не смотрел.
Но все на этом не заканчивалось. Протянув руку к шкафчику на стене, Алан достал оттуда
маленький пакетик. Ева задрожала и ужаснулась своей реакции - кажется, она снова начинает
возбуждаться, и это когда еще тело подбрасывало на волнах оргазма. Или ей просто было
недостаточно - недостаточно этого мужчины. Она судорожно облизнула пересохшие губы, наблюдая, как Алан зубами разрывает пакетик и достает презерватив, и как подрагивают его руки, когда он надевает его на себя. И она была готова задохнуться от ощущения долгожданной
неизбежности. Не получать ничего, и вдруг получить столько - это оказалось не так-то просто
выдержать.
- Алан, подожди секунду, - попросила она, сжимая ладони на его предплечьях.
Ей нужна была всего хотя бы секунда, чтобы сделать глубокий вдох, чтобы все осознать, чтобы
хотя бы прочувствовать этот момент сполна, иначе она не успевала за происходящим. Но Алан не
собирался давать ей даже этого. Он был так возбужден, что Ева восторгалась и трепетала. Ведь
именно она была тому причиной.
- Убери руки, - едва не прорычал он ей в губы, толкая к себе ее бедра и раскрывая их шире.
Ева так и сделала, но лишь затем, чтобы переместить их и крепче ухватиться за его шею, так как
опасалась сползти в обморок от ощущения его, ни кого-то другого, а именно ЕГО горячей плоти, упирающейся в створки лона. Рядом с Аланом она вдруг ощутила себя девственницей, только
безумно искушенной. Ее губы снова опалил поцелуй, и тугой член плавно врезался в изнывающее по
нему влагалище. Наконец-то! Их стоны слились в один, пробегая по губам. Руки Алана до боли
стиснули бедра, удерживая и позволяя заполнить ее всю. И этот момент для нее был несравним ни с
чем. Она словно бы попала в Рай, и понеслась по виражам американских горок. Наконец-то, после
стольких лет страданий и ревности любимый мужчина позволил почувствовать его так, как она
мечтала - так близко, как уже больше быть и не может.
- Боже, да! - вырвалось у нее. - Я всегда хотела именно этого, и только тебя.
Ее пальцы смяли его шею, а ножки обхватили крепкий торс, желая больше никогда не отпускать.
Но в этот момент Алан и сам не торопился покидать ее.
- Я знаю, - услышала она резкий ответ.
Упершись лбом в ее висок, он медленно вышел из нее и снова заполнил собой одним мощным
движением, срывая с ее губ очередной восторженный стон. Но с каждым новым толчком плоти
усиливался его напор, так что вскоре от нежности не осталось и следа. Только Еве и самой было не
до нее. Только не сейчас, когда внутри все жгло от возбуждения и недостатка в этом мужчине, которого ей даже сейчас было мало. Она могла только чувствовать его жар, его тело, его дыхание, его мощь, а все силы уходили на попытки удерживаться на месте и дышать. И в каждом движении
ощущалась его злость - в каждом резком толчке бедрами, в каждом захвате требовательных губ, в
каждом нажиме ладоней и пальцев, обещавших оставить на коже синяки. И эту злость подтверждали
его бездонные глаза, которыми он смотрел на нее с пеленой страсти и гнева. И в этой злости он был
великолепен.
- Люблю тебя... - выдохнула Ева ему в губы, когда он в очередной раз толкнулся в ее лоно.
Алан простонал, сбиваясь с ритма.
- Замолчи, прошу тебя, замолчи, - едва не взмолился он, в довершении к этому затыкая ей рот
жадным поцелуем и быстро подстраиваясь под прежний ритм.
И этой перемены его движений ей хватило, чтобы рассыпаться на ярчайшие вспышки
незабываемого удовольствия. А вслед за ней в этом удовольствии содрогнулся и Алан, безудержными толчками вышибая из нее прерывистые стоны...
После такого приходить в себя оказалось непросто. Дрожь в теле не желала униматься, а мозг -
осознавать происшедшее. Внизу живота задергалась ноющая боль, но она была вполне терпимой, и
даже казалась Еве достойным напоминанием того, что сейчас было.
"Невероятно! Боже мой! Как это невероятно!" - восторженно ликовало ее сознание.
Только Алан ее восторг не разделял. Одной рукой притянув Еву к себе, он крепко обнял ее за плечи.
- Мать твою, Ева...
- Оставь мою маму в покое, - нашла она повод для шутки.
- Я тебя когда-нибудь грохну, - прорычал он ей на ухо. - Если, конечно, ты не добьешь меня первой.
Вот скажи мне, зачем? Зачем нам это все нужно?
- Ты прекрасно знаешь ответ.
- Я ни черта не хочу знать! - гаркнул он, поворачивая голову, чтобы посмотреть в ее глаза.
Ева сглотнула обиду от этих слов, но стойко выдержала гневный взгляд.
- Это все не нужно ни тебе, ни мне. И хватит меня выводить, Ева, ты сама прекрасно знаешь, почему я так говорю. Мне же нечем ответить на твои чувства. Зачем ты вынуждаешь меня делать
тебе больно? Зачем?!
Вот теперь действительно стало больно. Опустив голову, она уткнулась носом в его шею. Опять он
говорит ей все те слова, от которых у нее уже на сердце оскомина.
Алан выругался.
- Прости, - попросил он уже пониженным тоном, снова прижимая ее к себе. - Я был так же
непростительно груб, как ты невыносимо обольстительна. Выросла же, зараза, на мою голову. Мало
тебя драли в детстве, - сокрушался он, и в тоже время спрашивал: - Ты в порядке? Болит где-нибудь?
- Нет.
- Не ври мне.
- Я сказала - нет! - гаркнула в ответ Ева.
Алан повернул к себе ее лицо, заглянул в глаза, провел пальцем по щеке и снова сдержанно
повторил:
- Прости.
Большой палец его руки нежно погладил скулу, невольно заставляя таять. А во взгляде Алана
появилась обеспокоенность:
- Ты хоть понимаешь, что мы сейчас сделали?
- И что же, по-твоему?
Но Алан не ответил. Он долго смотрел на нее, заправляя выбившиеся пряди волос ей за ухо, потом
поцеловал в щеку и тихо сказал:
- Приводи себя в порядок, позже поговорим.
Выпустив ее из объятий, он вышел. И Еве резко стало холодно. Закусив губу, она подавила желание
разреветься, причем сама не знала толком, от чего - от счастья или от горя. Немножко не так она себе
все представляла, хотя бы реакцию Алана. Впрочем, чего она еще ожидала? Что после секса он
влюбится в нее, расторгнет помолвку и упадет ей в ноги?
- Пфф, дура ты наивная, - тихо сказала она сама себе, потому как больше это сделать было сейчас
некому.
От подобного разочарования стало еще горче, потому что Еве начало казаться - что бы она ни
делала, ей не поможет уже ничего. И на этом ее прорвало. Безудержные слезы полились ручьем. Она
так устала за последние дни, да что там дни - годы, что уже невозможно было стойко выносить
эмоции. Алан со своим игнорированием ее чувств, его помолвка, проблемы на каждой работе, бесконечные тренировки, нервы перед конкурсом, какие-то левые наркотики, и лишь крохи, или
скорее подачки, необходимого ей тепла, чтобы со всем этим справиться.
Зажав рот рукой, Ева сползла со стиральной машинки, встав на пол, и закрыла дверь. Она совсем не
хотела, чтобы Алан видел ее истерику. Хоть какая-то частичка гордости в ней еще оставалась. Зайдя
в душ, она включила воду, и позволила себе тихо выплакать все то, что рвалось сейчас наружу, всю
радость от первой и долгожданной близости с любимым, и всю боль от понимания, что это, скорее
всего, больше не повторится. Как простой мужчина, Алан попросту может ее не захотеть. Да и кто
она ему - подруга, да и только, когда очень скоро у него появится законная жена, а вместе с ней и
куча маленьких детишек...
"Дети! Боже, у них же будут дети!" - с ужасом приняла Ева очевидное осознание, которое крестом
перечеркивало все ее хрупкие надежды на счастье...
Ева решила взять себя в руки только тогда, когда Алан постучал в дверь. Она вылезла из душа, вытерлась махровым полотенцем, натянула все ту же футболку Алана, которую надела вчера без его
спроса, и вышла из ванной комнаты. И плевать уже было, что от слез у нее покраснело и припухло
лицо. Это пусть видит на здоровье!
- Садись завтракать, - не глядя в ее сторону, сказал он, встречая на кухне.
Алан суетился возле кофеварки. На столе были бутерброды с обжаренным в тостере хлебом, которые выглядели так аппетитно, что Ева вспомнила о своем голоде. Обняв себя руками, она села за
стол. И тут Алан неожиданно замер, когда повернул к ней голову, доставая из шкафчика банку
сахара.
- Посмотри на меня, - потребовал он. - Ты ревела?
Ева вскинула на него глаза.
- И что с того? - произнесла она чуть гнусавым после слез голосом.
От удара его руки дверца шкафчика закрылась с таким грохотом, что Ева вздрогнула. Узорчатая
банка сахара полетела в раковину с характерным треском стекла. Схватив сигареты, Алан вышел из
кухни, не сказав ни слова, даже матерного.
- Вот и позавтракали, - пробурчала она себе под нос. - Псих ненормальный.
Ева решила эту реакцию проигнорировать. Пусть бесится, сколько ему хочется. Она поплакала, и ей
стало значительно лучше. Взяв бутерброд, она откусила кусочек. Было вкусно, только в желудок
сейчас ничего не лезло. Кроме того, ей дико хотелось курить, так что даже если бы перед ней стоял
выбор между едой и сигаретой, она выбрала бы второе, не раздумывая. Пробежав по кухне глазами и
нигде не найдя свободной пачки сигарет, Ева встала и пошла за Аланом. Он оказался на балконе, сидел на порожке и не спеша курил, глядя на окна соседних домов. Сначала Ева хотела отобрать у
него пачку и вернуться на кухню, но в итоге сделала по-другому. Подойдя к нему, она села на тот же
порожек, спиной к его спине, взяла сигарету, зажигалку, которые лежали рядом, и закурила. А Алан
даже не сказал ей ни слова на счет этой вредной привычки, сохраняя емкое молчание, и позволяя
спокойно докурить его вишневую сигарету.
***
"И какого черта ты это сделал?" - спрашивал у себя Алан, сидя за рулем "Камри".
Он гнал по трассе, постепенно укладывая стрелку спидометра вправо. Они с Евой так и не
поговорили, обоюдно решив отложить разговор. Они просто собрались и поехали к матерям, которые их уже ждали с сумками на выходе из квартиры.
Неожиданно, отвлекая его от мыслей, перед автомобилем с соседней полосы вырулила резвая
"Мазда", заставляя оттормаживаться. Алан нажал на клаксон и красочно выругался на весь салон
автомобиля:
- Мудак, куда ты прешь?!
- Алан, дорогой, не гони, - послышался голос матери с заднего сиденья.
- В самом деле, мы никуда не опаздываем, - заметила Галина Сергеевна, которая сидела рядом с
матерью, вцепившись в подголовник его сиденья.
Алан сбавил обороты, понимая, как непростительно отвлекся, позабыв, кого везет. В салоне
автомобиля сидели три дорогие ему женщины, и они были совершено правы. Права была даже Ева, которая молчаливо сидела рядом с ним на пассажирском сиденье. Права была в том, что читалось в
ее взгляде, а именно - упрек, и это кроме тоски, горечи и злости.
Взяв сигарету, Алан приоткрыл окно и закурил.
А вот то, как злился он, было известно одному Богу. Причем, в первую очередь злила его
собственная слабость, ведь он проявил именно ее, уступив Еве и дав этой девчонке то, что она так
давно добивалась, и то, что теперь испортит все хорошее между ними. Алан был в этом уверен -
утренний секс до добра не доведет, потому что он рождал слишком много эмоций и оставлял после
себя горько-сладкое послевкусие. Он даже и не помнил, когда последний раз ТАК хотел женщину, так неудержимо, чтобы наплевать на что-то важное и послать здравый рассудок в глубокую клоаку.
И теперь он злился: на Еву - что она так соблазнительна и настойчива, на себя - за свою мимолетную
слабость, и попросту на все и всех вокруг.
Но, самое раздражительное состояло в понимании того, что ему хочется повторить. Он будто
пригубил медовый напиток, который разжег в нем аппетит испить чашу до дна. И дело было даже не
в сексе, а тех ощущениях, которые рождал этот секс с близкой ему девушкой, испытывающей к нему
сильные чувства. То, как она с ним горела, как в нем нуждалась - от этого голова шла кругом, и
пульс учащался до отключения самоконтроля. Такое можно испытать далеко не с каждой, а новые
эмоции - это такая роскошь и такой наркотик, от которых порой невозможно отказаться, и стоит
только вкусить, как попадаешь под их зависимость.
"А это катастрофически, мать его, плохой признак" - заключил Алан.
Подобные мысли одолевали его половину пути, в остальное же время он думал о том, как теперь
помочь Еве выпутаться из той ситуации с наркотиками, в которую она попала - как лучше поступить, кому позвонить, с кем поговорить, а также - на кого надавить. В первую очередь, хотелось узнать, кто же ее подставил. Узнать, а потом стереть эту гадину в порошок. Такой вопрос был важным еще и
потому, что от него зависели меры решения проблемы. Со своими связями Алан не считал ситуацию
Евы безвыходной, нужно было только определиться с тем, как именно из нее вытаскивать. И
постепенно в уме уже созревал примерный план действий.
Наконец, они приехали. Первым делом Алан отнес в дом сумки, которых его женщины набрали
столько, будто выехали на неделю, а не на выходные. После чего принялся подготавливать место для
сегодняшнего мероприятия, а это значило расставить на лужайке стол, стулья, мангал, и семейный
любимый диван-качалку с мягкими подушками. Погода стояла теплая и солнечная, как по заказу.
Прибытие гостей ожидалось через полтора часа, а до этого момента мать с Галиной обосновались на
кухне, весело щебеча на свои женские темы. Ева же взялась за сервировку стола, умудрившись за
пять минут разбить два стакана.
- Так, я не поняла, - возмутилась Галина Сергеевна, подойдя к дочери и заглядывая в ее глаза
пытливым взглядом. - Что случилось?
- Я в порядке, - отмахнулась та.
- Не ври матери, она не слепая. Где ты была этой ночью?
- Бухала я всю ночь, мам, ясно? - нашлась Ева с чуть резким ответом. - И теперь плохо себя
чувствую.
- Вот негодяйка, - строго, но без злости, произнесла женщина. - А то, что у нас сегодня семейный
праздник, это уже не считается?
- Галин, да отстань ты от нее, - вступилась за Еву мать Алана. - Дело молодое, всякое бывает.
- Алан, - позвала его тетя Галя, махая полотенцем в сторону Евы. - Скажи ей что-нибудь, а то я
скажу. Кстати, Вера приедет?
На этом вопросе глаза Евы метнулись к нему и слегка прищурились, позволяя понять, что мысли их
обладательницы на его счет сейчас не самые добрые. Черт, неужели он забыл ей сказать, что мать
пригласила на свое день рождения и Веру? Кажется, забыл.
- Приедет, - коротко ответил он.
- Вот хорошо, а то я никак не могу с ней познакомиться.
- Было б с кем знакомиться, - буркнула Ева.
- Дочь... - начала было что-то говорить Галина, но та тут же ее перебила:
- Мам, я все знаю, не надо мне ничего говорить. И вообще - не трогайте меня сегодня!
Психанув, Ева бросила на стол полотенце, которым протирала посуду, и направилась в дом.
- Ну вот, что с ней делать, а? - обеспокоенно произнесла Галина вслед дочери.
Алан даже не нашелся с ответом. С губ так и рвался мат, но он промолчал и пошел за Евой. То, что
сейчас между ними происходило, плохо укладывалось в стандартные рамки, как и в его голове. Он
прекрасно понимал, как Еве сейчас нелегко, но она должна была взять себя в руки. И тут он не
только хотел ей помочь, но и чувствовал себя в этом обязанным, несмотря на всю свою злость. Он
чувствовал свою ответственность, наряду с чувством вины. Эта девчонка провоцировала его с того
самого момента, как в ней заиграли гормоны, и сложно было злиться на нее одну за то, что он, наконец, не устоял; как и сложно было винить ее в том, что она к нему испытывала. Ведь он тоже
был к ней неравнодушен, по-своему - не так, как хотела того она, но был.
Алан нашел Еву на балконе второго этажа, который выходил на задний двор. Она сидела на полу, прислонившись спиной к стене дома, и прикуривала сигарету. Он прошел к ней и сел напротив, согнув одну ногу в колене.
- Не угостишь сигареткой? - спросил он.
Но Ева проигнорировала вопрос и задала свой:
- Почему ты не сказал мне, что твоя Вера тоже будет сегодня здесь?
- Извини, упустил этот момент. Как-то, знаешь ли, не до этого было, - съязвил он.
Ева фыркнула, обхватила сигарету губами и сделала затяжку. Его вопрос она будто и не слышала.
Потому, Алан просто подался вперед, решив отобрать у нее сигарету, несмотря на то, что своя пачка
лежала в кармане. Догадавшись о его намерениях, она отдернула руку в сторону и грозно
прошипела:
- Не трогай.
Алан вскинул бровь, удивляясь такой наглой смелости.
- Сейчас отберу всю пачку, - предупредил он по-хорошему.
Ева улыбнулась, только улыбка вышла слегка грустной из-за общего настроения девушки, а потом
она дерзко ответила:
- Отбирай. Если сумеешь.
- Не провоцируй меня, - предупредил он, ощущая, что их разговор идет совсем не в то русло, на
какое он рассчитывал.
Ева хмыкнула, поднося сигарету к губам, и, смотря ему в глаза, снова затянулась... вызывающе, дразняще, сексуально.
- Дай сюда, - перехватив ее запястье, Алан дернул на себя и просунул вторую руку в свободный
карман джинсовой юбки, которая не давала ему покоя всю дорогу на дачу.
- Нет! - выкрикнула девчонка, пытаясь сопротивляться.
Извиваясь, она сползла вниз, под Алана, утягивая его за собой. Острые ноготки впились в руку, которая была уже в ее кармане. И тут Алана бросило в жар. Он замер над Евой, врезавшись взглядом
в ее взволнованное личико, и замечая, как участилось дыхание девушки. И Ева сорвалась, дернувшись вверх, к нему. На его счастье, поза не позволила ей дотянуться до желаемого, и сладкие
губы застыли под ним у самого рта. Вслед за жаром по телу Алана прокатилась дрожь, но он
прикрыл глаза на несколько секунд, чтобы удержать самообладание и не преодолеть такое
мучительно короткое расстояние между ними.
Ева разочарованно заныла, но не выдала ни слова.
- Значит так, - произнес он, открывая глаза, - ты сейчас докуриваешь свою сигарету, берешь себя в
руки и возвращаешься вниз. Не нужно расстраивать мать. И я тебя очень прошу, веди себя прилично
в присутствии Веры, ссоры не нужны никому из нас. В любом случае, я рядом, и все будет хорошо, ты поняла меня?
Ева опустилась спиной на пол, и от ее взгляда у Алана защемило в груди, вызывая желание
поступить по-другому, хотя бы чуть нежнее. Но он прекрасно понимал, что стоит ему поддаться, и
их снова ничего не остановит, ЕГО не остановит. А он не хотел нагнетать и без того непростую
ситуацию.
- Скажи, что для тебя значило это утро? Обычный трах или что-то большее? - спросила она, видимо, тот вопрос, что не решилась задать утром.
Алан уставился на Еву, не зная, как ответить. Что он должен тут сказать? Скажи, что большее, и это
поселит в ее душе надежду.
"Вот же гадство... Это становится уже едва выносимым..." - выругался он про себя.
- И какого ответа ты от меня ждешь?
Ева судорожно выдохнула.
- Хорошо, я поняла, - кивнула она, закрывая глаза. - Отпусти. И убирайся с моего балкона.
- Только не вздумай снова реветь, - предупредил он.
- Даже не собираюсь, - фыркнула она, снова устремляя на него взгляд. - Слишком много чести для
тебя.
- Вот и правильно, - ответил он, отпуская Еву.
- Сволочь, - тихо произнесли ее губы, вызывая на его лице ухмылку.
- Согласен. Только не забывай, что ты значишь для этой сволочи.
- Этого недостаточно.
- Но это все, что я могу дать.
Закончив фразу, Алан встал и поспешил уйти с балкона, пока еще мог держаться. Ругань на самого
себя начинала входить в привычку. Ему уже тридцать с небольшим, а он все продолжает совершать
глупые ошибки. Ошибки... Стоит ли то, что было с Евой, называть ошибкой? - нет, даже близко. Тем
не менее - он был неправ.
Выйдя на улицу, Алан достал сигарету, сетуя на то, что сегодня не пьет, потому что вечером
предстояло садиться за руль и ехать в клуб. А его взгляд остановился на запястье, где от острых
ноготков остались глубокие отметины в виде полумесяцев, словно яркое напоминание того, как
сильно Ева в нем нуждалась. И от понимания этого, от их вида, Алана снова бросило в жар.
***
Ева сидела на диване-качалке, бездумно раскачиваясь взад-вперед. Ее взгляд то и дело притягивало
к милой и ненавистной ей парочке, которая сидела за столом. И если бы она умела убивать глазами, то Алан и Вера уже давно были бы мертвы. Ее ощутимо трясло от осознания всей ситуации - вот он
Алан, любимый, а рядом с ним его счастливая невеста, которая притворно и гадко всем улыбается. И
вот она сама, которая еще утром занималась с ним первым сексом, а теперь просто сидит и смотрит
издалека, не имея возможности ни подойти, ни обнять, ни поцеловать. Даже проблемы с полицией
отходили для нее на второй план. Но подобная ситуация была не впервые, и Еве сразу вспомнились
прошедшие годы, когда она была еще глупой, несовершеннолетней и безответно влюбленной
девчонкой. Только сейчас все было по-другому, она была уже другой, более выносливой, на долю
сдержанной, и значительно уверенной в себе. И пусть от горечи хотелось истерить и плакать, но
злость иссушала все слезы, а усталость вселяла лень.
"Провались они пропадом" - думала она, образно махая на них рукой, и все равно сидела и смотрела
на милую пару. А Алан смотрел в ответ, выкуривая сигарету за сигаретой, явно чем-то недовольный, но при этом старающийся этого не показывать. Но Ева слишком хорошо его знала, чтобы не
улавливать его настроение в напряженной позе, чуть резких движениях и порой хмуром взгляде.
- Хватит жевать трубочки, - произнес рядом Фирс, отбирая у нее пустой бокал и всовывая в руку
другой, наполненный новым коктейлем, по виду похожий на "Пино-Коладу".
- Спасибо, - ответила она, засовывая в рот трубочку свежего напитка.
Фирс сегодня тоже был приглашен, только в роли личного бармена, и именно он привез Веру.
Кроме них приехали две подруги именинницы, причем одна была с мужем, а вторая с сыном, которого звали Кирилл. Это был парень тридцати одного года, вполне приятной внешности, далеко
не глупый, но до отвращения учтивый, или даже скорее - правильный. Еве он показался скучным - не
пил, не курил, и даже матом не ругался. Хотя, особое внимание она обратила на него только после
слов матери, которая откровенно предлагала ей присмотреться к этому "перспективному молодому
человеку". В тот момент Еве захотелось застрелиться.
- Он работает в каком-то банке - забыла название - начальником целого управления, - шепотом
расписывала его мать, когда Еву угораздило согласиться помочь ей на кухне. - Очень хороший и
добрый парень...
- Ма-а-ама, - вымученно протянула Ева.
"Можно подумать, мне вот сейчас в жизни не хватает такого зануды, как этот Кирилл" - бурчала она
себе под нос.
- Что "мама"? Ты долго в девках ходить будешь, я, между прочим, внуков хочу.
В этот момент на кухню зашел Алан, попав матери на глаза.
- Алан, иди-ка сюда, - сказала неугомонная женщина, притягивая того к себе за руку. - Вот скажи
мне, что ты думаешь о Кирилле?
Алан перевел подозрительный взгляд на Еву, потом обратно на мать:
- Что конкретно интересует?
- Ну вот, как человек, как он тебе?
- Да нормальный, толковый парень.
- А сгодился бы он в мужья для нашей Евы, как думаешь?
- Мам! - возмутилась Ева.
- А ну тихо, - шикнула на нее та. - Я не с тобой говорю.
Алан снова перевел взгляд на Еву, и в этот раз взгляд затянулся.
- Не уверен.
- Почему? - спросила уже из любопытства Ева.
- Он не в твоем вкусе.
- Боже ж мой, - всплеснула руками Галина Сергеевна. - Какая нынче избирательная молодежь
пошла. Ева, ну ты же его совсем не знаешь. Сходила бы с ним на свидание, может он тебе
понравится. Такой мальчик хороший, холостой, обеспеченный, из благополучной семьи. И ты ему
нравишься. Ева?
А Ева сложила на груди руки:
- Что Алан скажет? Сходить мне с ним на свидание или нет?
- Сходи, - просто ответил он.
Глядя на этого мужчину, Ева пыталась отыскать в его лице хоть капельку ревности. Но в итоге -
ничего. А это злило. Она от ревности с ума сходит, а ему хоть бы что! И это попросту было нечестно.
- Хорошо, я схожу с ним на свидание, - процедила она. - И в самое ближайшее время.
- Вот и славно, - выдохнула мать, и со спокойной душой покинула кухню.
Оставшись с Аланом наедине, Ева шагнула к нему, и тихо, со злостью, продолжила:
- И пересплю с ним на этом же первом свидании, чтобы стереть твои следы со своего тела. Это чтоб
ты знал.
- Это глупо.
- А мне плевать, - бросила она ему в лицо, прежде чем развернуться.
Ева сделала один шаг к выходу, когда мужская рука крепко схватила ее за предплечье, заставляя
остановиться. И спине стало горячо, когда Алан подошел вплотную. Он наклонился к ее уху и грозно
произнес:
- Только попробуй это сделать.
Ева фыркнула, поворачивая голову:
- Я не боюсь твоих угроз. И потом, ты мне даже не парень, чтобы это запрещать. Я могу спать с кем
захочу и когда захочу.
- Но только не мне назло.
- А это тоже мне решать.
Она едва закончила фразу, как вдруг, положение ее тела резко поменялось - дернув за руку, Алан
впечатал ее спиной в стену, а его пальцы жестко обхватили подбородок, приподняв лицо к нему.
Синие глаза переполняло негодование, и любимый голос этому соответствовал:
- Значит, никакого свидания. Будешь сидеть дома, и вышивать крестиком.
- Я не умею.
- Будешь учиться.
Сказав свое последнее слово, Алан отпустил ее и вышел из кухни.
Оставшись одна, Ева закусила губу, лишь бы не заплакать - так было за все обидно. Но уступать она
не собиралась. Пусть Алан хоть облезет от злости, а она сделает то, что ему пообещала, и именно
назло ему, и именно так, чтобы он непременно это знал. Глубоко вдохнув и выдохнув, она вышла из
кухни, натянула приветливую улыбку и направилась прямиком к Кириллу.
"Да и, в конце концов, вдруг этот парень действительно мне понравится?"
***
Алан сидел на стуле рядом с Фирсом поодаль ото всех. Оба дымили сигаретами и с любопытством
наблюдали за окружающими. Именинница и ее гости болтали за столом, с ними сидела и Вера, которой все тут настолько наскучило, что она уже бесцеремонно пару раз просила Алана отвезти ее в
город.
- У меня на вечер запланировано много дел... Я теряю время, - роняла она неосторожные фразы.
Алану такое поведение не нравилось, потому что оно показывало неуважение к его матери, к нему, и ко всем в целом. Странно, что девушка вообще согласилась приехать. И хоть, в общем, она вела
себя прилично, но при этом со своим завышенным чувством собственного достоинства, ставя себя в
позицию, что снизошла до общения с простыми смертными.
- Ты видел лицо своей невесты, когда ее спросили о детях? - спросил друг. - А лицо твоей матери, когда та ей сообщила, что внуков не ждать?
Выпустив изо рта дым, Алан скривился. У него и так на душе было паршиво от того, что
приходится врать собственной матери.
- Фирс будь другом, отвали с этим.
- Ну, смотри сам, как знаешь. Просто, я понимаю, что Вера шикарная баба и все такое, может не
стоит сразу жениться на ней? Трахал бы ее и дальше, в чем проблема-то?
Алан снова промолчал. До Веры ему не было сейчас никакого дела, и его совершенно не заботили
те проблемы, которые в его браке находили окружающие, жаль только, что им этого нельзя было
объяснить. Его свадьба это лишь фиктивный фарс, поддерживать который он пообещал своему дяде
Рубену. В этом фарсе был замешан бизнес, большие ставки, немалые деньги, слияния крупных
вложений. Своего рода эта женитьба была обычной подстраховкой двух сторон, но что конкуренты
должны принять за чистую монету. И именно по этим причинам Алан поддерживал весь фарс со
всей серьезностью. И именно поэтому было вдвойне тяжело это делать, если учесть, что голова была
забита Евой.
Расположившись на диване-качалке вместе с Кириллом, Ева, кажется, неплохо проводила время.
Пара тихо беседовала, причем Ева применяла к несчастному излюбленный женский метод
обольщения: как бы украдкой, невзначай, то улыбнется, то губы оближет, то встряхнет руками
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |