Началась война, начались призывы в армию, заработали Военкоматы. В селе стоны, плач, проводы ребят. Каждый день забирали мужчин, оставались жены с детьми. На работу в поле выходили женщины. Мне

Началась война, начались призывы в армию, заработали Военкоматы. В селе стоны, плач, проводы ребят. Каждый день забирали мужчин, оставались жены с детьми. На работу в поле выходили женщины. Мне исполнилось 15 лет, пошел учетчиком тракторной бригады колхоза Н.Чемровка. Вечером женщины приходили домой. То в одном конце села, то в другом слышны были завывания и плач от ожидающих похоронных писем. 20 октября 1943 года мне исполнилось 17 лет, и я был призван в армию. В Новосибирске учился на первых курсах радиотелеграфиста. Было очень голодно, давали кусочек хлеба и капустную похлебку. Ложка горохового порошка считалась порцией. По окончании курса сдал на 2 класс радиотелеграфиста, один из всей группы. Курсы были ускоренные и заканчивались в течении 3 месяцев. Я получил звание Ефрейтора. Был сфотографирован и благодарное письмо послали моим родителям. В армию поступил в 24 гвардейскую Ордена Кутузова – Богдана Хмельницкого танковую бригаду, которая ранее участвовала на Курской Дуге и стояла на пополнении в Знаменском лесу. От туда после пополнения двинулись к Фронту через Польшу. На протяжении дороги всюду бомбили немецкие самолеты. Отдыхали в Знаменском лесу. В боях участвовали в Роте управления во взводе связи 4 танковой бригады пятого Механизированного Корпуса. Началась переправа через реку. Радиотелеграфист передал вечером радиотелеграмму цифровым текстом. А утром телефонный кабель, то есть 2 катушки, потащил, готовясь к наступлению. Дошел до переправы. Переправа состояла из Понтонов. На небе были воздушные бои, немецкие бомбардировщики бомбили переправу. Наши истребители мешали точно попадать. По всей реке взрывы. Возле переправы стоял боец, задрав голову к верху, следил за боями, и произнёс: - Ещё одного сбили, вот ещё одного сбили. Я смотрел на переправу. Посреди одного понтона находился танк, и вдруг в один угол Понтона попала бомба. Понтон мгновенно сомкнулся, и танк рухнул на дно. После переправы наши танки вышли в бой, и наступление было удачным. Лежали на отдыхе, писали награждения, кому какое. Один боец Бондаренко с красным плоским лицом, очень хотел получить награждения и предложил мне сказать, что мы с ним подбили танк, но я отказался. Новое наступление, участвовали в Атаке между танками. Утро, 4 часа, грязь, туман, ничего не видно. Рядом вскрикнул солдат: - Коменданта убило! Чувствовалось, по нас стреляют. Наступление тоже было удачным, танки прошли полосу. Новое наступление три танковых батальона по 24 танка, всего 72, шли для уничтожения немецкой бронетехники. Начался обстрел, остановились. Немецкие истребители прочесывали, кружась над нами. Командир бригады вышел с биноклем, рассматривать немецкую бронетехнику, соображая как вести бой (подполковник Манилис). В нашу машину ударила болванка. Между радистом и радиостанцией стоял ящик сахарного песка, на столе лежал мой карабин и шинелька. Болванка прошла сквозь шинельку и раздробила приклад карабина. Радист вышел из машины весь белый с ног до головы, так как болванка из сахарного песка сделала пудру, и все было белым. Если бы не было сахарного песка, то ничего не осталось от рации. Сахар оказал большую помощь. Я в это время находился возле машины и если бы я не нагнулся, копая окопчик, болванка ударила прямо мне в голову. Начались бои. Слышны команды в атаку. По радио я передавал в атаку, дублируя. В окопе сидел командир проводившей операцию в огромный объектив передавал по радио как действовать нашим танкам. На радиостанции подсел аккумулятор и начальник связи, капитан Любомиров, послал меня за новым. Машина связи стояла в 1 км от нас, я пошел туда, а там немецкий истребитель увидел меня и начал пикировать надо мной. Уже с аккумулятором я решил переждать. Залез под машину, где лежал боец. ОН лежал на левом боку и был мертв, перед ним была огромная застывшая кровяная пена. Боец был совсем юным мальчиком. Самолет продолжал летать и я ещё полчаса продолжал оставаться под машиной. Потом решил идти, кругом чистое поле, в котором я был единственной мишенью, только отошел от машины, самолет вновь летит на предельно низкой высоте. Зная о том, что в стоячего попасть труднее, я стоял по стойке смирно. При подлете самолета я испытывал страх. Самолет строчил и летел так низко, казалось, он заденет голову. Я решил бежать домой с аккумулятором, но самолет развернулся снова на меня. Укрыться было негде, и я со страхом перенес ещё одну атаку. Я побежал в разрушенное строение полевого Тока, думая там укрыться, залег, но самолет снова летел на меня, я сделал выстрел в пролетающий самолет, больше он не возвращался, то ли патроны кончились, то ли топливо, может, я спугнул его своим выстрелом. Я прибыл на место, поставив аккумулятор, у ног начальника связи. Операция была закончена, бронетехника уничтожена. Начальник связи недовольный, очень медленной доставкой аккумулятора и как в наказание сунул меня в ещё один артиллерийский расчет, а танковая бригада собиралась на отдых и ушла в Чехословакию, а я вновь вступил в бой. Уничтожали одну немецкую группировку, бои вел начальник корпуса генерал Рязанский с двумя Катюшами. На бронетранспортере стоял пулемет, постоянно строчил, кто–то целился в стрелка. То и дело слышны звуки разрывных пуль. Я вел стрельбу по предполагаемым целям, которых не было видно. Катюши сделали 2 выстрела, но нас выдворили из этого села и мы остались за участком леса. Наш самолет вышел на помощь и начал обстрел гранатами, сыпал, попадая на нас. Чтобы показать, что это мы, командир дал команду Катюшам выпустить 2 ракеты. Самолет полетел туда, куда упали ракеты. Не обнаружив никого, он опять вернулся бомбить нас. Мы опять послали ракеты. Немцев там не было, самолет при подлете, увидел 3 человек, которые рукой показывали в заросли, что там немцы, и он начал туда летать. Мы продвигались дальше, зажимая немцев в круг. Немцы белыми тряпочками пометили проход шириной 40 метров и тряпочки весели на деревьях, для того, чтобы их не убивали. Построенный огромный квадрат, примерно 20 человек, вышли сдаваться в плен, так как и некуда было деваться. Продвигаясь дальше по дороге, мы заметили, в одном месте на холме немцы пытались пройти. С другой стороны вала подошел немецкий танк, видно им сообщили по рации. Танк остановился, в открытый люк вылез немец. Ствол был направлен на нас, наш водитель стал катить пушку на холм. Пушку выкатили, снаряды поданы. Танк начал поворачивать ствол, казалось, так быстро движется его конец. А наш управляющий орудием Мишин, казалось, так медленно действует (сержант Забаров, командующий орудием, наводчик Мишин, шофер Максимов). Я стоял перед орудием, за доли секунды, не зная, что делал в это время немец, я думал, почему не стреляет Мишин, и вдруг выстрел угодил под башню, в самое, уязвимое место танка. Танк загорелся. Экипаж из 5 человек бросился убегать, а за ним наши бойцы (у немцев экипаж состоял из 5 человек). Когда вернулись, кто–то из них произнес: - А радистка – то была русская. После этого немцы сдались, собравшись в большой коридор. Какой – то сопляк сделал выстрел в колонну немцев, который не сбил не одного самолета, а тут решил сделать из себя героя. В немецкой колонии появилось волнение, которое быстро успокоилось. Сдались в плен 400 человек. Я получил за ликвидацию этой немецкой группировки, благодарность. Наша рота управление состояло из взводов: комендантский, саперов, разведчиков и взвод связей. Непонятно для чего служил взвод разведчиков. Они хватали уже добровольно сдавшихся в плен немцев.

На первом четвертом украинской фронте командующий Петров делал артподготовку. К линии фронта подвел нас, в здании сквозило. На стороне немцев слышны пулеметные очереди. Это были звуковые подражания, так как не было взрыв пуль, не было там людей. В стороне через один км минометная пушка. Этому Петрову вздумалось собрать нас и сунуть туда, откуда немцы ушли уже давно. Перейдя дорогу, вдруг стало светло, началась арт. - канонада, начался артиллерийский обстрел по пустому месту. Немцы не только ушли от сюда, но и сосредоточились на новом оборонительном рубеже. После обстрела наши войска пошли в наступление, но наступление было остановлено немецкой обороной, шло сражение, много жертв. Было тихо трое суток. Метров на 15 был поднят объект, на котором был человек с оптическим прибором. Вокруг него летали наши истребители, защищая его, но немецкий истребитель поднимался на невидимую высоту и от туда пикировал на этот объект. Сначала были слышны разрывы пуль, а потом истребитель, пикирующий на этот объект, строчась самолета. Когда выходил из пике, за ним ринулись наши двое, но отставали. Он набрал такую скорость, что за ним не угнаться. С этого объекта человек вел наблюдение и передавал по радио. Были уничтожены эти точки. После этого было продолжено наступление.

Жуков не в одной стране мира не стал бы Маршалом, кроме страны, где за ценою не стоят, то есть ценою нашего народа. Он бессмысленно засунул в германию танки, в город, когда можно было избежать потерь, уничтоженных Фауст патронами.

Я награжден медалью за взятие Берлина.

Как делают артиллерийскую канонаду. Населенный пункт, который мы отвоёвываем, немцы на своей территории выстраивают артиллерию. И как только мы освобождаем этот населенный пункт, туда наши сразу заполняют территорию техникой, снарядами для следующего наступления. Как только заполнили территорию своей техникой, немцы открывают артиллерийский ураганный огонь, не оставляя надежды, что может остаться что – то, все будет уничтожено и саженно. Начальство мое покинуло немедленно участок, я остался один. Куда деваться, вот попалась ниша, я туда от обстрела, стены бетонные толщиной больше 1 метра. На полу солома, сухо. Вдали теленочек, молоко ждет. Вроде убежище надежное. Вдруг заглянул солдат с безумным растерянным лицом, посмотрел на меня и ушёл. Я выглянул и увидел рядом две машины, доверху груженые снарядами. Снаряди большого калибра для АСУ, снаряд которого, попав в тигра, оставляет кучу металлолома. Обе машины пылали огнём до небес. Я подумал, что если начнет рваться, то от детонации, будет разрушено убежище. Я решил уходить из укрытия. Пошел вдоль фронта на другой конец села. Снаряды рвались так плотно, что мне казалось молния бьет в землю и сразу гремит гром. Осколки сыпались вокруг меня и мне напоминали дождь, шумно падая вокруг меня как во время грозы. Крупные капли падали, но на голову не попадали. Я старался выйти сухим, это удалось. Я дошел до другого села, где не было обстрела, и остался жив и невредим, как будто ангел – хранитель вывел меня из ада.

Когда я был в Артиллерии, из немецкого населенного пункта пришло сообщение, что немцев в селе нет. Расчет был таков, что наши войска немедленно войдут в этот населенный пункт. Наши войска послали в разведку, убедится, в сущности. Мы шли туда с артиллерией. В машину были посажены бойцы 20 человек. Мы тронулись в разведку, как началось темнеться. Вперед три человека проходили некоторое расстояние потом возвращались и мы продолжали движение. Но они видели события только по дороге. И как только команда – Ехать, мы оказались в автоматном обстреле. Со стороны слышны автоматные очереди. Мы попали в засаду. Из машины все попрыгали. Противника видеть не могли, и беспорядочным огнем отстреливались по лесу. Потом я увидел, что наводчик пытается отцепить орудие. Я выскочил из укрытия помогать, и мы вдвоем выкатили орудие. Оказывается наводчик, увидел между лесных полос темный участок. Произвели два выстрела, осколочными. Наши бойцы бросились туда. По возвращению сообщили, что 12 трупов, а 1 просил доктора. Продолжать движение в населенный пункт мы прекратили и на ночь остановились, расположившись в лесу. В населенный пункт мы вошли только утром. Орудие наше расположили в другом конце села, в лесу. Там мы увидели группу немецких бойцов, которые бежали по дороге с автоматами в руках. Мы оттуда драпанули вдоль по улице. Сказано было, что немцев не было, а по нас открыт автоматный огонь из-под крыш каждого дома. Но мы летели с такой скоростью на машине, что огонь доходил с опозданием. Расчет немцев был таков: когда заселяют населенный пункт наши бойцы, для наведения паники в лесу, стояли несколько стволов орудий. Опомнившись, мы вернулись и остановились возле одного сада. Из сада вышла женщина с тарелкой в руках на дорогу. Вернулась снова с метелкой подметать дорогу. Так повторялось несколько раз, делая вид ненормальной. И вдруг из леса начался артобстрел нашего орудия. В машине появился дым от упавшего осколка на брезент, который тут же затушили. Женщину пришлось застрелить, так как она была наводчицей.

В машине было несколько бойцов. К кабине подошел один боец, и начал хвалиться, что будет вешать детей немецких. Я сказал: - зачем зверствовать? А как они наших стреляли. Мы ехали, для очистки леса от немцев. Приехав на место расположения, командир моторизированного батальона, повел каждого на свой участок. Я был высажен первым в небольшую воронку. Следующим был тот боец, который грозился убивать. Так были все распределены по своим участкам. Наконец я увидел 4 бойцов, которые тащили убитого нашего командира в солдатской плащ – палатке. Спустя некоторое время, ко мне подбежал друг «герой - провокатор». - Патрон застрял! Закричал он и я дал ему шомпол и продолжал вести свое наблюдение. Когда оглянулся, увидел убегающего обратно на машину провокатора. Хотел пристрелить, но пожалел героя.

Мы расположились с орудием там, где уже были 3 наших бойцов. Вид у них был не воинственный, так как на глазах немцы делали перебежки, а они не обращали никакого внимания, по-детски смотрели на наши орудия. Мы быстро убрались от сюда, так как пришли не по воробьям стрелять. Как только начали стрелять из леса, остановились отцеплять орудие, чтобы сделать какую-то оборону. Немцы, уже сгруппировавшись, и бежали на нас с автоматами. В результате мы подцепили орудие и смотались в другое место. Наконец лес был очищен от немцев, и наши войска прочно обосновались, здесь был наш Штаб.

Генерал майор Рязанский Александр Павлович написал книгу «В огне танковых сражений». Он руководил операцией по уничтожению немецкой группировки.

Дата добавления: 2015-09-29