Пьяный Силен обглоданной костью понукал осла, взбешенный длинноухий сбросил его в конце концов. Силен, горланя непристойную песню, снова забрался на четвероногого упрямца и принялся дразнить неуклюжего волкоголового поселянина, который приставал к визгливой грудастой ведьме.
Посреди бесчисленного воинства фавнов, сатиров, волкодлаков, менад, лемуров, мималлонов, тельхинов, аспиолов катилась, влекомая леопардами, колесница, где возлежал, усыпанный цветами, в венке из плюща и дубовых листьев, юный бог вина, оргий и превращений.
По разному представлялся он: молодые женщины видели юношу с дивными сапфировыми глазами и большим напряженным фаллосом, мужчины — сладострастную гетеру с насмешливыми яркими губами, пьяные старухи умилялись кудрявому мальчику, играющему виноградной кистью...»[1]
Есть многозначительная историческая правда в словах Геродота (II, 52, 1. 3): „Древле пеласги всяческия приносили жертвы, молясь богам,— как я слышал в Додоне,— но ни прозвищем, ни по имени не называли ни одного божества, ибо именам не научились... Дионисово же имя узнали еще позднее, нежели имена других божеств“.
В самом деле, древнейшая эпоха Дионисовой религии есть эпоха безыменного или иноименного „пра-Диониса“. Одним из свидетельств об этой подготовительной стадии религиозно-исторического процесса, приведшего к об’единению местных оргиастических культов под определенным именем одного обще-эллинского божества, может служить пустой престол некоего бога, заполненный впоследствии малым кумиром Диониса, по изображениям на монетах;ракийского Эна (Ainos) 1). Вид прадионисийского культа представляет собою почитание безыменного Героя, распространенное во;ракии и;ессалии, на долгия времена укоренившееся в балканских странах вообще и встречающееся здесь и там в разных местах Эллады и Великой Греции, причем из аттрибутов Героя развиваются его „прозвища“ (epikl;seis) Конника и Охотника; последния окаменевают в имена, установление коих выводит Героя из круга безыменных пра-Дионисов, и Великий Ловчий — „Загрей“ — находит уже не малую общину оргиастических поклонников, в качестве самостоятельной божественной ипостаси пра-Диониса — Аида,— пока его культ не впадает притоком в широкую реку торжествующей Дионисовой религии.
Оргиастические культы, не знающие точного имени и ясно означившегося лица боготворимой одержащей силы, естественно приемлют Диониса, когда сокровенное имя найдено и смутное представление о незримом двигателе оргий и возбудителе изступлений антропоморфически определено. Иные же вовлекаются в орбиту других культовых притяжений,— например, Аполлона, Посейдона,— или же обособляются, коснеют и мельчают в своей местной замкнутости: так, переживания прадионисийской ступени сохраняются до весьма позднего времени — и впитываются христианством — в почитании все того же безыменного Героя, о чем свидетельствуют, между прочим, надписи с посвящением deo Heroi sancto, чаще deo sancto Heroni, найденныя на Эсквилине, и подобныя же в других местах 2).
Иноименные культы испытали двоякую участь. Чаще всего их первоначальные об’екты, местные демоны с отличительными особенностями будущего Диониса, низводятся на степень героев. Этиологический ми; обычно приводит этих героев в более или менее тесную связь с самим Дионисом (таковы, напр., Элев;ер, Икарий, Ойней, Аристэй), порою же прагматически связать повесть о них с деяниями бога не может, но неизменно выдвигает их страстную участь (pathos), как некую печать их внутреннего родства с божественным чиноначальником (arch;get;s) „страстей“; кроме того, в их характеристике необходимо сохраняются отдельныя, как бы физиономическия черты бога, героическими двойниками которого они продолжают жить в религиозной памяти народа. Но это важное явление в развитии Дионисовой религии должно быть предметом особого разсмотрения (о героических ипостасях); в порядке же настоящего изследования внимание наше сосредоточивается на другом типе иноименных культов. Это — те оргиастическия богопочитания, об’ект коих был раньше обретения Дионисова имени отожествлен с одним из общенародных и древнейших богов,— большею частию, с самим Зевсом; он же, в качестве верховного бога, в период до выработки понятия сыновней ипостаси, был особенно близок моно;еистическому складу богочувствования, составляющему характерное отличие общин оргиастических.
Понятно, что усвоение определившегося Дионисова божества этими подготовительными, прадионисийскими культами — в случаях уже совершившегося присоединения их к другим древнейшим культовым сферам — было в высшей степени затруднено.
Они несут повсюду разрушенье:
Я видел, как они, детей похитив,
Их на плечах несли, не подвязавши,
И на землю не падали малютки.
Все, что хотели, на руки они
Могли поднять: ни меди, ни железа
Им тяжесть не противилась
(Еврипид, «Вакханки»)
Древнегреческая трагедия — древнейшая из известных форм трагедии.
Происходит от ритуальных действ в честь Диониса. Участники этих действ надевали на себя маски с козлиными бородами и рогами, изображая спутников Диониса — сатиров. Ритуальные представления происходили во время Великих и Малых Дионисий (празднеств в честь Диониса).
Песни в честь Диониса именовались в Греции дифирамбами. Дифирамб, как указывает Аристотель, является основой греческой трагедии, которая сохранила на первых порах все черты мифа о Дионисе. Последний постепенно вытеснялся другими мифами о богах и героях — могущественных людях, правителях — по мере культурного роста древнего грека и его общественного сознания.
От мимических дифирамбов, повествующих о страданиях Диониса, постепенно перешли к показу их в действии. Первыми драматургами считаются Феспис (современник Писистрата), Фриних, Херил. Они ввели актёра (второго и третьего ввели затем Эсхил и Софокл). Авторы же исполняли главные роли (крупным актёром был Эсхил, выступал как актёр и Софокл), сами писали музыку для трагедий, руководили танцами.
Е. Головин:
Дионис в ипостаси Вакха - бог винограда и вина. "Одержимые богом менады и вакханы прыгают в бассейн, заполненный виноградом - купание и танец одновременно, деревянный ковш пляшет в пурпурных, лазурных, солнечных отблесках. Хохот, крики "эвоэ". Вакх погружает в пенистый сок увитый плющом и змеиной травой офианой тирс. Когда менады натираются этой травой, клитор вырастает фаллосом. Оргия: старики превращаются в детей, женщины в мужчин, мужчины в женщин, те и другие в пантер, змей, хищных птиц - рев, стоны, кровь, пение. Ритуал заканчивается, бог исчезает, на пустой земле валяются несчастные страдальцы. Но менады и вакханы, забыв о прежней жизни, днями и ночами рыщут по лесам и полям в поисках неистового бога сублимаций." (Валерий Флакк. Дионисии) Техника экстаза, трансформация посредством виноградного вина - прерогатива жрецов Диониса - требует специального посвящения. Это не просто введенный в тело ингредиент. Вино - aurum potabile, питьевое золото, проблема герметики.
Карл Кереньи:
Детально описывается философом-неоплатоником Олимпиодором в его комментарии к «Федону» Платона'. После трех первых властителей мира - Урана, Кроноса и Зевса - Дионис четвертым, кто стал править миром. Однако окружавшие его титаны по подстрекательству
Геры разорвали его на куски и вкусили его плоти. Зеве разгневался и поразил титанов своей молнией. В результате удара молнии от титанов изошли испарения, от испарений образовалась копоть, а из нее - вещество, из которого были созданы люди.
Итак, здесь не просто говорится, что человеческий род возник из пепла титанов, как это иногда выдается за «главную догму орфической теологии». Если бы эта обобщениая интерпретация орфической доктрины корректной, фиксировать подробности того, что произошло
после удара молнии.
«Наше тело является дионисийским, - добавляет Олимпиодор, - мы представляем собой его [т. е. Диониса] часть, ведь мы про изошли из копоти, образовавшейся от титанов, которые ели от его плоти». Копоть И пепел - не одно и то же. Слово «копоть» в позднеантичной алхимии обозначало сублимированные испарения!). Если бы эта история представляла собой
чистыIй вымысел, не укорененный в данностях мифа и культа, то для
доктрины о происхождении людей от титанов достаточно было бы
возникновения людей из пепла титанов.
Фаллос был постоянным спyпrnком Диониса. Кажется, нет ни одной дионисийской
процессии, где бы он не присугствовал; участники привязываЛи его к себе, так
что он стал реквизитом комических актеров; он воздвигается и как хорепrческий памятник.
Древнейшим идолом Диониса, известным в традиции афинян, был фаллос, поставленный
в священном участке Гор. Однако идентичность, проявлявшаяся в прозвище «<Прямостоящий».
Дионис в такой форме своего присутствия время от времени гордо шествует по
стране. Его право выказывать гopдocrъ подчеркивается и хорегическим
памятником, который был сооружен из мрамора в форме фаллоса в
чеcтъ победы мужского хора:;Н. Дионис находится у истоков мужского
начала, в своем собственном царстве
Однако бог никогда не несет его сам, в то время как его спyпrnки, силены
и сатиры, напротив, предстaнJТ в итифаллическом состоянии. В сельской месгности
фаллические процессии и веселые дионисийские праздники были повсеместным
явлением. их изображает пл угарх 1": «В старину празднование Дионисии проводилось
в обстановке всенародного веселья: амфора вина, ветка ВИНОipадной лозы, кто-нибудь
приводил козленка, другой нес корзину фиг, в завершение шествия фалл...
Число примеров можно легко увеличить, и нужное указание напрашивается
само собой, хотя оно и не объясняет целиком фактического
положения дел, не говоря уже о его противоречивости: «Дионис был,
помимо всего прочего, богом плодородия»·,
Миф разрешает это противоречие идентичности и неидентичности
бога самому себе через отделение и отличение самого бога от его
даров, чему соответствует и аналогичная связь ~cи~ с ее воплощениями;
однако миф даже косвенно не упоминает о плодородии - скажем,
о том, что Дионис мог наслать на своих врагов бесплодие. Когда Мелампод
при введении фаллофорий дал им некое объяснение""
Однако в пепле могли содержаться обе составные части - как титанического,
так и дионисийского происхождения. Кружной путь через
испарения и их превращение в «копоть от титанов» выдает мастера
синтеза, стремившегося к сочетанию всех имевшихся в его распоряжении
данных, и этот мастер мог быть только Ономакритом.
Он заимствовал имя титанов, чтобы обозначить им существ, которые
первыми совершили мрачное дионисийское жертвоприношение -
убиение и расчленение бога. Между тем титаны, несмотря на это, оставались
конкретными фигурами rpеческой мифологии.
Их судьба была известной: Зевс победил их в титаномахии и сбросил в Тартар. Если в
популярной философии римской эпохи всплывает мнение 10, будто
люди произошли из крови титанов, то здесь, кажется, имеет место
скорее секуляризация Ономакритова мифа, превратившегося в орфическую
мистериальную доктрину, нежели отголоски более древней
версии. В орфической «Книге гимнов», возникшей уже в нашу эрy
содержится молитва к титанам. К ним обращаются, назьmая их «наших
отцов прародители», «исток И начало всего многострадального рода
смертных»l", чем они и бьv..и со времен Ономакрита. Но их призывают
также для помощи, если дух умершего, как привидение, докучает
домуl:!. Титаны способны прогнать назойливого духа прочь, поскольку
они сами стали духами предков и призраками. Приведенный гимн следует
общепринятой традиции, определяя для их пребывания тот гл убочайший
угол подземного царства, куда они бьL\И заключены Зевеом.
Когда титаны явились, чтобы убить младенца Диониса, они пришли
как призраки из царства мертвых и молнией Зевса были сброшены
мы читаем: «Почему запрещено жарить вареное, но считается обыкновенным
варить жареное? Не из-за того ли, что сказано в мистериях?»~1
В мистериях (впервые, вероятно, в «Таинствах» Ономакрита) рассказывалось,
что маленький Дионис, подобно жертвенному козленку, сначала
был сварен, а затем изжарен. Такая очередность действий, однако,
привела к катасгрофе: Зевс испепелил своей молнией как жаркое, так
и тех, кто его жарил. Мистическое жертвоприношение, лежавшее в
основе этой истории, заканчивалось сожжением культовой пищи, а из
обуг лившегося дымящего мяса образовывалась копоть, вещество, которому
Ономакрит придавал такое значение.
Со всей определенностью нигде не сказано, что в Афинах, как и в
Дельфах, зимнне месяцы прннадлежали Дионису. Между тем это очевидный
факт, который легко усганавливается на основе аттического
календаря и сохранившихся культовых преданий, сгоит только отодвинуть
в сгорону ученые спекуляции и обратиться к конкретным исгочникам,
донесшим до нас сведения о естественных установлениях l.
Приблизительно одновременно с началом дионисийского зимнего периода
в Дельфахl в Афинах совершался один в высшей сгепени есгественный
праздничный обряд, не привязанный к определенному дню.
Именно из-за отсутствия точной даты его проведения он не был зафиксирован
ни в одном праздничном календаре.
Согласно большому орфическому дидактическому стихотворению вино было последним даром Диониса, а автор стихотворения наделяет именем Oinos; «<вино») самого бога. Перенос священного обряда из виноградников
В храме Диониса в Икарионе вышеописанное культовое изображение
присугствовало в обновленной форме: маска, первоначалъно вырезанная
из дерева - вероятно, из фиговогоЗt!, - около 530 г. до н. Э. была
воспроизведена в мраморе, сохранив свой характер архаической маски,
за исключением глаз, которым скульптор придал весьма своеобразное
выражение. Маска смотрит на нас словно глазами быка (см. ил. 79)J!J. Независимо
от того, с умыслом это сделал художник или нет, она соответствует
эпифании бога из подземного мира в облике быка, ожидавшегося
женщинами Элиды-lO. Одеяние, висевшее под маской, состояло из
плотного материала и время от времени обновлялось. Осгается неясным,
были ли маска и покрывало прикреплены к колонне с капителью или к
столбу. Но наряду с идолом в виде маски и покрьmала в храме имелось
еще и другое культовое изображение: сгатуя Диониса на троне, с канфаром
в правой руке (см. ил. 80, 81)41. Восседая на троне, Дионис предсгавлял
себя самого в целости, а в качестве подвешенной маски и покрьmала
- только часть себя. Если в прежние времена в Икарионе была в ходу
триетерида, то нетру дно догадаться, что маска и покрьmало предсгавляли
Диониса в год его отсугствия. Если же идолыI, усгановленные в атгическом
ландшафте, несли сразу две маски (см. ил. 82, 83)-1·, это означало,
что после исключения двухгодичиого периода из календаря господство
Диониса в качестве хозяина подземного и надземного царств
распространялось на весь год. Одна маска никогда не заменяла Bcezo
боzа: только наполовину своего существа Дионис был богом-маской или
возникшим из этого идола бородатыIM Дионисом в длинном одеянии.
«Бог-маска» находился в Афинах в храме, где праздновался день
рождения Диониса, - в Ленеоне. целый ряд великолепных ваз, по названию
праздника Леней вполне справедливо окрещенных «ленейскими
вазами»-IЗ, дает нам возможность заглянугь внутрь храма. Мы видим
почтенных женщин, вероятно, герер *. -1-1, В роли жриц, помогающих при
рождении вина. Они черпают вино из болыIшx KYВIIlliНOB, усгановленных
перед идолом бога; сам идол состоит из маски, одеяния и веток
плюща (см. ил. 84, 85)-15. они черпают вино очень осторожио, с помощью
• См. с. 189.
Общим в козле и в виноградной лозе была бьющая через край жизнь. Самоочевидное предположение, что эта жизнь переходит из одного существа в другое и таким
образом продолжается, служило указанием на божество, не заключенное
в каком-либо индивиде. Дальнейшие указания на великий миф,
содержавшиеся в большой мистической церемонии, прорывали границы
религии виноградарей, которая изначально не была uсклю'ЧumелЫiО
греческой религией, но которая лишь в Греции приобрела свой духовный
характер, свою чистую «диалектику». Два наиболее секретных
элемента церемонии являются такими указаниями на то ядро мифа,
которое для греков оставалось неизрекаемым.
В орфические книги и мистерии произошел через переосмысление
и заимствование тайной жертвенной церемонии, служившей окончанием
триетериды. Упрощенная форма большого ритуала сохранилась
на виноградниках. На протяжении всей греческой и римской древности
был распространен обычай приносить в жертву виноградной лозе
козу. Эта жертва объяснялась своего рода ius talionis:* козы, когда их
пускали на виноградники, совершали прегрешение относительно виноградных
лоз. «Так случилось, - говорит Марк Теренций Варрон, - что
Дионису, первооткрывателю виноградной лозы, приносили в жертву
козлов, в точности так, как если бы искуплеIШе шло голову за голову».
Это объяснение предполагает идею замещения: козел вместо виноградной
лозы. В эпиграмме Леонида Тареитского из-под земли, где пребывает
расчлененный ДиОIШс, звучит угрожающий коЗА у голос: «Только
пожри мои плодоносящие лозы: корень еще принесет в достатке вина,
чтоб oKpomrгь тебя, когда тебя принесут в жертву»]().
Еще более знаменательное замещение нашло выражение в том
факте, что мясо жертвенного животного подвергалось варке. Обычно
так поступали и тогда, когда приносили жертвы Горам, богиням созревания,
которые первыми приняли Диониса в Афинах31 • Филохор, афинский
практик и теоретик культовых действий 111 в. до н. э., писал об
этом в своем произведении «О жертвоприношениях»:
Когда афиняне жертвуют Горам, они не жарят мясо, а варят его. У этих богинь
они просят отврапггь зной и не допуспггь засухи; они молят их ниспослать должное
тепло и своевременный дождь, чтобы все paC'I)'lЦee принесло плоды. Дейсгвительно,
жаренье менее полезно, варение же не только усграняет в мясе сырость, но
и размягчает твердые часги, и осгальное также делает съедобным"".
к V в. до н.э. в Древней Греции оформляются основные представления и идеи дионисийской религии. Она пронизывает все сферы жизни древнегреческого общества: экономическую, политическую, культурную, духовную и находит свое конкретное выражение в почитании Диониса как бога изобильных сил природы, виноградарства и виноделия, покровителя театра, в орфических учениях. Специфической чертой дионисийской религии в древней Греции выступает ее яркая общественно-политическая направленность, проявившаяся в использовании образов, идей и представлений в качестве политического инструмента для пропаганды господствующих в государстве идей, консолидации гражданского коллектива, утверждения господствующих в обществе ценностей.
Традиции и представления, связанные с культом Диониса были принесены в северопонтийский регион греческими колонистами в VI в. до н.э. и получили здесь свое дальнейшее развитие. Одной из причин быстрого распространения в Северном Причерноморье почитания Диониса является тесная связь его культа с хозяйственной деятельностью населения греческих колоний. Особую популярность почитание Диониса получает в эллинистический период, что связано с интенсивным развитием, виноградарства, виноделия и торговли вином в экономике античных центров Северного Причерноморья. Можно предположить, что особую роль в распространении культа Диониса в регионе сыграли представления о боге как культурном герое, осваивающем новые пространства. В этой связи почитание Диониса на новых землях могло быть сопряжено с представлениями о необходимости культурного освоения новых территорий и включения их в свое социальное пространство.
муза танца - Терпсихора. Она, наслаждающаяся хороводом, изображалась с плектой и лирой в руках. Существует миф, что Терпсихора - мать Лина, певца. Ее также связывают с богом Дионисом, причисляя ей атрибут Диониса - плющ (о чем гласит надпись на Геликоне, посвященная Терпсихоре).
Танцы древних греков разделяются на ритуальные (священные, обрядовые), общественно-бытовые, сценические, военные. Аналогично танцы по своему характеру классифицировались и у других народов.
По преданию священные пляски были превнесены в Грецию Орфеем. Он увидел их в Египте во время храмовых празднеств. Но египетские жесты, движения он подчинил греческому ритму, и они больше стали соответствовать духу и характеру греков. Эти пляски отличались строгой красотой и исполнялись под звуки лиры. Праздники, а следовательно и танцы, обычно посвящались богиням Афине и Афродите, богу Дионису. Они отражали определенные трудовые дни календарного года.
Пляски в честь греческого бога плодородия и виноделия Диониса отличались неудержимым и буйным весельем. Дионисии отмечали весной, когда начинали зеленеть виноградники и оживала природа. В пурпурно-золотом одеянии впереди несли статую Диониса, за ним шли ряженые: полуобнаженные нимфы и наяды с цветами и виноградными листьями в распущенных волосах и сатиры с козлиными рогами в звериных шкурах. Наверное Дионисии и были первыми маскарадами.
На протяжении VI-I вв. до н.э. в обрядовой практике культа Диониса превалировали эллинские сакральные традиции. Синкретические явления в культе были незначительны и носили локальный характер, несмотря на то, что хтонические идеи создавали основу для сближения Диониса и его спутников с близкими по сути, греческими и местными богами. Элементы хтонического культа Диониса, получившего широкое распространение в эллинистический период, могли включаться в систему религиозных представлений о круговороте жизни и смерти и проникать в культы местных хтонических божеств.
Значение дионисийского культа в общественной жизни северопонтийских центров в немалой степени было связано с исконно греческими представлениями о Дионисе как о покровителе театральных зрелищ. Эта функция Диониса наиболее отчётливо прослеживается с IV в. до н.э., когда северопонтийские государства достигли своего политического, экономического расцвета, сформировались государственность, политические и общественные институты, оформилось культурное и идеологическое единство городских общин и получает развитие драматическое искусство. В это время Дионис стал одним из самых почитаемых богов в официальном пантеоне большинства античных центров. Общественно значимый аспект дионисийского культа, связанный с представлениями о боге, как патроне театральных зрелищ, прослеживается как в обрядовой практике мистерий, так и в церемониях государственных праздников, посвященных этому богу. В IV—III вв. до н.э. празднества в его честь, сопровождаемые театральными агонами, имели существенное значение для сохранения и утверждения эллинских духовных и культурных традиций на периферии античного мира в северопонтийском регионе. Отправление культа Диониса, сохранявшее исконно греческий характер, выступало в качестве интегрирующего фактора, обеспечивающего религиозное, политическое и этнокультурное единство греческого населения Северного Причерноморья с остальным эллинским миром. Этим во многом можно объяснить важную роль дионисийского культа не только в идеологии античных государств изучаемого региона.
Диониса часто изображали как быка или человека с рогами (Дионис Загрей). Так было, например, в городе Кизике, во Фригии. Имеются и античные изображения Диониса в этой ипостаси, так, на одной из дошедших до нас статуэток он представлен одетым в бычью шкуру, голова, рога и копыта которой закинуты назад. На другой он изображён ребёнком с бычьей головой и венком из виноградных гроздьев вокруг тела. К богу применялись такие эпитеты, как «рождённый коровой», «бык», «быковидный», «быколикий», «быколобый», «быкорогий», «рогоносящий», «двурогий». Согласно мифу, Диониса убили титаны, когда тот принял образ быка, поэтому критяне, разыгрывая страсти и смерть Диониса, зубами разрывали на части живого быка.
Е. Головин:
До нашего времени сохранилось несколько мистерий Диониса. С одной, правда, уже покончено — я имею в виду карнавал. В принципе, «карнавал» переводится как «морское празднество», которое Дионис учредил после своего завоевания Индии, о котором я Вам вначале говорил и цитировал отрывок. Собственно говоря, это и есть идея карнавала — идея вечных метаморфоз, идея спутников Диониса, идея безудержного разгула. Понятно, что карнавал остался только на словах, и то, что сейчас под этим именем преподносится, никакого отношения к мистериям Диониса не имеет. Но другое действо имеет более конкретное отношение. Я имею в виду корриду. Как Вы помните, титаны растерзали Диониса, когда он принял образ быка. Бык — вообще, одно из животных Диониса. И бык — это священное животное Диониса в некоторых греческих странах, во Фракии, например. И то, что в Испании называется корридой — это, собственно говоря, есть изображение охоты титанов за Дионисом в виде быка. Раньше, до восемнадцатого, по-моему, века, эта коррида в Испании была обставлена куда интереснее, чем сейчас, потому что это было маскарадное, карнавальное представление. Все его участники были одеты соответственно тому, что в орфических гимнах пишут о спутниках Диониса — там был и пьяный старик на осле, изображающий Селена, и обнаженные менады и, Бог его знает, что на арене творилось. Но потом подали, по-моему, Римскому Папе прошение об этом безобразии, и это дело немножко упорядочили; коррида приобрела примерно тот вид, который она, собственно, имеет сейчас.
Дело в том, что коррида, в принципе, есть борьба женского начала и цивилизованного мужчины против начала дикого, сумасшедшего, которое символизирует в данном случае бык. Бык — я еще раз повторяю — это животное Диониса. И его ритуальное убийство, то есть, то, что делает торреро, убивая его своей шпагой, связано не только с мистерией мучительной смерти Диониса, но с мистерией вина как такового.
Видимо, из-за этой символической связи появилось убеждение, что именно Дионис первым запряг быков в плуг. До этого же времени, согласно преданию, люди тащили плуг вручную.
Принимал Дионис и облик козла. В Афинах и в арголитском городе Гермигоне существовал культ Диониса, «носящего шкуру чёрного козла». А в мифе о воспитании Диониса у Ино Зевс превратил юного бога в козлёнка (иногда упоминают барашка), чтобы спасти от ярости Геры. На связь с козлом, равно как и на связь с производящей силой и природой, указывают неизменные спутники Диониса — сатиры.
Помимо быка как основного животного, символически связанного с Дионисом, в мифах в связи с этим богом фигурируют хищные кошки вроде гепардов и львов, медведи, а также змеи.
Когда же приспел ему срок,
Рогоносного бога родил он [Зевс],
Из змей венок ему сделал,
И с той поры этой дикой добычей
Обвивает менада чело.
— Еврипид, «Вакханки»
Нонний о рождении Диониса:
"Вот заключает Семелу он у узы объятий,
над ложем нависнув рёв быка испускает!
в теле человека, голова же с парой рожек бычьих
как будто н сам принял облик рогатого Диониса!
долго Зевс наслаждался и вопль "Эвоэ!" испускал,
столь милый зачатому сыну!
потрясая тирсом, увитым плющом виноцветным,
в шкуру оделся оленьюЮ в оасках любовных теряясь...
и вся земля улыбалась, ауская побеги растений,
а виногадные листья опутали ложе Семелы,
стены покрылись цветами влажноросистого луга
в честь зачатия Вакха-Бромия, Зевс же над ложем
без облаков громами внктри дворца потрясает
дабы вещать о грядущих тимпанах Вакха Ночного."
Дионис — бог растений
Видимо через свою связь с производящей силой, Дионис был отождествлён с растениями, особенно виноградом, как сырьём для вина, и деревьями. Почти все греки приносили жертвы Дионису Древесному. Одним из прозвищ, которое дали беотийцы богу, было имя Дионис-в-Дереве. Этот бог часто изображался в виде столба в плаще, лицом которому служила бородатая маска с лиственными побегами. Этот бог был покровителем деревьев, особенно культурных. Он был в особом почёте у садоводов, которые воздвигали ему в своих садах статуи в виде пней, к нему возносили молитвы об ускорении роста деревьев, его называли Изобильным, Раскрывающимся и Цветущим. Из всех деревьев богу особо посвящались сосна и фиговое дерево, а из растений, кроме виноградной лозы, — плющ.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |