— Не смей об этом больше говорить! — рявкнул Гарри. — Понял меня?
— Направь в другую сторону!
— Я спрашиваю: понял меня?
— Направь в другую сторону!
— ПОНЯЛ МЕНЯ?
— УБЕРИ ЭТУ ШТУКУ...
Дадли странно, судорожно вздохнул, как будто его сунули в ледяную воду.
Что-то произошло с самой ночью. Темно-синее усеянное звездами небо вдруг стало совершенно черным. Весь огонь в нем пропал — не было ни звезд, ни луны, ни смутно светивших фонарей у обоих концов проулка. Не слышно было ни отдаленного шума машин, ни шелеста деревьев. Вместо ласкового летнего вечера — пробирающий насквозь холод. Их окружала кромешная тьма, непроницаемая и безмолвная, словно чья-то огромная рука набросила на весь проулок плотную ледяную ткань.
На долю секунды Гарри померещилось, будто он невольно использовал волшебную палочку, хоть и противился этому искушению изо всех сил. Но потом он опомнился: выключить звезды было, конечно, не в его власти. Он крутил головой во все стороны, стараясь хоть что-нибудь разглядеть, но мрак облегал глаза, как черная невесомая вуаль.
Раздался голос насмерть перепуганного Дадли:
— Ч-что ты д-делаешь? П-перестань!
— Да ничего я не делаю! Молчи и не шевелись!
— Я н-ничего не вижу! Я о-ослеп! Я...
— Молчи, тебе говорят!
Гарри стоял как вкопанный, поворачивая ослепшие глаза то вправо, то влево. Стужа была такая, что он содрогался всем телом. Руки покрылись гусиной кожей, волосы на затылке встали дыбом. Он пялился во тьму, подняв веки до отказа, — но без толку. Полный мрак Невозможно... Они не могут появиться здесь, в Литтл-Уингинге... Он напрягал слух. Их сначала должно быть слышно, только потом видно...
— Я с-скажу папе! — хныкал Дадли. — Г-где ты? Что ты д-делаешь?..
— Заткнешься ты или нет? — прошипел Гарри. — Я пытаюсь услы...
Он осекся, услышав именно то, чего боялся.
Долгие, хриплые, клокочущие вдохи и выдохи. В проулке было нечто помимо него и Дадли. Дрожащего от холода Гарри просквозило ужасом.
— П-прекрати! Перестань это делать! Я тебе в-врежу, слышишь?
— Дадли, замол... БУМ!
Увесистый кулак ударил Гарри в скулу и сбил с ног. В глазах полыхнули белые искры. Второй раз на протяжении часа Гарри показалось, что голова раскалывается надвое, и миг спустя он лежал на жесткой земле, выпустив из руки палочку.
— Ты идиот, Дадли! — завопил Гарри. От боли из глаз потекли слезы. Он кое-как поднялся на четвереньки и принялся отчаянно шарить в темноте. Ему слышно было, как Дадли вслепую ковыляет по проулку, натыкается на стену, чуть не падает.
— Дадли, вернись! Ты идешь прямо на него! Раздался жуткий визгливый вопль, и шаги Дадли умолкли. В ту же секунду Гарри почувствовал, как сзади к нему ползет холод. Это могло значить только одно: их по крайней мере двое.
— Дадли, молчи, понял? Что бы ни происходило, молчи! Где палочка? — бешено частил Гарри вполголоса, по паучьи бегая пальцами по земле. — Ну где же она... моя палочка... скорей... Люмос!
Он произнес заклинание машинально, отчаянно нуждаясь в свете, который мог бы помочь его поискам. И, не веря своим глазам, увидел спасительную вспышку всего в нескольких дюймах от правой руки. Кончик волшебной палочки засветился. Гарри схватил ее, вскочил на ноги, оглянулся.
Все перевернулось у него внутри.
Паря над землей, к нему гладко скользила высокая фигура в плаще до пят с надвинутым на лицо капюшоном. Приближаясь, она всасывала в себя ночной воздух.
Сделав пару нетвердых шагов назад, Гарри поднял волшебную палочку:
— Экспекто патронум!
Из кончика палочки вылетела струйка серебристого пара, и дементор замедлил движение, но заклинание не подействовало так, как нужно. Спотыкаясь о свои же ноги, Гарри отступал перед приближающимся дементором, паника туманила разум.
«Сосредоточиться...»
Из-под плаща дементора высунулись в его сторону две серые, склизкие, покрытые струпьями лапы. Уши наполнил стремительно нарастающий шум.
— Экспекто патронум!
Собственный голос показался Гарри смутным и далеким. Еще одна серебристая струйка, слабее предыдущей. Он не может этого больше, не может заставить заклинание работать!
Внутри его головы раздался смех, пронзительный смех на высокой ноте... Зловонное, холодное как смерть дыхание дементора уже наполняло легкие Гарри, он тонул в этом дыхании.
«Подумать... о чем-нибудь радостном...»
Но не было в нем никакой радости... Ледяные пальцы дементора смыкались на его горле, пронзительный смех становился все громче, внутри его головы звучал голос:
— Поклонись своей гибели, Гарри... Может быть, ты даже не почувствуешь боли... Я не знаю... Я-то никогда не умирал...
Не суждено ему свидеться с Роном и Гермионой... Их лица вспыхнули у него в мозгу. Он судорожно ухватил ртом воздух.
— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!
Из острия волшебной палочки вырос огромный серебристый олень. Его рога ударили дементора по тому месту, где у человека находится сердце, и отбросили назад, невесомого, как сама тьма. Олень продолжал наступать. Побежденный дементор уплывал под его натиском, похожий на летучую мышь.
— Теперь сюда! — крикнул Гарри оленю и понесся по проулку, оборачиваясь на бегу и высоко держа светящуюся волшебную палочку. — Дадли! Дадли!
Пробежав с десяток шагов, он их увидел: Дадли лежал на земле, скрючившись и прижав ладони к лицу. Над ним низко склонился второй дементор. Взявшись склизкими лапами за его запястья, он медленно, почти любовно стал отводить его руки. Закрытая капюшоном голова опускалась к лицу Дадли, словно дементор хотел его поцеловать.
— Вот он! — завопил Гарри.
Мимо с мощным шумом пронесся серебристый олень. Безглазое лицо дементора было уже в каком-то дюйме от лица Дадли, когда на выручку пришли серебристые рога. Подброшенный в воздух дементор, как и его сотоварищ, стал уплывать и вскоре скрылся во мраке. Олень, доскакав до конца проулка, расплылся серебристым туманом.
Вновь ожили луна, звезды и уличные фонари. По проулку повеяло теплым ветерком. В садах зашелестели деревья, послышался привычный шум машин, проезжающих по улице Магнолий. Гарри стоял как вкопанный, органы чувств были напряжены до предела. Трудно было сразу вернуться в нормальную жизнь. Вдруг он почувствовал, что футболка прилипла к телу, — он был весь мокрый от пота.
Он все никак не мог поверить случившемуся. Дементоры — здесь, в Литтл-Уингинге!
Дадли лежал на земле скрюченный. Его трясло, он стонал. Гарри присел на корточки посмотреть, способен ли Дадли встать, и вдруг услышал у себя за спиной громкий топот бегущих ног. Безотчетно опять поднимая волшебную палочку, он резко повернулся к новому пришельцу.
Пыхтя, к нему торопилась миссис Фигг, чокнутая старая соседка. Из-под сетки для волос выбились седые пряди, в руке, стуча содержимым, болталась веревочная продуктовая сумка, на ногах чудом держались матерчатые шлепанцы. Гарри попытался было спрятать от нее волшебную палочку, но...
— Не убирай ее, глупый мальчишка! — заорала она. — Может, здесь и другие рыщут! Я просто растерзать его готова, этого Наземникуса Флетчера!
Глава 2. Совы, совы...
— Что? — тупо спросил Гарри.
— Отлучился! — крикнула миссис Фигг, заламывая руки. — У него, видите ли, встреча с кем-то насчет котлов, которые свалились с чьей-то метлы! Я ему говорила, что шкуру с него спущу, если он отправится, и вот пожалуйста! Дементоры! Хорошо еще, я мистера Лапку привлекла! Но нам тут некогда стоять и разговаривать! Скорей, я должна привести тебя обратно! Какая беда, какая беда! Убью его, точно тебе говорю!
— Но...
Тот факт, что его старой, малахольной, помешанной на кошках соседке известно, кто такие дементоры, произвел на Гарри почти такое же впечатление, как встреча с самими дементорами в проулке.
— Вы... волшебница?
— Я сквиб, и Наземникус прекрасно это знает! Поэтому как я могла помочь тебе бороться с дементорами? Оставил тебя совершенно без всякого прикрытия, а ведь я его предупреждала...
— Этот Наземникус меня прикрывал? Погодите... Значит, это был он! Трансгрессировал прямо у моего дома!
— Да, да, да, но, к счастью, я велела мистеру Лапке дежурить на всякий случай под машиной, и он прибежал ко мне с этой новостью, но, когда я дошла до твоего дома, тебя уже не было... А теперь... Ой-ой-ой, что скажет Дамблдор! Эй, ты! — крикнула она Дадли, все еще лежавшему на земле. — Живей поднимай свою толстую задницу!
— Вы знаете Дамблдора? — спросил Гарри, глядя на нее во все глаза.
— Еще бы я не знала Дамблдора! Кто его не знает? Но пошли же! Если они вернутся, от меня помощи не жди, я за всю жизнь даже половую тряпку не трансфигурировала!
Она нагнулась, взялась сморщенными руками за одну из массивных рук Дадли и потянула.
— Вставай, никчемная ты колода, вставай!
Но Дадли то ли не мог двинуться, то ли не хотел. Он по-прежнему лежал на земле и дрожал, лицо пепельно-серое, губы туго сомкнуты.
— Дайте лучше я.
Гарри взял Дадли за руку и дернул изо всех сил. С колоссальным трудом ему удалось поставить парня на ноги. Казалось, Дадли вот-вот потеряет сознание. Зрачки его маленьких глаз плавали, как у младенца, на лбу бусинами выступил пот. Чуть Гарри его отпустил, он опасно покачнулся.
— Скорей! — истерически крикнула миссис Фигг. Гарри перекинул одну из увесистых рук Дадли через свои плечи и, пригибаясь от тяжести, потащил его к улице. Миссис Фигг ковыляла впереди. Дойдя до поворота, беспокойно заглянула за угол.
— Держи палочку наготове, — предупредила она Гарри, когда они пошли по улице Глициний. — Забудь про Статут о секретности, так и так придется расплачиваться, семь бед — один ответ. Вот тебе и разумное ограничение волшебства несовершеннолетних... Этого-то Дамблдор и боялся... Что это там, в конце улицы? А, всего-навсего мистер Прентис... Не убирай палочку, не убирай, сколько можно повторять, что от меня пользы никакой.
Не так-то просто было держать наготове палочку и в то же время тащить Дадли. Гарри нетерпеливо ткнул его под ребра, но Дадли не имел ровно никакого желания передвигаться самостоятельно. Обмякнув, он всем весом давил Гарри на плечи, его большие ступни волочились по земле.
— Почему вы раньше мне не сказали, что вы сквиб, миссис Фигг? — спросил Гарри, задыхаясь от напряжения. — Столько раз я к вам приходил... Почему вы молчали?
— Приказ Дамблдора. Я должна была за тобой следить, но скрытно от тебя, слишком мало тебе еще лет. Знаю, что большой радости тебе не доставляла, но Дурсли ни за что не стали бы пускать тебя ко мне, если бы видели, что тебе у меня весело. Нелегко все это было, ты уж поверь... Батюшки мои, — сказала она трагическим тоном, опять заламывая руки, — когда Дамблдор про это услышит... Как мог Наземникус уйти, он должен был дежурить до полуночи! Где он? Как я сообщу Дамблдору? Ведь я не могу трансгрессировать.
— У меня есть сова, я вам ее одолжу, — простонал Гарри, думая, что позвоночник вот-вот треснет под тяжестью Дадли.
— Гарри, ты не понял! Дамблдору надо будет действовать очень быстро, У Министерства есть свои способы фиксировать случаи волшебства несовершеннолетних, они уже знают, помяни мое слово.
— Но я был вынужден использовать волшебство, чтобы защититься от дементоров! Их должно беспокоить совсем другое — что понадобилось дементорам на улице Глициний?
— Ах, милый мой, как бы я хотела, чтобы так было! Но боюсь... Наземникус Флетчер, я тебя убью своими руками!
Раздался громкий хлопок, и сильно запахло алкоголем и застарелым табаком. Прямо перед ними возник мужчина в драном пальто, коренастый и небритый, с короткими кривыми ногами и длинными спутанными рыжими волосами. Дряблые мешки под налитыми кровью глазами придавали ему скорбный вид собаки — скажем, бассета. В руке он держал серебристый сверток, в котором Гарри мгновенно узнал мантию-невидимку.
— Что стряслось, Фигги? — спросил он, переводя взгляд с миссис Фигг на Гарри и Дадли. — Тебе вроде как надо было скрытность соблюдать.
— Я тебе покажу скрытность! — закричала миссис Фигг. — Дементоры, понятно тебе, никчемный ворюга и лоботряс!
— Дементоры? — в ужасе переспросил Наземникус. — Дементоры... здесь?
— Да, здесь, жалкая ты куча драконьего дерьма, здесь! — заорала миссис Фигг. — Дементоры напали на мальчика, которого тебе велено было охранять!
— Да ты что... — произнес Наземникус слабым голосом, глядя то на миссис Фигг, то на Гарри, то опять на старуху. — Да ты что, а я...
— А ты слинял краденые котлы покупать! Говорила я тебе, чтобы не смел отлучаться? Говорила?
— Я... Понимаешь, я... — Наземникусу было чрезвычайно не по себе. — Это... это была очень выгодная сделка, понимаешь...
Миссис Фигг замахнулась рукой, в которой болталась веревочная сумка, и съездила Наземникусу этой сумкой по лицу и шее. Судя по сухому стуку, там у нее был кошачий корм.
— Охх... Кончай... Кончай, ты, старая летучая мышь! Кто-то должен сказать Дамблдору!
— Да, кто-то должен! — вопила миссис Фигг, охаживая Наземникуса сумкой по всем местам, до которых могла достать. — И пусть этот кто-то будешь ты! Скажешь ему, почему тебя не было на месте!
— У тебя сетка падает с головы! — крикнул Наземникус, пригибаясь и защищая руками макушку. — Иду, иду!
И с новым громким хлопком он исчез.
— Очень надеюсь, что Дамблдор его прикончит! — яростно воскликнула миссис Фигг. — Ну пошли же, Гарри, чего ты ждешь?
Гарри решил не тратить оставшееся дыхание и не говорить ей, что с Дадли на плечах едва может идти. Он подпихнул вверх мало что соображающего Дадли и заковылял дальше.
— Я до двери тебя провожу, — сказала миссис Фигг, когда они повернули на Тисовую. — На случай, если их было не два, а больше... Батюшки мои, вот ведь беда какая... И тебе пришлось самому от них отбиваться... А Дамблдор сказал: мы ни в коем случае не должны допускать, чтобы тебе пришлось творить волшебство... Ладно, пролитое зелье не соберешь... Пустили кентавра в огород...
— Значит, — задыхаясь, спросил Гарри, — Дамблдор... устроил... за мной... слежку?
— Ну конечно, — раздраженно ответила миссис Фигг. — А ты думал, он после того, что случилось в июне, позволит тебе гулять без присмотра? Надо же, а мне говорили, что ты умный... Так... Заходи и оставайся там, — сказала она, когда они добрались до дома номер четыре. — Скоро, наверно, получишь какую-нибудь весточку.
— А вы что будете делать? — быстро спросил Гарри.
— Я прямиком домой, — сказала миссис Фигг, оглядывая темную улицу и содрогаясь. — Буду ждать новых указаний. Никуда не выходи, слышишь? Спокойной ночи.
— Постойте, постойте! Я хочу спросить...
Но миссис Фигг уже почесала домой рысью, шлепая матерчатыми тапочками и гремя кошачьим кормом в сумке.
— Ну постойте же! — крикнул Гарри ей вслед. У него был миллион вопросов к человеку, имевшему выход на Дамблдора. Но за считанные секунды миссис Фигг растворилась в темноте. Сердито хмурясь, Гарри переместил поудобнее висевшего на нем Дадли и с трудом двинулся по садовой дорожке дома номер четыре.
В прихожей горел свет. Гарри засунул волшебную палочку за пояс джинсов, позвонил и увидел растущие очертания тети Петуньи, причудливо искаженные узорчатым дверным стеклом.
— Дидди! Пора, пора уже было тебе, я начала вол... что... Дидди, что с тобой?
Гарри скосил глаза на Дадли и вынырнул из-под его руки. Как раз вовремя. Дадли качнулся на месте, лицо бледно-зеленое... Потом открыл рот, и его обильно вытошнило на коврик у двери.
— Дидди! Дидди, что с тобой? Вернон! ВЕРНОН!
Из гостиной внушительным шагом вышел дядя. Как всегда, когда он был взволнован, его моржовые усы раздувались. Он поспешил на помощь тете Петунье, и вместе они перетащили норовившего свалиться Дадли мимо рвотной лужи в прихожую.
— Он болен, Вернон!
— В чем дело, сынок? Что случилось? Миссис Полкисс чего-то не то дала тебе к чаю?
— Почему ты весь в грязи, родной мой? Ты что, лежал на земле?
— Погоди! Сынок, тебя избили? Избили, да? Тетя Петунья вскрикнула.
— Вернон, звони в полицию! Звони в полицию! Дидди, милый, скажи маме хоть что-нибудь! Что они тебе сделали?
В суматохе никто не обращал внимания на Гарри, и это было ему на руку. Он проскользнул в дом за секунду до того, как дядя Вернон захлопнул дверь, и, пока Дурсли шумно перемещались на кухню, Гарри тихонько и аккуратно пошел к лестнице.
— Кто это сделал, сынок? Назови имена. Мы до них доберемся, будь спокоен.
— Тсс! Вернон, он хочет что-то сказать! Что, Дидди? Скажи маме!
Гарри уже поставил ногу на нижнюю ступеньку, когда Дадли обрел дар речи. — Он.
Гарри замер. Нога на ступеньке, лицо нахмуренное, губы сжаты. Ну, сейчас будет!
— А ну-ка иди сюда!
Со смешанным чувством страха и злости Гарри медленно спустил ногу обратно и двинулся к Дурслям.
После наружной темноты идеально чистая и светлая кухня создавала ощущение чего-то нереального. Тетя Петунья посадила Дадли на стул. Он по-прежнему был весь зеленый и липкий от пота. Дядя Вернон, стоя перед подставкой для сушки посуды, смотрел на Гарри маленькими, сузившимися глазками.
— Что ты сделал моему сыну? — грозно зарычал он.
— Ничего, — ответил Гарри, прекрасно понимая, что дядя ему не поверит.
— Что он тебе сделал, Дидди? — спросила тетя Петунья трепещущим голосом, вытирая рвоту с кожаного пиджака Дадли. — Это было... ну, сам знаешь что, родной мой. Да? Он использовал... эту штуку?
Медленно, подрагивающей головой Дадли кивнул. Тетя испустила вопль, дядя сжал кулаки.
— Ничего подобного! — резко сказал Гарри. — Я ничего ему не сделал, это был не я, это...
Но тут в кухонное окно влетела ушастая сова. Едва не задев макушку дяди Вернона, она планирующим движением пересекла кухню и уронила к ногам Гарри большой пергаментный конверт, который несла в клюве. Потом, коснувшись кончиком крыла верхушки холодильника, заложила элегантный вираж, вылетела в то же окно и унеслась прочь.
— Совы! — взревел дядя Вернон и с силой захлопнул окно. Изрядно поработавшая жила на его виске зло запульсировала. — Опять эти совы! Никаких сов в моем доме я больше не потерплю!
Не слушая его, Гарри разрывал конверт и вынимал письмо. Сердце билось где-то поблизости от кадыка.
Уважаемый мистер Поттер!
Согласно имеющимся у нас сведениям, сегодня в девять часов двадцать три минуты вечера в населенном маглами районе и в присутствии магла Вы использовали заклинание Патронуса.
За это грубое нарушение Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних Вы исключены из Школы чародейства и волшебства «Хогвартс». В ближайшее время представители Министерства явятся к Вам по месту проживания, с тем чтобы уничтожить Вашу волшебную палочку.
Поскольку за предыдущее нарушение Вы, согласно разделу 13 Статута о секретности, принятого Международной конфедерацией магов, уже получили официальное предупреждение, мы с сожалением извещаем Вас о том, что Ваше личное присутствие ожидается на дисциплинарном слушании в Министерстве магии 12 августа в 9 часов утра.
С пожеланием доброго здоровья, искренне Ваша
Муфалда Хмелкирк.
Сектор борьбы с неправомерным использованием магии.
Министерство магии.
Гарри прочел письмо дважды. Голоса дяди Вернона и тети Петуньи доносились до него точно издали. В голове все онемело и заледенело. Новость засела в его сознании, как парализующая стрела. Он исключен из школы «Хогвартс». Все кончено. Он никогда туда не вернется.
Он поднял глаза на Дурслей. Дядя Вернон был весь багровый, кричал и до сих пор не опустил сжатые кулаки. Тетя Петунья обнимала Дадли, которого снова рвало.
После краткого оцепенения мозг Гарри опять заработал. «В ближайшее время представители Министерства явятся к Вам по месту проживания, с тем чтобы уничтожить Вашу волшебную палочку». Ответ на это может быть только один. Бежать, и немедленно. Куда бежать, Гарри не знал, но было ясно: где бы он ни находился, в Хогвартсе или вне его, палочка ему совершенно необходима. Почти что грезя наяву, он вынул палочку и повернулся, чтобы выйти из кухни.
— Куда это ты намылился? — заорал дядя Вернон. Гарри не ответил, и тогда дядя протопал через всю кухню и преградил ему путь в прихожую. — Я еще не кончил с тобой разбираться!
— Дайте пройти, — тихо сказал Гарри.
— Ты останешься здесь и объяснишь, почему мой сын...
— Если не дадите пройти, я вас заколдую! — пригрозил Гарри, поднимая палочку.
— Ты эти шутки брось у меня! — рявкнул дядя Вернон. — Я знаю, что тебе запрещено пользоваться этой штуковиной вне сумасшедшего дома, который ты называешь школой!
— Из сумасшедшего дома меня выгнали, — сказал Гарри. — Так что я могу делать что захочу. У вас три секунды. Раз... два...
Раздался громкий щелчок. Тетя Петунья взвизгнула, дядя завопил и присел, и в третий раз за вечер Гарри пришлось искать источник потрясения, в котором сам не был виноват. Он увидел его мгновенно: снаружи на подоконнике сидела оглушенная и взъерошенная сова-сипуха, только что налетевшая на стекло закрытого окна.
Не обращая внимания на истошный крик дяди Вернона: «СОВЫ!», Гарри опрометью бросился к окну и рас пахнул его. Сова протянула ему лапу, к которой был привязан небольшой пергаментный свиток, встряхнулась, оправляя перья, и улетела через миг после того, как Гарри взял письмо. Трясущимися руками Гарри развернул второе послание, которое было второпях, с кляксами нацарапано черными чернилами.
Гарри!
Дамблдор только что прибыл в Министерство и пытается все уладить. НЕ ПОКИДАЙ ДОМА ДЯДИ И ТЕТИ НЕ СОВЕРШАЙ БОЛЬШЕ НИКАКОГО ВОЛШЕБСТВА НЕ ОТДАВАЙ ВОЛШЕБНУЮ ПАЛОЧКУ.
Артур Уизли.
Дамблдор пытается все уладить... Что это значит? Неужели ему удастся пересилить Министерство магии? Неужели есть шанс, что Гарри позволят вернуться в Хогвартс? В сердце у Гарри появился было крохотный росток надежды, но его тут же задушила паника: как, не совершая волшебства, сохранить у себя палочку? Придется драться с представителями Министерства, а за это уж точно исключат, хорошо если в Азкабан не посадят.
Ум лихорадочно работал. Убежать, рискуя, что сцапают люди из Министерства? Или сидеть на месте и ждать их появления? Первый вариант казался куда более привлекательным, но Гарри знал, что мистер Уизли печется о его интересах... И если уж на то пошло, Дамблдор утрясал дела и похитрее.
— Ладно, — сказал Гарри. — Я передумал. Остаюсь здесь.
Он с размаху опустился на стул у кухонного стола напротив Дадли и тети Петуньи. Дурсли явно были поражены его внезапным новым решением. Тетя Петунья в отчаянии смотрела на дядю Вернона. Жила на его багровом виске пульсировала сильней, чем когда-либо.
— Откуда взялись эти треклятые совы? — прорычал он.
— Первая из Министерства магии с сообщением, что меня исключили, — спокойно ответил Гарри. Он напрягал слух, желая по доносящимся снаружи звукам узнать о приближении представителей Министерства, и ради тишины лучше было отвечать на дядины вопросы, чем доводить его до бешенства и крика. — Вторая от отца моего друга Рона. Он работает в Министерстве.
— Министерство магии? — взвыл дядя Вернон. — Такие, как ты, работают в правительственных органах? Ну, это, конечно, все, все объясняет! Нечего удивляться, что страна катится к чертям!
Не дождавшись от Гарри ответа, дядя Вернон уставился на него, потом выпалил:
— А ну говори, за что тебя исключили!
— За то, что я совершил волшебство.
— Ага! — вскричал дядя Вернон и с такой силой хватил кулаком по холодильнику, что дверца открылась и кое-какие диетические лакомства Дадли рассыпались по полу. — Сознался-таки! Что ты сделал нашему Дадли?
— Ничего, — сказал Гарри уже чуть менее спокойно. — Это не я...
— Он, — неожиданно подал голос Дадли, и дядя с тетей одновременно замахали на Гарри руками, чтобы он молчал, а сами низко склонились над сыном.
— Говори, говори, сынок, — сказал дядя Вернон. — Что он сделал?
— Скажи нам, милый, — прошептала тетя Петунья.
— Нацелил на меня свою палочку, — пробормотал Дадли.
— Нацелил, но не использовал... — сердито начал Гарри.
— Замолчи! — в один голос крикнули дядя и тетя.
— Говори, говори, сынок, — повторил дядя Вернон, яростно раздувая усы.
— Вдруг стало темно, — хрипло сказал Дадли и содрогнулся. — Совсем темно. А потом я у-услышал... всякое. Внутри м-моей головы.
Его родители обменялись взглядами, полными ужаса. Из всего, что есть на свете, они меньше всего любили волшебство, дальше с небольшим отрывом шли соседи, которые откровенней, чем они, нарушали запрет на поливку из шлангов; но люди, которые слышат голоса, уж точно входили в десятку самого нелюбимого. Дядя и тетя явно решили, что Дадли сходит с ума.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |