Гарри Поттер и Орден Феникса 24 страница

В половине восьмого Гарри, Рон и Гермиона вышли из гриффиндорской гостиной; Гарри крепко сжимал в руках старинный пергамент. Пятиклассникам разрешалось находиться в коридорах до девяти часов вечера, но, тем не менее, поднимаясь на седьмой этаж, ребята то и дело нервно озирались по сторонам.

— Подождите, — сказал Гарри на верхней площадке последнего лестничного пролёта, развернул пергамент, постучал по нему волшебной палочкой и пробормотал: «Торжественно клянусь, что не затеваю ничего хорошего».

На пустом листе проступила карта «Хогварца», по которой двигались крошечные чёрные точки, с пометками возле каждой, показывая, где находится тот или иной человек.

— Филч на втором этаже, — поднеся карту близко к глазам, сообщил Гарри, — а миссис Норрис на четвёртом.

— А Кхембридж? — озабоченно спросила Гермиона.

— В своём кабинете, — показал Гарри. — Ладно, пошли.

Они торопливо дошли до того места коридора, которое описал Добби. На одной стене висел огромнейший гобелен, изображавший неудачную попытку Барнабаса Безбашенного научить троллей балету. Стена напротив на довольно большом протяжении была абсолютно голой.

— Так, — тихо произнёс Гарри, и один из траченных молью троллей, неутомимо избивавших несостоявшегося хореографа, опустил дубинку и посмотрел на ребят, — Добби сказал пройти вдоль этой стены три раза, как следует сосредоточившись на том, что нам нужно.

Они принялись ходить вдоль стены, резко разворачиваясь у окна, которым заканчивался пустой участок стены, а на другом конце — у громадной вазы высотой в человеческий рост. Рон усердно морщился, Гермиона шептала что-то себе под нос, а Гарри смотрел прямо перед собой и крепко сжимал кулаки.

Нам нужно место, чтобы учиться защите от сил зла... думал он. Пожалуйста, дайте нам место для тренировок... место, где нас не найдут...

— Гарри! — воскликнула Гермиона, как только они круто развернулись после третьего прохода.

В стене появилась отполированная до глянцевого блеска дверь. Рон с опаской посмотрел на неё. Гарри взялся за медную ручку, потянул на себя дверь и первым вошёл в просторную комнату, освещённую мерцающими факелами. Точно такие же освещали подвалы восемью этажами ниже.

На стенах висели деревянные книжные полки, а на полу, заменяя кресла, лежали большие шёлковые подушки. В дальнем конце комнаты располагались полки с разнообразными приборами: горескопами, сенсорами секретности, большим, надтреснутым Зеркалом Заклятых. Гарри был уверен, что именно это зеркало висело в прошлом году в кабинете лже-Хмури.

— Пригодится для сногсшибального заклятия, — Рон с воодушевлением потыкал ногой подушку на полу.

— Вы только взгляните, какие тут книжки! — взволнованно воскликнула Гермиона, пробегая пальцем по корешкам кожаных переплётов. — «Краткий справочник общеупотребительных заклятий и их нейтрализация»... «Победа над силами зла»... «Заклятия для самозащиты»... ничего себе... — Она с сияющим лицом оглянулась к Гарри, и он понял: огромное число книг в этой комнате окончательно убедило её, что они всё делают правильно. — Гарри, это же замечательно, здесь есть всё, что нам нужно!

Она без промедления взяла с полки книгу под названием «Порча для испорченных», опустилась на подушку и погрузилась в чтение.

В дверь тихо постучали. Гарри оглянулся. Пришли Джинни, Невилль, Лаванда, Парватти и Дин.

— Мама, — потрясённо промолвил Дин, оглядываясь по сторонам. — Что это за место?

Гарри начал объяснять, но, прежде чем он успел закончить, пришли новые люди, и пришлось объяснять заново. К восьми часам все подушки были заняты. Гарри подошёл к двери и повернул ключ, высовывавшийся из замка. Раздался успокоительно громкий щёлчок, и все замолчали, выжидательно глядя на Гарри. Гермиона, аккуратно пометив страницу, отложила «Порчу для испорченных» в сторону.

— Вот, — немного волнуясь, начал Гарри, — нам удалось найти место для собраний. Как я вижу, все без труда его нашли.

— Здесь здорово! — воскликнула Чу, и несколько человек невнятно пробормотали что-то в знак согласия.

— Странно, — Фред, нахмурившись, озирался вокруг. — Мы как-то прятались здесь от Филча, помнишь, Джордж? Только тогда это был чулан для мётел.

— Слушай, Гарри, а это что за штуки? — спросил Дин из дальнего конца комнаты, показывая на горескоп и Зеркало Заклятых.

— Детекторы сил зла, — объяснил Гарри, пробираясь к Дину между подушек. — В принципе, они показывают, что где-то поблизости находится чёрный колдун или враг, но полностью полагаться на них нельзя, их можно одурачить...

Некоторое время он стоял в задумчивости, глядя в Зеркало Заклятых. В мутной глубине двигались какие-то тени, но узнать никого было нельзя. Гарри отвернулся от зеркала.

— Ладно, к делу. Я тут думал, с чего начать и... — он заметил поднятую руку. — Что, Гермиона?

— Мне кажется, нам надо выбрать руководителя, — сказала Гермиона.

— Руководитель — Гарри, — воскликнула Чу, поглядев на Гермиону как на сумасшедшую.

Внутри у Гарри в очередной раз всё перевернулось.

— Да, но, по-моему, мы должны за это проголосовать, — нисколько не смутившись, продолжила Гермиона. — Чтобы официально закрепить за ним права. Итак — кто считает, что председателем должен быть Гарри?

Все подняли руки, даже Заккерайес Смит, хотя он сделал это с явной неохотой.

— Спасибо, — Гарри сильно покраснел. — Тогда... Что ещё, Гермиона?

— Ещё я думаю, что у нашего общества должно быть название, — не опуская руки, объявила Гермиона. — Это поспособствует укреплению командного духа и чувства единства.

— Может быть, «Антикхембриджская лига»? — вдохновенно предложила Ангелина.

— Или движение «Министерство Магии — мазурики»? — предложил Фред.

— Я думаю, — Гермиона посмотрела на Фреда, сурово сдвинув брови, — нам нужно такое название, чтобы по нему нельзя было догадаться, о чём идёт речь, и мы бы спокойно могли его произносить.

— "Доблестная Армия"? — сказала Чу. — Сокращённо — «Д.А.». Никто не догадается, что это.

— "Д.А." — это хорошо, — одобрила Джинни. — Только пусть это значит «Думбльдорова Армия», потому что ведь именно Думбльдора министерство боится больше всего. Согласны?

Все одобрительно загомонили и засмеялись.

— Все согласны на Д.А.? — начальственным тоном осведомилась Гермиона и встала на колени на подушке, чтобы сосчитать голоса. — Так, большинство — предложение принято!

Она повесила на стену пергамент со всеми подписями и написала сверху большими буквами:

ДУМБЛЬДОРОВА АРМИЯ

— Превосходно, — сказал Гарри, когда Гермиона наконец села, — может быть, теперь начнём заниматься? Я думаю, прежде всего надо изучить Экспеллиармус, разоружальное заклятие. Оно считается базовым, но, знаете, мне оно очень и очень пригодилось.

— Я тебя умоляю, — Заккерайес Смит закатил глаза и сложил на груди руки. — Ты хочешь убедить нас, что Экспеллиармус может спасти от Сам-Знаешь-Кого?

— Именно это заклинание в июне спасло мне жизнь, — негромко ответил Гарри. — Именно его я и использовал.

Смит глупо разинул рот. В комнате сделалось очень тихо.

— Но те, кто считает, что для них это слишком просто, могут уйти, — сказал Гарри.

Смит не двинулся с места. Так же, как и все остальные.

— Отлично, — кивнул Гарри. Оттого, что все взгляды были направлены на него, во рту немного пересохло. — Давайте разделимся на пары и потренируемся.

Было очень странно раздавать указания, но ещё более странно — видеть, как другие им подчиняются. Все встали и разделились на пары. Невилль, как водится, остался без партнёра.

— Ты будешь со мной, — сказал ему Гарри. — На счёт три: раз, два, три...

По всей комнате зазвенело: «Экспеллиармус!» Волшебные палочки полетели в разные стороны, заклинания, ударившие мимо, сбили с полок книги. Для Невилля Гарри действовал слишком быстро: палочка, закрутившись винтом, вылетела у бедняги из рук, стукнулась о потолок, высекла фонтан искр и с шумом упала на полку. Гарри пришлось применить призывное заклятие. Потом он огляделся и подумал, что, решив начать с азов, был абсолютно прав — его ученики выступали отнюдь не блестяще. Многие не столько разоружили оппонента, сколько заставили его отпрыгнуть назад или просто чуть поморщиться от слабенького удара заклинанием.

— Экспеллиармус, — проговорил Невилль, и Гарри, застигнутый врасплох, почувствовал, как палочка вылетела у него из рук.

— ПОЛУЧИЛОСЬ! — ошалев от радости, закричал Невилль. — Раньше никогда не получалось!... ПОЛУЧИЛОСЬ!!

— Молодец, — похвалил Гарри. Он решил не огорчать Невилля и не стал говорить, что на настоящей дуэли противник не стоял бы, тупо глазея по сторонам и позабыв о собственной палочке. — Слушай, Невилль, потренируйся пока с Роном и Гермионой, по очереди, а я похожу и посмотрю, как успехи у остальных.

Гарри прошёл в центр комнаты. С Заккерайесом Смитом творилось что-то странное. Стоило ему открыть рот, чтобы попытаться разоружить Энтони Голдштейна, как палочка вылетала у него из рук, а Энтони при этом не издавал ни звука. Но скоро Гарри понял, в чём дело: за спиной Смита, всего в нескольких шагах, стояли Фред с Джорджем и по очереди показывали на него палочками.

— Прости, Гарри, — сказал Джордж, встретившись с ним взглядом. — Не мог удержаться.

Гарри подходил к дуэлянтам и поправлял тех, у кого что-то получалось неправильно. Джинни стояла в паре с Майклом Корнером, и у неё всё шло очень хорошо; Майкл же либо плохо колдовал, либо боялся обидеть Джинни. Эрни Макмиллан слишком замысловато и долго (хотя и изящно) размахивал палочкой, предоставляя противнику возможность пробить свою защиту; братья Криви действовали с большим воодушевлением, но хаотично — именно они раскидали большинство книжек; Луна Лавгуд была, как всегда, непредсказуема: то легко вышибала палочку из рук Джастина Финч-Флетчи, а то всего-навсего заставляла его волосы встать дыбом.

— Всё, стоп, — прокричал Гарри. — Стоп! СТОП!

Мне нужен свисток, подумал он, и тут же заметил свисток, лежащий поверх книжек на ближайшей полке. Он схватил его и сильно дунул. Все опустили палочки.

— Неплохо, — сказал Гарри, — но можно и лучше. — Заккерайес Смит бросил на него гневный взгляд. — Попробуем ещё.

Гарри снова стал ходить по комнате, периодически останавливаясь и давая советы. Мало-помалу все стали делать успехи. Гарри избегал приближаться к Чу и её подруге, но через некоторое время осознал, что больше не может их игнорировать, поскольку к другим парам подходил уже по два раза.

— О нет, — испуганно забормотала Чу при его приближении. — Экспеллиармиус! То есть, Экспеллимеллиус! Ой! Прости, Мариэтта!

Рукав её кудрявой подружки загорелся. Мариэтта потушила огонь волшебной палочкой и воззрилась на Гарри с таким видом, как будто это он был виноват в пожаре.

— Гарри, это я из-за тебя разволновалась, раньше у меня всё получалось! — удручённо вздохнула Чу.

— Да всё было нормально, — соврал Гарри, но, когда Чу подняла брови, сказал: — Если честно, это никуда не годится, но я знаю, что ты всё умеешь, я наблюдал издалека.

Чу засмеялась. Мариэтта с отвращением поглядела на них и отвернулась.

— Не обращай внимания, — тихонько пробормотала Чу. — Она не хотела приходить, это я её заставила. Родители велели ей не перечить Кхембридж. У неё мама работает в министерстве.

— А твои родители? — спросил Гарри.

— Мне тоже не велели, — гордо приосанилась Чу. — Но если они думают, что после того, что случилось с Седриком, я не буду бороться с Сам-Знаешь-Кем...

Она смущённо оборвала себя на полуслове, и между ними повисло неловкое молчание. Палочка Терри Бута, просвистев мимо уха Гарри, больно ударила по носу Алисию Спиннет.

— А мой папа поддерживает любые действия против министерства! — раздался за плечом Гарри победный голос Луны Лавгуд. Видимо, пока Джастин Финч-Флетчи выпутывался из робы, подол которой накрыл ему голову, она слушала их разговор с Чу. — Папа всегда говорил, что от Фуджа можно ждать чего угодно. Только подумайте, сколько гоблинов он убил! И потом, он заставляет департамент тайн разрабатывать всякие страшные яды и тайно подсыпает их своим врагам. И ещё у него есть глобалденный рассекайфер...

— Даже не спрашивай, — шепнул Гарри, когда Чу заинтересованно открыла рот. Чу хихикнула.

— Эй, Гарри, — позвала с другого конца комнаты Гермиона, — ты следишь за временем?

Он взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что уже десять минут десятого, и надо срочно возвращаться — не то можно попасться Филчу и получить взыскание за прогулки по коридорам в неположенное время. Гарри подул в свисток, все прекратили кричать «Экспеллиармус», и последняя пара палочек со стуком упала на пол.

— Что ж, вы работали очень неплохо, — сказал Гарри, — но сейчас уже поздно, пора заканчивать. Итак — на следующей неделе, здесь же, в то же время?

— Нет, раньше! — с энтузиазмом закричал Дин Томас, и многие закивали, соглашаясь с ним.

Ангелина, однако, тут же вмешалась:

— Скоро открывается квидишный сезон, пора начинать тренировки!

— Давайте в следующую среду, — решил Гарри, — тогда и договоримся о дополнительных занятиях. А теперь всё, уходим.

Он достал Карту Мародёра и внимательно посмотрел, нет ли на седьмом этаже кого-либо из учителей. Потом стал выпускать своих учеников по двое или по трое и озабоченно смотрел по карте, благополучно ли они добрались до своих общежитий: хуффльпуффцы — на нижнем этаже, в коридоре, который вёл также и на кухню, равенкловцы — в западной башне замка, а гриффиндорцы — в конце коридора, где висел портрет Толстой Тёти.

— Гарри, всё прошло очень, очень здорово, — сказала Гермиона, когда в Нужной комнате остались лишь они трое.

— Да, точно! — с чувством поддержал Рон. Они выскользнули за дверь, и та медленно растворилась в стене. — Гарри, ты видел, как я разоружил Гермиону?

— Всего один раз, — оскорблённо отозвалась Гермиона. — А я тебя — намного больше...

— Ничего не один раз, а три, не меньше...

— Ну, если ты считаешь тот случай, когда ты споткнулся и выбил палочку у меня из рук...

Они спорили всю дорогу до общей гостиной, но Гарри их не слушал. Одним глазком он следил за Картой Мародёра, а вообще вспоминал слова Чу: «это я из-за тебя разволновалась».

Глава 19.

ЛЕВ И ЗМЕЯ

Прошло две недели. Всё это время у Гарри было такое чувство, будто он носит в груди некий талисман — что очень помогало ему в трудную минуту. Он совершенно невозмутимо сидел на уроках Кхембридж и лишь нахально улыбался, встречая взгляд её ужасных выпученных глаз. Что ни говори, а они с Д.А. оказывают сопротивление Кхембридж прямо у неё под носом. Их общество занимается именно тем, чего в министерстве боятся больше всего! На уроках защиты от сил зла Гарри, вместо того, чтобы читать книгу Уилберта Уиляйла, предавался приятным воспоминаниям о собраниях Д.А.: Невилль сумел разоружить Гермиону; Колин Криви после долгих трудов (целых три вечера!) овладел Помеховой порчей; Парватти Патил так успешно применила Раскидальное заклятие, что столик, на котором стояло множество горескопов, буквально обратился в пыль.

Назначить для занятий какой-то определённый день не удавалось: приходилось приспосабливаться к графику трёх разных квидишных команд, а тренировки из-за плохой погоды часто переносили. Но Гарри считал, что подобная непредсказуемость только к лучшему. Чем спонтаннее встречи, тем труднее их выследить (если кто-то намерен это сделать).

Вскоре Гермиона изобрела хитрый способ извещать членов общества о дате и времени проведения следующей встречи. Этот способ был особенно удобен для тех случаев, когда появлялась необходимость срочно перенести собрание — ведь все учились в разных колледжах, и излишне частые переговоры в Большом зале выглядели бы подозрительно. Поэтому Гермиона раздала всем участникам Д.А. по фальшивому галлеону (Рон, увидев корзинку, пришёл в страшное возбуждение: он решил, что деньги настоящие).

— Видите цифры с краю? — Гермиона подняла повыше один из галлеонов. Это произошло на четвёртой встрече общества. Жёлтая монета жирно блеснула в свете факелов. — На настоящем галлеоне здесь стоит серийный номер, который указывает на гоблина, отчеканившего монету. А на моих монетах цифры меняются — они показывают дату и время очередного собрания. При смене даты монета делается очень горячей — даже сквозь карман, вы обязательно это почувствуете. Каждый возьмёт себе по монете; Гарри, как только решит, когда мы должны встречаться, установит дату и время на своей монете, и на всех остальных цифры, соответственно, тоже изменятся — я наложила на них Сменочару.

За этими словами последовало гробовое молчание. Гермиона обвела всех недоумённым взглядом.

— Мне показалось, это хорошая идея, — неуверенно проговорила она. — Потому что если Кхембридж вдруг захочет проверить, что у нас в карманах, то деньги — это самое естественное, правда? Но... если вам не нравится....

— Ты умеешь налагать Сменочару? — медленно проговорил Терри Бут.

— Да, — кивнула Гермиона.

— Но это же... уровень П.А.У.К. — ослабевшим голосом пролепетал Терри.

— Ну... — скромно потупилась Гермиона. — В общем, да.

— А почему же ты не в «Равенкло»? — требовательно спросил Терри, чуть ли не с благоговейным ужасом глядя на Гермиону. — С такими-то мозгами?

— На сортировке шляпа всерьёз думала отправить меня в «Равенкло», — бодро сказала Гермиона, — но в конце концов всё-таки остановилась на «Гриффиндоре». Так что, будем пользоваться этими галлеонами?

Раздался согласный гомон, и все подошли к корзинке с монетами. Гарри искоса посмотрел на Гермиону.

— Знаешь, что мне это напоминает?

— Нет. А что?

— Татуировки Упивающихся Смертью. Вольдеморт дотрагивается до какой-то одной, и они начинают гореть у всех, и все знают, что он требует их к себе.

— Ну... да, — спокойно ответила Гермиона, — собственно, так мне и пришла эта идея... но только в моём случае дата появляется на металле, а не на коже.

— Да... Твой способ бесспорно лучше, — усмехнулся Гарри и спрятал галлеон в карман. — Единственная проблема — как бы их случайно не потратить.

— Вот уж вряд ли, — Рон с горестным видом посмотрел на собственную монету, — мне её и спутать-то не с чем.

Приближался первый квидишный матч сезона, «Гриффиндор» против «Слизерина». Ангелина практически ежедневно требовала проведения тренировок, поэтому встречи Д.А. пришлось временно прекратить. Квидишный кубок не разыгрывался уже очень давно, и от этого предстоящая игра вызывала особенный интерес и вносила в жизнь школы большое оживление — исход дела сильно волновал и «Равенкло» и «Хуффльпуфф», ведь им в этом году предстояло играть с обеими командами. Завучи «Гриффиндора» и «Слизерина» ради победы были готовы на всё, хотя и маскировали свои чувства под благопристойный спортивный азарт. На неделе, предшествовавшей матчу, профессор Макгонаголл ничего не задала на дом, и лишь тогда Гарри стало ясно, до какой степени она заинтересована в победе своей команды.

— Вам и так забот хватает, — изрекла Макгонаголл. Все долго не осмеливались поверить собственным ушам, пока она не посмотрела в глаза Гарри и Рону и не прибавила суровым голосом: — Знаете, мальчики, я уже так привыкла, что квидишный кубок стоит у меня в кабинете. Совсем не хочется отдавать его профессору Злею. Поэтому, прошу вас, потратьте свободное время на тренировки, хорошо?

Злей проявлял свою фанатичность не менее откровенно; он так часто резервировал квидишное поле для своей команды, что гриффиндорцы с трудом могли туда попасть. Кроме того, он был абсолютно глух к многочисленным жалобам на слизеринцев, которые постоянно предпринимали попытки наложить порчу на игроков гриффиндорской команды. Когда Алисия Спиннет попала в больницу — её брови вдруг принялись расти настолько густо и быстро, что совершенно закрыли и глаза и рот — Злей всерьёз утверждал, что она сама виновата, поскольку, судя по всему, хотела воспользоваться Заклятием Загустейволоса. При этом он наотрез отказывался выслушать показания четырнадцати свидетелей, каждый из которых своими глазами видел, как Охранник слизеринской команды Майлс Блетчли, зайдя со спины, заколдовал Алисию, когда та занималась в библиотеке.

Гарри, в целом, был настроен оптимистически — ведь они ни разу не проигрывали команде Малфоя. Конечно, Рону было пока далеко до Древа, но он старался изо всех сил. Самым слабым местом Рона было то, что, допустив какую-то ошибку, он сразу терял уверенность в себе. Стоило ему пропустить мяч, и он так смущался, что неизбежно пропускал ещё. С другой стороны, будучи в форме, Рон охранял кольца на редкость хорошо. На одной из тренировок Рон, держась одной рукой, повис на метле и с такой силой отшвырнул Кваффл от кольца, что тот пронёсся через всё поле и попал в центральное кольцо на противоположной стороне. Это было незабываемо; команда единодушно согласилась, что этот удар столь же хорош, как недавний бросок Барри Райана, Охранника ирландской сборной, который тот использовал против лучшего польского Охотника Ладислава Замойского. Даже Фред однажды сказал, что, кажется, они с Джорджем всё-таки могут гордиться младшим братом и, пожалуй, готовы признать своё с ним родство, которое, по заверению близнецов, на протяжении долгих четырёх лет всячески пытались отрицать.

Однако, Гарри всерьёз беспокоило, что Рон очень болезненно реагирует на гнусные выходки слизеринцев и иной раз раскисает, ещё не доходя до поля. Сам Гарри за четыре года так привык к их мерзким повадкам, что высказывания вроде: «Эй, Потный, говорят, Уоррингтон пообещал в субботу сбросить тебя с метлы» не только не пугали его, но, напротив, искренне веселили. «Мне страшно за того, кто окажется рядом со мной — Уоррингтон ведь жутко косой!», — ответил он тогда. Рон с Гермионой захохотали, а улыбка сразу слиняла с лица Панси Паркинсон.

Но Рон плохо переносил оскорбления и унизительные насмешки. Как-то в коридоре слизеринцы — семиклассники, здоровенные парни, — проходя мимо Рона, негромко спросили: «Ну что, Уэсли, не забыл заказать себе койку в больнице?», и Рон не засмеялся, а наоборот, заметно позеленел. Драко Малфой взял моду при каждой встрече изображать, как Рон роняет Кваффл, и уши Рона неизменно начинали светиться малиновым, а руки так сильно дрожали, что он спокойно мог бы выронить всё что угодно.

Весь конец октября дули ураганные ветры и лили затяжные дожди. Потом пришёл ноябрь, студёный, с сильными утренними заморозками, с ледяным ветром, от которого болели щёки и кисти рук. Небо, а с ним и потолок Большого зала, казалось, навсегда приобрели перламутровый, бледно-серый цвет; горы вокруг «Хогварца» покрылись снежными шапками; а в замке было так холодно, что на переменах многие ученики ходили в толстых защитных перчатках из драконьей кожи.

Утро матча было ярким и морозным. Проснувшись, Гарри сразу захотел посмотреть, что делает Рон, и увидел, что тот сидит в постели, обняв колени руками и тупо уставившись в пространство.

— Ты как, нормально? — спросил Гарри.

Рон кивнул, но ничего не ответил. Глядя на него, Гарри непроизвольно вспомнил случай, когда Рон случайно наложил на себя Слизнервотное заклятие. Тогда у него было точно такое же зелёное лицо, и он точно так же сидел в холодном поту и отказывался открывать рот.

— Тебе обязательно надо что-нибудь съесть, — ласковым голосом сказал Гарри. — Вставай.

Они пришли в Большой зал, быстро наполнявшийся школьниками. Настроение у всех было бодрое, отовсюду неслись звонкие, взволнованные голоса. Когда Гарри и Рон проходили мимо стола «Слизерина», оттуда послышался какой-то шум. Гарри повернулся и увидел, что, помимо обычных зелёно-серебристых шарфов и шляп, слизеринцы надели серебряные значки в форме короны. Почему-то все дико хохотали и радостно махали руками Рону. Гарри попробовал прочитать, что написано на значках, но не успел, поскольку хотел как можно скорее увести Рона подальше от слизеринцев.

Стол «Гриффиндора», за которым все были одеты в золотое и малиновое, встретил их приветственными возгласами — но это не только не подняло боевого духа Рона, но, напротив, лишило последних остатков храбрости. Рон упал на скамью с видом человека, приговорённого к казни, которому предстоит последний в его жизни завтрак.

— Какой же я идиот, что на это согласился, — надтреснутым шёпотом сказал он. — Идиот.

— Перестань, — решительно отмахнулся Гарри, протягивая ему хлопья, — всё будет хорошо. А то, что ты нервничаешь, совершенно естественно.

— Я — полный ноль, — простонал Рон, — ничтожество. Я не мог бы играть как следует, даже если бы от этого зависела моя жизнь. О чём я только думал?

— Возьми себя в руки, — строго сказал Гарри. — Вспомни, как ты сыграл ногой позавчера. Даже Фред с Джорджем сказали, что это потрясающе.

Рон обратил к Гарри измученное лицо.

— Это вышло случайно, — в отчаянии зашептал он. — Я не собирался этого делать! Я соскользнул с метлы — просто никто не видел — а когда пытался влезть обратно, ненароком пнул Кваффл.

— Ну и что, — Гарри, неприятно удивлённый этим признанием, постарался скрыть свои чувства, — пара-тройка таких случайностей — и игра у нас в кармане!

Напротив сели Гермиона и Джинни — в малиново-золотых шарфах, перчатках и с гриффиндорскими розетками.

— Ты как? — спросила Джинни у Рона. Тот смотрел в миску на остатки молока из-под хлопьев с таким видом, будто хотел в них утопиться.

— Немного нервничает, — ответил Гарри.

— Это очень хорошо. Я всегда говорю: перед экзаменами обязательно надо как следует поволноваться, — с чувством сказала Гермиона.

— Привет, — произнёс за их спинами загадочный, сонный голос; это от стола «Равенкло» подплыла Луна Лавгуд. Все уставились на неё; кое-кто открыто смеялся и показывал пальцами — Луна нахлобучила на голову шляпу, представлявшую собой львиную голову в натуральную величину.

— Я болею за «Гриффиндор», — и Луна показала на шляпу, хотя всё и так было понятно. — Смотрите, что она умеет...

Луна постучала по шляпе волшебной палочкой. Лев широко открыл рот и издал очень натуральный рык. Сидевшие поблизости испуганно вздрогнули.

— Здорово, да? — радостно воскликнула Луна. — Вообще-то я хотела сделать, чтобы он съедал слизеринскую змею, да времени не было. В любом случае... Удачи тебе, Рональд!

Луна уплыла. Не успели ребята прийти в себя от потрясения, вызванного шляпой, как к ним подбежали Ангелина, Кэтти и Алисия, брови которой стараниями мадам Помфри вернулись в нормальное состояние.

— Как только позавтракаете, — сказала Ангелина, — идите прямо на стадион. Надо посмотреть, какие условия, и переодеться.

— Мы скоро, — заверил Гарри, — вот только Рон поест...

Но через десять минут стало ясно, что Рон не может не только есть, но даже глотать, и Гарри счёл, что лучше пойти на стадион. Они встали из-за стола. Гермиона тоже поднялась и, взяв Гарри за руку, отвела его в сторонку.

— Постарайся, чтобы Рон не увидел слизеринских значков, — озабоченно шепнула она.

Гарри вопросительно на неё посмотрел, но она лишь предупреждающе мотнула головой: к ним на негнущихся ногах подошёл Рон, потерянный и несчастный.

— Удачи, Рон, — пожелала Гермиона, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щёку. — Тебе тоже, Гарри...

По дороге к выходу из Большого зала Рон, казалось, постепенно приходил в чувство. Он недоумённо держался за щеку и словно не мог понять, что произошло. Рон так волновался, что ничего не замечал, но Гарри, оказавшись у слизеринского стола, бросил любопытный взгляд на значки-короны и на этот раз сумел прочесть надпись:

«Уэсли — наш Король»

С неприятным чувством, что такой лозунг не сулит ничего хорошего, Гарри побыстрее прогнал Рона через вестибюль и вывел на улицу, на ледяной холод.

Они быстро зашагали вниз по склону к квидишному полю. Заиндевевшая трава хрустела под ногами. Ветра не было; небеса, как всегда в последнее время, сияли перламутровой белизной — а значит, при хорошей видимости солнце не будет слепить глаза. Гарри попытался ободрить этим Рона, но не был уверен, что тот слышал его слова.

Ангелина уже переоделась и, когда они вошли в раздевалку, беседовала с остальными игроками. Гарри и Рон надели форму (Рон в течение нескольких минут пытался натянуть её задом наперёд, пока Алисия не пожалела его и не подошла помочь), сели и стали слушать наставления Ангелины. Снаружи всё громче шумели голоса — на стадионе собирались болельщики.

— Я узнала, кто всё-таки будет играть у слизеринцев, — заглянув в пергамент, сообщила Ангелина. — Прошлогодние Отбивалы, Деррик и Боул, ушли, и Монтегю, вместо того, чтобы заменить их игроками, которые умеют нормально летать, естественно, взял каких-то громил. Фамилии — Краббе и Гойл. Я про них почти ничего не знаю...

— Зато мы знаем, — хором сказали Гарри и Рон.

— С виду они не очень... вряд ли способны отличить один конец метлы от другого, — Ангелина убрала пергамент в карман, — впрочем, что касается Деррика и Боула, то меня всегда удивляло, как они находят дорогу на стадион без указателей.

— Краббе и Гойл — не лучше, — заверил Гарри.

С улицы доносился топот множества ног — школьники взбирались на зрительские трибуны — и пение, правда, разобрать слова было невозможно. Гарри начал нервничать, но он понимал, что его волнение — ничто по сравнению с состоянием Рона. Бедняга, с абсолютно серым лицом, держался за живот и, крепко сжав зубы, смотрел прямо перед собой.

— Пора, — глухим голосом объявила Ангелина, поглядев на часы. — Ребята, пошли... Ни пуха.

Дата добавления: 2015-09-29