- Ну и что? Я просто люблю тебя, - Игорь произнёс это, отложив газету и прикрыв глаза. - Неужели ты и этого мне не позволишь?
- Чего? - Никита прекрасно всё понимал, просто тема этой беседы была настолько скользкой, что он не хотел быть её зачинателем.
Но, с другой стороны, именно он начал эту тему, так как этот вопрос вертелся у него на языке все эти последние два месяца.
- Любить тебя. Обнимать тебя за плечи, ерошить твои волосы, готовить еду для тебя и с улыбкой смотреть на то, как ты ешь, любуясь тобой в этот момент. Заботиться о тебе, в конце концов, и получать от этого громадное удовольствие. Вот это я и называю любовью, хотя многие вкладывают в это слово совершенно другой смысл.
- Какой? - хрипло спросил Никита.
- Есть люди, для которых понятие "любовь" сводится только к одной ночи, только к животному инстинкту, понимаешь меня? Я же так не могу. Я хочу делать всё, как в старину, когда знаешь как ухаживали за дамами? - не дождавшись ответа, Игорь продолжил. - Тогда мужчины дарили им цветы, назначали им свидания, боготворили их, но даже и пальцем не смели дотронуться до объекта своего воздыхания.
- А почему так? - Никита уже полностью повернулся к Игорю и с интересом смотрел на него, а тот, казалось, не замечал всего этого, глаза его были полуприкрыты.
- А потому что воспитаны были так. Вот и у меня, быть может, такое же воспитание. Я люблю тебя, однако никогда не притронусь к тебе первым, и ты это знаешь, - Игорь приоткрыл один глаз и, не поворачивая головы, посмотрел на Никиту.
- Знаю, - помолчав, ответил Никита, - и поэтому мне так спокойно.
Он хотел сказать совершенно не то, но то, что он в итоге сказал, было остатками защитного панциря, которые лохмотьями всё ещё болтались на нём, готовые рухнуть в любой момент.
- И мне тоже спокойно. Хотя нет, я лукавлю даже себе, - Игорь улыбнулся. - Как же мне может быть спокойно, когда рядом со мной сидит объект моей любви и дразнит меня самым бессовестным образом своими глупыми вопросами, - Игорь схватил газету, вмиг свернул её в трубочку и хлопнул ею ошеломлённого Никиту по макушке.
- Ах так! - возмутился парень, и они, сцепившись, покатились по дивану.
Никита прекрасно понимал, что Игорь ему поддаётся, и, возможно, в другое время он бы резко прекратил всю эту возню, но не сейчас, не в этот раз. В этот раз ему было приятно бороться со своим другом, приятно было обнимать его за мощную шею, пытаясь сбросить с дивана, приятно было ощущать на своём лице его разгорячённое дыхание, приятно было, чёрт побери, чувствовать на своей спине его мощный захват, готовый, впрочем, разомкнуться в любую минуту.
Никите, по большому счёту, уже давно не было никакого дела до ориентации Игоря, более того, его каким-то странным образом тянуло к нему. Но почему его тянет к Игорю, и что это за тяга, и что, самое главное, из этого выйдет - он не знал. Он даже не догадывался о том, что с ним происходит, даже не задумывался о корнях этой тяги. Зато всё это прекрасно понимал Игорь.
- Всё-всё, хватит, заборол ты меня! - Игорь поднял руки вверх.
- Не я тебя заборол, а ты мне поддался, - обиженно произнёс Никита.
- Да-да-да, - легко согласился с ним Игорь. - И знаешь почему?
- Ну, и почему? - Никита сидел на краешке дивана, полуобернувшись к Игорю.
- Потому что от тебя воняет рынком, а в данный момент - селёдкой. Ты почему, интересно мне знать, не моешься, когда с работы приходишь, а, балбесик?
- Не ври, - обиженно протянул Никита. - Я сегодня масло таскал.
- А воняет селёдкой, - Игорь был категоричен. - Ты давай вот что - иди мойся в душ, даже не в душ, а ванну. Я тебе таких трав туда сейчас наведу, что будешь ты у меня потом весь вечер благоухать.
- Чё за травы? - шмыгнув носом, спросил Никита.
- Ты всё равно их не знаешь, - махнул рукой Игорь. - Так что давай - иди воду включай и наполняй ванну, а я пока почту в инете посмотрю.
асть 17 (последняя)
Вечерняя ванна окончилась совместным сном в одной постели, причём всё это произошло настолько естественно для самого Никиты, что он пошёл на это как на само собой разумеющееся.
А ещё через две недели он понял природу этой самой своей тяги к Игорю, понял, открыв для себя всё многограние близости с любимым человеком. И не было у него в тот момент этого резкого неприятия "особого" общения со своим другом, да и не могло быть. И были сняты тогда все табу и запреты. И всё произошло так просто и одновременно так деликатно, так мягко, что физиологическая боль, непременно бывающая в таких случаях, совершенно не дала тут о себе знать.
И пусть это произошло тогда по инициативе Игоря (а как же иначе), но зачинателем этого дела был Никита. Он это знал, но он, в конечном итоге, этого хотел, и, по большому счёту, ему было плевать в тот момент на все условности.
Он сам этого захотел. Всё произошло так, как и говорил об этом когда-то Игорь.
Внешне в их совместной жизни ничего не изменилось. Была та же работа у них обоих, те же вечера вдвоём у телевизора или компьютера, но то, что происходило между ними ночью, - об этом не знал никто из посторонних. И даже многочисленные знакомые Игоря, которые почему-то стали приходить к ним всё чаще и чаще, своего отношения к Никите не изменили, а вот он сам...
Он встал взрослее, что ли. Он смог себе признаться в содеянном, вернее, не признаться, а расставить всё по полочкам - так, как должно было всё быть по его разумению. Нет, он вовсе не корил себя за то, что случилось, - этого не было, он сам этого хотел - и это произошло. Он только не переставал удивляться, как с ним, вчерашним беспризорником, могли произойти такие необычные вещи, и ведь необычности в этом он тоже не ощущал.
Ему было кайфово, ему было приятно, ему это нравилось, в конце концов. И нравилось ему это не в общем, не в целом, а именно с Игорем. Ему нравилось обнимать его, лежать на его груди, нравилось, прижимаясь к нему всем телом, трепетать от его прикосновений. Нет, Никита вовсе не удивлялся переменам, произошедшим с ним, он просто воспринимал это как некую данность, как некое закономерное продолжение той истории, которая началась ещё на вокзале.
А ведь скажи ему тогда кто-нибудь, что всё закончится именно так, как оно закончилось, он бы буквально убил этого человека. Но такой человек был, и он прекрасно знал, что будет потом. Знал! Он всегда всё знал, умел строить чёткие планы, просчитывать ситуацию и делать свои, известные только ему выводы.
***
- Костромуша, пора делиться.
- Рано ещё.
- Ну, какое там рано! Ты же его уже развратила, пора юношу и в люди выводить!
- Говорю тебе, рано.
- А, знаю я тебя! Натешишься с ним до весны, а потом выставишь за дверь, и опять бедной Геллочке ничего не достанется.
- Когда это тебе не доставалось, сволочь ты неблагодарная!
- А когда ты в прошлом году Илюшечку выгнала. Помнишь? Всё меня лечила, что ещё чуть-чуть, ещё чуть-чуть, потерпи сестра, ещё не время, а потом его - бац, и на улицу.
- Не на улицу, а Маруське.
- Ну, а мне-то какая разница? Маруська, стерва, ни с кем им делиться не захотела.
- Что ты разоряешься? Ну, вот что? Твой Илюшечка сейчас с плешки не вылезает. Бери его да веди к себе.
- Чё я, дура? После того, как его полгорода отсношало, вести к себе?! Нет уж, дудки! Ты мне обещала молодых да неразъёбанных.
- Ты хоть представляешь, как это сложно - воспитать такой кадр?
- Кострома, не надо. Ой, не надо! Вот сейчас потешишься со своим Никитой, а потом его так же, как и Илью - раз, и на улицу. А бедная Гелла опять останется не при делах.
- Да пойми же ты, дура, если я тебе его сейчас отдам, он может тебе твою харю крашеную другой краской раскрасить. Тебе это надо? Надо же, чтобы он попривык хоть чуть-чуть, свыкся с мыслью... А потом постепенно и вводить его в этот круг.
- Введёшь ты, как же! Ты сама в него ввёдешь, а потом - берите, кто хотите!
- Ты будешь первой после меня, я обещаю, сестра!
***
- Сегодня у нас гость, Никита.
- Андрюха, что ли?
- Генка.
- А-а-а, - протянул, скривившись, Никита. - А чего он?
- Что значит чего? У него радость - он повышение по службе получил, хочет отметить это дело.
- Ну, и отмечал бы его у себя, мы-то тут при чём?
- Ха! - Игорь усмехнулся. - А чего ты его не любишь-то? Нормальный мужик.
- Да он какой-то... - Никита сделал неопределённый жест в воздухе. - Какой-то он скользкий.
- Ну, у него работа такая, всем не угодишь! А вообще, вот что я тебе скажу, Никитёнок: зря ты к нему так относишься. Вот смотри, - Игорь обстоятельно уселся на диван и привычно приобнял Никиту за плечи. - Вот сам думай - не век же тебе на рынке своём работать, верно? У тебя же жизнь только началась. Я тебя к себе ну никем устроить не могу - у нас серьёзное агентство. А вот Генка тебя к себе пристроить может.
- Это кем? - перебил его Никита.
- Ну, скажем, для начала продавцом.
- Тьфу ты, нашёл работу, - криво усмехнулся Никита.
- Это только начало, - многозначительно поднял палец Игорь.
- А потом что - старшим продавцом, да? Да на хер мне это надо. Я и на рынке неплохо прокантуюсь.
- Короче, ладно, - Игорь поднялся. - Твои проблемы, тебе их и решать. Пошёл я на кухню, начну готовить, а ты хотя бы в комнате приберись.
- Ой-ой-ой, - кривляясь, произнёс Никита, - вот гость-то великий!
- Не балуй! - строго произнёс Игорь, а потом, рассмеявшись, ушёл в кухню...
Гулянка удалась на славу: водки было немеряно, стол был обильный, уставленный закусками. Мало того, что Игорь постарался, так ещё и Генка притащил с собой внушительную спортивную сумку с кучей разносолов, обёрнутых в разноцветную бумагу и облепленных пёстрыми ярлыками.
Никита, поначалу глядевший на всё это с некоторой долей настороженности, потом вовсю влился в весёлую компанию Игоря и Генки, а помогло ему в этом, вернее, помог обычный косяк, который он с превеликим наслаждением выкурил на лоджии, и ему всё стало по барабану. И даже то обстоятельство, что Генка (Геннадий, как он представился ему когда-то давно), напившись водки, стал про себя говорить в женском лице, уже совершенно не трогало Никиту. Наоборот, ему было прикольно слушать трёп такого большого мужика, говорящего, допустим, следующее: "ну, и пошла я, великовозрастная дура" и тому подобное.
Никита смотрел на Игоря, а того это нисколько не волновало, он без устали сыпал анекдотами и случаями из жизни, весело подтрунивая над Генкой. Не стал обращать на этот казус и Никита. Он вообще перестал на многое обращать своё внимание, так как от выпитой сегодня водки у него шумело в голове, к тому же косяк дал о себе знать, а от обильного ужина ему хотелось спать. Постепенно он утратил нить разговора, идущего за столом, и практически уже клевал носом, сидя напротив двух друзей...
- Пойдём-ка а кухню, - сказал Игорь.
- Он и так уже спит, - ответил гость.
- Пошли-пошли.
- Ну что?
- Видишь, он напился.
- Ну, и уложи его спать.
- Уложить-то я его уложу, только у тебя с ним всё равно ничего не выйдет.
- Спокуха, подруга! Это мои проблемы.
- А, решай, как хочешь, только чтобы без бардака мне тут - это раз! И второе - не вздумай ему про меня расколоться, а то язык тебе тогда отрежу. Скажешь ему, что Игорь, мол... Да не Кострома, а Игорь, а то ляпнешь ещё... Что Игорь отрубился, и ты его (то есть меня) в спальню отнесла, вернее отнёс. Тьфу ты, всё в голове перемешалось! Не вздумай хабалить с ним, кстати! Вот. А поскольку ты не знал, где тебе притулиться, то и лёг на Никитином диванчике, ферштейн?
- Да поняла я всё, поняла.
- А что будет дальше, и как ты потом будешь действовать - это твои проблемы. Только чтобы утром я тебя возле него не видел!
- Ну, всё-всё, пошли! Я его сама уложу, а ты спать иди.
- А сможешь?
- Иди-иди, спи!
***
Когда в 55-ой квартире потух свет, Игорь, причмокивая во сне губами, уже спал у себя в комнате, плотно прикрыв дверь в спальню. Утомившийся за вечер Никита, подтянув коленки к подбородку и повернувшись к стенке, спал неспокойным сном, вздрагивая и кутаясь в одеяло. Рыжеволосый Генка, деловито раздевшись, юркнул под это самое одеяло и, трепеща от возбуждения, прикоснулся к Никите...
Когда в 55-ой потух свет, Коца - Шульгин Павел Иванович - беспокойно заворочался на шконяре в СИЗО-1. Ждать суда ему осталось недолго, да и какая теперь разница - СИЗО это или зона. Коца знал, что ему будет одинаково кайфово и там, и там. Он сумеет за себя постоять, а потом вернётся на волю и обязательно разыщет своего лучшего друга - корешка Малого. И они ещё дадут с ним гари, обязательно дадут...
Когда в 55-ой потух свет, соседка тётя Маша из 56-ой спокойно вздохнула: наконец-то за стенкой угомонились. Ох, и что за жизнь распутная у Игоря - постоянно какие-то новые люди, парни какие-то. Водка, музыка вовсю. Вот и этот парень - вылитый бандит, и живёт он у её соседа уже с осени. Надо будет с Игорем поговорить - ну нельзя же так...
Когда в 55-ой потух свет, экипаж ППС в составе старшины Осадчего, сержанта Грязнова и молоденького водителя был далеко от 55-ой квартиры...
***
И всё-таки - что лучше? Шаг влево?
Шаг влево...
Из раздела "Криминальная Хроника" газеты "Вечерний N***":
"Резнёй закончилась весёлая пирушка в доме по улице Бурлинской. Прибывший по вызову соседки наряд милиции обнаружил хозяина квартиры - 27-летнего Игоря К., его приятеля - 30-летнего Геннадия П. лежащими без сознания с множеством колото-резаных ран. С ними также находился молодой человек, который и совершил данное злодеяние. По факту нанесения тяжких телесных повреждений данным лицам Никита М. вразумительного разъяснения не дал, хотя соседка пояснила, что этот молодой человек проживал в квартире хозяина уже с осени. Хозяин и его друг доставлены в больницу, а молодой человек, находившийся к тому же в сильной стадии опьянения, задержан. По данному факту возбуждено уголовное дело".
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |