Я сжала ткань футболки друга, уткнувшись лбом в его шею, и заплакала сильнее. Я не хочу, чтобы он отдалялся от меня. Я так привыкла к Кенаю, что предполагала, будто он останется со мной надолго. А оказывается, нет. Нет…. Наши дороги расходятся. Он поедет учиться в другой город, а я… останусь здесь и буду идти по тернистому пути, если выдержу. Если не сломаюсь. Если сумею…
— Мы будем созваниваться каждый день, общаться по скайпу, обещаю, — говорил парень, прижимая к себе. — Так что, ты даже не заметишь никакой разницы, что я уехал.
Замечу…
Еще как…
— А как же твоя группа? — всхлипнула я. — Ты ее бросишь?
— Нет, что ты. Я буду приезжать сюда, чтобы давать концерты в полном составе с ребятами. Конечно, это будет не так часто, но все же. Я не собираюсь покидать «Сириус» из-за какого-то университета.
— Скажи, что ты приедешь до начала учебы, — попросила я, сжав руками друга так, что, наверное, перекрыла ему доступ к кислороду. — Пожалуйста! Я… я не смогу тебя надолго отпустить.
Он поцеловал меня в лоб и прижался к нему подбородком.
— Все мы когда-то отдаляемся друг от друга – на большое расстояние или не очень, и это практически неизбежно, Селия. И…
—… то есть, ты не приедешь? — перебила Кеная и резко отпрянула, чтобы взглянуть в его глаза, выражающие жалость вперемешку с болью.
— Не знаю, — произнес тихо он, уронив взор.
Я получила еще один невыносимый удар ниже пояса.
— Хотя бы соври и скажи, что приедешь, пожалуйста, — невыносимый ком, застрявший в горле, искажал слова, отчего те звучали хрипло и пискляво.
— Я не могу врать дорогим мне людям.
Чтобы хоть как-то успокоиться, я прикусила щеку до крови и опустила веки, ловя себя на мысли, что Кенай отдаляется от меня не навсегда, а на некоторое время. Длинное, мучительное время…
Черт, он еще даже не уехал, а я уже скучаю.
— Ладно, — только и удалось вымолвить мне сквозь вновь и вновь появляющиеся слезы. Я попыталась сделать не расстроенное лицо. Получилось, естественно, неправдоподобно. — Когда у тебя рейс?
— Через полчаса, — выдохнул шатен и кивнул на набитые до отвала чемоданы в машине. — Селия, прости. Я хотел сказать раньше, но не было времени. Ты, наверное, обижена или злишься на меня?
Нет, я просто раздавлена.
Друг, считающийся моим лучшим, говорит, что у него есть радостная новость, приезжает сюда и, признается, что он принят в Вашингтонский университет, да плюс ко всему, сматывается из этого города ни через недельку или месяц, а сегодня. Через проклятых тридцать минут…
Надев на лицо каменную маску, я решила не устраивать тут драму и пойти другим путем.
— Все в порядке, Кенай. Я очень рада за тебя, правда, — искусственно улыбнулась, впившись ногтями в ладошки, чтобы не начать реветь снова и физической болью приглушить душевную. — У тебя все исполнилось, о чем мечтал. Ты достиг многого и не желаешь останавливаться на этом. Ступай дальше. Я не смею держать тебя тут. Ты… ты… должен поехать туда, если хочешь. Это твое будущее.
Неужели, я это сказала?..
Ох….
Кенай обнял меня и с нежностью поцеловал в щеку.
— Обещаю, что буду звонить тебе чаще, чем Брэду и всем остальным. — Он, нехотя, отпрянул в сторону и быстро заморгал, когда его глаза покрылись блестящей пленкой. — Ты правда не злишься на меня? Я поступил как…
— … перестань, — кинула я, мысленно умоляя свои желающие вырваться наружу эмоции держаться под большим замком. Еще чуть-чуть, точно раскисну и буду просить Кеная остаться. — Заткнись и иди сюда, — я поманила парня рукой, а когда он подошел, смеясь и чуть ли не плача, повисла на нем, уткнувшись щекой в его широкую грудь.
Как же хочется, чтобы этот момент длился вечно.
Но, боюсь, я мечтаю о невозможном.
Мы стояли в таком положении около двух минут, пока я не отошла от Кеная и не оповестила его, что он может опоздать на самолет.
— Прощай, — пальцы друга медленно соскользнули с моих, вместе с ними ушло тепло, а в сердце появилась кровоточащая рана.
— Ненавижу прощаться, — прошелестела я, заполняя легкие обжигающим воздухом. — Мы словно не увидимся с тобой больше никогда.
— Тогда, до скорого? — улыбнулся Кенай. — Это значит, что мы встретимся через какое-то определенное время.
Я, смеясь, кивнула.
— До скорого.
Прикусив губу, шатен сел за руль и завел машину. Я подошла к открытому окну, затем немного пригнулась, когда рука друга со всеми согнутыми пальцами кроме мизинца высунулась в открытое окно.
— Бесконечно?
Я сжала его мизинец своим.
— Бесконечно.
Когда автомобиль Кеная скрылся из виду, я зарыдала, схватившись за живот и упав коленями на землю. Мне казалось, что все это сон, что я вот-вот проснусь в своей постели, но я чувствовала удушающую боль, которая была явным доказательством моего нахождения в жестокой реальности.
Почему я не попросила его остаться?
Почему я отпустила его?
Почему?!
Словно по закону подлости хлынул дождь, постепенно перерастающий в ливень.
Отлично, черт побери! Этого только не хватало, чтобы настроение упало ниже некуда.
Закрыв глаза, я подняла лицо к небу, давая холодным каплям ударяться об него. Было все равно: заболею или промокну насквозь. Я просто хотела как-то отвлечься от мыслей о Кенае, ощущая, как колючая вода бесконечно щипает мою кожу, а тело покрывается неприятной волной мурашек. Честно сказать, я так и не смогла не думать об этом человеке. Какие только способы не перепробовала, а голова так же была забита им.
Им одним.
Иногда я размышляла о том, почему еще придумали лекарство, заглушающее боль. Ведь существуй бы оно, людям приходилось бы легче. Намного. Никто бы не страдал, не пускал слез, не мучился. Или, например, не сидел так, как я сейчас в горе убитая…
Хотя… что тут лекарство? Проще не чувствовать уж ничего. Вообще. Быть подобно роботу – холодному, не знающему, что такое улыбаться или плакать, любить или ненавидеть, жить или умирать. Лучше уж быть тупой железякой, чем человеком. В этом есть свои плюсы и, естественно, минусы. Но жирный плюс в том, что быть им – в первую очередь означает не знать, что представляет собой боль. Пусть она физическая или душевная.
А я устала чувствовать боль…
Чувствовать ее – значит быть живой.
Выходит, мне надоело быть живой.
Сжав руки в кулаки, я закричала. Не наяву, конечно. Мысленно.
Я ненавижу то, что не смогла признаться Кенаю в кое-чем.
Я ненавижу то, что не попросила его остаться.
Я ненавижу то, что так легко его отпустила.
Я ненавижу те слова, сказанные ему.
Я ненавижу этот долбанный дождь.
Я ненавижу эту непредсказуемую судьбу.
А больше всего, я ненавижу себя.
***
POV
Кенай
Я пытался сдерживать слезы, сжимая плотно челюсти и руль. Все стало намного «прекраснее», когда полил дождь, и его капли начали растекаться по лобовому стеклу, перекрывая обзор на дорогу. Выругавшись, я включил дворники, затем, крикнув, сильно стукнул кулаком по приборной панели.
Идиот. А причем тут машина?
Дело во мне.
Только во мне.
Это себя я должен ударить. Захотел поступить в престижный университет, чтобы в будущем иметь приличную должность и неплохо зарабатывать. Подумать о себе, я подумал, а как же друзья будут без меня? Что вообще станет с «Сириусом», с ребятами, с Селией?
В какой-то степени я тоже эгоист, как и мой папаша.
Нужно было раньше думать обо всем и всех.
Сейчас уже поздно.
Сглотнув, я набрал номер Луи и поднес телефон к уху, разглядывая сверкающий от воды асфальт.
— Решил вернуться, чувак? — раздался радостный голос Гарнера на конце провода.
Я слегка улыбнулся, вспоминая сцену, где прощался с парнями, обмениваясь с ними рукопожатиями, краткими объятиями, и обещая приехать очень скоро.
— Если бы, — грустно произнес я. — Ты занят?
— Неа. А что?
— Нужно потом забрать мою тачку со стоянки. У тебя же есть дубликат ключей?
— Да, — ответил друг. — Без проблем. Заберу.
— Хорошо. — Я немного помолчал, чувствуя, как начинаю сильно жалеть, что уезжаю. — Спасибо.
Луи засмеялся.
— Всегда к твоим услугам. Ты позвони, когда приедешь. Расскажешь хоть, какие в Сиэтле девчонки обитают.
Я ухмыльнулся.
Черт, поганое ощущение, когда понимаешь, что, возможно, делаешь что-то неправильное. Во-первых, я уже скучаю по ребятам, во-вторых, думаю, будто то, к чему держу цель – вовсе и не мое будущее, не моя мечта, а чья-то другая. Наконец, в-третьих, я не успел сказать Селии кое-что очень важное…
— Несомненно, брат, — кинул я. — До скорого.
— Удачи, кренделек, — и Луи повесил трубку.
В салоне снова воцарилась тишина. Были лишь слышны звуки дождя и скользящих шин. В такой обстановке я опять погрузился в свои мысли, с неохотой или скорее с сомнением давя на педаль газа и испытывая неутолимое желание вдарить по тормозам.
А хочу ли я этого? Выучиться там и стать человеком, в конце-то концов?
Что я забыл в Вашингтонском университете? Подумаешь, туда берут только «особенных личностей», он престижный, в него много кто мечтает поступить. И что? Разве, мне это нужно? Вся эта роскошь, дорога в прекрасное будущее?
Нет.
Я резко остановил машину, отчего ее чуть ли было не занесло, и по инерции подался вперед.
Мне нужны мои дибильные веселые друзья, мне нужен «Сириус», мне нужна Селия.
Она так не хотела меня отпускать, а я, чертов идиот, уехал, делая вид, словно не вижу ее настоящих эмоций. Я знаю, что она хотела сказать, но не сказала. Просто решила промолчать, дабы не повлиять своими словами на мое решение уехать.
Господи, какой же я придурок!
Рванул на этой развалюхе к затуманившей мой рассудок мечте, оставил ее там, одну, со слезами на глазах, не признавшись кое в чем. Кое в чем важном. Том, что она должна знать…
Послав куда подальше Сиэтл и его знаменитый университет, я развернул машину.
***
POV
Селия
Я сидела на улице несколько минут, явно не наслаждаясь дождем, а пытаясь, наверное, таким образом ухудшить свое и до того слабое здоровье. Глаза, с которых лились то ли капли, то ли дождь (уже запуталась) были залиты свинцом, конечности онемели и дрожали.
«Я не чувствую. Я не чувствую. Я всего лишь тупой робот. Мне ни холодно, мне ни больно», — твердила я тихо, прекрасно понимая, что это не так.
Неожиданный шум хлопнувшей дверцы и чьи-то быстрые шаги принудили меня распахнуть веки. Не успев понять, что происходит, я застыла, когда Кенай поднял меня с земли и, положив горячие ладони на мои щеки, прильнул ко рту. Тепло от него распространилось по всему телу, и, врубившись, наконец, в происходящее, я обвела шею парня пальцами и перестала вести себя как тряпичная кукла.
О Боже…
О Боже…
О Боже…
Кенай, чуть нагнувшись, обхватил меня обручем рук чуть ниже пятой точки и, подняв, тем самым выровняв нас в росте, со страстью и одновременно нежностью продолжил скользить губами по моим. Я запустила одну кисть в его каштановые мокрые волосы, другую установила по изгибу скулы, ощущая, как с каждой секундой наши сердца увеличивают ритм и начинают соперничать друг с другом по скорости.
— Боюсь, мы больше не можем быть просто друзьями, — нехотя разорвав поцелуй и посмотрев в мои глаза, заявил Кенай. Прежде, чем я успела обомлеть и отойти от недавнего, он продолжил, но уже тише, уткнувшись лбом в мой. — Потому что я люблю тебя, Селия Фрай. Люблю каждой частичкой себя. Ты изменила мой мир, меня. И изменила к лучшему. Ты словно часть меня. Лучшая часть, — прошелестел парень. — Я боялся признаться тебе в своих недавно открытых чувствах, боялся признаться самому себе, что люблю тебя не так, как друга.
— Мы были глупцами, — засмеялась я, не веря тому, что сейчас произошло и что ОН здесь. – Я влюбилась в тебя тоже.
Кенай вновь припаял к моим губам, когда поставил ногами на землю и бережно взял мое лицо. Я, плюя на дождь, свою мокрую до ниточки одежду и кого-нибудь, кто наблюдает за этой сценой, переместила руку с волос на тыльную сторону его шеи и привстала на носочки, ощущая, как все вокруг теряет смысл и становится не важным, кроме нас двоих.
Все же, быть живым – это круто.
И я, наверное, сильно ошибалась, думая, что какой-то металл, пару болтиков и масло могут заменить настоящее сердце, то, из чего мы сделаны и чувства, которые являются главным нашим отличием от роботов.
Разорвав поцелуй от нехватки воздуха, я посмотрела Кенаю в глаза и, наконец, ко мне вернулся здравый рассудок. Ведь он не должен сейчас быть в аэропорту! Почему он приехал?
И тут меня осенило. Не прошло и года…
Парень вернулся из-за меня.
Вау.
— Ты же не должен здесь быть, — тяжело дыша, прошептала я.
— Как раз таки должен. Я не могу бросить все, чего добился здесь, не могу оставить тех, кто важен для меня. Я не могу оставить тебя, — объяснил он, сжимая мои мокрые, холодные руки и пытаясь согреть их, работая большими пальцами.
Сердце пропустило три удара, в горле пересохло, и, не в силах ничего сказать, я просто обняла его молча. Сильные кисти легли мне на спину, и между нами создалась искорка тепла, дарящая блаженство и избавляющая от мурашек по телу, вызванных непогодой.
— Как же твоя мечта?
— К черту ее, — ухмыльнулся Кенай. — В Портленде тоже есть университеты. Конечно, не такие, какие в Сиэтле, но хоть что-то. У меня еще осталось пол-лета, так что, успею куда-нибудь поступить.
Просто невероятно. Он готов отказаться от того, к чему так долго стремился в большей степени из-за меня…. После гибели родителей, я и не думала, что вообще смогу к кому-то привязаться и стать ближе, но… тут, наперекор моим мыслям, я обрела то, что когда-то потеряла. Я обрела любовь, чувства, желание жить. Я сблизилась с Сарой, стала для нее кем-то вроде сестры, подружилась с Луи, Брэдом, Картером, которые внесли в мое скудное существование частичку счастья, и Кенаем – с тем самым парнем, заставившим меня не накладывать на себя руки и окрасившим мою жизнь ярчайшими красками.
Сейчас он рядом со мной.
Он знает о моих чувствах, а я – о его.
И мы улыбаемся.
Мы счастливы.
Что может быть лучше?..
Эпилог.
— Поторапливайся! Мы должны успеть, а то парни съедят всю пиццу без нас, —открывая дверцу своей машины и рукой приглашая меня внутрь, оповестил Кенай.
Я, смеясь, чмокнула его в губы и уселась на пассажирское сидение, в нетерпении поглядывая на часы. В честь последнего прошедшего выступления в «Ночном вое», Луи решил закатить в своем дворе вечеринку, купив всякой вредной еды и вытащив музыкальные инструменты на улицу. Несколько дней назад ребятам пришлось уволиться из бара, потому что у них, наконец, появился крутой продюсер – Дарл Греггори – высокий брюнет с вечно прилившим к уху телефоном и закрывающими огромные глаза очками. Парни чуть ли меня не задушили, когда мужчина сообщил им, сколько они (и, естественно, он) будут грести за один концерт через несколько месяцев. Бешенная популярность – вот, что у них еще будет. Конечно, я очень обрадовалась за группу «Сириус», ведь ее ждет прекрасное, достаточно обеспеченное будущее. И это, черт побери, классно.
Кенай завел авто, спустя несколько секунд мы двинулись с места. Одна его рука сжимала мою, другая – крепко держала руль. Я наслаждалась его теплом и приятным ароматом духов. Мы встречались всего-то неделю, а за это время целовались и прикасались друг к другу так часто, что ребятам, которые узнали о наших отношениях сразу же, такое нередко надоедало. «Неужели эти двое поняли, что между ними что-то есть?» — смеялись они, в очередной раз наблюдали картину, как мы обнимаемся и обмениваемся поцелуями то в щеки, то в губы. Луи иногда театрально изображал ревность, пялясь на нас, а потом мы все вместе хохотали. Я так привыкла к парням, что они стали для меня семьей. Большой, шумной семьей, с которой никогда не соскучишься.
Резко дернувшись и замерев, Кенай расплелся в широкой улыбке и громко закричал, чуть ли не оглушив меня, прибавляя радио и кидая краткие взгляды на проезжую часть.
— Наша песня! — словно маленький ребенок, он хлопнул в ладоши и посмотрел на меня. — Селия, наша песня! На радио!
Понадобилась минута, чтобы осмыслить происходящее. Услышав знакомые слова первого куплета «Я хочу летать», я издала восхищенный вдох, потихоньку приходя к выводу, что это дело рук Дарла, которому группа доверила диск с их первым альбомом. Чмокнув шатена в щеку, я завизжала, добавляя громкости и пританцовывая на месте. Салон заполнился ритмичной музыкой и такими знакомыми голосами.
Я живу, словно марионетка:
Делаю то, что скажут,
Вижу то, что прикажут.
В моих стеклянных глазах
Отражается мрак,
И я не могу разорвать душащие нити никак.
Иногда я мечтаю обрести крылья,
Чтобы потом взлететь высоко
И быть от всех далеко.
Но я знаю, что это будет чертовски сложно,
Потому что в мире таком не все возможно.
— Невероятно! —пищала я, сходя с ума от радости и от нехватки воздуха открывая окно, давая ветру бить в лицо. На обезумевшем от счастья лице Кеная сверкала улыбка, руками он проделывал что-то вроде зигзагов в воздухе, пытаясь подражать моим плавным движениям. Когда песня подошла к припеву, мы заликовали больше.
— Я не могу, я не могу, я не могу больше молчать! Мне надоело, мне надоело, день изо дня просто мечтать! Я так хочу, я так хочу, до облаков рукой достать. Я хочу летать, — в унисон горланили мы. Кеная взглянул на меня, затем закрыл глаза, и уголки его губ почти достигли ушей. — Я хочу летать…
Я плохо помню, что произошло дальше, но время словно замедлилось.
Яркий свет, что-то врезалось в машину, я ударилась об приборную панель головой и потеряла сознание, не успев даже почувствовать боли. Последнее, что увидела – был Кенай, а потом густая тьма все заслонила собою.
Шипение, странный звук, вкус крови во рту.
Кенай?
Я не могла поднять веки почему-то. Тело меня не слушалось. Ни рукой, ни ногой, ничем я не могла пошевелить, будто была тряпичной куклой, набитой сеном. Пусть я не видела, зато слышала. Слышала, как громко и бешено стучит мое сердце. Только мое…. Неподалеку что-то шелестело, похожее на звук сминающейся бумажки.
Я жива?
Где я?
Что случилось?
Я не могла ответить на эти вопросы. Я не могла сообразить, что случилось недавно. Пыталась, но тщетно. В области лба и висков ощущалось покалывание, постепенно становящееся невыносимым, громким, похожим на стук молота по наковальне.
Сопение…
Мое?
Я почувствовала, как легкие обожгло жаром. Я дышу. Мне больно. Больно – значит, я жива.
Попробовав воздействовать пальцы, я напрягла кисть, и с великим трудом мне пока подчинилась только правая рука. Скользя ей по какой-то шершавой, царапающей кожу поверхности, я искала что-нибудь, и, наткнувшись на расслабленную, мокрую ладонь, задышала быстрее, судорожнее.
Нет, нет, нет…
Воспоминания потихоньку возвращались. Обхватив руку и чувствуя, что она мне знакома, очень знакома, я дернулась, словно воткнули в грудь острый до ужаса нож.
Этого не может быть!
Этого не может быть!
Я не верю!
Нет!
Это сон. Чертовый сон, а не реальность!
Кенай… Кенай… он жив! Он жив! Он просто без сознания.
Я хотела подняться, но растекшийся по телу свинец не давал этого сделать. Слезы, которые появились неизвестно когда, скатывались по щекам, принуждая меня взрываться в тихих всхлипах. Пальцы обвили ладонь… Кеная, медленно скользнули ниже – к запястью, и я начала нащупывать пульс. Одна только конечность слушалась меня почему-то…
«Давай, стучи, прошу тебя! Умоляю!» — мылено просила я, снова и снова хватая его кисть и перепроверяя.
Ничего.
Нет биения.
Нет жизни.
«Давай же! Умоляю! Пожалуйста! Почему ты не стучишь? Почему? — я глотала горький ком каждый раз, чувствуя скатывающуюся капельку по лицу. — Не умирай, Кенай! Не умирай! Я не смогу без тебя! Я не смогу! Прошу, дыши! Задвигайся, подай какой-нибудь знак! Не умирай, пожалуйста! Ты мне нужен»…
— Кенай, — разлепив засохшие губы, прохрипела я, — я люблю тебя. Не уходи…
Это были мои первые и последние слова, после чего меня оглушили чьи-то громкие голоса, сквозь щелки в глазах я уловила потоки света где-то и отключилась, сжимая ладонь Кеная, когда несколько пар рук схватили меня.
***
Голос…
Я слышала какие-то звуки.
Боль…
Я ощущала, как ноет все тело.
Свет…
Я вновь его увидела.
Я… умерла? Это Рай?
Когда мои веки открылись, а рука автоматически вытянулась вперед, оберегая глаза от яркого, святящегося шара, я откашлялась и начала подниматься с лежачего положения. Кровь пульсировала в голове, я чувствовала кожей лба какую-то мягкую ткань, к которой потянулась моя дрожащая кисть.
Бинты?
— Вам лучше полежать, — сказал кто-то, чем напугал меня. — Вы получили травму.
Я повернулась и увидела медсестру, улыбающуюся мне и держащую какую-то тетрадь.
— Что… что случилось? — собирая свою память по кусочкам, прошептала я.
Девушка с невинным милым хвостиком опечалилась, опустила взор в пол.
— Ваша машина столкнулась с грузовиком. Видимо, водитель не справился с управлением или не съехал на другую полосу. Это вроде бы был тот парень… вам повезло, а ему…, к сожалению, нет.
В горле пересохло, а сердце упало в пятки, когда недавние картинки и отрывки собрались воедино. Я ехала с Кенаем, мы веселились, танцевали под нашу любимую песню и тут… попали в аварию, потому что никто из нас не удосужился смотреть на дорогу.
Тихо рыдая и осознав только что произошедшее, я схватилась за волосы.
Этого не может быть!
Кенай не умер! Это… какая-то ошибка. Чертова, глупая ошибка!
Почему тогда я жива? Почему я чувствую до сих пор, дышу, думаю? Почему Я? Почему ни Кенай? Ведь он… просто не может умереть. Не может! Все же было так хорошо. Эта незнакомка, наверное, наврала. Я помню, как видела улыбку своего парня, слышала смех, голос. Я держала его за руку. И я чувствовала живое тепло. Но… это было до того, как случилось самое страшное.
У меня словно выбили весь воздух из легких.
Когда я лежала и не могла пошевелить практически ничем, нашла его ладонь и, сжав, не ощутила прежнего. Будто она была вовсе и не Кеная. Липкая, расслабленная, почти холодная.
Мертвая?..
Нет, нет, нет!
Я встряхнула головой, плача и откидывая эти мысли куда подальше. Медсестра пыталась меня успокоить, поглаживаниями по плечам и утешительными словами, но я отмахнулась от нее, как от мухи, и рванула вон из палаты, напоследок услышав «Постой!». Глаза ослепил ярчайший свет, в нос ударили разные запахи лекарств, и, ни на секунду не замедляясь, я рванула по холлу, расталкивая локтями всех проходящих людей. Перед собой я видела только огромный проем, за которым виднелась лестница и лицо улыбающегося Кеная, заставляющего меня рыдать сильнее. Кровь пульсировала в висках, сердце неистово стучало, а ноги отчаянно несли мое тело к дверям, маня в любое мгновение подкоситься от слабости и душевной, невыносимой боли.
«Он жив! Он не умер, не умер, не умер!» — бесконечно повторяла я, прекрасно понимая, что, возможно, ошибаюсь.
Кенай не мог меня оставить, не мог «уйти» не попрощавшись, и просто не мог покинуть этот мир! Его живая энергия била ключом. Он часто веселил меня, поддерживал, говорил, чтобы я не унывала по пустякам, так как жизнь сама – одно сплошное уныние с какими-то крохотными промежутками счастья. Этот человек научил меня чувствовать себя полноценной, нужной, самое главное, он ворвался в мое существование, даже не побоявшись, и стал для меня самым родным.
А сейчас… он мертв.
Мой единственный «лучик света» в темном царстве погас.
И мир навсегда для меня наполнился траурными красками.
Но… я пытаюсь себя уверять, что он жив, стоит где-нибудь и ждет меня с милой улыбкой и умопомрачительными ямочками на щеках.
Знаю, глупо так думать, ведь я понимаю, что он умер…. Его больше нет. А я хочу себя убедить в обратном.
Для меня он жив.
«Проснись, проснись, проснись!» — промежутками закрывая глаза и открывая их, говорила я себе, мысленно давая смачные пощечины. Я не верила, что это чертова реальность и мечтала побыстрее проснуться да раз и навсегда забыть о кошмаре.
Но я не просыпалась.
Все вокруг меня было настоящим.
И не являлось сном.
Я резко остановилась, увидев кучку медсестер, торопливо катящих каталку с каким-то увешенным непонятными трубками парнем. Не в силах пошевелиться, я наблюдала, как они в суматохе везут беднягу с каштановыми волосами и запачканной в крови одеждой через холл, перекидываясь друг с другом короткими фразами. Наклонив голову и сморгнув слезы, я узнала в пациенте… Кеная.
Боже…
Поток подкатившей эйфории и заигравший в крови адреналин, принудил меня побежать за каталкой. Протиснувшись между двумя девушками, я схватила руку Кеная и, почувствовав слабый пульс, радостно выдохнула. Его сердце билось.
Он жив!
Господи, он жив!
Зарыдав сильнее от мысли, что чуть ли не потеряла самое дорогое, я крепче обхватила ладонь парня и поцеловала ее, смотря на его расслабленное лицо и переключая взор с кислородной маски на глаза.
Кенай борется за жизнь.
Он сейчас без сознания.
И истекает кровью…
— Кенай! — охрипшим голосом произнесла я, хватая его палец и еле успевая за каталкой.
— Девушка, отойдите! — меня кто-то нагло отпихнул в сторону, отчего я чуть ли не упала, если бы не удержала равновесия.
Как они смеют?
Вытерев кожу под глазами, я стала на прежнее место, сжав худую, болезненную кисть. Она была немного теплой, а не холодной. И это самое главное.
— Что с ним? Он выживет? — спросила я дрожащим голоском, мечтая услышать «да».
— Подождите, — ответила темнокожая медсестра. — Эй, готовьте операционную! —крикнула она кому-то, приостановив движение и дав своим коллегам скрыться с Кенаем за распашными двойными дверями.
Поняв, что мне нельзя туда, куда увезли его, тоже впилась ногами в пол. Моя рука закрыла рот, чтобы задушить плач, и я повернулась к женщине с мольбой в глазах.
— Прошу вас, скажите, что он выживет.
Издался протяженный вздох, от которого мое тело содрогнулось.
Что это значит?..
— Конечно, не могу обещать, но скажу одно – он сильный. Этому юноше досталось немало. При столкновении бок машины, где он был, помялся, и у него пострадали ноги. Коленные чашечки раскрошились, кости сломаны, кожа повреждена стеклом и железом.
Чувствуя приступ истерики, я до крови прикусила щеку и закрыла глаза, не представляя себе, какую ужасную боль испытал Кенай, когда грузовик врезался в нас. Он пострадал больше меня, НАМНОГО больше. А я получила всего-то какой-то удар! Один. Удар.
Это не честно….
Почему ему столько досталось?
Почему на его месте не оказалась я?
Почему самое плохое случается с теми, кого я люблю?..
От нехватки воздуха пришлось убрать ладонь от губ и дышать ртом, потому что нос был заложен.
— С ним все будет хорошо? Пожалуйста, скажите, что ему смогут помочь, — проскрежетала я неестественным твердым голосом и всхлипнула.
Медсестра подошла чуть ближе, сжав кулаки.
— Хирурги постараются сделать все возможное, — ответила она, затем, даже не взглянув на меня, зашла в операционную.
***
Глупо верить в сказки с хорошим концом, ибо его не бывает. Он существует только в позитивных книгах или фильмах, но не в реальности. Иногда бывает так, что люди живут себе, не зная горя, слез, боли, и тут неожиданно их накрывает волна неудач. У кого-то возникают проблемы в семье, у кого-то умирает или страдает родной человек. И… вроде бы ты думал, что с тобой и твоими близкими никогда не случится ничего страшного, но судьба решает сама, как быть всему, и чаще всего выбирает худший вариант, который ты ненавидишь и одновременно боишься.
Она предпочитает боль.
Душевную и физическую.
Ей словно нравится все, что приносит нам муки.
Смотря по телевизору новости, где показывают какое-нибудь случившееся страшное происшествие с людьми, ты спокойно выдыхаешь, потому что видишь, что это произошло не с твоей семьей, друзьями, знакомыми, и как бы думаешь, будто такое никогда не коснется ни тебя, ни других, кого знаешь. А когда происходят трагедии и в ней страдают твои родные, начинаешь осознавать, что ни ты и никто из них не бессмертен и не неуязвим. Ты понимаешь, что твое окружение в целом, включая тебя, ничем не отличается от остальных и это наводит панику, сомнения, отрицания. Начинаешь твердить, что, мол, не могло ничего случиться с твоими близкими, ведь они ТВОИ БЛИЗКИЕ, всегда были рядом, а тут… просто не могли погибнуть или пострадать.
Ну, ничего не поделаешь. Все мы люди. Рождаемся, растем, умираем, и с каждым из нас может сотвориться что-нибудь нехорошее в любую секунду, когда не будем готовы к этому.
Ко всему прочему, смерть – это часть нашей жизни. Рано ли поздно, она приходит, чтобы забрать данное нам матерями и освободить место для новых поколений, никогда не видевших и не слышавших мира. Кому-то назначает безболезненный, быстрый «уход», а кому-то – наоборот…
Моим родителям она выбрала ужасную гибель. Несколько месяцев назад я потеряла их при пожаре. Они кричали, испытывали невыносимые страдания, звали на помощь, а я… не смогла их спасти. Я не успела. Просто забоялась и поздно влетела в дом, когда осознала, что могу остаться без самого дорогого и единственного, что у меня есть. Я шла сквозь пламя, в надежде добраться до мамы с папой, потом… я рухнула на пол и отключилась из-за чего-то свалившегося на спину. Я думала, что умерла, но очнувшись в больнице и услышав историю о похоронах моих родных, возненавидела себя. Я хотела их вытащить из огня. Я понимала, что у меня была возможность это сделать. И не воспользовалась ею….
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |