Тараканы или дорога в никуда

Тараканы или дорога в никуда

Написано под впечатлением книги Дж. Оруэлла «1984», а также честно сделанным замечанием Валерия о том, что НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕЛЬЗЯ удалять то, что написано

-Курочкин!

Большой кабинет, два стола, за одним сидит – молоденькая медсестричка, напротив – седой врач; оба делают записи в амбулаторных картах. Типичный день во время приёма в больнице.

Фёдор медленно снимает с ног, и тут его осенило: «Бахилы! С ними же быстрее, раз – и вошёл. И ничего расшнуровывать не надо…»

- На что жалуемся? - не отрываясь от карт, спрашивает врач.

- В моей голове что-то есть. Это мешает мне жить. Вечные мысли. Что бы я ни делал, постоянно думаю. Думаю даже там, где не надо. Вот уже которую ночь не сплю: видите, какие мешки под глазами!

- Любовь это, парень, - хихикнула медсестричка.

- Не смешно, - буркнул пациент. – Ничего не могу делать – мешают мысли. И любовь здесь точно не при чём!

Да, есть у Фёдора любовь, Лёлька. Хорошая, на переводчика учится. Весёлая, хозяйственная, собеседник – интересный, и в то же время не болтушка. И футбол с ним вместе смотрит, и на рыбалку всегда с друзьями отпустит – мечта, а не девушка!

- Нет, - как бы отвечая сам себе, повторяет пациент. – С любовью проблем нет. Опухоли тоже нет – боли не беспокоят.

- Похоже на головных тараканов. Томографию пройти вам надо. Сто первый кабинет направо, держите направление…

Предполагаемый диагноз подтвердился – у Фёдора в голове было много-много тараканов, да каких больших, жирных! На любой вкус: рыжие, чёрные, с усами короткими, с усами длинными, с усами прямыми, с усами-завитушками.

- Дааа, - покачивая головой и пересматривая снимки, говорил врач. – В стационар вам надо. И готовьтесь к операции.

При слове «ОПЕРАЦИЯ» Фёдор побледнел.

- Опе…рация? А.. П-по-другому никак? Уколы, лекарства?...

- Никак. Пока не расплодились, надо вывести.

- Эй, парень, да ты не дрейфь, – весело подхватила медсестричка. – Тараканы у каждого бывают, это как аппендицит. Один раз вывести их – и всё. Будешь жить, как ни в чём не бывало. И даже не вспомнишь.

- Койка завтра освободится, так что будем ждать вас.

Всё равно не по себе стало Фёдору. Идя по заснеженной улице, он пытался вспомнить, как жилось ему без тараканов. Вспомнить было не так-то просто. Сколько себя помнил Фёдор, тараканы у него в голове жили всегда. Просто раньше это было терпимо. Жить не мешало, что ли…

Фёдору всегда нравилось рисовать, поэтому немудрено, что на данный момент он учится на факультете искусств и дизайна. А Лёлька – его муза, вдохновитель.

Какие же мысли вызывали тараканы в голове Фёдора? Вот уже который день не может он ответить на вопросы. Первый - «кто я?». На первый взгляд вроде всё понятно – прилежный студент, любящий парень, да ещё и заботливый сын и внук. А если копнуть поглубже - непонятно, кто. Второй – «зачем я здесь живу?» Ну, ясен пень, чтобы учиться, чтобы Лёльку любить, чтобы маме и бабушке помогать. А если рассматривать ближе, непонятно, зачем и с какой целью. Живёт и живёт. И последний, третий вопрос – «что будет потом?» Ну, тут и ежу ясно – диплом будет, свадьба будет, своя семья будет. А если смотреть дальше – неизвестность. Такая пугающая, загадочная, непонятная.

Размышляя над этими тремя вопросами, Фёдор дорисовывал свою картину. На ней было изображено пшеничное поле, посреди – дорога, заворачивающая в сторону. Довольный работой, Фёдор позвал Лёльку. Она всё понимает. Она знает: когда Фёдор занят творчеством, его лучше не беспокоить! Иначе все мысли разбегутся, как тараканы, и не найти их потом.

- Очень красиво!...

Тут Фёдор заметил, что Лёлька держит руки за спиной. Обычно она обнимала его, а тут – нет.

- А, - поймала Лёлька взгляд Фёдора, - это книга, «1984» Оруэлла. По литературе задали. Смотри, какой у неё переплёт красный, тревожный. Антиутопия! Представь, если бы за твоими мыслями следили?

- Следить за мыслями? Чепуха! Никто, кроме тебя, не может следить за тем, что ты думаешь.

Настал день операции. В больничной пижаме, сидя на кровати, Фёдор представлял, какой лёгкой будет его жизнь без головных тараканов. Никаких мыслей, никаких забот, никаких переживаний – ничего! Только спокойствие да безмятежность. Спокойствие да безмятежность. Спокойствие, только спокойствие…

Тут в палату вошла медсестра. «А где санитары, а где каталка?» - подумал про себя Фёдор.

- Курочкин, к вам пришли. Но только ненадолго,

«Вот это да, - спускаясь вниз, думал Фёдор. - Кого же сюда принесло? Скоро же операция. Наверное, бабушку. Тьфу ты…»

Да, для Фёдора не было ничего хуже бабушкиных причитаний. Прооперировали бы уже скорее, и всё бы стало позади.

Оказалось, что принесло сюда Лёльку. Да ещё и не одну, а с полными пакетами.

- Я тут тебе апельсинов принесла, и свои фирменные пирожки. И ещё ты забыл тапочки. Тут ещё кое-что – кроссворды, книжки…

- Кроссворды и книжки? Тараканов вытравят, нагрузку на мозг нельзя будет давать.

- Так это после операции, а пока время есть – успеешь всё прочитать и разгадать. Ну всё, я побежала.

Фёдору ничего не оставалось, кроме как смиренно принять вещи. Зря что ли такая любимая, такая хрупкая Лёлька всё это на себе тащила?

Фёдор любил Лёльку, и даже когда он делал вид, что ему не нужны никакие заботы (в конце-концов он же защитник, а не Лёлька!), ему было очень приятно увидеть её, нагруженную этими пакетами. Ведь сорвалась ради него, прибежала, до операции считанные минуты, а ей хоть бы хны! Среди кроссвордов лежала та самая книжка в красном переплёте.

Фёдору ничего не оставалось, кроме как читать. Надо было убить время перед операцией.

Быстро пробежав первые строчки, он остановил свой взгляд на крупно напечатанных буквах, выстраивавшихся в следующий слоган:

ВОЙНА – ЭТО МИР

СВОБОДА – ЭТО РАБСТВО

НЕЗНАНИЕ – СИЛА

«Что за чепуха? А, ну да, это антиутопия. Лёлька же мне говорила!» Фёдор продолжил чтение. Далее шло описание мучений героя, пытающегося выразить свои мысли в дневник:

«…Уинстон сидел, бессмысленно уставясь на бумагу. Из телекрана ударила резкая военная музыка. Любопытно: он не только потерял способность выражать свои мысли, но даже забыл, что ему хотелось сказать. Сколько недель готовился он к этой минуте, и ему даже в голову не пришло, что потребуется тут не одна храбрость. Только записать — чего проще? Перенести на бумагу нескончаемый тревожный монолог, который звучит у него в голове годы, годы. И вот даже этот монолог иссяк. А язва над щиколоткой зудела невыносимо. Он боялся почесать ногу — от этого всегда начиналось воспаление. Секунды капали. Только белизна бумаги, да зуд над щиколоткой, да гремучая музыка, да легкий хмель в голове — вот и все, что воспринимали сейчас его чувства…»

И тут в голове Фёдора громко прозвучал голос Лёльки:

- Представь, если бы за твоими мыслями следили?

«Мысли… Следили… Полиция мыслей…. Да я же!...» - до Фёдора начало доходить, что тараканы в его голове – вовсе не болезнь. И если их вытравить, будет плохо. Ничего не будет! Спокойствие, только спокойствие. Пустота.

Теперь во что бы то ни стало надо отказаться от операции! Как бы абсурдно это ни звучало! И тут был один выход – сказать, что стало лучше, что произошло чудесное исцеление.

- Чудесное исцеление! – доктор поднимал рентгеновский снимок на свет, к окну. На нём Фёдор мог наблюдать свой мозг и много-много бабочек. – В моей терапевтической практике это случается впервые! Невероятно!

***

… - Разойдитесь, это канал «Мир», я буду брать интервью у Курочкина, - шустрая журналистка подбиралась к своей цели.

- А я фотограф газеты «Известия», мне нужно сделать снимок на обложку!

Толпы журналистов, яркие вспышки, куча гостей. В галерее выставка Фёдора Курочкина. Выставка называется «Тараканы».

- Здравствуйте, Фёдор Николаевич! Ваша картина «Дорога в никуда» пользуется наибольшей популярностью. Как вы думаете, почему?

- Как я думаю? Всё потому, что я думаю! И никто, кроме меня, не может следить за тем, О ЧЁМ я думаю! А ещё у меня есть они, - Фёдор жестом позвал к себе Лёльку и двух сыновей-близнецов. – У меня есть они. И потом, - беря Лёльку за руку, Фёдор, как бы отвечая сам себе, говорит - я же защитник, в конце-концов!

Дата добавления: 2015-09-29