Могущественный султан Баязет, привыкший к рабской покорности не только своих подданных, но и под данных других государств, впервые услышал слово, полное достоинства, впервые увидел не коленопреклоненную, а гордо стоящую фигуру посла. И этим послом был русский, «московитский», посол Плещеев. Хотя султан был обескуражен поведением Плещеева, тем не менее, отправил с ним грамоту. Торговля возобновилась. Не раз еще турецкие послы приезжали к Ивану, русские ездили в Турцию, причем все недоразумения всегда разрешались в пользу русских благодаря непреклонности московских дипломатов.
При Иване устанавливаются сношения и с другими государствами Востока. Иван отправляет посольство Марка Руфа в Персию (Иран), к шаху Узун-Гассану, а в 1490 году сам принимает послов хорасанского правителя Гуссейна, потомка знаменитого Тимура (Тамерлана).
Грузия, угнетенная турками, ищет себе поддержку в единоверной Руси, и в 1462 году грузинский князь Александр отправляет посольство в Москву, причем в грамоте называет себя «меншим братом» Ивана. Не только Грузия искала поддержки Москвы в борьбе с Турцией. За помощью к Ивану обращается мангупский (крымский) князек Исаак (Исайка) и кавказский (таманский) владетель Захарий Гуйгурсис. Русские купцы в свою очередь проникают далеко на Восток. К 1467— 1472 годам относится путешествие тверича Афанасия Никитина «за три моря» (Каспийское, Индийское и Красное) в Индию. Афанасий Никитин был первым европейцем, проникшим в Индию. Только спустя 25 лет, в 1498 году, в Индию приплыл Васко де Гама.
Огромное значение в укреплении международного положения Руси имел брак Ивана с Софьей (Зоей) Палеолог, племянницей последнего византийского императора. В 1453 году Византия была взята турками и остатки византийской правящей династии бежали в Рим. Римский папа стал хлопотать о браке овдовевшего к тому времени Ивана с Софьей Палеолог, считая, что таким путем ему удастся склонить Ивана к церковной унии, так как Софья была униаткой. Иван согласился на это предложение и отправил в Рим своего посла, Ивана Фрязина. В 1472 году Софья приехала в Москву. С ней вместе приехало много греков и папский легат. Тот попытался сразу же повести разговор о церковной унии, но ему дали понять, что все его усилия тщетны, а «ученый книжник» Никита Попович разбил в богословском споре все его аргументы, и легат быстро стушевался. После падения Византии и брака с Софьей Палеолог Иван считан себя преемником византийского императора и согласно с этим и вел себя как глава всего восточно-христианского православного мира. Брак с Софьей Палеолог имел большое влияние на рост политической власти князя и на складывание идеологии самодержавной власти. Но об этом ниже.
Покорение народов Севера.
Итоги внешней политики Ивана III
В княжение Ивана подчинено было много народов и племен Севера. Вместе с Новгородом Иван присоединил землю карел, Тре, или Терский берег,(26) населенный лопарями (саамами), и Заволочье (по Северной Двине), населенное «чудью заволочской» (коми). На Вычегде и Печоре Иван присоединил «новгородских данников» — коми-зырян, у берегов Ледовитого океана — «самоядь» (ненцев). В землях коми-пермяков московские войска появлялись и ранее. Здесь еще во времена княжения Дмитрия Донского действовал Стефан Пермский, крестивший коми-пермяков. В 1472 году в Пермь ходил воевода Ивана, Федор Пестрый, мстивший пермякам за их «неисправление». Он взял городки Искор, Урос, Чердынъ и Почку, разбил пермяков и взял в плен их воеводу Качаима. Князем Пермским был в то время Михаил, крещенный коми-пермяк. У реки Колвы Пестрый поставил городок и стал править от имени Ивана, собирая ясак. Пленный Пермский князь Михаил был отправлен в Москву. При Иване все население Перми было обложено ясаком, но управлялось не только московскими воеводами, но и туземными князьками. Последним местным князьком из пермяков был Матвей Михайлович, которого в 1505 году Иван «свел» и вместо него послал в Пермь первого русского наместника Василия Ковра,
Московские воеводы проникают и в древнюю Югру, куда ходили по дань новгородские бояре и ушкуйники. «Югра» — это вогулы (ханты) и остяки (манси). Остяки и вогулы жили родовым строем, во главе со своими многочисленными «князцами». Обилие мелких «кня-жеств», по сути дела родов, облегчало русским покорение «югры». В 1465 году по приказу Ивана устюжанин Сряба «повоевал» Югорскую землю, обложил ее данью и отправил пленных «князцов» в Москву, откуда Иван отпустил их обратно. В 1467 году вятчане «воевали» вогуличей и взяли в плен князька Асыку. В ответ в 1481 году вогуличи напали на Пермь. Через два года большая московская рать князя Федора Курбского разбила в устье Пелыма вогуличей, вторглась в Сибирь, откуда пошла Иртышем в Югорскую землю, причем взят был в плен «большой» Кодский князь Молдан. Побежденные вогуличи. обязались не нападать на Пермь.
В 1499—1500 годах был предпринят новый поход. Во главе пятитысячной русской рати шел князь Семен Курбский. На Печоре Курбский построил крепость и двинулся дальше, за Уральские горы. Он «повоевал» 40 городков и взял в плен 58 князьков. Югра была подчинена, хотя самостоятельные «князьки» у вогулов и остяков оставались еще долго. Только теперь, они были обязаны платить ясак и не нападать на подданных Московского князя.
Огромную роль в завоевании Югры играл пермский владыка — епископ Филофей. Он сносился с вогульскими и остяцкими князьками, ходатайствовал за них, убеждал присягать Московскому князю и постепенно распространил влияние церкви и «государя всея Руси» на всю Югру.
Переход под «высокую руку» великого князя сопровождался установлением систематической эксплоатации северных народов. Все они должны были регулярно уплачивать дань мехами — ясак. В их землях появлялись княжеские наместники. Распространялось христианство, притом часто насильственно. Появлялись монастыри — верные слуги Московского князя и новые эксплоататоры. Север постепенно «прибирали к рукам» феодалы, купечество и духовенство.
В той части Поволжья, которая вошла в состав Руси, жили мордва, мещера и татары. Они управлялись также через своих «князцов» или Касимовским царевичем, но все были данниками великого князя Московского и несли ему службу по мере надобности. Так, постепенно завоевывались земли нерусских племен и народов, и складывающееся Русское национальное государство несло уже в себе черты многонационального государства во главе с правящими классами великорусской национальности. Надо отметить также ассимиляцию туземных феодалов с русской правящей верхушкой. Немало татарских, мордовских, муромских, мещерских и прочих «князцов» и феодалов приняли православие, обрусели и вошли в состав русской феодальной знати. Общий итог войнам и внешней политике Русского государства времен Ивана III можно подвести словами Маркса: «В начале своего царствования (1462—1505) Иван III все еще был татарским данником: его власть все еще оспаривалась удельными князьями; Новгород, стоявший во главе русских республик, господствовал на севере России; Польско-Литовское государство стремилось к завоеванию Московии; наконец, Ливонские рыцари еще не сложили оружия. К концу царствования мы видим Ивана III, сидящим на вполне независимом троне, об руку с дочерью последнего византийского императора; (27) мы видим Казань у его ног, мы видим, как остатки Золотой Орды толпятся у его двора; Новгород и другие русские республики покорны; Литва уменьшилась в своих пределах и ее король является послушным орудием в руках Ивана; Ливонские рыцари разбиты. Изумленная Европа, в начале царствования Ивана III едва ли даже подозревавшая о существовании Московии, затиснутой между Литвой и татарами, — была ошеломлена внезапным появлением огромной Империи на ее восточных границах, и сам султан Баязет, перед которым она трепетала, услышал впервые от московитов надменные речи». (28)
4. УКРЕПЛЕНИЕ ВЕЛИКОКНЯЖЕСКОЙ ВЛАСТИ
Возвеличение Ивана III и усиление великокняжеской власти
Став из «великого князя» «государем всея Руси», Иван III этим титулом подчеркивал, что отныне существует не Москва, Рязань, Тверь, Ярославль и т. д., а Русь, т. е. Русское государство. И действительно, его княжение было тем отрезком времени, в течение которого в основных чертах складывается государство великорусской народности. Москва перестает быть центром княжества и становится столицей государства. Укрепление национального государства при Иване III в свою очередь было обусловлено созданием централизованной власти, установившей систематическую феодальную эксплоатацию крестьянства, власти, способной организовать борьбу с внешним врагом и ликвидировать феодальную раздробленность. Эта централизованная власть, власть «государя всея Руси» и «самодержца» опиралась на хорошо организованную военную силу и государственный аппарат.
Иван III старается подчеркнуть все эти перемены. Следствием возвеличения княжеской власти и результатом заимствования византийских придворных обычаев было прежде всего изменение его титула. Он уже не Иван, а Иоанн, «божией милостью государь всея Руси и великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Югорский, и Пермский, и Болгарский и иных». В ряде грамот Иван именуется «царем всея Руси» и «самодержцем». «Самодержцем» и «царем» он стал со времен падения татарского ига (1480), так как до сего времени русские князья получали свои владения «из рук» хана, который и был «царем».
Большое значение в укреплении авторитета княжеской власти имел брак с Софьей Палеолог. Софья была очень хитрой, умной, настойчивой и властолюбивой, и многие особенности придворной жизни при Иване III были результатом ее энергичной деятельности. Софья, привыкшая к пышности и блеску византийского двора, была недовольна порядками, царившими при дворе Ивана, при которых влиятельное боярство чувствовало себя в княжом дворце довольно свободно. Софья старалась насадить свои, т. е. византийские, порядки, и ее желания в этом отношении совпали со стремлениями Ивана. Пышность, придворный церемониал, «византийское благолепие» двора Ивана, раболепство, преклонение перед царем — все это в значительной мере результат влияния Софьи и греков, приехавших вместе с ней в Москву.
Преобразился и Московский Кремль — резиденция Ивана III. Иноземные мастера строят церкви и другие каменные здания.
При Иване вводится ряд новых придворных чинов: постельничий, сокольничий, ясельничий, санничий и т. д., складывается придворная иерархия. «Государь всея Руси» почитается как наместник бога. Иван, став мужем «царевны царегородской», почитался теперь и как глава восточно-христианского, «истинно православного» мира. И московские книжники начали старательно доказывать «божественность» царской власти. В начале XVI века духовенство сложило легенду о том, что Рюрик, потомками которого были, по летописным преданиям, Московские князья, — четырнадцатое поколение от Прусса, брата известного римского императора Августа. Таким образом, род русских князей начали выводить ни много ни мало, как из... Рима. Вспоминали и о Владимире Мономахе, внуке византийского императора Константина Мономаха, которого якобы дед «благословил» царской короной. (29) Сыну Ивана, Василию III, инок псковского Елеазарова монастыря Филофей писал, что все христианские царства сошлись в одном его царстве, что во всем мире остался он один, православный государь, а Москва — третий и последний Рим. Два Рима (Рим и Византия) пали из-за вероотступничества, а «древлее благочестие» сохранилось лишь в Москве, где «божьей милостью» правит русский православный царь. Четвертому же Риму не быть. Так создавалась церковниками-книжниками идеология самодержавия.
Ореол «божественности» окружает Ивана, его чтут, как земное божество, как царя и самодержца, преемника и наследника некогда могучей и грозной Византии. Иван III, подчеркивая свои права на византийское наследство, которое так помогло укреплению авторитета его власти, вводит даже древнеримский, позднее византийский герб — двуглавого орла.
Борьба Ивана III с боярами-княжатами
Изменился и сам характер правления Ивана. Он все меньше и меньше считался с боярством. Ранее князь совещался с боярской думой, решал все вопросы вместе с боярами и многим был обязан именно боярству. Теперь изменился и характер боярства, и отношение к нему язя. Постепенно теряют свое значение старинные московские боярские фамилии: Кошкины, Сабуровы, Челяднины, Морозовы, Ховрины, Воронцовы, Бутурлины и др. К сорока старинным боярским фамилиям теперь прибавляется не менее полутораста новых. Это все было главным образом удельное княжье из присоединенных и ликвидированных княжеств: Патрикеевы, Ряполов-ские, Оболенские, Холмские, Вельские, Курбские, Шуйские, Мстиславские, Воротынские и др. Эти титулованные княжеские роды из Рюриковичей или Гедиминови-чей заполнили всю Москву и заняли все верховные должности. Они сидели в боярской думе, правили на местах, судили от имени «государя всея Руси», водили войска и т. д. Старое московское боярство, на которое некогда опирались Московские князья, стушевалось и отошло на второй план, оттесненное богатым и знатным княжьем, приехавшим в Москву вместе со своими боярами и челядью. Среди самого боярства теперь образовалось несколько прослоек; бояре «местничали», следили за тем, чтобы менее родовитые не «заехали», т. е. не обошли их; начались бесконечные ссоры, споры и тяжбы из-за «мест». В расчет при этом принималась только родовитость. «Местничество», ставившее в основу всего «породу», т. е. родовитость, аристократичность, было средством борьбы в руках консервативного княжья и против произвола свыше и против дворян, детей боярских и разных слуг, которые могли их «заехать».
Удельные князья привезли с собой в Москву порядки времен феодальной раздробленности. В Москве они были слугами и «холопами» Ивана, называли себя уменьшительными именами — Алексеец, Федорец, Васюк — и боялись его окрика, но у себя в вотчине попрежнему считали себя князьями и полновластными хозяевами. Нередко они даже оставались наместниками в своих землях, и это только укрепляло их положение. Свои права они считали наследственными, но отнюдь не «пожалованными» великим князем. Рассматривая себя как наследственных владетелей, удельное княжье смотрело и на Москву как на своеобразный сборный пункт, откуда оно снова будет править землей, но не каждый в отдельности, как отцы и деды, а сообща, всей боярской думой.
Все эти стремления шли вразрез с политикой Ивана. Он не мог примириться с тем, что ограничивают его власть в области назначения воевод, наместников, судей, подсовывая ему вместо расторопных, хотя и не родовитых дворян, «слуг вольных», детей боярских, дьяков и т. д., весьма родовитых, но зачастую бестолковых и весьма щепетильных в вопросах «чести» и «породы» Рюриковичей. Назначать на должности по «родовитости» отнюдь не входило в интересы Ивана, так как всякая самодержавная власть, могущая «из грязи сделать князя», не нуждается в «породе» для возвеличения. Великий князь, пользовавшийся поддержкой многочисленного дворянства, посадских, церкви и старых московских боярских фамилий, не мог примириться с требованиями удельного княжья, становившегося все более и более наглым. И Иван решительно пресекает их притязания.
В 1500 году «за высокоумничанье» князю Семену Ряполовскому отрубили голову, а князей Ивана Юрьевича и Василия Ивановича Патрикеевых постригли насильственно в монахи. Их ждала та же участь, что и Ряполовского, но духовенство вымолило им жизнь. Не терпел Иван и своевольничанья князей во время походов, когда каждый из них со своими войсками действовал на свой страх и риск. Во время похода на Смоленск князья со своими отрядами действовали разрозненно и больше грабили, нежели воевали. Дмитрий пожаловался отцу, и Иван приказал многих князей, участников похода, за «своеволие» казнить.
В противовес попыткам княжья укрепиться наместниками в своих вотчинах и править ими, как ранее правили они княжествами, Иван вводит обязательную службу с вотчин, ограничивает право владельцев ими распоряжаться, постепенно подчиняет войска князей своим воеводам, часто назначаемым помимо правил «местничества». Растет за счет «родовых» число «пожалованных» вотчин. Уничтожается право «отъезда», да и «отъезжать», собственно говоря, было уже некуда.
Оставалась одна Литва, но там господствовала католическая вера и усилились гонения на русских, православных. Княжье притихло, но не сдалось. Сломить окончательно его сопротивление оказался в силах только внук Ивана III, Иван Васильевич Грозный.
Усиление дворянства. Создание поместного дворянского войска
Политические претензии заносчивых бояр-княжат, выражавшиеся в попытке провести свою линию в боярской думе, приводят к тому, что Иван стремится обойти думу и окружает себя дворянами и дьяками, которые зачастую становятся подлинными советниками князя. Дворянство складывается в серьезную экономическую и политическую силу, на которую опирается Иван. Большое значение начинает приобретать и чиновная бюрократия: дьяки, подьячие, повытчики.
Мы уже видели зарождение дворянства из «слуг вольных» и «слуг дворских», или «дворян». С середины XV века положение дворянства изменяется. Дворяне, во-первых, теряют право отъезда. Служба князю становится теперь для них обязательной. Изменяется и характер их вознаграждения. Ранее они кроме земли получали часть княжеских доходов — «кормы» и «доводы». Теперь за свою службу они получают земли — «поместья». Поместье — не вотчина, помещик — не вотчинник, боярин. Вотчина — наследственная земельная собственность, поместье же — пожизненная земельная собственность, получаемая за службу князю. Вместе с землей, конечно, «жаловались» и крестьяне, эксплоатируемые помещиком путем барщины и оброка. «Слуги вольные», дворяне, ранее несшие лишь дворцовую службу, должны были теперь нести и обязательную «ратную службу». Военная служба стала теперь неотъемлемой частью службы князю вообще. «Слуги дворные», обслуживавшие некогда княжое хозяйство, также стали теперь нести военную службу, и обе эти группы получили общее название «государевых служилых людей». «Великий князь» и «государь всея Руси» нуждался в создании многочисленной постоянной армии. Ее-то и составили «государевы служилые люди»: дворяне и дети боярские. Это была не только грозная военная сила, но и политическая опора самодержавия.
Ранее кроме дружины Иван III набирал разные ополчения из горожан: купцов (гостей), ремесленников и прочего городского люда. Существовало еще ратное народное ополчение. Ратников брали «с сохи», отсюда и название этого ополчения—«посоха». «Сохой» называлась податная единица, состоявшая из определенного количества крестьянской земли или «тяглых» дворов горожан. В 1495 году каждый десяток «сох» выставлял одного человека. Особое пешее войско составляли бедные крестьяне — «бобыли». Кроме них в московской рати можно было встретить в те времена и «охочих людей» — добровольцев. При Иване III вводится отряд «пищальников», (30) предтечей стрельцов и наемного войска. В начале XV века появляются казаки. Большое значение начинает играть и конница служилых татарских царевичей.
К началу второй половины XV века укрепляется поместное войско, постепенно вытесняющее к концу столетия народное ополчение. Крестьянин должен был отныне содержать служилого человека и, если уж итти на войну, то лишь в качестве его холопа. Несколько позже, в XVI веке, дворянин, владевший, например, 100 четвертями земли, должен был служить сам «на коне», а с каждых дополнительных 100 четвертей поместной земли выставлять еще одного конного воина. Переход к поместной системе и поместному войску ухудшил положение крестьян.
Огромное количество государственных земель вместе с сидящими на них крестьянами пошло «в верстку» служилым людям. Так, например, не успел Иван III присоединить древнюю новгородскую землю — Водскую пятину, как по переписной книге 1500 года только в двух ее уездах, Ладожском и Ореховском, числилось уже 106 московских помещиков, владевших 3 тысячами крестьянских дворов с 4 тысячами живших в них крестьян и дворовых людей. Раздача огромных участков земель многочисленным служилым людям наблюдается в эти времена во всех областях Московского государства. «Земских», «служилых людей» испомещают в Боровске, Кременце, Новгороде, Твери, Москве и т. д. Огромное количество крестьян, ранее свободных и несших лишь определенные повинности в пользу государства, становится теперь помещичьими крестьянами. Поместная армия — дворянство — укрепляла власть князя. Часто безродное, выросшее из слуг, дворянство за земли, крестьян, за «государево жалование» готово было итти в огонь и в воду. Замкнувшаяся в себе боярско-княжеская аристократия своим высокомерием и «местничеством», при котором «худородному» не на что было рассчитывать, была враждебна дворянству.
Дворянство понимало, что, только свергнув бояр-княжат, толпящихся у трона, оно может возвыситься до правящего сословия и стать монополистом в области политической власти, во владении землями и крестьянами. В этом отношении у дворянства с самодержавием был общий враг. Самодержавие опиралось на дворянство, а дворянство искало себе опору в царе.
Так назревала борьба между двумя прослойками [внутри самого господствующего класса феодалов — дворянством и боярами-княжатами, разразившаяся в начале второй половины XVI века в форме так называемой «опричнины».
Создание государственного аппарата
Изменилась система управления государством в центре и на местах, порождая новую группировку чиновничьей бюрократии. Ранее, в удельное время, не было особых учреждений, если не считать различных «путей»: сокольничьего, конюшенного и т. д. Ведали делами не учреждения, а бояре, которым «приказывали» разные дела. Теперь создается центральное управление.
Наряду с древней боярской думой появляются «избы» или «приказы». Появились Посольская изба, ведавшая иностранными делами, приказы: Казенный, Конюшенный, Большого Дворца, Ямской, Житный, Холопий, Разрядный, ведавший дворянством и войском, позднее возник Поместный приказ. Но некоторым сведениям, Иван III разделил все государство на «трети»: Владимирскую, Новгородскую и Рязанскую. Во главе их стояли особые приказы, называвшиеся также «третями».
Начальником приказа был «судья», боярин или князь, но фактически делами приказа ведали дьяки, подьячие и повытчики, приказные чиновники, которые только и могли разбираться в сложном и запутанном делопроизводстве и писать витиеватым и трудным, специфически «приказным» языком. Дьяк был подлинным хозяином приказа. Вместе с ростом и усложнением приказов, вместе с повышением роли делопроизводства и учреждений большое значение приобретает приказная бюрократия, советоваться с которой вынуждены были бояре и сам царь. Последний предпочитает обходиться без бояр и даже без начальников приказов, обращаясь непосредственно к дьякам. Политическое значение дьяков, подьячих и прочих «приказных» значительно вырастает.
Изменилось и управление на местах. Ранее там управляли наместники, назначавшиеся из князей или бояр, и волостели. За службу они получали «кормы» и «пошлины». Отсюда и их название «кормленщики». «Кормы» платили крестьяне и горожане «по сохам». Кормленщики брали и пошлины: судебные, таможенные, свадебные и т. д. Кормленщики, как видно, дорого обходились народу.
Судебник Ивана III, составленный в 1497 году дьяком Владимиром Гусевым, не только регулирует деятельность приказов, но и управление на местах. Судебник регулирует права кормленщиков, ограничивает их произвол, увеличивает ответственность перед великим князем, определяет круг их обязанностей и прав. Уставные грамоты кормленщикам определяют размеры «кормов» и «пошлин», причем кормы собирают уже не они сами, а сотские в городах и старосты в деревнях. Сокращается срок пребывания кормленщиков на данной должности. Местные выборные власти, в городах — сотские, в селах — старосты, привлекаются к управлению. По судебнику 1497 года вводятся в состав суда наместников и волостелей «земские выборные». Выбирались они из «добрых» и «лутчих», т. е. зажиточных людей. Они же судили и за «лихие» дела, т. е. за воровство и разбой. Эти дела были изъяты из ведения кормленщиков, так как на них последние очень наживались и действовали по произволу. Особенно упрочилось управление «земскими выборными» на севере, в «черносошных», государственных землях. Эти меры имели весьма положительный характер, так как они ослабили власть наместников и волостелей, облегчили положение народных масс, санкционировали и усилили выборное «земское» управление.
Все эти мероприятия в области перестройки управления государством укрепляли великокняжескую власть, власть «самодержавную». Иван III, опираясь на поместное войско, дворян, на приказных, все чаще и чаще обходился без боярства, игнорировал боярскую думу. Подлинное управление государством сосредоточивалось не столько в думе, сколько в приказах. Чванливое боярство могло еще гордиться своей «породой», спесиво восседать каждый день с раннего утра в думе, но подлинная кропотливая и сложная работа по сколачиванию государственного аппарата шла в приказах, где полными хозяевами были дьяки. Так сложился государственный аппарат — оплот и орудие самодержавной власти.
Значительно увеличилась и великокняжеская казна. Не стало хищной, алчной Золотой Орды, вымогавшей «выходы» и подарки, составлявшие ранее главный расход князя. Присоединение ряда земель и городов значительно увеличило в свою очередь княжеские доходы. Устанавливаются поземельное, подворное и промысловое обложения. С крестьян Иван III взимает «посошное». Для урегулирования сбора налогов он переписывает все крестьянское население, обязанное платить с «сохи». Размер «сох» и величина обложения были различными и зависели в деревне от качества земли, а в городе от зажиточности дворов.
Кроме того, брали разные пошлины за всякий продаваемый товар. Обложены были налогом и промыслы. Казна получала большие доходы от монополий: варить мед, пиво и употреблять хмель стало привилегией казны. Натуральные подати все больше и больше заменялись денежными. Так пополнялась великокняжеская казна. Обогащение казны укрепляло власть великого князя.
Иван III вводит изменение и в монетном деле. Если раньше каждое княжество имело свою монетную систему и само чеканило деньги, то теперь чеканка монет была сосредоточена в Москве.
Для упрочения связи между отдаленными областями и Москвой Иван укрепляет почтовую связь, так называемый «ям», введенный еще татарами. «Ямскую» повинность несли крестьяне. Из них вербовались «ямщики». Установилась определенная плата за проезд, и появились специальные лица, ведавшие ямским делом. Население было обложено новым налогом—«ямскими деньгами». «Ям» — своего рода почтовая станция; они были расположены на расстоянии 25—30 верст друг от друга, и это давало возможность добираться из Москвы в Новгород за три дня. Ямская повинность улучшила связь и облегчила сношения отдельных областей с центром и между собой, но она еще больше отяготила крестьян.
Поместная система и поместное войско, создание централизованного бюрократического аппарата, уже отделившегося от собственно княжеского дворцового управления, «посошное» обложение и ямская повинность — все это, ложась главным образом на плечи крестьянства, в то же время способствовало усилению мощи Русского национального государства.
5. ЗАКРЕПОЩЕНИЕ КРЕСТЬЯН
Закабаление, закрепощение и эксплоатация крестьянства путем барщины и оброка начались очень давно, со времен «Русской Правды», с XI века. Но в те времена далеко не все крестьянство было закрепощено, да и сами феодальные формы зависимости отличались от зависимости крестьян в XIV—XV веках. В течение всего периода возвышения Московского княжества и образования Русского государства идет процесс закрепощения крестьянства. Крестьянство жило на землях «черных», государственных, великокняжеских, дворцовых, монастырских, боярских и поместных, т. е. дворянских. По отношению к своему господину крестьяне были обязаны рядом повинностей, несли барщину, выражавшуюся в самых различных отработках, и платили оброк.
Крестьянство жило в селах, сельцах, деревнях и починках. Запустевшая деревня называлась «пустошью».. Размеры сел и деревень были очень невелики. Сел с населением в 50—100 душ было очень немного. В селе обычно стояла деревянная церквушка и боярская усадьба, где жил боярский управляющий и слуги. Огромное большинство крестьянских поселений составляли небольшие деревушки в 3—4 двора. Стихийные бедствия, голод, мор, чрезмерная эксплоатация крестьян, войны приводили к тому, что много деревень превращалось в «пустоши». Крестьяне жили в маленьких курных избах, у которых не всегда были хозяйственные пристройки. Вместо окон были просто отверстия, затыкавшиеся тряпьем, соломой, и только лишь «лутчие» крестьяне, наиболее зажиточные, вставляли в окна слюду. Землю обрабатывали примитивной сохой, которую тащила слабосильная крестьянская «коняга». Немного было у крестьянина и «живности» — скота и птицы. Крестьянство жило впроголодь, кое-как сводя концы с концами, и малейшее бедствие разоряло крестьянина, заставляло его итти в кабалу. Господствовало натуральное земледельческое хозяйство, сочетающееся с домашним промыслом, с обработкой сырья для собственного потребления и внесения оброка, и с отработкой в барском хозяйстве. Крестьяне не имели своих земель. Земля, которую они обрабатывали, кому-нибудь да принадлежала. Даже «черносошные», государственные крестьяне и те вынуждены были говорить, что «земля Божья да государева, а роспаши и ржи наши».
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |