Уже подъезжая к офису, он вдруг вспомнил о Сергее и едва не застонал в голос. За событиями с Лером он совсем забыл о том, что случилось вчера в его кабинете. Господи, да что ж за день сегодня такой! Егор в раздражении шарахнул кулаком по рулю, попав на клаксон и до смерти перепугав переходившую перед ним дорогу пожилую женщину. Сергей, наверняка, уверен, что у них все началось заново. Придется теперь разбираться и с этим. Хотя… А почему бы и нет, собственно? Постоянный партнер уж точно поможет переключить внимание с домработника. Тем более, знакомый постоянный партнер. В конце концов, Сергей – далеко не худший вариант. Можно даже сказать, оптимальный. На какие-то качественно новые отношения с ухаживаниями и притиркой характеров Егора сейчас точно бы не хватило. А с Сережей это все уже давно пройденный этап. Ему просто нужен он. Ну что ж, значит, Сережа.
Тот не заставил себя ждать. Примерно в половине десятого ожил селектор и голосом секретаря сообщил: «Егор Александрович, к Вам Золотаренко». Егор вздохнул, потер лицо руками и нажал кнопку ответа: «Спасибо, Анна, пусть войдет. И не беспокойте нас, пожалуйста».
Зашел Сергей. Прикрыл за собой дверь и остановился, словно не решаясь идти дальше. Кивнул на бумаги в руке:
- Доброе утро. Егор, я принес договор с Йошкар-Олой, он проверен и подкорректирован, тебе осталось только визу поставить.
Договор, значит… Егор смотрел на него молча. Красивый ты, Золотаренко. И умный. И знаешь меня, как облупленного. И в постели хорош, как черт… А, главное, взрослый, двадцать девять тебе. Какого же меня на экзотику потянуло?..
- Иди сюда, Сереж.
Сергей подошел, протянул бумаги. Егор поймал его за запястье, забрал договор, положил на стол, потянул за руку на себя.
- Сюда иди.
Тот шагнул неловко, постоял секунду, глядя сверху вниз, а потом вдруг опустился на корточки, уткнулся лбом ему в колени:
- Егор…
- Что? – Егор положил ему ладонь на затылок, заставляя поднять голову, - Что, Сереж?
Золотаренко усмехнулся невесело:
- А то ты не знаешь что.
- Знаю, наверное.
- Точно знаешь.
- Точно… - Егор вздохнул, погладил его по щеке. – Что, Золотаренко, по-новой все?
- Как ты скажешь, Егор.
- А ты сам?
- А я… будь моя воля, я и тогда бы… не заканчивал. Можно подумать, это новость для тебя.
- Сереж, зачем оно тебе, а? Вот лично тебе – зачем? Ты ж знаешь уже все, со мной легко не будет.
- Самойлов, давай обойдемся без сопливых признаний? Сам же кривиться будешь.
- Буду.
- Ну вот, можешь считать, что мне с тобой удобно. Лень новые отношения строить с кем-то.
Егор усмехнулся, в очередной раз привычно удивившись, как все-таки Сергей хорошо чувствует его настрой.
- Годится. Так и буду считать. – Улыбнулся. – Ну что, товарищ заместитель? Целоваться будем?
- Будем, товарищ начальник, а как же? – Сергей легко поднялся с присядок, склонился, коснулся губами губ… Через несколько секунд Егор разорвал поцелуй.
- Так, все. Хватит мне тут трудовую дисциплину разлагать. Иди. Кстати, годовой отчет закончили?
- Закончили.
- После обеда занесешь.
- Так точно. – Сергей шутливо отсалютовал и направился к дверям. Егор помедлил, что-то прикидывая в уме, потом окликнул его:
- Сереж…
- Да?
- После работы какие планы?
Сергей чуть помедлил, улыбнулся с хитринкой:
- Полностью соответствующие твоим.
Егор рассмеялся:
- Да-а, Золотаренко… В твоем случае, юрист – не профессия, а состояние души. Хорошо сформулировал.
- Ну так…
- Поехали куда-нибудь? Поужинаем…
- А потом?
- А потом к тебе.
Сергей покивал молча, продолжая улыбаться, но взгляд стал серьезным, даже задумчивым, потом сказал: - Поехали, - и покинул кабинет.
- Мальчика-то своего предупредил?
- Предупредил. И… Сереж, давай без мальчиков. Он мой работник.
- Работник, ну да.
- Да. И давай закроем эту тему. Я тебя прошу.
- Не сердись. Я просто переживаю за тебя. Возраст… дите ведь совсем.
- Дите… Да все, Сереж. Забудь. Глупости это.
- Хорошо, если так.
- Так. – Ничерта это не так, но, чем меньше ты будешь мне об этом напоминать, тем быстрее у меня получится забыть самому. Егор потянулся, нежась на шелковых простынях, Сергей подождал, пока он устроится, и снова прижался, тесно, всем телом, положил голову на грудь, прикрыл глаза.
- Мне не верится, Самойлов.
- Во что?
- В то, что ты снова здесь.
- Что, наступило время сопливых признаний?
Сергей усмехнулся, не открывая глаз:
- Да толку-то в них, в признаниях? Если что-то не сказано прямым текстом, это ведь не означает, что ты этого не знаешь, правда?
- Давай не будем.
- Как скажешь, Егорушка.
- Черт возьми, Золотаренко, пора б уже выучить, что я ненавижу, когда ты меня так называешь.
- Я пооомню… - Сергей приоткрыл глаза и, не поднимая головы, провел языком по Егоровой груди. Тот чуть вздрогнул. Золотаренко приподнялся на локте, глянул заинтересованно и хитровато и снова провел, на этот раз задевая сосок. Егор глянул оценивающе, а потом подхватил, перевернул на живот, подмял под себя, жестко прихватил зубами кожу на загривке, отпустил, прошептал на ухо:
- Соскучился?
- Дааа… - Сергей с готовностью прогнулся под ним, прижимаясь бедрами к его паху. – Хочу тебя!
Егор крепче прижал его к постели, не давая двигаться:
- Сильно?
- Очень… Егор!
- Что?
- Не могу больше…
- Не можешь что?
- Егор! Пожалуйста! – Золотаренко уже чуть не плакал от нетерпения.
- Попроси. Как следует.
- Возьми меня!
- А дальше?
- …
- Не слышу.
- … хозяин…
- Так-то лучше, - Егор довольно улыбнулся и приподнял бедра, нащупывая вход, толкнулся медленно, ожидая, пока растянутая плоть сама обхватит головку, потом резко усилил нажим, одним движением оказываясь внутри на всю длину, и сам не сдержался, простонал сквозь зубы, удовлетворенно вслушиваясь в плачущий крик Сергея.
Домой он вернулся сильно заполночь. Осторожно, стараясь не шуметь, открыл своим ключом дверь, не зажигая света, прокрался мимо дверей кухни. Остановился. Вернулся. Так и есть, не показалось. За кухонным столом, уронив голову на сложенные руки, спал Валера. Ребенок, ну что ж тебе в своей кровати не спится?
Егор вздохнул, бросил вещи на стул и легко подхватил мальчика на руки. Тот пробормотал что-то во сне и прижался к груди. Так. Спокойно. Просто уложи ребенка спать. Егор отнес Лера в его комнату, осторожно опустил на постель. Раздевать не решился, только убрал с лица упавшие прядки. Укрыл пледом, посмотрел пару минут на спящее чудо и все так же тихо отправился к себе.
Время шло и шло, а увольнять его никто не собирался. Лер понемногу свыкся с той неловкостью, которая охватывала его каждый раз в присутствии Егора Александровича. По крайней мере, смог заставить себя общаться с ним почти так же, как и до того случая. Правда, общение не уходило дальше хозяйственных тем. Хозяин тоже вел себя, как ни в чем не бывало. А вот с фантазиями было хуже. Оставить их у Лера не получалось, наоборот, чем дальше, тем чаще он просыпался среди ночи от собственного сдавленного стона. Сны отличались редким разнообразием.
Сегодня Егор Александрович задерживался. Снова. Он теперь часто задерживался, и хотя данная тема никогда не обсуждалась, Лер каким-то образом чувствовал, что дело тут в том, другом, в Сергее Дмитриевиче, чтоб ему пусто было! Понимание это сводило с ума и не давало покоя. Он бы, наверное, все отдал, чтобы оказаться на его месте. Вот только не брал никто. Да и отдавать-то, признаться, было особенно нечего.
Лер в очередной раз – и не сосчитать, в который – бросил взгляд на кухонные часы. Половина второго ночи. Трахается там, небось, с этим своим. Ууух… Вот же наказание. До десяти вечера он настойчиво подогревал остывающий ужин. Ближе к одиннадцати махнул рукой. В двенадцать убрал окончательно остывшее жаркое в холодильник и притащил на кухню ноутбук.
Это, кстати, заслуживало отдельного внимания. Его принес однажды вечером Егор Александрович. Сунул в руки, не глядя в глаза. Буркнул: «Это тебе. Занимайся». На удивленный вопрос пояснил, что, мол, на фирме списали, а он забрал. Лер неверяще прижал к себе сокровище и тем же вечером, закончив с делами по дому, уселся исследовать. После некоторых мытарств, подключился к интернету и теперь скрашивал свой досуг пребыванием в мировой сети.
Сейчас он сидел на одном сайте… ну, откровенно говоря, нечего ему было на том сайте делать, в шестнадцать-то лет. Однако, когда при загрузке выскочило окошко с требованием: «Подтвердите, что Вам уже исполнилось 18 лет», - не задумываясь, клацнул на кнопочку с надписью «Да». И сейчас, пылая щеками, рассматривал фотографии… Если чуть прищурить глаза и расфокусировать зрение, то в лице худощавого темноволосого парнишки можно попытаться уловить свои черты… А его партнер, вполне мог бы быть похож на Хозяина, благо, лица не видно… Как он его прижал к себе… Ох… Вот бы…
Во входную дверь затарабанили, выдернув Лера из грез. Он подскочил, как ужаленный, воровато оглянулся, захлопнул ноутбук, разрывая соединение, и помчался открывать.
За дверью его ждало зрелище невиданное.
Незнакомый мужчина стоял, перекособочившись, а на плече у него практически висел Егор Александрович. Не нужно было быть специалистом, чтобы понять, что он мертвецки пьян. Пиджак его был помят и расстегнут, как и верхние несколько пуговиц когда-то белоснежной и отутюженной сорочки, из кармана печально свисал дорогущий галстук, подметая кончиком и без того чистое крыльцо. Стойкое амбре дорогого алкоголя завершало картину, не оставляя никаких сомнений.
Лер как-то по-девчачьи всплеснул руками, а мужик прокряхтел:
- Слышь, малой, куда папашу-то твоего сложить?
Лер, помедлил секунду, лихорадочно соображая, что делать, а потом взмолился:
- Пожалуйста, помогите мне его до спальни дотащить, а то я сам никак!..
Мужчина тяжело вздохнул, крякнул:
- Ну давай, помогай, что ли, - и бочком вдвинулся в прихожую.
Лер с готовностью подхватил не оказывающего никакого сопротивления и вообще, кажется, полуспящего, Егора с другой стороны, и вместе, пошатываясь и периодически чуть не падая, они повели его на второй этаж. Свалив бесчувственное тело на кровать в спальне, мужчина со стоном выпрямил спину и сказал осуждающе: «Ну и набрался он», - так, будто это именно Лер был виноват в произошедшем. Валера перевел взгляд с окончательно уснувшего хозяина на неожиданного помощника и вдруг спохватился:
- А Вы кто?
- Очнулся, - мужчина беззлобно засмеялся. – Таксист я. Его машина, скажешь, у ресторана осталась. Хорошо он погулял. Один, главное, ладно б с кем-то…
- Ой, Вы, может, чаю хотите?
- Денег я хочу и домой, - с неожиданной тоской в голосе сообщил таксист.
- Сейчас! – Лер засуетился. – Пойдемте.
Внизу он расплатился с таксистом, справедливо решив, что вот они, те самые «непредвиденные расходы», на которые Егор Александрович предусмотрительно выделял каждый месяц энную сумму, и проводил его до двери. И сейчас стоял в прихожей, между кухонной дверью и лестницей, и раздумывал насчет своих дальнейших действий. По-хорошему, хозяина следовало раздеть, уложить поудобнее, а вещи забрать в стирку. По-настоящему, от мыслей, что вот он сейчас пойдет и разденет Егора Александровича, организм вел себя предательски, хотя и предсказуемо: сердце колотилось, щеки горели и еще кое-что… Признаться, кое-что беспокоило особенно сильно. Помучившись какое-то время, Лер решил, что все-таки ему тут платят не за то, чтобы он стоял и сомневался, а за работу. Поэтому он решительно вздохнул и отправился наверх.
Егор лежал на кровати, как положили, с краю на боку. Похоже, он даже не пытался переместиться. Лер постоял с минуту, не решаясь прикоснуться, потом подошел и легонечко толкнул его в плечо, предусмотрительно выпутав его правую руку из пиджачного рукава. Эффекта ноль. Лер надавил рукой сильнее, и Егор Александрович перекатился на спину, тут же раскинувшись на пол-кровати. Лер с усилием вытащил из-под него пиджак, бросил на пол – все равно стирать. Расшнуровал и стянул ботинки, потом носки. И снова замер. Дальше шли рубашка и брюки. И белье. Ох. Вот что, прямо так, взять и снять? В висках застучала шальная идея. Он ведь спит? Ведь крепко? А что если… Такого шанса больше не будет. Он не позволит. Не подпустит… Но ведь если узнает… Вышвырнет к чертовой матери, уже ничто не остановит. Но ведь он же пьян… Даже если и вспомнит что-то, может подумать, что приснилось… Вряд ли спросит…
Решившись, Лер тихонечко присел на край кровати и осторожно расстегнул пуговицы рубашки, развел полы в стороны, не в состоянии оторвать взгляд от обнаженной груди Хозяина. Он видел его без одежды один единственный раз, тогда, в ванной, но почти ничего не запомнил от волнения. Впоследствии не раз пытался вспомнить, представить, но возникающий под закрытыми веками образ никак не хотел проявляться с желаемой четкостью. А сейчас он мог смотреть сколько угодно. И не только смотреть. Задыхаясь, он легонечко провел кончиками пальцев по коже груди, шалея от вседозволенности. Коснулся ладонью, прижав ее прямо напротив сердца, ощущая его стук. Погладил. Потом еще. Забыв обо все на свете, Лер трогал и трогал его тело, балдея от ощущения горячей кожи и выпуклых мышц под ладонью, прикрыв глаза, тяжело дыша от возбуждения. Егор спал, как убитый. Наверное, он действительно очень много выпил. Лер, наклонился ближе, воровато взглянул на его лицо и, убедившись в том, что хозяин спит, коснулся его груди губами, провел ими по коже, приоткрыл, чтобы поцеловать, вдохнул запах… Отстранился. Спит. Мальчик снова наклонился, затаив дыхание, лизнул кожу, пробуя ее солоноватый вкус, подобрался к плоскому пока соску, коснулся кончиком языка гладкой нежной кожицы, ощущая, как она сморщивается от прикосновений, обхватил губами, отпустил.
То, что сейчас происходило, было похоже на сон. Он мог прикасаться к человеку, которого любил и хотел больше всего на свете, мог гладить его, целовать, пробовать его кожу на вкус… Можно было даже представить, что Егор Александрович сам разрешил ему это и, на самом деле, вовсе не спит сейчас, а просто прикрыл глаза от удовольствия.
Лер отстранился и взялся за пряжку Егорова ремня. Расстегнул его, потом ширинку, потянул брюки вниз, снял. Погладил его ноги, снизу вверх, от щиколоток к бедрам. И только добравшись до мягких облегающих боксеров, вдруг понял, что у Егора стоит. Да еще как. Он, замерев, переводил глаза с отчетливой под тонкой тканью выпуклости на лицо и обратно. Потом решился и прижался щекой. Потерся. Погладил. Егор застонал. Лер подскочил, снова тревожно вглядываясь в лицо, не проснулся ли? Но нет, хозяин спал, лишь чуть приоткрыл губы. Лер взялся за резинку и осторожно, приподнимая, потянул трусы вниз. Снял полностью и только потом решился взглянуть. И залился краской, физически ощущая, как запылали щеки и уши. Он был большим. И длинным. И… Ужасно хотелось прикоснуться. Он протянул руку, дотронулся, обхватил, провел вверх-вниз по гладкому стволу. Егор снова застонал, на этот раз громче, шевельнул бедрами. Лер повторил движение, другой рукой сжимая свой член, сквозь ткань шортов. Потом наклонился и прикоснулся губами. Поцеловал неловко сбоку. Еще раз. И, замирая, лизнул головку. Егор тяжело задышал. Лер зажмурился и, вспомнив содержимое сайта, обхватил его член губами, вобрав неглубоко в рот. И сам уже застонал, чувствуя, что сходит с ума, от вкуса, запаха, ощущения плоти на языке. Он сосал, помогая себе свободной рукой, второй лаская себя, совершенно забыв о том, кто он, где находится… Поэтому неожиданный рывок за шиворот, сопровождаемый глухим рычанием, заставил его испуганно вскрикнуть, а через секунду он оказался лежащим на кровати, вдавленным в нее телом Егора. Он в ужасе взглянул в его лицо. Глаза Егора были закрыты. Казалось, что проснулось только его тело. Колено отработанным жестом раздвинуло ноги, Лер, помогая, сам с радостью раскинул их, подаваясь вверх бедрами, вжимаясь пахом в пах, с восторгом чувствуя его горячий твердый член своим… В голове билось: «Неужели? Неужели? Сейчас?.. Да…»
- Даа… - он простонал это вслух, и его стон был заглушен поцелуем, властным, жестким, даже болезненным… глубоким… и таким желанным… Лер метался под мужчиной, изнутри жгло, хотелось смеяться и плакать одновременно, кричать и умолять… да, да! Пожалуйста!.. Рука Егора обхватила его затылок, вплелась в волосы, сжала, сильно потянув, и… он, отстраняясь, распахнул глаза, ошарашено уставившись на разметавшегося под ним Валеру, казалось, в секунду протрезвевшим взглядом. А потом шарахнулся от него так резко, что, не удержавшись, слетел с кровати. В мгновение ока пришедший в себя Лер инстинктивно собрался в клубок. Сердце трепыхалось в груди, как пойманная птичка. До него только сейчас начало доходить, ЧТО он сделал. Он замер, зажмурился и в ту же секунду оказался вновь подхвачен за шиворот, стянут с постели и в буквальном смысле вышвырнут за дверь, которая с оглушительным грохотом захлопнулась за его спиной.
Он ожидал чего угодно: крика, скандала, немедленного расчета, а, может, и продолжения… Но только не того, что его вот так, бесцеремонно, просто выкинут, словно нашкодившего котенка. Внутри вскипела злость. Он подхватился с пола и кинулся на запертую дверь, яростно молотя в нее кулаками.
- Да какого хуя?! Почему?! Вы же сами этого хотите! Хотите!!! Я же вижу! Вам понравилось!!! Так какого хера Вы меня выгоняете?! Блять, да откройте ж Вы эту гребаную дверь!!!
Именно в этот момент «гребаная дверь» распахнулась, и не ожидавший подобной подлянки Лер кубарем рухнул на пол. Вскинул голову и встретился глазами со строгим взглядом Егора Александровича, все еще встрепанного, но уже успевшего облачиться в домашние штаны.
- Еще одно матерное слово, и ты вылетишь из этого дома к чертовой матери. Тебе ясно?
Ошалевший Лер, ожидавший чего угодно, но только не нареканий по поводу употребления нецензурной лексики, только и смог, что промямлить:
- Я… ясно…
- Вставай. – Он поднялся. Егор подтолкнул его по направлению к кровати. – Садись. Рассказывай.
Лер вскинул на него затравленный взгляд из-под взлохмаченной челки:
- Ч-чего рассказывать?
Егор со вздохом закрыл дверь, подошел, остановился напротив.
- Зачем ты это сделал?
Лер молчал, низко опустив голову. Жутко хотелось плакать. Ну как? Как ему ответить на этот вопрос? Как объяснить, что помутился в разуме, увидев его обнаженным? Что не мог удержаться? Что мечтал об этом так долго и много?.. Что когда сон становится явью, от него никак невозможно отказаться…
- Валерий? Отвечай.
- Я… хотел этого…
- Чего «этого»?
- … с Вами…
- Чего «со мной»? Выражайся яснее.
Да что он, издевается, что ли?! Лер вскинул голову:
- Вас! Я хотел Вас! И тогда, и сегодня, и все это время! И сейчас… - неожиданный прилив смелости закончился так же быстро, как и начался. Лер снова пришибленно замолчал, с той лишь разницей, что теперь он смотрел в глаза Егора Александровича. И ждал, что последует за его выходкой.
Но Егор Александрович, похоже, и не думал сердиться. Он вздохнул тяжело, отводя глаза, а потом подошел поближе и присел перед ним на корточки.
- Валера… Лер… Ты помнишь, сколько тебе лет?
- Помню…
- Ты несовершеннолетний. Я не могу… Нельзя, понимаешь? Если кто-нибудь узнает, у меня будут огромные неприятности. Ты себе даже представить не можешь их масштаба.
- Никто не узнает… - едва слышно прошептал Лер.
- Узнают, - Егор выглядел донельзя усталым, но говорил тихим ровным голосом, не раздражаясь, пытаясь убедить. – Обязательно узнают. Такое невозможно скрывать долго.
Он замолчал. Потом сказал совсем тихо, положив ладонь на колено Лера:
- Ты мне очень нравишься, мальчик… - поймал удивленный, неверящий взгляд Валеры, кивнул утвердительно, - очень. Но мы не можем.
Лер прошептал:
- Что мне нужно сделать, чтобы быть с Вами?
Егор усмехнулся невесело, но как-то ласково.
- Подрасти.
Лер взглянул на него умоляюще и спросил робко и совершенно безнадежно:
- Что, совсем-совсем ничего нельзя?..
Егор снова вздохнул, помолчал, глядя не него, будто раздумывая, а потом медленно протянул руку, погладил затылок, прошелся большим пальцем по щеке и, приблизившись, поцеловал. Совсем не так, как до этого, нежно, мягко, совершенно не больно, медленно… как-то… вдумчиво… Лер таял в поцелуе, не решаясь пошевелиться, прикоснуться, обнять, он только неуверенно отвечал, наслаждаясь теплой лаской… Через минуту Егор отстранился. Поднялся на ноги, кинул взгляд на будильник у изголовья, присвистнул и сказал уже другим, обычным своим тоном:
- Хорошо, что завтра суббота. – Потом взъерошил Леру волосы. – Спать, похоже, сегодня уже не придется, пойду-ка я в душ. Ты как? Засыпаешь?
Лер помотал головой:
- Точно нет.
- Ну, раз нет, тогда сделай нам, будь добр, кофе. Да я и от легкого завтрака бы не отказался. О’кей?
- О’кей. – Лер нерешительно, еще не совсем понимая, как себя теперь вести, улыбнулся ему и, продолжая улыбаться, направился на кухню.
На светофоре его подрезал какой-то урод на «Ланосе». Егор лениво прижал газ и в два счета обошел его через сплошную, привычно проигнорировав знак «Обгон запрещен». Часы на панели показывали половину третьего, освещенные фонарями улицы были почти пусты, в приспущенное окно врывалась ночная прохлада, мышцы приятно тянуло – сегодня Золотаренко превзошел сам себя.
Вспомнив о Сергее, Егор улыбнулся. С ним было хорошо. Очень хорошо. Понятливый, терпеливый, послушный… знающий и разделяющий его предпочтения, опытный. Вот только не любимый ни разу, а оттого в значительно степени менее желанный. С Сергеем был тот случай, когда «аппетит приходит во время еды». Стоило начать, и тот так искусно и верно находил нужные рычаги, что возбуждение захлестывало, звало, тянуло, заставляя кровь быстрее бежать по венам… А хотелось другого. Другого хотелось. Ощущения, когда желание накрывает с головой от одного взгляда, когда внутри, в районе желудка, что-то сжимается, а потом резко отпускает при малейшем прикосновении, когда оргазм возможен от одного поцелуя, просто потому что можно. Хотелось Лера. С Лером. С ним. И это постоянное непроходящее желание сводило с ума, снова и снова толкая его в постель к Золотаренко, к вящей радости последнего.
Сегодня утром он снова сорвался. Лер проспал, и когда Егор спустился вниз, тот как раз выбегал из своей комнаты. Они столкнулись в дверях кухни, Лер вскинул глаза на хозяина, Егор взглянул на него и поплыл… Он был таким… сонным, чуть встрепанным, каким-то мягким… родным, на щеке отпечаталась складочка наволочки… И Егор не сдержался, притянул к себе, прижал, зарылся в пушистую макушку, вдыхая запах… Лер пах сонным ребенком, и от этого почему-то окончательно сорвало крышу. Егор запустил пальцы в спутанные прядки на затылке, потянул назад, заставляя сильнее запрокинуть голову, накрыл губы губами. Язык тут же защекотал мятный привкус зубной пасты, Лер судорожно вздохнул и вдруг прижался тесно-тесно, обхватил руками, повис на шее, отвечая так отчаянно, словно от этого зависела его жизнь…
На работу Егор опоздал. Нет. Ничего не было, хотя хотелось до дрожи. Он просто целовал своего мальчика, упиваясь его реакцией, тихими вздохами, всхлипами, неуверенными поглаживаниями тонких рук… Потом подхватил его, сел на стул, усадил на колени… и снова целовал, целовал… и не мог оторваться… и голова кружилась… и вело, как в юности… Начавшееся душем утро, им же и закончилось. Лер с припухшими яркими губами и безумно счастливыми глазами провожал его на пороге, глядя вслед удаляющейся машине. Егор смотрел на тонкую фигурку в зеркало заднего вида, пока мог, в итоге едва не проскочил нужный поворот.
А на работе, ближе к вечеру, раскидавшись со срочными делами и вспомнив утреннее, снова ощутил запоздалое раскаяние, чувство вины, досаду на себя. Опять не сдержался. Опять все зароки побоку. Опять обнадежил ребенка. Он ведь ничерта не понимает, что нельзя. Просто слушается. Мальчик. Мягкий. Послушный… Ровно такой, как надо. Идеальный. Черт! Маскируясь за мыслями, коварно подобралось возбуждение. С этим надо было что-то делать. Ехать в таком состоянии домой не рекомендовалось категорически. Он совершенно не мог гарантировать собственной моральной стойкости. В итоге он вызвал Золотаренко и обрадовал его перспективой совместного вечера. Напряжение требовало выхода, и Егор в очередной раз порадовался тому, что у него есть безотказный Сережа. Да, поступать так было не очень-то хорошо, но, с другой стороны, Золотаренко такие знаки внимания в радость, а ему – на пользу.
Он долго думал, звонить или не стоит Леру, в конце концов, позвонил и сказал, что задержится, однако не уточнил, насколько. И сейчас, по дороге домой, снова терзался раскаянием. Нужно было сказать, что не просто задержится на работе, а вернется поздно ночью. С другой стороны, Лер бы сразу догадался, где он и с кем. А то он так не догадался! Куда ни кинь – всюду клин. И что со всем этим делать – черт его знает.
Привычно припарковавшись на подъездной дорожке, Егор взбежал по ступенькам крыльца и подергал дверную ручку. Заперто. Ясное дело – ночь на дворе. Он открыл своим ключом и потихоньку прошел внутрь. Внутри было темно и тихо. Спит, наверное. Егор на цыпочках прокрался к двери Леровой комнаты и, потихоньку приоткрыв, заглянул. Лера не было. Егор, уже не таясь, прошел до кровати и даже зачем-то поворошил одеяло. Хм. Может, уснул где-нибудь в другом месте? У него это запросто.
Выйдя из комнаты домработника, Егор направился в гостиную, потом в кухню, потом с постепенно нарастающим чувством тревоги наверх. Проверил – чем черт не шутит – свою спальню и даже кабинет, хотя Лер строго-настрого следовал установленному с первого дня правилу: без хозяина в кабинет ни ногой. Снова спустился, зашел в спортзал, полюбовался лунными бликами на хромированных стойках тренажеров. Лера не было нигде. Внутри душной волной поднималась паника.
Егор снова поднялся на второй этаж, выскочил на веранду… потом скатился вниз по лестнице, вспомнив о прачечной… Пусто. Дикая догадка ударила в голову, и он бегом бросился в комнату Лера, влетел, распахнул шкаф… ффух! Вещи на местах. Значит, не ушел. Но где же он, черт возьми?!
Егор вышел на кухню, подрагивающими руками достал заветную пачку, прикурил и несколько рассеяно опустился на табуретку, лихорадочно соображая, куда бежать и что делать? Однако не успел он докурить до половины, как раздался звонок во входную дверь.
Егор подскочил, отшвыривая бычок в раковину, прокручивая в голове миллион разных мыслей, и кинулся открывать.
За дверью его ожидало нечто… неожиданное. На пороге стояло непонятное существо, высокое и субтильтное, с неопрятными мелированными перышками на голове и ненормальным количеством пирсинга. На плечо существу прикорнул невменяемый и почему-то совершенно мокрый Лер, а оно имело наглость по-хозяйски обнимать его за талию.
Егор задохнулся. Сначала от удивления, смешанного с чудовищным облегчением, а потом от гнева.
- Что все это значит? – Самойлов и сам не помнил, когда и с кем в последний раз разговаривал таким тоном. Оно вздрогнуло, но нагло задрало подбородок с куцей щеточкой щетинки, идентифицировав себя тем самым как существо мужского пола:
- Вот… привел…
Привел, значит. Откуда, хотелось бы знать? И кто ты, черт возьми, такой? И какого хрена ты в него вцепился?!
- А что, не туда? Лерка сказал, что тут живет…
Лерка?!
- Ты сам-то кто такой? И почему он мокрый? Что вообще происходит, черт побери?! – Егор цедил сквозь зубы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не орать.
- Я его этот… друг… А че такое? Мы гуляли, выпили…
- Мокрый он почему?
- В фонтане купался…
Егор сжал кулаки, уговаривая себя не сорваться и не набить «другу» морду вот прямо сейчас, сию секунду.
В это время Лер зашевелился в «дружеских» объятиях и, приподняв голову, пытаясь поймать Егора в фокус пьяных глаз, промямлил заплетающимся языком:
- Я задержался… тоже…
Задержался?! Наверное, тщательно сдерживаемая ярость все же прорвалась во взгляде, потому что «друг», взглянув Егору в лицо, отшатнулся. Умоляя самого себя держаться, Егор схватил Лера за шкирку, буквально выдергивая из рук попутчика, и прошипел:
- В дом. Живо!
Существо несколько встрепенулось и вдруг решило покачать права, видимо напоследок:
- А вы, собсно, ему кто?..
Этого Егор уже не выдержал.
- Хозяин! – рявкнул он и почувствовал, как всем телом вздрогнул у него в руках Лер. С грохотом захлопнув дверь, Егор встряхнул мальчишку за плечи:
- Лер!
Тот снова попытался поднять голову и тут же уронил ее обратно.
Егору ужасно хотелось отволочь его за шкирку в комнату, швырнуть на кровать и оставить отсыпаться, а с утра устроить такую выволочку, какой свет еще не видывал. Но злость потихоньку гасла, и Егор только сейчас начал замечать, что Лера колотит крупная дрожь. Черт! Да он же мокрый насквозь. Ему же холодно, наверняка. Еще заболеет! Егор подхватил едва стоящего на ногах мальчика на руки, не обращая внимания на то, что мочит и пачкает дорогую сорочку, и понес его в ванную.
Уже на втором этаже, придерживая ногой двери своей спальни, Егор задался вопросом, зачем он потащил Лера наверх? Ведь внизу, в его комнате, тоже есть ванная. Но спускаться смысла уже не было. Он занес мальчика в выложенную кафелем и блестящую хромом комнату, аккуратно поставил на пол и, придерживая, принялся раздевать. Лер то и дело норовил завалиться куда-нибудь вбок, приходилось отвлекаться и ставить его более или менее ровно. Как ни странно, раздевая его, Егор не испытывал ни капли возбуждения. Ребенок замерз, ребенка нужно согреть, вот и все. Согреть и отмыть. От… всего. Мокрые шмотки кучей осели на полу, Лер был подхвачен на руки и водружен в ванну. Егор стянул распылитель вниз по штанге и включил душ. Лер дернулся, но почти сразу успокоился под теплыми струями. Мужчина плеснул на ладонь шампуня и принялся за мытье головы. Лер расслабился, попытался откинуться назад, поскользнулся и чуть не упал. Егор подхватил его, на секунду прижав к себе и, вздрогнув всем телом, отстранился. Смыл с темных длинных волос шампунь и со вздохом взялся за мочалку. Он намыливал тонкое смуглое тело сначала энергично, растирая, но потом движения его руки стали замедляться… Жутко захотелось провести по гладкой мыльной коже ладонью, и… он не отказал себе в удовольствии. Ощущения оказались непередаваемыми… рука скользила по телу мальчика, в голове толкались сумасшедшие мысли, тело реагировало самым предсказуемым образом… Он провел по груди, перебрался на спину, погладил тонкую линию позвоночника… снова вернулся вперед, опустил руку вниз и наткнулся на крайне очевидное подтверждение того, что происходящее нравится не только ему. Лер, почувствовав прикосновение, двинул бедрами. Егор отдернул руку. Лер застонал протяжно и жалобно и, видимо, ничего не соображая, опустил вниз руку, обхватывая мыльной ладошкой свой возбужденный член. Егор, не дыша, наблюдал за тем, как мальчик ласкает себя… рука соскальзывала, дрожала, мыльной пены было слишком много, поэтому, похоже, ласки не приносили должного облегчения. Лер жалобно стонал, и казалось, что он сейчас заплачет, не в состоянии достигнуть такой желанной разрядки. Просто стоять в стороне и смотреть на это не было сил. Егор отбросил мочалку в сторону и, одной рукой притянув Валеру к себе, другой обхватил его член, задвигал. Ощутив уверенные сильные прикосновения, мальчик вскрикнул и начал толкаться в Егоров кулак. Он, похоже, действительно был пьян, потому что подобное бесстыдство редко наблюдается у трезвых людей. Он расставил и чуть согнул ноги, чтобы было удобнее, запрокинул голову и быстро, ритмично подавался бедрами вперед, стремясь получить как можно больше удовольствия. Надолго его не хватило. Буквально через пару минут раздался очередной вскрик, и сквозь пальцы Егора брызнула мутноватая белая жидкость. Егор на непослушных дрожащих ногах смыл с Валеры остатки мыла, завернул его в огромное махровое полотенце и отнес на свою постель, а сам, криво усмехнувшись традиции, вернулся в душ.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |