– – Это ты чего? – – я вся дрожу, и голос тоже.
Он смотрит на меня, как на сумасшедшую, протягивает руку и берёт с полки над кроватью какой-то диск. Я идиотка...
Прислоняюсь к холодной стене голой спиной, вздыхаю с облегчением. Здорова же я с утра напугаться по самым идиотским поводам. До Азамата, впрочем, тоже начинает доходить.
– – Лиза, – – говорит он так, как будто не верит, что это он говорит. – – Ты что... меня испугалась?
– – Ну есть немного... – – говорю смущённо. – – Ты с чего-то злой, как чёрт, а я с утра плохо соображаю...
Он внезапно хрясает диском об стол так, что коробочка разбивается на щепки.
– – Ты что вообще обо мне думаешь?! По-твоему, если я урод, то со мной и обращаться можно как угодно, и ждать от меня можно чего угодно?! Представляешь, у меня ещё сохранились кое-какие остатки достоинства, трудно поверить, да?!
Я снова вжимаюсь в стенку, сметённая силой звука. Какое счастье, что каюты хорошо изолированы, ещё не хватало, чтобы весь корабль слышал, как мы ругаемся. Но вот за что он злится? Никак не пойму. Когда я ему на достоинство наступить успела, а? Ночью отлежала, что ли?
– – Что я тебе сделала? – – спрашиваю. – – Я не понимаю, и поэтому мне страшно.
Он поджимает губы и снова отворачивается. Прекрасно. Имеется в виду, что если моя ошибка мне не очевидна, значит я законченная сволочь. Прекрасная тактика, если хочешь выгнать человека из своей жизни, но, к сожалению, мирного исхода не имеет в принципе.
– – Азамат, пожалуйста, – – говорю со всей убедительностью. – – Пожалуйста, не злись. Я уже поняла, что сделала что-то ужасное, но у нас с тобой разные представления об ужасном. Я тебе клянусь, что не хотела тебя обидеть!
– – А-а, – – говорит он медленно и продолжает после долгой паузы, – – так ты не нарочно?
Никакого облегчения я в его голосе не слышу, и вообще, мне кажется, что он сейчас заплачет. М-да, кажется, сбылось моё вчерашнее предчувствие, что я где-то обязательно налажаю. Теперь вот надо убирать за собой.
Быстро напяливаю халат и выбираюсь из всклокоченной постели. Азамат стоит ко мне спиной, глядя в окно. Я осторожно беру его за руку, он довольно равнодушно косится на меня, потом снова возвращается к созерцанию космопортового пейзажа.
– – Ты мне не веришь? – – спрашиваю, хотя чего уж тут спрашивать.
– – Верю, почему, – – пожимает плечами он.
А какого тогда рожна?.. Страдает, что наорал, что ли?
– – Так чего ты расстраиваешься?
– – Мне жаль, что тебе со мной плохо.
Так. Ну всё, хватит. Заберите меня из этой дурной мелодрамы. Сейчас я проснусь, и всё станет, как вчера!
Дёргаю Азамата за другую руку, и он послушно разворачивается ко мне.
– – Слушай, – – говорю, – – друг дорогой, а ну-ка давай выкладывай в подробностях, чем я тебя обидела.
– – Да я уже понял, что ты не нарочно...
– – Выкладывай, а то щас нарочно добавлю! Я, знаешь ли, очень не люблю начинать день со ссоры, это не идёт на пользу моему настроению. Да и вообще, Азамат, мы с тобой разговариваем через двойной языковой барьер и почти ничего не знаем о том, что другой считает правильным, а что обидным. Тебе не кажется, что нам надо в обязательном порядке подробно обсуждать любое непонимание?
– – Это всё так, конечно, я только думаю, что всё равно ничего путного у нас не в... – – тут он напарывается на мой взгляд и замолкает. Да, взгляд у меня тяжёлый, знаю. В детстве мама запрещала кепку носить, а то, говорит, из-под козырька совсем как дуло.
– – Ну, – – говорю.
– – Ну... ты могла бы вчера уйти спать к себе.
Вот тут у меня уже и правда самопроизвольно открывается рот.
– – Аэ-кхэ, раньше тебя, кажется, не обижало, что я остаюсь на ночь... И вчера ты у меня дрых – – и ничего...
– – А я так и не понимаю, зачем тебе это надо было. Ты попросила – – я остался. Но после секса это уже вовсе ни в какие ворота, – – он снова поджимает губы. – – Я уж ждал-ждал, может, ты подвинешься, я бы сам ушёл в другую каюту... В итоге заснул.
Наверное, такими большими у меня глаза никогда ещё не были и не будут.
– – Ты мог бы меня разбудить и выгнать, если тебе было так неприятно.
– – Ну что ты, как я мог тебя выгнать... И потом, уже было бы всё равно, только поругались бы посреди ночи, – – он кривится и смотрит в сторону.
У меня закипают мозги. Нет, это что-то невообразимое, я не вижу тут логики вообще! Тру лицо ладонями. Может, это я всё ещё туплю с утра?
– – Слушай, – – говорю, – – Азамат, присядь. И объясни мне толком, чем плохо то, что я осталась на ночь? Чем именно тебя это оскорбляет?
– – Ну как чем? – – он послушно садится, я плюхаюсь к нему на коленку в надежде, что физический контакт заставит его думать обо мне в приятном ключе. – – Тем, что ты заснула, конечно!
– – Я каждый вечер засыпаю, – – говорю. – – Ты можешь мне объяснить, почему именно вчера тебя это обидело?
Он уже явно не знает, какими ещё словами сказать, чтобы мне стало понятно.
– – Ну... ну прямо после секса... то ли тебе так скучно было, то ли я тебя утомил так, что ты просто где сидела, там и упала! Я понимаю, если бы тебе это было в принципе неприятно, а так получается, что я тебя в тоску вогнал. Я думал, ты нарочно меня дразнишь, но если ты действительно просто заснула, то лететь на Муданг нет ни малейшего смысла.
Несколько секунд я сижу неподвижно и перевариваю. Это ж как надо вывихнуть мозги...
– – Э-э... – – содержательно говорю я наконец, – – а что, по-твоему, от хорошего секса нельзя устать? Особенно после длинного и трудного дня? Тем более, что ты хочешь, чтобы я была сверху? Это, знаешь ли, выматывает.
Он хмурится.
– – Ну, собственно, о том я и говорю. Если я тебя утомляю, то зачем я тебе нужен?
Боже, упаси меня от дикарей с комплексами!
– – Видишь ли, Азама-а-ат, – – сладко тяну я. – – Если я устала, это ещё не значит, что мне не понравилось. Вчера всё было просто чудесно, и я бы, конечно, не заснула на лету, если бы знала, что ты обидишься. У нас это просто в порядке вещей. У нас даже выражение «спать с кем-то» означает заниматься сексом...
– – Да? – – восклицает Азамат, широко раскрывая глаза. – – А я-то всё никак понять не мог...
Я начинаю ржать и обнимаю его за шею, чтобы он не принял на свой счёт.
– – То есть у вас принято оставаться на ночь? – – продолжает осмысливать он.
– – Ну да, конечно. Понимаешь, мне и в голову не могло прийти, что это может тебя обидеть.
Он качает головой, в полном шоке.
– – С ума сойти, как же странно у вас всё устроено... Но ведь на одной кровати спать неудобно...
Я уже давлюсь от смеха.
– – Тебе разве было неудобно?
– – Да мне-то что, я как лёг, так и проснулся, не пошевелившись. И ты тоненькая, мало места занимаешь. Но остальные-то как?
– – У нас, – – говорю между спазмами хохота, – – кровати делают большие, на двоих!
– – Хм, – – он серьёзно задумывается над проблемой. – – Это выход, пожалуй. Но всё равно ведь нужно с собой одежду приносить на утро... а то и полотенце... Зачем так сложно? Можно ведь просто уйти к себе и не мучиться.
– – Ну-у, видишь ли, обычно если муж и жена ладят между собой, то никакого «к себе» и нету. Просто спят вместе, и всё.
– – То есть как, в одном доме? – – ещё больше удивляется Азамат.
– – Конечно в одном доме, – – удивляюсь и я тоже, – – а у вас что, в разных?
– – Конечно в разных! Ну только если совсем уж бедные, и не на что второй построить... но хоть в разных комнатах...
– – А у нас вместе, – – мотаю я головой. – – Что делать будем?
– – То есть?
– – Ну, ты предпочитаешь, чтобы я жила где-нибудь подальше?
– – Не-ет! Что ты... То есть обычно так и делается, но мне очень нравится с тобой, я не думал, что...
Он окончательно запутывается в словах, и я его целую, чтобы выглядело, как будто это я не дала ему договорить.
– – Не переживай, я знаю, что ты не пытаешься от меня отделаться. И я вполне способна ночевать в своей каюте. Хотя, конечно, с тобой мне уютнее и спокойнее, но если тебе это неприятно, то я, так и быть...
– – Да нет, я совсем не против. Если это у вас так принято, то пусть так и будет. Мне очень хорошо с тобой, просто у нас без нужды вместе не спят...
– – Ну и кто из нас создаёт себе трудности? – – усмехаюсь я.
Вот если Азамат сидит на низкой кровати и коленки у него вверх торчат, а я сижу на его коленке, то ему совсем немного надо до меня нагибаться. Чем мы и пользуемся некоторое время, пока жажда к знаниям у меня не побеждает прочие желания.
– – Слушай, а вот эти женщины, которые были вчера на встрече, – – они красивые?
– – Ну, Эрдеген когда-то была, хотя я этого уже не помню, а две другие – – да, конечно, – – пожимает плечами Азамат. – – Особенно Эсарнай, конечно.
Ну хоть тут мы примерно совпадаем в оценке.
– – То есть у вас приветствуется, чтобы женщина была потолще? – – продолжаю выяснять я.
– – Естественно, красивая, дородная женщина – – это просто мечта.
– – Хм. А как тогда у вас получается, что я красивая?
Азамат пару раз моргает, осмысливая мой вопрос.
– – Ну Лиза, ну ты сравнила! То ведь муданжские женщины, самые обычные. У муданжской женщины если тела много, значит, здоровая, детей здоровых родит, да и уговорить проще. Стройные, конечно, красивее, так они и дрожат над своей красотой, лет до тридцати не рожают, а там уже и дети получаются хиленькие. Но кто же тебя так будет оценивать! Ты же вылитая Укун-Тингир с картинок из древних легенд!
– – Вылитая.. кто?
– – Сейчас покажу, если пустишь, – – усмехается Азамат. Я сползаю на кровать, и он достаёт с полки одну из пластиковых книг, раскрывает на середине. Книга оказывается репродукцией какого-то древнего-предревнего манускрипта, просто сфотографированные листы бумаги – – или даже пергамента? – – сшиты в книжку. Разобрать слова невозможно, буквы на себя не похожи, да ещё и затёрлось всё. Зато каждая страница в красивой узорчатой рамочке, а первая буква превращена в картинку на пол-листа. На картинке девица с абсолютно белыми волосами, похожими на каракуль, тычет мечом в брюхо некой твари вроде перекормленного тритона. Девица действительно довольно тощая.
– – А, – – говорю, – – это который солнце проглотил?
– – Да-да, ты же вчера слышала эту легенду.
– – Угу, но думаешь, я имя запомнила, что ли? И ты считаешь, что я на неё похожа? – – присматриваюсь повнимательнее и обнаруживаю, что у неё в качестве пояса завязана змея, а на шее ожерелье из черепов. Миленько.
– – Ну, это ведь только одно изображение, вот тут, смотри, другое... – – он садится рядом со мной и перелистывает несколько страниц. Там моя ипостась восседает в очень неудобной позе на такой же скрюченной клыкастой лошади, размахивая жезлом с черепом на конце, а вокруг пляшут сине-зелёные черти. – – Когда много изображений увидишь, понимаешь, что есть некоторые неизменные черты, хотя каждый рисует на свой лад. Да и в самих легендах, вот тут, например, сказано: «богиня, белая и тонкая, как плачущее дерево». Ну, то есть берёза. И вот, дальше: «волосы скручены, как у ягнёнка».
– – С ума сойти, – – говорю. А что тут скажешь? У меня как-то нет опыта внезапно оказываться богиней с каракулем на голове. – – И как ты это читаешь? Половина затёрлась ведь.
– – Да я по большей части помню, что там написано. Пару букв видно – – и ладно, достаточная подсказка. Я ведь учил книжное дело.
– – Да? А я думала, ты по технической части...
– – А я и то, и другое, – – с лёгкой гордостью говорит Азамат. – – Мы жили в столице, когда я учился, так что мне не нужно было ни уезжать домой, ни на домашние дела время тратить, ну и мне было как-то неудобно, что все мои друзья заняты целый день, а я слоняюсь без дела. Вот и пошёл в два учения одновременно.
– – Ты мой умница! – – привстаю, чтобы чмокнуть его в нос. Пусть хвастается, что получил два образования, да ещё и не из корыстных соображений. Всё лучше, чем эти его утренние закидоны.
Кто-то стучит в дверь, и Азамат немедленно её открывает, даже не посмотрев, кто это. Я бы предпочла хоть пару секунд, чтобы себя оглядеть, вдруг халат не застегнут, мало ли... Тем более что за дверью Алтошенька. Ну и утро у меня выдалось.
Алтонгирел открывает рот, замечает меня и издаёт какое-то кваканье.
– – Мы вас уже обыскались. Обоих! – – укоризненно говорит он наконец.
– – А в каюте посмотреть только сейчас догадались? – – ухмыляюсь я.
– – А ты вообще молчи, – – говорит он мне. – – У тебя кровать со вчера нетронутая стоит, мы уж думали, ты сбежала.
Я ещё только набираю воздуху, чтобы ему ответить, но Азамат опережает:
– – Полегче, друг. Я смотрю, тебе понравилось ходить румяным, – – говорит он многозначительно, потом смягчается: – – Я элементарно проспал, а потом мы тут увлеклись... разговором. Мог бы просто мне позвонить.
– – Звонил, естественно, у тебя что-то не так с телефоном.
Азамат извлекает из кармана куртки телефон, почти как у меня, только побольше раза в два.
– – Ах ну да! – – восклицает. – – Сегодня же новый год! Я просто забыл вчера его заряжаться поставить, а как раз год с прошлой зарядки прошёл.
Алтонгирел укоризненно качает головой:
– – Что-то мне это не нравится, друг. На часы не смотришь, дату забываешь...
И косится на меня так, вроде как, я виновата.
– – Счастливые часов не наблюдают, – – фыркаю я. Алтонгирел открывает рот, чтобы ответить, но тут его взгляд падает на открытую у меня на коленях книжку с изображением, э-э, Укун-Тингир.
– – Азамат... – – выдыхает он в суеверном ужасе и продолжает по-муданжски, – – ты вообще чем думаешь?!
Азамат только недоумённо поднимает брови.
– – Ты что, сдурел?! Зачем ты ей дал книжку? – – продолжает его честить духовник.
– – Картинки показывал.
– – Картинки! – – возглашает Алтонгирел, хлопая себя по бедру. – – Ты бы ей ещё легенды рассказывать принялся!
Я сижу, изображая лицом разновидность зимней обуви. Это что, чисто мужское знание? Или за пределы нации – – ни-ни? Ещё в шпионаже обвинит, знаю я его...
– – А что, собственно, тебя не устраивает? – – Азамат, кажется, не меньше озадачен, чем я.
Алтонгирел в прямом смысле хватается за голову, да так, что вот-вот шею себе свернёт.
– – Ну кто, кто разговаривает с женщинами о книгах?! Она же затоскует мгновенно и пошлёт тебя к Ирликхоновой матери!
Я изо всех сил напрягаю уголки рта, чтобы не ползли вверх, заразы, еле дышу уже, так хочется смеяться. Ну ничего, сейчас я тебе покажу, Алтончик!
Делаю вид, что зеваю, прикрывая рот рукой, чтобы не видно было, как меня улыбает против воли.
– – Азамат, а дай мне ещё книжку с картинками? Это, по крайней мере, интереснее, чем слушать ваш непонятный язык.
У Алтонгирела сегодня явно рыбный день, вон как жабрами хлопает. Азамат покатывается со смеху.
– – Спасибо, что пытаешься помочь, – – говорит он духовнику, – – но мне кажется, я несколько лучше тебя знаю, как обращаться с женщинами.
Алтонгирел оскорблённо фыркает и складывает руки на груди, дескать, умывает руки.
– – Мы сегодня отчаливать собираемся?
– – Да, но ближе к ночи. Сейчас будет большая пробка у захода в туннель.
Алтонгирел задумчиво кивает.
– – Ладно, пойду оповещу остальных, что вы нашлись.
– – Ты что, серьёзно всех переполошил?
Духовник только криво ухмыляется в ответ и уходит, захлопнув дверь.
– – Всё хорошо? – – спрашиваю.
– – Да-а, – – отмахивается Азамат. – – Алтонгирел любит преувеличивать.
Говорит он это с каким-то отеческим умилением, как моя мама про своего кота.
– – А чего он вообще такого ответственного из себя строит? – – спрашиваю. – – Он же уволился.
– – Да нет, я не успел его рассчитать, а потом стало незачем. Так что до Муданга он по-прежнему в должности.
Я сморщиваюсь.
– – Замечательно. То есть он и дальше будет с полным правом донимать нас ценными советами.
Азамат посмеивается:
– – Я тебя уверяю, его советы – – ещё не самое худшее. Он просто пока что единственный, кто не боится советовать тебе. Потому что я уже наслушался от всего экипажа...
– – А им, конечно, всем есть дело до твоей личной жизни!
Азамат только качает головой. М-да, а ведь если они ко мне привыкнут, то и мне перепадёт наверняка. Правда, не знаю уж, что может быть хуже Алтонгирела.
– – Но я рад, что он остался, – – вдруг говорит Азамат. – – Мне было очень тяжело с ним прощаться. Понимаешь, он ведь единственный, кто от меня не отвернулся.
– – Понимаю, – – говорю. – – Хотя это просто значит, что остальные были законченными сволочами и идиотами.
Азамат мечтательно улыбается.
– – Лиза, ты очень добрая.
Я даже не понимаю, в свете моей последней реплики – – он это иронично или как? Мне становится немного неловко, и я цепляюсь за первое, что вижу:
– – А почему ты часы так неудобно ставишь?
– – А я, бывает, вечером заснуть не могу долго, а у часов экран в темноте светится, и я так лежу, смотрю, как минуты идут, и так противно... всякие глупости думать начинаю. Так что предпочитаю их не видеть.
– – О, это, кстати, знакомо, – – удивляюсь я. – – Только у меня обычно так бывает, когда утром рано вставать и какое-то ответственное дело. И я страшно боюсь не выспаться, и вот лежу, смотрю, сколько мне спать осталось, и нервничаю.
– – Надо же, – – усмехается Азамат, – – до сих пор ни разу не встречал человека с той же проблемой.
Его благодушное настроение несколько убывает, когда я заставляю его снова раздеться и обмазаться, но он относительно быстро восстанавливает душевное равновесие. Глядишь, ещё привыкнет. Потом мы едем завтракать куда-нибудь в ресторан. Кажется, он приволакивает меня во что-то невероятно дорогое, но я терплю. Если уж он считает, что таким образом выражает свои чувства, то грех ему мешать... тем более, что и еда, и сервис меня вполне устраивают. Господи, сказать кому – – решат, что зажралась тётка вконец.
– – Тебе больше ничего не нужно купить? – – спрашивает Азамат, разобравшись с первым блюдом. Муданжцы вообще обильно завтракают.
– – Да нет вроде...
– – Уверена? А то теперь пять дней до Брошки, да и там уже почти ничего нет такого, чего нет на Муданге.
– – А чего нет на Муданге?
– – Ну, пилюль твоих точно нету. С нижним бельём туговато... и вообще, всякие искусственные материалы редко завозят.
– – Ну, пилюль и одежды мне теперь на пару жизней хватит твоими стараниями, – – смеюсь. – – Разве что швейную машинку купить, а то я всё Эцагановой пользуюсь.
Азамат смотрит на меня неуверенно.
– – Ну, если хочешь... Слушай, – – он сглатывает, – – а ты прямо так уверена, что мы там надолго?
– – Я намерена приложить некоторые усилия к тому, чтобы мы там остались надолго.
– – Какие например?
– – Ну, для начала я бы вытрясла из Алтонгирела в подробностях, как надо вести себя со Старейшинами и что говорить, чтобы произвести наилучшее впечатление. Потом, наверняка их можно как-нибудь расположить к себе...
Азамат начинает мотать головой ещё до того, как я договорила.
– – Нет, Лиза, ничего не получится. Они же не по собственным симпатиям судят. У них есть предсказания, по которым они могут понять, получится у нас семья или нет. И тут ничего не сделаешь.
– – Предсказания ещё можно по-разному истолковать, – – пожимаю плечами. – – Откуда им, например, знать, что для меня хорошо или плохо?
– – Им достаточно знать, что хорошо или плохо для Муданга, – – печально усмехается Азамат.
– – И что, Алтонгирел не замолвит за меня словечко после того, как я Эцагана вылечила?
– – Ну, я рискну предположить, что они решат тебя оставить потому, что ты хороший целитель. Но не факт, что они решат оставить меня.
– – Но я без тебя не останусь.
– – Ты можешь выйти замуж за кого-нибудь другого.
– – Азамат, радиостанция на бронепоезде! Я. Без. Тебя. Не. Останусь.
Он улыбается счастливой улыбкой идиота.
– – А со мной бы осталась?
– – Мне казалось, в этом смысл всего полёта, нет?
– – Ну, а надолго?
– – Э, – – я как-то об этом не думала с точки зрения срока. – – Зависит от того, насколько я смогу там комфортно существовать. Я имею в виду, как ко мне будут относиться. Если как к обезьяне в цирке, то, наверное, долго не выдержу. Но я буду стараться, – – Азамат несколько мрачнеет, видимо, считает, что именно так всё и будет. – – В крайнем случае, заберу тебя на Землю.
Он качает головой так, как будто я ему свои детские сны рассказываю. Ну ладно, погоди, увидишь ещё, что Земля реально существует.
Мы всё-таки идём за машинкой и берём стационарную большую модель, которая умеет делать несколько сотен разных швов, различает нитки по толщине, пришивает пуговицы и штопает. А потом я ещё до кучи прихватываю кухонный комбайн – – просто потому, что Азамат ну очень хочет, чтобы я ещё что-нибудь купила.
– – Вообще, – – говорит он, поглядывая на часы, – – сегодня будет ещё одна вечеринка, вот там, где мы вчера завтракали, помнишь?
Помнить-то я помню, но третье застолье за три дня – – это мне многовато.
– – А ты очень хочешь туда пойти? – – спрашиваю.
– – Не то чтобы очень, но я не хочу сидеть на корабле во время стоянки, а дела уже все переделаны.
– – Ну пойдём погуляем.
– – В смысле?
– – Просто... по городу. Или, может, тут парк какой-нибудь есть.
– – Ну есть тут неподалёку парк, а что ты там делать собралась?
– – Не знаю, – – пожимаю плечами, – – гулять.
Азамат так и остаётся в озадаченности, но мы отзваниваем Тирбишу на корабль, чтобы принял наши покупки, и едем в парк.
Это оказывается даже лесопарк – – он большой и довольно дикий, только дорожки проложены аккуратненько. Он тянется вдоль побережья, так что среди деревьев можно видеть замечательный морской пейзаж. Я когда-то в раннем детстве была на Гарнете. Ну или даже не в очень раннем... лет в десять или одиннадцать, не помню. Мы ездили от школы отдыхать. Я, правда, мало, что помню из этого отдыха: море и море, на Земле такие же, и мороженое такое же, и аквапарк. Наверное, путёвка была со скидкой, потому мама меня и запихнула.
Зато я хорошо помню, как мы возвращались, потому что на нас напали, как теперь понимаю, всё те же джингоши. Согнали к нам на корабль ещё каких-то взрослых, которых тоже где-то захватили. Лопотали чего-то по-своему, ничего не понятно, воспитателей заперли отдельно, все ревут... Я тихо забилась в угол за дверью, и меня какой-то дядя загородил широкой спиной, так что меня даже не посчитали. Потом всех увели, а мы с дядей остались. Он, кажется, пытался договориться с террористами на их языке, но я же ничего не понимала. Потом мне удалось незаметно просочиться в вентиляцию, потому что я читала много приключенческих романов про космос, и там все всегда ползали по вентиляции. Правда, последнее время инженеры стали умнее и делают трубы узкими, чтобы человек не пролез. Но какой я была человек – – в одиннадцать-то лет, тем более, что я в принципе мелкая. Вот я и пролезла. Вылезла на капитанском мостике, там никого, потому что корабль на прицепе. Ну чего, дети всегда быстро в интерфейсе разбираются, а на пассажирских кораблях управление – – как в компьютерной игре, всё ясно подписано и с картинками. Так я за пульт уселась, подогнала кресло по высоте и рванула в сторону Земли, приговаривая «бввввввв!» – – тут ума-то много не надо, скорее уж, его отсутствия. Не знаю, наверное, джингоши должны были принять какие-то меры, чтобы захваченным кораблём нельзя было управлять изнутри, но видно, что-то у них пошло не так, и мы благополучно улетели. Тот дядя, который меня заслонял, кажется, подрался с оставшимися на корабле двумя или тремя джингошами, но они же мелкие, а дядя был о-го-го, настоящий положительный герой из фантастического фильма. Ну он их и уложил штабелями. Потом, когда нас перехватили земные охранные службы, он долго мне что-то говорил хорошее, только я не поняла на его языке. Он мне ещё какие-то игрушки подарил. И дома грамоту вручили. Там, где вручали грамоту, был очень вкусный зелёный чай.
Потом, правда, от этой истории произошла некоторая польза. Меня, конечно, засекретили – – разве Земной союз признается, что у них с безопасностью такая лажа? А чтобы у меня и родных не было соблазна трепаться о своих подвигах, ЗС взял нас под свою опеку. Мы с братом на халяву получили очень недешёвое образование, а брата ещё и трудоустроили потом в тот же самый Земной союз. маме же с тех пор регулярно заказывают дизайн парков и палисадников у правительственных зданий. Меня тоже хотели воткнуть личным врачом какой-нибудь шишки, но тут я как раз встретила Кирилла, и мне стало ужасно мешать то, что я должна от него скрывать свои проблемы на работе, ведь болячки старпёров из ЗС – – государственная тайна. Так что я решила, что пропади он пропадом этот блат, я и сама могу всего достичь и добиться, да и вообще. Вот, добилась. Просидела четыре года на нищенской зарплате, потом Кирилла убили где-то в космосе, опознавать даже нечего было. А потом я из принципа всё-таки пролезла без протекции врачом на корабль, чтобы осуществить давнюю мечту. Не могу сказать, что мне и правда всё ещё так хочется летать, особенно в свете последних событий. Зато добилась, что в ЗС меня так основательно забыли, что на родную планету пускать не хотят. Вот и все амбиции.
Я уже совсем собираюсь поведать смиренно топающему рядом Азамату эту героическую историю со мной в главной роли, но тут замечаю какое-то движение в кустах справа от дорожки чуть поодаль. Присматриваюсь.
– – Там кто-то сидит, – – говорю шёпотом.
– – Да, заяц.
– – А как ты его разглядел?
– – А он дорогу переходил, когда мы ещё из-за угла выворачивали.
– – Ты его ещё тогда заметил?
– – Ну да.
– – А чего ж не сказал?
– – А зачем он тебе?
– – Интересно... Я никогда живого зайца не видела.
– – Да? – – Азамат удивлённо поднимает брови. – – А говорят, на Земле много зверинцев.
– – Ну, в зоопарке видела, конечно, но это же совсем другое дело!
Азамат склоняет голову набок.
– – Хочешь, поймаю, рассмотришь поближе?
– – То есть как «поймаю»?
– – Ну так, живым.
– – А ему не будет больно?
Азамат начинает смеяться.
– – Нет, не будет.
– – Обещаешь?
Он кивает несколько раз, продолжая скалиться.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |