ИСТОРИОГРАФИЯ. Истоки современной историографии мы находим в Древней Греции (Иония). В то время как элементы исторической науки на Древнем Востоке развивались преимущественно в репрезентативной,

ИСТОРИОГРАФИЯ. Истоки современной историографии мы находим в Древней Греции (Иония). В то время как элементы исторической науки на Древнем Востоке развивались преимущественно в репрезентативной, монументальной или эсхатологической формах (изображения, наскальные надписи и рельефы, списки владык, храмовые хроники, библейские описания), греческие историки собирали и обобщали исторические факты на основе простых записей и сообщений. Начальной ступенью в развитии греческой историографии были эпос Гомера, в поэмах которого отражена целостная картина раннегреческой эпохи в поэтических образах, а также мифы и легенды, дававшие определенные толкования исторических событий. Этих же эпических традиций в 6 в. до н. э. придерживались логографы бурно развивавшихся ионийских городов, которые сохраняли исторические предания в письменных источниках. Международная торговля, далекие путешествия, знакомство с чужими странами и их культурой давали ионийцам стимул для собирания материалов, составления обзоров (theorein) и исследований (historein). У логографов в связи с обилием информации еще не выделялись сведения исторического, географического, этнографического характера, достопримечательности и легенды. Ученые стремились описать все виденное, чтобы сохранить знания о прошлом, а со временем перейти к аналитическому рассмотрению и критической оценке исторических событий, к подлинной историографии. События прошлых лет интересовали античных историков не сами по себе, а с точки зрения их воздействия на современность, они фиксировали эти события для лучшей ориентации в будущем. В свете такого подхода античную историографию в ее рациональной части можно считать политической наукой. Античная историография отличается от современной тем, что первая тяготела не столько к области науки, сколько к области литературы, причем довольно высокого уровня, так что исторические труды античности приходилось оценивать не только по их достоверности (использование источников было недостаточно критическим), но также и по их литературным достоинствам. Много сил затрачивалось на оформление, развитие определенных направлений стиля. Материал расчленялся эффективными в художественном отношении методами, вырабатывалась традиционная техника изложения, которая включала оформление введения по установленным способам, расчленение повествования различными экскурсами, вставку вымышленных речей (и писем), прямую характеристику главных персонажей, обычай ссылаться на труд предшественника и продолжать его. Художественная форма изложения материала характерна для виднейших античных историков, их общественные и политико-идеологические позиции определили подход к истолкованию исторических фактов. Все более настойчивыми становятся попытки свести многообразие явлений к движущим внутренним причинам и раскрыть исторические закономерности. Античная историография стремилась стать «наставницей жизни» («magistra vitae»), показывая читателю положительные и отрицательные примеры образа действий. В ходе развития античной историографии, достигшей своей вершины в эпоху эллинизма, возникали определенные ее жанры (основные формы). Исторические монографии охватывали значительные отрезки времени, демонстрируя их целостность. Особой формой таких монографий были истории эпох, современником которых был сам автор. Разрабатывались периоды всемирной истории, куда включались также негреческие материалы. На основе местных преданий давались исторические описания определенных районов и областей. Фиксацию во времени и хронологическое расположение исторических фактов давали хроники, их составление позволяло быстро ориентироваться в важнейших событиях прошлого. В эллинистическую эпоху были написаны политические биографии выдающихся деятелей. Риторически украшенная биография Александра Македонского, в которой историческая личность была увенчана легендарным нимбом, приближалась по форме к историческому роману. У истоков греческой историографии стоит Гекатей из Милета (кон. 6 в. до н. э.), который в своих «Генеалогиях» подверг рационалистической критике эпические традиции и тем самым сделал решающий шаг в развитии исторической науки. «Отцом истории» в древности по праву считался Геродот. В своей «Истории», древнейшем полностью сохранившемся историческом труде, он ограничивается освещением в повествовательной форме центральной темы эпохи — противоборства Греции и Азии и Персидских войн как его выражения. Своей высшей точки греческая историография достигла у Фукидида (460—396 до н. э.). Фукидид стал основателем прагматической и политической историографии («История Пелопоннесской войны»). Применяя научно-критический метод, он пытался раскрыть причинные связи исторических событий и тем самым способствовать росту политических знаний. Последователь Фукидида Ксенофонт (430—354 до н. э.) продолжил его труд до битвы при Мантинее (362 до н. э.), но не смог подняться до его уровня. Под возрастающим влиянием риторики греческие историки эпохи эллинизма особое внимание уделяли способам выражения мыслей, их труды более не преследовали цели выявления истины или политической пользы, а предназначались для развлечения читателя. Из исторических писателей того времени выделяется Полибий, последний крупнейший греческий историк. От его «Всеобщей истории» сохранились значительные части. Присоединяясь к прагматической историографии Фукидида, Полибий стремился в своем историческом труде, отражающем покорение Римом народов Средиземноморья, внушить политическое и моральное благоразумие обществу. После Полибия предметом греческой историографии являлась уже не история Греции, а всемирная история (Диодор) и история Римского государства (Дионисий Галикарнасский, Аппиан, Дион Кассий). Исключением является история Александра Македонского («Поход Александра») Арриана (ок. 95—175 до н. э.). Арриан, опираясь на надежные источники, дал реальную оценку Александру Македонскому и вместе с тем освободил описание его личности от романтических украшений и легендарных черт, присутствовавших в эллинистических биографиях (например, Клитарх). Подражания классике господствовали в греческой историографии в последующие столетия до «Новой Истории» Зосима (2-я пол. 5 в. до н. э.), излагающей события от Августа до занятия Рима Аларихом (410). Этот труд доказывает, что греческая историография не прерывала своих традиций до эпохи Византии.

Римская историография, испытывая на себе влияние греческой, имеет некоторые особенности. Среди литературных жанров историография в Древнем Риме пользовалась наибольшим авторитетом. Ее представители принадлежали к господствующим слоям общества, в качестве политических деятелей они энергично вмешивались в историю, а впоследствии посвящали себя историографии (исключение — Ливий), видя в ней возможность проводить свою политику другими средствами. Поэтому римская историография служила прежде всего целям политической пропаганды, разъяснению и оправданию внешней и внутренней политики Древнего Рима, по отношению к которым стремление дать объективное и точное отражение исторических событий на основе собственных критических исследований отступало на задний план, хотя выяснение истины оставалось основным постулатом римской историографии. Последняя занималась преимущественно историей Рима, история Италии и провинций отражалась в меньшей степени (вплоть до эпохи Империи). Сознание исторической непрерывности (континуитет) основывалось на истории достижений своих предков, поэтому римская история излагалась от основания Рима в общей связи с историей государства, т. е. как история правящих династий. В греческой историографии сильнее, чем в римской, проявились черты морально-воспитательных поучений (греческая история представлялась как образцовая). Римская историография, особенно в начальном периоде развития, испытывала сильное влияние (как по форме, так и по содержанию) составлявшихся Великим понтификом ежегодных таблиц (анналов) — анналистика стала главной формой римской историографии. Наиболее ранние римские исторические труды (т. н. старших анналистов) 3—2 вв. до н. э. были написаны на греческом языке, они преследовали цель оправдать внешнюю политику Рима в грекоязычном мире. В условиях, когда отсутствовала латинская проза, римская историография заменяла литературу. Почти одновременно римские поэты Г. Невий и Кв. Энний отразили римскую историю в историческом эпосе. М. Порций Катон первым применил латинский язык в своем историческом труде «Origines» («Первоисточники»). Он стремился воздействовать на римлян в политических и воспитательных целях и устранить греческий язык из римской национальной историографии. В последние десятилетия республики появились первые исторические произведения, которые одновременно представляли собой первые достижения римской историографии: сообщения (commentarii) Цезаря о завоевании Галлии и гражданской войне, в которых оправдывались его военные и политические действия; после убийства Цезаря — произведения Саллюстия, в которых был убедительно изображен внутриполитический и моральный упадок Рима. На рубеже эпох Республики и Империи Ливий в своем труде по всеобщей истории вернулся к традиционной форме анналистики. Большой исторической ценностью обладает дошедший до нас отчет Августа, т. н. Monumentum Ancyranum. В 1 в. многочисленные произведения сенаторской историографии, носившие оппозиционный по отношению к принципату характер, были встречены римскими властями враждебно, поэтому из них сохранились немногие, относящиеся к тому же к окраинам империи. Тацит опубликовал свои труды лишь после убийства Домициана (96). После Саллюстия, историка упадка Республики, и Ливия, историка эпохи Августа, наполненной ожиданиями новшеств, Тацит выступил как представитель эпохи ранней Империи, освещая ее внутриполитические проблемы. После него римская историография не отмечена какими-либо крупными достижениями. Биографии (Светоний, «История Августов») и скудные исторические эскизы (например, Евтропия) вытеснили исторические монографии. Последним крупным представителем римской историографии был Аммиан Марцеллин, грек, родившийся в Антиохии (кон. 4 в. н. э.), который по образцу «Истории» Тацита продолжил труд последнего до 378. «История готов» Кассиодора (6 в.) и «История франков» Григория Турского (6 в.) ознаменовали начало новой исторической эпохи, имевшей собственную историографию.

Особенности античной историографии

К категории литературных источников относятся не только сочинения греческих и римских историков, но вообще все литературные памятники античного мира, поскольку все они в той или иной мере отражают современную им эпоху и, следовательно, могут быть использованы для расширения наших сведений по истории античной Греции.

Что касается произведений собственно исторического содержания, то, конечно, они обладают для исторической науки несравненно большей ценностью: это основные источники по античной эпохе. При оценке этих произведений в качестве исторических источников следует, однако, учесть целый ряд характерных особенностей античной историографии, связанных с ее происхождением и развитием.

История как специальное повествование о прошлом зародилась в условиях рабовладельческого общества Древней Греции. Она выросла на основе эпической поэзии, содержанием которой были мифы и сказания. Легенды древних греков о своих богах, героях и событиях далекого прошлого дошли до нашего времени в трудах греческих писателей более позднего времени и воплотились в произведениях греческих скульпторов, художников.

Современная наука допускает, что в мифах и сказаниях может находить свое отражение реальная историческая действительность, но это не только не исключает, но, напротив, предполагает сугубо осторожное критическое отношение к легендарному материалу. Лишь таким путем из него можно извлечь зерно исторической истины. Иное дело античные историки: как правило, они воспринимали легендарные сведения с полным доверием, перемешивая их в своих произведениях с достоверными фактическими данными.

Сравнительно рано история выделилась из среды других видов литературного творчества в особую отрасль научных знаний. Тем не менее повествовательные приемы, выработанные античной литературой, продолжают широко использоваться и античными историками, придавая их произведениям своеобразный оттенок. Для античного историка, если он хотел добиться успеха у читателей, важно было облечь свое произведение в художественную форму, как она понималась в тот или иной период развития литературы.

Поэтому на античной историографии и отражаются все специфические черты, свойственные различным периодам истории античной литературы. Чтобы пояснить сказанное, достаточно привести один пример. Когда греческая литература, начиная с конца V в. до н. э. подверглась сильному влиянию риторики, это сказалось и в греческой историографии. Позднее это риторическое направление усвоено было и римской историографией.

Рассматривая свой труд в равной мере и как произведение научное, и как произведение литературное, античный историк всегда стремился сделать его занимательным для читателя и пользовался для этого разнообразными средствами. В последовательном изложении передаваемых им исторических событий он делал всякого рода экскурсы, имеющие к изложению лишь побочное отношение, приводил речи участвующих в повествовании лиц, якобы действительно произнесенные ими, а на самом деле сочиненные автором иногда применительно к данной ситуации, а иной раз и просто для украшения повествования и т. д.

Лишь немногие античные историки стремились подвергнуть критической проверке приводимые ими факты. Большинство же обходило это основное требование исторической критики и, встречая в своих источниках разноречивые показания, принимало то из них, которое представлялось или наиболее вероятным, или наиболее занимательным.

Только наиболее крупные историки древности прибегали к исторической критике своих источников. Уже Геродот писал, что он не обязан верить всему, что ему рассказывали. Более строго относился к своим источникам Фукидид, который стремился проверить каждый факт, учитывая тенденциозность и неточности в рассказах очевидцев. Именно Фукидид является родоначальником исторической критики.

Античные историки обычно дают статистические сведения в круглых цифрах, произвольно преувеличивая или преуменьшая их. Вообще статистика, играющая такую важную роль в современной историографии, античной историографии, за редчайшими исключениями, была совершенно чужда.

Античный историк, как правило, весьма редко ссылался на своих предшественников. Если по ходу изложения приходилось приводить цитату из них, он не считал нужным передавать ее с абсолютной точностью. Используя показания нескольких авторов, он довольствовался тем, что объединял их в одном лице, не называя определенного имени, а ограничиваясь глухим указанием: «говорят», «большинство говорит» и т. п.

Более того, пользуясь трудами своих предшественников, античный историк в некоторых случаях считал себя вправе делать в приводимых им цитатах вставки, если они, по его мнению, способствовали ясности и интересу изложения. Разумеется, отмеченные приемы работы далеко не одинаковы у всех античных историков.

Пользуясь их трудами, необходимо считаться с индивидуальными особенностями каждого из них, судить о нем, сообразуясь со взглядами и представлениями, присущими тому времени, когда историк жил, с той классовой средой, к которой он принадлежал. Необходимо при этом учитывать, что античные историки ориентировались главным образом на верхние слои правящего класса; это определило идеологическую направленность античной историографии в целом.

Историков древнего мира не интересовала жизнь рабов — основного производительного класса античного общества. Историей хозяйства, как правило, они также пренебрегали, и те сведения по экономической истории, какие мы извлекаем из работ различных авторов, были в сущности у большинства из них попутными замечаниями, а не результатом систематического исследования.

Внутренняя история излагалась историками с определенных политических позиций, придававших их повествованию тенденциозный характер. В греческой историографии нашла отражение та острая борьба между аристократическими, олигархическими и демократическими группировками, которая характерна для истории Греции классического периода. Примыкая к той или иной из борющихся группировок, античный историк стремился использовать свой материал для оправдания политических позиций своей партии и сокрушения позиций своих противников.

Часто это приводило его к умалчиванию одних фактов и преувеличенной оценке других — к искажению исторической действительности. При этом на переднем плане у античных историков всегда была политическая история, движущими же силами этой истории, в их глазах, являлись выдающиеся личности.

От идеалистического представления о том, что историю творят сильные люди, руководствуясь личными мотивами, античная историография никогда не могла отрешиться. Использование свидетельств античной традиции поэтому требует их всесторонней критической проверки.

Дата добавления: 2015-08-29