— Нет, дядя! Это не совсем так!.. Я бы хотел уехать…
— Уехать! Уехать! Но куда?.. Ты от этого страдаешь, моя рыбка?.. Я совсем тебя не понимаю!.. Ты хочешь вернуться в ту дыру?.. И выращивать там морковь?..
— О!.. Нет! Дядя… Я не хочу этого!.. — Я хотел в армию…
— Вот о чем ты думаешь!.. О! Ну хорошо! Ладно! В армию? Куда?.. Зачем?.. Ты еще успеешь, мой птенчик!.. Всему свое время! Кто тебя торопит?.. Ты чувствуешь признание к военной службе?.. Это все же странно!..
Он смотрел на меня с участием! Ему казалось, что я сам не знаю, чего хочу… Он внимательно рассматривал меня…
— Это просто временное умопомрачение, мой зайчик… Так бывает, очень хочется помочиться!.. А потом это проходит!.. Ты ведь не хочешь быть похожим на Куртиаля?.. Превратиться в чудака?.. О! А как же твои родители?.. О них ты подумал?.. Что они тогда запоют? О! Представляю, какую серенаду! А я должен буду выслушать!.. Они обвинят меня во всем! О! Постой!.. Мол, это я внушил тебе эти странные идеи! И ты рехнулся, как твой папуля!..
Он был очень подавлен. Мне захотелось ему все объяснить!.. Немедленно… Не важно, что!.. Не важно, как!..
— Но я ничего не умею делать, дядя. Я такой несерьезный, неразумный…
— Да нет, ты достаточно серьезен и разумен! Я тебя хорошо знаю… Нет! Ты вполне рассудителен!
Я перестал плакать.
— Нет! Я легкомысленный, дядя!..
— Ну нет! Нет! Мой птенчик!.. Совсем наоборот, маленький упрямец! У тебя ясная голова, поверь мне!.. Ты искренен! И доверчив!.. Он просто использовал тебя, старый мошенник! Разве ты этого не понимаешь? Это просто не укладывается у тебя в голове!.. Он здорово надрал тебя!
— О! Нет! Нет!.. — Я был ошеломлен… я не хотел, чтобы он продолжал.
Я умолял его выслушать меня… «Я всем приношу только неприятности!..» — бормотал я. О! Тут меня вырвало!.. А потом я опять заладил свое… «Всегда всем я только мешаю… Это же очевидно!..»
— Ты хорошо все обдумал?..
— Да, дядя!.. Да, я клянусь тебе, я все обдумал!.. Я хочу уйти!.. Завтра… да, завтра…
— А! Но ведь не горит!.. А, летун!.. Отдохни еще! Так ведь не уезжают! Сломя голову!.. Контракт заключают не на один день!.. Это ведь на целых три года, мой друг!.. А это тысяча восемьдесят шесть дней… и плюс дополнительная служба!..
— Да, дядя…
— Ты же не виноват?.. Никто тебя не гонит?.. Никто тебя ни в чем не обвиняет!.. Разве тебе здесь плохо?.. Я никогда с тобой грубо не обращался?..
— Это я сам плохой, дядя… Я недостаточно серьезен. Ты просто не знаешь меня!.. Ты не знаешь!..
— А, ты опять за свое! Бедняга!.. Ты довел себя до такой степени!.. Что действительно можешь заболеть…
— Больше меня здесь ничего не держит, дядя!.. У меня как раз призывной возраст!.. Я хочу уехать!.. Я завтра уйду, дядя!..
— Зачем завтра, приятель! Зачем? Сейчас же! Слушай! Сейчас же! — Он явно нервничал… — О! Какой же ты упрямый! Ну подожди хоть 15 дней! Или даже месяц! Хотя бы две недели, чтобы сделать мне приятное! А там посмотрим… впрочем, ты им и не нужен… в таком состоянии!.. Это я могу тебе сразу сказать… Ты просто испугаешь всех офицеров!.. Сперва тебе нужно отъесться! Это главное!.. А иначе они тебя выгонят как не годного!.. Представляешь?.. Они ведь не берут скелетов в солдаты!.. Тебе нужно набрать вес!.. Килограммов десять, по крайней мере! Ты слышишь?.. Поверь мне! Десять — для начала!.. Иначе!.. Все!.. Ты хочешь воевать? О! Но!.. О! Но!.. Ты же как соломинка!.. Кому нужен зуав, который едва держится на ногах!.. Ладно! Ладно! Потом! Ладно! Мой дорогой! Оставь эти вздохи!.. О! Хорошо! Им будет над чем посмеяться!.. Они здорово позабавятся, увидев одну кожу и кости!.. В гвардию?.. О! Это будет нечто!.. Солдат Доходяга! Не хочешь ли в саперы? Куда ты пойдешь?.. Ты еще ничего не знаешь?.. Тогда что же ты решил?..
На самом деле мне было все равно.
— Я не знаю, дядя!
— Ты ничего не знаешь!.. Ты никогда ничего не знаешь!..
— Ты знаешь, я тебя очень люблю, дядя!.. Но я не могу здесь оставаться! Не могу!.. Ты очень добр ко мне!.. Я не заслуживаю этого, дядя!.. Не заслуживаю!..
— Почему ты не заслуживаешь?.. Скажи, дубина?..
— Я не знаю, дядя!.. И тебе я приношу только огорчения!.. Я хочу уехать, дядя!.. Я хочу завтра же пойти и завербоваться…
— А! Ну тогда договорились!.. Я согласен! Ладно! Решено! Но скажи мне, какой план ты выбрал?.. Ведь у тебя же есть время!..
Он не принимал всерьез мои планы…
— Может быть, ты хочешь пойти в «группу захвата»?.. Ты ведь не создан для артиллерии?.. Нет?.. Я вижу это?.. А не хочешь ли ты тащить на себе 32 кило?.. Хочешь, сынок! Или ты хочешь, чтобы тащили тебя?.. Ты не понял?.. Налево! На караул! Раз! Два! Раз! Два!.. А учения?.. О! О! Ты шутишь!.. Вот твой участок!.. Ты должен здесь окопаться!.. Ты видел когда-нибудь такие участки?.. Ты знаешь, как это делается?.. Вокруг дерьмо? Грязь?.. А?.. Но ты же больше любишь звезды!.. А! Или ты решил изменить себе?.. Ненадолго же тебя хватает! Астроном? Астроном! Шагом марш к «Первому телескопу»! Полк Луны!.. Нет? Тебя не устраивает то, что я тебе описал?.. Тебе этого недостаточно!.. Я вижу, тебе все же больше нравится «группа захвата»! Ты хороший ходок?.. У тебя будут водяные мозги, Боже мой!.. «Солдатские башмаки тяжелы! Солдатские башмаки!..» Тебе больше нравятся фурункулы на заднице?.. Хорошо! Тогда тебе лучше податься в кавалерию!.. В фуражиры! Господи!.. В матросики, это то, что тебе нужно?..
«Йо-хо-хо и бутылка рому!..»
Он сложил губы рожком: «Тратата! Татата!..»
— О! Не надо, дядя!.. Не надо!.. — он невольно напомнил мне того типа.
— Как ты чувствителен, бедняжка!.. Так ты собираешься сражаться?.. Подожди! Ты еще не все обдумал?.. Оставайся здесь!.. У тебя есть еще пять минут. Останься со мной еще ненадолго! На две, три недели!.. Пока все не прояснится!.. Или же на месяц!..
— Нет, дядя! Я хочу уйти сразу…
— Да! Ну и ну! Ты как твоя мать!.. Если тебе что-нибудь втемяшится в башку, возражать бесполезно!.. О! Я не знаю даже, что тебе еще сказать… А ты не хочешь стать кирасиром?.. С такой комплекцией, как сейчас, ты неплохо будешь смотреться на лошади! Ты просто утонешь в своей кирасе!.. Ты будешь полковым призраком! Пики тебе будет не страшны!.. Вот это дело!.. О! Чудесная мысль! Но все же лучше бы тебе немного поправиться!.. Даже на призрак тебя не хватит!.. Бедняга, тебе не хватает по крайней мере десяти кило!.. Я не преувеличиваю!.. Всего десять кило! Тебя не устраивает такой расклад?..
— Нет, дядя!..
— Я так и вижу тебя в атаке!.. Нет, я ничего не вижу!..
— Да, дядя!.. Да, я согласен подождать…
— «Толстые братья!» Фердинанд!.. «Толстый брат»… Слезы кормилиц! Тень призрака! Гроза артиллерий! Семья должна гордиться тобой!.. Ты не пойдешь на флот… У тебя и так морская болезнь… Ну ты понимаешь?.. А что делал твой отец пять лет? Что он скажет?.. Он был в тяжелой артиллерии? В семье должны быть представители разных родов войск!.. Целая армия, мой друг!.. 14 июля на дому!.. А? Тратата! Татата!..
Войдя в роль, он надел свою кепку, она висела справа у зеркала над камином… Я до сих пор помню ее помпон, маленький и желтый, как цыпленочек… Он изображал в ней сражение…
— Вот, Фердинанд! Целая армия!.. — радостно резюмировал он. — А! Ну ладно!.. Все это шутки!.. Ты продолжаешь настаивать на своем?.. У тебя еще нет договора?.. Или номера? Ладно, мой обозный солдатик!.. У тебя еще есть время!.. — Он тяжело вздохнул… — На глупости всегда хватит!.. Теперь ты слишком взволнован… Оно и понятно… Ведь ты рыдал, как Мадлэн… Наверное, ты хочешь пить?.. Нет?.. Ты не хочешь глоток кислого вина?.. У меня есть первоклассный кальвадос!.. Я приготовлю тебе с сахаром!.. Ты не хочешь?.. Может быть, ты хочешь попробовать домашнего вина?.. Я могу тебе подогреть!.. Или ромашки? Глоток анисовой?.. Дать тебе диванную подушку? Я вижу, что это необходимо!.. Для начала можно вздремнуть!.. Это будет самым разумным… Но что я говорю!.. Ты нуждаешься в десятичасовом отдыхе… Давай пошевеливайся!.. Мой дорогой племянник! Хватит распускать слюни!.. Достанем эту плащаницу!.. О! Несчастный старик!.. Наконец-то он отмучился! Тебе не слишком повезло в деревне! Клянусь тебе, я отношусь к тебе как к родному сыну… Оставайся всегда со мной!..
— Мне бы очень хотелось, дядя… Очень!.. Но это невозможно, поверь мне!.. Как-нибудь позже, дядя!.. Позже! Если хочешь! Сейчас я ни на что не способен… Ни на что!.. Скажи, дядя, ведь ты не хочешь, чтобы я уезжал?.. Обещай, что попросишь разрешения у отца?.. Я уверен, он не будет возражать…
— Конечно! Конечно же!.. Я не хочу… — Он был немного смущен… — О! Ну и упрям же ты!.. О! Как ты упрям!.. Точь-в-точь, как Клеманс!.. Честное слово! Ты очень похож на нее! Тебе доставляет удовольствие мучить себя самого!.. Но армия, мой юный друг!.. Это совсем не то, что ты себе представляешь! Это гораздо тяжелее любой работы!.. Ты просто этого не понимаешь… Особенно в твоем возрасте!.. Другим уже 21 год! Это совсем другое дело!.. У тебя просто не хватит сил… И ты окажешься в плачевном состоянии…
— Я не знаю, дядя, но хочу попробовать!..
— О! Это настоящая мания!.. Ладно! Ладно! Пойдем спать! Утро вечера мудренее… Мне кажется, ты слишком устал… В твоем воспаленном мозгу рождаются бредовые идеи… Ты начинаешь заговариваться!.. О! Это они тебя довели… О! Тебе уже давно надо было вернуться! О! Они тебя здорово уделали!.. Эти мужики!.. О! Это они могут!.. Теперь тебя не переубедить! Ну хорошо, братец! Теперь я сам займусь твоим здоровьем… От меня ты никуда не денешься!.. Ты должен меня слушаться!.. Каждый день мучное!.. Масло! Мясо! И первое! И не какая-нибудь там маленькая котлетка!.. Каждое утро — шоколад!.. И еще большая ложка рыбьего жира! О! Но там посмотрим! Ну да, мой зайчик!.. Хватит болтать!.. Пошевеливайся! Пора в кровать!.. Все это чушь!.. Ты просто еще не пришел в себя! Я думаю… на тебя все это слишком сильно подействовало!.. В твоем возрасте еще рано копаться в себе!.. Брось думать об этом!.. Думай о чем-нибудь другом!.. И жрать — за четверых!.. За десятерых! Через восемь дней все пройдет! Наша фирма это гарантирует!..
Мы вытащили из шкафа постель… Раскладушка сильно скрипела… Она стала мне мала… Когда я попытался вытянуть ноги, я наткнулся на перекладину. Я бы предпочел лечь на полу… Мне положили еще и матрац… Я весь дрожал… Он закрыл меня одеялами… Но я продолжал трястись… Он навалил на меня целую кучу пальто… Все свои медвежьи шкуры… В шкафу их хватало!.. Но меня по-прежнему трясло… Я осмотрел стены комнаты… Она тоже сильно изменилась!.. Это была центральная комната, что с «Благовестом».
— Я больше не могу тебя кутать! А? Что скажешь, мой медвежонок? Не могу же я тебя задушить?.. Ты же сам видишь?.. Я тебя уже не вижу… Ну ладно! Будет еще черешневый ликер! Прозрачный!.. Сладкий! Ну ладно! Замечательный солдатик у меня вышел!.. Весь в одеялах… Ну ладно! Я готов рискнуть!.. А они мне устроят в Пассаже!.. О да! Дорогой мальчик! Сокровище мое!.. Я пущу в ход все свое красноречие!.. Погиб в расцвете сил! Пум! Кончено! О! ля! ля! Какое предательство! Мой император, зачем вы бросили их?.. Двор шумит!..
Мы вместе рассмеялись… Он отправился в свою комнату… И уже издалека сказал мне…
— Я оставляю дверь открытой!.. Если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся, зови!.. Ты ведь болен… Я сразу же приду!.. Если у тебя опять начнутся колики, ты сможешь найти туалет?.. По коридору, налево!.. Ты не заблудишься!.. Ночник на столике… Можешь его не задувать… А если тебя снова будет тошнить… Может быть, тебе нужен ночной горшок?..
— О! Нет, дядя… Я схожу в туалет…
— Хорошо! Но когда будешь вставать, накинь пальто! Возьми любое из кучи! В коридоре прохладно… Чего-чего, а пальто здесь хватает!
— Хорошо, дядя!..
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА К РОМАНУ «СМЕРТЬ В КРЕДИТ»
В романе «Смерть в кредит», как и в «Путешествии на край ночи», Селин умело комбинирует вымысел и подлинные факты своей биографии. При этом называя главного героя романа «Смерть в кредит» Фердинандом, Селин еще более четко и недвусмысленно указывает на то, что история, которую он рассказывает здесь, — его собственная. С первых же страниц становится ясно, что он сам жил в ту эпоху, когда разворачивается действие романа. Одновременно он преобразует в исторические элементы этапы творческого процесса, в ходе которого его рукопись превращается в изданную книгу, и здесь же присутствуют персонажи, так или иначе имевшие отношение к этому процессу.
ПРОЛОГ
В то время Селин жил на Монмартре, на улице Лепик, в тексте на это указывает история мадам Беранж, консьержки, которую собираются хоронить на улице Соль, то есть на кладбище Сен-Винсен. Работает он в муниципальном диспансере в пригороде Парижа Клиши, хотя в тексте романа речи об этом нет. Но зато есть упоминание о Порт Перейр, и сразу становится ясно, где расположено место его работы. Кроме того, под предлогом описания своего маршрута, он упоминает названия других парижских пригородов: Коломб, Аньер, мост Бине, Собачий остров, Гаренн, Рамп дю Пон (место в Курбвуа); пригороды, где работает Гюстэн и где они вместе с Фердинандом осматривают венерических больных, Селин либо называет настоящим именем (Шапель-Жонксьон), либо изменяет одну или несколько букв, но любой может понять, как это называется на самом деле (например Пурнев — сравните Курнев). С другой стороны, некоторые указания на ближайшие окрестности диспансера сразу дают понять читателю, особенно знающему пригород Клиши, где происходит действие, — например, упоминаются «кабельный завод», «улица Касс», и тут же вспоминаешь газовый завод и улицу Шасс.
Говоря о Мирей и о сплетнях, из-за которых герой может лишиться места в диспансере, вспомним реальные события из жизни Селина. Он пишет в письме к N в ноябре 1932 года: «Люди, которым я сделал много добра, женщины, которых я пытался вытащить из нищеты и из проституции и вернуть к нормальной жизни, со всех сторон поливают меня грязью, и из-за них меня могут уволить из диспансера».
Когда Селин писал «Смерть в кредит», он отдавал свою рукопись по частям машинистке, мадам К., которая жила в Сент-Уэне, как раз недалеко от Клиши. Потом она передавала напечатанный текст секретарю Селина Мари Канаваджиа, та сверяла текст с рукописью, решала с писателем все вопросы, потом вычитывала корректуру и вместе с издателем Деноэлем наблюдала за печатанием тома. За карикатурными фигурами Витрувихи и Делюмеля скрываются люди, непосредственно связанные с изданием книги. Имя «Делюмель» напоминает имя Деноэля, первого издателя Селина. Под Гюстэном Сабайо подразумевается кузен Селина, Жак Детуш, который, когда роман «Путешествие на край ночи» вышел из печати и стало известно подлинное имя Селина, сделал заявление для прессы, что это не он написал скандальный роман.
СЕМЬЯ
Что касается семьи, в которой проходит детство Фердинанда, все указывает на то, что Селин здесь очень близко придерживается своих реальных воспоминаний. Личность каждого члена семьи, то, чем он занимается, его социальная принадлежность, темперамент и чувства, которые они испытывают друг к другу, — всему этому можно найти документальное подтверждение. Бабушка Луи по материнской линии, Селина Гийу, действительно была очень энергичной женщиной, чуткой, но довольно замкнутой, и именно с ней у ребенка были самые близкие отношения. Не случайно ее имя он взял в качестве литературного псевдонима. Селина Гийу родилась в 1847 году, и в 1897 году, когда она стала жить вместе с семьей дочери, ей было пятьдесят лет, а Луи — три года. Она умерла 18 декабря 1904 года, когда мальчику было десять лет. В молодости Селина занималась шитьем, а ее муж чинил медную утварь, в торговлю она пришла позднее, когда устроилась продавщицей в галантерейный магазин, и только гораздо позже приобрела лавку «Старинные вещи, кружева, фарфор». На сохранившейся фотографии, запечатлевшей церемонию крещения Луи, прекрасно видно, что, несмотря на свой относительный финансовый успех, она осталась так же близка к народным корням. Если Селин и позаимствовал у кого-нибудь вкус к простонародному языку, к арго, то это, без сомнения, у нее. Потом бабушка прекратила заниматься торговлей и посвятила все свободное время внуку. Для мальчика с ней было связано все самое интересное и приятное: спектакли, чтение, экскурсии. Некоторые детали в романе изменены (магазин находился на улице Прованс, а не на улице Монторгей, Селина Гийу умерла в декабре, а не в середине января), но в основном нет даже повода сомневаться, что Селин здесь пишет правду. Не случайно столько страниц посвящает он описанию последних мгновений жизни своей бабушки — это была его первая встреча со смертью.
Описание матери тоже очень близко к реальности, например, эта тонкая слабая нога, которая играет в повествовании такую большую роль. Маргарита Гийу обладала неустанной энергией в работе, смирением перед трудностями жизни, она безропотно принимала установленный социальный порядок и все свойственные среде мелкой буржуазии ценности. А ее брак с человеком образованным и чуждым торговле был для того времени довольно необычным явлением. Это вынуждало ее держаться на определенном уровне и воспитывать в том же духе своего сына, который должен был, по ее замыслу, со временем стать служащим в большом роскошном магазине или торговым представителем в солидной международной компании. Позже Селин в письмах и интервью сам упоминал о чертах характера своей матери, которые он описал в «Смерти в кредит»: «Она, как и я, заботилась обо всем, была слишком ответственной…»; «У меня такой же характер. Она никогда не “наслаждалась жизнью”. В ней этого совсем не было. Она всегда беспокоилась и всегда была в напряжении. Она продолжала работать до последней минуты»; «Моя мать была такой. Я унаследовал от нее этот странный темперамент, который заключается в том, чтобы не стремиться к удовольствию. Никогда».
Что касается Фернана Детуша (настоящее имя его было Фердинанд, но все звали его Фернан) и его общности с отцом из «Смерти в кредит», то в романе присутствует некоторое преувеличение. Большая часть упомянутых в тексте фактов соответствует действительности. Как и Огюст, Фернан Детуш родился в Гавре; его отец, который был преподавателем риторики, умер молодым; он так и не получил высшее образование; долгое время хотел быть капитаном и часто носил капитанскую фуражку, но в результате пошел в артиллерию, где служил не семь, а пять лет. Потом устроился в страховую компанию «Феникс» и работал там тридцать три года, с 1890 по 1923 год, однако ему так и не удалось сделать карьеру — лишь за год до ухода на пенсию его назначили заместителем начальника конторы.
Характер и поведение Огюста также очень похожи на повеление Фернана Детуша: чувство превосходства выходца из «буржуазной» среды над семьей жены; интеллектуальные претензии; мифомания, обвинение во всех своих бедах франкмасонов или евреев (как и он, Огюст читал патриотическую газету «Родина»), жалость к себе и внезапные приступы гнева. Последние приобретают в романе почти гротескные очертания. Что касается остального, все, что мы знаем об Огюсте, тоже может быть отнесено к Фернану Детушу: храбрый мужчина, не лишенный определенного артистизма, сохранивший ностальгию по морю и кораблям, в этом они с сыном были похожи; но в нем было очень сильно чувство неудовлетворенности — он всегда обвинял в своих бедах неведомых врагов и заставлял платить за это окружающих.
Что касается трех братьев и сестры отца Селина, то, описывая их, он не особенно старается придерживаться исторической правды. Старшая сестра Фернана Детуша Амелия действительно вела довольно «скандальную» жизнь, отрицая буржуазную мораль, — она появляется в романе под именем тети Елены. Но в отличие от последней, которая трагически погибла от руки офицера, она жила довольно долго и умерла в 1950 году. Из трех братьев первый добился определенного положения. Как и Фернан, он начал скромным служащим, но, в отличие от брата, получил довольно высокий пост в администрации Министерства образования. Прототипу же дяди Антуана на самом деле были присущи карьеризм и скупость. Он не особенно похож на героя «Смерти в кредит». Два другие брата в жизни, как и в романе, напротив, были представителями богемы. Дядя Артур действительно рисовал для каталога продавца женского платья, как и описано в романе. Вспомним, что этот дядя, «который так хорошо пел романсы», уже появлялся в одном отрывке «Путешествия на край ночи» под своим настоящим именем Шарль. Последнего брата Селин делает чуть ли не клошаром, который подрабатывает на Всемирной выставке, носит чужие чемоданы и, в конце концов, уходит куда-то с цирком — конец столь же романтический, как и у тети Елены; на самом же деле этот дядя «до конца своих дней вел растительное существование мелкого служащего в телефонной компании».
Все что нам известно о Луи Гийу, брате Маргариты, в точности соответствует персонажу дяди Эдуарда. Мы не знаем, занимался ли он механикой и велосипедами, но достигнутый им коммерческий успех наглядно демонстрирует, что он унаследовал качества своей матери: полное отсутствие буржуазных претензий и работоспособность. Он был крестным отцом маленького Луи-Фердинанда и на самом деле много помогал ему в детстве и в юности. В романе дядя Эдуард предстает спасителем Фердинанда.
ГОДЫ ПЕРЕД ПАССАЖЕМ
Годы детства Селин описывает довольно верно: он родился в Курбвуа (Рамп дю Пон), но год рождения меняет с 1894 на 1892, в то время его мать содержала магазин «Шляпы, цветы, перья» (на самом деле «Шляпы и белье»), но дела шли плохо, и его пришлось продать. Действительности соответствует даже тот факт, что в том году в Париже было очень холодно и Сена замерзла, о чем Селин позже написал Альберу Парасу. Его постоянно преследовал образ Курбвуа, особенно часто он возвращался к этой теме в декабре 1947 — январе 1948 года, когда жил в Копенгагене, а из Франции ему присылали письма и фотографии. Он пишет: «… дорогие образы моей набережной, этого окутанного туманом моста… Милый Курбвуа! Старые животные при возможности возвращаются умирать туда, где родились. Я бы хотел сделать так же, ничего больше мне не надо». (Письмо к Альберу Парасу от 25 декабря 1947 года.)
Возможно, одним из главных событий в жизни Селина было расставание с матерью через два или три дня после его рождения. Весь первый год жизни он провел у кормилицы в Ионн, потом еще два года — у другой кормилицы в Пюто, и упоминание об этом мы находим в романе: «Когда отец поднимался туда, чтобы со мной повидаться, ветер взъерошивал ему усы. Это было моим первым воспоминанием».
В те же лирические тона окрашены воспоминания о последующем периоде детства. Родители забрали пятилетнего Луи, и он жил с ними в маленькой двухкомнатной квартире на улице Бабилон. Тогда еще у бабушки был свой магазин, и Маргарита работала в нем, потому что ее собственного магазина в Курбвуа уже не существовало. Изменен только адрес магазина Селины Гийу, который находился не на улице Монторгей, а на улице Прованс, однако это ничего не меняло в маршруте, по которому ходили Луи и его мать: с левого берега на правый, переход через сад Тюильри. Именно в это время Фердинанд два раза ездил вместе с матерью в дальний пригород, чтобы навестить «прабабушку», тетку Армиду.
ЖИЗНЬ В ПАССАЖЕ
Потом Луи Детуш восемь лет — с 1899 по 1907 год — жил в Пассаже Шуазель. В романе, где он является одним из основных мест действия, это «Пассаж Березина». Селин часто вспоминал об этом в последние годы жизни, и его воспоминания полностью подтверждают то, что в Пассаже царила атмосфера, описанная в романе. И в наши дни здесь мало что изменилось: те же примыкающие друг к другу магазинчики под стеклянной крышей, те же номера домов, те же квартирки из трех комнат, расположенных одна над другой над помещениями магазинов. Тут же находится театр «Буфф-Паризьен», который в романе назван «Светским чердаком». Описание финансового положения семьи в то время тоже соответствует действительности: закладывались в ломбард серьги матери, и ели они всего один раз в день. Однако Селина Гийу все же имела небольшое состояние и помогала дочери: в 1904 году Луи давали уроки игры на пианино, о чем в романе не говорится. После смерти бабушки положение семьи Детуш улучшилось: она оставила в наследство 17750 франков и три домика в Аньер, которые сдавались жильцам. Однако в романе это не нашло отражения — там, напротив, жизнь становится все тяжелее и невыносимее.
МИР ВНЕ ПАССАЖА
В основном все действие романа происходит в Пассаже. Но иногда оно выходит за его пределы: когда Фердинанд с родителями едут в Атис-Мон, на каникулы в Дьепп и ненадолго в Англию. На самом деле лето Селин часто проводил в пригороде Парижа, но ездил туда не к дяде Артуру, якобы скрывавшемуся там от долгов, как это описано в романе, а на собственную виллу дяди по материнской линии. Иногда он отдыхал на вилле, которую снимали его родители. Однако стремление избежать в повествовании какой бы то ни было буржуазности приводит автора к сильному преувеличению, буквально к гротеску. Правда, здесь тоже нашли отражение некоторые детали реальности, например эпизод, когда дядя Артур гребет против течения и в результате падает в воду. Гораздо позже Селин вспоминал наводнение, свидетелем которого был в 1910 году. Тогда он пытался плыть в лодке по Сене против течения и чуть не утонул.
В эпизоде пребывания в Дьеппе нашли отражение сразу несколько каникул, проведенных на берегу Ла-Манша, и такой отдых, судя по всему, стал для семьи обычным после 1904 года. Что касается эпизода, когда Фердинанд сопровождал мать, торговавшую в пригородах, то это, скорее всего, вымысел, хотя вполне вероятно, что они вместе когда-то и путешествовали по этому маршруту. Также возможно, что семья Детуш летом ездила на экскурсию в Англию, но сцена на корабле, наверное, была написана на основании последующего опыта. В 1909 году, когда Луи Детуш провел год в Англии, он два раза приезжал во Францию — в мае, потом в августе. Сохранились два письма, в которых он описывает свои ощущения во время путешествия по морю: «…в открытом море я кинул харч. …Ветер унес все это на одеяние священника»; «…Нас ужасно качало, и все время были слышны удары волн о борт: флак! Это было великолепно. И в один прекрасный момент девушка рядом со мной обернулась и полила настоящим соусом мои желтые ботинки, которые мне потом было ужасно трудно отчистить. …что же касается меня, то я, к счастью, чувствовал себя хорошо». Либо смерть отца дала Селину повод найти и перечитать свои детские письма, либо он через двадцать пять лет сумел найти нужный тон и образы, которые за это время приобрели почти гротесковый характер.
ОБУЧЕНИЕ В ШКОЛЕ
С 1900 по 1907 год Селин провел в начальной школе — четыре с половиной года в школе близ сквера Лувуа, полтора года в религиозной школе и последний год в школе на улице Аржантей. Он получил аттестат в июне 1907 года. Его школьные дневники свидетельствуют о вполне нормальной успеваемости и поведении, не считая незначительных инцидентов. Перевод из одной школы в другую объяснялся в первый раз желанием Маргариты Детуш дать сыну религиозное образование, во второй — поместить его в лучшие условия перед сдачей экзамена. В характеристике, выданной ему в первой школе, говорится: «Умный, но исключительно ленивый ребенок, причем этот недостаток поддерживается слабостью его родителей. При жестком подходе мог бы достичь прекрасных результатов. Хорошо образован. Воспитан не в особой строгости». Характеристики из второй школы очень хорошие. А в третьей школе юный Луи даже получил премию за хорошее поведение! Но весь этот опыт нашел отражение лишь в небольшой части повествования, которая была посвящена школе в общем. Все остальное умалчивается, рисуется лишь одна мрачная, унылая картина школы в целом.
Между получением аттестата и началом обучения торговому делу Луи Детуш провел два с половиной года за границей. Но в романе все перепутано, и опыт работы в торговле приходится приобретать мальчику, только что сошедшему со школьной скамьи, что, конечно, еще сильнее обостряет его конфликт с грубыми и жестокими патронами. О пребывании же в Англии мы поговорим чуть позже.
НАЧАЛО ТРУДОВОЙ ЖИЗНИ
В шестнадцать лет Луи Детуш начал работать в торговле в качестве ученика. Этот дебют прошел не без сложностей, потому что за два года он сменил около четырех мест работы и, как Фердинанд из «Смерти в кредит», перешел из магазина тканей в ювелирный и из квартала Биржи в Марэ. Селин по очереди работал у трех ювелиров, но запомнил лишь одного — Вагнера с улицы Тампль, который был одновременно и производителем, и продавцом, с ним он провел шесть месяцев. Он сам дает указание на это: «Горлож — это Вагнер, улица Вьей-дю-Тампль». Первого же и последнего своих хозяев он обошел полным молчанием. В общем же, как почти везде, имеется тенденция к преувеличению и очернению. Однако важный аспект этого периода, а именно — стремление к дополнительному образованию, которое хотел тогда получить Селин, — не отмечается вовсе. Вспоминая впоследствии этот период своей жизни, Селин пишет, что тайком регулярно учился, что был одержим «настоящей страстью к культуре». В 1956—1957 году Селин рассказывал Роберу Пулэну: «Продолжая работать, как негр, у родителей или у патронов, я добывал программы лицеев, покупал книги на свои собственные деньги; я прятался по углам и портил себе глаза, которые горели от недосыпа. В моей голове все было свалено в кучу: латынь, греческий, математика, история… Это продолжалось годами. Никто меня не ободрял, никто не помогал. Днем я выполнял тридцать шесть заданий, вечером же погружался в эти проклятые книги, содержание которых впихивал в себя до несварения желудка…» Он повторил то же самое в интервью Клоду Боннфуа: «Я учился сам. Я воспитанник коммунальной школы. У меня была самая настоящая страсть к культуре. Я хотел все знать. А потом, я всегда стремился стать врачом и изменить свое убогое положение… В карманах у меня всегда были учебники. И как только представлялась возможность, я пожирал их, днем в свободную минуту или вечером… Я все выучил именно так: латынь, греческий, математику, литературу». Однако обо всем этом в романе нет ни слова.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |