Не теряя времени, Каме затушил сигарету и направился в сторону метро.
Найти зажигалку оказалось делом нелегким – он так хотел избавиться от нее, что не сразу вспомнил, куда положил. А когда, наконец, нашел, долго вертел в руках и разглядывал искусную гравировку. Дракон.
Восточный гороскоп гласил: «Дракон честолюбив, щепетилен и во всем старается преуспеть. Однако он замкнут и скрытен. Огненный Дракон обладает сильной волей и задатками лидера, но иногда полагается лишь на свои суждения и не принимает в расчет мысли и чувства других».
Это описание рисовало характер того Аканиши, который мог бы пойти на месть. Но, отгоняя подобные выводы, Каме надеялся, что дракон на зажигалке никак не связан с гороскопом. Он надеялся, что это значило нечто другое, нечто большее.
Каме решил не возвращаться в библиотеку, а пройтись до ближайшего бара. Развеять стаканчиком чего-нибудь крепкого туман в голове и неясное возбуждение от своей находки. Конечно, после алкоголя тумана могло только прибавиться, но Каме мало волновали такие нюансы.
Он посчитал, что будет забавно придти в тот самый бар, который нравился ему когда-то давно, в прошлой жизни. Раз уж он начал вести раскопки в своих воспоминаниях…
Это было то самое место, которое он избегал почти так же тщательно, как и отель Сейю. Зеленая вывеска издевательски мигала, завлекая посетителей.
Перешагнув порог бара, он испытал ошеломляющее дежавю. С тех пор, как он был здесь в последний раз обстановка совсем не изменилась - зеленоватое свечение на столиках и мягкие диваны по-прежнему составляли главный элемент дизайна.
Каменаши бросил быстрый взгляд на столик, за которым сидел в последний раз, когда встречался здесь с Танакой. Он сел на высокий стул у барной стойки и заказал какой-то коктейль, отметив про себя, что изменения все-таки есть - персонал был ему абсолютно незнаком. Хотя и в те времена он не мог с уверенностью считать себя завсегдатаем, но бармена знал, и тот молчаливо кивал ему, замечая в дверях. Новый бармен напоминал Каме лисицу: рыжие волосы, необычная форма глаз, это все добавляло едва заметной хитринки в облик парня. Казалось, он бесстрастно смотрел на посетителей, но Каменаши заметил, что взгляд у бармена более заинтересованный, чем тот хотел показать. И это дополняло сходство с лисой. На зеленой жилетке парня Каме заметил вставку с именем – Кейчиро Кояма.
Каме снова задумался о своих поисках. Он достал зажигалку и стал задумчиво постукивать ею по стойке. Зеленая лакированная поверхность дракона удачно вписывалась в интерьер бара, но красные глаза-рубины, поблескивая в тусклом свете, сильно выделялись.
Не прошло и пяти минут, как Каме заметил интерес во взгляде бармена при очередном блеске драконьих глаз. Бармен тщательно вытирал бокалы, косясь на зажигалку в руке Каменаши. Наконец, уже не скрывая своего любопытства, бармен спросил:
- Дорогая, наверное, вещь? Похоже, сделано на заказ?
Каме равнодушно пожал плечами, стараясь не показать собственного интереса.
- Где-то я такое уже видел… Распространенный фамильный герб, многие любят драконов, – бармен задумчиво разглядывал зажигалку.
Каме положил ее перед Коямой и тот без стеснения взял в руки, рассматривая переливы на свет, прищурив глаза. Его сходство с лисицей от этого только усилилось.
- Не моя. Нашел недавно, – будто нехотя признался Каме.
- Владелец наверняка захотел бы ее вернуть… - раздумывая, произнес Кояма, возвращая зажигалку Каменаши. – Может, даже выкупить.
- Да, может и так… знать бы только, кто владелец… - лениво протянул Каменаши, продолжив вертеть зажигалку в руках.
Кояма наклонился к Каме, губы его, растянутые в хитрой улыбке, и блестящие меркантильным блеском глаза оказались совсем близко, и Каме услышал его тихий голос:
- Если пообещаешь процент от продажи, могу сказать, где я видел подобного дракона.
Каме понял намек Коямы. Его подсказка могла немало облегчить Каменаши поиски.
Каме понимал, что Кояма рассчитывает на вознаграждение за информацию. Он уже давно понял прописную истину – за все нужно платить.
Кояма прищурился, будто рыжая, поджидающая у норы ленивую мышь, и написал на салфетке сумму. Каме притянул салфетку к себе. Усмехнувшись количеству нулей в цифре, написанной неровным почерком, Каменаши поднял глаза, в которых читался немой вопрос: «Ты серьезно?», который, впрочем, он не постеснялся задать вслух.
- Ты серьезно думаешь, что цена этой вещицы настолько велика?
Кояма лишь пожал плечами, и принялся снова протирать бокалы, как ни в чем не бывало – бесстрастно и равнодушно, будто для него это не имело никакого значения. Однако за прикрытым равнодушием, Каме видел блеск его глаз.
«Решай сам, нужна ли тебе эта информация», – читалось во всех жестах бармена.
Каме думал не долго, как будто эта сумма не играла для него особой роли – в эту игру можно играть и вдвоем – он спросил:
- Чеком подойдет?
Каме уже доставал из кармана новую, еще ни разу не использованную, чековую книжку, так любезно предоставленную ему Ито в тот день, когда он согласился работать у него. Кояма кивнул и Каме написал нужную сумму, осторожно вырвал чек и положил его на стойку перед Коямой.
- Есть один бар в Аояме, - охотно заговорил Кояма, - не то чтобы закрытый, но находится не на виду, чтобы найти его, нужно знать, где искать. Обычных посетителей там не бывает, только свой круг. Хотя бар открыт для всех. Так вот, у них на вывеске именно такой дракон. Возможно, его владелец как раз из этой семьи. А может… это всего лишь совпадение.
Каме усмехнулся. За такие деньги мог бы обойтись и без совпадений. Уж он-то, этот парень-лиса, точно знал, куда направлял Каменаши. И судя по всему, он знал гораздо больше, чем говорил. Но Каме оставил эти мысли при себе, в конце концов, он и сам многое недоговаривал.
Кояма нарисовал точную схему, как пройти к этому бару, и протянул салфетку Каме. Вот так чек с круглой суммой оказался в кармане у бармена, а адрес закрытого бара – в кармане у Каме.
Каменаши еще немного посидел за барной стойкой, создавая видимость праздной скуки, но вскоре расплатился и ушел.
Уже после его ухода Кояма набрал чей-то номер и сказал несколько слов, глядя в уже закрытую за Каме дверь.
Дома, дождавшись, когда Мисаки уснет, Каменаши еще долго изучал схему на салфетке. Он сидел в пустой гостиной и курил. Этот закрытый бар, спрятанный в узких переулках, вызывал в нем безотчетную тревогу.
4 сентября 2009 года.
Каме не сразу решился пойти в тот бар. Сначала он хотел навестить в больнице Такизаву. Но когда он проезжал мимо Аоямы, ноги сами понесли его на улицу. С неприятным делом лучше покончить сразу, не ждать, когда будет уже поздно.
Он достал из кармана сложенную в несколько раз салфетку со схемой, сжимая в другой руке злополучную зажигалку с драконом.
Солнце подмигивало в витрины магазинов и кафе. День был безоблачным и теплым, но чем дальше Каме уходил от главной улицы, тем меньше ему нравился этот безоблачный денек. Прохожие совсем перестали попадаться ему на пути, безлюдность глухого переулка слегка пугала. Он оглядывался через каждый шаг и везде ему мерещились тревожные знаки. Он уже начинал жалеть, что решился пойти в этот чертов бар, когда увидел вывеску с драконом. Она действительно напоминала гравировку на зажигалке, но была более старой и потрепанной, глаза-рубины когда-то светились красными лампочками, но сейчас были абсолютно пусты, а из пасти уже не вырывалось яркое пламя.
Около входа было пустынно, из-за полуоткрытой двери не раздавалось музыки, как в подобных заведениях. По спине Каменаши пробежал холодок. Вот уж точно, место не для обычных посетителей. Но отступать было поздно.
Он поднялся по небольшой лестнице, оказавшись в просторном помещении с барной стойкой, большим экраном у потолка и множеством бильярдных столов. Все, кто находился в баре, разом посмотрели на вошедшего. Он чувствовал на себе множество неприветливых, слегка удивленных взглядов, всеми клеточками организма ощущая гнетущую тишину. Казалось, даже сигаретный дым под потолком замер в немом ожидании.
Каме прошел к самому дальнему столику, не сомневаясь, что даже там его будут ощупывать враждебные взгляды. Под равнодушно-задумчивым видом он пытался скрыть охватившую его панику.
Словно мантру, он повторял про себя незатейливый монолог:
«Все в порядке. Веди себя так, будто каждый день шатаешься по подобным местам и уже привык к этим взглядам. Враждебным, сверлящим спину непонимающим взглядам.
Может это место не имеет никакого отношения к тому, кого ты ищешь».
Он достал зажигалку. Что-то жесткое появилось в его глазах, но скучающее равнодушное выражение лица не изменилось.
Медленно все приходило в движение – продолжились разговоры, поначалу тихие, но набирающие с каждой минутой силу, продолжилась игра за бильярдным столом, сизый дымок от сигарет плавал в тусклом свете мутных лампочек под потолком. Но даже с этой видимостью обычного течения жизни любого бара, Каме продолжал ощущать напряжение. Воздух был наэлектризован враждебностью.
Каме прикурил от зажигалки с драконом, но убирать ее не стал. Постукивая ей по столу, он расслабленно курил, лениво сбрасывая пепел в маленькую стеклянную пепельницу. Длинные пальцы Каме вертели в руках зажигалку, словно это было приглашение за его стол.
Он понял, что никаких официантов тут просто не существует, как, видимо, и меню, но продолжал ждать.
Из общего гама слух Каме уловил резкий смех, а вскоре к нему приблизился парень – смуглый, темноволосый, с короткой стрижкой. В его холодном колючем взгляде не было и намека на смех. На тонких губах парня играла издевательская усмешка, он облокотился на спинку стула напротив Каме и протянул сигарету, взглядом показывая на зажигалку.
- Прикурить не дашь? – услышал Каме его голос с хрипотцой.
Прикуривая, незнакомец продолжал исподлобья наблюдать за Каменаши. Сделав длинную затяжку, он вдруг повернулся к стойке и громко выкрикнул:
- Эй, Учи! Принеси парню выпить, не видишь, клиент скучает!
- Да пошел ты, Нишикидо! – услышал он в ответ.
Но вскоре перед Каме, как по волшебству, вырос бокал с пивом.
- Никакой культуры! – хмыкнул Нишикидо, продолжая стоять напротив Каме.
Все это время Каме молчал, не выказывая ни единой эмоции. Внутри же все настороженно замерло в ожидании.
Нишикидо, не удосужившись спросить разрешения, сел за столик Каме.
- Так что, говоришь, тебя привело в наши края? – словно разговаривая со старым приятелем, спросил Нишикидо.
- Я не говорил, что меня привело, - ответил Каменаши.
Он позволил себе расслабиться, отпустил внутреннее напряжение. Любой диалог лучше, чем недружелюбное молчание. Он либо узнает то, что ему нужно, либо уйдет ни с чем. Любой результат лучше, чем ничего.
- Мне нужно встретиться с владельцем этой зажигалки, – сказал Каменаши, положив перед собеседником зажигалку с драконом.
Нишикидо очень быстро повертел ее в руках, совершенно не заинтересовавшись, и небрежно бросил на стол перед Каме.
- С чего ты взял, что сможешь найти его здесь? – спросил Нишикидо с явной иронией в голосе.
Каме пристально следил за Нишикидо внимательным взглядом, но так и не смог понять, говорил он правду или специально выпроваживал его.
- Мне нашептал дракон, – ответил он первое, что пришло на ум.
Нишикидо окатил растерянного Каме громким издевательским смехом.
- Ну-ну, – сказал он, возвращаясь к приятелям. – Может быть, он нашепчет тебе что-то поумнее в следующий раз.
Что делать дальше, Каме не знал. Он смотрел в бокал с пивом, раздумывая, как поступить.
Следует начать все сначала, а найти человека в Токио – все равно, что выиграть миллион в лотерею.
Каме еще некоторое время посидел за столиком, изучая предметы небогатого интерьера и свои руки, в которых все еще вертел злополучную зажигалку. Он старался не обращать внимания на косые взгляды. Холодное пиво хорошо утоляло жажду и быстро кончалось. Когда он встал из-за стола, решив, что вряд ли сможет добиться от этого места большего, Нишикидо снова крикнул Учи:
- Эй, Учи! Не забудь отдать счет за пиво!
- Я думал, ты его угощаешь? – послышался недоуменный ответ Учи.
- Не сегодня, прости, братан, я на мели, – ухмылка на его лице совсем не вязалась с произнесенными словами. Каме казалось, что каждый, даже незначительный, жест этого парня нес в себе издевку.
С той же быстротой, с которой ему принесли пиво, перед Каме оказался счет в кожаной папке.
Он поспешно открыл папку с небольшим клочком бумаги внутри, на которой значилась цена пива, и обомлел. Но не стоимость пива так его поразила. Под суммой синими чернилами было аккуратно выведено «1536». Каме долго всматривался в эти, казалось бы, ничего не значащие цифры. Руки едва заметно дрожали, разлившуюся по лицу бледность можно было разглядеть даже в тусклом свете барных лампочек.
Он смотрел на счет, на цифры, и в его мыслях звенела поразительная догадка. Он ощущал себя, пойманным в сети.
Не он нашел Аканиши. О нет, Аканиши позволил ему найти себя. Позволил придти в это место. А теперь назначал следующую встречу.
Каме поднял голову от клочка бумаги. Его испуганный взгляд обшарил каждый уголок бара, высматривая въевшееся в память лицо. Но Аканиши не было среди посетителей.
Каменаши забрал счет, засунув его вместе с зажигалкой в карман куртки, положил деньги за пиво в папку и направился к выходу.
Он не чувствовал предназначенного специально для него ледяного взгляда в спину, не чувствовал его тяжести и не видел того, кто посылал ему этот прощальный взгляд. В проеме приоткрытой двери, ведущей во внутренние помещения бара, стоял Аканиши, длинная челка падала ему на глаза, на бледных губах играла недобрая усмешка.
- Тот самый парень, – тихо произнес Нишикидо, стоявший рядом.
- Да… тот самый, – медленно сказал Джин, не сводя глаз с удаляющейся фигуры, пока дверь бара не захлопнулась за Каменаши.
Chapter 5.
- 5 -
Я знаю, ты хочешь остановиться,
Но с этого момента нет дороги назад.
Радуйся тому, что у тебя есть,
Может быть скоро, все это будет в огне.
Placebo - I know you want to stop
5 сентября 2009 года.
Каменаши стоял перед зданием гостиницы Seiyo и смотрел вверх, на окна самых дорогих номеров. Туда, на пятнадцатый этаж, ему предстояло сейчас подняться. В номер 1536.
Ему вдруг стало интересно, сколько времени Аканиши будет ждать его там и будет ли? В своем послании на чеке он написал только номер комнаты и больше ничего. Там не было ни даты, ни времени. Но Каменаши не собирался долго тянуть с этим делом.
Сейчас был вечер, весь день Каме ждал этой встречи, ждал и боялся.
Город вибрировал привычной жизнью, бурлил машинами, шумел разговорами, взрывался смехом и песнями из ближайших ресторанов, баров и караоке. Но Каме, поглощённый своими мыслями, не чувствовал всей этой жизни, не слышал ничего, кроме биения собственного сердца.
Он думал о морских медузах. Их прозрачные тела не видно в воде, но если коснуться их, они больно ужалят. Он думал, что слишком близко подступил к одной из таких морских тварей.
Нужно было покончить с этим ещё тогда, два года назад – выяснить всё, найти ответы. А он трусливо понадеялся, что все как-нибудь уляжется само собой. Что теперь его свобода в безопасности. Это было наивно…
К черту свободу! Он уже давно не чувствовал себя свободным, он уже давно был заперт в тюрьме своего чувства вины и сомнений.
Каменаши решительно вошел и направился к лифтам. Он хорошо помнил, где они находятся. Но весь его пыл улетучился, стоило только подойти к двери номера 1536.
Он стоял, как вкопанный. Если он сейчас не постучит, то просто повернет назад и уйдет. Трусливо сбежит. Опять. Он так и не узнает, ждет ли его кто-то за этой дверью. В конце концов, он сам искал этой встречи…
Каме сжал руку в кулак и поднес к двери, но от первого же прикосновения она сама распахнулась перед ним.
Внутри было темно. Свет из коридора выхватывал часть комнаты, резче выделяя очертания мебели. Каме неохотно вошел, оставив дверь открытой. Из незанавешенного окна во всю стену открывался вид на блестящий огнями город.
Даже при таком тусклом освещении, Каме заметил, что обстановка номера совсем не изменилась. В комнате витал аромат роз. Каме мог бы поспорить, что розы были чайного цвета и стояли ровно на том же месте, что и два года назад. От их навязчивого аромата у него закружилась голова.
Взгляд Каме невольно упал на то место, где он в последний раз видел Мелиссу. Внутренне он ожидал увидеть пятно на ковре, но с облегчением понял, что для этого было недостаточно света.
Он медленно обошел столик с цветами и подошел к окну, всматриваясь в движение светящихся точек-машин внизу. Красивый вид…
За его спиной громко захлопнулась дверь, и Каме вздрогнул от неожиданности. Густая вязкая тьма затопила комнату, и Каме на мгновение показалось, что он, как пойманная в ловушку муха, утонет в этом черном сиропе. Удушливый запах роз давил на виски, вызывая приступ головной боли.
В тех кошмарных снах, что приходили к нему поначалу, он точно так же оставался один в непроглядной темноте, так же отчетливо слышал щелчок захлопнувшейся двери, ощущал, как за дверью той осталась вся его прошлая, нормальная жизнь. И сейчас все походило на сон, вот только Каме знал, что не проснется. Он знал, что время снов закончилось. И, в отличие от своих снов, здесь он был не один.
За его спиной, прислонившись к дверному косяку, стоял Аканиши.
Каме затылком чувствовал его ледяной взгляд. Тишина в комнате становилась все более гнетущей, давила на и без того взвинченные нервы Каменаши. Он медленно повернулся, всматриваясь в лицо Аканиши, наполовину скрытое тенью. Тот равнодушно и бесстрастно смотрел на Каме, скрестив руки на груди. Его обманчиво расслабленная поза отлично маскировала нетерпеливое ожидание. Словно пантера перед прыжком, он наблюдал за Каменаши, ждал от него каких-то действий или слов.
Но все слова, что Каме хотел сказать, вылетели у него из головы. Он думал, все случится само собой. Но на деле, все возможные фразы казались глупыми и нелепыми. С чего он должен начать этот долгожданный диалог?
Они стояли, и молча смотрели друг на друга. Гнетущую тишину между ними можно было резать ножом, а напряжения хватило бы на отдельную электросеть.
Аканиши подошел к окну. Освещенный мягким светом огней ночного города, взгляд его по-прежнему не выражал никаких эмоций. Каме старался сохранить хладнокровие и держаться так же высокомерно, но как ни старался, не мог скрыть своей растерянности. Не мог подобрать слов, чтобы развеять эту невыносимую пытку молчанием. И Аканиши явно не собирался облегчать ему задачу.
- Я пришел поговорить, – наконец, заговорил Каме, и собственный голос показался ему незнакомым и далеким.
- Ну говори, – ответил Аканиши и прищурился, словно хотел прочесть мысли Каменаши.
- Прекрати преследовать меня, – просто и без предисловий произнес Каме.
Манера Аканиши держаться, его высокомерие и непроницаемый взгляд, в котором невозможно было ничего прочесть, раздражали Каме. Он решил держаться за это раздражение, это было куда лучше, чем увязать в растерянности и сомнениях.
- Преследовать тебя? – Аканиши удивленно поднял брови, будто не понимал, о чем говорит Каме.
- Ты прекрасно знаешь, о чем я. Мы оба это знаем.
Каме становился все мрачнее. Он хмурился, не глядя на Аканиши, но тот продолжал смотреть на него и молчать в ожидании. Каме вздохнул, набираясь решимости для следующего выпада:
- Понимаю, ты думаешь, я виноват перед тобой. Пусть так, но другие люди… они ведь, ни в чем не виноваты.
Каменаши повернулся, открыто взглянув в лицо Аканиши. На одно мимолетное мгновение ему показалось, он увидел брешь в непроницаемой маске на лице Аканиши Джина, будто в его глазах промелькнуло колебание. Но это ощущение быстро растаяло. Взгляд Аканиши до краев наполняла издевка и явное презрение.
- Вот оно что, какое похвальное самопожертвование, Каменаши-сан! Может, ты думаешь, что простого «простите, пожалуйста» вполне хватит для того, чтобы все было забыто? Или предложишь что-то еще?
С ошеломительной ясностью Каме понял – его приход сюда для Аканиши выглядел, как признание вины, как доказательство того, что Каме совершил. Аканиши уже все для себя решил, и любые слова Каме в его глазах были лишь жалкими оправданиями. Здесь он был судом присяжных и судьей одновременно. И он уже давно вынес ему приговор.
«Хорошо, пусть так, - решил Каме, - я понесу наказание. Но только я один, а не мои близкие».
- Если ты так хочешь мести, пусть она будет касаться только меня, - спокойно сказал Каме. – Делай, что хочешь, только оставь в покое посторонних людей.
- Посторонних? – как бы непонимающе уточнил Аканиши, опасно приближаясь к Каме. - Ну нет, они никак не могут быть посторонними, раз ради них ты пришел сюда! Так же, как человек, который умер в этом номере, не был посторонним для меня.
- Тебе недостаточно жертв? Разве я не искупил свою ошибку? - Каме говорил порывисто, слова давались ему с трудом. Он даже не задумывался, что практически признал свою вину перед Аканиши. Выдал свою малодушную надежду на то, что искупил свои грехи, принеся на жертвенник родных.
Аканиши подошел еще ближе, расстояние между ними сократилось так, что Каме мог чувствовать легкий аромат его парфюма.
- Ошибку, значит? Я постараюсь сделать так, чтобы вся твоя жизнь стала нелепой ошибкой. Ты останешься абсолютно один, и даже крика твоего никто не услышит. И вот тогда мы поговорим об искуплении.
От тихого, откровенного шепота, которым говорил Аканиши, его слова казались еще более весомыми и угрожающими.
Приходить сюда было глупо и бесполезно. И уже поздно рассказывать о Танаке… даже если он сделает это, разве Аканиши поверит ему?
А сам бы ты, Каменаши, поверил?..
От осознания ответа на собственный вопрос, в душе Каме разливалась горечь. Самая ужасная ошибка в его жизни, помимо того, что он вообще имел дело с Танакой – это бегство из этого номера. Убегать и ждать, а потом… просто надеяться, что все останется в прошлом.
- Это был не я… - едва слышно произнес Каме, слова застревали в горле. – Я этого не хотел… не делал...
- Скажи мне только одно, - все так же, будто не слышал ни единого слова Каме, прошептал Аканиши. – Зачем? Мне нужна причина.
- Я не знаю… - все, что мог ответить Каме. – Если бы я только мог все испраивть…
- Поздно что-то исправлять! – крикнул Аканиши. – Если это все, чего ты хотел, можешь убираться.
Каме направился к двери и, уже открыв ее, сказал:
- Твоя месть не вернет ее к жизни.
Удаляясь по широкому коридору от номера 1536, Каме не чувствовал облегчения. Слова Аканиши все еще звучали в его голове, а собственные попытки оправдаться оставляли горький вкус полыни на языке.
6 сентября 2009 года.
На следующий день Каменаши решил навестить в больнице Такизаву.
Он запретил себе думать о разговоре с Аканиши, выключил все эмоции.
Каме остановился перед дверью в палату. Так мало времени прошло с момента аварии, но так много успело произойти. Каме колебался, не зная, как вести себя с Такизавой теперь, когда он окончательно поверил в то, что это была его вина. Он не хотел перекладывать на плечи Такизавы свои проблемы, тем более, пока тот не оправился от несчастного случая. Оставалось только делать вид, что ничего не случилось, что все осталось, как прежде. И Каме просто пришел навестить друга.
Такизава неподвижно сидел в постели, задумчиво рассматривая что-то за окном. Мягкие лучи осеннего солнца играли в темных волосах, бледное похудевшее лицо, казалось, сливалось с белыми стенами палаты. Он не услышал звука открывшейся двери, его мысли витали где-то далеко.
- Привет, - стараясь выглядеть как можно беззаботнее, сказал Каме.
Увидев, наконец, Каменаши, Такизава мгновенно переменился в лице. Он улыбнулся, от его задумчивости и озабоченности не осталось и следа.
- И тебе доброе утро!
- Как самочувствие? – участливо спросил Каме, присев напротив больного.
- Чувство, будто меня грузовик переехал, – вздохнул Такизава.
- Ну, не грузовик, с этим тебе крупно повезло, – нервно рассмеялся Каме.
- Да, это точно.
Каме какое-то время молчал, обдумывая свой вопрос. Может время было не самым удачным, но он должен был узнать… должен был спросить.
- Слушай, в тот день… – Каме проигнорировал предостерегающий взгляд Такизавы. – Ты знаешь, кто мог это сделать?
- Что сделать? - Такизава нахмурился.
- Ты ведь не думаешь, что это случайность? – не унимался Каме, хотя заметил упрямое нежелание Такизавы обсуждать эту тему.
- А что же это тогда?
- Ты шутишь? Я видел, что произошло! Мотоциклист просто толкнул тебя под машину!
- Ерунда, он просто не рассчитал…
- И случайно толкнул?
- Всякое бывает.
- А кто тебе звонил перед этим?
- Мне звонили по работе.
Каме устало облокотился на стул, закрыв глаза. Отношение Такизавы никак не укладывалось у него в голове. Хидеаки, которого он знал, был до неприличия упрямым и до зубового скрежета принципиальным журналистом. Он использовал свою профессию для разоблачений и всегда докапывался до правды. Вспоминая его обличительные статьи, Каме не узнавал апатичного и, абсолютно лишенного былого пыла Такизаву.
Однако поверить в то, что эта авария так изменила его, Каме не мог, как ни старался.
- Тебе совсем все равно? – упрямо спросил Каменаши. – Тебе просто наплевать или ты что-то знаешь, но не хочешь говорить мне?
Он внимательно всмотрелся в лицо Такизавы, который старательно отводил взгляд. Наконец, не глядя на Каме, он тихо произнес:
- Мне не все равно, Казуя…
Теперь его подавленность стала настолько очевидной, что Каме едва не пожалел о том, что начал этот разговор. Однако отступать было уже поздно, а пустой, загнанный взгляд Такизавы только прибавил Каменаши решимости.
- Тогда объясни мне.
- Видимо, это наказание за грехи. Может, я заслужил это.
Каме опешил, не ожидая услышать от прагматика-Такизавы таких слов.
- Не знаю, за какие грехи ты винишь себя, но заслужил ты или нет – решать не тебе.
Такизава горько усмехнулся.
- Ты ничего не знаешь, Казуя, как ты можешь так говорить.
- Так расскажи! – горячо воскликнул Каме, но Такизава молчал. – Я не знаю, что ты мог совершить, за что так себя винишь, но все это не стоит того, чтобы лишаться жизни. Я знаю, какой отличный ты друг и как стараешься стать лучшим в своей профессии. И мне этого достаточно, чтобы утверждать, что Такизава Хидеаки не пойдет на то, что идет вразрез с его совестью.
После слов Каменаши в палате повисла звенящая тишина. Такизава оцепенел, не поднимая глаз на Каме.
- Казуя… я… – начал Такизава, но осекся, не найдя нужных слов.
- Я понимаю… – видя нерешительность Такизавы, сказал Каме. – У всех есть свои скелеты в шкафу. Есть то, что я сам никому никогда не рассказывал. И может быть, сейчас еще не пришло время доставать эти скелеты. Но ты можешь доверять мне. И если захочешь когда-нибудь рассказать – я всегда готов тебя выслушать. И главное – перестань винить себя, что бы это ни было.
Каме развернулся, собираясь уходить, но у самой двери услышал за спиной тихий голос Такизавы.
- Спасибо…
Каме ободряюще улыбнулся и вышел из палаты. Он не мог видеть, как по лицу Такизавы текли слезы, и как странно на него подействовали слова Каме – казалось, они привели его в еще большее уныние.
7 сентября 2009 года.
Понедельник. Каме больше не мог оттягивать момент вступления в новую должность в корпорации Ито. Он стоял перед зеркалом в черном костюме и галстуке, изучая свое отражение, словно в зеркале стоял не он, а кто-то другой.
Мисаки тоже собиралась на работу. Заметив в его отраженном взгляде задумчивость, она подошла к нему и встала позади. Она смотрела на него всего несколько секунд и, движимая внезапным порывом, прижалась к его спине, обнимая. Каме чувствовал ее тепло даже через плотный материал костюма, и от этого тепла ему становилось и спокойно и тревожно одновременно. Спокойно оттого, что ему есть куда приходить, а тревожно потому, что он боялся это потерять.
- Будь осторожна, ладно? – тихо произнес он, словно в продолжение своих мыслей. – Я могу встретить тебя после работы.
- Что с тобой происходит последнее время? – прошептала она в самое ухо Каме, игнорируя его слова об осторожности. – Ты стал таким странным… встревоженным.
Он сжал ее ладони, скрепляя ее объятия еще сильнее.
- Просто… неспокойное время, – медленно ответил Каме.
- Это из-за Такизавы? – в ее голосе слышалось волнение.
- Возможно… - неуверенно ответил Каме. – Я не хочу, чтобы и с тобой что-нибудь случилось.
- Хорошо, – ответила она.
Еще несколько долгих минут они молча стояли в крепких объятиях, будто делились друг с другом спокойствием и теплом.
***
Появление Каменаши в огромном офисе Ито-Корпорэйшн не осталось незамеченным. Его встретили косые взгляды и перешептывания. Любимое занятие офисного планктона – сплетни, особенно, если новый сотрудник не кто иной, как будущий зять самого Ито. И возможно даже тот, кто может когда-нибудь стать их начальником.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |