Старый серый «Форд» летел по бетонной трассе, пожирая мили ровной дороги. Кондиционера в машине не было, и седокам приходилось обливаться потом. Впрочем, юной пассажирке дискомфорт доставляла не

Старый серый «Форд» летел по бетонной трассе, пожирая мили ровной дороги. Кондиционера в машине не было, и седокам приходилось обливаться потом. Впрочем, юной пассажирке дискомфорт доставляла не только душная кабина.
– Ой, мама, неужели этот визит нельзя отложить? – пятнадцатилетняя Дженифер дулась на маму, не желая проводить первое летнее каникулярное утро в каком-то врачебном кабинете.
– Да, ты пойдешь, и я не хочу больше об этом слышать! – твердо ответила мать, дергая ручку скоростей на повороте.
Машина взвизгнула, затряслась, но вписалась в поворот, чуть не задев крылом встречный грузовик.
«Спаси боже!» – Дженифер мысленно перекрестилась. – Как мама водит машину!»
– Фак! – ругнулась мама и нажала на газ.
Они только что переехали в Джорджию, и Дженифер для поступления в школу необходимо заново пройти медицинский осмотр.
– Нет, моя милая, ты пойдешь обязательно! Я сказала! – мама считала, что лучше не откладывать эти вещи на последнюю минуту, но Дженифер всегда ненавидела ходить по докторам.
«Ненавижу! – девушка вспомнила свой последний визит. Это было неудобно и стыдно. Мало того, что доктор заставил раздеваться перед ним догола, и показывать свои местечки, так он еще долго мял ей груди, живот а потом больно вкололи в попу лекарство. – Все доктора козлы!»
Доктор Луарвик, к которому они собирались, был самым известным и уважаемым педиатром в округе, но маленькой девушке было все равно, какого уровня специалист будет ее смотреть.
«Скорей бы все закончилось! – мысль о том, что ей придется раздеваться перед мужчиной, портила настроение, поэтому не удивительно, что во время поездки Дженифер, надувшись, утопала в сидении автомобиля. – Может, мама купит мне мороженое?»
– Сидишь, дуешься? – мама посмотрела в ее сторону. – Ничего, приедем домой, я объясню тебе правила хорошего поведения! И о мороженом, – мама угадала дочкины мысли, – можешь забыть!
Тон мамы не предвещал ничего хорошего. Дженифер прекрасно знала, что как только в голове мамы появляются металлические нотки, дело может очень плохо кончиться для ее попки: в шкафу мамы висел на крючке широкий ремень, память покойного папочки.
– Мама, ты посмотри в окно! Пропал такой день! – Дженифер решила объяснить маме, что с ней происходит. – На небе ни облачка! Мы едем в такую даль вместо того, чтобы загорать на пляже, уминать жареную картошку и запивать ее кока-колой. А ты запланировала посещение доктора в такой солнечный день. Уже по радио синоптики предупреждали о смене погоды на дождь с ветром. Неужели нельзя было отложить хотя бы на пару дней?
– Ты мне со своим нытьем надоела! Если будешь сидеть и дуться, – строго сказала мама, – остаток дня проведешь в своей комнате с выключенным телевизором!
«Телевизор я переживу, – Дженифер поняла, что пока порка ей не грозит. – У меня есть плеер и новая кассета.»
– Веди себя прилично, понятно? – предупредила мать, когда они остановились перед кабинетом доктора Луарвика.
– Да! – сердито ответила Дженифер, стараясь отвести в сторону глаза.
Они вдвоем вошли внутрь. Там никого не было, если не считать молоденькой медсестрички в таком коротком халате, что были видны трусы. Лифчика, судя по всему, под халатом тоже не было.
– Добрый день. Я дам знать доктору Луарвику, что вы здесь, – сказала она, нажимая звонок селекторной связи.
«Очереди нет, – Дженифер села на стул без приглашения и осмотрела помещение. – Может, все закончится быстро…»
Мама нервно курила.
«Похоже, ей надо отлучиться в туалет, попудрить носик, – поняла девушка. – Кокаин страшная штука!»
Обстановка холла не напоминала медкабинет: кожаный диван, плазменная панель и журнальный столик делали обстановку весьма уютной. Дженифер потянулась к пульту, но мама так строго посмотрела на нее, что девушка отдернула руку.
Диктор, широко улыбаясь, сообщал о новых потерях доблестных американцев в Ираке.
«Раздевать будут не здесь», – поняла она.
Действительно, доктор Луарвик осматривал всех пациентов в кабинете на втором этаже. Не было у него и другого персонала, за исключением медсестры.
– Добрый день! – дверь открылась, и показался доктор Луарвик в безукоризненно выглаженном белом халате. Это был крупный мужчина среднего возраста. Он выглядел полной противоположностью тому, как нормально должен выглядеть педиатр. – Идем наверх, Дженифер, – с улыбкой произнес он.
– Вы надолго? – спросила мама. – Я хотела бы немного пройтись по магазинам, вернусь в пределах часа.
– За час все сделаем, – доктор провел девушку в смотровой кабинет, и закрыл толстую тяжелую дверь. – Прошу вас, юная леди!
Кабинет казался недавно отремонтированным: стены и пол выложены кафельной плиткой, кресла и мебель казались совершенно новыми.
«На дворе лето, а у него тройные стеклопакеты и кондиционер воет», – девушка поняла, что дышать в кабинете гораздо легче, чем в салоне душного автомобиля. – Разувайся и проходи в угол! – доктор показал девушке на ростомер.
Дженифер покорно сняла кроссовки, вместе с носками. Пол оказался холодным и чуть-чуть влажным.
– Спинку ровно! Не сутулься! – доктор заставил приставить пятки к краю линейки. – Рост метр сорок!
Дженифер не стала спорить.
– Сейчас надо тебя взвесить, но перед этим раздевайся до трусов, – приказал он девушке.
«Ну, началось!» – Дженифер ненавидела раздеваться перед врачами, немного стесняясь своего в одночасье повзрослевшего тела, но перспектива скандала с мамой не радовала, и она подчинилась. Стараясь не смотреть на доктора, девушка сняла футболку, узенький лифчик и джинсы.
Она стояла, чувствуя себя немного неловко: ее за год похорошевшее девичье тело могло бы послужить украшением обложки журнала типа «Лолита», а через пару-тройку лет и «Плейбоя». Но Дженифер не страдала эксгибиционизмом и не стремилась обнажаться перед фотокамерой. Сейчас в ней жила маленькая девочка, которой было очень стыдно!
«А ведь она, гм, весьма аппетитна, – подумал Луарвик. – А мама в базе данных полиции! Эти жаловаться факт не пойдут! Девочка, ну очень приятно выглядит: стройная, гибкая, такая высокая грудь... Свеженькая и хорошенькая, на редкость вкусная для ее возраста... А уж эта попка...»
– Теперь повернись и подойди к окну, – доктор внимательно осмотрел пациентку. – Кожа чистая, сыпи нет! А теперь, пожалуйста, на весы!
– Сорок шесть килограммов, – произнес доктор, записывая в карточку. – Ты явно злоупотребляешь жареной картошкой!
Доктор неодобрительно посмотрел на Дженифер, не позволяя ей одеться. Потом он заставил сидеть на стуле для осмотра, пока проверял уши, глаза, горло, нос.
«И для чего мне сидеть голой для проверки ушей и носа?» – не понимала девушка.
– А теперь встань и подыши глубже! – доктор потер рукой мембрану фонендоскопа и приложил ее к груди девушки. Дженифер никогда не любила ощущать холод стетоскопа на теле, но тут мембрана оказалась теплой.
Доктор внимательно слушал, а заодно смотрел, как поднимаются маленькие груди в такт дыханию.
«Ну, скоро он закончит?» – только угроза крупного разговора с мамой заставляла ее вести себя прилично: попка девушки вдруг сжалась, зачесалась, как этот бывало за несколько секунд до встречи с отцовским ремнем.
– А теперь положи руки на голову, – доктор бесцеремонно положил ладони на обе груди и слегка сдавил их.
«Пожалуй, я займусь этой девочкой всерьез! – доктор понял, что никакая сила не заставит его отступить от задуманного. – Эта сладкая девочка будет моей!»
– Запомни, теперь тебе, как и любой нормальной женщине, предстоит самой ощупывать свои груди и при появлении малейших уплотнений или выделений из соска, обращаться к врачу.
Потные горячие руки доктора ползают по ее телу, словно ящерицы, вверх и вниз...
– Иначе можно их лишиться! – продолжает говорить доктор, ощупывая девушку с ног до головы. – Смотри, груди должны быть симметричными и одинаковыми! – доктор подвел девушку к зеркалу и показал, как правильно осматривать грудь. – Запомнила? А теперь повтори и покажи, как будешь это делать!
Глаза доктора нехорошо заблестели. К сожалению, Дженифер была слишком юна и неопытна, чтобы подметить произошедшую в докторе перемену.
«Я должна при докторе щупать свои груди? – Дженифер, была готова провалиться сквозь землю от стыда. Руки доктора заставили груди напрячься и встать торчком. Он же наверняка это почувствовал, – поняла девушка. – Да как он посмел?»
– А теперь, дорогая, снимай трусы и на кресло!
«Какие формы! – подумал Луарвик, сглатывая слюну. – Какое юное тело, им стоит полюбоваться, стоит... Вся она такая цветущая, как только что распустившийся цветок! Такой милый и соблазнительный!
– Зачем? – руки девушки дрогнули, прикоснувшись к последней детали одежды.
Дженифер стояла перед доктором неподвижно, еле живая от страха и унижения, застыв, почти без сознания. Тело пациентки покрылось гусиной кожей.
– Здесь вопросов не задают! – сказал он, надевая на правую руку резиновую перчатку. Девушка неохотно подчинилась, трусы легли на стул поверх остальной одежды. Теперь девушке предстояло показать доктору выбритый лобок.
Пациентку ждало гинекологическое кресло в углу кабинета, доктор помог поставить ноги в держатели, зачем-то пристегнул лодыжки ремешками на липучках и провел тщательный осмотр.
– Доктор, что Вы делаете? Я буду кричать! – Дженифер дернулась, но липучки удержали ее на месте.
На руках, на груди, на бедрах Дженифер проступили бьющиеся синие жилки.
Луарвик пристегнул ей руки липучками к подлокотникам:
– Взрослые девушки не кричат на осмотре! – доктор просунул руку между ногами пациентки, касаясь волос на лобке. – Просто расслабься, – доктор раздвинул ягодицы, – и дыши глубоко.
– Virgo intact! – записал он в карточку. – Однако, вульвовагинит! Скажи честно, ты испытываешь зуд между ног?
– Проще говоря, девочка! Геморроя у тебя пока нет, но если и дальше будешь так следить за своей кишкой, то он у тебя будет, – промолвил он, вводя смазанный палец глубоко внутрь.
– Да, – Дженифер в очередной раз покраснела как рак, чувствуя прикосновение пальца к маленькой горошинке.
– Ты знаешь, что случается с юными девушками, которые имеют грязные мысли? – спросил доктор.
– Им гореть в геенне огненной! Так нам на проповеди священник говорил.
«Как это неудобно и страшно, а главное стыдно, когда доктор лезет пальцем глубоко внутри тебя, быстро скользя им повсюду!»
К дополнительному смущению, Дженифер ощутила, что клитор и молочные железы начинают предательски набухать. Она делала все возможное, чтобы этого не было, но не могла себе помочь.
– Это еще не все! – доктор извлек палец, и Дженифер увидела коричневый, испачканный след на перчатке, прежде чем та была снята и выброшена в корзину. – Сейчас займемся профилактикой и лечением.
Девушка вцепилась руками в подлокотники, подавляя желание выскочить голышом из кабинета, таким гнусным показался ей осмотр.
«Что же он делает?» – Дженфер дернулась.
– Я вижу, что ты получаешь от этого удовольствие, – произнес доктор, нанеся на клитор капельку крема и потирая его между своими пальцами.
– Не делайте этого! – Дженифер, почувствовала, как ее щеки горят от смущения.
– Это очень в далеком будущем, а сейчас займемся с тобой интенсивной терапией! Марион, – нажал он кнопку селектора, – клизму!
Вошла медсестра с прозрачной пластиковой кружкой, доверху наполненной водой.
Увидев девушку, бесстыдно растянутую на кресле, она понимающе хмыкнула.
– Опять грязнуля?
– Спасибо, повесь на штатив, остальное я сделаю сам.
Марион вышла, вильнув попкой так, как это делают собачки, выбирая кобеля для случки.
Но Дженифер было не до разглядывания бесстыдной медсестры. Ее ждала жуткая и унизительная процедура.
– Не надо! – пыталась возражать она, чувствуя, как смазанный вазелином наконечник проникает внутрь.
– Дыши глубоко и держи воду! – приказал Луарвик. – А то придется все начать сначала.
Ощущения были дикими, ужасными и непередаваемыми. Девушке казалось, что вода распирает ее изнутри.
– Держать! – приказал доктор, устанавливая судно под кресло, а теперь расслабься.
Краткий миг блаженства освобождения кишки был испорчен тем, что Дженифер увидела в руках доктора фотоаппарат.
– Зачем вы меня фотографируете? – из глаз девушки потекли слезы.
– Потом поймешь! – доктор надел перчатку и промокнул девушку салфеткой.
Марион вошла и убрала судно.
«Надеюсь, теперь он меня отпустит? – Дженифер почувствовала, как клитор начинает зудеть и чесаться. – Чем же он меня намазал?»
– Ну вот, хорошая девочка! – доктор надел Дженифер на голову бумажный пакет. – Будь умницей!
Секунду спустя Дженифер почувствовала, как доктор смазывает ей задний проход а затем туда уперлось что-то превышающее клизму и палец в диаметре.
– Расслабься! – услышала она голос доктора, и тут что-то с силой вдавило ее в кресло.
«Меня трахают в зад! – поняла девушка. – Как последнюю шлюху!»
Первое впечатление Дженифер было такое, как будто ее посадили на кол, но отчаянный крик несчастной жертвы заглушил пакет, и за стены кабинета, оборудованного звукоизоляцией по последнему слову техники, не ушло ни звука.
«У доктора новая игрушка, – Марион спокойно смотрела телевизор. – Надеюсь, этой девчонке понравится!»
– Аааахххх! Пожалуйста, прекратите! – плакала Дженифер, совершенно пораженная болью и веером новых, доселе неизвестных ощущений. Кол внутри кишки стал ритмично двигаться, при этом пальцы доктора надавили на безумно чесавшийся клитор.
– Мама! – она завопила от экстаза и боли.
Вопли жертвы сменились стоном. Тело отказывалось служить девушке и потеряло всякую способность к сопротивлению. Минуты растянулись как жевательная резинка. Девушка уже не могла сказать: нравится ли ей это или нет.
Вскоре девушка перестала понимать, что с ней происходит, и где она находится.
Кол покинул девушку, а доктор тяжело задышал, но рук с клитора не убрал.
Еще немного и Дженифер свела сладкая судорога, по силе не сравнимая с той, что она вызывала, лаская себя под одеялом или в душе.
– А теперь слезай с кресла и сполосни лицо над раковиной! – доктор убрал руки и снял пакет с головы пациентки. – И никаких глупостей!
Раскрасневшийся доктор довольно улыбнулся, показал Дженифер шокер, убрал его в карман халата и освободил пациентку от привязи.
«Похоже, мои мучения заканчиваются!» – холодная вода не смогла погасить румянца, заливающего щеки девушки.
«Хоть бы он отвернулся», – Дженифер подошла к стулу с одеждой.
– Подожди! – доктор подвел пациентку к креслу, уселся на него сам и уложил Дженифер через колено, бесстыдно выставив вверх девичью попку.
«Похоже, попа не зря чесалась! – поняла девушка, что собирается сделать с ней доктор. – Но причем здесь интенсивная терапия?»
– Надеюсь, ты знакома с маминой ладонью? – спросил он, бесстыдно поглаживая ягодицы юной пациентки.
– Да, сэр, – нервно ответила Дженифер, чувствуя прикосновение теплых рук к голой попе.
– А ремнем попадало?
– Да сэр!
– А у меня познакомишься с резиновым тапком, – доктор снял шлепанец со своей ноги.
– Прошу вас, не надо! – девушка попыталась сбросить с себя руку доктора и вырваться из унизительной позиции, но не тут-то было, Луарвик прекрасно знал, как зажимать детей, чтобы те не вырвались.
«Неужели, в самом деле, бить будет? – поняла девушка. – Ему что, мало моих мучений на кресле?»
– Ну, что же, начнем! – доктор Луарвик принялся не шутя шлепать Дженифер резиновым тапком по ягодицам.
– Ай! – Дженифер поняла, что мамина ладонь не идет ни в какое сравнение с обувью сумасшедшего доктора. – Больно!
Шлеп! Шлеп! Шлеп!
Вместо ответа он снова и снова шлепал вздрагивающий от боли и унижения зад.
– Вы должны научиться правильно подмываться и оставить свой клитор в покое! – произнес доктор Луарвик, продолжая шлепать. – И помните, фотографии болтливой девочки могут оказаться в Инернете, на сайте твоей школы!
С каждым шлепком боль становилась все сильнее, но доктор и не думал останавливаться.
Шлеп! Шлеп!
Несколько минут спустя зад по цвету напоминал спелую вишню, а девушке казалось, что попа превратилась в пылающий шар, готовый вот-вот лопнуть.
«Я же неделю не сяду! – успела подумать она в тот момент, когда шлепки прекратились, и доктор стало тискать пылающий зад руками.
– Пощадите! – девушка громко рыдала, молотя ногами, в то время как рука доктора снова и снова опускала тапок на попку. Пока она извивалась на докторском колене, что-то твердое уперлось Дженифер в живот, и от каждого движения, от каждого визга «нечто» становилось все жестче, пока вдруг не обмякло.
– Уф, – доктор прекратил порку, но не спешил убирать девушку с колен. – На первый раз этого урока хватит!
Девушка почувствовала, как рука прижала спину, а вторая протянулась к животу и нашла клитор.
– Лежи тихо, или начну снова! – он начал поглаживать нашлепанные ягодицы.
– Мама! – Дженифер плакала так сильно, как только могла, и вдруг утратила всякий контроль над собой.
Ей было стыдно, больно и очень приятно одновременно, а что-то под животом снова напряглось и стало упругим!
– Можно, я оденусь? – робко попросила девушка, вытирая слезы. – Пожалуйста!
– Нет! – доктор показал на топчан, а сам пошел к холодильнику, вынул из него кусочек льда и стал катать по красным, как мак ягодицам. – Ложись на кушетку лицом вниз!
«Что он еще придумал? – не понимала измученная Дженифер. – А может, донести на него в полицию?
Но тут девушка вспомнила, что мама уже имела серьезный разговор с полицейскими после того, как попалась с кокаином. Дело закончилось штрафом, потерей работы и переездом в другой штат. Мама уже забита в компьютер, один скандал и все!
– Девушкам крайне необходимо соблюдать личную гигиену! – доктор снова подсунул свободную руку под живот и прикоснулся к зудящей горошинке. – В другой раз, если не выполнишь моих назначений, накажу еще сильнее! – холод, коснувшийся горящих ягодиц, был настолько приятен, а палец доктора так умел, что девушка не удержалась и забилась в сладких судорогах.
– А теперь одевайся! – доктор сел за стол, ослабил галстук и выписал несколько рецептов.
Оцепеневшая девушка, в глазах которой все потемнело, не знала, за что взяться: путаясь в пуговицах, она стала одеваться, старясь не смотреть при этом на доктора.
«Славно оттянулся! – Луарвик был очень доволен собой. – Ей будет, что вспомнить, а несколько пикантных фото пополнят мой архив!»
– Дженифер, вот этой мазью будешь натирать два раза в день! – строго сказал он. – Через две недели ко мне на осмотр! Можешь одеться!
К маминому приходу попа из пунцовой превратилась в ярко-розовую, а к моменту возвращения домой приняла обычный вид. Доктор шлепал очень профессионально, синяков на попе не осталось. «Что же он такое со мной делал? – думала Дженифер, вспоминая приключение в кабинете. – Эту поездку я никогда не забуду, но неужели через две недели все повторится?»

В новой школе дела не заладились. Маме это совсем не понравилось, и когда девушка пришла домой, стала свидетельницей очень неприятного разговора.
– Привет, Марина... Ох, я догадываюсь, как ты это делаешь... Хорошо. Я сейчас просто готовлюсь задать своей девчонке порку... Нет, ничего конкретного. Новое место, новая школа и новые неприятности! В общем, надо поддерживать дисциплину, – мама рассмеялась. – Пока девчонка совсем от рук не отбилась! Слишком большая? Это что, она тебе сказала? Ну, ты же знаешь, что я думаю об этом. Она еще малышка...
«Она говорит с подругой о моем наказании! – Дженифер покраснела. – Марина знает о моем затруднительном положении!» Подслушивая, девушка напряглась, чтобы расслышать все, пусть даже очень обидное и расстраивающее.
– Как? – говорила мама. – Хорошо, ты же знаешь, я раздену паршивку догола, положу на кровать и использую ремень или прут... Конечно, я всегда раздеваю полностью! Поверь мне, я луплю больно! И привязываю!
«Ох, это еще хуже! – полностью униженная, Дженифер закрыла дверь, чтобы больше не слышать. – Мамочка выдала подруге сценарий наших домашних сценок!» Ноги подростка задрожали, и она опустилась на кровать.
«Будет меня пороть! – Дженифер ожидала в жалком смятении того неизбежного, что должно было случиться. – Надо готовить лед! Хороший рецепт у Луарвика!»
Воспоминание о Луарвике окончательно испортило настроение.
Девушка вспомнила очень неприятный разговор, состоявшийся только сегодня утром. Тогда она стояла около холодильника, и пила молоко прямо из картонного пакета. Дверь холодильника была открыта, и белый шкаф недовольно урчал, когда мама вошла в кухню. Немного молока пробежало по подбородку Дженифер, и хотя девушка поспешно убрала следы, было слишком поздно.
– Ты опять за свое! – мать раздраженно посмотрела на дочку, потом перевела взгляд на пол, указав на пролитое молоко возле правой ноги.
Воцарилась нехорошая тишина. Помолчав секунду или две, она задала простой вопрос:
– Сколько раз тебе говорить, чтобы ты пила как человек? В чашку не налить, или тебе хочется порки? – эти слова повисли в воздухе перед девушкой, горяча и леденя одновременно. Это был вопрос без какой-либо возможности ответа, и Дженифер это знала.
– Я не знаю!– облизав губы, Дженифер отвечала как малышка, с ужасом ожидая продолжения разговора.
Переминаясь с ноги на ногу, буквально извиваясь, она смотрела, как мама подошла, кусая губы от гнева.
«Дурной знак! – Дженифер почувствовала легкий запах любимых духов. – Разговор будет крупным!» Позволяя дочери сгореть от стыда, она подождала, а потом сказала твердо:
– Хорошо, доченька, сообщи-ка мне, – мама смотрела дочь взглядом ягуара, измеряющего кролика, – сколько времени я уже не грела тебе задницу?
– М-месяц... – Дженифер покраснела, вспоминая последнюю порку, месяц тому назад, когда отказалась выполнять рекомендации доктора и садиться попой в тазик с раствором ромашки. Вот-вот надо было идти в кино, а вместо этого мама решила устроить лечебный сеанс! Она погрела тогда попу хорошо – отцовским широким и толстым ремнем, который громко и больно отработал голый зад. Хлопал очень, очень тщательно. А походы в кино отложились на неопределенное время.
– Вот и прекрасно, – продолжала она, – очевидно, настало время для повторения. Марш в школу! Когда ты вернешься, я с тобой разберусь!
Была какая-то окончательность в этом утверждении, которое отвергало любой шанс на апелляцию. «Только бы мама не заметила!» – Дженифер положила несколько кусочков льда в термос и унесла в свою комнату. После того замечательного визита к доктору она поняла, что лед – друг маленьких напоротых девочек, и уже не раз пользовалась им в тайне от мамы.
«А теперь меня ждет порка!» – словно электрический ток, казалось, потек через кожу, ставшую “гусиной”.
Дженифер вспомнила утренний разговор и поняла: расправа неизбежна.
Тут дверь комнаты распахнулась и вошла мама. Она стояла, положив руки на бедра и пристально смотря на дочку, Дженифер сразу все поняла.
– Марш в спальню! Там жди, пока я достану отцовский ремень, – сказала она. – Я думаю, хорошая порция ремня по твоей непослушной голой попе приведет в порядок твою голову!
– Но, мама! – заныла девушка, вспомнив телефонный разговор, – я слишком большая, слишком взрослая для порки! – Дженифер попробовала тактику ожидания. – Мене ведь почти шестнадцать!.. Я буду вести себя лучше, я обещаю!..
– Никаких отговорок! – правый указательный палец указал путь в гостиную. – Марш!.. Или я возьму розгу после того, как завершу дело с ремнем!
У девушки не было желания знакомиться с противными прутьями, росшими в изобилии за забором. Повесив голову подобно осужденному преступнику, Дженифер поплелась в спальню, жалуясь себе мысленно на краткость этого пути. Как только Дженифер прошла в холл, телефон снова зазвонил. Взяв трубку, Дженифер обнаружила, что это снова была одна из маминых подруг – и повернулась, чтобы позвать. «Может быть, – думала девушка, – она услышит по телефону что-то важное и забудет обо мне!»
– Спасибо! – она сама взяла трубку, а ей указала на дверь спальни. – Жди меня там!
Как это часто стало повторяться перед наказанием, Дженифер запустила руку в трусы и погладила свои ягодицы. Их было очень жалко, потому что после хорошей трепки они горели до вечера, а о походе на пляж можно забыть на неделю! Каблуки застучали перед дверью, мама закончила разговор и направлялась к дочке.
«Сейчас начнется!» – сердце застучало, дыхание участилось, а попка привычно зачесалась: Дженифер знала, что наказание всего в нескольких минутах.
Слабый запах цветов из сада проникал через занавеску, напоминая о том, что вскоре одна часть ее тела станет такой же оранжево-красной, как они.
Ручка двери повернулась. Мама держала ремень, сложенный вдвое.
– Ты еще одета? – похлопывая им по ладони, она встала около кровати. Дженифер знала, что надо аккуратно раздеться полностью, но тянула, тянула...
– Я не знаю, что еще с тобой делать, – голос был полон досады. – Ты ведешь себя хорошо только некоторое время после моих мер, а потом снова разочаровываешь меня на каждом шагу, независимо от моей ругани и моих лекций!
Дженифер сидела с мрачным видом, не осмеливаясь на комментарии. Мама была сильной женщиной, способной как следует обработать ремнем, даже если бы дочка отчаянно сопротивлялась. Глядя вниз, Дженифер разглядывала правую туфлю, постукивающую по полу. Она продолжала ругаться:
– Надоели твои постоянные выходки. Ты выросла, а я не вижу никакой дисциплины. С этих пор надо начинать драть тебя для профилактики раз в неделю!
– Мама! – Дженифер затрясла головой, забыв закрыть рот.
– Да, да, – подтвердила она, – раз в неделю в одно и то же время. Это будут наши э-э-э... субботние уроки! И не думай, что будешь получать просто так, ни за что. Я буду теперь вести запись твоего поведения, и каждую субботу ты будешь оказываться с голым задом вот на этой кровати. Я каждый раз буду читать тебе, что ты натворила за неделю. Она помахивала ремнем для большего эффекта. За шесть месяцев мы посмотрим, насколько это тебе помогло. Если ты станешь послушнее, я отменю субботние порки. Если станешь еще упрямее, добавлю порки по средам...
Глаза девушки начали слезиться от перспективы быть выпоротой, а потом и пожертвовать всеми воскресными днями: не показывать же друзьям в бассейне следы маминого воспитания!
– Хорошо, – сказала мама, – ты не оставила мне никакой надежды! А теперь начнем тебя дисциплинировать. С небольшим вздохом мама продолжила, похлопывая ремнем по левой ладони:
– Встань!
Дженифер оставила кровать, где только что сидела.
– Снимай шорты и трусы.
Покраснев, Дженифер расстегнула шорты и позволила им упасть на пол, а затем, краснея еще больше, стянула узкие трусы вниз. Мама помогала большими пальцами, приговаривая:
– Всем девушкам когда-то надо пройти по этому пути... А теперь футболку!
Лифчика Дженифер дома не носила.
Она знала, что когда мама берется за ремень, то пощады ждать не приходится. Мама относилась к воспитательному процессу очень тщательно. Аромат духов наполнил комнату и заставил дочку еще больше задрожать. Дженифер уже тряслась подобно древесному листу и была готова заплакать в любой момент.
– Ложись! – резко велела мама.
Все произошло быстро, Дженифер без сопротивления легла лицом вниз, и почувствовала на спине острое колено.
– Это для начала! – порка началась с пяти обычных звонких шлепков ладонью, которые разогрели ягодицы.
Эту часть наказания Дженифер перенесла как немая. Но следующие пять шлепков, нанесенные ремнем, быстро заставили Дженифер обнаружить, что у нее есть язык – после каждого хлопка визг выдавал смятение и дикую боль.
Мама шлепала, добавляя при этом комментарии вроде:
– А вот теперь (шлепок! шлепок!) я жду от тебя, чтобы (шлепок! тумак!)
– вела себя так, как я тебе велела (шлепок! тумак! шлепок!)...
– Мама, прости… я больше… не буду!
В интервалах между шлепками Дженифер иногда удавалось сказать свое слово, но чаще всего это был отчаянный визг, в котором ничего нельзя было различить.
– Ты должна помогать мне, а не мешать, иначе получишь этим ремнем (тумак! тумак! тумак!) по своей нахальной (шлепок!) голой заднице (шлепок!) так, что не сможешь (шлепок) сесть!
Она ставила ремнем знаки препинания, вызывая вопли причитания и раскаяния. Длинных десять или пятнадцать минут единственные звуки, которые можно было услышать в доме, это были рев наказанного ребенка, заявления о том, что она больше не будет и просьбы остановить наказание.
«Мама было права, как обычно! – оставшись одна, девушка открыла термос. – Неужели теперь придется терпеть это каждую неделю в субботний вечер!
Поздно вечером она услышала, как мама говорит по телефону.
– О да, я как следует всыпала ей отцовским ремнем! – мама стояла на краю лестницы, ведущей со второго этажа дома на первый с сотовым телефоном в одной руке и пакетом молока в другой.
«Мама не позволяет мне молоко пить из пакета, а сама…» – Дженифер вдруг стало очень обидно. Мама стояла спиной к девушке и не заметила, как дочка открыла дверь из спальни и стала прислушиваться к разговору.
– Хочешь посмотреть? – мама прижала телефон ухом к плечу. – Приезжай к нам в следующую субботу! Я нарежу прутьев и замочу!
«Она будет пороть меня при подруге! Розгами!» – эта мысль была последней каплей.
Мамин халат пятном выделялся на темной лестнице. Дженифер подошла к маме и изо всех сил толкнула ее в спину…

Дата добавления: 2015-09-28