Тиль закрыл глаза, глубоко вдохнул, выдохнул, снова вдохнул, стиснул зубы, так и не поворачиваясь.
«Будь ты проклята, чертова дурацкая любовь. Я никого не любил больше, чем тебя, ублюдок. Что мне сказать?! «Можно я обниму тебя?» или что?! Да ты меня так пошлешь, что…»
- И ты всегда молчишь. Тебе просто плевать, что я чувствую. И ей плевать. Да всем плевать.
- А тебе не плевать, что чувствуют другие? Тебя волновал только ты сам, тебя не трогало, что ей стыдно до ужаса. И тебя не волнует, что я чувствую. Ты вообще обо мне много знаешь? Дохрена ты спросил про то, как я провел лето? – выпалил Тиль, не подумав, не отфильтровав то, что хотел сказать, как обычно.
Фред даже не удивился.
- Извини. И как ты провел лето? Я же спрашивал, вроде, ты просто не стал подробно рассказывать.
- Можно подумать, тебя это волнует. Ты используешь меня, я же знаю.
- Я не просил тебя никогда и ни о чем, - напомнил Фред, каменея, готовый защищать свое личное пространство и гордость.
- Я в курсе. А знаешь, почему ты меня никогда и ни о чем не просил? Потому что я тебе не нужен. Вообще. Прекрасно обойдешься и без меня, я это знаю.
Фред смотрел в дверцу бардачка, поджав губы, не моргая и не рискуя ответить.
«Мы только что говорили о Вивьен, о чем он вдруг, вообще?»
«Ну все, Тиль, хватит. Если ты не сделаешь этого сейчас, ты не сделаешь этого никогда. Если чего-то хочется, но это невозможно получить в том виде, в котором нужно, то получи в том, в котором это реально. Пусть он возненавидит тебя, пусть пошлет, пусть врежет и убежит. Значит, так надо, значит, по-другому быть и не может. Но если не рискнешь, ты точно тряпка, как он и считает. Если ты не сделаешь этого, то ты вечно будешь терпеть его капризы, исполнять их и скрывать, что делаешь это из любви, а не по дружбе, которая ему вообще не нужна. А если сделаешь, то… Ну, по крайней мере, получишь то, что хочешь, хотя бы РАЗ в жизни, пусть даже в первый и последний», - к глазам Тиля тоже подступили слезы, но он не плакал лет с пяти, и сейчас удержался, сглотнув, вдохнув поглубже. «И он будет знать, почему ты все это терпел, все делал для него. Он просто будет в курсе, что мог бы пользоваться этим и дальше, только позволить хотя бы немного, хоть иногда прикасаться к нему. Обнять, поцеловать, не больше. И не при всех, а только наедине. Хотя бы раз в месяц. Давай, мать твою! Хватит размазывать слезы, ты же не баба, ты же не он!»
- Мне уйти? – уточнил Фред, опять уколотый своей гордостью, которая не могла перенести чувства вины, навалившегося за безразличие, на которое Тиль ему указал.
- Может, дослушаешь? Или это я обязан вечно тебя слушать?
- Я не просил… - начал было Фред, но Тиль просто застонал от бессилия против этого упрямства, развернулся, взял его левой рукой за ворот рубашки, чтобы не вырвался, и наклонился.
- Ты какого… - Фред опять не закончил, «лучший друг» взял его лицо уже в обе ладони, бережно отодвинул волосы, и пока Брацловски просто был в глубоком шоке, провел губами по его губам. Фреда заклинило, он округлил глаза, задохнулся, не поверил, что это происходит с ним, здесь и сейчас, что это – Тиль, которого он знал с первого класса.
Тилю было до боли хорошо, он готов был либо умереть прямо сейчас, благодаря всех богов, что его мечта осуществилась, либо подписать договор с дьяволом, чтобы этот момент никогда не кончался. Сердце защемило, дыхание перехватило, но он снова вдохнул и прихватил чужие губы своими, даже не пытаясь заставить их приоткрыть.
- Ты… - Фред сказал ему в губы, и это тоже было настолько приятно, что Тилю было все равно, что он скажет дальше. – Ты рехнулся?.. Ты охренел, да?! – он взвизгнул, отвернувшись, с силой толкнув «лучшего друга» в грудь и прижавшись спиной к двери.
«Все понятно. Ничего другого я не ожидал. И это даже лучше, чем если бы ты разбил мне рожу», - подумал Тиль отрешенно. Хоть он и знал, что все будет плохо, но боль от взгляда Фреда никуда не делась. Он смотрел с таким отвращением, ужасом и ненавистью, что Тиль не сразу заметил страх. И когда он потянулся к нему, чтобы любезно открыть дверь и сказать: «Ты свободен, больше не держу», Фред опять чуть не вскрикнул, быстро дыша и глядя на него, как на маньяка.
- Не прикасайся ко мне!! Митчел, ублюдок, тварь!! Сволочь, я ненавижу тебя! Ты дрочил, мать твою, на меня, да?! Вот, почему ты вечно пялился на меня, молчал, никогда не жаловался, что я использую тебя! Ты думал, что я просто тварь и не замечаю, что веду себя дерьмово?! Да я все замечал! Я просто не знал, какого хрена ты, свободный человек на свободной планете продолжаешь терпеть меня и делать все, что я скажу! А ты просто извращенец! Ты всегда врал мне насчет нее, да?! Тебе плевать было, что я люблю ее, ты только радовался, когда все становилось хуже и хуже! Ты поэтому ни разу не остановил меня, как надо, чтобы я не наделал всякой хрени! Ну ты и мразь... – он наконец нащупал ручку, дернул ее, и дверь открылась так внезапно, что Фред из машины просто выпал, тут же собрал разъехавшиеся ноги и вскочил, вытащил из салона сумку.
- Больше никогда не смей подходить ко мне.
- Ну и проваливай! – Тиль не удержался. – Я не хочу тебя, меня блевать тянет от одной мысли о твоей голой заднице, понял?!
- А какого хрена тогда это было?! – Фред принялся кривляться, как девчонка, кривя губы, выгибая брови и хлопая глазами, а потом внезапно рыча, как последняя стерва. В общем, это был чистый сарказм, абсолютная насмешка над «лучшим другом», безо всяких примесей и прикрытий.
- Я просто тебя… Ты достал меня! Понимаешь?! Ты достал! Ты думаешь, что тебя либо ненавидят, либо хотят! А я не хочу тебя!
- Тогда какого черта лезешь?! Мразь, ты же гомик, ты больной, лечись!!
- Посмотри на себя в зеркало!
- Только вот не надо сейчас все сваливать на это, ладно?! Ты знаешь, почему я так выгляжу, но при этом никто что-то не лезет ко мне лизаться, учитывая, что их блевать тянет от моей голой задницы!
«Черт, его это задело…» - понял Тиль.
- Я не это имел в виду!
- Да достал ты, тряпка тупая! Не то имел в виду, не то хотел сказать… Все не то! Ты бы еще член свой мне в руку запихал и сказал, что не хочешь меня, просто что-то там!
«Я и правда больной. Он прав. Не бывает дружбы между парнями, когда один хочет другого обнять. И желанием просто утешить это не объяснить. И пусть я не педик, который хочет мужика, но я точно гей, раз я его люблю».
- Отдай рубашку и проваливай, - выдал он холодно.
- Что ты сказал?! – Фред просто опешил, у него рот приоткрылся, и глаза округлились от шока.
- Я сказал, чтобы ты снимал мою рубашку сейчас же и катился домой! Ты же не хочешь больше меня видеть, да?! Ну так я облегчу тебе задачу! Тебе не придется отдавать мне эту чертову рубашку потом!
- Ничего, что я на улице, нет?!
- Залезай сюда, - сострил Тиль, нарочно сделав похотливое лицо.
- Да сдохни ты, засранец! Иди, соси у своих друзей-педиков, они наверняка у тебя есть! И это с ними ты, наверное, все лето проводил, да?! – Фред пафосно, надменно и демонстративно засмеялся, развернулся и пошел к дому.
«Тварь, ты достал меня… Все, пофиг, терять-то больше нечего. Ты такой же, как твоя сучка Уитер. Кто-то рыдает и захлебывается любовью к тебе, а ты отталкиваешь и ржешь над этим, ублюдок».
- Знаешь, что, сука?.. – терпение Тиля лопнуло, он почти буквально выскочил из машины, хлопнул со всей силы дверью и метнулся во двор дома.
«Да он с ума сошел, господи!» - Фред поразился непривычному поведению и вообще обращению с ним «лучшего друга».
- Не подходи ко мне, гомик! – он вскрикнул, сделал шаг назад, но не успел развернуться, как Тиль к нему подскочил и начал сдирать куртку.
- Отвали!!
- Заткни пасть! Вообще убил бы, да противно трогать!
- А лизаться не противно, да?! – Фред засмеялся издевательски, все же вырвался и упал с размаху на ступеньки, приложился задницей и машинально перебрал ногами, забираясь на крыльцо.
- Считай, что это было ошибкой, - огрызнулся Тиль. В гостиной дома Брацловски включился свет, Мэри на втором этаже сняла наушники, подумав, что ей показалось. Но потом она поняла, что действительно слышала голос брата и его приятеля с улицы, открыла окно и выглянула.
- Тиль? Фредди? Какого черта вы разорались, дауны?
- Отвали, сказал! – Фред не обратил внимания и умудрился пнуть друга в живот каблуком, пока тот отвлекся и посмотрел наверх.
«Ах ты дрянь!» - Митчел озверел, отобрал у него сумку, отшвырнул ее в сторону, так что что-то из нее посыпалось на дорожку, ведущую к почтовому ящику. Курту он с Фреда все же стащил, а потом принялся сдирать рубашку. Вообще, забрать ее было делом принципа, поэтому он не церемонился. Она ему уже даже не нужна была, как деталь гардероба, просто хотелось вернуть, и он вздернул Фреда за ворот, почти подняв с крыльца, дернул рубашку в стороны, так что пуговицы с треском оторвались.
- Охренели, что ли?! – Мэри вытаращилась и скривила рот, не понимая, что происходит. – Тиль, ты нажрался?!
- Он педик, а-а-а, помогите!! Папа!! Пап, он меня сейчас... – Фред не договорил, его вытряхнули из рубашки, и Тиль уже даже отошел на пару шагов, как дверь распахнулась.
- Постой-ка, - Альфред сверкнул глазами, он и так уже одевался, натягивал брюки, хотя перед началом криков во дворе почти собрался сделать жене еще одного ребенка. Он вышел в брюках, в лакированных туфлях, надетых на босые ступни, а Фред заныл, так и сидя на ступеньках – раздетый, зареванный, с вымазанным тушью лицом и жутко шокированный. Мэри подумала, что алкоголем там даже не пахнет ни в каком смысле, сняла наушники с шеи окончательно и тоже пошла вниз.
- Это не то, что вы подумали, мистер Брацловски, - заверил Тиль злобно, не оглядываясь, но это было ошибкой. Все-таки, высокий сильный и спортивный отец Фреда был куда больше и мощнее, чем он. И вот он-то схватил Тиля за плечо, развернул и толкнул, так что парень сразу растерял весь свой пафос и гонор.
«Черт, ну еще это не хватало, я же не собирался ничего ему делать».
- Какого черта ты сделал?
- Мистер Брацловски, вы же давно меня знаете…
- Уже в этом сомневаюсь.
- Это моя рубашка, я дал ее ему сегодня утром, в музее.
- И срочно решил забрать?
- Это наши дела, мы сами разберемся.
- Он явно не хочет с тобой разбираться и вообще иметь что-то общее. И еще утром он говорил, что не особо хотел с тобой куда-либо ехать. Так что я тебе настоятельно рекомендую забыть наш телефон и его, в частности, адрес и дорогу сюда.
- Хорошо.
«Проще согласиться, чем по рылу схватить», - подумал Тиль философски, правильно оценив уровень агрессии отца-защитника и поняв, что лучше не показывать свое мастерство аргументации сейчас. «Я и сам собирался послать вашего драгоценного ублюдка нахрен и не иметь с ним ничего общего».
- Поезжай домой, остынь, - посоветовал Альфред вполне дружелюбно, но прищур был совсем не спокойный.
- Как скажете. До свидания, извините, если помешал, - Тиль закинул рубашку на пассажирское сиденье, сел за руль и все равно покосился в окно. Фред что-то объяснял матери, а та смотрела на машину Тиля разочарованно, обиженно, оскорбленно и шокированно. Она не верила, что друг детства мог сделать что-то такое.
«Черт, зачем я только это сделал… Блин, Тиль, ты кретин!! Надо было не психовать, а досчитать до десяти и успокоиться! И ты бы вспомнил, что он – конченая истеричка, психопат, ничтожество, которое о себе охренеть, какого мнения! И не надо было срываться!»
- Ты точно в порядке? Он что, пьян был? Вы же с ним дружите, разве нет? – Анна Брацловски просто не понимала, что случилось.
- Да он вообще придурок какой-то конченный. Я тебя предупреждала, что он странно на тебя пялится, - ответила Мэри за брата.
- Еще одна яойщица… - прошипел Фред, накинув куртку, чтобы не замерзнуть, подняв сумку, из которой все высыпалось. Соседи не вышли посмотреть на скандал, и это радовало.
- А разве я была не права? Он полез к тебе, разве нет? – хмыкнула «любимая сестра», наклоняясь к дорожке и собирая карандаши, тушь, подводки разной толщины, очки и прочую ерунду.
- Он лез к тебе? – Альфред спросил так мрачно, что Фреду даже отвечать правду не захотелось. Врать родителям он не любил, просто не привык, но точно знал, что если сказать про попытку поцеловать его, отец поедет и сломает Тилю шею. А Фред хотел, чтобы Митчел взвыл от одиночества и жалел до кровавых слез, что осмелился такое отколоть.
- Пусть бы только посмел, - проворчал он, надувая губы и забирая любезно протянутые сестрой вещи. – Спасибо.
- Не за что. В следующий раз не будешь ездить с придурками, - легкомысленно пожала плечами она.
«Ой, ты-то… мисс-опыт».
- А почему на тебе была его рубашка? – мать не поняла, прищурившись, приобняв его за плечи и направляя к двери, чтобы больше не радовать соседей, если те вдруг выглядывали в окна и незаметно следили за ними.
- Ты уходил в майке, - заметил отец, закрывая за ними дверь и понимая, как на улице было холодно, раз уж дом показался жарким. Мэри без разговоров сразу пошла наверх. Особо общаться с родственниками она не любила. Такой любви к родителям, как у Фреда, у нее не наблюдалось. Если он иногда и огрызался, то это было только из-за плохого настроения, а так он мать с отцом обожал. А вот Мэри была уверена, что ее вообще подменили в роддоме, и она попала не туда, куда надо. Но это был возраст, по мнению родителей и полоумного братца, который как назло красился лучше, чем она.
- Майку я отдал в музее.
- Кому? – Анна округлила глаза, помогая ему снять куртку и вообще обходясь странно нежно и мягко, будто он не просто поругался с другом, а стал жертвой изнасилования. Да и Альфред вился рядом с таким же выражением лица, будто над его сыном надругались.
- Вивьен, - простонал Фред, закатывая глаза.
- Зачем? – хором спросили у него.
- Ну, надо было. Она испачкала юбку, завязала кофту на поясе, чтобы спрятать, а под кофтой у нее ничего не было, вот я и одолжил ей свою майку.
- О, ну правильно, - Альфред скорчил гордую мину, покивал. – Молодец, - он даже потрепал сына по волосам.
«Пронесло…» - подумал Фред, радуясь, что не уточнил, каким образом и чем именно Вивьен испачкала юбку.
- Вивьен иногда неуклюжая, - улыбнулась Анна со странной симпатией в голосе, обращенной к ненавистной «сучке Уитер».
- Ой, мам, ты вообще ее не знаешь, - Фред отмахнулся, прошел на кухню, достал из холодильника банку холодного кофе и пошел наверх, чтобы больше ни с кем не сталкиваться.
«Я тебе еще отомщу, ублюдок. Двуличный педик».
- Неуклюжая? В кого это? – уточнил Альфред насмешливо, но без сарказма, как только услышал, что дверь в комнату Фреда закрылась.
- Ну, не в меня точно, - Анна хмыкнула. – В отца, вероятно, - она вздохнула.
- Но она красивая, - признал Альфред. – У него в ванной на зеркале ее фотография висит, сегодня видел.
- А вот это уже точно в меня, - гордо приосанилась мисс Брацловски. – Может, стоит сказать ему? Если скажет Генри, да еще и ей, а не ему, они оба решат, что они друг другу родные. Я не хочу, чтобы из-за этого они отдалились друг от друга.
- Ты хочешь, чтобы твоя дочь и Фредди были вместе, чтобы его не женила на себе какая-нибудь дешевая девица из колледжа или вообще инопланетянка, а ее не совратил какой-то ублюдок?
- Ну, не зря же я воспитывала его всю жизнь. Он мне, как родной, я люблю его больше жизни, и я им обоим хочу самого лучшего. То есть, друг друга. И я точно знаю, что лучшего жениха, чем наш Фредди, для моей дочери не найти, пусть даже я ее и не растила сама.
- Если мы скажем, то придется сказать ему и про то, что его мать умерла, - понизив голос, напомнил Альфред почти на ухо жене. Анна вздохнула.
- Как это сложно. Понимаешь же, я хочу, чтобы у них было совместное будущее, а мы уже будем не важны, лишь бы им было хорошо. Но я не хочу, чтобы он возненавидел меня сейчас за...
- Он не возненавидит, ты же его мать. В его случае мать та, кто вырастила. Но лучше сказать позже, ты же видишь, что у него сейчас не все в порядке. Новая обстановка, первый курс, начало взрослой жизни, да еще и друзья эти… Лучше без друзей, чем с такими, я всегда говорил. Скажем позже.
- Иногда мне жаль, что Генри воспитывал ее один, но порой меня это радует, - невесело хмыкнула Анна. – Ей было одиноко, я знаю. Но если бы у него появилась другая, еще неизвестно, кого бы она из нее воспитала. А Генри строгий, ты же его знаешь. Он мне так и не простил развод, а ей уж точно не позволяет заниматься, чем попало.
- Да все будет хорошо. Позволь им просто самим наладить все. И поговори с ним, кстати, чтобы он вдруг не сказал ей какую-нибудь глупость. Я про твоего бывшего.
- Думаешь, что-то изменится, если Вивьен узнает, что я – ее мать? – Анна прищурилась, не слишком понимая смысла разговора с бывшим мужем, но взяла домашний телефон и нажала кнопку.
- Ну, я не хочу, чтобы они решили, будто мы скрывали от них, что они родственники, и покончили с собой, как Ромео и Джульетта, раз уж им нельзя быть вместе, - Альфред пожал плечами, отвернулся и пошел на кухню.
- Ты прав, - Анна усмехнулась. Она всегда придерживалась мнения, что если кто-то хочет что-то сделать хорошо, то должен сделать это сам. Если она хочет обеспечить хорошее будущее родной дочери и приемному, но горячо любимому сыну, значит, нужно самой сделать так, чтобы в случае взаимных чувств им никто не помешал, кроме них самих. А уж это она проконтролировать просто не в состоянии.
«Но Фредди молодец, все-таки. Одолжить девушке собственную майку, чтобы она не позорилась испачканной юбкой… Надо поговорить с Генри о том, чтобы Вивьен обращала на Фредди больше внимания».
* * *
- Вивьен? Ты там заснула, что ли? – Генри Уитер постучал в дверь комнаты дочери, которая не выходила из спальни уже несколько часов.
- Нет, но собираюсь спать. Пап, я без перчаток, не заходи.
Генри смутился и нахмурился.
- Все хорошо? Ты была не в настроении после музея.
- Все в порядке, папуля, - пропела Вивьен, жирно еще раз обводя губы красной помадой и взбивая мокрые после душа волосы. Помогло это не очень, прическа пышнее не стала, но и не требовалось. – Все хорошо, я поужинала уже, пока ты уезжал.
- Хорошо, - Генри такой ответ успокоил. – Ты это… Если что, можешь сказать мне, я им всем там.
- Конечно, папуля, - Вивьен улыбнулась, взяла бутылку пива, которую прятала в большом сундуке для барахла, стоявшем перед кроватью. Музыка из компьютерных динамиков равномерно играла, пела женским голосом слезливый и пафосный рэп про какую-то стерву. Вивьен надула кроваво красные губы, плавно опустилась перед столиком с зеркалом, подняв руку вверх, а во второй держа бутылку. В общем, это был ее сольный номер в клубе, роль которого исполняла ее же спальня.
- Туц-туц-туц… - вслух отчетливо сказала она, жмурясь, так что жирно, в несколько слоев накрашенные ресницы оставили черные следы на щеках. Рукой Вивьен провела по собственному боку, радуясь изгибу, который нащупала, посмотрела в зеркало и довольно осклабилась, обнажила желтоватые зубы. Майка Брацловски на ней сидела шикарно, если использовать ее, как сейчас, в роли платья. Она нацепила самые крутые, новые туфли на каблуках, ажурный лифчик, который выглядывал из глубокого, мужского выреза майки и демонстрировал бюст в таком выгодном виде, что не смотреть было невозможно.
- Ммм, котик мой… - полупьяным голосом промурлыкала Вивьен, позволив помечтать себе об этом хотя бы дома, хотя бы без ведома остальных, даже от Гретхен, которая считала, что на Фреда можно только любоваться, как на отличный яойный экземпляр. – Пусть ты говнюк и скотинка маленькая, майка-то все равно моя… Пофигу, кто там видел меня, что обо мне там подумали. Если ты считаешь, что это не мерзко, если даже ты вообще извращенец, но тебе нравится, пусть хоть что будет.
Она остановилась, сделала умное лицо, деловито поставила бутылку на столик с косметикой, двинула бровями и взяла майку, подтянула ее выше, снова принюхалась.
- Ка-а-айф… О! Идея, - она схватила пиво, сделала еще глоток, тихо поставила пустую бутылку на пол под столом и метнулась к стоявшему у окна безликому манекену. У него была дыра в спине, поэтому Вивьен и разрешили забрать его из магазина одежды, в котором она летом подрабатывала. Но спина сейчас и не была нужна, Вивьен сняла с себя майку, натянула ее на манекен, потом посмотрела по сторонам, нашла модные, широкие джинсы и с трудом натянула их на ноги манекена.
- У-у-у… Как ты вкусно пахнешь, какой ты высокий… А главное, говнюк, ты что-то такой непривычно молчаливый. Просто лапочка, - она обняла манекен, прижалась щекой к его груди и вдохнула запах от майки, хоть он уже и не был таким резким, как утром в музее.
- Просто душечка, согласен? Модненький ты наш, просто моделька, умница… - она взяла розовый блеск, любовно накрасила пластиковые губы, которые были вечно сомкнуты, и, откинув флакон подальше в бардак, обняла манекен еще крепче.
- Ну обними меня… Ну хоть разок. Тебе понравится, я буду очень тебя любить, я так никого не любила, как тебя буду любить, обещаю. Только ты все равно ненавидишь меня, мудак, - Вивьен вздохнула, даже всхлипнула, пытаясь обнять себя пластиковыми руками. Они даже не гнулись, а пальцы на руках не были раздельными, так что кисти напоминали варежки. В общем, от теплого, живого и очень гибкого Фреда это было далеко.
- Че-е-ерт, запачкала. Ну что ты за свинья, а? УИТЕР, ну ты и свинья, всю майку мне загадила! – она передразнила голос Фреда, и хотя получилось непохоже, стало веселее. – Ладно, потом постираю, - Вивьен отмахнулась, сняла испачканную помадой майку с манекена, натянула на длинную, узкую подушку и медленно улеглась на кровать с ней в обнимку.
- Грей меня, Брацловски, грей меня всю ночь, мудак модный. Я тебе еще такое устрою за сегодняшнее, взвоешь. А пока пользуйся возможностью и грей, - она перевернулась на спину, даже взгромоздила на себя эту длинную подушку в пахнущей одеколоном майке, закрыла глаза, протянула руку и выключила лампу возле кровати. Комната погрузилась в темноту, только музыка продолжала играть.
В такой обстановке Вивьен мечтала оказаться с «гребаным Брацловски» уже много лет. Но раз уж это было невозможно, она обняла левой рукой подушку, обвила ее ногами «за пояс», а правую руку подняла к своему лицу. Перчаток на руках, как она и сказала отцу, не было, поэтому рот на ладони охотно разомкнулся и прихватил ее губы, согласно прикидываясь чужим ртом. Но даже так было сложно поверить, что Фред целуется именно так.
- Да ну нафиг, он и целоваться не умеет, наверное. Всю школу только и тратил время, что на ругань со мной, не Митчел же его лизаться учил, - шепотом вслух попыталась она себя убедить, когда нацеловалась.
Но про себя подумала иначе.
«Он, наверное, куда круче это делает», - и это угнетало, рука разочаровывала. Но пока и она была неплохой заменой.
Глава 3.
Тиль даже в понедельник еще рассматривал перед зеркалом свой живот. Утро было серым, это действовало на нервы, особенно после просмотра в интернете фотографий с эффектным ярким закатом. Эрида угнетала, Тилю хотелось снова на Венеру, где было очень много солнца.
«Долбанный придурок, а если бы насквозь?» - подумал он, морщась снова и трогая пальцем кровавый отпечаток шпильки чуть выше пупка. Жутко раздражало, что у Фреда была ровная осанка всегда, даже если он сидел и что-то быстро писал от руки в тетради. Этот его вид Тиль запомнил за всю школу великолепно, и он точно знал, что из-за фигурного катания и попыток ходить на танцы, плечи у Брацловски просто не гнулись, он сидел в полразворота за партой, когда писал, наклоняя только голову. А вот у Тиля спина была чуть сутулой, плечи опускались от усталости, а потому под ребрами была впадина, а о «кубиках» пресса можно было только мечтать. Он был худой, но неразвитые мышцы выпирали вперед, стоило расслабиться, да еще эта дурацкая дорожка из волос, уходящая за резинку трусов.
«Куда уж мне до тебя, козел», - в очередной раз Тиль обратился к Фреду, припоминая его вид в душе после физкультуры. Вечно втянутый живот, хотя смысла втягивать его нет, он стройный и спортивный, безупречная осанка, гордо поднятый подбородок, почти самовлюбленно вздернутый к небу нос. Если Тилю проще было сгорбиться, когда он замотался в школе, то Фред наоборот – отклонял торс назад, упирая руку в поясницу, расставляя ноги чуть шире, как будто это съемка на обложку журнала.
«Наверное, надо было слушаться родителей и пойти в начальной школе на какую-нибудь тупую гимнастику», - Митчел опустил футболку, решил не думать о своем теле, которое не особо любил. «Может, я его и не люблю вовсе? Когда я о нем думаю, мне уже не так сильно хочется его обнять. То есть, я же не маньяк, не сталкер, я не страдаю мыслями о нем. И когда я видел его под душем, даже если сейчас это вспоминаю, все равно ничего нет. Ну, кроме зависти. Но когда он рядом, это превращается в сумасшествие. Какого черта надо было лезть к нему тогда, а?.. Ну вот надо было все испортить, да, Тиль? Ну вот не потерпеть же было. А теперь он не ходит на занятия. Ну, занятий-то еще не было, и он знает об этом, интернет-маньяк, да и говорил, что придет только сегодня, раз уж тамагочи привезут. Но нет, Тиль, ты же еще и с его родителями успел почти поругаться, чуть с отцом не подрался. Ну молодец, что еще сказать? Гений!»
- Я ушел, - сообщил он отцу, спустившись по лестнице широким шагом кавалериста, только что спрыгнувшего с коня. Отец отреагировал не слишком активно, только подняв чашку с кофе в знак того, что он слышал и принял к сведению, а потом уткнулся снова в свою газету.
«Этот год будет сложным», - понял Тиль. «Хотя, нет, год еще что… Эта неделя будет ужаснейшей в моей жизни».
Фред в это время уже в полной готовности стоял на остановке. Он еле заметно улыбался, представляя, как здорово покачивалось бы его тело в петле из нового ремня, затянутого на перилах лестницы.
«Господи, почему нельзя умереть по желанию? Чтобы не делать ничего самому, просто «оп», и ты мертв? В любом случае, лучше сдохнуть, чем ехать в вонючем, мерзком автобусе с малолетками и этой сукой. Ну какого черта я разнылся тогда, а? Ладно, признаю, я засранец, я сам его спровоцировал. Гомики ловятся на нытье, наверное. Митчел не сталкер, конечно, но он педик, теперь это уже факт. Я ничего не имею против педиков, я понимаю, что у него какие-то свои там мысли, причины, мотивы… Но почему я?! Никогда, ни за что, это же просто омерзительно. Еще не родился тот маленький голубой ублюдок, на которого я бы запал. Все, надо заканчивать. Ты сильный, Фред, ты крутой, ты все можешь. И не нужны тебе никакие друзья. Сложно с ними расставаться, но мы же двенадцать лет дружили, хватит уже, по-моему, да и потом, это гуманно с моей стороны будет. Он же мучается, наверное, когда со мной общается, хочет меня, страдает. А если я оборву все это, так будет лучше и для него, и для меня. Он не будет мучиться, а я не буду подвергать себя психическим травмам. И не только психическим», - последняя мысль вызвала у Фреда смех, он тихо захихикал, не открывая рот и даже не разжимая стиснутые от холода зубы. Пальцы уже заледенели, он подумал, что халява закончилась, теперь придется ездить в колледж либо на общем автобусе, в котором ездят только неудачники или стервы, у которых нет парней, либо на своей машине. А раз уж своей у Фреда не было, вариантов больше не оставалось.
«В общем, да, надо переосмыслить эту жизнь. Хватит ныть, четыре дня ныл, страдал. Подумаешь, пытался засосать, он же язык мне в рот не пихал, перчатки с меня не снимал. Ну, рубашку содрал, конечно, ну так ведь она его собственная, тут без претензий. Больше даже не посмотрю на него, пошел к черту, хватит. Тупой Митчел», - Фред опять ухмыльнулся, и водитель подъехавшего автобуса на него взглянул с прищуром.
- Доброе утро.
- Доброе, - Фред очнулся, кивнул и поднялся по ступенькам. Ему не повезло, его дом был далеко не первым на маршруте автобуса, так что многие места уже были заняты.
- Подождите! – Мэри выбежала из дома, застегивая сумку на ходу и пытаясь впихнуть в нее кошелек, телефон, пенал, косметичку. Ее иногда поражало, как все эти вещи помещались в сумку брата. Хотя, теперь она уже очень сомневалась, что он был ей братом. Прошлым вечером она хотела поговорить с подругой по телефону, но когда нажала на кнопку, поняла, что телефон занят, и из гостиной уже кто-то звонит. Анна звонила бывшему мужу, чтобы обсудить тему Фреда и Вивьен, и Мэри просто онемела, когда поняла, что ее мать не просто не против этих отношений, но и очень хочет, чтобы они завязались всерьез. Но самым шокирующим было не это, а то, что незнакомый мужской голос, который оказался голосом шерифа и отца Вивьен, приводил «инцест», как довод. И тогда Анна сказала, что это будет вовсе никакая не кровная связь, ведь даже если она считает Фреда своим сыном, он не станет ей от этого родным. Генри был непреклонен, стал напирать на то, что пусть даже это не кровная связь, но он никогда не позволит «выродку этого ублюдка» приближаться к Вивьен.
У Мэри случился приступ неконтролируемого, истерического смеха, как только она незаметно отключила трубку и спрятала ее под подушку, будто она могла ее укусить и рассказать еще много страшных секретов. Так значит, Фред – никакой не родной сын их матери? А значит, он и Мэри никакой не брат? Так она что, жила пятнадцать лет с каким-то чужим парнем, да еще извращенцем, который носит женские туфли и красится? А еще у нее, получается, есть сводная сестра? Та рыжая кобыла – ее сестра?!
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |