Родис непреодолимо тяжелое чувство. Маски всегда были индикаторами
психологических трудностей жизни, вызывающей необходимость сокрытия
истинных лиц человека и общества. Аллегория масок здесь казалась
предельно простой, но по грандиозности замысла и уровню исполнения они
не уступали фрескам черной галереи. Родис высказала это архитектору.
Оживившись, он попросил ее подождать. Вдвоем с Таэлем они принесли
высокую скамью, сняли с крючков чудовищные изображения, пустотелые,
слепленные из легкого материала. Маски прикрывали протянувшийся во всю
длину галереи фриз великолепных скульптур молодых прекрасных людей, с
мужественными и благородными лицами, в их обнаженных телах не было ни
стыдливости, ни животной сексуальности фигур черной галереи.
- Зачем ж их закрыли этими рожами? И когда? - спросила Родис.
- В эпоху установления всепланетной власти,- ответил Гахден,-
чтобы выбить еще одну духовную опору человека. Те, кто издавна
приходил сюда, созерцали и задумывались - становились душевно похожими
на людей прошитого, перенимали их силу, мудрость, ясность. Приобретали
мужество, мечту и волю - качества, нетерпимые для владык. И вот потому
фризы завесили масками Века Голода и Убийств... Поставим их на место,
Таэль!
- Не надо. Пусть те, что придут сюда к нам, увидят и дутые
призраки, и настоящую жизнь Ян-Ях.
Архитектор привел их в квадратную залу - по ее углам в
циническом смехе надрывались маски. Три широких уступа поднимались к
стене против входа. На каждом уступе стояло по два ряда каменных
скамей. В стене была ниша, в ней винный стол.
- Святилище Трех Шагов,- сказал архитектор, - здесь я предлагаю
устроить место встреч.
- Место подходящее,- одобрил Таэль и посмотрел на Родис.
- Это решать должны вы, знающие жизнь Ян-Ях. Меня же интересует
только святилище. Почему Трех Шагов?
- Вам это кажется важным? - спросил архитектор.
- Да. Я догадываюсь, но нужно подтверждение. Мне это существенно
необходимо для более глубокого понимания прошлой духовной жизни Ян-Ях.
- Хорошо. Я узнаю,- пообещал Гахден,- а теперь я ухожу. Надо
подготовить помещение и проводников.
Архитектор исчез во тьме, не зажигая фонаря. Фай Родис решила
последовать его примеру, не применяя инфралокатора. Она сказала об
этом Таэлю, но инженер возразил:
- Какое имеет значение: со светом или без света, если вы можете
заставить людей не замечать вас?
- И привести за собой тех, кто будет скрываться в боковых
переходах вне моего внимания?
- Я, наверное, никогда не научусь думать, как земляне. Сперва -
о других, потом - о себе. От людей - к себе - таков ход почти всякого
вашего рассуждения. И вы улыбаетесь всем встречным, а мы, наоборот,
заносчивым видом скрываем боязнь насмешки или оскорбления. Наша
грубость все время выдает низкий психический уровень жизни в страхе.
Между вами и нами полярная разница,- с горечью сказал Таэль.
- Но не столь серьезная,- улыбнулась Родис,- пойдемте со мной
считать шаги и повороты. Или вы тоже должны уйти?
- Нет. Я хочу провести сигнализацию к вашим комнатам.
Они шли некоторое время молча. Родис помогала инженеру
закреплять тончайшую проволоку.
- С вами хотят увидеться Серые Ангелы,- сказал Таэль.
- Ангелы? Да еще серые?
- Очень древнее тайное общество. Мы думали, что оно прекратило
свою деятельность еще во время Веков Расцвета. Оказывается, они
существовали, но бездействовали. Теперь, как они говорят, ваш ДПА
возвращает их к жизни. Свидание с вами необходимо.
- Святилище Трех Шагов и Серые Ангелы,- задумчиво произнесла
Родис,- удивительно! Неужели все это было и здесь?
- Что именно?
- Расскажу потом, когда Гахден добудет сведения о Трех Шагах и я
повидаюсь с Серыми Ангелами.
Остаток дня Фай Родис провела, обдумывая дальнейшие действия.
Уже восемнадцать дней ее спутники знакомятся с повседневной жизнью
города Средоточия Мудрости. Еще немного, и миссия их закончится. Кроме
Вир Норина и ее. Астронавигатору не так просто разобраться в
интеллектуальной верхушке тормансианского общества. А она, Фай Родис,
должна протянуть нити между разобщенными классами общества Ян-Ях -
между людьми, многократно обманутыми историей, запутанными
хитросплетениями политической пропаганды, утомленными скукой и
бесцельностью жизни. Без цели не может быть осмысленной борьбы. Здесь
самые выразительные слова и заманчивые идеи превратились в пустые
заклинания, не имеющие силы. Еще хуже слова-оборотни, в привычное и
привлекательное звучание которых исподволь вложен извращенный смысл.
Дорога к будущему разбежалась тысячей мелких троп. Ни одна не внушает
доверия. Все устои общества и даже просто человеческого общежития
здесь полностью разрушены. Законность, вера, правда и справедливость,
достоинство человека, даже познание им природы - все уничтожено
владычеством аморальных, бессовестных и невежественных людей. Вся
планета Ян-Ях превратилась в гигантское пепелище. Пепелище
опустошенных душ, сила и достоинство которых тоже растрачены в пустой
ненависти, зависти, бессмысленной борьбе. И везде ложь. Ложь стала
основой сознания и общественных отношений на несчастной планете.
Беда этого общества, что вся социальная борьба в естественном
ходе исторического процесса спустилась на дикий бандитский уровень
насилия, подобно племенной вражде, знавшей только цель захвата власти,
еды, женщин.
Когда-то борющиеся стороны были связаны определенными
морально-религиозными основами и цели были - внедрить свои верования,
организацию общества и правила жизни. А теперь борьба за власть совсем
упустила из виду человека. Все можно, власть позволена кому угодно -
кто сумеет возвыситься. Эти гнусные методы всепозволения внедрились
везде и применяются в семье и научной лаборатории, в театре и
магазине, не говоря уже об органах власти. И полностью утрачены честь
и достоинство человека, ставшие теперь мишенью для уничтожения.
Это ужасное состояние безверия, скепсиса, непонимания пути
порождает кроме всего еще шизофрения. По секретным подсчетам, на
Тормансе около шестидесяти процентов населения - психически больные.
До сих пор "кжи" презирали все, а "джи", запуганные "змееносцами",
жили в постоянном страхе. Теперь назревает кризис. "Джи" и "кжи"
поняли, что жить так больше нельзя, необходимо сбросить обман и ложь,
которыми их опутали. Если удастся показать им правильный путь,
разрушить недоверие - тогда можно возвращаться домой!
"Кораблю - взлет!" Сколько еще дней придется ждать этих
волшебных слов! Сколько еще дней придется провести в мансарде и
подземелье, пока она приобретет право сказать эти слова Гриф Рифту,
становящемуся от тревоги все нетерпеливее. На днях предстоит опять
трудное свидание с ним по СДФ. Нужна еще одна девятиножка или хотя бы
ее проектор для установки в святилище Трех Шагов.
Засыпая, Родис с грустью подумала о своей "Мере" как о живом
существе, оставшемся в садах Цоам.
Она встала при первых лучах светила и едва успела проделать
утренние упражнения, как появился "лиловый" и объявил о прибытии (они
никогда не приходили, а только "прибывали") специального
уполномоченного владыки Ян-Ях. Несколько удивленная ранним посещением,
Фай Родис встретилась с низкорослым, полноватым сановником. Золотые
змеи на груди и плечах свидетельствовали об очень высоком ранге
непосредственного помощника Совета Четырех.
"Змееносец" передал привет от Чойо Чагаса. Земная гостья никоим
образом не должна рассматривать свое переселение как изгнание или
немилость со стороны владыки. Великий и Мудрый решил, что во дворце ей
одиноко и приятнее быть ближе к своим спутникам.
Родис, скрыв улыбку, поблагодарила, прибавив, что здесь она так
же далека от города, как и во дворце.
Сановник вздохнул с притворным огорчением. Ян Гао-Юар, сказал
он, примет меры, чтобы снабдить ее охраной, которая не мешала бы в
прогулках по столице. Родис выразила вежливое сомнение. "Змееносец"
спросил, хорошо ли заботятся о ней назначенные на то люди. Поговорив о
пустяках, он встал. Скучающее, тупое лицо его сделалось настороженным,
острые умные глаза забегали по сторонам. Он наклонился к Родис и едва
слышно спросил, может ли она включить машину для защиты от
подслушивания. Утвердительно кивнув, Родис повернула циферблат
девятиножки, встала перед креслами и выдвинула пластинки излучателей.
Магнитный луч обежал углы комнаты, складки занавесей и мебель на
случай, если бы там установили новые аппараты. Успокоенный сановник
вновь уселся в кресло и, не сводя упорного взгляда с Фай Родис,
заговорил о недовольстве народа властью и современной жизнью.
Некоторые высшие сановники, понимая это, готовы изменить действующее
управление. В частности, у него в руках "лиловые" во главе с самим Ян
Гао-Юаром. Если бы Фай Родис помогла ему, то власть Чойо Чагаса и
всего Совета Четырех рухнула бы.
- Что я, по-вашему, должна сделать для этого? - спросила Родис.
- Очень немного. Дайте нам несколько ваших машин,- он покосился
на СДФ,- и выступите по телевидению с заявлением, что вы на нашей
стороне. Мы это беремся устроить.
- И что же произойдет после свержения власти?
- Вам, землянам, будет полная свобода передвижения по планете.
Живите у нас сколько угодно, делайте что хотите! И когда придет второй
звездолет, то для него также не будет никаких ограничений.
- Это для нас, гостей, а для народа Ян-Ях?
"Змееносец" нахмурился, словно Родис задала ему бестактный
вопрос. Он начал пространно и путано говорить о несправедливостях,
массовых казнях и пытках, глупых сановниках, ничтожестве трех членов
Совета Четырех и большинства Высшего Собрания, специально подобранного
Чойо Чагасом из наиболее невежественных и трусливых людей. Но Родис
неумолимо возвращала его к существу вопроса, прося перечислить те
реальные изменения в жизни планеты, которые последуют за свержением
Совета Четырех.
"Змееносец", сердясь, закусывал губу, барабанил пальцами по
креслу и, поняв, что невозможно отделаться общими словами, принялся
перечислять:
- Мы увеличим количество увеселений. В короткий срок построим
много Домов Любви, Окон Жизни, дворцов отдыха на берегах
Экваториального моря. Снимем ограничения на сексуальные зрелища,
уничтожим ответственность мужчин за начальную стадию воспитания
детей... Все это для обоих классов. Ну, а особо для "джи". Надо снять
запрещение на передачи из космоса. Я не вижу в этом никакой опасности
для государства. Передачи редко уловимы и непонятны...
Родис молча изучала сановника, стараясь понять ход его мыслей,
затем медленно проговорила:
- Вы отмените закон о ранней смерти; ни "джи", ни "кжи" больше
не будет. Не станете кормить детей фальсифицированными продуктами!
Затратите в сотни раз больше средств на воспитание, на лучшие школы,
путешествия, на общее улучшение жизни. Построите больше больниц,
столовых, жилищ. Создадите музеи. Иными будут науки, искусства. Мы
поможем вам изменить и улучшить многое в жизни народа.
- О! Все это гораздо труднее. Планета слишком бедна после Веков
Голода. Нельзя все так сразу. Многие наши устроения необходимы. И
поверьте, "кжи" счастливы, по-своему конечно.- Он пристально посмотрел
на Родис и изрек: - Знаете ли вы, что исторический процесс подобен
маятнику, качающемуся взад и вперед, проходящему пики
противоположностей и глубокий спад. С нашей победой маятник качнется в
пик экономической интенсивности жизни - и тогда...
- Но это же неверно! Фактический ход истории иной. Маятник всего
лишь образ, придуманный людьми однолинейного мышления, не знающими
диалектики. Образ родился из страданий в массах людей при мелких
изменениях системы управления, без коренной ее перемены. Ведь ничего
не изменится, если принять доктрину, противоположную предыдущей,
перестроить психологию, приспособиться. Пройдет время, все рухнет,
причиняя неисчислимые беды. Ваши экономисты не умеют предвидеть и
обороняться от количественно-качественной естественной
пульсации жизни. Дело человека уничтожить эти "маятниковые" страдания.
- Оставим дальние последствия! Разве один только прирост
развлечений, увеселений не будет ценным достижением для народа?
- Разумеется, не будет! Разрыв между нищей жизнью и
развлечениями станет тем страшнее, чем сильнее иллюзия. Обеднение и
сужение индивидуальной и общественной жизни человека все сильнее
расходятся с теми нереальными видениями, какими его отуманивают.
Искусственное величие, напряженность, полнота чувств в иллюзиях
вызывают расщепление психики между призрачным миром и реальностью
жизни.
- Значит, вы не верите в нас, не считаете нужным переворот?
- Да. Я услышала лишь пустые слова. У вас и ваших сообщников нет
знаний, не разработана программа и не исследована ситуация. Вы не
знаете, с чего начать, к чему стремиться, кроме иерархических
перестановок в высшем классе Ян-Ях.
"Змееносец" встал с каменным лицом. Сделав над собой усилие, он
заявил, что есть еще просьба, в которой, он надеется, земляне ему не
откажут.
- Сообщите нашим врачам меры для продления жизни. Как вы
достигаете своей силы и красоты и живете вдвое дольше нашего.
- Зачем вам знать?
- Как зачем? - вскричал сановник.
- Все должно иметь цель и смысл. Долгая жизнь нужна тем, кто
духовно богаче, кто может много дать людям, а если этого нет, тогда
зачем? Вас миллионы ни о чем не заботящихся, кроме себя, своих
привилегий, равнодушных паразитов, без совести, морали, долга. Вы
уклоняетесь от своих прямых обязанностей и в то же время берете себе в
сотни раз больше, чем здесь дается любому другому члену общества.
Какие убеждения позволяют вам действовать подобно грабителям, довершая
дело ваших глупых предшественников, истощивших ресурсы планеты и
человечества? Ян-Ях? Неужели не кружится у вас голова при взгляде в
огромную пропасть между вами и народом?
"Змееносец" издал невнятный звук, сжал кулаки, топнул ногой и
внезапно устремился к выходу.
- Стойте!
Необычайно резкий и неодолимо властный приказ земной женщины
приковал его к месту. Повинуясь, он покорно уставился на Родис. Та
неуловимо быстрым движением, характерным для землян, провела руками по
его одежде, нашла во внутреннем кармане на груди тяжелую коробочку и
вернулась к СДФ. Легкий щелчок - и все записи были стерты. И Родис
вернула коробочку. Все это время сановник стоял столбом, повторял
вслух: "Ничего не помню, совсем ничего не помню",- не чувствуя, как и
в голове его стирается память о происшедшем разговоре. Фай Родис при
своих природных способностях не нуждалась в ИКП. "Змееносец" побрел к
двери, поклонился и исчез. Родис выключила звукозащиту, и тотчас
зазвучали сигналы вызова. Появилось изображение Эвизы, взволнованной и
от этого еще более прелестной.
- Тяжело ранена Чеди. С раздроблением костей. Она у меня в
госпитале.
Эвиза перечислила лекарства и инструменты, которые необходимо
получить с "Темного Пламени", и сказала, что они с Норином сейчас
отправятся к начальнику города, чтобы предупредить его об отправке с
"Темного Пламени" автоматического дисколета и договориться о месте для
его посадки.
- Чеди в сознании?
- Спит.
- Я приду.
Родис поставила ладонь ребром (сигнал конца связи) и переключила
СДФ на маяк корабля.
Вир Норин и Эвиза пришли к начальнику города в большой дом на
холме, недалеко от Центрального госпиталя. Сотни людей сновали по
темным высоким коридорам, куда выходило множество массивных дверей.
Всемогущие карточки оказали свое действие. Обоих землян провели к
начальнику, даже к секретарям которого рядовые "кжи" и "джи" столицы
попадали лишь после нескольких месяцев ожидания.
Огромная комната с исполинским столом подчеркивала значение
сановника - крупного, холеного и безмерно важного, восседавшего в
глубоком кресле. Он поднялся с заметным усилием, поклонился и снова
плюхнулся на свое место, молча указав Виру и Эвизе на сиденья перед
столом.
Вир Норин в нескольких словах изложил просьбу. Последовало
долгое молчание. Сановник перелистал какие-то лежавшие перед ним
бумаги, поднял взгляд, и земляне увидели знакомую тупую надменность,
делавшую похожими всех "змееносцев".
- Случай особенный. Никогда автоматами не стреляли по городу. Я
не могу разрешить.
- Но срочные посылки такого рода тысячи лет практикуются на
Земле. Это абсолютно безопасно! - заверил Вир Норин.
- А вдруг что-нибудь испортится? Вдруг диск упадет в место
жительства важных лиц...
- Поймите, этого быть не может!
- Все равно такого нет в постановлениях. Надо запросить Совет
Четырех!
- Так запросите! Дело идет о жизни человека!
"Змееносец" стал испуганно-негодующим, как если бы в его лице
верховной власти нанесли оскорбление.
- Даже если я отважусь воспользоваться прямой связью, чтобы
доложить, то все равно получить разрешение сразу нельзя. И я не
уверен, что решение будет положительным.
Эвиза вскочила, глаза ее засверкали. Встал и Вир Норин. Они
посмотрели друг на друга и вдруг рассмеялись.
- Верно ли, что высокие начальственные лица предназначены для
принятия ответственных решений? - мягко спросила Эвиза.
- Только так!
- В законах нет ничего разрешающего посылку автомата. Но нет и
запрещающего, не так ли?
"Змееносец" выразил некоторую растерянность, но быстро
оправился.
- Не предусмотрено законами - следовательно, не положено.
- Вы назначены именно для решения непредусмотренных ситуаций,
иначе зачем вы здесь?
- Я здесь для того, чтобы соблюдать интересы государства,-
надменно сказал "змееносец".
Вир Норин положил руку на плечо Эвизы.
- Не станем терять времени. Это не более чем узко
запрограммированный робот. На его функцию хватило бы простой
звукозаписи.
Сановник угрожающе поднялся. Астронавигатор протянул к нему руку
ладонью вперед.
- На место! Спите! Забудьте!
"Змееносец" упал в кресло, закрыв глаза и свесив набок голову.
Эвиза и Вир Норин вышли из кабинета, сказав двум женщинам-секретарям,
что сановник беседует с Советом Четырех. Священный страх на лицах
секретарш говорил о том, что начальник города хорошо выспится.
- Сажать беспилотный дискоид без всяких там постановлений,-
решил Вир Норин.- Таэль найдет место. Груза автомат возьмет столько,
сколько успеют набить и для Таэля тоже! Скорее к СДФ! Родис
договорилась с Рифтом, и Таэль уже около нее.
Таэль и его друзья установили приводной маяк в засохшем саду,
примерно в километре от Центрального госпиталя. Робот-диск за
семнадцать минут покрыл расстояние между звездолетом и городом
Средоточия Мудрости. Эвиза и Вир Норин, взяв необходимое, бегом
понеслись к госпиталю, а группа Таэля осталась выгружать присланные
для них материалы и приборы. Гриф Рифт обещал ночью прислать еще один
диск и передал инструкцию управления автоматом. Тормансиане могли
укрыть робот в надежном месте или утопить в океане.
Чеди принесли в госпиталь без сознания. Сначала ее положили в
заставленный койками коридор. Дежурный врач не поверил заявлениям
"лиловых" - на беду, самого низшего ранга - и лишь хохотал в ответ на
уверения, что девушка эта прилетела с Земли. Слишком невероятным
казалось ее появление ночью, в обычной одежде "кжи", да еще раненной в
уличной драке. Последнее сомнение, возникшее было при осмотре ее дивно
совершенного тела, развеялось, едва Чеди в забытьи произнесла
несколько слов на хорошем языке Ян-Ях, со звонким акцентом хвостового
полушария. Врач определил повреждения как смертельные. Он не считал
себя в силах спасти девушку. Не стоило напрасно мучить ее, выводя из
благостного шока. И хирург махнул рукой, не ведая, что в это самое
время "глаз владыки" отдавал приказание во что бы то ни стало
разыскать Эвизу Танет.
Сильная воля Чеди помогла ей вынырнуть из красного моря боли и
слабости, затопившего сознание. Она лежала без одежды, прикрытая
желтой тканью, на узкой железной кровати, под резким светом ничем не
прикрытой вакуумной лампы. Эти режущие глаза лампы встречались на
Тормансе во всех служебных помещениях и в жилищах "кжи". Здесь, в
госпитале, резкий свет казался невыносимым, но никто из распростертых
на соседних койках стонущих, мечущихся в бреду не обращал на него
внимания. В ночное время больных не посещали сиделки, медицинские
сестры или врачи. Люди проводили долгую ночь Торманса наедине со
своими страданиями, слишком слабые для того, чтобы подняться или
заговорить друг с другом.
Чеди поняла, что она умрет, предоставленная своей судьбе.
Преодолевая невероятную боль и кружение в мозгу, Чеди приподнялась,
спустив ноги с кровати, и снова потеряла сознание. Пронзающий укол
привел ее в себя. Открыв глаза, Чеди увидела прямо над собой горящее
от волнения лицо Эвизы.
В сопровождении извивающегося от испуга за свою ошибку дежурного
врача Чеди повезли в свободную операционную. Эвиза, убедившись, что
непосредственная опасность отошла, связалась с Родис и Вир Норином.
Последующие дела, включая бесплодный разговор со "змееносцем",
отняли больше двух часов. Чеди спала в операционной. Когда Эвиза
примчалась как ветер, неся на плече сумку с необходимыми препаратами,
весь врачебный персонал госпиталя был уже в сборе. Минутой позже
прибежал Вир Норин, нагруженный двумя большими, туго скрученными
тюками. Главный хирург нервно ходил перед дверями операционной, убежав
из своего кабинета, где на большом экране попеременно появлялись то
Зет Уг, то Ген Ши, требуя сведений о земной гостье. Предупрежденная
Таэлем, Эвиза ничего не сказала о присланной со звездолета помощи. В
госпитале думали, что она бегала за лекарствами не то домой, не то к
своему товарищу.
Дезинфицируясь, Эвиза успела отдохнуть и немедленно взялась за
операцию. Хирурги Торманса увидели странную технику земного врача.
Эвиза смело распластала все пораженные участки продольными разрезами,
тщательно избегая повредить не только мельчайшие нервные веточки, но и
лимфатические сосуды. Она скрепила разбитые кости, вплоть до мелких
осколков, какими-то красными крючками, изолировала главные кровеносные
стволы, перерезала их и присоединила к ним маленький пульсирующий
аппарат. Затем все операционное поле было пятикратно пропитано ОМН -
раствором скоростной регенерации костей, мышц, нервов; разрезы
соединены черными крючками. Появился второй прибор для массирования
краев ран и одновременно втирания густой жидкости кожной регенерации -
КР. Тотчас Эвиза разбудила Чеди, обильно напоив ее похожей на молоко
эмульсией. Вир Норин, одетый братом милосердия, с бесконечной
осторожностью снял Чеди с операционного стола. Земляне сейчас не
заботились о соблюдении тормансианских приличий, не доверяя
стерильности простынь. Астронавигатор нес на вытянутых руках
совершенно нагую Чеди в отведенную ей маленькую палату. Там он положил
ее на постель из особой, сверкающей серебром ткани и накрыл заранее
натянутым на каркас прозрачным легким колпаком. Пепельно-голубая
девятиножка Чеди уже стояла рядом с постелью. К ней подключили
многоцилиндровый аппарат с системой трубок, концами закрепленных в
колпаке. Эвиза Танет, отдыхая, вытянулась на твердом диванчике, слегка
облокотясь на левую руку и закинув за голову согнутую правую. Она
поглядывала на столбик индикаторов у своего изголовья, с проводами,
укрепленными на висках, шее, груди и запястьях Чеди.
Вир Норин благодарно поглядел на Эвизу, крепко пожал локоть ее
сильной руки, выступивший из-под густых, круто вьющихся волос ее
затылка, и пошел к выходу, осторожно ступая по еще влажному от
дезинфекции полу.
Астронавигатор не успел покинуть громадное здание госпиталя, как
в палату к спящей Чеди и полусонной Эвизе вошел человек в измятом и
застиранном желтом халате посетителя, с забинтованным наискось лицом.
Эвиза вскочила и кинулась ему на шею.
- Родис!
- Я пришла сменить вас,- и Родис провела пальцами по запавшей
щеке Эвизы.
Эвиза зажмурилась, как ребенок от попавшего в глаз мыла, и
отчаянно замотала головой.
- Не сейчас. Отойдет нервное напряжение, и я буду спокойна.
- Я отведу. Ложитесь!
- Я так давно не разговаривала с вами, даже по СДФ. Вам надолго
разрешили уйти?
Родис рассмеялась по-девичьи звонко и беззаботно.
- Никто не разрешал, как и посадку дискоида. Если бы я стала
отпрашиваться, они бы и завтра не решили великого вопроса. А я буду
здесь с вами сколько понадобится.
- А этот маскарад?
- Дело Таэля и его друзей.
Родис облачилась поверх черной тормансианской в
жемчужно-серебристую паутинку земной врачебной одежды.
- А где ваш СДФ, Родис?
- Выключен. Привезут к ночи и выпустят у входа в этот корпус. Я
его позову сюда. Ну, ложитесь, а я похожу по комнате, отведу
возбуждение иного рода. Давно не испытывала такой радости от долгой
ходьбы, как сегодня. Кажется, целую вечность я живу в тесноте -
естественной на корабле и ненужно принудительной на Тормансе.
- Чеди тоже не могла привыкнуть к такой жизни. Ее долгие
прогулки были полезны для знакомства с людьми и обычаями, но в конце
концов привели к катастрофе,- сказала Эвиза.
- Чем вызвано нападение?
- Она ничего еще не могла сказать. Напавший на Чеди тут же
покончил с собой. Она вряд ли знает об этом.
Родис задумалась и сказала:
- Всему причиной сексуальная невоспитанность, порождающая Стрелу
Аримана. Кстати, я слыхала про вашу лекцию об эротике Земли. Вы
потерпели неудачу даже с врачами, а они должны были быть образованны в
этом отношении.
- Да, жаль,- погрустнела Эвиза,- мне хотелось показать им власть
над желанием, не приводящую к утрате сексуальных ощущений, а наоборот,
к высотам страсти. Насколько она ярче и сильнее, если не волочиться на
ее поводке. Но что можно сделать, если у них, как говорила мне Чеди,
всего одно слово для любви - для физического соединения и еще десяток
слов, считающихся бранью. И это о любви, для которой в языке Земли
множество слов, не знаю сколько.
- Более пятисот,- ответила не задумываясь Родис,- триста -
отмечающих оттенки страсти, и около полутора тысяч - описывающих
человеческую красоту. А здесь, в книгах Торманса, я не нашла ничего,
кроме убогих попыток описать, например, прекрасную любимую их бедным
языком. Все получаются похожими, утрачивается поэзия, ощущение тупится
монотонными повторениями. Олигархи (конечно, через своих образованных
приспешников) отчаянно борются за сокрытие от людей их духовных
способностей и связанных с этим великих сил человеческой природы.
Точно так же они стараются умалить и обесценить физическую красоту,
чтобы рядовой человек ни в чем не мог считать себя лучше или выше
правителей. Их ученые слуги всегда готовы оболгать, отрицая духовные
силы, и осмеять красоту.
В античное время Европы и Ближнего Востока, средневековой
Индии,- продолжала Родис,- физическая любовь переплеталась с религией,
философией, обрядностью. Затем последовала реакция: Темные Века,
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |