Комментарий к Конституции Российской Федерации

Название документа

"Комментарий к Конституции Российской Федерации"

(постатейный)

(2-е издание, пересмотренное)

(под ред. В.Д. Зорькина)

("Норма", "Инфра-М", 2011)

Статья 19

Комментарий к статье 19

1. Конституционное положение о равенстве всех перед законом и судом является одним из фундаментальных начал правового государства, что, в свою очередь, сближает его нормативное содержание с требованием ч. 2 ст. 6 как одной из основ конституционного строя России, предусматривающей равенство зафиксированных в Основном Законе прав, свобод и обязанностей для каждого гражданина РФ (см. комментарий к ст. 6). Получая закрепление в гл. 2 Конституции, комментируемое положение приобретает юридические качества прежде всего принципа взаимоотношений государства с человеком и гражданином, основополагающей характеристики конституционного статуса личности. Данное положение полностью соответствует международно-правовым нормам, включая ст. 7 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. <1>, ст. 7 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. <2>, ст. 14 и ч. 2 ст. 20 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. <3>, ст. 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. <4>.

--------------------------------

<1> Международное публичное право: Сб. док. М., 1996. Т. 1. С. 410 - 464.

<2> Там же. С. 464 - 470.

<3> Там же. С. 470 - 482.

<4> СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 163.

Часть 1 ст. 19 имеет универсальное значение, в том числе с точки зрения субъектов, на которых она распространяется: это как граждане РФ, так и иностранные граждане, лица без гражданства, что, однако, не исключает закрепления политических прав лишь за гражданами РФ (например, ст. ст. 31 - 33). Более того, как это вытекает в том числе из правовой позиции КС РФ, положения гл. 2 Конституции распространяются также на юридических лиц (которые по своей сути являются объединениями граждан), если соответствующие конституционные требования не противоречат сущностной природе правового статуса организаций (предприятий, учреждений) (см. п. 2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 24 октября 1996 г. N 17-П <1>; абз. 7 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 17 декабря 1996 г. N 20-П <2>; абз. 2 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 4 декабря 2003 г. N 508-О <3>). Не случайно разрешение вопроса о конституционности правовых норм по жалобам таких организаций в порядке конкретного нормоконтроля нередко сводится прежде всего к вопросу о соответствии оспариваемых нормативных правовых актов требованиям ч. 1 ст. 19 Конституции (см., например, Постановление КС РФ от 27 апреля 2001 г. N 7-П <4>; Определения КС РФ от 5 ноября 2004 г. N 381-О, от 9 июня 2005 г. N 222-О, от 12 июля 2006 г. N 267-О <5>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1996. N 45. Ст. 5202.

<2> СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 197.

<3> ВКС РФ. 2004. N 3.

<4> СЗ РФ. 2001. N 23. Ст. 2409.

<5> ВКС РФ. 2005. N 2, 6; СЗ РФ. 2006. N 43. Ст. 4529.

Сферой распространения данного конституционного положения является вся система правового регулирования, все отрасли права, что, в свою очередь, предполагает необходимость его отраслевой конкретизации, в частности в тех случаях, когда в силу особенностей сфер правового регулирования необходим специальный механизм реализации данного конституционного требования (см. ст. 6 ГПК; ст. 7 АПК; ч. 4 ст. 15 УПК; ст. 1.4 КоАП; ст. 7 Закона о судебной системе РФ; преамбулу Закона о свободе совести и о религиозных объединениях) либо когда данный конституционный принцип приобретает специальное нормативное содержание, например в виде требования всеобщего равного избирательного права, равенства парламентских партий при освещении их деятельности в СМИ (Федеральный закон от 12 мая 2009 г. N 95-ФЗ "О гарантиях равенства парламентских партий при освещении их деятельности государственными общедоступными телеканалами и радиоканалами" <1>), равного доступа граждан к государственной службе (абз. 5 ч. 1 ст. 3 Федерального закона от 27 мая 2003 г. N 58-ФЗ "О системе государственной службы Российской Федерации" <2>; п. 3 ст. 4 Закона о госслужбе), равного доступа к приобретению земельных участков в собственность (ч. 2 ст. 15 ЗК).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2009. N 20. Ст. 2392.

<2> СЗ РФ. 2003. N 22. Ст. 2063.

Являясь неотъемлемым элементом и основой конституционного статуса человека и гражданина, требование равенства наличествует также в каждом в отдельности основном праве и каждой свободе, что прослеживается в содержании практически всех статей гл. 2 Конституции. Терминологически это выражено в формулировках "равные возможности" (ст. 19), "равный доступ" (ч. 4 ст. 32), "равное право и обязанность" (ч. 2 ст. 38), "каждому гарантируется..." (ч. 1 ст. 39, ч. 1 ст. 44), "каждый имеет право" (ч. 1 ст. 40, ч. 1 ст. 41 и др.), "никто не может" (ч. 1 ст. 47, ч. 1 ст. 50), "никто не обязан" (ч. 1 ст. 51), "наравне" (ч. 3 ст. 62) и т.д., что и означает прямое указание на равенство конкретных прав и равный конституционный статус человека и гражданина в России. В этом плане требование равенства выступает конституционным критерием оценки законодательного регулирования каждого в отдельности права и каждой свободы и всей системы прав и свобод, равно как и оценки конституционности других нормативных правовых актов, регламентирующих различные сферы общественных отношений. Конституционный Суд РФ весьма широко задействует нормативный потенциал ст. 19 Конституции как при решении вопроса о соответствии проверяемых нормативных правовых актов Основному Закону, так и в процессе конституционного истолкования норм отраслевого законодательства, затрагивающего, в частности, права и свободы человека и гражданина.

При этом каждое положение ст. 19 во всех ее частях, находящихся в системном единстве, имеет, как свидетельствует в том числе практика Суда, и относительно самостоятельное нормативное значение. Это касается и ч. 1 комментируемой статьи: при очевидной нормативной взаимосвязи требований равенства перед законом, с одной стороны, и равенства перед судом - с другой, они представляют собой относительно самостоятельные конституционно-правовые императивы. Различия между ними проявляются уже в том, что "равенство граждан перед законом" - понятие более широкое, чем "равенство граждан перед судом": первый принцип характеризует правовое положение граждан во всех областях жизни общества, а второй - только в сфере осуществления правосудия. Равенство перед законом может рассматриваться и как исходное, первичное по отношению к равенству перед судом (как и ко всем другим формам проявления равноправия), при этом имеется в виду, что процессуальное равноправие в сфере судопроизводства осуществляется в порядке, регламентированном соответствующими законами.

Относительно самостоятельное нормативно-правовое значение конституционного требования "все равны перед законом..." в доктринальном плане можно оценить в том числе в соотношении с такими смежными понятиями, как "правовое равенство", "равноправие", "равенство прав и свобод человека и гражданина", "равенство гарантий прав и свобод", "равные основания (виды) ответственности" и т.п.

Различные проявления требования равенства перед законом находят подтверждение и в решениях КС РФ. Так, в социальной сфере в режиме равенства всех перед законом на первый план выходит требование равенства не только прав и свобод, но и гарантий их реализации. Согласно правовой позиции КС РФ, выраженной в его Определении от 4 декабря 2003 г. N 444-О <1>, из ст. 2 Конституции следует обязанность государства признавать, соблюдать и защищать в равной мере все права человека и гражданина. Поэтому, указал Суд, устанавливаемый законодательством порядок реализации гражданами права на получение трудовых пенсий не должен препятствовать им в осуществлении иных гарантированных Конституцией прав и свобод, в частности права каждого на выбор места пребывания и жительства, права свободно выезжать за пределы России; реализация гражданином названных конституционных прав, относящихся к общепризнанным правам, не может служить основанием для ограничения его конституционного права на пенсионное обеспечение. Равенство в социальной сфере обеспечивается также обязанностью России устанавливать единые правовые основы социальной защиты нуждающихся в этом лиц и порядок финансового обеспечения социальных мероприятий, а также (в случае, если соответствующие социальные обязательства возложены на субъекты РФ) недопустимостью отказа со стороны субъектов РФ от установления мер социальной поддержки (см., например, Определения КС РФ от 1 декабря 2005 г. N 462-О, от 18 апреля 2006 г. N 85-О, от 1 апреля 2008 г. N 479-О-П <2>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2004. N 7. Ст. 597.

<2> СЗ РФ. 2006. N 6. Ст. 733; Архив КС РФ. 2006; СЗ РФ. 2008. N 44. Ст. 5136.

В то же время для сферы реализации личных прав и свобод (ст. ст. 22 - 25 Конституции) на первый план выходят формально-юридические аспекты равенства всех перед законом (см., например, Постановление КС РФ от 15 января 1998 г. N 2-П <1>). Специфические формы проявления нормативного содержания принципа равенства всех перед законом имеют место в сфере деликтных отношений. Как указал КС РФ в решении, касающемся административной ответственности в налоговых отношениях, речь идет, в частности, о недопустимости установления за одно и то же деяние неравных видов ответственности (санкций) для предпринимателей в зависимости от того, в какой разрешенной законом форме они осуществляют предпринимательскую деятельность - в форме юридического лица или без образования юридического лица, а также в зависимости от того, каким органам предоставлено право применения этой меры ответственности (см. Постановление КС РФ от 12 мая 1998 г. N 14-П <2>; Определения КС РФ от 1 апреля 1999 г. N 29-О, от 1 декабря 2009 г. N 1488-О-О <3>). Одновременно нормативное содержание принципа равенства всех перед законом включает как права, так и обязанности, что предопределяет, в свою очередь, всеобщность конституционных обязанностей граждан и их объединений. Соответственно, освобождение тех или иных субъектов от исполнения возложенной на них обязанности при отсутствии к тому объективных оснований влечет нарушение конституционного требования равенства <4>.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1998. N 4. Ст. 531.

<2> СЗ РФ. 1998. N 20. Ст. 2173.

<3> СЗ РФ. 1999. N 16. Ст. 2079; Архив КС РФ. 2009.

<4> См.: Постановление КС РФ от 14 мая 2009 г. N 8-П // СЗ РФ. 2009. N 22. Ст. 2752.

Во-первых, в обобщенном плане требование равенства всех перед законом включает запретительный аспект, когда равное отношение всех к закону должно исключать саму возможность существования в законодательных актах каких-либо норм дискриминационного характера; они запрещаются как незаконные, неконституционные. В этом плане конституционный принцип равенства всех перед законом должен пониматься прежде всего как требование антидискриминационного характера, предполагающее недопустимость установления в законе какого-либо различия, исключения или предпочтения, основанного на признаках расы, пола, религии, политических убеждений, национальной принадлежности или социального происхождения и ведущего к ликвидации или нарушению равенства правовых возможностей человека и гражданина в различных сферах его общественной и личной жизни. Как неоднократно отмечал КС РФ, соблюдение принципа равенства, гарантирующего защиту от всех форм дискриминации, означает, помимо прочего, запрет вводить такие различия в правах лиц, принадлежащих к одной и той же категории, которые не имеют объективного и разумного оправдания (запрет различного обращения с лицами, находящимися в одинаковых или сходных ситуациях); при равных условиях субъекты права должны находиться в равном положении (см. абз. 2 п. 2.2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 5 апреля 2007 г. N 5-П <1>; абз. 3 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 25 мая 2010 г. N 11-П <2>; абз. 2 п. 3.1 и 3.2 мотивировочной части Постановления от 11 апреля 2011 г. N 4-П <3>; абз. 2 п. 2.3 мотивировочной части Определения КС РФ от 12 апреля 2011 г. N 550-О-О <4>; абз. 2 п. 2.3 мотивировочной части Определения КС РФ от 27 января 2011 г. N 179-О-П <5>; абз. 2 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 15 мая 2007 г. N 378-О-П <6>; п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 1 марта 2010 г. N 296-О-П <7>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2007. N 15. Ст. 1820.

<2> СЗ РФ. 2010. N 23. Ст. 2934.

<3> СЗ РФ. 2011. N 16. Ст. 2309.

<4> Архив КС РФ. 2011.

<5> СЗ РФ. 2011. N 12. Ст. 1683.

<6> ВКС РФ. 2007. N 6.

<7> СЗ РФ. 2010. N 14. Ст. 1735.

При этом, однако, понятие дискриминации не тождественно понятию правового неравенства, в основе которого может (и должна) лежать конституционно обоснованная дифференциация правового регулирования, имеющая целью преодоление несправедливого неравенства путем установления правовых преимуществ и предпочтений определенным категориям граждан на основе баланса конституционных ценностей и требований социальной справедливости (позитивная дискриминация).

Во-вторых, равенство всех перед законом включает правоохранительную направленность, из которой вытекает, в частности, право на равную для всех защиту закона, при этом имеются в виду как граждане, так и их объединения, хозяйствующие субъекты различных форм собственности и т.д. В этом плане, например, "равенство политических партий... перед законом означает, прежде всего, равную защиту закона без всякой дискриминации в ходе выборов" (абз. 2 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 9 июня 2004 г. N 215-О <1>). В конечном счете равная защита закона - это проблема последовательной реализации принципа неотвратимости наказания с учетом того, что понятие "неотвратимость" синонимично в данном случае праводеликтному требованию равенства, так как именно неизбежность (неотвратимость) наказания для всех и каждого и есть равенство всех перед законом в сфере правозащитных отношений по обеспечению равной для всех безопасности личности в едином конституционно-правовом пространстве России.

--------------------------------

<1> ВКС РФ. 2005. N 1.

Наконец, в-третьих, конституционное содержание равенства всех перед законом содержит предоставительно-обязывающий (позитивный) уровень регулирования правового положения человека и гражданина. В правовом государстве равенство перед законом должно проявляться не только в равных для всех запретах закона и единых условиях (основаниях) ответственности, но и в одинаковых для всех юридических последствиях позитивного действия системы законодательства, в применении, согласно решениям КС РФ, равного подхода к формально равным субъектам (см. абз. 5 п. 2.1 Постановления КС РФ от 29 ноября 2004 г. N 17-П <1>; абз. 2 п. 2.3, абз. 3 п. 3.3 мотивировочной части Определения КС РФ от 12 апреля 2011 г. N 550-О-О <2>; абз. 2 п. 3.3 Определения КС РФ от 3 ноября 2006 г. N 455-О <3>). Это предполагает: закрепление за всеми равного объема прав и свобод; закрепление равных для всех правовых возможностей реализации соответствующих прав и свобод; равенство в способах защиты, а также в восстановлении нарушенных прав и свобод; равенство для всех юридических обязанностей. В этом плане (с учетом всех проявлений комплексного по своему значению нормативного содержания) конституционный принцип равенства всех перед законом воплощает единство материальных и процессуальных начал. Наиболее ярко это реализуется в сфере правосудия, где взаимодействие, сочетание материального и процессуального регулирования имеет особое значение (что находит подтверждение и конкретизацию в конституционном требовании равенства всех перед судом).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2004. N 49. Ст. 4948.

<2> Архив КС РФ. 2011.

<3> ВКС РФ. 2007. N 2.

Вместе с тем равенство перед законом, как отмечается в одном из решений КС РФ, вовсе не означает равенства в объеме тех полномочий, которыми граждане обладают в различных (отраслевых) правоотношениях (см. Определение КС РФ от 4 февраля 1997 г. N 17-О <1>). Однако наличие различного объема полномочий у субъектов конкретных правоотношений, возникающих на основе норм отраслевого законодательства, не исключает того обстоятельства, что сами по себе правовые нормы отраслевого законодательства находятся под воздействием конституционного принципа равенства всех перед законом. Здесь принципиальное значение имеет вывод КС РФ о том, что государство обязано обеспечивать также равные условия реализации приобретенных прав с соблюдением принципа равенства, закрепленного в ст. 19 Конституции, который распространяется не только на непосредственно упомянутые в тексте Основного Закона права и свободы, включая социальные, но и на связанные с ним другие права, приобретенные на основе закона (см. Постановление КС РФ от 24 мая 2001 г. N 8-П <2>). Сказанное имеет важное значение еще и по той причине, что конституционный принцип равенства, вторгаясь в сферу реализации приобретенных социальных прав, получает возможность самообогащения, наполнения социальным содержанием и на этой основе преодоления в определенной мере формально-юридической ограниченности позитивистской формулы Конституции "все равны перед законом" (ч. 1 комментируемой статьи).

--------------------------------

<1> Архив КС РФ. 1997.

<2> СЗ РФ. 2001. N 22. Ст. 2276.

С иных позиций, как исключения из принципа равенства перед законом, следует оценивать положения о неприкосновенности некоторых специальных субъектов - Президента РФ, депутатов ГД ФС РФ, членов СФ ФС РФ, судей. В практике КС РФ возникали вопросы соответствия конституционному требованию равенства всех перед законом положений законодательных актов, ограничивающих возможности привлечения к уголовной ответственности соответствующих лиц, предоставления других дополнительных гарантий их деятельности. В связи с этим были сделаны следующие выводы. В частности, неприкосновенность парламентария - это гарантия более высокого уровня по сравнению с общими конституционными гарантиями неприкосновенности личности, что обусловлено необходимостью конституционной защиты специального статуса парламентария как члена федерального представительного и законодательного органа. При этом парламентский иммунитет не допускает освобождения парламентария от ответственности за совершенное правонарушение, в том числе уголовное, если такое правонарушение совершено не в связи с осуществлением собственно парламентской деятельности (см. Постановления КС РФ от 20 февраля 1996 г. N 5-П, от 12 апреля 2002 г. N 9-П <1>; Определения КС РФ от 8 февраля 2007 г. N 1-О, от 15 мая 2007 г. N 371-О-П <2>) (см. комментарий к ст. 98). Проблемы судейской неприкосновенности также неоднократно рассматривались в решениях КС РФ (см. Постановления от 7 марта 1996 г. N 6-П, от 28 февраля 2008 г. N 3-П, от 9 июня 2011 г. N 12-П <3>; Определения от 16 декабря 2004 г. N 394-О, от 15 февраля 2005 г. N 5-О, от 25 февраля 2010 г. N 311-О-О <4>). Она является не личной привилегией гражданина, занимающего должность судьи, а средством защиты публичных интересов, прежде всего интересов правосудия (см. комментарий к ст. 122).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1996. N 9. Ст. 828; 2002. N 16. Ст. 1601.

<2> Архив КС РФ. 2007.

<3> СЗ РФ. 1996. N 14. Ст. 1549; 2008. N 10. Ч. II. Ст. 976; РГ. 2011. 22 июня.

<4> СЗ РФ. 2005. N 10. Ст. 897; ВКС РФ. 2005. N 5; Архив КС РФ. 2010.

В равенстве всех перед судом получила отражение специфика судебной деятельности, ее повышенная чувствительность к требованиям равенства. Соответствующая конституционная формула представляет собой специфичную по своей юридической природе норму, усиливающую - в соотношении с равенством перед законом - сочетание материальных и процессуальных начал. Это своего рода материально-процессуальная норма, действие которой имеет всеобщий и всеобъемлющий характер, т.е. распространяется как на физических лиц, так и на всех других участников процессуально-правовых отношений с судом, равно как и на все виды и уровни судебных органов. Нормативное содержание принципа равенства всех перед судом сводится к следующему: наличие единой, одинаковой для всех судебной системы, обеспечивающей каждому человеку, независимо от каких бы то ни было обстоятельств, справедливое и гласное разбирательство дела компетентным, независимым судом; равное для всех применение норм законодательства в процессе разрешения судебного спора; процессуальное равенство сторон в судебном заседании.

Таким образом, принцип равенства перед судом является в том числе требованием процессуального судопроизводства. Он находится в нормативном единстве с другим конституционным принципом - состязательности и равноправия сторон (см. комментарий к ст. 123). Равноправие в данном аспекте (в смысле равенства процессуальных прав) относится именно к сторонам, участникам процесса. В этом плане комментируемое положение ч. 1 ст. 19 в единстве с ч. 3 ст. 123 Конституции является прежде всего одной из гарантий права на судебную защиту. Соответствующие проявления конституционного требования процессуального равноправия усиливаются ч. 1 ст. 46 Конституции, также содержащей элементы требований равенства, когда "каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод". Проблемы равенства перед судом и процессуального равноправия неоднократно затрагивались в решениях КС РФ (см. Постановления от 14 февраля 2000 г. N 2-П, от 8 декабря 2003 г. N 18-П, от 29 июня 2004 г. N 13-П, от 27 июня 2005 г. N 7-П, от 21 апреля 2010 г. N 10-П <1>; Определения от 6 ноября 2003 г. N 390-О, от 8 апреля 2004 г. N 132-О, от 7 декабря 2006 г. N 548-О, от 4 июня 2007 г. N 518-О-П <2> и др.).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2000. N 8. Ст. 991; 2003. N 51. Ст. 5026; 2004. N 27. Ст. 2804; 2005. N 28. Ст. 2904; 2010. N 19. Ст. 2357.

<2> ВКС РФ. 2004. N 1; СЗ РФ. 2004. N 24. Ст. 2477; ВКС РФ. 2007. N 3, 6.

Значимым является получивший обоснование в решениях КС РФ (в аспекте нормативного правового содержания ч. 1 ст. 19) принцип правовой определенности как критерий конституционности проверяемых правовых норм и, соответственно, обоснование неопределенности правовых норм как отрицания равенства всех перед законом и судом.

Впервые требование определенности было обосновано КС РФ как конституционный принцип и одновременно критерий конституционности в Постановлении от 25 апреля 1995 г. N 3-П <1>, в котором Суд установил, что возможность произвольного понимания и применения норм закона является нарушением конституционно признанного равенства всех перед законом и судом (п. 3 мотивировочной части). Общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (ч. 1 комментируемой статьи), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1995. N 18. Ст. 1708.

Неопределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит - к нарушению принципов равенства, а также верховенства закона (см. абз. 3 п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 15 июля 1999 г. N 11-П <1>; п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 21 января 2010 г. N 1-П <2>; абз. 2 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 7 декабря 2010 г. N 1622-О-О <3>). В этой правовой позиции отражается сопоставимость в подходах к требованию определенности правового регулирования КС РФ и ЕСПЧ: последний традиционно выводит императив определенности национального законодательства из диктуемого общим принципом верховенства права так называемого стандарта законности, установленного Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и требующего, чтобы "все законы были сформулированы с достаточной четкостью, которая позволила бы лицу - с помощью совета, если это необходимо - предвидеть в степени, разумной в обстоятельствах, последствия, которые может повлечь то или иное действие" <4>.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1999. N 30. Ст. 3988.

<2> СЗ РФ. 2010. N 6. Ст. 699.

<3> Архив КС РФ. 2010.

<4> Пункт 40 Постановления ЕСПЧ от 25 ноября 1996 г. по делу "Уингроу (Wingrove) против Соединенного Королевства" // Европейский суд по правам человека: избранные решения. М., 2000. Т. 2. С. 296. См. также п. 86 Постановления ЕСПЧ от 24 мая 2007 г. по делу "Владимир Соловьев (Vladimir Solovyev) против Российской Федерации" // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2007. N 12. С. 107 - 134; п. 74 Постановления ЕСПЧ от 24 мая 2007 г. по делу "Игнатов (Ignatov) против Российской Федерации" // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. 2007. N 10. С. 98 - 118.

Содержание и смысл требования определенности сквозь призму ч. 1 ст. 19 Конституции получили развитие и конкретизацию в решениях КС РФ применительно к различным правовым ситуациям. Определенность требует согласованного правового регулирования общественных отношений: противоречащие друг другу правовые нормы порождают и противоречивую правоприменительную практику, возможность произвольного их применения ослабляет гарантии государственной защиты конституционных прав и свобод (см. абз. 3 п. 2.2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 29 июня 2004 г. N 13-П). Как вытекает из практики Суда, принцип правовой определенности предполагает установление ясных, четких правил привлечения к юридической ответственности (см. п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 17 июня 2004 г. N 12-П <1>; абз. 3 п. 3.4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 13 июля 2010 г. N 15-П <2>; п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 31 марта 2011 г. N 3-П <3>; ч. 4 мотивировочной части Определения КС РФ от 1 июня 2010 г. N 841-О-П <4>), четкого определения законом подсудности дел (см. п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 25 февраля 2004 г. N 4-П <5>; п. 2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 15 января 2009 г. N 144-О-П <6>; п. 3 мотивировочной части Определения КС РФ от 15 января 2009 г. N 144-О-П <7>). Определенность распространяется также на институт дифференциации - установления юридических различий в соответствии с существенными объективно обусловленными обстоятельствами, - критерии которой должны отвечать требованию ясности, четкости и недвусмысленности правовых норм (см. абз. 1 п. 3.3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 16 июля 2004 г. N 14-П <8>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2004. N 27. Ст. 2803.

<2> СЗ РФ. 2010. N 29. Ст. 3983.

<3> РГ. 2011. 13 апр.

<4> ВКС РФ. 2010. N 6.

<5> СЗ РФ. 2004. N 9. Ст. 831.

<6> СЗ РФ. 2010. N 6. Ст. 699.

<7> СЗ РФ. 2009. N 18. Ч. II. Ст. 2267.

<8> СЗ РФ. 2004. N 30. Ст. 3214.

Принцип правовой определенности является универсальным для системы правового регулирования и в соответствии с практикой КС РФ распространяется в том числе на общественные отношения, возникающие между субъектами публичной власти и публично-территориальными образованиями. Так, Суд пришел к выводу, что принцип определенности правовой нормы получает подтверждение в принципе равенства прав муниципальных образований как территориальных объединений граждан, коллективно реализующих на основании Конституции право на осуществление местного самоуправления. Это, по мнению Суда, предполагает, в частности в сфере бюджетных правоотношений, юридическое равенство муниципальных образований в их взаимоотношениях с субъектом РФ и в конечном счете является одной из гарантий равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от места жительства (см. абз. 5 п. 6 мотивировочной части Постановления КС РФ от 11 ноября 2003 г. N 16-П <1>; п. 2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 29 марта 2011 г. N 2-П <2>). Похожую позицию КС РФ занимает в отношении установления правового статуса субъектов РФ (см. абз. 9 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 17 июня 2004 г. N 12-П).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2003. N 46. Ч. II. Ст. 4509.

<2> РГ. 2011. 13 апр.

2. В ч. 2 комментируемой статьи получают развитие конституционные идеи, касающиеся следующего. Во-первых, равенство прав и свобод человека и гражданина понимается как конституционная категория равноправия. В последней воплощается как формально-юридическое требование равенства прав и свобод, так и их гарантирование государством, что придает данной категории не только юридический, но и социальный (а в итоге социально-правовой) характер. Во-вторых, в данном положении проявляется весьма широкая (хотя и опосредованная указанием на конкретные природные и социальные характеристики личности) регламентация форм равноправия, критерием выделения которых является, в частности, конституционное определение тех обстоятельств, от которых не может зависеть объем прав и свобод. Наконец, в-третьих, в ч. 2 содержится в качестве относительно самостоятельной антидискриминационная норма, устанавливающая запрет на любые (дискриминационные) формы ограничения прав граждан.

Вытекающее из комментируемой нормы конституционное требование равенства имеет всеобъемлющий характер, распространяется на всю систему прав и свобод. Это предполагает такие связи и отношения личности с государством и обществом, которые исключают какую-либо зависимость ее положения от указанных в данной норме природных и социальных характеристик личности, равно как и от любых других обстоятельств. В этом плане равенство (в смысле, который ему придается в ч. 2 ст. 19) есть ценностная конституционно-правовая величина, адресующая равную меру свободы, во-первых, всем сферам человеческого бытия, всей совокупности экономических, социально-культурных, политических отношений, включая их правовую форму (горизонтальный срез категории равенства), во-вторых, всем возможным уровням социального и правового положения личности, начиная с семьи и территориального сообщества по месту жительства и заканчивая общегосударственным уровнем в лице многонационального народа России (вертикальный срез равенства). Этим, в свою очередь, предопределяются, с одной стороны, структурные (стратификационные) характеристики равенства (неравенства), связанные с социально-политической и экономической организацией общества, а с другой - индивидуально-личностные (дистрибутивные) показатели равенства (неравенства), складывающиеся на уровне статусных характеристик конкретной личности при реализации ею равных для всех возможностей <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее см.: Бондарь Н.С. Судебный конституционализм в России свете конституционного правосудия. М., 2011. С. 482 - 488.

При этом, устанавливая принцип равенства, Конституция не ограничивается его признанием в формально-юридическом смысле (как равенства в объеме прав и свобод), но одновременно закрепляет обязанность государства обеспечивать гарантирование прав и свобод для всех независимо от физиологических, этнокультурных, социально-политических, имущественных и иных обстоятельств. Это означает (в истолковании комментируемого конституционного положения) возложение на государство обязанности создавать равные для всех гарантии прав и свобод, что предполагает активную целенаправленную деятельность государства по организации с помощью системы правовых, политических, экономических, идеологических и организационных мер такой социальной среды, в которой каждый располагал бы реальными возможностями наравне с другими членами общества воспользоваться признаваемыми в России правами и свободами и реализовать их эффективную защиту, в том числе посредством правосудия. Определение в качестве обязанного субъекта именно государства имеет целью возложение на органы публичной власти ответственности за осуществление соответствующей конституционной функции, что, однако, не исключает необходимости обеспечения требований равноправия и иными, например частноправовыми, субъектами, включая субъектов хозяйственной деятельности при выработке ими корпоративных правил самоорганизации и осуществлении их уставной деятельности.

Одновременно, как это вытекает из Основного Закона и получает подтверждение в решениях КС РФ, социально-правовой режим конституционной категории равенства проявляет себя в том числе на основе активного использования специальных средств юридической дифференциации и правовых стимулов (в виде льгот, компенсаций, поощрений, ограничений и т.п.), что призвано создавать дополнительные гарантии равенства прав и свобод человека и гражданина во всех сферах жизни. Это получает отражение в практике КС РФ, который в этом плане понимает под равенством не только формальное уравнивание в правах, но и фактическое равенство. Так, в Постановлении от 24 февраля 1998 г. N 7-П <1> и ряде других решений КС РФ был сформулирован следующий подход. Статья 19 Конституции предусматривает обеспечение и неформального равенства граждан, которое, в частности, применительно к общественным отношениям, связанным с взиманием денежных средств на публичные цели, требует учета фактической способности гражданина (в зависимости от его заработка, дохода) к уплате публично-правовых обязательных платежей в соответствующем размере (см., например, абз. 2 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 24 февраля 1998 г. N 7-П; абз. 1 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 13 марта 2008 г. N 5-П <2>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1998. N 10. Ст. 1242.

<2> СЗ РФ. 2008. N 12. Ст. 1183.

Развивая и универсализируя данный тезис в Определении от 2 февраля 2006 г. N 17-О <1>, КС РФ указал, что конституционный принцип равенства рассматривается им как конституционный критерий оценки законодательного регулирования любых прав и свобод, причем применимость данного принципа ко всем основным правам и свободам не исключает возможность его различного проявления: в отношении личных прав он означает преимущественно формальное равенство, в отношении же экономических и социальных прав формальное равенство может обернуться материальным неравенством. Так, исходя из конституционной свободы договора, законодатель не вправе ограничиваться формальным признанием юридического равенства сторон и должен предоставлять определенные преимущества экономически слабой и зависимой стороне, с тем чтобы не допустить недобросовестную конкуренцию в сфере банковской деятельности и реально гарантировать в соответствии со ст. ст. 19 и 34 Конституции соблюдение принципа равенства при осуществлении предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (см. абз. 3 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 2 февраля 2006 г. N 17-О).

--------------------------------

<1> ВКС РФ. 2006. N 3.

Вместе с тем не является нарушением конституционного требования равенства всех перед законом наличие позитивной дискриминации, реализуемой путем установления льгот и преимуществ для определенных групп и категорий граждан, нуждающихся в социальной и правовой поддержке в целях преодоления несправедливого неравенства. Как отмечал КС РФ, конституционные принципы равенства и равноправия, а также запрет на ограничение в правах, закрепленные ст. 19 Конституции, не означают, что законодатель не вправе предусматривать льготы и компенсационные выплаты для отдельных категорий граждан, нуждающихся в государственной поддержке, таких как пенсионеры, инвалиды, участники войны, либо граждан, осуществляющих те или иные публичные функции.

В соответствии с выработанной КС РФ позицией льгота - это не право, а средство, институт гарантирования в той или иной специфической ситуации (с учетом социально-демографических особенностей и физического состояния субъектов социальных прав, их территориальной принадлежности, например, к районам Крайнего Севера). Нормы, направленные на обеспечение повышенной социальной защиты определенной группы граждан, не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права граждан (см. Определения КС РФ от 1 октября 1997 г. N 96-О, от 17 декабря 2009 г. N 1584-О-О, от 3 ноября 2009 г. N 1365-О-О, от 13 октября 2009 г. N 1125-О-О <1>). С другой стороны, утрата, отмена льгот не означают отмены или умаления конституционных прав, поскольку данный статус обеспечивал лишь льготный порядок реализации прав (см., например, Определения КС РФ от 15 июля 2004 г. N 298-О, от 20 октября 2005 г. N 361-О, от 21 апреля 2011 г. N 545-О-О <2>).

--------------------------------

<1> Архив КС РФ. 1997; 2009.

<2> Архив КС РФ. 2004; 2005; 2011.

При соотнесении льгот и преимуществ, предоставляемых конкретным категориям граждан, с требованием равенства перед законом следует исходить из того, что в данном случае главным вопросом является не формально-юридическая оценка, а соблюдение требований справедливости и равного, одинакового для всех уважения достоинства человека. Именно категории справедливости и достоинства личности позволяют расширить сферу действия требований равенства, углубить социальные начала режима равноправия. В частности, не является нарушением принципа равенства и не может рассматриваться как умаление достоинства других лиц установление специальных норм о пенсионном обеспечении различных категорий ветеранов и участников Великой Отечественной войны. Подобный подход свидетельствует только об особой - конституционно обоснованной - государственной поддержке фронтовиков и других лиц, принимавших участие в боевых действиях, а также пострадавших в годы войны мирных жителей (см. Определения КС РФ от 28 декабря 1995 г. N 126-О, от 11 апреля 1997 г. N 40-О, от 20 ноября 2003 г. N 435-О <1>).

--------------------------------

<1> Архив КС РФ. 1995; 1997; 2003.

Равное для всех, одинаковое уважение достоинства человека, а не формальное равноправие должно быть конституционно соотнесено и с демографической социальной политикой, которой определяются особые меры государственной поддержки семьи, материнства, отцовства и детства в виде пенсий, пособий и иных гарантий социальной защиты, устанавливаемых для соответствующих категорий граждан (см. Определения КС РФ от 2 октября 2003 г. N 382-О, от 27 января 2011 г. N 179-О-П <1>; Постановление КС РФ от 22 марта 2007 г. N 4-П <2>), или с особыми потребностями доноров, добровольно рискующих собственным здоровьем в интересах охраны жизни и здоровья других людей, а значит, в интересах государства и общества в целом (см. Определение КС РФ от 4 декабря 2003 г. N 415-О <3>).

--------------------------------

<1> ВКС РФ. 2004. N 1; СЗ РФ. 2011. N 12. Ст. 1683.

<2> СЗ РФ. 2007. N 14. Ст. 1742.

<3> СЗ РФ. 2004. N 2. Ст. 162.

Таким образом, фактические общественные отношения, составляющие социальное содержание конкретных конституционных прав, в приложении к которым рассматривается конституционный принцип равенства, определяют характер нормативного воздействия этого принципа как равномерный (применение равной меры, равного масштаба к различным субъектам) либо уравнивающий (применение разных подходов к различным субъектам в целях выравнивания их фактических возможностей). Соответственно, равенство не исключает фактических различий и необходимости их учета законодателем для обеспечения действительного равенства (см. абз. 2 п. 6 мотивировочной части Постановления КС РФ от 3 мая 1995 г. N 4-П <1>; абз. 3 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 18 июля 2006 г. N 342-О <2>). Поэтому нормы, направленные на обеспечение повышенной социальной защиты определенной группы граждан, как и нормы, содержащие дополнительные гарантии, не могут рассматриваться как нарушающие права граждан.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1995. N 19. Ст. 1764.

<2> Архив КС РФ. 2006.

Часть 2 ст. 19 Конституции гарантирует равенство независимо от природных свойств, социальных условий и общественных характеристик человека. Причем конституционный перечень этих свойств, условий и характеристик не является исчерпывающим: Основной Закон прямо указывает на возможность учета "других обстоятельств" (таковы, например, состояние здоровья, возраст или сексуальная ориентация). Конституционный Суд РФ, усматривая в ряде своих постановлений дискриминацию тех или иных категорий физических лиц, также дополняет перечень недопустимых ограничений. Например, в Постановлении от 15 июня 2006 г. N 6-П <1> он признал нарушением принципа равенства запрет на бесплатную приватизацию жилых помещений, предоставленных гражданам по договорам социального найма после 1 марта 2005 г. При этом граждане, приобретшие жилые помещения по тому же основанию после указанной даты, могли приватизировать их до 1 января 2009 г., поскольку, как указано в Постановлении, такое различие обусловлено несущественными формально-юридическими обстоятельствами: формой административного решения о предоставлении жилого помещения (разные до и после 1 марта 2005 г.) и датой введения в действие ЖК.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2006. N 26. Ст. 2876.

Устанавливая круг обстоятельств, которые не могут быть положены в основу различий в правах и свободах граждан, Конституция опосредованным образом закрепляет основные формы равноправия граждан, в том числе социально-демографическое, национальное, социально-территориальное равноправие.

Социально-демографическое равноправие предполагает правовое закрепление и реальное гарантирование равенства в положении социально-демографических групп. Это прежде всего женщины, молодежь, пенсионеры, т.е. те группы, принадлежность к которым предопределяет не только специфику в характере, условиях реализации прав и свобод, но и особенности закрепления объема соответствующих прав, наличие дополнительных льгот, гарантий их осуществления. Законодателем в данном случае должны учитываться как "внешние" аспекты обеспечения равноправия соответствующих социально-демографических групп (обращенные к государству и обществу в целом), так и те требования равноправия, которые ориентированы "вовнутрь" каждой социально-демографической группы.

К первым относятся, например, требования, касающиеся равноправия женщин и мужчин, возрастных групп общества, обеспечения инвалидам равных с другими гражданами возможностей полноценно жить в обществе. В настоящее время далеко не все эти формы социально-демографического равноправия получили последовательную нормативно-правовую регламентацию. Важное значение в этом плане имеют так называемые статусные законы, регламентирующие правовое положение граждан отдельных социально-демографических групп <1>, законодательные акты по отдельным отраслям социальной политики и конкретным социально-экономическим правам граждан <2>, а также правительственные целевые программы по отдельным направлениям социального развития, связанным с решением конкретных проблем социально-экономического и правового положения тех или иных социально-демографических групп <3>.

--------------------------------

<1> См., например: Федеральные законы от 12 января 1995 г. N 5-ФЗ "О ветеранах"; от 24 ноября 1995 г. N 181-ФЗ "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации"; от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих"; от 24 июля 1998 г. N 124-ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации" и др.

<2> См., например, Закон об образовании, Основы законодательства РФ о культуре, Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан и др.

<3> См., например, Концепцию государственной политики в отношении молодой семьи, утв. письмом Министерства образования и науки РФ от 8 мая 2007 г. N АФ-163/06. Документ опубликован не был.

Что касается "внутреннего" аспекта социально-демографического равноправия (равноправия в положении граждан, относящихся к одной социально-демографической группе), то здесь имеется определенная специфика, связанная, в частности, с тем, что не во всех случаях является оправданным уравнивание систем социального обеспечения, например, для всех пенсионеров или для всех инвалидов. Это противоречило бы, помимо прочего, такому фундаментальному принципу социального обслуживания в условиях рыночной экономики, как его адресность <1>.

--------------------------------

<1> См.: п. 1 ст. 5 Федерального закона от 10 декабря 1995 г. N 195-ФЗ "Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации" (СЗ РФ. 1995. N 50. Ст. 4872).

Конституционное содержание национального равноправия вытекает не только из положений ч. 2 ст. 19 Конституции о равенстве прав и свобод человека и гражданина независимо от национальности, но и из конституционных положений о многонациональном составе народа России (преамбула, ч. 1 ст. 3), признания равноправия и самоопределения народов в России в качестве одной из основ конституционного строя нашей страны (ч. 3 ст. 5), сложных этнонациональных характеристик населения, а также сложного национально-территориального субъектного состава России (ст. 65). Это предполагает повышенное внимание со стороны государства к обеспечению равенства прав и свобод представителей разных национальностей, этнических общностей и народностей, проживающих на территории РФ, в целях поддержания единства многонационального народа страны, социальной устойчивости российской государственности. Так, в области политико-правовых отношений национальное равноправие предполагает, в частности, сбалансированное представительство в выборных органах власти представителей больших и малых этнических групп, при котором исключается преобладание одних в ущерб интересам других, что задает политическую целостность публичной власти. Из этого, помимо прочего, вытекает запрет на создание партий по национальному признаку (см. Постановление КС РФ от 15 декабря 2004 г. N 18-П <1>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2004. N 51. Ст. 5260.

В системе конституционного регулирования национальное равноправие, будучи выраженным как требование государственного гарантирования равенства прав и свобод независимо от расы, национальности, языка, проявляется и через специфические, своего рода национально-гарантирующие элементы конституционно-правового статуса личности, включая такие, как право каждого определять и указывать свою национальную принадлежность (ч. 1 ст. 26), пользоваться родным языком, свободно выбирать язык общения, воспитания, обучения и творчества (ч. 2 ст. 26). При этом важно учитывать, что равенство применительно к языковым правам означает в том числе равное право каждого на пользование государственным языком, а потому, в частности, недопустима ситуация, при которой установление статуса того или иного языка на территории РФ и гарантирование связанных с ним прав ставило бы под сомнение функционирование и изучение русского языка как государственного языка России. Иное являлось бы нарушением принципа равноправия и вступало бы в противоречие с ч. 2 ст. 19 Конституции (см. абз. 5 п. 3.1 мотивировочной части Постановления КС РФ от 16 ноября 2004 г. N 16-П <1>). Специфическим институтом обеспечения национального равноправия является национально-культурная автономия, правовой статус которой определяется Федеральным законом от 17 июня 1996 г. N 74-ФЗ "О национально-культурной автономии" <2>.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2004. N 47. Ст. 4691.

<2> СЗ РФ. 1996. N 25. Ст. 2965.

Социально-территориальное равноправие предусмотрено в ч. 2 ст. 19 Конституции в виде требования гарантирования равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от места жительства. Это весьма широкая формула, включающая три уровня реализации социально-территориального равноправия.

Во-первых, это общефедеральный уровень, на котором социально-территориальное равноправие проявляется как императив единства конституционного статуса человека и гражданина на всей территории РФ, возлагающий на Российскую Федерацию обязанность по формированию правовых, организационных и финансово-экономических основ равенства граждан независимо от места жительства. При этом, как следует из решений КС РФ, в случае передачи ранее закрепленных за Российской Федерацией в целом полномочий на региональный уровень, в частности в сфере социальной защиты, Российская Федерация не освобождается от обязанности гарантировать надлежащее осуществление субъектами РФ указанных полномочий, в том числе предусмотреть их необходимое финансовое обеспечение при регулировании межбюджетных отношений, исходя из того, что достигнутый уровень защиты прав указанных лиц, гарантии их социальной защищенности не должны снижаться (см. абз. 1 п. 2.3 мотивировочной части Определения КС РФ от 1 декабря 2005 г. N 521-О <1>; абз. 4 и 5 мотивировочной части Постановления КС РФ от 29 марта 2011 г. N 2-П; абз. 7 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 18 апреля 2006 г. N 85-О). При этом социально-территориальное единство конституционного статуса личности исключает введение каких бы то ни было различий в правах граждан в зависимости от наличия либо отсутствия у них регистрации по месту жительства или пребывания (см., например, Постановления КС РФ от 4 апреля 1996 г. N 9-П, от 2 февраля 1998 г. N 4-П, от 2 июня 2011 г. N 11-П <2>; Определение КС РФ от 8 ноября 2005 г. N 402-О <3>).

--------------------------------

<1> Архив КС РФ. 2005.

<2> СЗ РФ. 1996. N 16. Ст. 1909; 1998. N 6. Ст. 783; 2011. N 24. Ст. 3526.

<3> ВКС РФ. 2006. N 2.

Во-вторых, это региональный уровень, который проявляется как региональное равноправие граждан, реализуемое на законодательном уровне посредством осуществления субъектами РФ, в частности полномочий, предусмотренных п. "б" ч. 1 ст. 72 Конституции (см. комментарий к ст. 72).

В-третьих, это муниципальный уровень. Его можно определить как муниципальное равноправие человека и гражданина.

Очевидно, что более существенные различия социально-экономического, а порой и правового характера проявляются на региональном уровне. Сложность заключается, в частности, в конституционном разграничении предметов ведения и полномочий между Россией и ее субъектами, в рамках которого защита прав и свобод человека и гражданина относится одновременно к предметам ведения России и предметам совместного ведения Федерации и ее субъектов (п. "в" ст. 71, п. "б" ч. 1 ст. 72 Конституции). Это приводит порой не к расширению (что конституционно допустимо), а к сужению гарантирования прав и свобод человека и гражданина на уровне регионов (об этом свидетельствует и практика КС РФ - см., например, Постановления от 24 ноября 1995 г. N 14-П, от 21 июня 1996 г. N 15-П, от 23 марта 2000 г. N 4-П, от 11 июня 2002 г. N 10-П <1>).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1995. N 48. Ст. 4692; 1996. N 27. Ст. 3344; 2000. N 13. Ст. 1429; 2002. N 25. Ст. 2515.

Преодоление таких проблем предполагает ясную, четкую, непротиворечивую законодательную конкретизацию конституционного разграничения предметов ведения и полномочий между уровнями публичной власти, финансово-бюджетное выравнивание различных по уровню доходов, производственно-хозяйственных мощностей и социальных ресурсов субъектов РФ и муниципальных образований, эффективное обеспечение иерархии правовой системы России и единства правового пространства, совместную, скоординированную деятельность федеральных, региональных и муниципальных органов публичной власти по реализации конституционной функции защиты прав и свобод граждан в меру своих полномочий.

Конституция РФ гарантирует равенство прав и свобод граждан также независимо от имущественного и должностного положения. Требование равенства независимо от имущественного (материально-финансового) положения наиболее ярко проявляется в сфере налогообложения, где оно понимается прежде всего как равномерность, нейтральность и справедливость налогообложения. Это означает, согласно одному из решений КС РФ, что одинаковые экономические результаты деятельности налогоплательщиков должны влечь одинаковое налоговое бремя (см. абз. 4 п. 2 мотивировочной части Постановления от 13 марта 2008 г. N 5-П). В свою очередь равенство прав граждан независимо от должностного положения исключает возможность установления законодателем необоснованных преимуществ, связанных с фактом замещения гражданином той или иной должности в системе публичной власти либо негосударственной организации, включая хозяйственные общества.

Наконец, ч. 2 комментируемой статьи прямо гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, включая, соответственно, политические партии (см. Постановление КС РФ от 16 июля 2007 г. N 11-П <1>). Конституционное предписание о равенстве в этой части своего нормативного содержания находится в системном единстве с такими принципами основ конституционного строя России, как идеологическое многообразие (ч. 1 ст. 13), запрет на установление какой-либо идеологии в качестве обязательной или государственной (ч. 2 ст. 13), политическое многообразие, многопартийность (ч. 3 ст. 13), равенство общественных объединений перед законом (ч. 4 ст. 13). Это, однако, не означает признания государством равной ценности и равной значимости любых по содержанию и целевой направленности идеологических установок, в том числе в их организационно-правовом оформлении, не может рассматриваться как уравнивание общественно-созидательных идей, общественно-политических и религиозных течений, с одной стороны, и деструктивных проявлений - с другой.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2007. N 30. Ст. 3989.

Конституционное гарантирование равенства прав и свобод человека и гражданина усиливается установленным во втором предложении ч. 2 ст. 19 Конституции запретом любых форм ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.

3. Часть 3 комментируемой статьи посвящена гендерному равенству - равноправию мужчины и женщины. В Конституции оно закрепляется в соответствии с нормами международного права (ст. 3 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 1 Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин 1979 г. <1>, Конвенция N 156 МОТ "О равном обращении и равных возможностях для трудящихся мужчин и женщин: трудящиеся с семейными обязанностями" 1981 г., ст. 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод).

--------------------------------

<1> ВВС СССР. 1982. N 25. Ст. 464.

Хотя фактор пола упоминается (наряду с другими обстоятельствами, которые не должны влиять на обладание и осуществление прав и свобод) уже в ч. 2 ст. 19 Конституции, ч. 3 этой статьи специально закрепляет положение о том, что "мужчина и женщина имеют равные права и свободы". Это означает, что соблюдение прав женщин является самостоятельным предметом конституционного регулирования, и оно должно осуществляться в единстве со всей системой прав и свобод. При этом принципиальная новизна в закреплении данного требования Конституцией 1993 г. состоит в том, что соответствующая статья содержит указание на то, что мужчины и женщины имеют также равные возможности для реализации соответствующих прав и свобод. Это положение, не ограничиваясь провозглашением формально-юридического равенства, призвано ориентировать на решение данной проблемы в направлении фактического гарантирования условий для равного с мужчинами, полноправного осуществления женщинами прав и свобод.

Это предполагает необходимость осуществления как целенаправленной законотворческой работы, так и активной социальной политики, предоставления женщинам широких льгот и специальных гарантий для фактического выравнивания их возможностей с мужчинами. Именно поэтому в ст. 7 Конституции в качестве важнейших задач социального государства называется поддержка семьи, материнства и детства, а ее ст. 38 закрепляет положение о том, что "материнство и детство, семья находятся под защитой государства". Более того, ч. 2 ст. 38 Конституции специально закрепляет конституционный принцип правового регулирования равенства родительских прав и обязанностей в России, что получает развитие на уровне как федерального (ч. 2 ст. 31, ст. 61 СК), так и регионального законодательства <1>.

--------------------------------

<1> Например, Закон Владимирской области от 6 мая 2008 г. N 86-ОЗ "О государственной семейной политике во Владимирской области" (Владимирские ведомости. 2008. 14 мая) в ст. 4 закрепляет гендерное равенство в качестве одного из принципов государственной семейной политики, определяя его как практическую реализацию равных прав, свобод и возможностей для женщин и мужчин путем обеспечения равенства в аспектах законодательства, равной поддержки и развития культуры материнства и отцовства, поощрения равенства мужчин и женщин в распределении домашних обязанностей и занятости.

В то же время конституционный принцип равноправия мужчин и женщин, как и другие формы равноправия, не исключает законодательной дифференциации правового регулирования соответствующих категорий граждан, что признается и в практике КС РФ. Например, Суд пришел к следующему выводу. Установив для мужчин и женщин разный возраст выхода на пенсию по старости и необходимый трудовой стаж для назначения пенсии по старости на общих основаниях и на льготных условиях, законодатель применил дифференциацию, основанную на физиологических и других различиях между ними, а также исходя из особой социальной роли женщины в обществе, связанной с материнством. Это согласуется с положением ч. 1 ст. 38 Конституции, в соответствии с которой материнство находится под защитой государства, и не может оцениваться как дискриминационное ограничение конституционных прав, поскольку такое решение законодателя обеспечивает, по смыслу ст. 19 Конституции, достижение подлинного, а не формального равенства. Вместе с тем Суд подчеркнул, что такая его правовая позиция не исключает в дальнейшем, при проведении пенсионной реформы, возможности назначение пенсии по старости мужчинам на тех же условиях, что и женщинам (Определение КС РФ от 21 декабря 2000 г. N 276-О <1>). В другом решении КС РФ констатировал отсутствие нарушения принципа гендерного равноправия установленным в УК запретом назначения пожизненного лишения свободы женщинам (Определение КС РФ от 15 ноября 2007 г. N 927-О-О <2>).

--------------------------------

<1> Архив КС РФ. 2000.

<2> Архив КС РФ. 2007.

Раскрывая смысл конституционного принципа гендерного равноправия, нельзя не учитывать, что, имея своим предназначением (в силу исторически сложившейся практики) прежде всего обеспечение эффективных гарантий прав и возможностей женщин в соотношении с правами мужчин, по своему нормативному содержанию рассматриваемый принцип исключает дискриминацию женщин в той же мере, в какой исключает дискриминацию мужчин. Этот аспект гендерного равенства также получил отражение в практике КС РФ. В качестве примера можно привести Определение от 27 июня 2005 г. N 231-О <1>. В нем Суд, опираясь на ранее принятые решения, признал не соответствующим Конституции положение подп. 1 п. 1 ст. 28 Закона о трудовых пенсиях, устанавливающее для матерей инвалидов с детства условия назначения трудовой пенсии по старости ранее достижения пенсионного возраста, в той мере, в какой оно исключало возможность досрочного назначения трудовой пенсии по старости отцам инвалидов с детства, воспитавшим их до достижения восьмилетнего возраста без матерей.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2005. N 29. Ст. 3097.

Российское законодательство предусматривает специальные (отраслевые) меры по обеспечению равноправия женщин и мужчин (см., например, ч. 3 ст. 1 СК, ст. 145 УК, ч. 4 ст. 8 Закона о политических партиях). Вместе с тем в национальном законодательстве в области обеспечения гендерного равноправия существуют и правовые акты программного характера. К ним относятся прежде всего Концепция улучшения положения женщин в Российской Федерации <1>, а также Концепция законотворческой деятельности по обеспечению равных прав и равных возможностей мужчин и женщин, определяющая основные начала механизма обеспечения гендерного равноправия <2>. Создание такого механизма необходимо как на федеральном уровне, так и на уровне субъектов РФ, а также местного самоуправления.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Правительства РФ от 8 января 1996 г. N 6 "О концепции улучшения положения женщин в Российской Федерации" // СЗ РФ. 1996. N 3. Ст. 185.

<2> См.: Постановление ГД ФС РФ от 20 ноября 1997 г. N 1929-II ГД "О Концепции законотворческой деятельности по обеспечению равных прав и равных возможностей мужчин и женщин" // СЗ РФ. 1997. N 48. Ст. 5527.

Важную роль в этом плане мог бы сыграть специальный закон, который бы структурировал и конкретизировал механизм реализации конституционного принципа гендерного равноправия по различным направлениям <1>.

--------------------------------

<1> В России был разработан и принят в первом чтении проект такого закона (см.: Постановление ГД ФС РФ от 16 апреля 2003 г. N 3893-III ГД "О проекте федерального закона N 284965-3 "О государственных гарантиях равных прав и свобод мужчин и женщин и равных возможностей для их реализации" // СЗ РФ. 2003. N 17. Ст. 1569). Однако эта работа до настоящего времени не завершена.

ст. 19, "Комментарий к Конституции Российской Федерации" (постатейный) (2-е издание, пересмотренное) (под ред. В.Д. Зорькина) ("Норма", "Инфра-М", 2011) {КонсультантПлюс}

еже мат

Название документа

"Комментарий к Конституции Российской Федерации"

(постатейный)

(Бархатова Е.Ю.)

("Проспект", 2010)

Статья 19

Комментарий к статье 19

1. Чрезвычайно существенно равенство всех перед судом, поскольку суд является наиболее эффективным средством защиты и восстановления прав и свобод в случае спора или их нарушения. Следует отметить, что положение части 1 статьи 19 о равенстве всех перед законом и судом означает, что этот принцип распространяется на граждан РФ, граждан других государств, лиц без гражданства.

Дата добавления: 2015-09-28