Небезызвестно, что ночь перед чем-то захватывающим и волнующим, определенно, больше смахивает на день кота. Твой организм подает тебе слабые сигналы, призывающие к погружению в сон, а мысли

Абигэйл Спирс, конкур 140 см.

Небезызвестно, что ночь перед чем-то захватывающим и волнующим, определенно, больше смахивает на день кота. Твой организм подает тебе слабые сигналы, призывающие к погружению в сон, а мысли заставляют мять постель постоянными переворачиваниями и всё больше, и больше заставляют ненавидеть твердый матрас, который буквально вчера был для человека идеальным.
Она часто подходила к большим окнам, чтобы успокоиться, глядя на мелкие отверстия в бесконечном скоплении темной материи, покрывающем Землю в каждом уголочке планеты в определенное время суток. Часто садилась писать своим излюбленным пером, которое отпечатало на себе море возгласов о XXI веке, – подарок отца любимой дочери, – но мысли смешались в один поток, метающийся по всему разуму. Он, подобно птице, заветной мечтой которой была свобода, постоянно пытался выбраться наружу, через уши, глаза, рот, нос, – как угодно. Это были навсегда запомнившиеся обрывки фраз, из книг, собственных рассказов и, несомненно, уст людей. Терзающие мысли, относящиеся только к одной теме, – соревнования. И, несмотря на то, что она в подробностях изучила маршрут, положение, расчет времени, чтобы добраться до места проведения соревнований, – EC «Sorronto» вовремя, – ей что-то не давало покоя. Абигэйл никогда не чувствовала на себе столь серьезной ответственности перед соревнованиями и объясняющих это причин было только две. Быть может, на это как-то повлияла недавняя покупка коня, а, может, и то, что это, по счету, первые ее соревнования в Ливерпуле. Она здесь явно не так давно, чтобы в первые дни отчаянно искать близлежащие конюшни с намечающимися в них стартами, но, правда, с «Sorronto» ситуация была другая, – та же причина, влияющая и на ее беспокойства. Жеребец. Серый красавец бельгийской теплокровной породы, в свои годы покоряющий довольно большие высоты. Полностью узнать Кабрио она так и не смогла, так как должных тренировок, раскрывающих весь его характер в мельчайших подробностях, проведено не было, и Абигэйл полагалась только на время, отведенное для разминки. Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Впрочем, она не первая, кто выходит на соревновательное поле с незнанием. Не раз случалось, причем, на ее глазах, что напарник всадника попросту не мог участвовать, из-за чего приходилось менять лошадь.
Все попытки как-либо заставить себя спать, успокоиться свели лишь к одному – она заснула на рабочем столе, держа в руках то самое перо. А проснулась так резко, словно кто-то моментально уничтожил весь сон, бурлящий в ее крови. Она сама не совсем понимала, почему не хочет спать, ведь ночка выдалась та еще, но сильно не сосредотачивалась на этом, предпочтя потратить время на неспешный переезд. Впрочем, сама поездка была недолгой, но после подобных путешествий всегда остается желание сдать на права. Да и коня можно перевозить самому, не беспокоя знакомого водителя. И это, нужно сказать, было одной из ее недавно запланированных целей, которая вскоре могла осуществиться, а могла и просто остаться в блокноте, как невыполненное дело. Машина должна была подъехать ближе к семи часам, так, чтобы конь сразу смог привыкнуть к обстановке, которая некоторое время будет окружать его, а уже после провести разминку. По-идее, Абигэйл планировала провести полноценную тренировку, для этого времени ей хватит, но другая проблема – количество людей на плацу, предоставляющемся для самой разминки. Ей не горело. Это было банальное любопытство, целью которого было узнать, как поведет себя жеребец с почти незнакомым человеком. Во время того, когда она осматривала нескольких из вариантов ее будущих напарников, ее уверили, что Кабрио – самый спокойный и уравновешенный жеребец из всех. Пару лет назад она бы выбрала самого сумасшедшего, сшибающего на своем пути любого, несносного жеребца, но, как говорится, время не вернешь. Многое изменилось, в том числе и ее место жительство, некоторые аспекты которого именно так на нее и повлияли, – она стала более рассудительной. Нет-нет, она не хотела невероятной славы, золотых цепочек на шее или дорогую машину, хотя б от последнего явно не отказалась, не хотела лошадь-робота под боком, который со взмахом хлыста готов вниз обрыва лететь, нет. Абигэйл искала действительно напарника, который будет вместе с ней подниматься на пьедестал, а на следующий день резвиться в леваде, словно девушка – одна из них.
***
– Ты знаешь, мы сможем.
Абигэйл мимолетно хлопает жеребца по шее, с гордостью наблюдая, как серый красавец готов рвать и метать вместе с ней. Готов взлетать над препятствиями, словно птица, которую преследует хищник. Последнее препятствие. Оно вызывало ни недоверие, ни страх, а только большее желание побеждать. Абигэйл прижала шенкеля к чувствительным бокам жеребца и направила того на препятствие. Расчет. Ускорение. Считанные секунды, и Кабрио, подгибая передние ноги, делает мощный толчок задними. Он с храпом касается земли, поднимая в воздух капли мокрой грязи. Уши заглушило. Ей не слышно ничего, кроме приземления бельгийца. Она в панике оборачивается, в голубых глазах черти пляшут, готовые сорваться сиюминутно, обрушив шквал упреков и пререканий, – сейчас, как никогда, ее раздражал этот эффект замедленной съемки.
И она просыпается. Открывает глаза и видит перед собой конюшню, цель ее недолгого путешествия.
– Абигэйл, ты доставлена, – с улыбкой парень толкнул девушку в плечо. Спирс задремала в машине, – сила бессонной ночи в действии.
А это – Томас. Старый приятель, подтолкнувший ее переехать в Ливерпуль. Старый приятель, знакомство с которым запомнилось не сильнее моментов из ее трехлетнего возраста. Оно произошло так спонтанно и быстро, что запомнить его могла только камера с этой улицы. Этот парень едва не уложил ее в морг, но через пару лет стал лучшим другом.
– Старик, спасибо большое.
Он в очередной раз выручил ее и, возможно, до сих пор расплачивался за тот вечер.
Сегодняшний день мало чем отличался от всех других, только с каждой секундой пульс ускорялся, и сердце было готово вырваться из груди, в крайнем случае, через горло. Она на ненадолго остановила свой взгляд на подходящем к ним конюхе, работы у них сегодня было достаточно, чтобы потом, вечером, лечь на диван и мгновенно заснуть. Неприлично было бы просидеть в машине, и она, глубоко выдохнув, открыла дверь. Прохладный ветер подул в лицо, снося мелкие капли дождя в сторону Абигэйл, та лишь невольно натянула капюшон, проходя ближе к коневозу. Утро выдалось очень пасмурным. Грузные тучи сдвинулись над городом, как кустистые брови старика, и весь день угрожающе метались над ним. Это было грустное утро. В чем-то светлое, в чем-то темное. В чем-то спокойное, и в чем-то беспокойное.
– Пройдемте, я покажу ваш денник.
– Спасибо, – автоматом отвечает Абигэйл одновременно на две фразы сразу и неторопливо идет рядом с конем.
Мужчина на вид был невысоким и точно немолодым, лет сорок-сорок пять, как на свет родился, уж точно. Несмотря на возраст, человек он приветливый и довольно разговорчивый. Шли они не больше минуты, но и за это время он сумел рассказать Абигэйл пару коротких историй, связанных с Sorronto и поведанных, как он сказал, почти всем приезжим. Говорит, традиция, – рассказывать местные байки участникам соревнований. Это, наверное, и нравится большинству, раз традиция до сих пор существует, ведь может отвлечь от переживаний и переместиться в более уютную и домашнюю атмосферу.
Времени хватало, чтобы побродить по окрестностям конюшни и осмотреть все в подробностях. Плоды легкого дождя, правда, стали неспешно проявлять себя и вскоре лужи стали ловить ноги людей. Здесь было слишком тихо. Некоторые фигуры проскальзывали со своими лошадьми, некоторые с тренерами, некоторые сами. Людей было, не сказать, что много, но это даже к лучшему. Разминочный плац стоял пустой и это было лучшей возможностью провести разминку, потому Абигэйл – и стала искать денник жеребца. Она бы долго искала его, если бы не пошла с тем мужчиной.

– Ну, что, красавец, готов побеждать?
Девушка с улыбкой потеребила уши коня, а затем, закидывая повод, достала из кармана яблоко и протянула жеребцу. Кабрио также охотно подкрепился, как и взял трензель – это несказанно радовало Абигэйл. Во время покупки ей предоставили уже «готового» жеребца, потому поседлать его она смогла только сейчас. Отряхнув рукой спину бельгийца, Абигэйл накинула на холку черный вальтрап и сдвинула немного кзади, правильно отрегулировав, дабы спина коня после разминки и соревнований осталась целой. То же самое она повторила и с седлом. Незадолго до отъезда, Спирс вычистила его почти идеально, чтобы теперь он не радовал глаз своими бликами на свету. Петля нагрудника проходила через широкую подпругу, которую она с легкостью подтянула. Хэффинк не раздувал живот, показывая этим свое нежелание седлаться, а вполне мирно стоял. И, надо сказать, Абигэйл уже хотела выводить коня, но вспомнила про забытые в машине ногавки, потому ей пришлось снова наведать друга. Он говорил, что вскоре пойдет занимать место на трибунах, и тоже говорил, что будет болеть за нее.
***
Нехватки времени не было и оба никуда не спешили. Жеребец неспешно шагал, рисовал своими следами круги, а Абигэйл всего лишь посматривалась по сторонам, изредка пытаясь сосредоточить взгляд на одной точке. Прижав шенкеля, Абигэйл пустила коня в рысь, перебирая в руках повод. Жеребец прекрасно реагировал на посылы, да и проблем с жестким восприятием железа у него не было. Прорысив пару кругов, Спирс сделала мягкие посылы шенкелем, переходя постепенно в собранный галоп, прибавляя его по длинной стенке и сокращая по короткой. Сейчас ее задачей было размять коня, а уже потом начинать проверять того в прыжках. Она сделала пару вольтов и с каждым разом уменьшала круг, сокращая и прибавляя лошадь много раз. Нужды в хлысте не было, по крайней мере пока что, и Абигэйл даже стала немного жалеть, что засомневалась в коне, хотя у нее были все основания так думать.
Первые высоты на разминке нужно брать небольшие, и Абигэйл первым делом решила зайти на восьмидесятисантиметровый чухонец, который жеребец просто-напросто посчитал не более, чем обычной травой. Благо, несмотря на это, он также тщательно его преодолел, будто это было то же последнее препятствие в маршруте. Тем самым он показывал свою профессиональность, показывал, что он спортсмен. Она пару раз хлопнула по шее жеребца и сократила разогнавшийся галоп, направляя жеребца к следующему препятствию, уже более высокому, но такому же незначительному. Лошадь взмыла вверх, беря приличный запас, который и на соревнованиях бы не помешал. Слегка натянув поводья и сразу же поворачивая лошадь влево, Абигэйл направила того на тот же чухонец. Кабрио, смог бы преодолеть его даже с рыси, но сейчас она наблюдала за другим. Техника прыжка у жеребца радовала, несомненно, не менее, чем он сам. Второе препятствие составляло метр, и Абигэйл сразу направила коня на брусья ста двадцати сантиметров, перепрыгивая, тем самым, вновь на двадцать сантиметров.
– Молодец.
Девушка похлопала коня по шее, придерживая повод, чтобы не дать жеребцу разогнаться. Его аллюр был удобным, она заметила это еще тогда, когда покупала жеребца. Вообще, он полностью удовлетворял Абигэйл и был олицетворением желаний, – масть, рост, сообразительность.
Спирс перевела коня в размашистую рысь, направляя того бегать по стенкам и обходить препятствия. Вскоре жеребец ускорился, и Абигэйл оставалось только поддерживать его шенкелем, чтобы тот не рысил, а продолжал держаться на галопе. Сейчас волнение полностью улетучилось, – она видела жеребца в работе и была довольно ним. Была довольно его плавными движениями и мощными толчками перед препятствиями.
На собранном галопе они проехали круга два, и Абигэйл вновь стала направлять жеребца на барьер, только теперь он был выше не на двадцать, а лишь на десять сантиметров. Да, к максимальной высоте грядущего маршрута она решила подходить более неспешно, чем вначале их разминки.
Тяжелое дыхание жеребца было слышно в такой тишине, гораздо громче, чем, если бы здесь было много людей. Она любила работать с молчанием, тогда мысли заканчиваются не на «убить», а лишь подталкивают к разумным действиям. Разгон был немного слабым, но он не повлиял на дальнейший результат. Отсчитывая темпы до прыжка, Абигэйл дала посыл жеребцу и тот, согнув передние ноги, сделал толчок задними, сохраняя запас. Он смог бы взять сто сорок и теперь она была в этом более, чем уверенна.
***
Бешеный пульс, отдающий во все подушечки пальцев, прослушивающийся в невероятной тишине, маленький первобытный кошмар. Волнение. Несравнимое ни с чем, ни с какими переживаниями. Абигэйл сжала повод и хлыст в руках, закрыла глаза. Визуализация сейчас – единственный способ успокоить себя и не дать волноваться жеребцу.
«Ты мастер спорта, черт тебя подери, Абигэйл! Ты не какая-нибудь смазливая девчонка, которую сейчас лишат девственности самый пошлейшим способом!»
Бороться. Бороться, бороться и еще раз бороться, — вот, что она будет делать все эти чертовы пятьдесят секунд. Ее переполняло странное чувство. Паника, сила воли, страх, готовность рвать и метать, идти по головам вперед, — все это смешалось в один алкогольный коктейль, после которого будет невыносимо плохо дня два точно, — но это того стоит. Стоит усилий, стоит упорства, стоит энергии. Это все может здоровски повлиять на Абигэйл, на Кабрио, на их дальнейшие годы вместе.
Их пара первая прыгала маршрут в 140 сантиметров и, естественно, никакой курс-дизайнер в здравом уме не будет ставить максимальную высоту в начале маршрута, она это знала, но Спирс ничуть не успокаивала эта мысль. Ее не пугала высота, ее пугал это звук, — звук падающей жерди. Именно он может оказаться провалом для них обоих. Провалом, после которого она станет только отчаянней рвать соперников.
— Вызов принят, Хэффинк. Мы выполним его вместе, — ты и я, — их вызвали. Огласили краткую информацию, и пригласили на соревновательное поле. Теперь пойдет жара, — Вместе.
Абигэйл пару раз хлопнула по плечу жеребца. Лошади не понимают людей, но этот конь был до жути смышленый, — он понимал, что перед ним, понимал, что сейчас будет и понимал, как нужно работать. И потому, наверное, тихо фыркнув, тем самым успокоив ее и даже вызвав слабую улыбку. Разминка пошла на славу обоим, и Абигэйл это понимала. Еще сильней девушка понимала, что либо сейчас, либо никогда. И если они займут одно из призовых мест, — это будет самым шикарным началом для них.
Абигэйл дала легкий посыл жеребцу, и тот переступил черту манежа, выходя на соревновательное поле. Звук гонга раздался и теперь нужно действовать. У них есть около пятидесяти секунд, чтобы вырвать победу из лап соперников, и они сделают все возможное, чтобы это случилось.
Подъем в галоп был не сколько резким и внезапным, сколько решительным. Тяжелое дыхание жеребца и отчетливое чмоканье грязи под ногами, казалось, было слышно на весь манеж. Она повернула коня на первое препятствие, и тем самым зарядила сердце новыми сильными ударами. Волноваться нельзя было, ведь спокойствие – главный залог успеха. Глубокий выдох. Разогнавшись, жеребец изящно подогнул ноги, делая мощный толчок и поднимая в воздух капли грязи. Его придется много мыть после этих соревнований. Абигэйл подала корпус вперед и привстала на стременах. Кабрио с храпом приземлился, а Абигэйл натянула поводья, не давая коню брать бешеный темп. Сейчас поворот был не столь резким, потому девушка слегка натянула левый повод, выравнивая Хэффинка на препятствие. Жеребец постоянно придерживался одного ритма и каждый его прыжок, каждый подход к нему был словно отштампован. Ей нравилось это и с этим жеребцом к ней приходило не только спокойствие, но и уверенность. Теперь главная цель – ноль штрафных очков. Жеребец разогнался и вновь поднял вверх немного грязи. Минуя барьер, он аккуратно подогнул ноги и плавно приземлился, не придавая какого-либо дискомфорта для всадницы. За столь малое время она стала привыкать к его аллюрам и уже догадывалась, что он сделает после прыжка. Натянутый повод не давал Кабрио по желанию увеличивать темп, да и жеребец, как примерный ребенок, точно реагировал на посылы шенкелем.
Обойдя зеленые кусты, Абигэйл стала выравнивать коня на барьер. Плавный поворот, и пара оказалась у препятствия, преодоление которого не составляло особого труда. Жеребец громко фыркнул, чуть опуская голову вниз и вслед за движением повода, повернул на брусья. Он так же легко подогнул ноги, как в двух предыдущих случаях и был готов справиться с этой высотой. Спирс чуть выпрямилась, готовясь в нужный момент сработать шенкелем и отдать своему подопечному повод, что и сделала во время прыжка. Впереди оставалось еще примерно девять препятствий, но она видела только «сейчас». Снова брусья. Разгон и мягкий посыл, и жеребец уже подымается вверх, пролетая через очередные брусья. Технически верный прыжок был завершен хлопком по взмыленной шее.
Плавный поворот и Абигэйл выровняла жеребца, готовясь дать посыл на разгон. Быстрый подсчет темпов, мысли, твердящие ненужные вещи и облегченный вздох, когда Спирс определяет, что они попадают в прыжок. Кабрио вскинул голову, заходя на барьер, и успешно преодолел его, одарив плац храпом. Моросящий дождь ненадолго затих, но вновь припустился, хотя это сейчас было неважно для обоих. Следующий барьер приближался и она, дав посыл для прыжка, поднялась на стременах, слегка опуская повод. Надо признать, жеребец выложился в этом прыжке на все сто, ведь жердь поимела близкий контакт с его копытом, но лишь вздрогнула, как от дуновения ветра и замерла на месте. Резкий поворот и уже знакомые кусты, она встретила с улыбкой. Если ее внутренний будильник не врал, они могли прийти к финишу вовремя, оставив в запасе даже несколько секунд, но расслабляться нельзя было. Заходя на препятствие, жеребец фыркнул, аккуратно подгибая ноги по-очередности и с храпом приземляясь на влажный грунт. Жеребца слегка понесло в сторону, потому Абигэйл вновь выровняла его, давая посыл шенкелями. Кабрио не давал никаких отказов и примерно выполнял указания всадника. Это препятствие родило идеальный прыжок, вслед за которым последовал резкий поворот. Брусья появились будто из неоткуда и Кабрио явно не ожидал такого поворота событий, но сумел успеть на прыжок, подтверждая ее расчеты. Одни из последних препятствий невольно зарядили сердце девушки, но та не позволила себе же волноваться, хлопая коня по шее и в следующие секунды выпрямляясь и давая посыл. Жеребец прекрасно справился с высотой куда более высокой, чем метр, если определять на глаз, то здесь было сантиметров сто тридцать.
Теперь им нужно было преодолеть брусья и выходить на последнее, завершающее препятствие. Разогнавшись, жеребец взял высоту с запасом и Абигэйл слегка тряхнуло. В этот раз приземление у жеребца, как и толчок, были немного тряскими, возможно, из-за высоты, а, возможно, из-за какого-нибудь другого аспекта.
Впереди было последний барьер, последние брусья, билет на победу. Ей не хотелось, чтобы все повторилось, как в сне и не хотелось проснуться, если это сон. Но это никак не сон.
-- Мы сможем, -- хлопок по взмыленной шее и посыл шенкелем.
На разминке все прошло идеально, и она надеялась, что сейчас все пройдет точно так же. Жеребец с тяжелым дыханием поднялся на задних ногах, делая в следующие секунды мощный толчок и поднимаясь над препятствием. Абигэйл встала на стременах и при приземлении ее хорошенько тряхнуло. Она обернулась. Обернулась с надеждой. Иногда надежда улетучивается, но всегда остается призрачный шанс. И потом все надежда на этот призрачный шанс.
Звука не было, жерди на месте.
«Ноль штрафных очков?!»
Абигэйл благодарственно похлопала жеребца по шее, переходя на шаг и покидая соревновательное поле с улыбкой.

Дата добавления: 2015-09-28