В те далекие времена, когда вся Италия была разделена на части и внутренние смуты раздирали государства, существовали две партии, которые породили множество раздоров и неприятностей.

*** Антонио ***

Вступление.

В те далекие времена, когда вся Италия была разделена на части и внутренние смуты раздирали государства, существовали две партии, которые породили множество раздоров и неприятностей.

В славном городе Пистойе жил некогда мессер Канчельери. Он вел спокойную и тихую жизнь, которая проходила в бесконечных передрягах с соседями. Он был человеком солидным и нажил, конечно, честным путем, несметные богатства, был дважды женат и не имел потомков. В скором времени после второй свадьбы мессер Канчельери скончался, чем проявил особую недальновидность. Его обе жены, будучи очень скорбящими по мужу, принялись усердно делить наследство как мирным, так и военным способом.

Со временем к ним начали стекаться сторонники, желавшие честно послужить на благо справедливости и их число так возросло, что их стали именовать партиями «черных» и «белых». Спустя некоторое время партия «черных» явилась во Флоренцию и, будучи очень деловитой, обратилась к представителю одного из знатнейших родов города – Корсо Донати. Партия «белых» небуть дураками обратились к главному сопернику Донати – Беи деи Черки, ни в чем не уступавшему мессеру Корсо.

Флоренция потонула в смуте. Бесконечные стычки и убийства. Молодежь убивала друг друга, и тогда мессер Корсо обратился за помощью к Папе Римскому прислать, кого небуть урегулировать этот вопрос. При дворе Папы находился Карл Валуа, брат короля Франции и Папа поддавшись на уговоры Корсо, послал Карла во Флоренцию. Жизнь Карла была тяжелая и его путь из Рима весьма далек, войско двигалось медленно и известие о том, что он идет, достигло Флоренции еще до того как Карл покинул Папскую область. Сенат, обеспокоенный передвижениями Карла, постановил начать расследование и по инициативе Беи деи Черки, произошел обыск в доме мессера Корсо, в котором войны ополчения нашли письма переговоров с Папой. Дом Черки поспешил заверить сенат, что это попытка ограничения свободы флорентинцев и партия «черных» и мессер Корсо были изгнаны из города.

Карл Валуа, который наконец-то прибыл, беспрепятственно вошел в город и остался там, хотя взаимное недоверие сохранилось….

Лунный свет освещал спящую Флоренцию. Рассвет еще не брезжил, но сказать, что сейчас глубокая ночь уже нельзя, капли с крыш, напоминавшие о недавно прошедшем ливне, капали, кто в лужу, кто на камень, создавая некую мелодичную симфонию. Жители досыпали последние часы до суетного рабочего дня, когда по сонным городским улицам, стуча колесами о камни, проехала карета. Стук копыт отдавался эхом по пустынным ночным улицам. Один поворот, второй и карета стала замедляться, кучер не так стегал лошадей, и стук колес стал прерывистый. На углу улицы стоял доходный дом, на первом этаже, в одном окне горел свет свечи, притушенный полупрозрачными занавесками. Экипаж направлялся туда, вскоре он остановился рядом с крыльцом и на некоторое время все стихло. Тишина становилось невозможной, как дверь доходного дома тихо отворилась, и оттуда выглянул человек. Наверно убедившись, что нечего опасаться, он вышел. Это был человек почетного возраста, камердинер как я полагаю. По всему его виду он был одет наспех и выглядел весьма потрепано, в руке его был подсвечник со свечей, которая освещала весьма небольшое расстояние между каретой и крыльцом. Выдержав небольшую паузу, дверь экипажа отворилась, и оттуда вышел человек, богато одетый и молодой, насколько свет свечи позволял разглядеть. Камердинер сказал: «Добрый вечер Антонио» и после этих слов оба человека вошли в дом. Тем временем с козлов слез кучер. Он молчаливо, вразвалочку обошел карету, взял багаж, неловко поднял его и понес за господином. Дверь закрылась, и свет в окне все темнел, на мгновение исчез, но снова появился на втором этаже. Спустя несколько секунд снова вышел кучер, сел в карету и уехал. Свет погас, улица вновь наполнилась тишиной, погрузилась во тьму, в ночь. Город спит только капли нарушают его покой.

1.

Утро выдалось на редкость пасмурным, серо-желтые тучи навевали тоску, воздух был влажным и неприятным. Капли закончили петь, но вода между камнями на улице как будто оседали глубоко в людях. В общем, пейзаж представлялся в серых оттенках, и перспектива была удручающей, и даже самый непоседливый человек остался бы дома в теплом кресле у камина и пил чай, укрывшись одеялом. Но люди разные, у кого-то может, нет камина, чая или даже одеяла. Так что работать приходится. Хоть и нехотя множество работников высыпают на улицу. Лавки открываются, торговцы заманивают клиентов, город оживляется.

Книжные лавки были большой редкостью в средневековой Европе. Церковь запрещала печатать многие произведения. В одну такую лавку зашел очень интересный человек. О нем и идет дальше повествование.

Он был из высших слоев общества, но был небогат. Его отец оплачивал университет сына, но на большее денег не было. Молодой человек, как и его отец, были связаны с домом Корсо Донати, чем и объясняется их беднота, когда мессер Корсо был изгнан, многие кто его знал, потеряли все. Теперь о внешности героя: на нем был коричневый костюм, не новый и не старый, его черные как смоль бакенбарды, отлично смотрелись с его длинными волосами.

Этот молодой человек, как и многие другие студенты того времени любил писать стихи, и как многие студенты был влюблен в свои творения, что впрочем ни к чему хорошему не привадило – из-за нехватки времени они не учились и не следили за собой. Между занятиями в университете, развлечениями и поэзией молодые люди забегали в лавку отдать на оценку произведение или даже продать (если повезет), и были хорошо знакомы продавцу. Но мало кто их этих почитателей столь утонченного занятия становился поистине выдающимися литераторами, то есть раскрывали тот цветок человеческой натуры, цветок мысли, что позволяет творить, создать не просто нечто красивое, но что, то осмысленное, глубокое, предназначенное для осмысленного понимания. Многие переходят от осмысления бытия жизни к мирской действительности, смиряются с ней. Отходят от предупреждения зла и насилия к обдумыванию новых способов низкого, лживого общения, отставляя и затмевая те качества, что раньше воспевали.

Итак, молодой человек был, как видно, знаком продавцу, который поднял свои глаза и устремил свой взгляд поверх очков. Его поведение показывало полное безразличие и, спустя несколько секунд он опустил глаза и продолжил свое занятие. Вид у студента был взъерошенный, он подбежал к продавцу и начал что-то быстро рассказывать. Речь его шла о некой книге, найденной в доме и, что эта книга являет собой нечто восхитительное, поразительное. Продавец, несколько был удивлен и, судя по тому, что он остановил свою деятельность, его это заинтересовало:

Продавец

Так, о чем же речь идет?

Антонио

Фурор! Вот день настанет.

И мысль моя уже поет,

О том, как слава ко мне пристанет,

И восхваленный я народною толпой

Венком победы озарюсь,

И под громогласный вой

В свете, к вам, мой друг явлюсь.

Студент остановился, его порыв угас, глаза, раньше ярко светившие радостью, заметно поблекли. Он оперся на стул, стоящий перед столом продавца. Молодой человек опустил голову и продолжил:

Антонио

Я вам сказал достаточно, поймите

Не время мне все тайны раскрывать,

И вот возьмите,

Все, постарайтесь меня не забывать.

Его снова охватил восторг. Он впопыхах прокричал еще что-то и выбежал на улицу.

Продавец поднял голову и посмотрел в приоткрытую дверь. Его взгляд поверх очков показывал недоумение и смятение, но и восторг:

Продавец

Какой всплеск эмоций,

Какой настрой,

Взошла звезда литературы нашей.

Так он простоял недолго, миг мыслей и раздумий кончился. Снова работа. Временами продавец вспоминал миг интриги и ждал студента вновь.

Студент летел по улице, его глаза ярко светились. Он был настолько поглощен случившимся, что если бы его видел знахарь, то тут же поставил бы ему диагноз. Но знахаря поблизости не было, и молодой человек бежал, преследуемый многочисленными взглядами. Со временем их количество так возросло, что студент опомнился и смущенный перешел на шаг. Теперь он пытался не смотреть на людей, а остаться незамеченным. Он свернул в переулок, его все еще занимали мысли, о счастье и любви, и это и была его философия, чистая и невинная.

2.

Молодой человек, знакомый нам с первой главы, продолжал порхать в объятиях своей мечты. Но сейчас его мысли занимала его книга, а точнее ее начало.

Его ноги сами привели его к дверям дома, в котором он жил. Пелена мысли спала с глаз, студент подошел к двери и сжал ручку, дабы убедится, что это не сон. Он оказался в некотором изумлении, так как дверь и ручка оказались настоящими, и все вокруг было явью. Никогда он недогружался мысли так глубоко. Ручка повернулась со скрипом и дверь отварилась. Да, жизнь на втором этаже пекарни, заставляла забывать о филосовских мыслях и вспоминать о неуплате за помещение. Как же хотелось студенту проскользнуть незамеченным мистером Альберти. Это был толстый пекарь, получивший пекарню за отменное служение республике (и поддержку нужной партии). Как и все люди, получившие что-то бесплатно, Альберти был довольно строгим насчет уплаты и любившим взять дополнительные монеты за задержку.

Итак, нашему герою стоило пробраться как мышь в свою комнату, но лестница под ногами предательски скрипела, а форточка в комнате громыхала от ветра, как только откроешь дверь. Пройдя в комнату, студент увидел своего старого друга – Рафаэля. Это был юноша в рваной одежде, с прямыми черными волосами, крючковатым носом и узкими глазами. Он сидел в кресле и смотрел в окно. Заслышав шаги, Рафаэль повернул голову и, увидел товарища, и продолжил смотреть в окно. Заметил его и знакомый нам герой:

Студент (Антонио)

Рафаэль, мой друг, приветствую тебя.

Истрепанный твой вид!

Рафаэль

Да, не спасся от огня

Но все же победит,

То дело, что затеял я.

Антонио

Хочу предостеречь тебя,

Не надо рисковать

Ведь риском подвергаешь ты сомненью дело.

Ведь ты намерен побеждать,

И хочешь действовать ты смело.

Рафаэль

Постой,

Я вижу страх в тебе

Так нельзя тебе со мной,

Кто в страхе, тот не блага ни себе

И не другим не принесет.

И лишь себе соврет,

О том, что надо, и что будет,

И друга честно не рассудит

На дуэли,

И чтобы шпаги не запели,

И не предотвратит беды.

А, ты?

Антонио

А я стараюсь, чтоб друзья

Вообще на дуэлях не сражались,

А чтобы дом, да и семья

Для них надеждою остались.

Рафаэль

Ну, хватит этих споров,

Я должен убежать,

А в будущее наших разговоров,

Я оставляю монеток пять

Иль шесть,

(На наши деньги и не счесть).

На квартиру хватит, в общем.

Я должен сейчас уйти,

Прости,

Увидимся мой друг.

Антонио остался один с монетами Рафаэля. Они лежали на руке Антонио и светились при попадании на них лучей солнца.

Тусклый свет свечи освещал комнату, хотя нет, не освещал. Его хватало только на письменный стол. Именно за этим столом сидит Антонио. Его лицо показывало отсутствие мыслей. Перед студентом лежал чистый лист бумаги и насколько лист был чист, настолько Антонио не знал, что писать. Если раньше он рисовал произведение в уме, то сейчас посторонние мысли мешают этому. Он думал о слишком отдаленных вещах.

Наутро Антонио, как настоящий аристократ (хоть и бедный), отправился прогулятся. Прогуливался он вальяжно. Сначала он прогулялся по главной площади, где обменялся парой слов со знакомыми студентами. Далее его путь проходил мимо университета, в котором он обучался, и чуть не пойманный преподавателями направился в «Кружок студентов». Его застал шум и топот, жаркие споры. Антонио присоединился к группе людей, обсуждавших прибытие Карла Валуа – ставленника короля Франции во Флоренции:

1 студент.

Он тиран, не видавший свободы,

Гонитель слабых и разрушивший народы,

Убийца взрослых и детей.

2 студент

Мучительно для сердца знать,

Что для родины надежды никакой,

И слышан вой,

Обреченных умирать.

Антонио

Да отчего же, вы, студенты

Так ненавидите его?

Иль может он вас со сцены

посрамил?

Не смыслите вы в жизни не чего!

Иль может он кого небуть убил?

1 студент

Убьет и будь уверен в этом.

Иль защищаешь ты его?

Антонио

Нет!

Николо Черки

Да как же нет. (Улыбается)

Ведь твой отец при Корсо, при Донати был.

И мы ему сказали, чтоб он про него забыл.

И каков же был ответ?!

Презрел он нас,

Ничтожно наплевал нам в души.

И вот надрали ему уши.

Мы отомстили за отказ.

Антонио

Не вижу ничего дурного в том,

Что мой отец остался верен идеалам.

А вы, днем укрывшись одеялом

Ночью подожгли наш дом.

С этими словами Антонио развернулся и ушел. Только что прошел дождь. Он точно описывал происходящее в душе молодого человека. Его уязвили в его происхождении.

4. Карл Валуа

Вышеописанный инцидент быстро донесся до отца Николо – Беи Черки. Этот государственный деятель имел железную хватку и непримиримый нрав, а влияние в парламенте делало его практически самовластным правителем. Его крайне насторожила позиция Антонио, ведь она была схожа с позицией Донати. И используя свои полномочия, Беи Черки вынес на заседание парламента вопрос о заключении под стражу Антонио и некоторых других людей из известных родов. Сенат представлял собой богатый набор нобилей (дворян) и пополанов (более низких слоев населения), хотя они мало между собой отличались. И те, и другие покупали себе роскошные одежды, дома, так как имели большие заработки. Несмотря на все это сенат зависел от малой группы лиц. Собирался сенат в синем зале ратуши и пестрые одежды сенаторов смотрелись презабавно. Посередине зала лежал ковер с изображенными на нем французскими лилиями – знак льстивой преданности Карлу Валуа. В общем, сенаторы подготавливали себя к заседанию тем, что обсуждали повседневные вопросы, сплетничали, в общем, издавая столько шума, что не было слышно абсолютно ничего. Однако после неоднократного призыва встречать «его высочество ставленника…..» шум начал утихать. Вскоре все лица в зале повернулись в сторону парадной двери. Спустя пару минут, выждав нужную паузу, вошел Карл Валуа. Это был весьма занимательный человек, низкого роста, с маленькой черной бородкой. Причудливость его виду придавал желтый костюм с огромный воротником. Наместник был окружен французскими войнами, так как флорентинцам он не доверял. Доспехи этих грозных воинов сверкали, а оружие внушало страх. И тем временем, когда все присутствующие, заворожено, смотрели на солдат, Карл Валуа не без труда залез на трон. Он грозно осмотрел сенаторов. Затем он взял донесение и начал бубнить так громко, что это вызвало некоторое недоумение. Брови этого маленького человека ползли вверх по мере того, как он читал документ. Человечек поинтересовался автором написанного. Им оказался Беи Черки. Карл Валуа скомкал донос и бросил в ряды сенаторов. Довольный этой проделкой продолжил он продолжил:

Карл Валуа

Хотел бы я спросить у вас,

С каким несчастием вы у нас.

Какое привело вас горе?

И кто же вам позволил

Тратить мое время?

Беи Черки

Хочу развеять все сомненья.

Не вы ли говорили нам,

Что надо всех изменников ссылать,

Свободы не давать рабам,

Возмущений не допускать.

Карл Валуа

То, правда, то был я.

И вам, скажу, я не шутя,

Что правда, то, что вы сказали

И вот вам мой указ.

Мне, в сей же час

Приставить бунтаря ко двору.

Приговор я сам решу.

Очень довольный собой Карл Валуа спрыгнут с трона и со словами: «как я устал!» отправился на заслуженный отдых.

Сенат снова зашумел, пошли светские беседы. Беи Черки стоял лицом к трону. К нему подошел почтенного виды сенатор, и они долго беседовали. Наконец Беи Черки сказал:

Беи Черки

Дитя на троне,

Старцы перед ним,

Он по закону

Высказывает им.

Неприкосновенность его особы нам важна

Защитить от Донати корона нас должна.

5.Антонио шел по верней улице, закат освещал его лицо. Его глаза узко сузились, ведь в уме он понимал, что его слова в «Кружке…..» не останутся незамеченными. Серые дома, окружавшие его, нагоняли некую тоску. Внезапно его лицо просветлело. Ну конечно! Именно это и он и напишет в своей книге. Антонио уже погрузился в сюжет, как внезапно чьи-то руки схватили его. Перед ним стоял человек в черном плаще. Из-под капюшона раздался басистый голос: «Тебя уже ищут, уходи». Как быстро появился этот человек, так быстро он и исчез. Антонио еще некоторое время стоял, неподвижно смотря в пустоту. Начался вечерний дождь, вернувший молодого человека к реальности. Студент побежал домой. Взбежав по лестнице, он кинулся к письменному столу. Так он просидел около трех часов, пока не закончились бумага или чернила. Оставшись без дела Антонио, задумался о словах человека в плаще. Еще до встречи с ним студент догадывался, что Беи Черки не оставит его слова без внимания. Таким образом, каким бы не был смысл этих слов, стоит подумать и уехать из города. С этими мыслями он собрал сумки, оставил некоторые деньги за комнату и уехал. Антонио знал, что в такой проливной дождь ворота никто не собирался закрывать, а стражники сидели по домам, и даже если приказ о его аресте уже поступил, никто не отправился его искать.

Антонио скакал по ночной дороге. Не смотря на ливень и усталость, он не собирался останавливаться. Однако конь устал, и неопределенность направления заставили его заделать привал. Он укрылся плащом и стал размышлять. Сильная усталость склонила его ко сну.

Проснулся он рано утром от дуновения ветерка, сникавшего с него плащ. Студент огляделся, его окружали поле и лишь немного, черной полосой, виднелся лес. В воздухе стоял запах цветов, перемешанный с запахом травы после дождя. Антонио встал с обочины дороги и подошел к своему коню, ходившему по полю и подавшему траву. Взяв его под узды, студент пошел вдоль дороги.

Через полчаса пути Антонио заметил еле видневшееся вдали задание. Он вскочил на коня и поскакал к нему. Весь в пыли студент подъехал к постоялому двору. На вывеске было написано: «Пирующий Кабан». Особенно первое слово в полной мере характеризовало самое сильное желание Антонио. Ни в одной стране мира в те времена нельзя встретить путешественника без любимой таверны. Зайдя на постоялый двор и заведя коня в конюшню, Антонио пошел в пивную-гостиницу. Заказав себе комнату и кружку доброго эля, наш герой уселся в углу и оглядел присутствующих в пивной людей. Его внимание привлек, сидящий в центре комнаты, монах. Странность этого монаха в том, что он был пьян и довольно серьезно беседовал с козой:

Скажи мне зверь,

Как поживает купец.

А лучше знаний мне отмерь

Великий мой мудрец.

Проведя в наблюдениях примерно полчаса, Антонио отправился в свою комнату. Там он продолжил писать свой труд. Однако довольно скоро шум снизу привлек его внимание.

На первом этаже таверны царил хаос: монах отказывался платить, так как все деньги он уже пропил (а если нет, то потерял в последующей драке). Антонио, правда, поспел к тому моменту, когда монаха собирались выкинуть из заведения. Возможно, так бы и произошло, если бы молодой человек не вступился за него. Студент заплатил долг монаха, и того под руки отвели в свободную комнату.

В комнате, в которой спал Антонио, было совершенно темно и это было не странно – была ночь. Окно было распахнуто и все помещение наполняло стрекотание сверчков. Сам Антонио спал и видел прекрасные сны, как вдруг его разбудил тот самый монах. Он сообщил, что прибыла стража, и что их обоих хотят схватить. С Антонио мигом спал сон, он быстро побросал свои не многочисленные вещи, и, вздохнув полной грудью, приоткрыл дверь. В коридоре ни кого не было. Антонио тихо вышел из комнаты, монах следовал за ним. Оба двигались как можно тише, лишь изредка шарахаясь от дверей, за которыми слышалось похрапывание постояльцев. Антонио уже спустился на первый этаж, как вдруг в двери таверны постучались. Бармен, который уже поднимал стулья, пошел открывать дверь. Внутрь вошла стража. Человек, который, по-видимому, ее возглавлял, достал какой-то свиток и начал громко кричать:

Именем парламента, готов провозгласить,

Антонио дон Доло готовы мы судить.

Постановления мы взяли, приказов не счесть

Свободные темницы в городе уж есть.

Антонио застыл на месте, переводя взгляд то с пальца бармена, указывающего на него, то на лицо стражника.

Беззащитного юношу повалили на пол и связали руки, через некоторое время рядом с ним лежал монах, который все еще питал надежду к спасению. Антонио смотрел в пол, все еще находясь в шоке от произошедшего. Последовавший удар по затылку отключил его сознание, далее темнота.

6. Прохлада на лице, заставляет проснуться Антонио. Уже 2 года он находиться в тюрьме. Это уже не тот Антонио, что был раньше. Его когда то черные волосы заметно потускнели, а на концах стали совсем серыми. Огонь уже не блестел в, когда то радостных и улыбающихся глазах. Мелкие морщинки покрыли лицо этого молодого старика. Скрип засова и дверь раскрывается, вошедший стражник говорит:

Стражник

Выходи и больше не балуй.

Ты настоящий обалдуй.

Какой раз тебя ловлю,

Тебя никак я не пойму

Последний раз предупреждаю.

Антонио

Спасибо, стражник. Ты храбрец,

Ты настоящий молодец.

Мою свободу оборвал,

раз десять ты.

Мои мечты,

Ты закопал, в глубокий ров.

Не слышишь ты мольбу и слов,

Не слышишь слез ты матерей,

Отцов, детей.

Стражник

И у меня была семья,

Была жена и сыновья.

Антонио

Так что ж случилось, почему

Ты стал так холоден, я не пойму.

Стражник

Однажды стал таким как ты,

Заложником. Не государства, а судьбы.

Характером не вышел я,

И из-за этого семья,

Погибла. Но, а я,

Выйдя через пару лет

Увидел новый свет.

Я научился жить, мой друг

Советую, сбрось недуг,

Смирись!

Антонио

Подумаю, мой друг, спасибо.

Антонио действительно был известен невероятным количеством неудачных побегов. Сейчас его вели по особому заданию начальника тюрьмы. Прошел слух, что самых трудных заключенных отсылают на вырубку лесов.

Когда он шел вдоль дверей то с одной стороны, то с другой слышались стоны заключенных. Большинство из них сидели за неверное слово, брошенное вблизи семейства Черки. На этом и строилось величие республики Флоренция. Во дворе тюрьмы ноги и руки Антонио скрепили цепями, и процессия заключенных начала свой путь к лесопилкам северной Тосканы. Рядом с Антонио шел Жуан де Брюльи, монах уже известный нам. Это, без сомнения торжественная процессия, лениво шла по пыльной дороге. Каждый раз, когда кто-то падал из-за усталости, свистел хлыст сопровождающего надзирателя, слуги демократической республики. Естественно, какое же путешествие без песни:

Любимой Флоренции готовы мы отдать

И дом, и деньги, и судьбу

И что взамен готова она дать?

Свободу семьям и потомкам,

Любовь, защиту, дом родной,

Лопату, огород, метелку.

Все подозрения долой.

Именно эти слова пела процессия, двигаясь, стирая ноги по пути к лесопилкам северной Тосканы.

Вечерело. Антонио шел, едва переставляя ноги. От усталости закатывались глаза. Внезапно громкий крик и свист хлыста, привел в чувство всех людей в колонне. Приказы отдавались четко: «Сесть на землю». Все повалились на прохладную почву. Антонио заметил группу людей, которая подъезжала к процессии. Всадники приближались стремительно, и чем ближе они становились, тем яснее было, что это знатные флорентинцы. Однако слова, произнесенные позже, удивили всех еще больше. Глашатай кричал: «слава Карлу Валуа». Всадники остановились у толпы. С одного из коней спрыгнул маленький всадник в ярко зеленом дорожном одеянии. «Приветствуйте, Великолепный Карл Валуа» - прокричал глашатай. Маленький человечек ходил вдоль колонны, внезапно остановился, и показал своим маленьким пальчиком на Антонио. Арестанта схватили и потащили к Карлу.

Карл

Ты будешь мне служить,

Носить еду, посуду мыть.

Ах да! Забыл тебя спросить.

Желаешь ли моим рабом ты быть?

Отвечу за тебя:

Конечно, да.

(Антонио сохраняет молчание)

Ну что молчишь?

Не говоришь?

Иль столь прекрасен мой наряд,

Что проглотил язык ты?

Антонио

Наряд ваш прекрасен,

Спору нет,

А мой ответ? Согласие!

Я лишь прошу вас об одном,

Вы пощадите мой дом,

Отец мой болен, я узнал

И я письмо уже послал,

Никак ответа не дождусь!

Карл

Ну конечно мой родной,

Ну конечно дорогой.

Постараюсь для тебя.

Говорю, я не шутя!

Стражники тут же связали руки Антонио и посадили на лошадь. Тем временем Карл Валуа подозвал главу своей охраны.

Карл

Проследи мой дорогой,

Чтоб не вернулся он домой.

Отец его, я слышал слаб,

Так сделай так, чтоб стал он раб.

Рабы ведь долго не живут!

После этого разговора всадники и Антонио поскакали к Флоренции, а колонна отправилась дальше на лесозаготовки.

7. Прошло несколько месяцев. Во Флоренции стало не спокойно. Правление Карла Валуа принесло только не счастье, на уже и так разобщенную и уставшую землю.

Начались кровавые реформы…..

Карл Валуа пребывал в безрадостном настроении: из-за того, что казна опустела, не было не балов, не пиршеств. Одним из не многих людей, которым он доверял, был Антонио. За время, проведенное во дворце, он заметно похорошел, его потрепанную одежду заменили бархатные одеяния. И хотя Антонио стал приближенным лицом Карла Валуа, сохранилась старая неприязнь с Беи Черки. Больше всего беспокоил инцидент, произошедший между семьей Черки и другим знатным семейством. Ссора переросла в драку, во время которой погиб Николо Черки (известный из начало произведения). К несчастью рядом с местом стычки проходил Антонио, и его могли заподозрить в этом преступлении. Сейчас же Антонио стоял рядом с Карлом Валуа, бездумно смотря в дверь на другом конце зала. Вдруг до его слуха начали долетать, еле слышимые голоса. Каждую секунду они становились все громче, все отчетливее. В конце концов, в зал втащили двух людей, которые явно были во вражде друг с другом. На их головах были мешки, что, однако не помешало Антонио в одном из этих людей узнать Рафаэля, его старого друга. Когда со второго человека сдернули мешок, в нем Антонио узнал старого продавца, также известного нам. Как уже было сказано, оба этих человека спорили.

Рафаэль

Ты обманул меня старик,

Не заплатил свой старый долг.

Ты продал все мои произведения,

И сразу же умолк.

Неслышно было твоих слов,

Что побуждали к продолженью.

Неслышно было твоих слов,
Что побуждали к дополненью.

Где мои деньги? Где мой доход?

Продавец

Какие деньги? За чужой товар?

И не ослеп ль ты часом?

Не списывал ли ты так легко,

Как пишут картины маслом?

Автор текстов всех твоих

Стоит перед тобою

И связаны, и он, и текст

Одной судьбою.

Рафаэль

Да не шути, глупец.

И да же если и не я тот автор чудный,

То настоящего и нет тем более,

Он умер иль в тюрьме, или в мученьях чумных.

Продавец

Ослеп ты точно, раз такое говоришь!

Так вот же он!

(Продавец показывает на Антонио, который стоит за троном Карла Валуа, Карл воспринимает этот жест на свой счет)

Карл Валуа

Ну что вы! Я конечно гениален, но не настолько, господа.

(В это время вбегает Беи Черки, только вернувшийся с похорон сына – Николо Черки, и показывает в сторону Антонио)

Беи Черки

Убийца!

(Карл Валуа и это воспринимает на свой счет)

Карл Валуа

Да как вы смеете!

Стража, арестуйте всех.

Я покажу вам свой успех!
Повесить я сказал!

(Стража всех уводит, Карл Валуа остается один)

Карл Валуа

Я убийца, я поэт,

И поразил я этот свет,

А может ли быть убийцею художник, иль писатель.

Не знаю. Вот загадку преподнесла судьба!

Дата добавления: 2015-09-28