– Конечно, – тихо поддакнула Берил, старательно избегая смотреть в глаза Ричарду. – Полагаю, ни одному мужчине не захочется с этим мириться.
«Неужели нас разделяет то же самое? – лихорадочно думала она. – И он мог бы использовать мои деньги в качестве аргумента против меня? Его уязвленное самолюбие пестовало бы обиды в течение многих лет, и в итоге мы бы закончили как Реджи и Хелена, чья семейная жизнь превратилась в ад…»
– Их отношения испортились еще и потому, – добавил Ричард, – что Реджи никогда по-настоящему не нравилось это пребывание в Париже, да и быть банкиром ему никогда не хотелось. Именно Хелена уговорила его занять этот пост.
– Похоже, ей и самой не слишком здесь нравится.
– Точно. Вот и получается, что они постоянно язвят, пытаются поддеть друг друга. Я наблюдал за ними на приемах, где присутствовали и твои родители, и всякий раз поражался контрасту. Бернард и Мэдлин казались такими влюбленными… Впрочем, я уже говорил, что каждый мужчина, который был знаком с твоей матерью, просто не мог в нее не влюбиться – хотя бы немножко.
– Что же в ней было особенного? – спросила Берил. – Ты как-то упомянул, что она была… очаровательной.
– Когда я познакомился с Мэдлин, ей было около сорока. О, у нее, конечно, на висках уже появились седые волосы. И несколько морщинок от смеха. Но она была более обворожительна, чем любая двадцатилетняя девушка из всех, кого я когда-либо встречал. Я сильно удивился, когда узнал, что она не урожденная аристократка.
– Она родом из Корнуолла. Испанских кровей. Они с папой познакомились летом, во время каникул. – Берил улыбнулась. – Он рассказывал, как мама победила его в соревновании по спортивной ходьбе. Причем она шла босиком! И именно тогда папа понял, что она – та самая, единственная.
– Они прекрасно подходили друг другу, дополняли буквально во всем. Думаю, именно это и восхищало меня – их счастье. Мои родители в свое время развелись. Их расставание было довольно неприятным, даже скандальным, и это решительно настроило меня против самой идеи брачного союза. Но отношения твоих родителей казались такими легкими и гармоничными. – Ричард покачал головой. – Их гибель потрясла меня больше чем кого бы то ни было. Я просто не мог поверить, что Бернард…
– Он этого не делал. Я знаю, что он этого не делал.
Немного помолчав, Ричард сказал:
– Я тоже.
Какое-то время они ехали в полном молчании, щурясь от ярких огней пролетающих мимо встречных машин, которые отражались в лобовом стекле.
– Именно поэтому ты так никогда и не женился? – наконец решилась спросить Берил. – Из-за развода родителей?
– Это лишь одна из причин. Другая – то, что мне так и не удалось найти подходящую женщину. – Ричард взглянул на Берил. – А почему ты еще не вышла замуж?
Она пожала плечами:
– Потому что так и не нашла подходящего мужчину.
– Но в твоей жизни ведь наверняка кто-то был.
– Был. Некоторое время. – Берил крепко обняла себя за плечи и уставилась в темноту, царившую за окном.
– Что-то не получилось?
Она выдавила из себя смешок:
– Мне очень повезло, что не получилось.
– В твоем тоне слышится оттенок горечи.
– Разочарования – так точнее. Когда мы познакомились, он показался мне исключительным, весьма неординарным человеком. Он был хирургом, собиравшимся отправиться с миссией милосердия в Нигерию. В наши дни так редко можно встретить человека, который заботится о человечестве. Я два раза навещала его в Африке. Он чувствовал себя там как рыба в воде.
– И что же произошло?
– Какое-то время мы были любовниками. А потом я неожиданно осознала, кем он себя мнит – великим белым спасителем. Он бы несся в самую простую, примитивную больницу, спасал несколько жизней, а потом летел бы обратно в Англию за бодрящей дозой лести, которой, как оказалось, ему всегда было недостаточно. Одной восторженной, преклоняющейся перед ним женщины ему явно было мало. Ему требовалась дюжина. – Помолчав, Берил тихо добавила: – А я хотела быть единственной.
Она откинулась на автомобильном сиденье и вновь принялась вглядываться в сверкавшие огни Парижа. «Это просто город света! – подумалось ей. – И все же он полон теней, темных переулков и еще более темных тайн».
Добравшись до Вандомской площади, они ненадолго остались в припаркованной машине, – не заводя разговора, просто сидели рядом, окутанные мраком. «Мы оба измучены, – думала Берил, – и все же этот день еще не закончился. Я должна собрать вещи Джордана – зубную щетку, смену белья. И привезти все это в тюрьму…»
– Выходит, мне так и не удалось убедить тебя вернуться домой, – констатировал Ричард.
Берил задумчиво посмотрела на площадь: в темноте угадывались два силуэта влюбленных, которые прогуливались, держась за руки.
– Нет, я не вернусь. По крайней мере, до тех пор, пока Джордан не выйдет на свободу. Пока мы не доведем это дело до конца, пока мы во всем не разберемся.
– Я боялся, что ты именно так и скажешь. Но я не удивлен. Ты ведь на днях упоминала, что у тебя твердая голова.
Берил взглянула на него, даже сквозь темноту различая сияние его улыбки.
– Это не твердолобость, Ричард. Это преданность. По отношению к Джордану. К моим родителям. Понимаешь, мы – Тэвистоки, и мы горой стоим друг за друга.
– Ты должна поддерживать Джордана, это я могу понять. Но твои родители умерли.
– Это дело чести.
Он покачал головой:
– Бернарду и Мэдлин уже не помогут твои заботы о чести. Да и вообще, честь – безнадежно устаревшее понятие, оно того же рода, что и отстаивание чего-то абстрактного, вроде достоинства фамилии.
Берил выбралась из машины.
– Фамилия Вулф, очевидно, ничего для тебя не значит, – холодно ответствовала она.
Заперев машину, Ричард нагнал Берил, когда та уже прошла через вестибюль отеля и зашла в лифт.
– Может быть, это странная для тебя американская точка зрения, но я считаю, что достоинство моего имени – то, что создаю я сам. И на моем лбу не вытатуирован фамильный герб!
– Похоже, ты не так меня понял.
– О да, ну конечно! – резко бросил он. – Я ведь всего лишь тупоголовый янки!
– Я никогда не говорила в твой адрес ничего подобного!
Ричард зашел за ней в номер и с громким стуком захлопнул дверь.
– И все-таки совершенно понятно, что я не дорос до стандартов вашей светлости!
Берил обернулась и гневно посмотрела на него:
– Ты готов использовать это против меня, не так ли? Мое имя. Мое состояние.
– То, что меня беспокоит, не имеет к этому ни малейшего отношения. К тому, что ты из семьи Тэвисток.
– Что же тогда тебя беспокоит?
– То, что ты не слушаешь доводы разума.
– Ах, эта моя твердая голова!
– Да, твоя твердая, упрямая голова. И твое дурацкое чувство чести. И твои… твои…
Берил подошла к Ричарду совсем близко. Подняв голову, она заглянула ему прямо в глаза.
– Мои – что?
Ричард нежно взял лицо Берил в ладони и прижался к ее губам. Поцелуй был таким длинным, таким пылким, что она чуть не задохнулась от нахлынувших эмоций. Когда Ричард наконец-то оторвался от ее уст, ноги Берил дрожали, а пульс громким эхом отдавался в ушах.
– Именно это меня и беспокоит, – сказал он. – Когда ты рядом, я теряю способность четко и быстро мыслить. Не могу сосредоточиться – даже на том, чтобы завязать шнурки своих собственных ботинок. Стоит тебе пройти мимо или просто бросить в мою сторону случайный взгляд, и я буквально теряю разум, мысли разбегаются в разные стороны, я начинаю вести себя странно. Подобные ситуации приводят к ошибкам. А я не люблю ошибаться.
– Значит, ты тот, кто не может сосредоточиться. А я та, кто должна лететь домой?
Берил повернулась и прошла через весь номер к межкомнатной двери, ведущей в сьют Джордана.
– Мне очень жаль, Ричард, – бросила она, проходя мимо окна, – но тебе придется держать свои мощные мужские гормоны под…
Ее слова оборвал звон разбивающегося вдребезги окна.
Хорошие рефлексы помогли Берил увернуться от острых осколков вылетающего стекла. Ричард бросился к ней, в мгновение ока оказавшись рядом и заставив ее пригнуться к усыпанному осколками полу. Еще одна пуля просвистела через окно и с глухим стуком впечаталась в противоположную стену.
– Свет! – закричал Ричард. – Нужно выключить свет!
Он стал осторожно подползать к прикроватной лампе и почти добрался до нее, когда и второе окно внезапно разлетелось на мелкие кусочки. Осколки стекла посыпались сверху прямо на него.
– Ричард! – в ужасе вскрикнула Берил.
– Только не поднимайся!
Он перевел дыхание и перекатился по полу. Наконец, сумев ухватить шнур лампы, Ричард выдернул вилку из розетки. Комната тут же погрузилась во мрак. Теперь единственным источником света было тусклое сияние огней Вандомской площади, проникавшее через оконный проем. Комнату наполнила зловещая тишина, нарушаемая лишь стуком сердца Берил, гулко отдававшимся в ее ушах.
Берил начала подниматься на колени.
– Не двигайся! – предостерег Ричард.
– Он не сможет нас увидеть.
– У него может быть инфракрасный прицел. Оставайся внизу.
Берил опустилась на пол, почувствовав через ткань рукава осколок стекла.
– Откуда могут стрелять?
– Скорее всего, из какого-нибудь здания по другую сторону площади. Из снайперской винтовки.
– И что нам теперь делать?
– Вызывать подкрепление.
Берил услышала, как он ползет в темноте, потом раздался стук опущенного на пол телефона. Спустя мгновение Ричард забормотал проклятия:
– Линия не работает! Кто-то перерезал провод.
Приступ панического страха сотряс душу Берил.
– Ты хочешь сказать, что они были в номере?
– Это означает… – Он неожиданно затих.
– Ричард?
– Тсс… Слушай.
Сквозь громкое биение собственного сердца Берил удалось уловить слабый гул гостиничного лифта, остановившегося на их этаже.
– Думаю, мы попали в серьезную переделку, – произнес Ричард.
Глава 7
– Он не сможет войти, – отозвалась Берил. – Дверь заперта.
– У них наверняка есть отмычка или подходящий ключ. Если им уже удалось войти сюда раньше…
– Что нам делать?
– В номер Джордана! Быстрее!
Берил тут же встала на колени и поползла к межкомнатной двери. Лишь добравшись до входа в номер брата, она поняла, что Ричард не следует за ней.
– Пойдем со мной! – прошептала она.
– Иди одна. Я их задержу.
Берил в недоумении оглянулась:
– Что?
– Сначала они проверят эту комнату – чтобы узнать, удалось ли нас убить. Я немного их приторможу. А ты выйдешь через сьют Джордана. Выйди на лестничную клетку – и беги что есть сил.
Берил застыла на месте, бессильно прислонившись к дверному проему. «Это безрассудство, – мелькнуло в ее голове. – У Ричарда нет пистолета, у него вообще нет никакого оружия…» А он между тем уже незаметно перемещался по укутанной сумраком комнате. Берил могла разобрать лишь его силуэт, застывший у двери в боевой готовности. В ожидании нападения.
Стук в дверь заставил Берил резко, в панике вздрогнуть.
– Мадемуазель Тэвисток? – позвал мужской голос.
Берил не отвечала, не смея и рта раскрыть.
– Мадемуазель? – снова раздался голос.
Ричард яростно жестикулировал в темноте, пытаясь сказать: «Убирайся отсюда! Немедленно!» А Берил думала: «Я не могу оставить его. Не могу позволить бороться с ними в одиночку».
В замке стал поворачиваться ключ.
Времени просчитывать риски не было. Схватив прикроватную лампу, Берил с трудом пробралась к Ричарду и устроилась бок о бок с ним.
– Что это, черт возьми, ты делаешь? – зашептал он.
– Заткнись! – прошипела упрямица.
Ричард и Берил прижались к стене, напряженно слушая, как перед ними распахивается дверь. Повисла небольшая пауза – всего несколько сердцебиений, – и они уловили звук чьих-то шагов, переступивших порог комнаты. Дверь медленно закрылась, и показались силуэты незваных гостей – двоих мужчин, стоявших в темноте. Берил чувствовала, как Ричард напрягся возле нее, готовясь к нападению, и почти могла слышать его тихий обратный отсчет: три-два-один… Внезапно он налетел на человека, который стоял ближе: удар был такой силы, что оба мужчины рухнули на пол.
Подняв лампу, Берил замахнулась и нанесла сокрушительный удар по голове второго злоумышленника. Тот мгновенно ослабел, ткнулся лицом в пол и застонал. Берил присела рядом с ним и принялась ощупывать его одежду, ища оружие. Через ткань пиджака, прямо под рукой поверженного, она почувствовала какой-то твердый комок. Кобура? Берил перекатила его на спину. Только тогда, когда полоска света из полуприкрытой двери упала на лицо незваного гостя, она поняла их с Вулфом ошибку.
– О боже! – воскликнула Берил. Она бросила взгляд на Ричарда, который схватил своего противника за воротник и уже приготовился с силой отшвырнуть того к стене.
– Ричард, не делай этого! – пронзительно закричала она. – Не бей его!
Вулф помедлил, все еще крепко сжимая воротник соперника в своих кулаках.
– Нет? Какого черта, почему? – недоуменно произнес он.
– Потому что это не те, кто мы думаем, вот почему!
Берил потянулась к настенному выключателю, и в следующее мгновение сверху устремился поток света. От этой неожиданной яркости Ричард зажмурился, а когда открыл глаза, увидел прямо перед собой… менеджера отеля, который испуганно съежился в его руках. Обернувшись, Вулф посмотрел на человека, стонавшего у двери. Это был Клод Домье.
Ричард ослабил мертвую хватку, выпустив менеджера, который тут же в ужасе отшатнулся.
– Прошу прощения, – сказал Ричард. – Это моя ошибка.
– Если бы я только знала, что это вы, – корила себя Берил, прижимая пакет со льдом к голове Домье, – я бы не стала бить так сильно.
– Если бы вы знали, что это я, – слабо произнес Домье, – хочется верить, что вы вообще не стали бы меня бить.
Он выпрямился на кушетке, успев ухватить пакет со льдом прежде, чем тот соскользнул на пол. От потрясения француз даже стал путать родную речь с английскими словами.
– Черт возьми, чем вы воспользовались, дорогуша? Кирпичом?
– Лампой. И притом не слишком большой.
Берил бросила взгляд в сторону Ричарда и менеджера отеля. Оба выглядели изрядно потрепанными, особенно менеджер. Синяк под глазом красноречиво свидетельствовал о мощном, поистине убийственном потенциале кулака специалиста по личной безопасности.
Теперь, когда ужасный эпизод с нападением был уже позади и все они надежно забаррикадировались в офисе менеджера, эта ситуация даже немного развеселила Берил. Подумать только: старший агент французской разведки повержен лампой! Ричард все еще потирал ушибленные суставы. А бедный менеджер отеля старательно держался от этих самых суставов на безопасном расстоянии. Возможно, Берил и посмеялась бы над этой нелепой картиной – если бы недавнее происшествие не было столь пугающим.
В дверь неожиданно кто-то постучал. Берил в волнении напряглась всем телом, но сразу же облегченно перевела дыхание, увидев вошедшего полицейского. «Я все еще в напряжении, – подумала она, наблюдая за Домье и полицейским, которые о чем-то говорили по-французски. – Все еще ожидаю худшего».
Наконец полицейский удалился, плотно закрыв за собой дверь.
– Что он сказал? – нетерпеливо спросила Берил.
– Выстрелы были сделаны с противоположного конца площади, – объяснил Домье. – Полиция нашла гильзы на крыше здания.
– А стрелявший? – спросил Ричард.
Домье с сожалением покачал головой:
– Исчез.
– Выходит, он все еще на свободе, – констатировал Вулф. – И мы не знаем, когда он нанесет новый удар.
Он взглянул на менеджера:
– А что с телефонным проводом? Кто мог его перерезать?
Бедняга отскочил на шаг назад, будто ожидая нового нападения.
– Я не знаю, месье! Одна из горничных сказала, что сегодня она несколько часов не могла найти свои ключи.
– Вот так, возможно, и проникли в номер.
– Никто из нашего персонала в этом не замешан! Все наши служащие тщательно проверены. Вы ведь знаете, как много важных гостей останавливается у нас!
– Я хочу повторно проверить благонадежность ваших сотрудников. Всех, абсолютно каждого.
Менеджер смиренно кивнул. И, все еще морщась от боли и прижимая руку к подбитому глазу, удалился из офиса.
Ричард принялся расхаживать по комнате, он небрежно дергал свой галстук, пытаясь ослабить узел.
– Итак, у нас есть злоумышленник, который перерезал телефонный провод. Снайпер, разместившийся на другой стороне площади. Винтовка высокой мощности, наведенная прямо на Берил. Клод, ситуация осложняется с каждой минутой.
– Почему меня пытались убить? – встряла Берил. – Что я такого сделала?
– Ты задаешь слишком много вопросов – вот что. – Ричард повернулся к Домье: – Ты был прав, Клод. В этом деле еще рано ставить точку, оно отнюдь не закончено.
– В номере нас было двое, Ричард, – заметила Берил. – Откуда ты знаешь, что целились именно в меня?
– Не я проходил мимо того окна.
– Но ты – сотрудник ЦРУ.
– С приставкой «экс». Не забывай, что я больше не связан с управлением. Я не представляю угрозы для кого бы то ни было.
– А я?
– Ты – да. Благодаря твоей фамилии – не говоря уже о твоем любопытстве. – Он взглянул на Домье. – Нам нужен безопасный дом, Клод. Ты можешь это устроить?
– У нас есть квартира в Пасси, мы используем ее для защиты свидетелей. Это как раз то, что вам подойдет.
– Кто еще знает об этом месте?
– Мои люди. Несколько сотрудников министерства.
– Что-то многовато.
– Это лучшее, что я могу предложить. Квартира оборудована системой сигнализации. И я вдобавок приставлю охрану.
Ричард помедлил, размышляя, взвешивая все риски. Недолго помолчав, он кивнул:
– Сегодняшнюю ночь можно будет провести там. А завтра придумаем что-нибудь еще. Возможно, купим билет на самолет.
Он выразительно посмотрел на Берил. На этот раз она и не думала возражать. При мысли о возвращении домой бедняжка почувствовала, как напряжение последних часов начало отступать. Еще секунду назад каждый нерв был натянут как струна, она была готова действовать – решительно и смело, теперь же фраза о самолете начинала звучать разумно. Все, что сейчас нужно Берил, – это совершить короткий перелет через Ла-Манш, и она будет в безопасности, в своем убежище в Четвинде. Этот выход казался таким простым, таким заманчивым. А еще она очень, очень устала…
Будто оцепенев, с несвойственным ей чувством отстраненности, Берил слушала, как Домье давал по телефону необходимые указания. Повесив трубку, Клод сказал:
– Я предоставлю вам машину и охрану. Одежду Берил доставят в квартиру позже. О, и Ричарду, без сомнения, понадобится это…
Домье залез внутрь своего пиджака и, вытащив из наплечной кобуры полуавтоматический пистолет, вручил его Ричарду:
– Даю напрокат. Это только между нами, разумеется.
– Ты уверен, что хочешь расстаться с оружием?
– У меня есть другое. – Домье отстегнул кобуру и тоже отдал ее другу. – Ты хоть помнишь, как всем этим пользоваться?
Ричард проверил патронную обойму и мрачно кивнул:
– Думаю, вспомнить придется.
В дверь постучал полицейский. Машина уже ждала у отеля. Ричард взял Берил за руку и помог ей подняться:
– Настал момент ненадолго исчезнуть из поля зрения. Ты готова?
Берил посмотрела на пистолет, который Вулф держал в руке, отметив про себя, как легко он управляется с оружием, как привычно засовывает его в кобуру. «Настоящий профессионал, – подумала она. Это превращение консультанта по безопасности в бывалого разведчика почти пугало. – Как хорошо я на самом деле знаю тебя, Ричард Вулф?»
Сейчас этот вопрос казался неуместным. Он был тем человеком, на которого Берил могла рассчитывать. Единственным человеком, которому она могла доверять.
И Берил покорно вышла следом за ним из комнаты.
– Здесь мы в безопасности. По крайней мере, сегодня вечером. – Ричард запер дверь квартиры на два замка и обернулся к ней.
Берил стояла в центре гостиной, обхватив руками плечи и глядя на него ошеломленным взглядом. Вулф с грустью отметил, что это была совсем не та дерзкая и упрямая Берил, которую он успел узнать.
Сейчас перед ним стояла женщина, лицом к лицу столкнувшаяся с самым настоящим кошмаром. Женщина, которая знала, что самое худшее еще не закончилось. Ричарду хотелось подбежать к ней, крепко прижать к себе и сказать, что никто не причинит ей зла, пока он рядом, но оба прекрасно знали, что это не так.
В полной тишине Ричард кружился по квартире, проверяя, надежно ли закрыты длинными и плотными шторами окна. Выглянув на улицу, он заметил двух охранников, следящих за домом, – одного у главного входа и еще одного позади здания. «Хорошо, что есть страховка, – заметил он про себя. – Нам помогут в том случае, если от моего внимания ускользнет нечто важное». А это неумолимо должно было случиться – рано или поздно, но ему нужно было поспать.
Удостоверившись, что все дверные замки надежно заперты, Ричард вернулся в гостиную. Берил сидела на диване – очень тихая, непривычно тихая. Она выглядела так, будто… потерпела сокрушительное поражение.
– С тобой все в порядке? – забеспокоился он.
Бедняжка лишь пожала плечами, давая понять, сколь неуместен этот вопрос, – в конце концов, сейчас у них есть заботы и поважнее.
Ричард снял пиджак и бросил его на стул.
– Ты, наверное, голодна. На кухне есть какая-то еда.
Взгляд Берил скользнул по его фигуре, остановившись на наплечной кобуре.
– Почему ты оставил службу? – спросила она.
– Ты имеешь в виду Центральное управление?
Берил кивнула:
– Когда я увидела, как ты держишь этот пистолет, это… это меня просто поразило! Мне показалось, что ты привык обращаться с оружием.
Ричард уселся рядом с ней:
– Если это для тебя так важно, спешу заверить: я никогда никого не убивал.
– Но тебя учили делать это.
– Только в целях самообороны. А это далеко не то же самое, что убийство.
Она снова кивнула, будто заставляя себя согласиться с ним.
Вулф вытащил пистолет «глок» из кобуры и протянул Берил. Она посмотрела на оружие с явным отвращением.
– Да, я понимаю, что ты чувствуешь, – сказал Ричард. – Это полуавтоматический пистолет. Калибр девять миллиметров, семнадцать патронов в магазине. Некоторые считают его произведением искусства, мне же кажется, что к этому средству стоит прибегать лишь в крайнем случае. Надеюсь, мне все же не придется пускать его в ход.
Он положил «глок» на журнальный столик, и теперь пистолет покоился там, словно напоминание о жестокости и насилии.
– Посмотри его, если хочешь. Он не слишком тяжелый.
– Я предпочла бы не делать этого. – Берил вздрогнула и отвела взгляд. – Хотя его и не боюсь. Я имею в виду, что мне уже приходилось держать в руках оружие – винтовку. Мы ходили пострелять с дядей Хью. Правда, тогда я целилась по тарелочкам.
– Да уж, это явно не то же самое, что сейчас.
– Не то же самое определенно.
– Ты спросила, почему я оставил службу в ЦРУ. – Ричард показал на «глок»: – Это было одной из причин. Я никогда никого не убивал, и, надо сказать, не испытываю подобного желания. Работа в разведке была для меня игрой. Вызовом. И враги были хорошо известны – русские, восточные немцы. Но теперь…
Вулф взял пистолет со столика и задумчиво подержал его в руке.
– Мир превратился в сумасшедший дом. Я уже не могу сказать, кто мой враг. А еще я знал, что рано или поздно потеряю свои навыки. Мне казалось, что я уже начинаю их терять.
– Свои навыки?
– Понимаешь, все дело в возрасте. Тебе стукнуло сорок, и ты осознаешь, что уже не так ловок и быстр, как в двадцать. Успокаиваю себя тем, что с годами стал умнее, но на самом деле – осторожнее. Сейчас я не испытываю желания рисковать. – Он пристально посмотрел на Берил. – Рисковать чьей-нибудь жизнью.
Она ответила на взгляд Ричарда. Внимательно глядя ей в глаза, он вдруг поймал себя на мысли, что на самом деле хочет ей сказать о том, например, что не может себе позволить рисковать одной-единственной жизнью – ее жизнью. «И в какой момент все это перестало быть просто работой няньки? – спрашивал он себя. – Когда это стало чем-то большим? Не обычным поручением – миссией. Навязчивой идеей».
– Ты пугаешь меня, Ричард, – произнесла Берил.
– Тебя пугает оружие.
– Нет, ты. Все то, чего я о тебе не знаю. Все эти секреты, которые ты так тщательно хранишь от меня.
– Обещаю: впредь я буду с тобой абсолютно честен.
– Но наше знакомство началось с полуправды. Ты не признался, что был знаком с моими родителями. Не рассказал, как они умерли. У меня такое ощущение, что мое детство возвращается – снова и снова! Голова дяди Хью вечно была забита разного рода тайнами. – Берил разочарованно вздохнула и отвела взгляд. – Теперь я вижу тебя… точно такого же, – раздосадованно добавила она.
Ричард нежно коснулся ее лица, развернув к себе.
– Эта проблема временная, – прошептал он. – До тех пор, пока все это не закончится…
Берил по-прежнему смотрела на него – ее влажные глаза ярко блестели, волосы волнами сбегали по плечам. «Она хочет доверять мне, – понял Вулф. – Хочет, но боится».
Ричард больше не мог сдерживать свой порыв и поцеловал Берил. Один раз. И еще один. Теперь он уже чувствовал, как губы упрямицы покорно сдались на его милость, как все ее тело тает от его прикосновений. Он подарил ей третий поцелуй, мягко скользнув ладонями в ее восхитительные волосы, и теперь пальцы безнадежно запутались в этом шелке цвета воронова крыла. Берил чуть слышно вздохнула – это было восхитительное признание собственной капитуляции, приглашение к чему-то большему – и безвольно откинулась на диван.
Ричард потянулся к возлюбленной и тоже оказался на диване, устроившись сверху. Их губы снова встретились – это волнующее прикосновение напоминало электрический разряд. Берил обвила руками его шею, еще крепче прижав к себе… И вздрогнула. Этот проклятый пистолет все время напоминал о себе! Ей в грудь неожиданно уперлась кобура – уродливое напоминание обо всем, что произошло за этот день. Обо всем, что еще может случиться.
Ричард взглянул на лицо любимой, ее волосы, разметавшиеся по подушке, ее глаза, в которых ясно читался страх, смешанный со страстным желанием. «Не теперь, – мелькнуло в его голове. – И не так».
Вулф медленно отпрянул от Берил, и они сели. Какое-то время несостоявшиеся любовники сидели рядом на диване – не касаясь друг друга, не разговаривая. Наконец Берил нарушила молчание.
– Я к этому не готова, – сказала она. – Я вручаю свою жизнь в твои руки, Ричард. Но мое сердце – это совсем другое дело.
– Я понимаю.
– Тогда поймешь и то, что я не поклонница Джеймса Бонда или кого-то, хоть отдаленно его напоминающего. Меня не впечатляют пистолеты или мужчины, которые их используют. – Берил поднялась и встала подчеркнуто далеко от дивана. Далеко от Ричарда.
– Так что же на самом деле тебя впечатляет? – спросил он. – Если твое воображение не поражают все эти мужские игрушки?
Она обернулась, и Вулф заметил, как по ее лицу пробежала едва заметная усмешка. «А вот это уже прежняя Берил, – подумал он. – Слава богу, она все та же!»
– Честный разговор, – ответила она. – Вот то, что производит на меня впечатление.
– В таком случае именно это ты и получишь. Обещаю.
Берил повернулась и направилась в спальню, на ходу бросив:
– Посмотрим.
Джордан не был поражен этим адвокатом – если честно, хваленый правовед его совсем не вдохновлял. У адвоката были сальные волосы и маленькие сальные усы, он говорил по-ан глийски с ярко выраженным акцентом второразрядного актера, играющего типичного француза. Он то и дело путался в ударениях, съедал окончания слов и постоянно перемежал речь возгласами «мон дье!». И все же, рассудил Джордан, раз Берил наняла этого человека, он должен быть одним из лучших адвокатов Парижа.
«Что ж, можете начинать меня дурачить», – думал Джордан, внимательно глядя на сидящего по другую сторону тюремного стола для допросов вкрадчивого месье Жарра.
– Не волнуйтесь, – сказал адвокат, – я обо всем позабочусь. В настоящее время я изучаю бумаги, и, смею вас заверить, в самое ближайшее время мы достигнем соглашения относительно вашего освобождения.
– А что с расследованием? – поинтересовался Джордан. – Оно продвигается?
– Очень медленно. Вы ведь знаете, как это бывает, месье Тэвисток. В таком большом городе, как Париж, полиция загружена работой. Вам стоит запастись терпением.
– А мой дядя? Вам удалось с ним связаться?
– Он выразил полное согласие с приведенным мной планом действий.
– Дядя приезжает в Париж?
– Он вынужден отложить поездку. Боюсь, дела держат его дома.
– Дома? Но я думал, что… – Джордан запнулся. Разве Берил не говорила, что дядя Хью отбыл из Четвинда в неизвестном направлении?
Месье Жарр поднялся из-за стола.
– Можете быть уверены: все, что можно сделать, будет сделано. Я договорился с полицией, чтобы вас перевели в камеру с более комфортными условиями.
– Благодарю вас, – машинально отозвался Джордан, все еще ломая голову над странной информацией о дяде Хью.
Адвокат уже направился к двери, но Джордан успел его остановить, выдумав на ходу:
– Месье Жарр? А мой дядя случайно не упомянул, как прошли его… переговоры в Лондоне?
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |