Ни одно общество не может быть хуже,

СОЦИАЛКА
2014

Ни одно общество не может быть хуже,

Чем люди, из которых оно состоит

– В. Швебель

I

В подъезде было темно. Это послужило единственным оправданием того, что Марк споткнулся о первую же ступеньку, и чуть было не рухнул на бетонный пол. И выпитый алкоголь был совершенно тут не при чем.

Громко выругавшись на отсутствие освещения, парень на ощупь, вдоль стены, аккуратно пробрался к двери своей квартиры. Это еще хорошо, что он жил на первом этаже, а не где-нибудь повыше. Хотя, судя по всему, у жильцов выше, проблем со светом не было, ведь эти чертовы лампочки изо дня в день выкручивали только на нижнем этаже.

Марк провернул ключ в замке и отперев входную дверь, зашел в квартиру. В коридоре было так же темно, как и снаружи. Пошарив рукой по стене, парень щелкнул выключателем. Свет разорвал застоявшуюся тьму, выхватив убогую обстановку прихожей: старый, еще советский шкаф, который служил парню хранилищем всех курток, плащей и прочих элементов одежды, висевших тут годами; прочно закрытые двери, за которыми находились водопроводные трубы; небольшая тумбочка с дверкой, служившая подставкой под телефон, который, кстати говоря, тоже был уже стар и изрядно потрепан временем.

Марк скинул с ног ботинки, вытащил из шкафа свои старенькие протертые тапки, и, натянув их, потопал на кухню. Жутко хотелось есть. Парень открыл холодильник, порылся в поисках съестного, и, найдя лишь наполовину опустошенную кастрюлю с вчерашней гречкой, решил, что такой ужин будет в самый раз. Он даже не стал утруждать себя тем, чтобы разогреть еду, а просто сел за стол, поставив перед собой кастрюлю.

Он сидел, жевал холодную гречку, которая, как оказалось, была ко всему прочему недосолена, и размышлял о завтрашнем дне. С утра придется встать пораньше, привести себя в порядок и отправляться на учебу, ведь еще пара пропущенных лекций и ему точно не поздоровиться. Хвостов по различным предметам и так хватало, а цеплять новые, было бы откровенной глупостью с его стороны. Ну а вечером уже идти на работу, деньги нужны, прямо как вода. Без денег нынче, даже сдохнуть не получиться.

Безумный ритм жизни начинал добивать парня, свободного времени практически у него не было, а то которое имел, предпочитал проводить дома лежа. Да и в последние месяцы, он взял привычку выпивать после работы. Он стал ежедневным гостем в круглосуточном магазинчике, который не знал перерыва ни днем, ни ночью. Бутылочки две пива после работы стало для Марка чем-то обязательным, вроде того, что нужно поесть и поспать.

Набив голодный желудок холодной гречкой, парень встал, поставил кастрюлю на прежнее место и направился в комнату. Время было уже позднее, давно пора лечь на диван, укрыться одеялом и смотреть прекрасные сны до тех пор, пока электронный будильник не заверещит. Постель даже разбирать не надо, ведь она так и осталась неубранной с самого утра. Марк редко ее заправлял, утром мысли далеко, да и вечером не нужно будет лишний раз напрягаться.
Справедливости ради, стоит упомянуть, что мать Марка, с которой он и проживал в этой квартире, уехала навестить родственников на недельку; его старшая сестра уже как полгода жила со своим молодым человеком где-то в другой части города, а где был его отец, известно одному лишь Господу, потому что с тех пор, как родители развелись, он не звонил и не писал ни разу. Возможно, он уже отправился в лучший из миров, за все это время, но Марк уже не вспоминал о нем.

Перед сном наш герой решил немного полазать в Интернете. Это тоже давно вошло в привычку, избавляться от которой не то чтобы он не мог, даже не хотел. Щелкнув по закладкам, он выбрал единственную из них, которая его интересовала — "Тривиум".

"Тривиум" был социальной сетью, очень сильно разросшейся за последнее время. Произошло это благодаря повсеместной рекламе этого ресурса, и его общедоступности. Социалка завлекала в свои липкие сети тысячи людей, и каждый считал необходимым завести страничку в ней. Что-то вроде моды, за которой следуют и от которой не хотят отставать...

"Тривиум" изначально создавался как некая база с анкетами, где вы могли найти тех, с кем раньше учились, работали, либо попросту потеряли связь. Но, как известно, люди имеют неприятную особенность "подминать" все под себя, и вскоре эта социальная сеть обрела настолько разношерстную аудиторию, как в возрастном плане, так и в профессиональном, что потеряла свое изначальное значение, превратившись в рассадник пороков общественных.

Марк, как и все его друзья, поспешил завести страничку в этой новомодной сети, дабы не выделяться на общем фоне и не отставать от других. На странице у него было множество различной музыки, смешных видео, и фильмов, которые он собирался посмотреть в ближайшее время. Социалка давала огромные возможности в этом плане, собрав в себе, практически весь материал из Всемирной Сети. Даже телевизор можно было не смотреть — тут были и последние новости, да и не последние тоже. Друзей, так называемых, у него там было достаточно. Он добавлял всех без разбора, считая, что иметь кучу друзей в социальной сети это очень даже хорошо.
Заходил Марк сюда каждый день. Когда он сидел дома, то он просто не вылезал из «Тривиума». Что он там делает, Марк и сам не знал. Когда он не общался с друзьями, не смотрел видео, и не слушал музыку, он просто щелкал по страничкам друзей и смотрел что у кого есть, какие новые фотографии, аудиозаписи, ну или видео. Как говорится: «Делать нечего, а уходить не хочется». Хотя всем своим друзьям Марк говорил, что он не сидит в «Тривиуме», а просто заходит туда, чтобы музыку послушать, потому он так часто и светится в «Онлайн».

Задумавшись обо всем этом, Марк даже не заметил, что у него есть одно новое уведомление, которое высвечивалось красным светом в углу экрана. Нахмурившись, и подумав, как можно было упустить такое из вида, парень нажал на него. Моментально открылось окошко, в котором горела синим цветом надпись:

"Юлия Левина хочет добавить Вас в друзья".

Перекопав в голове всех своих знакомых девушек, Марк не припомнил никого с таким именем. Не спеша подтверждать заявку, парень перешел к девушке на страницу, желая подробнее ознакомиться с информацией, и может быть, вспомнить, не встречались ли они раньше.

С фотографии на Марка смотрела симпатичная девушка, лет двадцати, с красивыми голубыми глазами и длинными светлыми волосами. На фотографии она мило улыбалась, от чего казалась еще симпатичнее. Парень открыл ее фотоальбомы, коих у нее оказалось немало. На фотографиях была сама девушка, в разных местах и разных позах: в окружении каких-то девчонок, похоже не особо трезвых; тут она возле какой-то непроглядной речушки; тут с каким-то парнем в обнимку… Одним словом фотографий было больше, чем достаточно.

Что сказать, у некоторых товарищей количество альбомов было просто неисчисляемым. Они фотографировали себя буквально везде и по каждому поводу. Их страницы были просто завалены альбомами с разными дикими названиями, что-то вроде: "Я и моя кошка", "Я пошла купаться на речку", "Как мы пили с подругами у Аньки в пятницу дома"... И это далеко не предел. Марк, даже как-то наткнулся на одно высказывание на эту тему: "Две дуры в квартире — к новому альбому в Тривиуме".

Захваченный мыслями о "Тривиуме" и фотографиях в нем, Марк совершенно забыл о девушке, но голубое окошко вернуло его к реальности. Оно всплыло посреди экрана, предоставляя выбор: добавить или отказать.

Марк почесал подбородок. Девушка ему определенно нравилась. Он был уверен в том, что после недолгого общения, она понравится ему еще больше, тем более он был одинок, терять особо нечего. Он перевел курсор и нажал на кнопку " Добавить в друзья ".

На его лице засияла улыбка. Он щелкнул на имя девушки в списке друзей и набрал сообщение: " Привет. Давай знакомится?"

" Отправить ".

Девушка не в сети, и значок на ее странице был серым, показывая ее отсутствие на сайте. Но она ответит, как только зайдет и увидит сообщение, которое Марк ей отправил.

Ему понравилось, как развиваются события этой ночи. Но глаза начали слипаться, напоминая о том, что "пора и честь знать". Посидев перед монитором несколько минут, в надежде, что значок на странице Юлии все-таки засветится зеленым, Марк, не получив ожидаемого результата, встал, выключил в комнате свет, и стянув с себя джинсы, рухнул на диван.

" Ну что, Юлия, — думал Марк, лежа в темноте. — Надеюсь, ответишь".

II

Сказать, что день не удался — все равно, что не сказать ничего. Марк провел его словно на иголках, все его вокруг только раздражало и выводило из себя. На учебе, как обычно, угрожали экзаменами и вылетом с университета, а на работе глупые посетители со своими глупыми вопросами не давали покоя. Ко всем этим бедам прибавилась ожидание долгожданного сообщения от Юлии, которое Марк спешил скорее увидеть. Он был более чем уверен, что девушка уже ответила ему в социалке, и теперь ждала, когда значок возле фотографии молодого человека станет зеленым. Но случилось это, только лишь когда кромешная тьма опустилась на землю, стрелки на часах приближались к одиннадцати, а в желудке у Марка уже плескался целый литр пива. Третью бутылку он прихватил с собой, намереваясь доесть ту застоявшуюся гречку, запивая ее холодным пивком. Правда, сочетание было не слишком удачным, если не сказать, что отвратительным.

Как только парень открыл страницу с сайтом, то сразу увидел оповещение об одном новом сообщении. Отправитель не стал для него сюрпризом. Юлия оставила ему сообщение:

"Конечно, давай! Как меня зовут ты уже, скорее всего, увидел... Ого! Ты же из моего города!"

Несмотря на поздний час, девушка оказалась в сети. Так и не пожевав гречки, Марк сразу откупорил бутылку пива и, сделав внушительный глоток, написал ответ:

"Заметил, само собой. Да, похоже, из одного города. Давай, расскажи что-нибудь о себе, учишься или работаешь?"

"Отправить".

Странное ощущение завладело его телом, и выпитый алкоголь был тут совершенно не при делах. Это было похоже на что-то теплое и мягкое, разливавшееся по всему телу и греющее изнутри. Мысли покинули разум, не оставив ничего, кроме образа девушки с большими голубыми глазами, которая смотрела на него с фотографии. Марку показалось, что она находится намного ближе, чем ему казалось. Словно она сидела тут, в этой комнате, и разговаривала с ним. Он бы даже смог поклясться, что слышит ее голос!

"И учусь и работаю, — писала Юлия в ответ. — Одним словом ничего интересного. Расскажи что-нибудь о себе..."

Их переписка продолжалась очень долго. Марк, охваченный неведомой силой, просто не мог оторваться от клавиатуры, стуча по клавишам и набивая слова. Это был один из тех восхитительных моментов, когда нить времени ускользает от тебя, окружающая действительность меркнет, оставляя лишь светящийся голубой экран перед твоими глазами. И правда, нить времени была потеряна, и Марк осознал, что уже очень поздно лишь тогда, когда Юлия попрощалась с ним, сославшись на то, что сильно устала и завтра рано вставать.

Марк выключил компьютер, и поднялся со стула. Он вспомнил, что так и не посмотрел новости, как обычно. Эта Юлия, словно, вырвала кусок времени из его скромной жизни, заполнив эту рваную рану своим присутствием. Казалось, ее голос до сих пор звучит в голове, говоря вслух те слова, что Марк видел на странице "Тривиума".

Сильно разболелась голова. Пульсирующая боль возникла где-то в затылке, и уже начинала потихоньку прокрадываться ко лбу. Складывалось ощущение, что мозгу вдруг стало тесно в черепной коробке, и теперь орган пытается расширить тесную темницу. Свалив все на тяжелый рабочий день, Марк выключил в комнате свет, стянул с себя майку и джинсы, небрежно швырнул их на стул в углу комнаты, который служил местом складирования вещей, которые еще можно было надеть. Парень откинул одеяло и повалился на кровать.

Странный озноб охватил все его тело. Окно было плотно закрыто, да и дверь тоже. Марк плотнее укутался в одеяло, и, подтянув ноги поближе к животу, закрыл глаза. На веки, словно, навалилось что-то тяжелое, и парень понял, что вот-вот провалится в сон. Голова все еще трещала, но это не помешало ему заснуть. На пару секунд перед глазами возникла красивая девушка со светлыми волосами. Ее большие голые глаза были устремлены на Марка, а на губах застыла улыбка. Парень хотел было прикоснуться к ней, но в этот миг чудесное видение сменила абсолютная тьма, погружая парня в царство сновидений.

Этой ночью ему снились страшные сны. Он не запомнил их полностью, и наутро мог вспомнить лишь их обрывки. Вспомнилось, как он бежал по темной пустой улице, словно спасаясь от кого-то. Марк искал место, где можно спрятаться, но все двери в домах были заперты и, ни в одном окне не горел свет. С ужасом парень оборачивался назад, но улица, как и прежде, была абсолютно пуста. Наконец, он увидел, как из-за поворота показалась полицейская машина. Внутри сидели двое полицейских, один из которых вел автомобиль, а второй в это время попивал дешевый кофе из картонного стаканчика. Их лица были перекошенным от злости, и Марк во сне догадался, что именно это и были его преследователи. Ему вспомнилась тяжелая железная дверь, на которую он навалился всем телом, завидев преследователей. Дверь долго не поддавалась, отказываясь впускать молодого человека внутрь, но в итоге сдалась, громко скрипнула, и парень юркнул в темноту.

И тут, мрачный город, злобные полицейские, растворились, уступив место совершенно иной декорации. Марк увидел перед собой пещеру, и очень узкий проход внутрь. Тем не менее, он смог пролезть через небольшую расщелину и оказался среди каменных стен. Там внутри были люди. Они организовали подобие лагеря, и, судя по всему, жили среди холодных каменных глыб.
Марк услышал голос. Нет, даже не голос, а самый настоящий рык! Парень оглянулся, но его взору предстала лишь необъятная темнота, сковавшая каменные своды пещеры. В этой непроглядной тьме кто-то был, и словно ждал появления бедолаги на сцене. Парень кричал, подбегал к людям, пытаясь предупредить их об опасности, но те в ответ лишь бесстрастно глядели на него, словно присутствие монстров возле них не было чем-то необычным.

Неожиданно, обитатели пещеры начали падать один за другим на холодный каменный пол. Марк почувствовал, что монстры вышли из тени, и теперь стоят за его спиной в ожидании. Люди, пролежав на полу несколько секунд, начинали подниматься, бормоча что-то невнятное. Марк смотрел в их лица, и понимал, что они мертвы! Их лики были изуродованы, кожа рвалась, некоторые утратили свои глаза, носы... Марк побежал прочь от этого кошмара, углубляясь в недра таинственной пещеры. Он все бежал и бежал, надеясь скрыться, но слышал за своей спиной грузные шаги и отвратительные крики этих существ...

Марк проснулся весь в поту. Откинув с себя одеяло, он медленно встал с кровати. Голова все также болела, и немного подташнивало. Парень протопал на кухню, даже не удосужившись надеть тапки. Он налил себе стакан холодной воды и осушил ее одним глотком. Бросив взгляд на часы, он отметил, что было только начало пятого.

Решив унять головную боль, Марк принял одну таблетку обезболивающего и запил еще одним стаканом воды.

Кухня у них была небольшая, но им вдвоем хватало. Да и обстановка здесь была не столь шикарная. Небольшой столик подпирал стену, на котором они с матерью кушали. В углу стола вечно валялась какая-нибудь макулатура, вроде неразгаданных сканвордов или листков с какими-то телефонами. С другой стороны размещалась плита, столик для резки и раковина. А рядом со всем этим добром, стоял в гордом одиночестве большой холодильник.

За окном было темно, а в доме напротив, Марк заметил два или три окна, в которых горел свет.

«Что-то я совсем расклеился»,– подумал он.

В итоге он все свалил на то, что просто перетрудился за последнюю неделю. Вот и все.

Парень потопал обратно в комнату, надеясь еще немного поспать. Внимание его привлек темный экран компьютера. Он, подобно магниту, манил заспанного пользователя к себе. Марк протер глаза и подошел к нему, не в силах перечить его настойчивой воле. Парень ткнул на кнопку включения, и сразу же за этим услышал привычный шум машины.

Как только экран загорелся привычным голубым светом, Марк сразу же полез в браузер и щелкнул на уже знакомую закладку. Перед его глазами предстал "Тривиум", как всегда насыщенный информацией, но сейчас, в столь ранний час, совершенно брошенный людьми.

Марк пощелкал по страницам, не забыв посетить страницу Юлии Левиной. Но в онлайне не оказалось никого, ведь все мирно спали в своих теплых постельках, ожидая начала рабочего дня. Оно и не удивительно, в такой ранний час, разве что сумасшедший будет торчать перед экраном компьютера.

Так и не обнаружив ничего интересного, Марк нажал на кнопку, тем самым выключив компьютер. Машина еще пару секунд погудела, а затем смолкла, погрузив комнату в тишину. Пытаясь унять тошноту, парень лег на кровать, накрыв одеялом лишь ноги. Он закрыл глаза и попытался уснуть, ведь впереди его ждал долгий день...

III

Прозвучал звонок, означающий окончание перерыва и зовущий студентов на шестую пару. Многие тут же засуетились, направляясь в сторону аудиторий, дожевывая на ходу булочку, купленную в университетской столовой. Другие, у которых пары уже закончились, столпились на первом этаже, накидывали куртки, либо стояли небольшими кучками, что-то оживленно обсуждая. В эту минуту, те, которые спешили на пары, скорее всего, завидовали тем, кто уже отучился. Опаздывающие уже не шли, а бежали, опасаясь гнева преподавателя. Надо признать, что студенты вообще такие существа, которые всегда спешат, но везде умудряются опаздывать.

Марк неспеша шел по холлу, перекинув сумку через плечо. Около дверей он заметил Виктора Коваленко, который высматривал кого-то в толпе студентов. Парень помахал рукой, привлекая его внимание. Тот на секунду остановился на нем глазами, и только потом улыбнулся, помахав в ответ.

— Давно ждешь? — поинтересовался Марк, подходя к товарищу.

— Не очень, — признался Коваленко, и весело загоготал, приветствуя своего знакомого.

Парень улыбнулся, и они вдвоем прошли через турникет, пропускающий и выпускающий студентов по специальным пропускам. На улице, на удивление, было морозно и солнечно. Сегодня выдался один из тех немногих январских деньков, когда солнце светило, не желая уступать место свинцовым тучам. Под ногами хрустел свежевыпавший снег.

Виктор учился на первом курсе, в то время как Марк, уже был на втором. Они ходили домой вместе, когда их расписание совпадало. Вот и в этот раз Коваленко подождал его около входных дверей, зная, что и у него пары закончились.

— Как там дела на учебе? — поинтересовался Виктор, сжимая в руках свою сумку с книгами и тетрадками. Парень все время улыбался, в не зависимости от того, была причина улыбаться или же нет. Вот и сейчас на его лице расплылась улыбка, обнажив кривые зубы, которые пришли бы по вкусу стоматологу.

— Да, как обычно, — уклончиво ответил Марк. — На лекции чуть не заснул. А в пятницу зачет...

— Готовиться значит будешь?

— Само собой, — теперь настало время Марка улыбаться, ведь в этот раз, к зачету он готовиться не собирался. Впрочем, как и обычно.

Виктор в ответ громко засмеялся, а после начал рассказывать какой-то забавный случай, имевший место сегодняшним утром. Марк лишь в определенных местах его повествования кивал головой, словно рассказ очень интересовал его, но де факто, он ничего не запомнил из рассказанного Коваленко.

Они подошли к автобусной остановке. Людей было тут немного, и скорее всего, автобус ушел совсем недавно. Ребята встали в стороне от других. Марк задумался, вспоминая Юлию. Он увидел ее светлые волосы, обрамляющие милое личико с большими голубыми глазами. Девушка улыбалась, и что-то рассказывала. Но разобрать то, что она говорила, было практически невозможно, потому что ее слова странным образом растягивались и искажались. Чувство реальности ускользало, и Марк осознал, что теряет связь с внешним миром.

— Чем будешь заниматься сегодня? — спросил Виктор, разорвав, чересчур затянувшуюся паузу. Он чувствовал себя несколько неловко, хотя всегда в обществе Марка ощущал себя свободно. Он был открытым человеком, который постоянно что-нибудь рассказывал, шутил и вообще, в компании с ним было легко. Но сегодня поведение товарища показалось ему странным, словно на душе у того был какой-то груз.

Марк встрепенулся, вырванный из рассыпающейся иллюзии. Он пустыми глазами посмотрел на Виктора, не найдясь, что ответить. Сказанное, медленно доходило до него, но он по-прежнему молчал, судорожно пытаясь придумать нужную отговорку.

— Ну... готовиться, — нашелся парень. Звучало глупо и предсказуемо, но это единственное до чего он додумался, восстановив в памяти обрывки недавнего разговора.

— Это правильно, — Коваленко заражал как конь, и достал пачку сигарет, намереваясь покурить. Он, скорее всего, догадался, что Марк был не до конца искренен с ним, но, тем не менее, сделал вид, что поверил. Марк глубоко вздохнул, но промолчал. Он хотел, чтобы поскорее пришел их автобус и довез до дома, где они с Виктором распрощаются, и никто не будет приставать с вопросами. Коваленко, конечно, парень был веселый, но сейчас, лишь хотелось оказаться дома, включить компьютер и написать Юлии.

— Я думал сходить куда-нибудь, — проговорила Виктор, затягиваясь сигареткой. — Погода, смотри какая... Кто знает, будет ли еще такая.

— Давай потом? — предложил Марк, надеясь на согласие со стороны товарища. По крайней мере, сегодня его никто не потревожит. Да и на работу не нужно было, ведь сегодня был заслуженный выходной.

— Потом, так потом, — Коваленко снова заржал, словно и ожидал такого ответа. Хотя кто знает, может это у него защитная реакция была такая, дабы не показывать свое разочарование.

Подошел автобус. Люди потянулись к открывающимся дверям, залезая внутрь салона. Марк пропустил Виктора вперед, а сам зашел вслед за ним. Пропихиваясь сквозь народ, Марк мечтал оказаться поскорее дома, что-нибудь перекусить, и засесть в "Тривиум". Он надеялся, что Юля окажется в сети, и они поболтают. Очень надеялся.

***

Левина оказалась не в сети. Значок на ее странице был серым. Марк разочарованно вздохнул, ведь он так ожидал увидеть ее на сайте. Он решил занять себя чем-нибудь, в ожидании девушки. Под руку тут же попался учебник экономики, по которому и должен быть зачет на этой неделе. Именно подготовкой Марк и решил заняться.

Но стоило ему открыть книгу, как раздался щелчок. Это был сигнал, оповещающий о новом сообщении. Бросив учебник на кровать, Марк ринулся к компьютеру, протянув руку к мышке. К его счастью, это написала Юля. Марку даже не показалось странным то, что сообщение пришло как раз после того, как значок на его собственной странице засветился зеленым. Словно девушка, по ту сторону экрана, сидела и ждала, когда парень зайдет на сайт.

Все дальнейшее произошло по уже знакомому сценарию — Марк общался с девушкой очень долго, забыв абсолютно обо всем на свете. У них было столько тем для разговоров, что этому можно было только подивиться. Юля рассказывала много о себе, и Марк отвечал ей тем же. Общение затягивало его с неистовой силой, заставляя забыть о прошедшем времени.

Пальцы дрожали, когда Марк стучал по клавишам. Непонятная дрожь овладела его телом, но он старался не обращать на это внимания, не желая отпускать от себя девушку. Но это было лишь началом чего-то большого, и уж точно, неприятного. Уже очень скоро вернулась вчерашняя головная боль, сжав в железные тиски его череп. Тошнота подкатила к горлу, и во рту появился привкус желчи.
«Выжатый как лимон». Именно так Марк себя и чувствовал, хотя, перебирая собственные воспоминания, не смог припомнить, что же так сильно могло его утомить. Первое что пришло ему в голову – он заболел. Да, так и есть. Он просто простыл, ведь погода на улице не самая приятная. Подхватил какую-то заразу в метро, вот его здоровье и пошатнулось. Ну, ничего! Горячий чай и пара таблеток обезболивающего немного смогут исправить ситуацию.

Договорившись сам с собой о том, что чуть позже сделает себе кружку горячего чая и примет что-нибудь от головы, Марк успокоился. Он развалился в кресле и ждал ответа.

Самочувствие все ухудшалось и ухудшалось. Марк решил, что лучше будет лечь, ведь тошнота и головная боль не давали ему покоя. Он написал девушке, что плохо себя чувствует, и попрощался с ней, пообещав, что напишет завтра. Юля в ответ пожелала ему скорейшего выздоровления, и послала сердечко. У Марка внутри все загорелось, и непонятно было, толи это от болезни, толи от нахлынувших эмоций.

Он поднялся со стула, даже не выключив компьютер. Голова кружилась, и парень еле стоял на ногах. Он пошатнулся, и, зажав рукой рот, лег на кровать, стараясь унять тошноту. Внутрь, словно залили раскаленный металл, обжигающий все органы. Перед глазами все кружилось и вертелось, словно парня посадили в центрифугу. В этом чудовищном круговороте, кружились образы, вытекающие из глубин сознания. Они перемешивались между собой, превращаясь в единую массу, из которой ничего невозможно было понять.

Настал предел, и Марк уже не мог сдерживать бурлящие в его желудке рвотные массы. Его кишки, словно скрутили в тугой узел, и изо рта вырвался поток желтой отвратительной жижи. Парень наклонился, и изверг содержимое желудка на ковер. Вместе с рвотой, вышел его, не успевший перевариться, ужин. Живот скрутило еще раз, и наружу извергалась еще порция содержимого желудка, но только в этот раз это была одна вода, вперемешку с желчью. Вслед за ними еще один спазм, и снова на ковер полилась вода, из распахнутого рта.

Освободив желудок, Марк откинулся на подушку, не в силах даже пошевелиться. Рвота принесла некоторое облегчение, и хотя бы больше не тошнило. Однако, все тело, словно сковало, и бил чудовищный озноб. Не найдя в себе сил подняться и раздеться, Марк заполз под одеяло, и свернувшись калачиком, заснул.

IV

– Ты меня вообще слушаешь?

Голос прозвучал, как гром среди ясного неба. Евгения вздрогнула и вопросительно посмотрела на Лизавету.

– Ну, – сконфузилась Лизавета. – У тебя было такое озадаченное выражение лица, что я уж было подумала, что ты ушла куда-то в себя.

– Ничего страшного, – отмахнулась Евгения, и качнула головой. – Просто я… задумалась.

Было около двух часов ночи. Евгения Викторовна и сестра ее Лизавета, сидели на кухне и разговаривали. Разговор о чем только ни шел: и о семье, и о проблемах, и даже о политике! Одним словом болтали про все, что их каким-либо образом касалось.

На дворе стоял январь, по мнению Евгении Викторовны, самый холодный месяц зимы. Ее, наконец, отпустили в отпуск, после протяженного рабочего года без отдыха. Выходные она в счет не брала, потому что они пролетали у нее очень быстро, и насладиться отдыхом, двух дней ей попросту не хватало. Из двух, отпущенных ей недель, Евгения решила отвести одну поездке к своей сестре, у которой она не была уже, по крайней мере, лет пять. Что же, и то неплохо. Зато, наконец, повидались…

Евгении было уж сорок три, и самые лучшие годы своей жизни она провела именно со своей сестрой. Она с улыбкой вспоминала те времена, когда они только начинали курить, ночи проводили на дискотеках в клубах, а утром просыпались с тяжелой головой и пытались вспомнить, что же было прошлой ночью. Квартиру в Москве Евгения Викторовна оставила на совести сына, в котором она точно не сомневалась. Марк рос прилежным молодым человеком, всегда аккуратно ко всему относился, да и беспорядок не любил. Так что она была в нем уверена на все сто пятьдесят процентов.

В дочке, которую звали Маргарита, или попросту Рита, как все домашние ее звали, она разочаровалась около года назад, когда та связалась с какими-то парнем, который Евгении совсем не нравился. Как же его зовут… Олег? Да, точно, так оно и есть.

Так вот, этот Олег, как считала Евгения, был не самым хорошим парнем. Нигде он не работал, а все что интересовало его в жизни – это его мотоцикл. Олег был из тех ребят, которые рассекают по просторам дорог на блестящем мотоцикле, носят черные кожаные куртки, слушают на всю громкость какой-нибудь АйСиДиСи, а после всего, заехав в бар, заходят в него с деловым видом, подходят к барной стойке и, трахнув по ней кулаком орут: «Пива мне!».

Помимо всего этого, из его уст постоянно лилась какая-то несвязная брань, и о его воспитании говорить не приходилось. Да и перегаром от него несло за километр, можно было даже не принюхиваться. Евгения Викторовна вспомнила, как это тип, однажды, пытался с ней разговориться, и начал травить какие-то старые пошлые анекдоты, над которыми, скорее всего, смеялся еще ее дед. С тех пор она старалась не иметь дела с этим увальнем, да и своей дочери желала делать то же самое.

Однако, что же он ей там наговорил, было известно одному лишь Господу, потому что мать, она категорически слушать не желала, а после, и вовсе к нему переехала. Что тут скажешь… Не думает она совершенно ни о чем.

Да, честно говоря, Евгения не понимала не только свою дочь, но и всю нынешнюю молодежь. Они уже не такие, какой была она сама в молодости. Сейчас они постоянно торчат в своем Интернете, готовы не вылезать оттуда сутками. Уж она не знала, что такого они там делают, но факт оставался фактом.

«В тюрьме столько не сидят, – думала Евгения Викторовна. – Сколько вы в Интернете».

Пару месяцев назад переполошили народ о грядущем Конце Света. А зачем ждать? Вот, все здесь. Отключите, вы, Интернет, будет настоящий Конец Света…

Однако сейчас все было более-менее хорошо, Евгения отдыхала, а все остальное уже не так важно. Как говорила одна ее хорошая подруга: «Лови момент». И она ловила. Ну, или, по крайней мере, пыталась. Потому что ее семья – вот что имело для нее в жизни смысл. Больше ничего.

Она мечтала о том, чтобы Марк и Рита добились чего-то большего, чем она сама, в жизни. Чтобы выросли, сделали карьеру, завели семью и наградили ее внуками. Она мечтала о том, чтобы ее жизнь однажды наладилась, и, проснувшись одним ранним утром, она улыбнется утренним лучам солнца. И она мечтала перестать мечтать.

– Быстро неделя-то пролетела, – с грустью заметила Лизавета. – Очень быстро…

– Да, – протянула Евгения, томно окинув взглядов скромную сестрицыну кухоньку.

– Уезжаешь скоро?

Евгения удивленно посмотрела на сестру:

– А что, ты меня уже выгоняешь?

Лизавета рассмеялась.

– Нет, само собой нет, – быстро затараторила она. – Просто я знаю, что скоро ты уже домой соберешься.

Евгения Викторовна тоже улыбнулась.

– Да, – вздохнув, заключила она. – Завтра вечером. Сама понимаешь, Марк там совершенно один, скучает, наверное.

– Ой, – отмахнулась Лизавета. – Знаю я его! Скорее всего, как обычно с друзьями развлекается. Они сейчас все такие.

– Может, – согласилась Евгения. – Может спать? Уже начало третьего, глаза слипаются…

Лизавета обернулась и посмотрела на часы.

– Да уж, – протянула она. – И правда. Пойдем уже.

И она издала какой-то сдавленный смешок. Евгения в свою очередь тоже одарила ее улыбкой:

– Вечно тебя, то в койку не загонишь, а то из нее не выгонишь.

Они в один голос рассмеялись, затем встали из-за стола и отправились в спальню. Было десять минут третьего.

V

Эта ночь для Марка оказалась намного хуже предыдущей. Все тело бедолаги охватил чудовищный озноб, порожденный таким же чудовищным жаром, который казалось, готов был спалить все внутренности парня в одну единственную минуту. Мозг в черепной коробке уж закипал, как кусок мяса в кастрюле, и цепочки мыслей рвались, как гнилые нитки. Марк спал довольно беспокойно, если это было возможно назвать сном – просыпался каждые десять минут, то от разрывающей головной боли, то от бурления в животе, а то и вовсе от страха, что над ним кто-то стоит. И тут-то каждая вещь в обстановке его комнаты, казалось ужасным ночным привидением, забравшимся к нему лишь с единственной целью – испугать до дрожи в коленках и седых волосков на голове. Стул, с наваленной на него грязной одеждой, показался Марку сгорбленным стариком с длинной бородой и искореженным лицом; под компьютерным столом, ему привиделся юркий карлик-домовой, будто смотрящий на парня из глубины темного угла; а в зеркальной глади зеркала, что располагалось в другом конце комнаты, ему чудились долговязые тени, словно покачивающаяся в такт тиканья часов, и пристально наблюдавшие за ним.

Если бы Марк в ту минуту померил бы температуру собственного тела, то, несомненно, удивился бы ужасающим цифрам, которых разгоряченная ртуть достигла бы на цифровом делении. Но бедолага и не думал подниматься с постели, лишь с каждый новым своим пробуждением бросал взгляд на настенные часы и, обнаруживая, что времени прошло всего несколько минут, снова укутывался в свое ватное одеяло. Лежа в темноте ночи, Марк сравнивал себя с белым похоронным саваном, брошенным в огонь – все тело весило не более пяти грамм, он чувствовал легкость в каждом своем члене, но и рядом с тем, он полыхал огнем, огнем внутренним, который сжигал его изнутри.

В голове промелькнула мимолетная мысль (прежде чем сгореть в пламени лихорадки, как и другие подобные ей), что это всего лишь отравление, и ничего страшного в этом нет. Марк пытался припомнить, хоть это и было сложно, что же в последние дни он ел такого, что могло положить его в постель, да еще и в таком скверном самочувствии. Но ничего в голову не пришло, единственно, проклятая гречка могла стать причиной (ведь более ничего Марк не ел за эти дни), но гречка, как известно, портится долго, особенно если стоит в холодильнике. Так, что и эта мысль была отметена. Но стоит заметить, что все это было слишком уж выражено для обычного отравления, и даже сам Марк начал сомневаться в своих заключениях. Уж несколько дней с бедным парнем творилось что-то неладное, и он это прочувствовал в полной мере. А самое ужасающее было во всей это болезни то, что с каждым днем ему становилось все хуже и хуже! Словно в глотку ему засунули резиновую трубку, и чрез нее высасывали постепенно все его внутренности, всю его кровь, да чёрт возьми, всю его душу, наконец! Все это казалось лишь сумасшествием, порожденным лихорадкой, но чувствовал Марк в ту минуту себя именно так.

Только около трех часов ночи, он смог уснуть. Весь остаток ночи его мучили жуткие кошмары. Утром, он уж не мог вспомнить, что же ему снилось, и лишь как напоминание, остались бессвязные обрывки снов в воспаленном мозгу, пораженном больным сознанием. Все, что осталось в его памяти, это то, как постоянно от кого-то бежал, словно, за ним по пятам следовали мрачные тени, готовые настигнуть свою жертву в любую секунду. Какие-то темные улицы... И снова пред его глазами эта жуткая пещера со своим узким проходом! Как мотылек летит на пламя свечи, так и Марк бросился в эту пещеру, будто кто-то звал его туда, словно неведомая человеку сила затягивала его в свои стальные объятия.

И снова пред глазами его оказались развалины, и снова он увидел там людей. Они бродили под каменными сводами пещеры, бормотали что-то невнятное, и казалось, чего-то ожидали. Но в этот раз все было иначе, и гость знал, куда идти следует, словно невидимая нить тянула его за собой к одной-единственной цели. Марк вспомнил, что в руке в ту секунду у него оказался пистолет, очень похожий на игрушечный – непропорциональный, с коротким и узким дулом, и широкой рукоятью, и что еще удалось вынести из сна, так это то, что пистолет тот был покрыт золотистой краской, приятно поблескивавшей в полутьме пещеры.

Пока Марк шел по темным извилистым проходам пещеры, он стрелял из этого пистолета по обитателям этого темного царства, в этих людей, снующих туда-сюда. Люди эти, падали замертво на землю, но в ту же секунду поднимались, и лица их искажались; кожа рвалась, словно по швам, и из рваных ран вытекала отвратительная багровая жижа; скелет деформировался буквально за секунды, искажая настолько человеческий облик, что людьми этих созданий уж и не назвать было. Этих ужасных, оживших трупов там были десятки, а может даже сотни! Но Марк смог убежать от них, и найти какой-то подземный город (наподобие тех, что фантасты описывают в своих произведениях), и там он нашел живых людей, которые укрывались в этом городе от кошмарных созданий. Но люди, завидев Марка, начали кричать, и крику их вторил злобный рык, который издавали трупы, выползавшие из всех темных углов этого таинственного места. Парень видел их покачивающуюся походку, и тянущиеся к нему самому руки, эти бледные мерзкие руки, с нарывами и с облезшей кожей.

Марк проснулся. Он увидел свой стул, на котором беспорядочно были набросаны вещи. Рядом со стулом валялась сумка, из которой высыпались тетради, и еще какие-то вещи. В комнате горел свет. Компьютер жужжал, все еще работая, а экран светился приятным голубым светом. Марк почувствовал во рту противный привкус, напоминавший о событиях минувшего вечера. Парень медленно поднялся с постели, поставил ноги на ковер, стараясь не вляпаться в лужу отвратительной жижи. Голова закружилась, и в висках запульсировало. Он поднялся и поплелся на кухню, на ходу тряхнув головой, пытаясь избавиться от обрывков сна.

Кинув взгляд на часы, Марк отметил, что было только пять часов. Парень уселся на стул, со стаканом воды в руке и уставился в темный коридор. В голове кружились разные мысли, и собрать их в кучу не получалось. Болезнь совершенно не радовала, выдрав из тела все силы. Пальцы, сжимавшие стеклянный стакан, дрожали. Марку показалось, что его глаза опухли, но скорее всего, это было связано с ночью, украшенной мрачными кошмарами.

Единственным звуком, наполнявшим маленькую кухню, был звук часов. Секунды ускользали, унося время вперед, и лишь Марк не менял позу, погружённый в свои мысли. Он подумал, что стоит сегодня остаться дома и не ходить на учебу. При нынешнем состоянии, это будет настоящей пыткой, и не факт, что еще один приступ рвоты не застанет его в самый неподходящий момент. На работу он позвонит после обеда, и скажет, что сегодня не выйдет.

Он вспомнил и о Юлии. Мысли о ней несколько разогнали гнетущую действительность, принеся немного теплоты. Марк буквально почувствовал, как по его телу расплывается это тепло, согревая бьющиеся в ознобе органы. Прекрасные голубые глаза смотрели прямо на Марка, словно видели его насквозь. В этих глазах читались светлые и добрые чувства, которые переполняли и его самого.

Он оставил стакан на столе, и пошел в комнату. Зайдя в комнату, Марк подумал, что позже, когда он почувствует себя лучше, стоит немного прибраться. Беспорядок в квартире творился тот еще! Мать бы быстро тут порядок навела, если бы оказалась в эту минуту дома. Но к счастью, или, к сожалению, ее рядом не оказалось, и напоминала она о своем существовании, лишь редкими звонками, и уверениями, что скоро вернется.

Выключив свет, Марк стянул с себя джинсы и не глядя, кинул их на пол. Он лег, накрылся одеялом и перевернулся на бок. Головная боль немного поутихла, и это, несомненно, радовало. Успокаивая себя, Марк подумал, что как только проснется, стоит зайти в «Тривиум» и написать Юлии о своих ночных ужасах, которые сжали его в своих лапах минувшей ночью. Девушка будет ждать его в «онлайне», надеясь получить весточку о самочувствии, и он непременно напишет. Он же обещал.

VI

Проснулся Марк где-то около двух часов дня. Проснулся не от того, что выспался, а от того, что к горлу подкатила тошнота. Издав горловой звук, парень склонился с дивана, извергая из своей глотки поток воды. Уже нечем было рвать, так как со вчерашнего дня в его желудок не попало и крошки. Живот чудовищно скрутило, словно все кишки завязали в крепкий узел. Марк измученно застонал и перевернулся на бок.

С утра он нашел в себе силы и позвонил Коваленко, сообщил ему о своем недуге. Товарищ, судя по голосу, очень обеспокоился этим сообщением (хоть и ржал в трубку, как обычно) и, несмотря на уговоры со стороны Марка, пообещал зайти вечером и проведать больного. На самом деле, последнее, что ему сейчас хотелось, так это видеть Коваленко у себя в квартире. Дело даже было не в том, что он именно его не хотел видеть, а в том, что не хотелось, чтобы Виктор видел его в таком жалком состоянии. К тому же, желтая лужица отвратительного месива, успела присохнуть к ворсу ковра, и быстро оттереть ее не представлялось возможным.

Марк думал и дальше лежать в постели, опасаясь очередного приступа рвоты, но сухость во рту, и переполненный мочевой пузырь, призывали его подняться и утолить необходимые потребности. Ко всему прочему, заурчал желудок, как бы напоминая своему хозяину, что болезнь болезнью, а обед по расписанию. Это было довольно странное чувство, особо с учетом того, что Марку лишь стоило представить любую пищу в мыслях, как в горле вставал отвратительный ком, и начинало тошнить.

Волей-неволей, пришлось подниматься. Он это проделал очень осторожно, стараясь не потревожить больной живот и не вызвать тем самым, неприятные последствия. Парень натянул джинсы, и потопал на кухню. На столе так и стоял наполовину опустошенный стакан с водой, который Марк не убрал ранним утром. Секунду спустя, сосуд уже был у парня в руках, который намеревался дополнить его водой из чайника, дабы смочить иссушенную глотку. Но болезнь внесла свои коррективы в его намерения. Живот скрутило адским узлом, словно сжав все внутренние органы. Парень вскрикнул от неожиданности, и выронил стакан из рук. Сосуд упал на пол, но не разбился, и покатился по коричневому линолеумуму. Парень, не обратив на это внимания, схватился за низ живота, и оперевшись на кухонный стол, застонал от бессилия. Голова закружилась, а во рту почувствовался привкус желчи. Осознав, что этот поход на кухню был однозначно лишним, Марк, продолжая держаться за живот, медленно побрел обратно в комнату.

Тьма в коридоре сгустилась. По крайней мере, так показалось Марку. Она словно ожила, шевелилась и что-то шептала. Казалось там внутри, сидели сотни маленьких существ, чьи маленькие глазки были обращены на измученного жильца этой маленькой квартирки. Марк почувствовал чужое присутствие в этих стенах, хотя, скорее всего, это были лишь проявления паранойи, вызванной отвратным самочувствием.

Марк схватился за стену, боясь, что рухнет на пол. Силы стремительно покидали тело, и казалось, еще пара минут, и он завалится прямо тут, посреди коридора. Желудок скрутило с новой силой, и парень, впившись пальцами в брюшную стенку, громко застонал, оперевшись спиной на стену. Он потихоньку сполз на пол, изнемогая от чудовищной боли, схватившей его в свои железные тиски.

"Расскажи что-нибудь о себе..."

Голос, словно прозвучал из глубин подсознания, разрывая собой существующую реальность. Марку этот голос был противен, и он яростно потряс головой, стараясь избавиться от наваждения. Голос произнес еще что-то, но слова были исковерканы и, разобрать что-либо не представлялось возможным. Создавалось впечатление, что эта речь была записана на магнитную кассету, пленка в которой зажевалась, и запись исказилась невообразимым образом.

Живот свело в очередном спазме, и в ту же секунду глотку разорвало безумным приступом рвоты. Струя воды вырвалась из его рта, прямо как из гейзера. Желудок сводило все новыми приступами, но снаружи оказывалась одна вода, ведь это единственное, что осталось в организме. Рвать уже было нечем, но желудок продолжал изворачиваться в кошмарных приступах. Марк пополз в направлении комнаты, собрав в себе последние силы. Слабость овладела всем его телом, приказывая упасть и не шевелиться. Его жизнь, подобно спирту на открытом воздухе, стремительно испарялась.

В этом ужасном состоянии, Марку представилась Юлия, такая красивая и резко контрастирующая с ним самим. Он словно, увидел ее пред глазами. Девушка медленно повернулась и посмотрела своими голубыми глазами на Марка, ползущего по коридору, стремящегося скорее добраться до постели. Наверное, он отдал бы душу за то, чтобы Юлия оказалась в этот тяжелый момент рядом с ним. Подруга по переписке, всего за небольшое время стала значимой в его жизни, она была в этом мире, как глоток свежей воды. Ее глаза были источником теплоты, а ее светлые волосы, подобно убежищу, могли спрятать в себе от навалившихся трудностей.

Вот и его постель. Марк, собрав последние силы, ухватился за свисавшее одеяло, и потянул его на себя, надеясь подняться. Но вместо этого, одеяло лишь соскользнуло, оказавшись на полу вместе со своим владельцем. Марк отшвырнул его от себя, и предпринял новую попытку забраться на кровать. Он вцепился пальцами в деревянный бортик, и подтянул изнеможденное тело.

За своими попытками оказаться на кровати, Марк даже позабыл о переполненном мочевом пузыре. А орган, в свою очередь, не в силах больше сдерживать переполнившую его жидкость, внезапно расслабился, пуская по мочеточникам мочу. На Марка накатило резкое осознание того что это было, но слишком поздно – он почувствовал, что по ногам потекло что-то теплое. Какое-то время он лежал без движений, а после, когда мочевой пузырь закончил свое дело, он почувствовал небольшое пощипывание в паху. Не обращая на это внимания, больной продолжил свои попытки забраться на кровать. Наконец, он смог достигнуть желаемого, и перевалив свое беспомощное тело через бортик, распластался на помятой простыне.

Сил не было даже на то, чтобы улечься в удобную позу. Парень так и остался лежать, раскинув руки в стороны. Его тело было похоже на лимон, из которого выжали весь сок, и теперь от него осталась одна лишь оболочка. Болезнь вымотала парня так, как только смогла. Пораженный чудовищной болью в висках, и с кишками, завернутыми в тугой узел, Марк уснул, провалился в сон, даже не осознав этого.

VII

Смогилев извлек из заднего кармана брюк блокнот, указательным пальцем открыл его где-то на середине, и сделал в нем пометку.
— Так, что ты говоришь, тут произошло? — Смогилев поднял глаза и внимательно посмотрел на лейтенанта Михайлова. Лицо следователя сохранило бесстрастное выражение, которым он всегда встречал неприятности на работе. И этот случай, не был исключением.

Михайлова раздражало безразличие Смогилева, а на фоне этой жуткой сцены, казалось до безобразия циничным. Он бы не назвал следователя мизантропом, скорее это было проявление профессиональной деформации, которой подвергся Смогилев за долгие годы работы в полиции.

— Александр Сергеевич, — проговорил Михайлов, старясь придать своему голосу непринужденность. — А Вы разве сами не видите?

Смогилев осмотрел своими маленькими серыми глазками место преступления, остановившись на двух трупах, накрытых пленкой. Его губы оставались плотно сжатыми, а в глазах читалась все то же безразличие.

— Вижу, — ответил следователь, возвращаясь глазами к своему блокноту. — Если ты не против, я могу допросить этих двух. Эй! Дамочки! Вы ответите на пару моих вопросов?

— Это не смешно, Александр Сергеевич, — Михайлов нахмурился, явно недовольный шуткой Смогилева. Весь его вид говорил о том, что он испытывает, как минимум, неприязнь к циничному следователю и его выражениям.

— Вот видишь, молчат, — Смогилев натянуто улыбнулся. — Так что, Олег, твоя очередь говорить.

Лейтенант покачал головой, показывая тем самым, что не видит в шутках следователя ничего веселого.

—У нас два трупа, — рапортировал он, махнув головой в сторону тел, накрытых пленкой. — Полицию вызвала соседка, сообщив по телефону, что чувствует отвратительный запах из соседской квартиры. Приехал Фадеев, ну... участковый. На звонки в дверь никто не ответил, вот и решили ломать. Когда открыли, чуть ее задохнулись от смрада, повисшего здесь... Потом уже нас вызвали. И вот...

В комнате пахло действительно ужасно. Несомненно, эту вонь источали, порядком подгнившие трупы, которые провалялись здесь неизвестно сколько времени. Разглядеть деталей погибших у Смогилева не получилось — матовая поверхность пленки скрывала все подробности.

— По факту, — Михайлов глубоко вздохнул, перед тем, как продолжить отчет. — Два трупа... Но тут есть интересная особенность: один из них, намного свежее второго.

— Срок годности еще не истек? — предположил Смогилев, не отрываясь от блокнота, и записывая все подробности дела.

— Вы и дальше намерены шутить? — поинтересовался Михайлов, недовольно уставившись на следователя. Тот в ответ лишь пожал плечами. Лейтенант надул губы, но, тем не менее, продолжил:

— До меня тут побывал Ильин, ну... медэксперт. Он сказал, что один из трупов пролежал тут уже, как минимум, недели две...

— Что? — Смогилев нахмурил брови, решив, что ослышался. Теперь он понял, что имел в виду лейтенант, и шутить тут было совершенно не к месту.

— То, — Михайлов отвел глаза, словно о чем-то задумался. — Там, под пленкой, две женщины. Смерть одной из них наступила около двух недель назад, в то время как другая, умерла значительно позже. Пару дней, не больше.

Смогилев смотрел внимательно на накрытые трупы, размышляя о таком несоответствии в датах. Это было, как минимум, подозрительно, и как максимум, смахивало на какую-то мистику.

— Как зовут? — поинтересовался он, не отводя глаз от погибших.

— Кого? — встрепенулся лейтенант, застигнутый врасплох неожиданным вопросом.

— Ну не меня же! — Смогилев вскинул руки, словно обращался к самому Господу. В отличие от своего коллеги, он владел ситуацией, и мог трезво мыслить.

Михайлов полез в карман, порылся там пару секунд и извлек помятый листок. Расправив его, он внимательно изучил написанное.

— Сейчас, — он вглядывался в плохой почерк, не в силах разобрать ни слова. — Ребята пробили по базе... ну и почерк... Первую зовут Елена, фамилия Левина, семьдесят первого года рождения. На ее теле обнаружены повреждения, несовместимые с жизнью. Вторая, это ее дочь... сейчас... Господи, руки оторвать нужно за такой почерк... Ю... Юлия что ли? Да, точно.

— Юлия? — переспросил Смогилев, и губы его тронула легкая тень улыбки. — Помню, у меня подружка много лет назад была с таким именем. Сама то, конечно, так себе, зато сиськи...

— Александр Сергеевич! — возмущенно воскликнул Михайлов, покраснев. — Какое это отношение имеет к делу?

— Что? — Смогилев удивленно посмотрел на коллегу. Сейчас он был похож на большого филина.

— Ничего, — лейтенант махнул рукой, явно не намереваясь спорить со следователем. — Причина смерти Юлии нам не известна. Единственное, что я могу сообщить, так это то, что ее состояние еще хуже.

Стоит отметить весь хаос, творившейся в комнате: огромный шкаф, занимавший больше всего места в этой комнатке, был поставлен «на попа», его дверцы были распахнуты, и оттуда вывалилась практически вся одежда, которую тот некогда хранил в себе; несколько стульев были свалены в углу, а у одного отломана ножка; незастеленная кровать была усыпана осколками стекла, которые появились на ней, судя по всему, из разбитого окна; в окне же зияла черная рваная дыра, впуская в комнату холодный сентябрьский ветер, гулявший по опустошенный комнате; старый советский палас был наполовину завернут, оголяя лакированный паркет.

Смогилев захлопнул свой рабочий блокнот, сунул его в нагрудный карман, не забыв отправить туда же и ручку, которой писал. Следователь пересек комнату и подошел к трупам. Он откинул пленку с тел, и просто обомлел от увиденного. Первый труп, принадлежавший женщине лет сорока, был чудовищно изуродован: все лицо исцарапано ногтями, а больше всего досталось глазам — на их месте зияли черные кровавые дыры, лишенные глазных яблок; на шее виднелась огромная рваная рана, из которой торчали окровавленные сосуды и огрызок сонной артерии; позвоночник был вывернут, и сквозь кровавое мясо виднелись остистые отростки.

Медленно, Смогилев перевел взгляд на второй труп. Это тело принадлежало девушке, наверное, некогда красивой. Черные дыры зияли на месте глаз, точно так же, как и у первой жертвы. Ее длинные светлые волосы, пропитались кровью и теперь приобрели ржавый оттенок. Живот у девушки был разорван, и там, внутри виднелись перекрученные петли кишечника, в которых копошились опарыши. Черви ползали по внутренностям девушки, как по своему родному дому, жрали гнилое мясо и плодились. Смогилев поморщился, не в силах видеть эту жуткую картину. Он вспомнил, как однажды, будучи еще совсем мальчишкой, видел истерзанный труп пса. У бедного животного было вспорото брюхо, и там точно так же, сотнями копошились мерзкие черви. Стоит признать, что и в этом есть своя прелесть: кто-то умирает, а кто-то питается его гнилыми внутренностями.

— Мы обшарили квартиру, — сообщил Михайлов, словно напоминая о своем присутствии. — В соседней комнате нашли компьютер. Все вокруг заляпано какой-то желтой жижей, скорее всего это гной. На компьютере открыт "Тривиум". Видимо это последнее...

— Что открыто? — переспросил Смогилев, отворачиваясь от мерзких страдальцев.

— Тривиум, — повторил Михайлов.

— Что это?

— Вы не знаете что такое "Тривиум"? — лейтенант искренне удивился неосведомленности следователя.

— Если бы знал, я бы тебя не спрашивал, — Смогилев скривил губы, чувствуя себя стариком перед этим юнцом. Следователю уже было давно за пятьдесят. — "Аквариум", или как его там...

— "Тривиум", — поправил старика Михайлов. — Это социальная сеть. Вы знаете, что такое социальная сеть?

— Слышал что-то... Ну, и чего?

— Ну, так вот, там люди знакомятся с другими людьми, общаются. Знаете, я же со своей девушкой там и познакомился. Она добавилась, мы переписывались, у нее тогда еще статус такой стоял...

— Так, стоп! — Смогилев выставил вперед ладонь, показывая тем самым, что не хочет больше слушать. — Видимо, я слишком стар для этой ерунды. И что эта сеть?

—Ничего, — Михайлов пожал плечами. — Открыта на компьютере. Значит, кто-то из жертв заходил туда перед смертью.

— Очень ценная информация, — съязвил Смогилев, проходя мимо коллеги к выходу. — Совсем с ума со своим Интернетом посходили... Доложи в отдел о подробностях убийства, ведь это убийство...

— Есть, — бросил Михайлов, возвращаясь к своей работе. Он последний раз посмотрел в сторону следователя, и отметил, что и на такого бесстрастного как он, этот кошмар произвел несгладимое впечатление. Еще бы, ведь один из полицейских, с которыми лейтенант прибыл сюда, до сих пор не в силах оправиться от ужаса, в то время как его напарник все еще блевал в туалете.

Уже в коридоре, Смогилев достал из кармана свой рабочий блокнот, пробежался глазами по написанному и подумал, что сегодня будет долгая бессонная ночь...

VIII

С самого утра бушевала жуткая метель, и занесла все улицы снегом. Деревья, прогибались под жуткой силой ветра, и казалось, что еще чуть-чуть, и они смогут ветками коснуться земли. Людей совсем не было видно, хотя изредка, можно было заметить одиноко бредущую фигуру среди всей этой белоснежной пурги. Мороз же на улице крепчал. Все горожане попрятались по своим теплым уютненьким квартиркам, испугавшись непогоды, и предпочитая теплый диван и телевизор, пронизывающему ветру и тоннам снега.

Евгения Викторовна уже упаковала свой один-единственный чемодан, и сейчас молча сидела в кресле, слушая размеренное тиканье часов. «Слишком сильная метель, на расстоянии вытянутой руки впереди ничего не увидишь, – размышляла она, подперев рукой голову. – До вокзала, так то, было не далеко, но в такой беспокойный день даже бродячая собака осталась бы лежать где-нибудь…»

Евгения Викторовна ощущала какое-то странное беспокойство. Сейчас, самое меньшее из того, чего она хотела, так это оказаться на улице в эту непогоду. Но раз уж дала себе слово ехать – так отворачиваться и менять своего решения нельзя, Марк уже ждет ее.

Пару часов назад она позвонила ему и, поговорив пару минут, разузнала, что происходит у него там, как поживает без любимой мамки. Марка, судя по всему, ее телефонный звонок разбудил, потому что ответил он ей, с трудом разговаривая и теряясь в словах. Он сказал, что все относительно хорошо, единственное, на что он пожаловался, так на то, что немного приболел в последние дни, но не особо сильно. Евгения заверила его, что уже скоро приедет, что встречать ее не нужно, и наказала Марку срочно выпить обезболивающего.

Было уже около половины первого, когда вернулась Лизавета. Она ездила на вокзал, покупать билет, а на обратном пути заскочила в магазинчик, который находился недалеко от ее дома, и прикупила кое-чего сестре в поезд. Ничего такого, просто несколько булок, и прочие вкусности, которые люди обычно берут с собой в поездку.

– Вернулась? – Евгения вышла в коридор и встретила Лизавету. Та стояла и отряхивала пальто от снега. Да она же была вся белая!

– Смотрю, что хорошо там намело, – улыбнулась Евгения Викторовна.

Лизавета скинула с себя пальто:

– Да уж, метет там сегодня, дай Боже. Не советую туда сегодня выходить…

Евгения помотала головой и выставила вперед ладонь.

– Нет, нет, – сказала она – Даже не уговаривай. Я еду и точка.

– Господь с тобой, Жень, – отмахнулась Лизавета и, взяв пальто за плечики обеими руками, встряхнула его. – Езжай куда хочешь.

Снег мгновенно осыпался на пол и там же начал таять, образуя лужицы. Евгения улыбнулась и, развернувшись, потопала обратно в комнату.

– Жень! – раздался крик Лизаветы из коридора. – Ты хоть на обед останешься? Скоро Димка с дежурства вернется, вместе пообедаем!

Евгения выглянула в дверной проем.

– Нет, Лиз, спасибо, – она снова слегка улыбнулась. – Скоро уже поеду. Но за предложение спасибо.

Лизавета помотала головой, взяла сумки и побрела на кухню.

– Ты как всегда у нас, – бросила она на пути.

– Поговори мне еще! – крикнула ей вслед Евгения Викторовна и рассмеялась.

Из кухни послышался заливистый смех.

– Куда уж мне! – услышала Евгения голос сестры. – Иди, собирайся ты уже!

– У меня все собрано… Лиза!

– Что? – услышала она голос, донесшийся с кухни.

– Где телефон?

– На базе!

Евгения направилась в коридор, дабы найти телефон.

– Ты узнала расписание? – поинтересовалась она.

– Да, – прокричала ей Лизавета с кухни. – Твой поезд отбывает в четырнадцать тридцать. Смотри не опоздай, потому что следующий идет только в шестнадцать пятьдесят!

Евгения нашла телефонную трубку лежащей на тумбочке возле зеркала.

«Эх, Лиза, Лиза, – подумала она про себя. – На базе у нее…»

Она указательным пальцем быстро набрала номер. В трубке прозвучало три гудка, после чего раздался щелчок и послышался женский голос:

– Такси слушает.

– Здравствуйте, – начала Евгения. – Я хотела бы такси заказать.

– Секундочку, – ответила на то девушка, и Евгения услышала шуршание бумаги. Девушка еще пару секунд копалась на другом конце линии, после чего, наконец, заговорила снова:

– Да, какой адрес?

– Улица Революции, четвертый дом. Когда будет машина?

Девушка немного помедлила, потом, наконец, произнесла:

– Через пятнадцать минут.

– Хорошо, – сказала Евгения. – Спасибо.

Она нажала кнопку отбоя и поставила трубку на базу. Машина уже в пути, осталось только попрощаться с Лизаветой и отправляться. Пора ехать домой.

IX

Проснулся Марк уже поздним вечером. Голова трещала по швам, готовая в любую секунду разломиться. Конечности практически не слушались, даже пальцем и то было тяжело пошевелить. Кое-как поднявшись с постели, Марк отправился на кухню. После суток чудовищных мучений, настало небольшое облегчение, и удалось даже немного поесть.

Вернувшись, он первым делом включил компьютер. Нужно было как можно скорее написать Юле, и рассказать обо всем случившимся. Ведь она, наверняка, волнуется о его самочувствии. Но Марк сильно удивился, не обнаружив девушку онлайн. Значок на ее странице был серым, словно, лишенный жизни. Парень несколько раз обновил страницу, надеясь на то, что значок засветится зеленым. Однако ничего не менялось.

Марк глубоко вздохнул, и от бессилия, начал просматривать страницы друзей в поисках чего-нибудь интересного. Но это занятие было настолько скучным и неинтересным, что спустя пару минут он оставил это дело. Поводил курсором по экрану, Марк наблюдал за ним глазами. Глупое занятие, которым он занимался в часы безделья.

Из ступора его вывел телефонный звонок. Звонил мобильник на прикроватной тумбочке. Парень встал из-за стола, и направился в сторону звука. Взяв телефон, он ожидал увидеть входящий вызов от Коваленко, обещавшегося заглянуть вечером, но к изумлению, номер был совершенно ему незнаком. Марк нажал на зеленую клавишу, и, приложив трубку к уху, проговорил:

— Да?

В трубке раздалось отвратительное шуршание, словно на том конце с ним пыталось поговорить ненастроенные радио. Сквозь пелену шипения, до парня доносилась какофония непонятных звуков. Словно говоривший, находился там, где связь очень плохая, и дозвониться кому-нибудь, являлось уже большим достижением.

— Говорите, — потребовал Марк, утомленный ожиданием ответа. В его душу закралось подозрение, которое с каждой секундой превращалось в страх, неведомый, звериный страх.

Динамик продолжал разрываться от дребезжания, не позволяя звонившему, вымолвить и слова. Марк отключился, решив, что ошиблись номером. Он положил мобильник на тумбочку и уже собрался вернуться к компьютеру, чтобы посмотреть, не зашла ли Юлия, как телефон снова разразился оглушительным звоном. Выведенный из себя, настойчивостью звонившего, Марк схватил трубку и крикнул:

— Кто это?

Неизвестный номер продолжал молчать в ответ. Но только в этот раз помех было значительно меньше, и было возможно различить чье-то тяжело дыхание на том конце провода. Марк вслушивался в короткие вдохи, ожидая, когда звонивший скажет свое первое слово. Но лишь тяжелое дыхание было ему ответом...

— Я Вас не слышу, — проговорил Марк, возвращаясь к компьютеру, и присаживаясь в кресло. Внезапно в трубке раздался кашель, такой хриплый и такой болезненный, что казалось, человек на том конце провода умирает.

Щелк!

Глаза Марка округлились от удивления, когда он понял, что щелчок оповестил его о новом сообщении. Прижав трубку к уху, он ткнул курсором на значок и открыл послание.

"Ты уже онлайн?" — писала ему Юлия Левина.

Человек на том конце провода залился приступом кашля, захлебываясь своей же слюной. Шипение стало нарастать, на своем пределе превращаясь в жуткое дребезжание.

— Обернись..., — прошипел голос на том конце провода. Эти слова произнес сиплый, еле слышный голос, похожий на голос старухи.

Вздрогнув от ужаса, Марк отшвырнул телефон, словно обжегся об него. Мобильник упал на стол, задняя крышка отлетела в сторону, и из аппарата выпал блок питания. Экран моментально погас, погрузившись во тьму. С круглыми от страха глазами, Марк смотрел на мертвый телефон. Он был безмолвен, и сложно было подумать, что буквально минуту назад он разрывался от звонка.

Парень дышал осторожно, боялся лишний раз пошевелиться. Он почувствовал, как его пальцы медленно холодеют от ужаса, а на затылке волосы встают дыбом. Он стал подобен каменному изваянию, не в силах скинуть путы ужаса, и, не решаясь обернуться. Он прекрасно знал, что сзади лишь шкаф с зеркалом и дверь из комнаты, но...

Шкаф с зеркалом.

Именно этот предмет и заклинил в его, парализованном ужасом, сознании. Неужели какая-то жуткая тварь притаилась там, в шкафу, или еще хуже, глядела на него с той стороны зеркала...

Этого просто не может быть! Словно какая-то история ужасов, и он ее главный герой. Ведь монстры живут лишь на страницах книг и в болезненном сознании шизофреников, но никак не в реальности.

И тут произошло то, что развеяло все иллюзии. Экран телефона засветился ярким светом, и на дисплее отобразился неизвестный входящий вызов. Кто-то звон

Дата добавления: 2015-08-28