Все у меня в жизни получалось спонтанно. Работал себе я в Олонце в кочегарке хлебозавода, ходил в литобъединение при редакции районной газеты. И однажды купил в киоске газету `Труд`, где было объявление о приеме на заочное отделение Московского института печати на факультет журналистики. Я взял, и подал заявление и легко сдал экзамены, и конкурс прошел. А когда приехал учиться, выяснилось что институт переименовали в Московскую академию печати а факультет стал редакторским, и дипломы у нас будут редакторские. И потекли годы учебы.
На последних курсах у нас сессии были раз в год по 40 дней. И на 3-м курсе, в 1991 году сессия была в марте. Меня поселили в общагу, но там, оказалось, живут наркоманы. Я выдержал две ночи - ночью в комнате начинался содом. Я, не выспавшийся, был в трансе - и страх был пожаловаться кому-либо, кто знает, как наркоманы отреагируют: убьют и выкинут в Москву-реку. У меня был номер телефона нашего регионального депутата. Я позвонил ему, сказал, что у меня проблемы с общежитием и жить негде. Он, не мешкая, позвал меня к себе на квартиру, на Рублевку. Так я познакомился со Станиславом Васильевичем. Оказалось, что он бывший директор школы, историк, два последних года был Главой одного из районов Карелии. Он был депутатом последнего союзного парламента, в котором и Сахаров был. Жил один - семья оставалась в Карелии. И я любил с ним вечерние разговоры на разные политические темы. Он-то и зародил во мне мысль, если возникнут проблемы с работой - пойти в школу. Однажды он на неделю уехал, оставив в мое распоряжение квартиру - консьержки об этом знали. У него была поездка в Приднестровье... Когда Союз распался, Станислав Васильевич приехал домой и до сих пор работает в школе историком в нашем райцентре. Иногда я вижу его...
На 6 курсе руководителем моего диплома стала Ирина Константиновна - тогда кандидат наук, преподаватель литературы. Я близко познакомился с ней, признаюсь, даже влюбился - она приглашала домой на обеды - у ней семья, муж и сын, перепечатывал у ней дома дипломную работу. Были мелочные ошибки в оформлении, и когда комиссия мне поставила `4`, Ирина Константиновна заплакала от обиды, закричала: `Это лучший диплом!` Больше я ее никогда не видел...
Диплом на руках. А что с ним делать? 1994 год. Районная газета на грани банкротства - полгода там не выплачивают зарплату. В кочегарке я уже отработал 14 лет, и мне тесно стало в ней. В печали я ходил по городской площади и по привычке купил республиканскую газету `Комсомолец` - еще такая выходила. В рубрике `Объявления` директор островной школы приглашала учителей в местную школу. Остров Большой Клименецкий, находящийся в северной части Онежского озера, протяженностью 30 км и шириной 7 км примыкал к острову Кижи. На острове была жилой только одна деревня - Сенная губа. Я как-то быстро собрался, оттуда приехал ЗИЛ, на который погрузили домашний скарб, и мы поехали за 500 верст. На берегу Онеги должна была нас встречать баржа совхозная, на которую бы заехал ЗИЛ. Но выяснилось, что катер, буксирующий баржу, сломан, и когда будет исправен, неизвестно. Я переночевал у водителя дома, а утром он пришел почерневший: надо срочно выгружать мой скарб: машина едет в райцентр. И все мои вещи: мебель, холодильник и все-все остались лежать на берегу Онеги. Я со злобой позвонил директору школы, объяснил ситуацию и печальный решил ехать на теплоходе на остров, оставив вещи. Пока я добирался на остров, директриса организовала выезд островного катера. Трое ребят на катере погрузили часть моих вещей и привезли на остров. Скарбу было много: катеру еще дважды приходилось за 30 км перевозить мое хозяйство. До утра шла перевозка. На острове местные жители помогали грузить на тракторную тележку привезенное имущество и переносить его в квартиру. А когда все было перенесено, приехали мои - жена и дети. Начиналась моя эпопея островной жизни, длившаяся четыре года...
Школа
Школа на острове, куда я прибыл, была основана в 1861 году местным священником Ржановским. В советское время там была девятилетка. Но в 1981 году школу закрыли из-за малого количества детей. В 1990 году в стране начался фермерский ажиотаж: выдавались желающим заняться фермерством выгодные кредиты, и на остров прибыло несколько молодых семей, организовав фермерские хозяйства. Вскоре возникла проблема, где учить детей: по стране зашагал капитализм, ближайшие школы-интернаты позакрылись. И в 1993 году инициативная женщина - учитель начальных классов по образованию - Мария Ивановна Кепель - возродила школу. К моему приезду в 1994 году там учились дети с 1 по 7 классы - 17 детей. Я взял и русский язык с литературой, и математику - 37 часов нагрузки. В не скольких классах было по одному ученику. Самый большой класс - 1-ый, куда пошла моя дочь - 5 учеников. Жизнь на острове текла размеренно, к ноябрю закрывалась навигация, и раз в неделю на остров прилетал вертолет, который садился рядом со школой. На это время все дети выбегали на улицу, раскрученные винты вертолета поднимали сильный ветер. Выгружались почта и продукты в местный магазин. В школе было 7 учителей - педсоветы проходили за чашкой чая. Это было самое счастливое время в моей жизни!
Клименецкий монастырь
На острове, куда я прибыл, находится много историко-географических памятников. В конце 15 века по Онежскому озеру шло торговое судно сына Ионы Клементьева - новгородского купца. Судно попало в шторм. И всю ночь команда на раздираемом ветром суденышке молилась о Божьей помощи. К утру шторм утих, а растерзанное судно прибило к острову. Впоследствии Иона Климентьев в память об этом событии основал на месте прибития судна монастырь. Монастырь мужской был широко известен русским православным. В течение многих веков твм возводились различные постройки: несколько церквей, трапезные, колокольня, хозяйственные помещения. Монастырь просуществовал до 1917 года. В советские годы там находился пионерский лагерь. Сейчас там полнейшая разруха - ни одного уцелевшего здания. Клименецкий Свято-Троицкий монастырь находится в южной части Большого Клименецкого острова, в нескольких километрах от Сенной Губы...
Волчья смерть
Остров имеет вытянутую форму, на юге имеется перешеек шириной 500 метров, который соединяеет небольшой полуостров с основной частью острова. Этот перешеек называется Волчьей смертью. В 19 веке на острове находилось более десяти деревень с общей численностью населения до 5 тысяч человек. Весной, когда с озера сходил лед, все взрослые мужики собирались в северной части острова с колотушками-погремушками и выстраивались в цепь на ширину острова в 7 км. Эта цепь с шумом шла на юг, и все волки, за зиму проникшие на остров, убегали к югу. Таким образом, загнав волков через перешеек на южный полуостровок, мужики перебивали всех волков. На лето остров оставался чистым от волков, и коровы паслись там без пастухов...
Былины
Настоящую славу острову принесла династия Рябининых - сказителей былин, основатель которой Трофим Григорьевич Рябинин - старовер, жил недалеко от Сенной Губы в деревне Гарницы. Обнаружил его случайно политический ссыльный ученый-фольклорист Павел Рыбников в 1861 году, который по губернаторским делам ехал через Онегу на небольшом судне. Из-за шторма судно остановилось на островке, где Рыбников встретил мужика, напевавшего былины. От него Рыбников узнал и о Рябинине. Вскоре Рыбников записал от Рябининина 23 былины. Через десять лет у Рябинина побывал другой ученый - Гильфердинг. Слава Рябинина пошла по миру, его приглашали на выступления в Петербург. Трофим Рябинин похоронен в Кижах. Его дело продолжил его сын - Иван Трофимович, который побывал и в Петербурге, и в Нижнем Новгороде, где его слушал и Горький. Иван Трофимович похоронен в Сенной Губе. Дело сказителей продолжил пасынок Ивана Трофимовича - Иван Герасимович Рябинин - Андреев. А в Сенной Губе до сих пор живет жена сына Ивана Герасимовича, фронтовичка - Надежда Яковлевна. Ей 94 года, и она нам часто звонит...
Гарницы
Жители острова - потомки новгородских пришельцев. Речь местных жителей особенная, сохранившая мягкий колорит Древней Руси. Там говорят`У него уйдено` вместо `Он ушел`, и это всегда меня забавляло. Деревня Гарницы, недалеко от Сенной Губы, разделена небольшим заливчиком Онежского озера на Белые и Черные Гарницы. Говорят, что в 17 веке в Белых Гарницах делали печки по-белому, а в Черных долго к этому не хотели перейти. По легенде Гарницы были названы так, потому что во времена гонений на староверов большинство местных жителей подожгли себя вместе со своими домами. Они верили, что человек. кончивший жизнь самосожжением сразу попадает в рай. Сказитель Трофим Рябинин жил в Белых Гарницах, но дома его не сохранилось, на его месте поставлен памятный двухметровый крест...
Кижи
Вокруг Большого Клименецкого острова находится более 600 маленьких островов. Самый знаменитый из них - остров Кижи, расположенный в 8 км от Сенной Губы. Еще в 1945 году ансамбль Кижского погоста из двух церквей и колокольни стал считаться заповедником. Гордостью Кижского ансамбля является многоглавая Преображенская церковь. Рядом стоит Покровская церковь. А между ними - колокольня. Еще во время оккупации финны восторгались великолепием Кижского ансамбля. Глава Сенногубского поселения - Юрий Беляев в советские времена был Зам директора по хозяйственной части Кижского заповедника. Однажды среди экскурсантов ему встретился финн, который рассказывал, как он во время войны стоял часовым на вышке колокольни. Финны берегли этот памятник. Официальной датой зарождения Кижского музея-заповедника считается 1 января 1966 года. Туда свезли много памятников деревянного зодчества со всего Заонежья: крестянские дома, мельницы, часовенки,церковь Святого Лазаря, хозпостройки и т.д. В моем доме жил ветеран войны, который после войны возглавил колхоз на Волкострове - недалеко от Кижей. Там стояла ветряная мельница, построенная крестьянином Биканиным. Крестьянина, как кулака, репрессировали. А теперь мельница - гордость Кижей. Со школьниками мы зимой на лыжах ходили в Кижи, там тоже была маленькая школа, где учились дети сотрудников музея. Мы проводили с ними разные соревнования. Главный праздник Кижей - День Преображения - 19 августа. Приглашается много гостей со всего мира. С 90-х годов в Покровской церкви ведутся службы, которые проводит отец Николай, уроженец Франции, потомок эмигрантов первой волны...
Фермеры
На острове к 1994 году проживало чуть более 100 человек. Основная масса населения - это пенсионеры, и несколько фермерских семей, которых Судьба занесла на остров в конце 80-х - начале 90-х годов. Елена Николаевна работала бухгалтером в сельской администрации, а ее муж Вадим Михайлович с детьми развивал свое фермерское хозяйство: несколько коров, бычки и целый гектар земли под картошку и овощи. Вадим Михайлович - бывший чиновник, занимал крупный пост одного из министерств, а Елена Николаевна была экономистом в этом министерстве. В Петрозаводске они были малознакомы. Трагедия в семье Вадима Михайловича, где уже было трое сыновей перечеркнула всю благополучную городскую жизнь. Вернувшись рано с командировки, он застал жену с любовником. В состоянии аффекта Вадим Михайлович прострелил плечо жены. Суд, условный срок и увольнение с работы. Занятие себе Вадим Михайлович находит на острове, где и встретил Елену Николаевну, которая успела развестись со свои мужем. Вадим Михайлович становится бригадром совхоза, а после развала совхоза строит дом, заводит живность и занимается рыбалкой. Двое их совместных детей ходили в островную школу. Михаил Васильевич имел педагогическое образование и тренерскую работу в Петрозаводске. Жена работала лаборантом. Но двоих их детей часто посещала аллергия, и только на острове она исчезала, куда они приезжали на старенькую дачу родителей. Когда оба супруга лишились работы, они решили перебраться на остров и завести фермерское хозяйство. Вскоре был построен дом в Гарницах. А когда открылась школа, Михаила Васильевича пригласили вести географию и биологию. Одно время он побывал и директором школы. С начала 90-х годов на острове проживала семья чеченцев. Уехав от дудаевского режима, когда девочки не имели возможность получать образование, они на острове развели большое хозяйство. У них было пять детей, старший сын - взрослый, а остальные закончил вскоре островную школу. Свою ферму имели и Инна и Виктор. Их тоже привела на остров безработица. Двое их сыновей также учились в школе. Было хозяйство и у сына директора школы, молодого милиционера из службы охраны музея-заповедника `Кижи`. Его жена - Лилия Александровна вела уроки истории, технологии, изо. Вся продукция фермеров уходила в основном для наплывающих летом дачников. Почти у всех были трактора - они остались от подшефного хозяйства Онежского тракторного завода. Завод находился на грани банкротства, там не до подшефного хозяйства было, и вся техника на острове пошла с молотка...
Преображение
… С плохим настроении я садился на «Комету». На берегу остались все мои вещи, выгруженные с машины. От директора школы ничего обещающего не было. Теплоход отходил от причала Великой Губы – села, расположенного на восточном побережье Онеги. Я уже бывал в Сенной Губе, когда знакомился со школой. Но тогда мой маршрут выходил из Петрозаводска – с западной стороны.
Первая остановка «Кометы» в Кижах. Солнце, отражаясь на куполах Преображенской церкви, делало их золотыми. На Кижском причале многолюдно. Я вспомнил, что сегодня 19 августа – День Преображения или Спасов день, как говорят в народе. Я ухмыльнулся: Вот и преображение! Сейчас все мои вещи утащат – вся моя домашняя обстановка, когда-то взятая в кредит – так привычная мне, что в любой обстановке вносила спокойствие, как будто я и никуда не уезжал. В теплоход села стайка школьников с молоденькой красивой блондиночкой. Потом я узнаю, что эти ребята – ученики школы, в которой я собираюсь работать, а блондинка – учительница истории Лилия Александровна.
От причала Сенной Губы до школы километр. Я вошел в дом Марии Ивановны. Она, улыбаясь, сообщила мне, что нечего волноваться, сейчас все имущество привезут. За ним поехал ее сын Алексей с двумя друзьями на рыбацком катере… К следующему утру все было привезено и расставлено.
Мария Ивановна уже несколько лет на острове. Вела индивидуальное обучение у нескольких детей. Но в прошлом году родители добились, чтобы открыли школу для полноценного образования. Тогда было открыто 5 комплект классов: три в начальной школе (по программе 1 – 3), и 5 и 6 классы.
Мария Ивановна – красивая, еще не старая женщина, небольшого роста, с пышными черными волосами, большими карими глазами. Она очень разговорчива. Тут же меня познакомила со своим мужем Леонидом Адольфовичем – Главой сельского поселения. Они жили в отдельном домике. Недалеко жил ее сын с семьей. Алексей – милиционер в Кижах, а Лилия Александровна, с которой я вместе ехал в «Комете» - учительница. Они приехали в прошлом году, по льду пригнали корову и развели здесь хозяйство. У них трое детей. Мне понравились эти красивые люди, их оптимизм, несмотря на неустойчивость жизни в стране. Все местные газеты обрадовано трубили, что региональный министр образования получил звание «Заслуженный учитель России». В недавно принятом законе «Об образовании» были продекларированы положения о государственном образовательном стандарте, но около 20 последующих лет страна так и будет руководствоваться временными образовательными стандартами, больше похожими на типовые программы. Неразбериха программ в начальной школе: одни шли по линии 1 – 4, другие – 1 – 3 – привела к недовольству родителей. Ни обещанного дневного отдыха, ни игровых моментов для шестилеток так и не ввели, зато втянули их в школьную жизнь, еще не окрепших, способствуя зародить в детях ненависть к школе…
1 сентября
1 сентября – первый рабочий день в новом качестве. На линейку собрались все родители со своими детьми. Учительница начальных классов должна сегодня подъехать. На линейке Мария Ивановна красочно представляет меня. Моя дочка Аня идет в первый класс. И 6-летний Антон собрался стать школьником. Но проучившись 10 дней, он начал капризничать – у него начались проблемы с письмом, хотя читать уже умел. По совету Марии Ивановны мы решили отложить учебу Антона на год: у ребенка еще не сформировалась моторика пальцев для письма. И правильно сделали!
В среднем звене 3 класса: пятый, шестой и седьмой. В пятый класс пришли два мальчугана: Ким и Саша – подвижные ребята, они ни минуты не могли сидеть спокойно, что всегда держало меня в напряжении и заставляло искать подходы на каждом уроке. В 6 и 7 классах по одному ребенку. Шестиклассник Саша – спокойный, хозяйственный мальчик, но слабо была развита творческая жилка. Он мог выучить «от сих до сих», но задания с творческим подтекстом ему были не по силам. Оксана, дочь Елены Николаевны, - умная девочка, творчески развитая, но капризная. Уроки литературы для нее надо было готовить по-особому: она учебник весь перечитывала заранее, и ей неинтересны были короткие сюжеты. К 9 классу девочка перечитала уже Булгакова, Пастернака, Солженицына. Ее сочинения я отправлял в районную газету, где с удовольствием их печатали. Сейчас Оксана – мама двух детей, закончила филфак.
Я взял за правило: каждый урок расписывать дословно, ведь работа для меня новая. Все тетрадки тех лет у меня сохранились, хотя я ими никогда не пользовался. Но благодаря этому весь материал школьный надолго вбился в мою голову. Мария Ивановна часто посещала мои уроки – за что ей спасибо. Приезжали по осени и методистки из РОНО, ходили по нашим урокам. Мария Ивановна говорила, что они не как на уроки приезжают, а чтобы дешевой красной рыбой у местных фермеров поживиться.
После линейки – фото на память, и я с детьми пошел на причал – встречать новую учительницу 1 класса. Приехала Алла Николаевна по предложению Министерства образования. Она студентка-заочница, сбежала от мужа из Горьковской области, ей 23 года. Алла оказалась красавицей – стройная шатенка с голубыми глазами. Опыт работы – только в группе продленного дня. Всем учительским коллективом мы помогаем ей устроиться в квартире, после чего начинается первосентябрьское чаепитие, что становится традицией…
Соседи
Я с семьей поселился в 8-квартирном двухэтажном доме, построенном еще в 60-е годы. Тогда такие дома лепились по всему Северу. Никита Сергеевич Хрущев объявил масштабный поход к коммунизму и, приехав в Петрозаводск, обратил внимание, что в лесном краю надо упор делать на деревянное строительство – так быстрее и дешевле мы утолим жилищный голод. И по всем деревням и городам Карелии развернулось деревянное двухэтажное строительство. Типовые дома, как братья-близнецы. расползлись по всему краю. Сколько их погорело за эти полвека! Дома строились без соблюдения противопожарных правил. И каждый год пошли сводки о случившихся бедствиях. Огонь уничтожал не только дома, но и людей, живущих в них. Рядом с нашим домом остались следы пожарища: когда-то замыкание в электропроводке уничтожило вмиг дом, чудом оставив людей живыми: голыми они выскакивали с окон второго этажа.
Я жил на втором этаже, а подо мной Василий Федорович – безрукий фронтовик – вместе с сыном. Сыну за сорок. Он работает на единственном сохранившемся предприятии – техучастке, который обслуживал сооружения и сигнализацию водных путей. Владимир, так его звали, временами уходил в запой, надолго исчезал из дома. Запой заканчивался, его как хорошего моториста, вновь брали на работу. Он мог по три месяца не пить. По соседству со мной жила Вера Михайловна с двумя сыновьями. Старший подрабатывал истопником в школе, а младший 20-летний парень только что вернулся с тюрьмы. К Вере Ивановне ходят люди: она знает многие заговоры по излечению домашних животных и по возвращению заблудившихся людей. Внизу рядом с фронтовиком живет семейная парочка: Тоня с Сашей. Им по 45 лет. Когда-то работали в совхозе, сейчас живут на пособие по безработице, держат корову и большой огород. Трезвыми редко бывают. У Тони иногда возникало желание поговорить о жизни, и она подымалась ко мне и долго стучала в дверь. Я ее выпроваживал, но через 15 минут она вновь появлялась. Так могло происходить до 2 часов ночи. В одной из квартир поселилась Алла Николаевна – учительница начальных классов. В этом доме я прожил четыре года.
После моего отъезда с острова все жильцы этого дома стали постепенно уходить из жизни. Ветерана еще при мне унесет инсульт. Его сын пропадет на просторах Онеги: уйдет ставить сети на своей лодке и не вернется. Вера Михайловна по-тихому умрет, а ее сыновья сопьются и следом за ней отправятся на тот свет. Так же по-пьяному закончат жизнь Тоня с Сашей. Так местные островитяне станут жертвами нового времени, когда страна ежегодно недосчитывалась до миллиона человек своего населения. Говорят, сейчас дом пуст, только ветер бьется в разбитые окна…
Рыжики
В тот год в начале сентября стояла ясная погода. Солнце по-летнему спускало лучи, и небо, без единого облачка, казалось, было частью Онежского озера. Только к ночи выступали на нем яркие, большие звезды и посылали на землю импульсы мерцаний, будто Вселенная разговаривала с человечеством на своем древнем языке. В воскресенье рано утром меня поднял Иван – старший сын соседки Веры Михайловны: «Поехали за рыжиками!»
Его старенький мотоцикл «Восход» отъехал от села на три километра: «Вот здесь будем собирать! Далеко не отходи!» Действительно, в ста метрах от дороги, в траве среди сосен и берез стали появляться маленькие рыжики. Они, как маленькие солнышки, выскакивали и радовали глаз. Я собирал грибочки, и не заметил, как зашел за болотце и завернул за высотку. Оглянулся: Ивана нет! Думал, недалеко ушел. Сначала кричал без тени страха, продолжая собирать грибы. А когда понял, что мы разошлись основательно, стал вспоминать, куда же надо выходить. Но все мои попытки выйти всегда приводили к одному и тому же месту. И я решил, что надо выходить к воде. Ведь, остров, все-таки! Примерное направление я знал. Минут сорок шел, на душе было тревожно. И тут я услышал далекий гул «Кометы». По направлению понял: идет в Кижи. Я, воодушевленный, пошагал в сторону послышавшегося шума. Еще через сорок минут я был уже на берегу.
Ну, думаю, до села каких-то три километра! Через полчаса, максимум через час буду дома. Глянул на часы: Одиннадцать. Я пошагал вдоль берега, по пути встретил стайку берез, нарвал еще зеленых веток целую вязанку – для бани. И тут мой путь уперся в заливчик. Залив вдавался в берег на целый километр. Досадуя, я стал обходить залив. Этот обход продлился почти целый час.
Через десять минут – второй залив. Здесь мое возвращение домой застопорилось. Обходя, я наткнулся на болото, которое тоже надо было обогнуть. Казалось, болото позади, но где же берег! С тоской я кружил еще долго в поисках берега, выкинул свою вязанку. К шести часам вечера показалась кромка воды. Я уже менее оптимистично шагал вперед Еще один залив заставил меня поволноваться. А когда совсем стемнело, я наткнулся еще на один залив. Решил не испытывать судьбу, а переночевать здесь.
Когда стало рассветать, я увидел на противоположном берегу рыбацкий катер. Я понял, что вышел в Гарницы, но обходить залив не рискнул – неизвестно, какое там болото. Я стал кричать: «Помогите!» И меня услышали на катере! Через несколько минут на моторной лодке подкатил ко мне наш географ: «Ну вот, - говорит, - а мужики с ружьями отправились на поиски!» «Не думал, что на острове можно заблудиться!» - буркнул я ему. «Не ты первый… Несколько лет назад один капитан дальнего плавания блуждал здесь целый месяц. Нашли истощенного – два месяца на реабилитации был!»
Дома меня со слезами ждала жена: «Скажи спасибо Вере Михайловне! Она заговор знает, чтобы ты вернулся!» Не думал я тогда, что через три года вот так с двадцатью школьниками буду блуждать. Видно, не случайны подсказки Судьбы!
Серая тетрадь
Василий Федорович – любитель поговорить. На войне он потерял руку, был председателем колхоза на Волкострове. А родился он в деревне Кузаранда, что в переводе с карельского означает «еловый берег». Кузаранда – материковая деревня, находящаяся недалеко от острова. От ветерана я и узнал об Ирине Федосовой – известной народной сказительнице, исполняющей плачи похоронные, свадебные, рекрутские. Она вышла замуж за кузарандского крестьянина из деревни Софроново, впоследствии перебралась в Петрозаводск. Я в библиотеке нашел книгу Ивана Костина «Вольное слово поведаю» о сказительнице. Иван Костин – секретарь правления Союза писателей Карелии, автор гимна Карелии.
В Петрозаводске Ирину Федосову нашел учитель духовной семинарии Евгений Барсов в 1867 году. От нее он записал десятки плачей – числом более 30000 стихов. О Федосовой узнал весь писательский мир России. Ее приглашали в Москву, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, где она мастерски исполняла свои плачи. Некрасов, познакомившись с книгой Барсова, продолжил работу над своей эпопеей «Кому на Руси жить хорошо». Его Матрена с главы «Крестьянка» полностью списана с Федосовой. И многие эпизоды главы взяты с плачей Федосовой – целыми кусками почти в неизменном виде. Молодой Горький слушал Ирину и написал очерк «Вопленица»
Так я познакомился сразу с двумя героями – Федосовой и Костиным. И в это время мы начали разбирать ветхое здание, в котором после войны располагался детдом. На чердаке Лилия Александровна нашла тетрадь, посеревшую от времени. На обложке значилось «ученика 3 класса Костина Вани», и год – 1945. В тетради по русскому языку были одни двойки и тройки. Выяснилось, что Иван Костин действительно находился после войны в Сенногубском детдоме. Я связался с ним. Он пригласил меня к себе домой в Петрозаводск, сказал, что из-за болезни не может приехать, и подарил мне книгу с автографом «Острова сокровищ» - о династии сказителей былин Рябининых. Позднее из Союза писателей в школу прислали сотни три книг художественной литературы.
Ужас
В конце октября ночные морозы покрыли береговую часть залива кромкой льда. Местные жители радовались: ранний лед откроет путь на материк и даст уверенность в благополучной зимовке. На вертолет, предоставляемый региональной властью, с каждым годом было все меньше надежды. В прошлую зиму он ходил раз в две недели вместо гарантированных еженедельных поездок. Другое дело – ледовая дорога. Она связывала остров с материком. У каждого фермера был свой снегоход «Буран», который за полтора часа мог довезти до ближайшего села на Большой земле – Великой Губы. Путь проходил через Кижи. Когда лед достигал безопасной толщины, фермеры выходили на провешивание зимней трассы: вырубались вехи, прокладываемые вдоль трассы, и на зиму путь был готов. В стороне от трассы было опасно ездить: на многих лудах (мелководье) вода не замерзала всю зиму из-за подводных ключей. Местные жители знали все такие луды наперечет.
Последняя «Комета» прибыла на остров 7 ноября. Она, прорезая стянувшийся на заливе лед, высадила последних пассажиров – и до мая навигация закрывалась. Власть обрадовала население, что из-за дележа собственности в этом году вертолета не будет, но обещала дать «кукурузник» - легкий самолет АН-2. Для него надо было расчистить площадку на льду залива.
А тем временем в местном магазине заканчивались товары первой необходимости: спички, соль, сахарный песок. Заведовала магазином Галя Морозова. Городская женщина, получила в Петрозаводске высшее образование, работала экономистом в конторе, но личного счастья не было. Встреча в Кижах на экскурсии с деревенским парнем изменила всю ее судьбу. Казалось, крушение страны и крах системы не влиял на счастье молодых. Они быстро поженились с Володей Морозовым, который в Гарницах жил с родителями и работал мастером на техучастке. Галина переехала на остров и приняла местный магазин.
Зимнюю трассу установили в первых числах декабря, и 13 декабря Галина с мужем отправились за продуктами в Великую Губу. К «Бурану» были прицеплены сани, на которые грузился товар. Выезжая из Великой Губы, они позвонили родителям: «Все в порядке! Выезжаем!» Это было в 10 часов вечера. Но ни в полночь, ни утром они не появились. Глава администрации поднял молодых мужиков на поиски пропавших. Их следы были обнаружены быстро: морозовский «Буран» вышел из трассы и прямым ходом въехал в полынью в 10 квадратных метров. Место было неглубокое: сквозь прозрачную воду было видно, как молодые сидят на «Буране» - он впереди, она сзади, обняв мужа за стан. Сани с продуктами даже не развалились.
Хоронили Морозовых всем селом. Они лежали в гробах в свадебных нарядах, лишь завывание матери Володи разбивало тишину.
А в новостных сводках тем временем стали появляться тревожные сообщения о неблагополучии на Кавказе. И никто не знал, что генеральский штаб готовит план новогоднего штурма Грозного, результатом которого станут гибель молодых необученных солдат и кровяные потоки по улицам чеченской столицы. Страна уходила в ужас…
Новый год
Магазин приняла Антонина Петровна Беляева, которая много лет заведует райповским магазином в Кижах. Потомственной горожанке когда-то приглянулся остров Кижи, и оставив мужа-алкоголика одного в городской квартире, она переселилась на остров, со временем купила в Кижах дачный домик, и круглый год работала в магазине, иногда наведываясь в свою городскую квартиру, где мужу наводила порядок, привозила ему продукты, и снова уезжала на остров. Однажды она застала открытой квартиру, в ней был беспорядок, а в комнате палас был подозрительно свернут. В нем оказался труп мужа.. После следственных разбирательств Антонина Петровна сдала петрозаводскую квартиру, раз в год приезжает к жильцам за оплатой, и живет своей островной жизнью в торговых хлопотах. Ее нынешний муж, бывший зам директора по хозяйственной части музея-заповедника Кижи, Юрий Анатольевич, - главный помощник Антонины. Все снабжение магазина лежит на его плечах: летом на моторной лодке, зимой на снегоходе.
Наполнив магазин товаром, Антонина Петровна весело начала вести торговлю. Учителям она давала товары под запись, так как зарплата за октябрь, доставленная последней «Кометой», у многих закончилась, а когда будет следующая, неизвестно. В поднятых морозовских санях оказалась пенсия за декабрь, и пенсионеры делились своими крохами с родственниками-безработными – водку Антонина Петровна в долг не давала. Но скоро закончилась и водка. Но осыпавшиеся вдруг дожди размягчили ледовую дорогу, и Юрий Анатольевич все откладывал свою предпраздничную поездку за товаром. Наконец, 30 декабря он собрался в дорогу, но через час вернулся: «Ехать невозможно, вода на льду! Сумел только до Кижей добраться!»
Утром 31 декабря я встал и удивился непривычной тишине. Василий Михайлович сказал, что ночью наши мужики-пьяницы, мучимые алкогольной жаждой, отправились в Великую Губу пешком по льду – 30 километров! Надеются до открытия магазина дойти и вернуться назад!
Меня нарядили в костюм Деда Мороза, и я, шлепая по лужам в валенках, пришел в клуб с мешком подарков. Там проходил новогодний школьный карнавал. Клуб находился в здании бывшей Рождественской церкви. Еще в тридцатые годы купол снесли, и в деревянном здании устроили культурный центр: клуб и библиотеку. Рядом находилась каменная церковь – Никольская. Ее включили в список архитектурных ценностей по охрану государством. Но вся охрана заключалась в том – были бы целы стены, и в церкви расположили склад для магазина. А в 1990 году у Никольской церкви сгорел купол – он оказался деревянным. Так и стоит теперь церковь с обезображенным верхом. От Никольской церкви и началась дорога на Большую землю.
После праздника я вышел на улицу. Возле Никольской церкви был разожжен костер: ждали путешественников из Великой Губы. Здесь крутилась и Тоня – моя соседка, ее Саша тоже пошел за водкой. Наконец, показались бедолаги: цепочкой, с рюкзаками за спиной, они подымались к церкви, валились у костра. Их было пять человек – четверо моих соседей и муж почтальонки. Часть бутылок разошлась по заказу. Вернувшиеся мужики, выпив по кружке, тут же валились у костра. Иван говорит:!Я им не давал в дороге пить! Только через каждый час по два глотка!» Саид – чеченский фермер, мужчина 45 лет, на своем тракторе развез уморившихся путешественников по домам. Он не знал, что в это время на улицах его родного города трупы молодых солдатиков еще долго буду лежать, а потом их соберут в рефрижератор, где несколько лет будут опознаваться. Но многие, так и неопознанные, будут похоронены в братской могиле.
Начинался 1995 год.
Прощеное воскресенье
Первый самолет на остров прилетел только в середине января, и на нем Алла Николаевна с опозданием на неделю улетела на сессию. Ей надо было добираться до Нижнего Новгорода, где находился ее институт. В следующем году – защита диплома, и переводится ей не было смысла. Там в области остались ее родители и дочка 5 лет. Вернется Алла Николаевна повеселевшая и даже будет охотно со мной общаться. Иногда я заходил к ней в квартиру, любил поболтать за чашкой чая, а то и перекинуться в дурачка. В замкнутом пространстве каждый человек, близкий по духу, дорог. Алла Николаевна нравилась мне, я подшучивал, что женился бы, будь свободен. Но она, как любая женщина, всегда умела переводить разговор на другую тему. К ней часто заходила наша медичка – фельдшер Светлана Николаевна. Ей тоже, как и Алле Николаевне, 23 года. На острове живет второй год – после медучилища предложили место заведующей ФАП. Она быстро полюбилась островитянам, и была безотказной скорой помощью. Даже при острой необходимости могла зуб выдернуть, если очень он сильной болью досаждал, а в зимнее время в город можно и месяцами не попасть. Она долго скрывала свои семейные неурядицы, но вскоре и до меня дошли местные слухи: муж Светланы – алкоголик, издевается над ней. А у них двое детей. И чтобы как-то выжить, Светлана Николаевна завела корову. Фермеры помогали скашивать сено и собрать в стог. Еще два года Светлана Николаевна будет выбиваться из сил, а потом однажды соберет свои вещи на проходящий грузовой пароход, и уедет на родину к родителям. Через несколько лет я ее снова увижу, когда самому придется оставить остров6 она живет с новым мужем в соседнем поселке, работает на «Скорой помощи», и уже стала бабушкой. А Алла Николаевна раньше ее покинет остров, судьба сблизит их с сыном Елены Николаевны, и они уедут в Петрозаводск.
5 марта – Масленица, прощеное воскресенье. С Кижей приехала группа школьников на вездеходе. Наши ребята обходят чудо-технику. Современная машина может и по воде двигаться, как теплоход, и по тонкому льду, и по твердой ледяной поверхности. Возле клуба для детей устраиваются различные соревнования. Готовила их неутомимая Лилия Александровна. Она мастерица по устройству праздников: различные утренники, дни рождения для детей и взрослых – везде она вкладывает свою фантазию и энергию. За это ее любят все. У Лилии Александровны трое детей, две коровы и большой огород. Но никогда ее грустной нельзя было видеть. Впоследствии ей придется испытать неприятности: и развод, и закрытие школы, когда она будет последним директором, но она всегда будет искать новые пути. Однажды ее судьба закинет в Москву: ее приметит одна из звезд телесериалов, и возьмет Лилию Александровну няней для своего ребенка.
После сжигания Масленицы на землю опустится ночь, тихо посылая на остров веселые подмигивания звезд. Скоро весна!
…Публичная порка
Моя жена – Людмила Федоровна – работала единственной техничкой в школе. Порядок на двух этажах зависел от нее. По совместительству она готовила завтраки для учеников и учителей.
Одна из местных телевизионных звезд имеет на острове дачу. И еще осенью она пригласила съемочную группу в школу, где снят был небольшой сюжет о проблемах школы. Сюжет был показан в местной новостной программе. Казалось, это событие прошло незамеченным.
С Нового года мне стала приходить «Учительская газета», и я отправил в редакцию газеты наивное письмо с просьбой объяснить, как досрочно получить 12 учительский разряд. Я, отец троих детей, имея за плечами жизненный опыт, работал по 8 – студенческому разряду. Через месяц ответ пришел из нашего РОНО: прислали сухую официальную бумагу, где четко было прописан порядок аттестации педагогических работников.
(мая на остров прибыла первая «Комета». Это событие - каждый год является праздником для островитян. Закончилась хмурая зима, и впереди солнечные деньки!
А 10 мая, на моторной лодке из Великой Губы в школу прибыла делегация из двух человек: заведующая РОНО и директор Великогубской школы. По их лицам было понятно, что приехали они к нам не с добром. Мария Ивановна предложила им позавтракать, но дамы прямым ходом пошли на уроки: побывали у меня, у Аллы Николаевны и Марии Ивновны. Проверили конспекты уроков. Прошлись по этажам школы, полистали школьную документацию и объявили, что после обеда в сельской администрации они выступят с докладом.
Слух о предстоящем докладе разнесся мометально по всему селу. В администрацию собрались школьники. Зав РОНО говорила, что они прилагают неимоверные усилия для того, чтобы школа существовала. Но в районе, в частности в райцентре, есть школы, которые требуют внимания. Лучшие школы города никогда не были показаны по телевидению! Директор, вместо того, чтобы навести порядок, развела в школе безответственность! У учителя в конспекте не прописаны цели и задачи! Это безобразие. В школе неприятный запах!
Такое унижение я испытывал впервые в жизни! Вспомнились булгаковские слова: «...Никогда ничего не проси. Особенно у тех, кто сильнее тебя». После прошедшего собрания Мария Ивановна написала заявление на увольнение…
Удовольствие
Последние дни мая наполнились летним теплом. Солнечные лучи хлынули на остров, обогревая землю и воды Онеги. Еще осенью мне Мария Ивановна дала пару мешков картошки на семена. Рядом с домом я огородил участок земли, Саид на своем тракторе мне пропахал и продисковал целину. Здесь когда-то находились совхозные земли. На острове находилось отделение Великогубского совхоза, еще в советские времена артель из Абхазии построила красивый животноводческий комплекс на тысячу коров. Проблем с сеном на острове не было. Здесь находились трактора подшефного предприятия – Онежского тракторного завода, и каждый год на сенокосе трудились рабочие цехов завода. Говорят, что совхозная ферма могла напоить молоком Петрозаводск. Сейчас ферма пустует, в начале 90-х годов коров разобрали и забили на мясо, трактора выкупили фермеры, а земля заросла лопухами. Глава поселения кивнул мне: «Бери земли, сколько хошь!» Земля на острове пропитана шунгитовыми породами. Еще в ледниковый период отступающие льды протащили узкой полосой на сотни километров шунгитовую скалу, которая, размельчившись, слоем в полметра покрыла окружающие земли. Эта полоса тянется с Шуньги – материкового села, известного большими запасами шунгита. Все четыре года мы жили на острове со своей картошкой.
Управившись с огородом, я начал строить баню из бревен, которые мне достались из разобранного здания. Муж Тони был хорошим плотником. Он вместе с моим шурином подняли баньку за неделю, мужики прикатили мне старую дежу с пекарни для горячей воды, и жизнь зацвела всеми удовольствиями. Нижний сосед Володя разрешил пользоваться своей лодкой-кижанкой, и я заболел рыбалкой. Если местные фермеры занимались промысловым рыболовством: ставили сети и капканы, и у них всегда были и сиг, и лосось, то я довольствовался рыбалкой на удочку. Достаточно было отъехать сотню метров от берега к камышам у мелкого островка, и улов был гарантирован. У меня было две удочки и семилитровое ведерко, и редко я возвращался домой без полного ведерка. Крупные окуни на 200-300 граммов, плотва. Иногда и лещ попадался. Рыбное меню стало частым в нашей семье. Это и стало хорошим подспорьем: задержки зарплаты все годы жизни на острове достигали до полугода.
Население острова летом удваивалось. Приезжали отпускники-дачниками, занимались огородными делами. Новые лица быстро отогнали зимнюю тоску. К соседям приехала молодая красивая женщина. Одета по-городскому. И все мужики с моего дома только за ней и увивались. Праздник продолжался две недели. Маша не отказывалась от предложенной рюмки, но никогда не напивалась допьяна. А когда она уехала, мои соседи приуныли. Первым в город поехал Володя. Приехал оттуда мрачный. Пошушукался с остальными мужиками, и вскоре они рванули на теплоходе в город. Выяснилось, что Маша подарила всем моим соседям гонорею. Еще долго они ездили на профилактику, расплачиваясь за полученное удовольствие…
Любовь
В летние дни теплоходы курсировали по три раза в день. «Комета» из Петрозаводска проходила путь до Сенной Губы за час. Короткая остановка на причале, где всегда к приходу теплохода толпились люди, высадка новых приезжих, посадка отъезжающих, и оставалось двадцать минут хода до Кижей. Основной поток пассажиров направлялся в Кижи. Даже в 90-е годы цены на проезд не были столь заоблачными, как сейчас – в пределах 10% от минимальной зарплаты. Недавно я узнал, что нынешним летом проезд до Кижей в одну сторону обходится в три тысячи рублей.
На острове появлялись новые люди: дачники, гости, туристы. Михаил Васильевич каждый год принимал группу школьников из Москвы, которые в Гарницах жили все лето, меняя состав – одни уезжали, другие приезжали. Учитель истории из Петрозаводска привез своих школьников попутешествовать по островам.
Проходя по селу, можно было видеть, как, разоблачившись под ослепительным солнцем, горожане возделывали свои крохотные участки, выращивая овощи на грядках и в парниках. К соседке Вере Михайловне приехал сын Виктор с семьей. Небольшого роста, белокурый мужчина был увечным. Кисть его правой руки была повреждена и малоподвижна. Несколько лет назад он работал на Петрозаводском хлебозаводе слесарем-электриком. Во время смены он остановил работающий агрегат, на щиток повесил табличку: «Не включать!», и приступил к ремонту движущегося механизма. В это время мимо проходила уборщица – безответственная девица. Не глядя на табличку, она нажала кнопку включения. Механизм завертелся и оттяпал парню кисть руки. Руку пришили, полгода он в хирургии провел, где сшивали каждую жилу. Кисть срослась, но потеряла трудоспособность. Пришлось перевестись сторожем.
Его жену я заметил в палисаднике. Миловидная шатенка с веселым взглядом голыми руками рылась в грядке, рассаживая рассаду цветов. Она взглянула на меня. Зеленый отблеск глаз с карим отливом заворожил меня. Ее улыбка совсем охладила мой порыв пофлиртовать с красоткой. Она, не стесняясь, стояла в повседневном светлом бюстгальтере, сквозь который дерзко просвечивали темные вершинки груди. Плавки, видимо, были от купального комплекта. «А что вы цветы сажаете? Другие дачники лук, огурцы, картошку!» - только и нашелся я сказать. «А я живу в цветах!» - засмеялась женщина. Ее звали Ольга, работает бухгалтером на Онежском тракторном заводе. Недалеко находилась девочка, очень похожая на папу. Позже я узнал ее имя – Лена.
На следующий день к нам приехали сестра жены с 12-летним сыном Игорем. Скоро я заметил, что Игорь и Лена часто находятся вместе, рассказывают друг другу свои школьные истории. Игорь учился в одной из деревенских школ, а Лена – горожанка. Однажды я зашел за сарай, и увидел, как дети неумело целуются. Игорь, испуганный, метнулся в сторону, и долго не разговаривал со мной. Через неделю утром мама сказала Игорю: «Собираемся! Едем домой!» Игорь не успел и попрощаться с Леной. Через полчаса к нам вбегает Лена: «А где Игорь?» «ОН на теплоход ушел, сейчас уезжает.» Побледневшая Лена вихрем помчалась на причал – до него был километр. Позже я узнал, что она примчалась, запыхавшись, сунула Игорю свою фотографию. И подошел теплоход. Все оставшиеся дни до конца отпуска мамы Лена ходила, как в воду опущенная. Где сейчас Лена, я не знаю. Игорю уже за тридцать, но он до сих пор не женат…
2013-12-15 20:15:31 - отредактировать комментарий Геннадий Васильевич, большое спасибо Вам за столь подробный рассказ о моей родной деревеньке, в которой прошли золотые годы моего детства. С благодарностью узнала много нового и интересного о том времени, когда Вы жили в Сенной губе.В частности, стерлась из памяти дата поджога церкви -1990 год, а из Ваших воспоминаний удалось восстановить её, спасибо. Рассказ о земляках в целом очень точен и правдив, хотя безрадостен и безысходен, как и жизнь тысяч умирающих деревень.Увы...
