— Что бы ты там ни говорила, — с сомнением произнесла Эмил, — я по-прежнему буду думать, что роды длятся бесконечно.
— Наверное, это из-за того, что ребенок крупный, — затрясла головой старая Мег. — Судя по всему, ты подаришь пареньку отличного здорового сына.
— А может быть, это будет дочка — тоже сильная и красивая, — возразила Эмил, вызвав взрыв смеха у Мег.
— Нет, у Макгуинов первым появляется сын. На моей памяти так было всегда. У тебя, девочка,
будет сын — не сомневайся.
Что-то говорило Эмил: пророчество старухи сбудется, но тут на нее нахлынула новая волна боли, и
рассуждать сделалось невмоготу. Их ребенок надумал совершить отчаянный, решающий рывок,
чтобы выбраться из материнского лона на свободу. Молодая женщина трудилась из последних сил,
всячески помогая ему в этом. Эмил старалась переживать схватки без криков и стенаний, не уподобляясь тем женщинам, которые в момент приступа боли вопят, словно их режут, но когда ребенок наконец появился на свет, она не смогла сдержать протяжного вопля, от которого потом у нее еще долго болело горло и который, наверное, был слышен даже в Абердине.
— Эмил! — в свою очередь, вскричал Парлан и кинулся к жене из комнаты Артайра.
Даже Артайр разволновался.
— До сих пор она вела себя чрезвычайно смирно.
— Совершенно верно. Должно быть, что-то случилось! — воскликнул на ходу Парлан и помчался в покои жены, оставив Артайра валяться в постели и проклинать собственную немочь, хотя ему смерть как хотелось последовать за братом.
Когда Парлан добежал до спальни, выяснилось, что дверь заперта. Он забарабанил кулаком и потребовал, чтобы ему открыли. Скоро к нему присоединились Лахлан и Лейт. Услышав за дверью плач ребенка, Парлан замер, словно пораженный громом, но потом снова начал колотить в двери.
Как там Эмил? Он не мог вынести неизвестности.
— Хватит стучать, ты, здоровенный олух! — проворчала из-за двери старая Мег, продолжая омывать тельце ребенка. — Подожди, скоро открою.
— Я хочу видеть Эмил. Сию же минуту.
— Сейчас, Парлан, — откликнулась слабым голосом сама Эмил, помогая Мэгги по мере возможности привести себя в порядок.
Раздражение, которое Парлан уловил в голосе жены, заставило его отойти от двери. В изнеможении он оперся о стену. Хотя в голосе Эмил помимо раздражения слышалась и бесконечная усталость, и
легкая хрипотца, Парлан начал успокаиваться. Вряд ли она смогла бы с ним так разговаривать, если бы лежала на смертном одре. То, что Лейт и Лахлан разом заулыбались, навело Парлана на мысль,
что его рассуждения попали в точку. Как бы то ни была" но ждать слишком долго Парлан не собирался.
— Судя по крику, родился здоровенький мальчик, — произнес Лейт. — Голос чистый и сильный.
— Мальчик? Господи, я ведь даже не удосужился спросить, кто родился.
В этот момент старая Мег распахнула двери:
— У тебя сын. Сильный, парень, который станет наследником рода.
Парлан ворвался в спальню и на мгновение замер. Произошло событие столь значительное, что оно неминуемо должно было изменить в замке все. Когда Парлан стал супругом, это никак не отразилось на его жизни — ведь и до того Эмил постоянно находилась рядом. Но вот теперь он отец, а это, на его взгляд, требовало куда большей ответственности.
Появился на свет человек, которого надобно будет учить, с кем ему придется заниматься фехтованием, кем ему, наконец, придется руководить. Неожиданно Парлан почувствовал, что не слишком в себе уверен. Новоявленный отец засомневался; сможет ли он сделать все, что должно,
чтобы вырастить сына?
Он посмотрел на Эмил. Жена показалась ему маленькой, бледной и до ужаса утомленной. Тем не менее когда Парлан подошел поближе, то заметил, что за усталостью проглядывает неподдельная радость. Он нагнулся и поцеловал ее в лоб.
— Ты как?
— Со мной все хорошо. Просто я очень устала. Взгляни на сына, Парлан. Ты, помнится, говорил,
что у нас обязательно будет сын. Что ж, хотя мне и не хотелось тебе потакать, вышло по-твоему.
Парлан хотел было засмеяться, но едва не поперхнулся.
В этот момент он увидел сына, который лежал на руках Эмил и, судя по всему, отчаянно себя чувствовал. Его поразила ловкость, с какой она обращалась с ребенком. Он даже позавидовал ее умению, когда хохочущий Лейт предложил ему взять ребенка на руки. Жена не предоставила ему возможности отделаться от этой опасной миссии — она с готовностью протянула младенца Парлану.
С крайней осторожностью Парлан прижал к себе крохотное тельце. Одной рукой он поддерживал головку ребенка, а другом — крохотную попку. Позабыв обо всем на свете и не обращая внимания на смеявшихся Лейта и Лахлана, Парлан во все глаза смотрел на сынишку. Лейт и Лахлан между тем во всеуслышание заявили, что парень сложен превосходно. Парлан же ни о чем другом, кроме того,
что держит на руках своего отпрыска, не думал. Это был его первенец.
Эмоции едва не задушили Парлана, и ему захотелось, чтобы все окружающие удалились, — Он такой маленький, хрупкий, — произнес он наконец, чтобы сказать хоть что-нибудь. Ребенка он,
однако, передавать никому не собирался.
— Хрупкий? — спросила Эмил, пытаясь скрыть овладевшее ею желание спать до бесконечности. —
Возможно, тебе, великану, он и кажется хрупким, во я, признаться, всего несколько минут назад думала, что более крупного младенца на свете нет. — Она улыбнулась краешками губ, когда Мэгги с шумом втянула в себя воздух и вспыхнула, пораженная тем, с какой откровенностью Эмил делилась своими переживаниями с мужем, отцом и братом.
— Бравый парень, — провозгласила старая Мег. — Уж детей я на своем веку навидалась и хочу сказать, что для новорожденного он весьма силен. Даже цвет его кожи позволяет предположить, что он значительно старше, чем есть на самом деле.
— Да, я тоже подумал, что для новорожденного у него слишком светлая кожа, — согласился Лахлан. — Некоторые младенцы красны, как кусок мяса, и до того неприглядны, что несчастные отцы задаются вопросом; кого же я произвел на свет?
— Необходимо показать младенца людям клана. Они ждут этого уже несколько часов.
Взглянув на Эмил, чтобы выяснить ее мнение по поводу того, что сказала старая Мег, он вдруг
заметил, что его жена лежит без движения, закрыв глаза.
— Что с ней случилось?
— Да ничего особенного, дурачина; — сказала старая Мег, не обратив ни малейшего внимания на суровый взгляд, который направил на нее Парлан, недовольный столь фамильярной манерой обращения. — Она просто заснула.
Роды — дело утомительное. К тому же эта крошка любит поспать.
Парлан от души расхохотался, почувствовав удивительное облегчение. Теперь он смотрел на старую Мег привычно доброжелательным взглядом.
— О да, поспать она любит.
Поняв, что поговорить с Эмил ему не удастся, Парлан отправился с сыном на руках к людям своего клана. Сначала, правда, он зашел к Артайру, чтобы избавить того от волнений, — Парлан понимал,
каково приходится младшенькому в одиночестве, когда в Дахгленне происходят такие важные события. Потом он спустился в большой зал, где собралось великое множество народу. Члены клана самым загадочным образом уже были осведомлены обо всех новостях дня, включая наиважнейшую:
рождение наследника лэрда.
Распеленав малыша с помощью служанки, Парлан поднял мальчика вверх, чтобы собравшиеся лично удостоверились не только в том, что у лэрда родился сын, но убедились, что ни уродств, ни изъянов на теле будущего наследника рода Макгуинов нет. Подождав с минуту, Парлан громогласно провозгласил малютку своим сыном и преемником. Означенное заявление было поддержано одобрительными криками — никто не выказал даже малейшего неудовольствия или сомнения.
Завернув сына в пеленки и одеяльце, Парлан отдал его служанке и приказал отнести к старой Мег,
после чего началось грандиозное пиршество, посвященное появлению на свет наследника рода Макгуинов.
В течение некоторого времени Парлан пировал вместе со всеми, выслушивая здравицы в свою честь.
Отдаться празднеству всей душой он, однако, не мог, поскольку его сердце и мысли были заняты одной только Эмил. Именно с ней ему хотелось разделить радость от рождения сына. Наконец он поднялся и отправился туда, куда его призывало сердце, отметив, что его уход отнюдь не повлиял на течение пира.
Вернувшись в покои Эмил, он поблагодарил старую Мег и Мэгги, после чего отослал женщин из спальни. У него возникло чувство, что старая Мег пытается передать свои знания Мэгги, с тем чтобы последняя заняла со временем ее место в замке. Поскольку до сих пор ни одна служанка не проявляла большого интереса к постижению искусства заживления ран, Парлан порадовался, что старая Мег нашла наконец себе замену.
Усевшись на лавке у окна, Парлан принялся наблюдать за спящими женой и сыном. Он понимал,
что был благословлен Господом дважды — и сын и жена пережили тяготы родов и, судя по всему,
чувствовали себя отменно. Даже Рори Фергюсону не удалось им навредить. Сейчас Парлану не хотелось думать о том, чего он мог лишиться, если бы Рори удалось схватить Эмил.
Он приготовился к долгому сидению и ожиданию, но вдруг почувствовал, что ждать более не в силах. Ему не терпелось поговорить с Эмил — и не только об их новорожденном ребенке. Ему хотелось сказать Эмил, что до тех пор, пока Рори Ферпосон на свободе, и ее и ребенка станут
охранять, причем наблюдать за ними будут куда тщательнее, чем прежде, что, возможно, его жене и не понравится. Словно повинуясь невысказанному призыву мужа, Эмил неожиданно пробудилась.
Выбираясь из объятий Морфея, Эмил быстро-быстро мигала. В первое мгновение она никак не могла сообразить, отчего такое ощущение, будто ее основательно отколотили, но потом вспомнила,
что произошло. Ее рука инстинктивно потянулась к животу, после чего она оглянулась и поискала глазами сына. Увидев колыбельку и спящего мирным сном младенца, она обратила внимание на Парлана, который вышел из скрывавшей его тени.
— Наконец-то ты проснулась, — пробормотал он, присев на край кровати.
— Я долго спала?
— Довольно доля".
Когда он ее поцеловал, она на мгновение ощутила острый укол желания и улыбнулась. Ничто другое не могло в полной мере доказать, насколько ей нужен был этот человек.
В сущности, желание близости с ним должно было быть последней на свете вещью, которая могла потребоваться ей после изматывающих родов. Она не должна была ощутить даже вкуса поцелуя, не то что возбуждения. Но уж коли это произошло, Эмил предпочла посмеяться над собственной слабостью, а не удивляться.
— Ты уже выбрал имя для нашего сына? — спросила она.
— Да. Лайолф. Мне показалось, что оно больше подходит мальчику, чем те, о которых мы говорили ранее.
— Что ж, отличное имя, красивое, — согласилась она.
— Ты дала мне возможность гордиться собой, дорогая.
Родила такого крепкого парня.
— В этом не только моя заслуга, — запротестовала Эмил тихонько, но тепло его похвалы мигом растеклось по всему ее телу.
— Знаю, но твоя часть представляется мне наиглавнейшее.
— Мне кажется, ребенок удивительно похож на своего отца, — с улыбкой произнесла Эмил, —
взгляни, какие у него густые черные волосы.
— Бедный мальчик, — притворно вздохнул Парлан. На самом деле ему было чрезвычайно приятно,
что во внешности сына проглядывали его собственные черты.
— Скажи лучше, бедные девочки. Пройдет несколько лет — и он начнет ими интересоваться. Мне придется Бога молить, чтобы он простил меня за то, что я дала жизнь очередному ловеласу.
Парлан тихонько рассмеялся, но, взяв ее руку а свои ладони, вмиг стал серьезнее.
— Нам необходимо поговорить, Эмил. О Рори Фергюсоне.
Женщина поморщилась, но поняв, что избежать неприятного объяснения не удастся. Гнев Парлана давно растаял, но желание серьезно с ней поговорить не прошло. Эмил поняла, что речь пойдет об определенных ограничениях, в рамках которых ей придется отныне жить, но жаловаться те приходилось. Она сама, ее еще не родившийся ребенок и Артайр едва не пали жертвой ее легкомыслия, поэтому напоминать о существовании опасности было излишне. В то же время на угрозу со стороны Рори нельзя было не обращать внимания.
— Эмил, я больше не сержусь на тебя за ту прогулку верхом. Я разгневался оттого, что очень испугался за тебя.
Я, видишь ли, догадывался, что Рори может сшиваться поблизости от Дахглепна. Саймон Брот рассказал всем нам одну страшную историю, которая и навела меня на эту мысль.
Дело в том, что свершилось новое убийство.
— Господи, Парлан, неужели он убил еще одну невинную женщину? — Она содрогнулась при воспоминании о мучениях, которым Рори подвергал свои жертвы.
— Вряд ли слово «невинная» подходит к той, которую он лишил жизни, но суть не в этом. Ни одного, даже самого грешного человека, нельзя убивать, подвергая при этом таким изощренным,
чудовищным пыткам. Так вот, он расправился с Кэтрин Данмор. Лаган поехал, чтобы поставить в
известность о случившемся ее родственников.
— Ты уверен, что это была именно она? — Эмил не любила Кэтрин, но была согласна с Парланом
— нет на свете женщины, которая бы заслуживала подобной участи.
— Да, мы нашли кольцо. Лаган уверяет, что оно принадлежало Кэтрин. Кроме того, описание,
данное местными жителями, соответствовало внешности Кэтрин. Ни у меня, ни у Лагана нет сомнений, что Рори убил именно ее.
Хотя Эмил была в ужасе, она все-таки задала новый вопрос:
— Скажи, ее убили так же, как мою мать?
— Да, дорогая, — кивнул Парлан. Потом он поцеловал ее в щеку и почувствовал, что жену бьет крупная дрожь.
— Хотя она и предала нас, такого конца я ей не желала.
— Я знаю, детка. Вот в этом-то разница между ней и тобой. Она тебя не пожалела. Ее ошибка заключалась в том, что она слишком приблизилась к Рори и не почувствовала опасности, которая ей угрожала. Как бы то ни было, такова ее судьба — и нечего особенно грустить по этому поводу.
— Опять ты прав. Признаться, мне уже надоело с тобой соглашаться. — В ответ на это он расхохотался, а она улыбнулась краешками губ.
— А теперь я должен сказать тебе кое-что. Конечно же, тебе это не понравится, но мой долг —
поступить именно так. А тебе необходимо прислушаться к моим словам. Во-первых, я отлично понимаю, почему тебе вдруг захотелось проехаться верхом, знаю, что тебе осточертели здешние стены. Тебе остается лишь благодарить собственную удачливость и силу Элфкинга — иначе не быть бы тебе живой. Так вот, запомни, больше конных прогулок в сопровождении одного человека не будет. Если ты куда-нибудь отправишься, за тобой будет скакать с полдюжины хорошо вооруженных людей. За тобой будут наблюдать круглые сутки. Я должен быть уверен, что Рори не сможет к тебе подобраться, как бы он ни старался. И если мне для этого придется тебя держать взаперти — что ж, я на это пойду.
— Нет, я не буду считать себя пленницей, Парлан. Ты здесь ни при чем. Рори — вот кто мой тюремщик. Его ненависть ко мне превратила меня в пленницу этих стен.
— Стало быть, ты согласна со мной? — Хотя Парлан знал, что его жена способна здраво рассуждать, он не надеялся, что Эмил примет его условия с такой легкостью.
— Конечно. Когда Рори на меня напал, я ни на минуту не усомнилась, что он убьет меня вместе с ребенком. То, что я сейчас разрешилась от бремени, ничего не меняет. Мы с сыном по-прежнему будем вместе. Если я попаду в переделку, то опасности подвергнется и он. В сущности, достаточно уже того, что Рори знает о существовании ребенка. Для него это еще один повод, чтобы стремиться к
осуществлению своей чудовищной мести.
— Так и есть. Рори в ярости от того, что ты делила со мной ложе, и ребенок наш ему ненавистен.
— Правильно. И меня он ненавидит сейчас больше, чем когда бы то ни было. Я его боюсь. Не хотелось бы мне снова повстречаться с ним лицом к лицу. Уж я-то знаю, что он способен со мной сотворить. Я была глупа, позабыв о его существовании и отправившись на верховую прогулку.
— Не стоит возвращаться к этому. Ты далеко не глупа и была вправе полагать, что находишься в относительной безопасности. Рори искали повсюду, и в его поисках участвовало множество людей,
поэтому тебе казалось, что он не сунется в эти места. События, однако, показали, что это чудовище
способно на все, особенно когда мы хотя бы на миг забываем о бдительности.
— Он превратил в пленников только нас с ребенком, — сказала Эмил и, прищурившись, взглянула на мужа. — Или я не права? Ты ведь наверняка не собираешься сидеть за стенами и ждать у моря погоды?
— Послушай, Эмил, этого человека необходимо поймать.
— И ловить его, разумеется, будешь ты?
— Я, конечно же, могу остаться в замке и послать на розыски других, но не стану этого делать.
— Я на это и не рассчитывала.
— Эмил, Рори необходимо схватить. Он опасен. Я буду искать его везде — и даже за пределами королевства, если этот ублюдок сумеет сбежать за границу. Он должен гореть в аду, но пока он на свободе, вы с ребенком будете подвергаться постоянной опасности. Поймать его — мой долг мужа,
отца, мужчины, наконец.
Она обхватила Парлана руками, крепко обняла и положила голову ему на грудь.
— Скажи, ты будешь осторожен?
— Да, дорогая. Как никогда. — Поцеловав ее в макушку, он взглянул на спящего сына. — Сейчас у меня есть очень важная причина быть осторожным. У меня есть хрупкая женушка, подарившая мне красивого и сильного сына, которого мне бы хотелось вырастить и воспитать таким, чтобы он не совершал ошибок, которые в свое время совершил я.
Его слова льстили Эмил и одновременно ранили ее. Ясное дело, как жена она его устраивала. Но ей хотелось большего. Она не соглашалась выступать только в роли молодой самки, способной рожать мужу здоровых сыновей. Тем не менее начало сближению было положено. Эмил была не так глупа,
чтобы пытаться разорвать ту незримую нить, которую их сын протянул между ними. Духовное единство необходимо было укреплять, сделать его всеобъемлющим.
— Я уверена, что у тебя получится, — произнесла Эмил и не стала противиться, когда он молча и нежно перевернул ее на спину.
Он улыбнулся, заметив, что она при этом зевнула. Потом, уже серьезно, посмотрел на мальчика в колыбели.
— Ошибок при воспитании избежать не удастся. Ах, Эмил, хотя я и радуюсь безмерно драгоценному дару, который ты мне преподнесла, я не могу отделаться от мысли об ответственности за этого ребенка.
Хотя Эмил была утомлена и снова хотела спать, она поднесла его руку к губам и поцеловала ладонь мужа.
— Да, ответственность — штука тяжелая, но у меня нет сомнений, что ты справишься. Уверена, все
будет как должно — разве что дашь промашку разок-другой…
— Похоже, ты веришь в мои способности.
— Я имела возможность наблюдать, как ты вел себя с Артайром.
— А… Ты говоришь о моем брате, которого я велел выпороть?
— Тебе ничего не оставалось.
— Я был зол как черт.
— За твоей злостью скрывались подлинные тревога и забота. Неужели ты думаешь, что Артайр надумал бы изменить свою жизнь, если бы об этом не догадывался? Да, ты его высек — но ты не мог иначе. Равнодушие оскорбило бы его куда больше порки. Зато ты никогда не бросал его на произвол судьбы — и это запечатлелось в его сердце. Он-то всегда знал, что сможет к тебе обратиться, если у него будет нужда. Так вот, ты точно так же будешь воспитывать нашего сына. Люби своего сына,
Парлан. И пусть он знает о твоей любви. Да, он будет совершать дурные поступки — и ты будешь его наказывать, словом или рукой. Научи его тому, что такое честь и как отличать хорошее от дурного. Вот и все, что ты должен суметь внушить сыну. Если он вырастет плохим человеком, что ж, — она пожала плечами, — значит, такова воля Бога. Вины твоей тут не будет. Но мне не приходилось встречать ребенка, которого любили бы, который об этом знал, но все равно стал дурным человеком. Так не бывает, если любовь не слепа и сопряжена с мудрым руководством со стороны родителей.
— Как странно слышать столь мудрые речи из уст женщины, которая только что родила первенца.
Эмил порозовела от удовольствия, почувствовав, что муж говорил искренне.
— Я могу и ошибаться.
— Ты говоришь разумные вещи. Если следовать твоим советам, получается, что ошибка невозможна. Признаться, я не слишком уповаю на родовые корни, поскольку мне приходилось видеть хорошие побеги, отпочковавшиеся от гнилого ствола. Это происходило, когда дети находили любовь и заботу вне семьи.
— Ты воспитал Артайра, Парлан, и, хотя у твоего брата бывали в прошлом срывы, он хороший человек и стремится сделаться лучше. Пусть это придаст тебе сил. — Вдруг она зевнула. — Надеюсь,
ты не думаешь, что у Рори были дурные корни? Я, к примеру, не могу поверить, что мой отец дружил с человеком, который воспитал такого монстра, как Рори. И при всем том мой отец относился к отцу этого негодяя как к брату.
— Рори — не испорченное дитя. Он болен. Мы ничего не знаем о том, как его воспитывали.
Мужчина может быть хорошим другом, но это не означает, что он сделается По этой причине хорошим отцом. И надо, кроме того, вспомнить о других его близких родственниках — о его матери,
к примеру. Вполне возможно, что болезнь терзала мальчика с момента рождения, но этого долго никто не замечал. Хвала Господу, такие люди, как Рори, — исключение из правила.
Заметив, что жена снова зевнула, Парлан усмехнулся, поцеловал ее в лоб и сказал:
— Отдыхай, дорогая.
— Вот приказ, которому я готова подчиниться без всяких возражений, — пробормотала она и сразу же смежила веки.
Эмил заснула, а он долго еще сидел рядом, продолжая держать в ладонях ее руку и наблюдая за тем,
как она спит.
К своему большому удивлению, он ощутил, что на него снизошло спокойствие, и решил, что причиной тому простые, но мудрые слова Эмил. Красивая жена и здоровый ребенок — великолепные атрибуты брака, но заполучить их, в общем, не так уж трудно и под силу любому разумному мужчине. Для Парлана же его семья являлась вместилищем куда более высокого смысла,
0окотором ему еще предстояло задуматься — и не одиножды.
0Внастоящий момент, однако, времени для исследования глубин собственной души не оставалось.
Эмил и его сыну угрожала опасность, и главным делом для Парлана было теперь разыскать и убить Рори Фергюсона. До тех пор пока эта миссия не будет осуществлена, и счастье и мир в его, Парлана Макгуина, семье будут оставаться иллюзорными.
Глава 23
Дверь в покои еще только открывалась, а Парлан уже был на ногах и вытаскивал из ножен меч.
Конечно, он понимал, что злоумышленнику проникнуть в его спальню крайне трудно — если не невозможно, но недели, которые миновали в безуспешных попытках отыскать Рори, сказались на его состоянии. Парлан пребывал в постоянном напряжении. Он успел, однако, мысленно отметить, что Эмил даже не проснулась.
— Спрячь меч, Парлан. Это Артайр.
Отложив оружие в сторону, Парлан зажег свечу.
— Подумать только, а ведь я мог тебя убить. Ну, что случилось? Ведь еще не рассвело.
— Мне, знаешь ли, показалось, что эту новость ты готов будешь выслушать в любое время дня или ночи. — Тут молодой человек взглянул на Эмил и нахмурился. — Может быть, нам следует выйти,
чтобы ненароком ее не разбудить?
— Разбудить ее крайне сложно. Ребенок вел себя беспокойно большую часть ночи, и она очень устала. Тут хоть из пушки пали — она не проснется. Итак, какую новость ты принес?
— Похоже, мы нашли Рори.
Парлан сразу же начал одеваться.
— Где?
— Два часа езды верхом от Дахгленна.
— Так близко?
— Да, но если это и в самом деле Рори Фергюсон, можешь не беспокоиться. Нам всего-навсего предстоит освидетельствовать труп.
Хотя Парлан несколько расстроился, что ему не довелось скрестить мечи с Рори, он тем не менее был рад. Ему, разумеется, очень хотелось разделаться с Фергюсоном лично, но не меньше он желал избавиться от постоянного напряжения и страха за семью, которые угнетали его на протяжении нескольких месяцев. Что говорить, Рори он убить не смог, зато он мог справить по нему поминки,
устроив по этому поводу неслыханное пиршество.
— Расскажи все, что знаешь.
— Случился пожар в небольшом домишке на окраине деревеньки. Из того немногого, что рассказали местные жители, можно заключить, что два трупа, найденные на месте пожара, вполне могли принадлежать Рори и его верному псу, Джорди. Мы с Лаганом считаем, что это они и есть, но
0ядумаю, тебе необходимо удостовериться лично.
— Верно. Я прихвачу с собой Лейта, поскольку он знает этого человека куда лучше меня. Лейт ведь
все еще в замке, хотя его отец уехал. Разбуди парня — пусть оденется и ждет меня в зале.
Когда они выехали за ворота замка и пустились в путь, солнце уже начало всходить. По мере того как Лаган и Артайр говорили о все новых и новых деталях происшествия, надежды Парлана на то,
что Рори и в самом деле встретил свою смерть, крепли. Но уж слишком все удачно складывалось.
Парлан считал, что смерть Рори стоит куда дороже, чем какая-то утренняя поездка для освидетельствования трупа.
Запах дыма все сильнее ощущался в воздухе, и в скором времени они подъехали к сгоревшему домику. На земле неподалеку от руин лежали два тела, обернутые одеялами. Рядом стояли трое людей из клана Макгуина. Они мгновенно вытянулись в струнку, когда Парлан подъехал к пепелищу.
Поскольку дом сгорел дотла, Парлан не очень-то надеялся, что трупы можно будет опознать. Артайр и Латан уже предупреждали его, что тела сильно обгорели, но лишь сейчас Парлан понял, что установить точно, кто погиб, будет очень и очень непросто.
— Не нравится мне это, — пробормотал Лейт, спешившийся вслед за Парланом. — Думаю, что зрелище малоприятное.
— Не сомневаюсь. Тем не менее нам надо убедиться, что это та самая парочка, которую мы разыскивали.
— Конечно. Тебе не стоит снимать охрану, прежде чем ты окончательно не убедишься в том, что это Рори и Джорди. Кто знает, может быть, за всем этим кроется какая-нибудь дьявольская ловушка? —
Лейт глубоко вздохнул и потянулся к одеялу. — Всегда терпеть не мог пожары.
Когда Лейт откинул одеяло, то побледнел и его едва не вырвало. Парлан посочувствовал шурину.
Тот оказался прав.
Тела оказались настолько сильно обожжены, что, в сущности, смотреть было особенно не на что.
Немного успокоившись, они с Лейтом тщательно исследовали трупы, после чего Парлан последовал за Лейтом, которому не терпелось отойти от этого места как можно дальше. На расстоянии нескольких ярдов они остановились, после чего Парлан предложил Лейту хлебнуть вина из бурдюка,
притороченного к седлу его коня.
Основательно заправившись, Лейт протянул бурдюк Парлану и произнес:
— Трудно сказать что-либо определенное. С уверенностью можно утверждать лишь то, что один из них был высоким и стройным, а другой — плотным коротышкой. То немногое, что осталось от волос
0иодежды, позволяет сделать вывод, что высокий был светловолос и носил дорогое платье.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |