Язык в плане элитарной, народной и массовой культуры

Язык в плане элитарной, народной и массовой культуры

Язык мы будем понимать как единство в его трех разновидностях: как письменный, то есть зафиксированный графическими средствами на каком-то материале (камне, глине, дереве, бумаге), как устный, то есть произносимый человеком в виде прозаической или поэтической речи или пропеваемый в песне, наконец, как часть внутренней речи, то есть как произвольное представление в человеческом сознании, обычно проговариваемое собственным голосом.

Любая культура развивается, прежде всего, как народная, то есть как некое единство традиций и новаций, признаваемой и употребляемое всем этносом. В этом смысле можно говорить о национальном языке как о специфической системе кодирования понятий в слове, присущей всему этносу. Тем самым можно различать национальные языки: английский, французский, немецкий, русский и т.д.

В рамках национальной культуры можно различать как элитарную, так и массовую культуру в качестве ее субкультур. Попробуем проанализировать эти субкультуры более подробно.

Наверх страницы ↑↑↑

Пример элитарной языковой культуры

Вряд ли можно сомневаться в том, что элитарной культурой прошлого века была культура дворянской аристократии с ее салонными развлечениями; вот фрагмент званого вечера, «салона» Анны Павловны Шерер в изображении Льва Толстого: «Маленькая княгиня, переваливаясь, маленькими быстрыми шажками обошла стол с рабочею сумочкой на руке и, весело оправляя платье, села на диван, около серебряного самовара, как будто все, что она ни делала, было partiedeplaisir для нее и для всех ее окружавших.

— J'aiapportй mon ouvrage, – сказала она, развертывая свой ридикюль и обращаясь ко всем вместе.

— Смотрите, Annette‚ ne me jouez pas unmauvais tour‚– обратилась она к хозяйке. — Vous m’avez йcrit que c’йtait une toute petite soirйe;voyez соmmejesuis attifйе.

И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.

— Soyeztranquille‚Lise‚ vousserez toujours la plus jolie‚– отвечала Анна Павловна.

— Voussavez‚ mon mari m’abandonne‚– продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – ilvasefairetuer. Dites-moi‚pourquoicettevilaineguerre‚– сказала она князю Василию и, не дождавшись ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.

—Quelledélicieusepersonne‚quecettepetiteprincesse! – сказал князь Василий тихо Анне Павловне» [6, с. 13].

Для современного читателя, не изучавшего французский язык, данный отрывок вряд ли ясен; кроме второстепенных ремарок автора и слова «смотрите» основное содержание разговора оказывается пустым звуком.

В том же прошлом веке, несмотря на значительное развитие собственной терминологии, научный язык был еще хорошо понятен широкой научной общественности и, несмотря на свою элитарность, он все же отставал от степени разработанности языка светского с его особым салонным этикетом.

В нашем веке советская власть устранила аристократию с исторической арены, и хотя партийное и политическое руководство и говорило несколько более возвышенным языком по сравнению с основной пролетарской и крестьянской массой, но элитарным его назвать было бы вряд ли возможно. Зато очень прогрессировал язык науки. Здесь нам тоже хотелось бы привести несколько примеров.

Наверх страницы ↑↑↑

Пример научной языковой культуры

«Согласно схеме Саката-Окуня кроме псевдоскалярных октета и синглета должны существовать векторный унитарный октет мезонов с аналогичной структурой расщепления на изотопические мультиплеты и векторный унитарный синглет. В природе действительно встречаются девять векторных мезонов и мезонных резонансов, отвечающих состоянию 1– с близкими значениями масс... Значительная часть перечисленных результатов была предсказана в схеме Саката (псевдоскалярность К-мезонов, существование η-мезона, существование векторного мезонного октета)» [7, с. 679] – пишет К.Н. Мухин в учебнике по ядерной физике. Как видим, вряд ли этот текст понятнее салонного разговора по-французски.

А вот фрагмент из учебника по генетике: «Очевидно, возвратное скрещивание гибрида с родительской формой, гомозиготной по доминантной аллели, даст однотипное по внешнему виду потомство. Все гаметы родительской формы будут нести доминантную аллель А, а у гибрида образуются гаметы двух сортов? с аллелями А и а. Поэтому в результате случайного сочетания этих гамет при оплодотворении в потомстве от такого скрещивания имеет место расщепление по генотипу в отношении 2Аа:2АА, или 1:1, в то время как расщепление по фенотипу не произойдет» [8, с. 115].

Это была учебная литература. В монографиях речь ученого оказывается почти совершенно непонятной непосвященному: «Угнетение отрицательной фазы ретикуло-корковых ответов при действии мускаринового антихолинергического агента обусловлено, вероятно, блокадой аксо-дендритовых синапсов в поверхностных слоях, через которые осуществляется деполяризация апикальных дендритов под влиянием неспецифической афферентной импульсации. При введении в вену антихолинергического вещества блокируются также холинергические структуры в мезэнцефалической РФ и в промежуточных холинергических звеньях, что может препятствовать возникновению РКО»?9, с. 100-101?. Обилие терминологии мешает пониманию текста.

Наибольшие сложности возникают тогда, когда текст вроде бы понятен, однако слова имеют совершенно иной смысл, чем в повседневном употреблении. Так, например, можно привести такой фрагмент: «Предполагается, что цветные разновидности кварков могут переходить одна в другую: тогда мезон состоит из пары кварк-антикварк, которые имеют одинаковый цвет, но он постоянно изменяется» [10, с. 150]. Здесь можно подумать, что кварки действительно окрашены, так что можно встретить желтые, красные, зеленые и синие частицы. На самом деле понятие цвета введено в физику элементарных частиц условно, так что «цвет» кварка есть некоторое его не вполне ясное свойство, но введенное так, чтобы сумма трех разных «цветов» в сумме равнялась нулю (белый «цвет»). Реально же даже атом не может иметь никакого цвета, ибо длина волны видимых лучей в несколько тысяч раз больше размеров атома, и, следовательно, атом никаких световых лучей не отражает. Тем более не может быть никак окрашен и кварк.

Тем самым можно придти к выводу о том, что элитарный язык - это язык очень узкого круга лиц, которые способны не просто понять сообщение, но понять его адекватно. С этой точки зрения язык массового общения? это язык, понятный большинству населения. Следовательно, изучая язык другой страны, мы, прежде всего, изучаем язык ее массовой культуры. Из этого, в частности, вытекает, что человек, получивший диплом специалиста по иностранному языку, вовсе не претендует на понимание языка той или иной элиты, так что превосходный знаток художественной литературы может абсолютно не понять простенький научный текст.

Наверх страницы ↑↑↑

Диалекты

Особо стоит вопрос о диалектных различиях в языке. Уже в разговорном языке той или иной нации существуют отличия от письменного языка; так, например, в разговорном русском языке существует новый звательный падеж, сознательные искажения формы слова в виде так называемой языковой игры, особые слова и фонетические явления, непременная жестикуляция и много другого [11]. Поскольку эти отличия понятны всем носителям данного языка, они относятся к сфере массовой культуры, к сожалению, не входящими обычно в сферу изучения лингвистов. Но диалекты той или иной местности уже обладают некоторыми признаками элитарности: они понятны лишь узкому кругу людей. Так, например, Архангельский областной словарь приводит такую фразу: «Как позевнеш порато, они и выскакивают, эти вот десмы» [12, с. 9]. С точки зрения общенародного русского языка эта фраза совершенно непонятна.

Наверх страницы ↑↑↑

Жаргоны и арго

Тем более к числу малопонятных разновидностей языка следует отнести различные жаргоны, в том числе, и воровской арго. При этом исследователи отмечают, что жаргонные слова не только кочуют из жаргона в жаргон, но и довольно часто проникают в обычную разговорную речь. Особенно благоприятной средой для проникновения всякого рода арготизмов является просторечная лексика [13, с. 495]. Как раз просторечие и является, видимо, языковым выражением «массовой культуры», тогда как образная художественная речь повседневного устного и письменного общения может быть охарактеризована как «языковая народная культура». Иными словами, к массовой культуре в языке должен быть отнесен пласт широко известных фонетических, лексических и грамматических явлений, отличающийся заниженной стилистической оценкой, наличием посторонних для языка искажений, связанных с невысоким культурным уровнем лиц, носителей этого языкового пласта. Но во многом то же самое можно сказать и о носителях диалектов, жаргонов и арго. Тем самым соотношение между различными уровнями культуры в языке можно себе представить таким образом:

Наверх страницы ↑↑↑

Соотношение субкультуры и контркультуры в языке

Ясно, что рассмотренные выше виды элитарного языка, диалекты, жаргоны и арго являются различными субкультурами одного и того же языка. Однако понятие субкультуры в языке, видимо, шире, поскольку разные стили языка тоже могут быть причислены к различным субкультурам. Тем самым один и тот же носитель культуры может владеть сразу несколькими субкультурами. В самом деле: приподнято-торжественный стиль национального (общенародного) языка предполагает употребление особой лексики (как правило, архаической), иногда употребление особых грамматических приемов, что отличается от нейтрального стиля и требует дополнительного изучения. Вероятно, когда речь заходит об уровне культурности носителя языка, не последнюю роль в его оценке играет владение такими стилями — торжественным, эмоционально приподнятым, нейтральным, телеграфным, сухим, просторечным.

Любая субкультура, пытающаяся противопоставить себя основной культуре и занять ее место, может быть названа контркультурой. В этом смысле элитарная и массовая культура могут считаться контркультурами, в том числе и в языке, так что человек, вышедший из народной среды и попавший в слой элиты, будет пытаться как можно сильнее изменить свой язык вплоть до полного вытеснения в своем репертуаре простонародных слов и замены их соответствующими словами и выражениями, принятыми у элиты. Как правило, уход от общепонятного языка считается в элитарных слоях «высшим шиком»; в ХІХ веке некоторые дворяне дошли до того, что, превосходно владея французским языком, были неспособны нормально объясниться со своими же крестьянами и слугами. Как раз последняя проблема оказала сдерживающее влияние на подобное удаление языка дворянства от языка простого народа, так что полного вытеснения русского языка французским все-таки не произошло, а после войны с Наполеоном галломания в России пошла на убыль.

В результате Октябрьской революции 1917 года к власти пришли представители рабочих и крестьян (редко сами рабочие и крестьяне), которые, однако, по большей части представляли интеллигенцию, так что перехода к другой крайности, к просторечию все же не произошло. Вместе с тем, известный отход от ряда традиций предшествующей культурной элиты все же обозначился: французский язык более ни в каких ситуациях не заменял русскую речь, ушел ряд архаичных торжественных слов, являвшихся по происхождению церковнославянскими, появилось множество аббревиатур (И. Ильф и Е. Петров удачно спародировали подобное нашествие, введя свое изобретение, ФОРТИНБРАС при УМСЛОПОГАСЕ), подверглась реформе традиционная орфография, исключившая написание ряда букв, свершилось и много других изменений. Вместе с тем, эти трансформации языка вряд ли можно понимать, как торжество контркультуры – скорее тут речь идет о веянии эпохи, о смене господствующего класса, и, следовательно, о замене одной субкультуры, элитарной, на другую субкультуру, менее высокую и менее избранную, вобравшую в себя некоторые черты крестьянской, пролетарской и интеллигентской субкультур.

Наверх страницы ↑↑↑

Может ли народный язык быть контркультурой

Вообще говоря, пока язык осознается как средство объединения нации, все тенденции к его изменению и противопоставлению в качестве контркультуры компенсируются противоположными тенденциями, и любые перемены языка, даже переход на иной язык, воспринимаются носителями данной культуры как субкультурные. Так, несмотря на явный антагонизм к европейцам, пришедшим в Азию, Африку или Америку как завоеватели, многие местные этносы предпочли освоить эти языки колонизаторов в качестве субкультуры, не отказываясь от своего родного языка. В современной Индии, например, английский язык считается одним из национальных, наряду с хинди, так что его вряд ли можно считать языком индийской контркультуры.

Сближение или удаление. Совершенно иная ситуация наблюдается при попытках разделить народ по диалектным признакам. Так, в ХІХ веке украинский и белорусский языки считались русскими диалектами великорусского языка, а их различие еще не рассматривалось как сильное препятствие для общения между собой русских, украинцев и белорусов. Но в точно таком же состоянии находились, например, языки Саксонии, Баварии и Нижней Германии. Между тем, в конце прошлого века в Германии взяли верх объединительный тенденции, и на базе саксонского, баварского и нижнегерманского (так называемого Plattdeutsch) диалектов возник искусственный общенациональный диалект (так называемый Hochdeutsch); в ХХ веке он уже стал основным, понятным для всех, тогда как три перечисленных отошли на вторые роли местных вариантов языка. Напротив, благодаря трудам украинских и белорусских националистов оба эти диалекта русского языка стали считаться особыми языками, что дало возможность говорить о существовании, соответственно, украинского и белорусского этносов, отличных от русского (несмотря на существование, как в Белоруссии, так и на Украине целых областей, говорящих или на некоторой смеси этих языков с русским, или на чисто русском языке), и, следовательно, о необходимости особой украинской или белорусской государственности. Схожая ситуация существует и в тюркском языке, где объявление башкирского или татарского диалектов языками влечет за собой размежевание башкирского и татарского этносов, а затем и государств, хотя бы в рамках автономных республик. Наконец, Западная Болгария, вошедшая в состав Сербии и Югославии под именем Македонии, в ХХ веке сочла македонский диалект болгарского языка самостоятельным языком, что обосновало претензию этноса Македонии на самостоятельность и на ее оформление в рамках самостоятельного государства – Республики Македония.

Наверх страницы ↑↑↑

Диалект как контркультура по отношению к нормативному языку

В процессах становления новой культурной, этнической и государственной самостоятельности даже близкий диалект того же языка может стать контркультурой по отношению к самому языку, уже не говоря о другом языке. Но для окончательного закрепления такого отличия в диалектах необходимо существование материальных особенностей, позволяющих перевести диалект в статус языка. И такие отличия появляются прежде всего в графике - меняется несколько знаков, достаточно даже двух знаков для настоящего отличия. Так, в прошлом веке в русском и белорусском языке существовало три буквы: і, и, ы, тогда как в украинском только две первых. Позже, после реформы ХХ века в русском языке и в русском осталось только две, но «и» и «ы». Так что теперь одно и то же слово «рыба» пишется по-русски как «рыба», а по-украински как «риба». Разницы в чтении и значении нет никакой, но графически это слово выглядит различно. Точно так же слово «дивчина» пишется по-украински как «дівчина», имея то же самое произношение; по-белорусски произношение будет немного иным, но оно сознательно утрируется в ином написании, «дяўчина». Так что графика в данном случае не объединяет языки, а разъединяет.

То же самое можно сказать и о македонском языке, где болгарские слова стали писаться в сербской графике, например, «път»(«путь») как «пат», или Ю, ЛЮ, НЮ как JУ‚ ЉУ‚ ЊУ; но и сербские буквы типа Ћ стали писаться, как Ќ. В языках на основе латиницы изменение графики пошло по несколько иному пути - вместо лигатур или букв из другого алфавита различия стали обозначаться «сложными буквами», составными знаками. Например, звук Ш в венгерском алфавите обозначается как S, в алфавите французов – как CH, у англичан – как SH, у немцев – как SCH. Есть и особые знаки – у французов, например, Ç; у немцев - ß, у датчан - Ø. Так что каждый язык обязательно обозначает себя некоторыми графическими отличиями.

Итак, контркультура в языке может пониматься как официальное провозглашение того или иного диалекта самостоятельным языком для отделения части этноса и перевода его в самостоятельный этнос, что позже может явиться основой государственности.

Дата добавления: 2015-08-29