Я включила ноутбук Глеба и вошла на форум «Космо». Там я вдоволь отвела свою душеньку в разделе «Есть проблема», во всех красках расписав, какой мой парень подлец, врун и предатель (разумеется, умолчав о том, что он еще и вампир), и джинсы у него фуфло! Отклики не заставили себя ждать – посыпались, как бисер с лопнувшей нитки браслета. Приятные, как клубничный чизкейк («Этот гад тебя недостоин!»), и бодрящие, как мороженое в июльскую жару («Да ты себе лучше найдешь!»). Глебу пристрастным девичьим собранием был вынесен жестокий приговор без права на помилование: «Этот гад тебя недостоин! Гони его в шею!» Робкие реплики демократично настроенных барышень, советовавших поговорить с гадом по душам, выслушать его оправдания и попытаться примириться и привить вкус к хорошим джинсам, просто потерялись в хоре обвинений, обрушившихся на бедного вампира. «Бедный Глебушка, – мстительно ухмыльнулась я, – обыкался, наверное».
Получив почти полсотни отзывов за полтора часа и убедившись в правильности своего поведения с точки зрения поведения настоящей Cosmo–girl, я выключила ноутбук и, доковыляв до холодной постели, в которой меня никто не ждал, провалилась в липкий, как кисель, и отвратительный, как манная каша с комками, беспокойный сон.
Настойчивый звонок в дверь, выудивший меня из варева этого кошмара уже под утро, показался райской музыкой. Перед тем как открыть дверь блудному Глебу, я состроила самую мрачную рожу и приготовилась к очередной словесной дуэли. Однако на пороге стоял Вацлав – с физиономией такой зверской, что все мои рожи в сравнении с ней меркли, как сшитое первоклашкой платьице Барби по соседству с шедевром прет–а–порте, созданным рукой великого дизайнера. На конкурсе зверских рож Вацлав вне всякой конкуренции взял бы Гран–при. Увидишь такую во сне – проснешься заикой. Если вообще проснешься.
Я плотнее закуталась в халат и буркнула:
– Глеба нет.
– Я знаю, – мрачным голосом сказал вампир и шагнул в квартиру, пнув стоящие у порога пакеты со вчерашними покупками, которые я так и не удосужилась разобрать. – Я от него.
Памятуя об обещании Глебу держаться от Вацлава подальше, я отодвинулась на безопасное расстояние и выжидающе уставилась на вампира. Он, как был в ботинках, прошел на кухню, оставляя на светлом ламинате сухие ошметки грязи, и уселся за стол.
– Кофе напоишь? – смертельно усталым голосом спросил он.
– А круассанов тебе не испечь? – Я покосилась на часы. Восемь утра. – Я спала часа четыре, не больше.
– Тебе повезло. Я не спал вовсе, – отрывисто ответил Вацлав. – Так я могу рассчитывать на чашку кофе?
Его ледяной взгляд окатил меня, как холодный душ, и я моментально проснулась. Делать нечего – придется варить кофе. Глеб растворимых напитков не признавал, от пакетиков «3 в 1» шарахался, как гламурная девушка – от сосисок, так что нечего было и надеяться обнаружить у него в шкафу суррогат из серии «просто добавь воды» и напоить Вацлава этой гадостью, в надежде что он откинет копыта и оставит меня в покое. Не скрывая недовольства, я вынула турку и принялась варить кофе по всем правилам.
Пока я колдовала у плиты, Вацлав не проронил ни слова.
Я даже пару раз обернулась посмотреть, не уснул ли он, но натыкалась на пронизывающий взгляд черных угольков–глаз и с дрожью отворачивалась обратно к плите. В такой же неприязненной тишине я разлила кофе по чашкам.
– Бутерброды сделать? – буркнула я, чтобы сказать хоть что–то.
– Мне не надо. – Каждое слово полетело в меня камнем.
Я поставила чашки на стол и опустилась на табуретку. Вацлав выпил свой кофе так быстро, как будто это был квас в жаркий день, и уставился на меня все тем же пронизывающим взглядом. Я поежилась. Интересно, зачем его прислал Глеб? Вроде они не друзья и никогда ими не были.
– Не смотри на меня так, а то я кофе поперхнусь, – предупредила я, смакуя обжигающий напиток по глоточку. Это было все равно что пить кофе под прицелом фашистов за несколько минут до расстрела.
– Когда он ушел? – неожиданно спросил Вацлав.
– Глеб?
– А у тебя был кто–то еще?
Я метнула на вампира взбешенный взгляд и процедила сквозь зубы:
– Около двух ночи.
– Вы поссорились? – тоном обвинителя продолжил допрос вампир.
– Ничего подобного, – отбрила его я. – Мы расстались.
– Вот как? – Вацлав вздернул бровь.
– Вот так, – твердо ответила я.
– И что так? – Вампир подался вперед.
Глеб что, решил отправить его на разведку? Проверить мой настрой? Или побоялся, что я от злости свихнулась и пристукну его при встрече, вот и выслал вперед тяжелую артиллерию?
– Думаешь, я буду перед тобой отчитываться? – Я усмехнулась.
– Уверен, – отчеканил Вацлав.
– И откуда же такая уверенность?
– Не первую сотню лет живу на свете, – криво усмехнулся вампир.
– Тем больнее будет обламываться, – осадила его я.
– Я очень устал, Жанна, и у меня нет сил задавать свои вопросы дважды, – с угрозой сказал Вацлав. – Я жду.
– А я не выспалась, и у меня нет желания поддерживать светскую беседу, – огрызнулась я.
В глазах вампира костром полыхнул гнев.
– Только не надо меня запугивать спецэффектами, – предупредила я. – Напрасная трата времени. Я теперь в курсе своих истинных возможностей и могу за себя постоять.
Я не успела и ахнуть, как чашка белыми брызгами фарфора рассыпалась по полу, недопитый кофе коричневой кляксой впитался в мой белый банный халат, а Вацлав выдернул меня из–за стола и прижал к стене, нависая надо мной разъяренным тигром.
– Пусти, – пропищала я цыплячьим голосом.
Пальцы вампира, державшие меня за шею, как тиски, разжались, и я глухо закашлялась, привалившись к стене.
– Ты ничто, – прошипел Вацлав, – и, если кровь Жана вскружит тебе голову, я сам позабочусь о том, чтобы ты успокоилась навсегда. Понятно?
– Понятно, – прохрипела я. Прав был Глеб, этот вампир – настоящий отморозок. И Глеб тоже отморозок, если прислал его ко мне. – Зачем он… тебя послал? – выдохнула я.
Вампир недоумевающе повернулся.
– Глеб, – пояснила я. – Ты сказал, что ты от него. Он что, напился в зюзю и тебе все разболтал? А ты зачем явился – выгораживать его из мужской солидарности или проверить, не нужна ли ему защита от меня? Или… – Я испуганно распахнула глаза. – Ты собираешься мне память стереть, чтобы я забыла о том, что узнала?
– Готов поклясться, ты будешь умолять стереть тебе память после того, как узнаешь, почему я здесь, – мрачно пообещал Вацлав.
Я молча смотрела на него.
– Глеб меня не присылал, – медленно произнес вампир. – И ни о чем мне не рассказывал. Он вообще никому ничего больше не расскажет.
Вацлав посмотрел на меня так, что меня затрясло. В его глазах я прочитала, что Глеб мертв.
– Как? – сдавленно прошептала я, уже зная ответ.
– Твой знакомый убийца, – с яростью сообщил Вацлав.
– Его нашли?
– Ни его, ни его следов.
– Мне надо одеться, – отрешенно сказала я.
– Ты можешь думать о чем–нибудь еще, кроме тряпок?! – взорвался вампир. – Твоего парня убили! Тебе все равно? Пойдешь примерять обновки и выбирать помаду в тон туфелькам?
– Помада в тон туфелькам – дурной тон, – машинально поправила его я.
– Что?! – разъярился Вацлав и, вцепившись мне в плечо, как следует тряхнул. – Ты просто кукла. Бездушная, бессердечная Барби. На вечеринке устроила целый фарс, оплакивая испорченное пальто, а сейчас ни слезинки не проронила.
– Закончились все, ночью выплакала. – Я дернула плечом и поморщилась. – Пусти, синяк будет.
– И что? Платье на тонких лямках надеть не сможешь? – в бешенстве спросил вампир, разжимая пальцы, и с брезгливостью оттолкнул меня от себя.
Я молча вышла из кухни и закрылась в спальне. Там, зарывшись лицом в синий Глебов свитер, еще хранящий запах его «Давидофф», я упала на пол и дала волю немым слезам. Душа корчилась от боли, а я каталась по полу, прижимая к себе свитер, глотая слезы и не веря в то, что Глеб мертв. Какая же я дрянь – оскорбила, выгнала, не удержала, не вернула. Своими руками подписала ему смертный приговор. И вот теперь его нет, а я есть. И как же жить теперь? Помня его грустные глаза и свои злые последние слова? Зная о том, что могла, но не удержала? Зная, что, пока Глеб умирал, я сидела на форуме и злословила на его счет? Свитер намок от слез, губы бессвязно всхлипывали: «Глеб, Глеб, Глеб».
Не знаю, сколько времени я провела так, скорчившись на полу в обнимку со свитером, пока до меня не донесся злой голос Вацлава:
– Ты чего так долго? – И следом хлопок двери и его удивленное: – Эй, что с тобой?
Вампир бросился ко мне, поднял с пола.
– Не подходи! – истерично взвизгнула я. – Не трогай меня!
Вацлав оторопело разжал руки и отступил на шаг.
– Глеб сказал держаться от тебя подальше, – глухо пояснила я, вытирая слезы.
– Толковый совет, – кивнул вампир.
– Сейчас я оденусь, потом умоюсь, и мы поедем к нему, – отрешенно произнесла я.
– Ты уверена? – Вацлав с сомнением покосился на меня.
– Я уверена, – твердо сказала я.
– Хорошо. Я тебя жду.
Он развернулся и вышел. Стараясь не смотреть в зеркало, я натянула юбку и джемпер, собрала волосы в хвост и, пошатываясь, побрела в ванную.
Глеба нашли на стоянке у одного из вампирских баров. Он сидел в машине, уронив голову на руль, и, казалось, спал. Я с трудом поборола искушение окликнуть его, растолкать, разбудить.
– Усыпили хлороформом, потом вкололи яд, – доносились до меня чужие голоса, пока я смотрела на Глеба через стекло автомобиля. – Он его знал, впустил в салон. Следов взлома нет. Убийца сидел рядом. Потом напал и вышел. Свидетелей нет. Все как всегда.
– Тебе нехорошо? – с беспокойством навис надо мной Вацлав.
– А ты думаешь, мне может быть хорошо? – Я зло вскинула глаза, и вампир осекся.
– Посмотрела?
– Да.
– Убедилась?
– Да.
– Я отвезу тебя домой.
– Нет. – Я твердо покачала головой. – Я хочу осмотреть здесь все.
– Вот то, что ты ищешь. – Вацлав презрительно ухмыльнулся и вынул из кармана куртки серебристый футлярчик помады «Ланком».
Я вопросительно взглянула на него.
– Это твой. Закатился под сиденье.
– И что это значит? – глухо спросила я. – Ты подозреваешь меня? Я ездила в этой машине весь последний месяц. Если ты не в курсе.
– Знаю. Поэтому просто отдаю тебе то, что ты потеряла. Ты же его собиралась искать? – с вызовом в голосе спросил он.
– Вацлав… – Я обессиленно прикрыла глаза. – Я понимаю, что тебе нравится надо мной издеваться, но я по–человечески тебя прошу: не сегодня, ладно?
– По–человечески, говоришь? Ладно. Тогда что ты собираешься там осматривать? – нервно поинтересовался он. – Мои ребята уже все там осмотрели. Изучили каждый кусочек. Никаких зацепок нет.
– Отлично, – кивнула я. – Тогда тебе ведь нечего бояться?
– Мне? – вскинулся вампир.
– Или ты боишься, что я найду что–то, что может тебе не понравиться?
Вацлав обошел машину, распахнул дверцу у пассажирского сиденья» и издевательским жестом указал:
– Прошу!
Я подошла к нему и с дрожью заглянула в салон, стараясь не смотреть на Глеба.
– Ни отпечатков пальцев, ни волоска, ни даже чешуйки перхоти, – угрюмо пробормотал Вацлав, – чтобы мы хотя бы могли убедиться, что это человек, а не бесплотный дух или демон ада.
– Это не человек, – качнула головой я. – Это тварь, которую надо уничтожить.
Я внимательно оглядела коврик на полу, панель, обшивку кресла, но действительно не обнаружила ничего чужеродного.
– Убедилась? – с сарказмом осведомился Вацлав.
– Да. Так, значит, вы тут все хорошо осмотрели?
– Лучше не бывает.
Прежде чем он успел мне возразить, я забралась в салон и села на пассажирское сиденье.
– Ты чего делаешь? – ошалело покосился на меня вампир.
– Я хочу попрощаться, – твердо сказала я. – Можешь оставить нас на минуту?
Вацлав недоуменно пожал плечами и отошел в сторону, не сводя с меня пристального взгляда.
Я мягко хлопнула дверцей и осталась с Глебом наедине. Первым делом сняла резинку и перекинула волосы через плечо, отгородившись их завесой от настойчивого взора Вацлава. Потом бросила осторожный взгляд на неподвижного Глеба, чувствуя, как сердце разрывается на крупинки. Глеб, Глебушка… Мягкие кудри над кругом руля, рука безвольно свисает вдоль сиденья. Я нащупала кончики пальцев этой холодной руки и, опустив голову, хрипло сказала:
– Глеб, прости меня. Все, что я тебе сказала вчера… это сгоряча и неправда. Мне было очень больно оттого, что ты меня обманывал. Я ведь тебя люблю… любила… хоть и не говорила об этом никогда. Боялась показаться смешной, ты же такой опытный сердцеед. Глупо, правда? Надо тебе было вчера это сказать, и тогда бы ничего этого не было… Но теперь уж ничего не исправишь. Я только хочу, чтобы ты знал. Я тебя люблю и этого гада найду. Найду, и Вацлав с него три шкуры спустит. Я прослежу. Он за все ответит. За тебя и за всех других. Ты прости, но твой совет насчет Вацлава я вынуждена нарушить, мне теперь с Гончими часто общаться придется. Но только ради того, чтобы отомстить за тебя. Ты… прости меня, ладно? И спасибо тебе за все, что ты для меня сделал. Я этого не забуду.
Я легонько сжала на прощание холодные пальцы Глеба, которые уже никогда не коснутся меня, заставляя трепетать, и быстро выскочила из салона.
Вацлав нетерпеливо шагнул ко мне.
– Теперь домой?
Я покачала головой.
– А теперь поговорим.
– Исключено, – твердо отрезал вампир, узнав о моей затее.
Чего только не было в этом ответе – и нежелание связываться со мной, и защита привычного образа жизни, и оскорбительный сарказм по поводу моих дедуктивных способностей, и даже страх, природу которого я не могла определить. Уж явно не боязнь за мою безопасность! Впрочем, другого ответа я и не ожидала.
– Хочешь ты этого или нет, а я не отступлюсь, – поставила его в известность я. – Если ты откажешься рассказать о том, что известно вам, я буду действовать в одиночку. Обойду всех знакомых и друзей погибших, объеду все места преступлений, буду искать любую ниточку, которая приведет к убийце.
Решимость в моем голосе заставила вампира снизойти до уговоров.
– Послушай, ну что это даст? Мы делаем все возможное. И, поверь, каждый из моих людей – профессионал с огромным опытом за плечами.
«Не тебе с ними тягаться» – отчетливо прозвучало в подтексте.
– Верю, – кивнула я. – Верю, что делаете, что не спите ночами, что горите желанием его поймать и наказать. Вот только ни у тебя, ни у твоих людей нет самого главного, без чего убийца может еще долго ходить на свободе.
– Чего же? – недовольно прищурился Вацлав.
Выдержав его взгляд и соответствующую паузу, я открыла свой главный козырь:
– Личной заинтересованности. Это не твой любимый остывает там, – я мотнула головой в сторону машины, – не твое сердце разрывается на части. Это не тебя убили вместе с ним. Только он безнадежно мертв, а ты – живой мертвец.
Вампир дернулся, как от удара хлыстом, и его глаза затопила чернота, в которой на мгновение мелькнуло отражение белокурой девушки со старомодной прической. Я с ужасом поняла, что мои слова не просто хлестнули его: они угодили прямиком в старую, но по–прежнему болезненную рану, вскрыли затянувшиеся рубцы и вновь заставили ее кровоточить, взрываясь острой, пульсирующей болью. Я и выдохнуть не успела, как стальные пальцы Вацлава сжались на моей шее.
– Не смей говорить мне об этом! – прошипел он. – Что ты понимаешь в настоящем горе? Глеб был для тебя игрушкой, ты его никогда не любила всерьез. Ты даже понятия не имеешь, что значит потерять человека, который тебе дорог. До такой степени, что ты готов отдать за него жизнь! Или отказаться от смерти, согласившись на вечные муки, ради того чтобы… Да что я тебе говорю!
Вампир отпустил меня так же внезапно, как схватил, и, развернувшись, зашагал прочь. Я закашлялась и едва устояла на ногах. Слова, которые я собиралась сказать ему, были равносильны самоубийству. Но я не могла их удержать.
– Ошибаешься! – хрипло выкрикнула я ему вслед. – Я не знаю, кем была тебе та светловолосая девушка, которую ты потерял, но я могу понять твою боль…
Вампир резко развернулся, и лицо его исказилось от бешенства. В два прыжка он одолел расстояние между нами, и я поморщилась, почти физически ощутив, как впиваются его ногти в ладони.
– И не надо строить из себя мученика, – жестко прошептала я, – и отказывать другим в праве на сильные чувства и сильное горе. Я могу понять тебя. Почему же ты не постараешься понять меня? Это ведь моего любимого убили сегодня ночью. Это ведь он лежит сейчас там! Каково мне сейчас думать, что ничего этого не было бы, если бы мы не поссорились ночью, если бы он не ушел из дома? Если бы я могла его остановить? – Последние слова я выкрикнула ему в лицо, будучи готовой к пощечине или удару, который отбросит меня на несколько метров – пропорционально силе ненависти, которую я в нем разбудила. И удар последовал.
Вацлав не рассчитал сил, и я больно, до искр из глаз, впечаталась носом в его плечо, с изумлением поняв, что вампир не бьет – он обнимает. Так родственники погибших в авиакатастрофе с рыданиями цепляются друг за друга, объединенные общим горем. Так выжившие в крушении лайнера сжимают в объятиях незнакомых попутчиков, чтобы почувствовать себя живыми. Гибель белокурой незнакомки двести лет назад и смерть Глеба сегодня ночью объединила нас общим горем, общей ненавистью к их убийцам и общим сознанием вины. Вацлав тоже корил себя за то, что не уберег любимую. Вампир не проронил ни одной слезинки, ни единого всхлипа, но я слышала, как надрывно стучит его сердце, чувствовала, как струной натянулось его тело, как дрожат от напряжения его пальцы.
– Извини, – глухо шепнул он.
– Я хочу найти этого гада, понимаешь? – всхлипнула я, поднимая голову. – Я не смогу спать спокойно, пока он не будет наказан.
– Понимаю. – Он легонько сжал мои плечи. – Но, Жанна…
– Не понимаешь, чем я могу быть полезна? – горько усмехнулась я. – Я и сама пока этого не знаю. Только мне кажется, что свежий взгляд вам не помешает, а?
– Ладно, – решился вампир. – Сейчас я отвезу тебя домой, а завтра введу в курс дела.
Вацлав сдержал слово. Следующий день и полночи мы просидели в штаб–квартире Гончих, и вампир терпеливо отвечал на мои вопросы, дал изучить показания знакомых и друзей убитых, протоколы с места преступления, рассказал все, что знал сам о потерпевших.
Первой в списке жертв значилась индийская красавица Индира, завоевавшая корону вице–мисс мира. К вампирам она примкнула меньше года назад. Была девушкой трудолюбивой, скромной, неприхотливой, приветливой и открытой. Как модель была нарасхват, не отказывалась ни от каких предложений, торопилась заработать больше денег на пике популярности. Почти все гонорары за съемки и показы отсылала родным. Красота, скромность и дружелюбность Индиры делали ее всеобщей любимицей. Когда ее нашли убитой, Гончие рассматривали версию охотника за вампирами.
Вторым стал популярный актер Марк Шальнов. Его тело обнаружили неподалеку от театра, где он репетировал новый спектакль. Биологический возраст Шальнова остановился на двадцати восьми годах, к вампирам он примкнул шесть лет назад. Марк был итальянцем по отцу и русским по матери. Обратили его в римской общине вампиров, но вскоре после инициации он был вынужден переехать из–за сильнейшей аллергии на солнце. Марк выбрал Москву и не прогадал. Он одинаково хорошо говорил на итальянском и на русском. На столичных подмостках его природный дар к актерству раскрылся в полной мере, и вскоре он стал одним из самых ярких и востребованных артистов. Марк хорошо зарабатывал, легко тратил, был лицом престижной марки часов и любимцем публики. При этом среди вампиров он сыскал достаточно недругов из–за своего надменного нрава. И опять Гончие склонялись к версии охотника, потому что молодых вампиров выследить и лишить жизни проще, чем сладить со взрослыми. Но следующее убийство разрушило стройную версию.
Третьей стала стодвадцатитрехлетняя владелица стриптиз–клуба «Карнавальная ночь» Беата, и Гончие оказались в замешательстве. Беата сама открыла дверь убийце, подпустила его к себе близко, без всяких подозрений. Тогда впервые высказали предположение, что преступника следует искать среди своих.
Четвертой жертвой был последний любовник Беаты, владелец фирмы по организации праздников и непосредственный начальник Глеба Филипп Златовратский. Филипп был успешным руководителем и страстным ценителем антиквариата. Он искренне любил Беату, сильно переживал ее гибель. Его тело нашли неподалеку от антикварной лавки, в которую он частенько наведывался.
Пятой стала девушка–вирусолог, пробывшая вампиром меньше года. Она занималась какими–то секретными разработками, о которых Вацлав умолчал. Когда я возмутилась и сказала, что это может быть важно, вампир возразил, что, если бы Виктория была единственной жертвой, рабочую версию они бы отрабатывали в первую очередь. Но так как Вика была уже пятой, для серийного убийцы детали ее исследований вряд ли имели значение. Виктория была одержима наукой, целыми днями и ночами пропадала в лаборатории, на вечеринках появлялась редко и держалась обособленно. Ни друзей, ни врагов у нее не было.
Шестая жертва – художница. Лиза–Эльза родилась в Германии и была ровесницей моей бабушки. Эльза была открытой, чуткой, внимательной. В среде вампиров ее любили и уважали. В Москве она жила уже пять лет, владела галереей и помогала молодым художникам. В этой галерее ее и нашли убитой, рядом с только что законченным портретом пожилой женщины.
– Что за женщина? – заинтересовалась я.
– Мы не знаем, – пожал плечами Вацлав. – Мы не смогли ее найти.
– А мне можно посмотреть?
Вацлав перетряхнул досье, но рисунка не обнаружил.
– Наверное, кто–то из моих ребят взял. Потом посмотришь.
Седьмая жертва была мне знакома. Вацлав снял заслон с моей памяти, и я вспомнила брюнетку в пальто, лежащую на земле возле гаражей. Вампир добавил, что София готовилась отметить столетний юбилей, она была родом из Румынии, осуждала образ жизни сородичей, и те платили ей тем же. Друзьями она не обзавелась. Но после короткой заминки Вацлав сообщил, что у Софии в прошлом был роман с Глебом.
Восьмой стала Мэй, и о ней я знала больше Вацлава. С того дня, как я вспомнила о ее смерти, Глеб не раз рассказывал мне о циркачке, с которой успел подружиться. О ее детстве, об изнуряющих тренировках, о заслуженном успехе и стремительном закате ее карьеры. Умолчал он только о том, что это он нашел ее в Китае и что это его кровь стала для нее пропуском в Клуб.
И вот теперь передо мной лежали девять досье, девять фотографий, девять оборванных жизней, а я не знала, как соединить их в целостную картину и разгадать мотивы убийцы, по логике которого все они заслуживали смерти, что он подчеркивал запиской, оставленной у каждого тела.
– Есть идеи? – криво усмехнулся Вацлав, выложив все карты.
Я расстроенно покачала головой. Московский круг тесен, и почти все вампиры были знакомы между собой, когда–то пересекались и в прошлом, живя в других городах. Между Беатой и Филиппом и Софией и Глебом были романы, Беата стала донором для Филиппа, а Глеб – для Мэй. Но в остальном между убитыми не было ничего общего. Они не входили в тайное или явное общество, не имели ни внешнего сходства, ни пересекающихся интересов, ни объединяющего прошлого.
– Иногда мотивом может быть сущий пустяк, – нерешительно добавила я, вспоминая просмотренные кинофильмы, – принадлежность к какой–то группе по увлечениям или аромат духов, например.
– Ты еще скажи – приверженность одной марке, – не удержался от насмешки Вацлав. – Фанат Версаче убивает всех, кто предпочитает Армани.
– А почему бы и нет? – вспыхнула я. – Мало ли чем может руководствоваться больной на всю голову садист?
Вампир красноречиво посмотрел на меня, вложив в этот взгляд всю оценку моих умственных способностей.
Поиск убийцы усложнялся тем, что ни по одному преступлению не удалось обнаружить свидетелей, хотя Гончие опрашивали всех людей, которые жили или работали поблизости.
– А почему бы тебе просто не почитать мысли всех вампиров? – предложила я. – Убийца–то непременно проявит себя. А телепатия поточнее детектора лжи будет.
– Думаешь, это так просто? – хмуро огрызнулся Вацлав. – Что ж, попробуй! Никто из вампиров не откроет своих мыслей Гончим – нас все боятся.
«Я же открыла», – подумала я и осеклась под взглядом Вацлава.
– Ты еще не научилась закрываться, – усмехнулся он.
– А если подключить старейшин? Им же все доверяют?
– Если бы все было так легко, мы бы тут сейчас не сидели, – разозлился вампир. – Нельзя так просто копаться в чужих мыслях.
«В моих почему–то все копаются», – мысленно возмутилась я.
– Жанна–а, – протянул Вацлав, – я тебе уже объяснил, почему так с тобой происходит. Ты научишься, и это пройдет. В остальном же мы можем общаться между собой телепатически. Но только при обоюдном желании.
– Но мысли Нэнси ты как–то на допросе читал, – удивилась я.
– А она уже поняла, что скрываться бесполезно, и разрешила мне сделать это. В принципе я могу сломать любую ментальную защиту, – после паузы добавил Вацлав. – Но на это нужно иметь очень веские основания. Как минимум изобличающие улики или показания свидетелей. И никто не вправе взламывать душу вампира по своей прихоти. Все мы подчиняемся правилам и соблюдаем законы. Я не исключение, – усталым тоном заключил он и многозначительно перевел взгляд на часы.
– Поняла, – вздохнула я. – Тебе пора на охоту.
– Почему сразу на охоту? – возразил Вацлав, поднимаясь с места. – Может, на прогулку?
– Не завидую тому, кто попадется тебе на пути, – заметила я, убирая в сумку ксерокопии материалов дела, любезно сделанные вампиром.
– А ты еще не созрела для прогулок под луной? – вкрадчиво улыбнулся Вацлав. – Все питаешься донорской кровью?
– Предпочитаю «Пина коладу», – огрызнулась я. – А от крови меня мутит.
– А с «Пина коладой» смешивать не пробовала? – ухмыльнулся вампир. – Ладно–ладно, молчу, дело твое. Только учти, что я обещал Глебу заботиться о тебе и поэтому не дам тебе протянуть ноги с голоду. Если понадобится – заставлю.
Я вздрогнула, вспомнив того парня в фургоне, кровь которого я выпила под давлением Вацлава.
– Спасибо, у меня достаточно талонов, чтобы не протянуть ноги, – отрезала я.
Вампир довез меня до дома и умчался по делам. А я до рассвета просидела над бумагами и не родила ни одной убедительной версии, отчасти признав правоту Вацлава в том, что никакой логики в выборе жертв у убийцы нет. Однако я была твердо убеждена в другом: логика все же есть. Только нам она неизвестна. Пока.
Глеба похоронили на ухоженном частном кладбище, где издавна покоились вампиры. На надгробиях, чтобы не возбуждать подозрений, были выгравированы даты жизни и смерти, соответствующие трагически оборванной человеческой жизни. С памятников смотрели молодые люди, самым старшим из которых было не больше тридцати. Но если долго вглядываться в камень, проступали другие цифры, отличающиеся на несколько десятков лет, а то и на пару столетий. Случайный посетитель списал бы это на обман зрения, так же как и то, что некоторые умершие внешне очень походили на знаменитостей старого времени. Впрочем, случайные сюда захаживали редко. Не ходили сюда и родственники умерших, которые уже давным–давно, задолго до их смерти, обрели покой на других кладбищах. Да и сами вампиры не любили посещать могилы друзей, предпочитая выражать свою память к ним посредством щедрых взносов на благоустройство кладбища. Однако на церемонию прощания приходили все: молодые, красивые, модно одетые, в неизменных черных плащах и с бордовыми до черноты розами в руках.
Стоя у могилы и стараясь не думать о том, для кого она, я разглядывала собравшихся. Здесь были почти все, кого я помнила по своей дебютной вечеринке. Инесса с молодым спутником, Светлана и Лиля, державшиеся поодаль от знакомых мне девиц из фитнес–клуба, все пятеро Гончих, сотрудники журнала Аристарха, оперная дива, английский фокусник, малолетний хакер. Сам Аристарх стоял рядом со мной и по–отечески поддерживал за руку. Мне следовало бы разобидеться на него за то, что он, как и Глеб, с самого начала был в курсе моих потенциальных сверхспособностей, курировал Глеба и не признался в истинном положении вещей даже после того, как узнал о нашем родстве. Но гибель любимых сблизила нас. Аристарх приезжал на кладбище второй день подряд. Вчера без особых церемоний в самом дальнем углу кладбища, выделенном для преступников, похоронили Нэнси.
На правах старейшины Инесса произнесла прощальную речь, и я была благодарна ей. У меня самой не хватило бы ни сил, ни слов. Мое горе переросло в ненависть к убийце, и теперь все в моей душе клокотало от гнева, особенно при мысли о том, что виновник смерти Глеба, возможно, тоже сейчас здесь. Изображает вселенскую скорбь и, может быть, даже уронит в кипенно–белый кружевной платочек тщательно срежиссированную слезинку и тихо скажет пару фраз о том, каким хорошим человеком, точнее, достойным вампиром, был Глеб. Вопреки словам Вацлава я все же попыталась проникнуть в мысли собравшихся, но до меня донеслись только отголоски печали и сожаления, чье–то желание поскорее покончить с траурной церемонией и воспоминание о Глебе, стоящем на берегу какого–то северного моря и похожем на романтического героя Байрона.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |