– Да. В смысле, нет, но…
– Я тоже не знаю. Но все равно мы должны с ним справиться.
Порыв ветра стряхнул с пихт россыпь капель. Генри увернулся от большинства из них.
– Ваше расследование дает основание предполагать, что Крейтон Каулфилд вмешался в явление призраков. Такова была цель его сеансов, для того он и приглашал в свой дом исследователей сверхъестественного.
– Да, но… – Грэхем вытер воду с лица и пригладил редеющие волосы.
– Поэтому только у Каулфилда была вся информация, которая нам нужна для того, чтобы одолеть ту тварь и спасти всех людей, запертых в доме.
– Наверное, но…
– Мы отправляемся за этой информацией. – Генри указал на свой «БМВ». – Садитесь.
– Эй! Секундочку! – Грэхем остановился у пассажирской дверцы, вскинул руки и нахмурился. – Я не могу просто взять да вызвать призрак Каулфилда. Из этого ничего не выйдет. В смысле, я могу стоять на его могиле и играть на трубе «Кто, кто?» хоть до Судного дня. Но если его нет поблизости, то толку не будет. Мертвые должны захотеть поговорить со мной.
– Хорошо. – Потемневшие глаза Генри уставились на смотрителя поверх крыши автомобиля. – Садитесь в машину.
Грэхем послушался, уселся и пристегнул ремень.
Когда Генри вырулил на Дир-Лейк-драйв, он спросил:
– Кто вы такой?
– Тот, кто собирается забрать из этого дома то, что ему принадлежит.
– Ладно. Хорошо. Но что?.. – Фицрой так покосился на своего пассажира, что тот осекся, обмяк на сиденье, втянул голову в плечи, задрал колени и принялся стирать большим пальцем грязь с ботинка. – Ладно, неважно. Итак, куда мы едем?
– Поговорить с тем, кто знал Крейтона Каулфилда.
– Зачем нужен этот круг? – спросил Стивен, проплывая туда-сюда над закругленной линией соли.
– Чтобы внутри его люди слегка успокоились, – тихо пояснил Тони. – Тогда дому станет труднее воздействовать на них.
– Ага. – Стивен моргнул. – Хорошая затея. И как это действует?
– С помощью силы внушения.
– Не понимаю.
– Тебе и не надо.
Но это и вправду действовало. На шести стульях, сдвинутых в центре круга, примостились Мэйсон, Эшли, Тина, Питер, Сордж и Павин. У него болела спина, и он не мог сидеть на полу. Вокруг, спиной к стульям, расселись Адам, Сайлин, Зев, Брианна Кейт, Маус, Ли и Бренда. Эми медленно шла по кругу, держа самое длинное лезвие своего швейцарского армейского ножа над солью, и что-то тихо напевала себе под нос.
Тони стоял на том месте, с которого она начала, чтобы Эми знала, где закончить. Он не слышал слов, но мелодия странным образом напоминала мотив «Цветных пони». Странным – потому что Эми и Джоан Баэз
[39]
гармонировали друг с другом не лучше, чем реалити-шоу и настоящая драма.
Эми добралась до Тони, начертила в воздухе кончиком ножа нечто, похожее на знак бесконечности, и сказала:
– Все. Круг замкнут. Злая энергия не может проникнуть внутрь. Мы в безопасности. – Она закрыла нож. – Если захотите выйти из круга, скажите, и я в любое время открою дверь.
– Ну разве это не маленькое древо познания? – прошептал Тони под нарастающий гул облегченных разговоров.
Стивен влетел в круг и выскочил из него со скучающим видом.
– Поцелуй меня в зад, – ответила Эми парню. – Я просто гармоничная многогранная натура.
– Угу. Ты все это выдумала на ходу, верно?
Эми прищурилась и спросила:
– Ты сомневаешься в силе моего кунг-фу, Кузнечик?
[40]
– Сомневался бы, если бы знал, о чем ты, к дьяволу, толкуешь.
Он слышал музыку. Но Карл по-прежнему плакал.
– Тони?
– Какого черта теперь творится?
Это спросила Кейт. Да и у Мауса был недовольный вид.
Фостер видел только волосы Хартли, сидевшего на полу по другую сторону кресел, но оператор «журавля» всегда был недовольным, поэтому смотреть ему в лицо было вовсе необязательно.
Ли высвободился из объятий Бренды, медленно встал и сказал:
– Я слышу музыку.
Брианна вскочила, но Зев снова ее усадил.
– Наверное, все вы ее слышите, – заявил Николас, оглядел всех и остановился на Тони. – Что это такое?
Тот, в свою очередь, посмотрел на Касси, которая подалась назад, в объятия брата. Ее единственный глаз был широко распахнутым, испуганным.
– Это бальный зал, – сказала девчонка.
– А что в нем плохого? – требовательно спросил Тони.
– Там очень много людей, – объяснил Стивен. – Поэтому он такой сильный и притягивает к себе. Однажды, вскоре после того как Грэхем нас вернул, туда затащило Касси. – Брат еще крепче обхватил сестру за талию и прижал к себе. – Мне едва удалось ее вытащить. Если бы музыка и все остальное продолжались, то мы, наверное, так и остались бы там. Когда Касси рассказала об этом Грэхему, он закрыл двери бального зала и велел нам держаться подальше от них. После того, что уже случилось, мог бы и не предупреждать…
– Почему мы слышим зал и Карла? – Тони обвел жестом холл, по-прежнему темный, полный его перешептывающихся коллег. – Ведь «повторный показ» еще не начался.
– Я же сказал, зал очень сильный.
– Но его силу что-то сдерживает?
– Наверное. Если двери закрыты. А теперь нам пора вернуться в ванную комнату. Это наше убежище. Там мы в безопасности.
Последнее предложение еще не отзвучало, а призраки уже исчезли.
– Тони? Эй! – Эми схватила его за руку и рывком повернула к себе. – Не хочешь поделиться сведениями с живыми?
Он так и сделал.
– Я оставила двери бального зала открытыми, – произнесла Эми, сильно побледнев.
– Ты уверена?
Она в этом не сомневалась.
– Кого-нибудь это удивляет? – рявкнул Мэйсон.
Оказалось, никого.
– Я хочу пойти потанцевать, – проскулила Брианна.
– Тони…
В саундтреке его жизни начала играть мелодия из «Майти-Мауса».
[41]
– Я позабочусь об этом, – сказал парень.
Фостер уже почти добрался до границы света, отбрасываемого лампами, когда ему закричали, что он нарушил соляной круг и не взял с собой лампу.
Тони поднял левую ногу, чтобы повернуться, не успел ее опустить, как начался «повторный показ».
Музыка внезапно зазвучала намного громче и стала смутно знакомой.
Люди разговаривали и смеялись, позвякивание стекла говорило о том, что дорогая выпивка течет рекой. Может, это было шампанское. Обитатели подобных домов не открывают для друзей несколько упаковок пива. Тони слышал приглушенное ритмичное постукивание бальных туфель по деревянному полу.
Шагнуть. Шагнуть. Скользнуть.
Не было смысла возвращаться за лампой, поэтому он рысцой покинул холл и поспешил к залу.
Звуки танца были приглушенными, потому что двери бального зала оказались закрыты.
Тони нахмурился.
«Эми же была уверена в том, что оставила их открытыми!
Вот только они были распахнуты в моем времени, но не в „повторном показе“, значит, это ничем не поможет. Чтобы защита Грэхема подействовала, двери должны быть закрыты в моем времени. Как раз там, где меня сейчас нет.
Прекрасно».
Мелодия запнулась. Это была живая музыка, а не запись.
Кто-то в бальном зале начал колотить в двери, которые были заперты не просто на замок, но и на засов.
С этой стороны.
Тони потянулся к засову, но не смог прикоснуться к нему.
Музыка прекратилась.
Послышались приглушенные тяжелые удары. Что-то мягкое снова и снова билось об пол.
«Тела?
А ты как думаешь?»
Тони слышал кашель, давящиеся звуки. Похоже, кто-то слабо метался. Парень чуял…
Лампы в бальном зале были электрическими, новыми на вид. Провода тянулись по стене вдоль лепных украшений. Генри нашел Тони квартиру в Торонто. Там дело обстояло так же, потому что сперва в здании было газовое освещение. Судя по всему, здесь то же самое. Электрические лампы новые, но газопровод, наверное, так и остался на месте.
«Угадай с трех раз, из-за чего погибали люди в бальном зале. Первые две догадки – не в счет.
Кто-то открыл газовые горелки».
Поскольку покамест все злодеи присутствовали при убийствах, Тони готов был поспорить, что кто-то запер на засов эти двери, вернулся в бальный зал через проход для прислуги и закрыл его за собой на ключ. Хотя какая разница?
Бальный зал, полный мертвецов. Неудивительно, что он имел такую большую силу.
Во времени Тони двери были открыты.
Музыка снова заиграла, хотя на этот раз почти наверняка в записи. Прочие «повторные показы» кончались с очередной смертью. Этот продолжался.
«Все пошло по кругу или теперь танцуют мертвецы? Учитывая события этой ночи, я поставил бы на второе».
Он стоял перед дверями, находясь сразу в двух временах – в своем и «повторного показа». Еще в оранжерее Фостер окончательно понял, что передвижения происходят вне времени. Хорошо, что он установил это точно, потому что сомнение было бы сейчас очень некстати.
Тони закрыл глаза, чтобы не отвлекаться, сосредоточился на образе открытых дверей, поднял руку, сказал семь слов и потянулся.
«Двери уже закрыты!» – настаивала его память.
Ну что ж, если бы это было так легко, то любой смог бы это сделать.
Тони снова слышал разговоры и смех, но теперь непохоже было, что люди в зале хорошо проводили время. Он не мог разобрать слов, но голоса напоминали скрип железа по стеклу, а в смехе звучали истерические нотки.
«Шагнуть, шагнуть, скользить» превратилось в «шаркнуть, шаркнуть, проволочить ноги».
Тони шагнул вперед.
Что-то промчалось мимо, коснувшись его бедра.
Оно проживало в его времени, потому что ничто из «повторного показа» не могло к нему прикоснуться.
«Вот дерьмо!
Рука. Слова.
Тянись!»
Он открыл глаза только тогда, когда двери со стуком захлопнулись, и увидел, как бледно-серая рука трупа отдернулась, едва не коснувшись фартука Брианны. Почти знакомый узор засиял золотом на деревянной двери.
Младшая дочь Чи-Би повернулась и сердито уставилась на Тони, чуть прищурившись из-за света лампы, сияющего за его спиной.
– Я хотела пойти потанцевать! – завопила она и пнула парня в голень.
– Брианна! – Зев ринулся к девчонке. – Ты в порядке?
– Я хотела потанцевать, а он закрыл двери!
– Тони не мог этого сделать. Он стоял слишком далеко. – Зев схватил Брианну за запястье и отвел ее ладонь от бронзовой дверной ручки. – Ты не хочешь туда войти. Там… – Он поднял глаза на Тони. – Там полно мертвецов?
Фостер кивнул.
– Я хочу посмотреть на них!
– Нет, не хочешь!
– Еще как хочу!
– Том…
– Том скучный. Он просто лежит и все! – Брианна скрестила руки на груди. – Я хочу увидеть кошмарного мертвого младенца, войти туда и потанцевать с покойниками!
– Почему бы нам не?..
– Нет!
– Сырник! – Странная акустика дома ни на йоту не заглушала голос Эшли. – Тащи свою тощую задницу обратно или я расскажу маме, что ты вывесила в Интернете ее фотки в нижнем белье!
– Я этого не делала!
– Ну и что?
Брианна рывком высвободилась из хватки Зева и ринулась мимо Тони к входу в холл. Темнота между двумя лампами заботила ее куда меньше, чем желание добраться до сестры.
– А, вырву тебе язык, Урна с прахом!
– Такие милые малютки, – пробормотал Зев, проходя мимо Фостера.
– Конечно. – Тони повернулся, увидел, что Ли стоит за его спиной с лампой в руках, внезапно растерял нужные слова и сказал: – Зев думает, что эти малютки очень милы.
– Потому что он любит детей и никогда не брался за стойку, которую они сломали, а потом починили с помощью полутора тюбиков моментального клея. Наш музыкальный редактор не видел после этого свое фото в газете, на котором он размахивал бы четырехфутовым крестом в отделении «скорой помощи».
– А фотка была хорошая.
– Слабое утешение. – Ли уставился мимо Тони на двери бального зала. – Я все еще слышу музыку.
– Да, я тоже, – подтвердил Тони, хотя звуки были слабыми, далекими, искаженными. – Нам надо возвращаться.
Фостер не понял, почему за его предложением последовало минутное молчание.
– Правильно, – сказал Ли и повернулся, когда парень поравнялся с ним. – Тони, как думаешь, почему я слышу плач ребенка?
«Ли спросил это так, будто у него имелась на этот счет своя теория. Будто он просто хотел, чтобы я подтвердил его подозрения. Николас начал вспоминать теней?»
– Почему его слышим я, Маус, Кейт, Хартли и ты… конечно?
Наступившая пауза смущала Тони.
«Почему „конечно“ я? Ни один заложник теней не помнит, что с ним произошло. Арра стерла воспоминания всех людей, находившихся в студии звукозаписи во время последней битвы. Ли спрашивал так, словно думал, что я знаю ответ, но просто не говорю. Если заложники теней особо чувствительны к происходящему здесь, то значит ли это, что дом возвращает им воспоминания?»
– А почему вы спрашиваете?
– Прошлой весной Маус, Кейт и Хартли частично утратили память, как, кстати, и я. Со мной приключился несчастный случай на съемочной площадке. С тобой тоже. Я подумал, что между всем этим есть какая-то связь.
– Возможно. – Такой ответ казался Тони относительно безопасным.
– Я почти уверен в том, что Мэйсон тоже слышит странные вещи. Помнишь этого его друга, который появился на съемочной площадке прямо перед утечкой газа?
Тогда они дали самое традиционное объяснение людям, сбитым с толку, память которых была только что стерта магическим образом. Все пришлось списать на утечку газа. Она же оказалась и традиционным объяснением того факта, что бальный зал наполняли мертвецы.
– Его звали Майкл Сван, – продолжал Ли, не дав Тони ответить. – Я спрашивал о нем у Мэйсона, а тот не понял, о ком я говорю. Зато все остальные помнят этого человека.
Рид в то время был заложником тени. Конечно, он все позабыл.
Точно так же, как Ли не помнил самого странного – пришельца из другого мира, поселившегося в нем, Повелителя Теней, вожделеющего его тела… Николас не забыл только то, что происходило помимо этих странностей. К сожалению, он, похоже, выяснил достаточно деталей, чтобы пытаться сложить два и два. К счастью, в данном случае сумма этих чисел равнялось пяти. Вряд ли актер мог найти истинный ответ.
Тони внезапно осознал, что вот-вот выйдет из круга света, отбрасываемого керосиновой лампой, остановился и повернулся. Ли стоял шагах в пяти позади и наблюдал за ним.
– Что?
– Ты изменился с тех пор, как все это произошло.
– Как?
– Стал более уверенным. Ты общаешься с Чи-Би и не… – Ли помедлил, откинул волосы с лица, как будто не зная, что сказать дальше. – Ты не наблюдаешь за мной, как раньше.
– Что?
– Ты обычно… У тебя было такое выражение лица… Каждый раз, когда я оборачивался, ты был… – Ли пожал плечами. – Думаю, я к этому привык.
– Извините. – Тони понятия не имел, за что просил прощения, но другого ответа просто не смог придумать.
– Да. Нам нужно возвращаться.
– Конечно.
Четыре-пять шагов были сделаны в неловком молчании, потом Николас спросил:
– Я упоминал, что все слегка злятся на тебя, потому что ты нарушил соляной круг?
– Нет.
– Ну так знай об этом.
«Слегка злятся» оказалось преуменьшением. Кейт готова была бросить Тони на растерзание волкам, и никакие слова не могли ее успокоить.
– Он подверг нас всех опасности! Нам нужно избавиться от него!
– Как ты собираешься это сделать, а?
«Заткнись, Сордж. Ты мне не помогаешь».
Тони бросил взгляд на оператора-постановщика, молча спрашивая, на чьей тот стороне. Сордж ответил типично галльским уклончивым пожатием плеч.
– Мы запрем его где-нибудь в надежном месте, – настаивала Кейт. – Там, где он не сможет нам навредить.
– Он никому из нас не сделал ничего плохого! – огрызнулась Эми.
– Да ну? Откуда ты знаешь, что это не он все подстроил? Тони видит то, чего мы не замечаем. Нельзя верить ему на слово насчет того, что происходит.
– Она права!
«Бренда. Какая неожиданность!»
Тони придвинулся чуть ближе к Ли.
Бренда не была заложницей тени, но она и без того непрерывно психовала. К тому же в последнее время Тони, похоже, не слишком ей нравился, хотя он…
«Конечно. Я идиот!»
Парень снова отодвинулся бы от Ли, если бы тот не схватил его за руку.
«Чтобы утешить или удержать? Понятия не имею. Он скучает по моим прежним взглядам? Что это, к дьяволу, значит?»
– Может, Тони разбудил дом! Нарочно! Идиоты, хоть кто-нибудь из вас об этом подумал?
Кейт, прищурившись, окинула взглядом круг, и Фостер понял, что никто из его товарищей не представлял себе чего-то подобного.
Ли чуть крепче сжал его руку.
– Тони нарушил круг, – продолжала Кейт, с каждым словом повышая голос. – Он хочет, чтобы один из нас спятил и убил остальных, а мы даже не заподозрили, что в том его вина!
Она ринулась на парня, но Адам ее перехватил.
– Мне нравится Тони! – заявила Брианна, пока Кейт боролась, стараясь вырваться из рук первого ассистента режиссера.
Брианна сделала два шага и ущипнула женщину за складку на животе.
– Ой!
– Она всегда так делает, – прокомментировала Эшли из сгиба руки Мэйсона.
– Ты, маленькая сучка!
Кейт дергалась так яростно, что высвободила одну руку из хватки Адама. Брианна нырнула под замах и вцепилась в ее ногу.
– Ой!
– Еще она кусается.
Зев принял на себя удар, который почти сшиб с него ермолку, но ухитрился просунуть руки под мышки Брианны и оттащить ее прочь.
Сощурив глаза, ухитряясь выглядеть опасной, несмотря на свой возраст, рост, детский фартучек и то, что она болталась в руках Зева, Брианна ткнула пальцем в сторону Кейт и прорычала:
– Скажешь еще одну гадость про Тони, и мой папа поджарит твою задницу!
– Он не сможет этого сделать, если мы все погибнем!
– Спорим? Мой папа все время поджаривает мертвецов!
Это было новостью для Тони, но вовсе не сногсшибательной, поскольку речь шла о Чи-Би.
– Не поджаривает!
– Еще как!
– Нет!
– Да, все время!
– Не…
– Эй!
Эшли отодвинулась от Мэйсона, вид которого стал удивленным, когда его оставили одного, и встала рядом с сестрой.
– Она сказала – все время!
Кейт мгновение сердито смотрела на двух девочек, потом повернулась и прорычала Адаму:
– Вы делаете мне больно!
Тот натянуто улыбнулся и заметил:
– Альтернатива была бы хуже. Ты уже успокоилась?
– Я в полном порядке!
«Да. Все мы верим тебе, как же иначе».
Спустя долгое время Питер кивнул, и Адам выпустил Кейт.
«Хорошо, некоторые из нас тебе верят».
– Мы все вместе влипли в эту передрягу, – напомнил всем Питер, пока Кейт с угрюмой миной потирала руку. – Линчевать Тони… – Тут женщина обрадованно встрепенулась. – Я говорю в образном смысле слова. – Питер вздохнул. – Сделать это просто потому, что он что-то знает, – это как отрезать себе нос, чтобы досадить лицу. – Он нахмурился. – Досадить лицам. Я не верю, что он нам лжет, и считаю себя отличным знатоком людских характеров. Заткнись, Сордж.
Оператор-постановщик захлопнул рот, щелкнув зубами.
– Но раз уж ты об этом заговорила. – Питер повернулся к Кейт: – Дом и тварь, живущая в нем…
– В подвале, – поправила Эми.
– Правильно. Она хочет, чтобы мы погибли. Тогда эта мерзость сможет кормиться нами…
– Если верить Тони, – издевательски усмехнулась Кейт.
– Само собой. Но почему ты думаешь, что Фостер хочет, чтобы кто-то из нас спятил и перебил остальных?
Кейт с раздувающимися ноздрями тряхнула головой.
– Потому что.
– Да, хорошая причина.
Сухая реплика Мэйсона вызвала взрыв смеха. Он был скорее облегченным, чем веселым, но Рид приосанился, оказавшись в центре внимания. Все снова пошло почти так же, как и всегда.
– Он всегда уходит куда-то один! – настаивала Кейт, пытаясь вернуть внимание аудитории.
– Парень не должен так поступать, – согласился Питер. – Да и никто из нас. Если мы покидаем круг, как только Эми снова запечатала его, то уходим минимум подвое, – многозначительно добавил он.
– Я никуда не пойду, – пробормотал Мэйсон.
Кейт не обратила на него внимания, мотнула подбородком в сторону Тони и спросила:
– Кто захочет пойти вместе с ним?
– Я.
– Да уж! – Кейт поджала губы, глядя на Ли. – Вот так сюрприз. Ты и без того бегаешь с ним всю ночь. – В ее замечании явственно слышался подтекст.
Все повернули головы и приподняли брови.
Тони и Бренда, судя по ее виду, ждали, что Ли отпустит руку парня и отпрыгнет, но актер только сказал:
– Тогда вряд ли можно сказать, что он все время куда-то уходит один, верно?
– Дело не в…
– Кейт, я слышу плач ребенка и музыку. – Николас покачал головой так, что прядь темных волос мотнулась на лбу. – Ты тоже ее слышишь и…
– И я! – объявил Мэйсон.
Все снова повернули головы.
Рид задрал подборок. На его лице появилось выражение, которое Эми однажды назвала откровенно напыщенным. Тони поднял глаза на звезду сериала и согласился с этим описанием.
– Я все время слышал ребенка, – заявил Мэйсон со слегка сюрреалистическим видом, который придавали ему клыки Раймонда Дарка. – Но чувствовал, что в данной ситуации должен оставаться как можно более нейтральным.
Эми фыркнула и задала вопрос, который промелькнул в головах всех и каждого:
– Почему?
– Потому что ты думал, что мы над тобой посмеемся! – заявила Брианна и пнула Мэйсона в голень.
– Не трогай его!
Эшли ринулась на сестру, и Карл тут же перестал плакать.
Тони застыл, когда включились все лампы, на этот раз газовые, не электрические. Он остался один у входа в холл, хотя и чувствовал, как его руку кто-то сжимал – должно быть, Ли.
«Что случится, если я отодвинусь? Ли удержит меня или отпустит?»
Парень не настолько хотел узнать ответ, чтобы попытаться проверить его.
В доме все полностью стихло. Вскоре Фостер услышал несколько очень слабых стуков, чьи-то панические ругательства и наконец шум падения. Затем наступила мертвая тишина.
«Помогите, я упал, и мне больше не подняться!»
Самая обоснованная догадка Тони сводилась к тому, что неплохо было бы озвучить наихудший сценарий. Кого-то столкнули с кухонной лестницы. Этот человек приземлился, не имея под рукой Ли Николаса, который смягчил бы его падение. Сломанная шея, висок, врезавшийся в угол кухонного стола, падение вилки для салата, торчащей в подставке, – не так уж и важно, что именно. Тони больше заботило то, что происходило в этом доме с живыми людьми во время его отсутствия.
«Повторный показ» продолжался, но смерть номер два, похоже, была тихой и медленной.
В ожидании, пока все закончится, Тони вспоминал технические характеристики видеопроизводства:
«Видео стандартной четкости передается в последовательный цифровой интерфейс потоком в двести семьдесят, триста шестьдесят или пятьсот сорок мегабит в секунду. Видео высокой четкости передается в последовательный цифровой интерфейс потоком в… в… Дерьмо!»
На выпускном экзамене он тоже это забыл. Из «Сто одной колдохрени» парень вспомнил лишь: «При манипуляции энергией цена намерений часто выше цены самой манипуляции». Фостер с самого начала этого не понимал, поэтому начал отсчет по-французски от ста в обратном порядке.
На «сорока двух» лампы погасли.
Ли все еще стоял рядом с ним, но теперь он скрестил руки на груди. Вместе со всеми актер слушал Питера, который явно подходил к концу неких длинных указаний. Кейт все еще хмурилась, Брианна дулась, у Эшли было торжествующее выражение лица. У остальных, тех, кого мог разглядеть Тони, был обычный вид работников телеиндустрии, значительная часть профессиональной деятельности которых состоит в выслушивании тысячи и одной детали, а не в конкретной работе.
Никто, похоже, даже не заметил отсутствия Тони.
– Итак, все меня поняли? – Питер поднял палец. – Мы держимся сообща. Я не хочу слышать никаких обвинений. Никому не интересно, что кто-то раньше был звездой полицейского сериала.
Мэйсон открыл было рот и снова закрыл, когда режиссер ткнул пальцем в его сторону.
– Хорошо. – Питер поднял второй палец. – Теперь самое важное! Никто никуда не уходит один. Ни Тони. Ни я. Никто. – Он огляделся по сторонам, оценивая реакцию людей, нахмурился и спросил: – Где Хартли?
Глава девятая
– Послушайте, я обожаю всю эту культурную фигню больше, чем кто бы то ни было, но мне казалось, вам хочется спасти вашего друга.
– В театре Ламберта водятся привидения.
– Неужто? Я медиум с выходом в Интернет, забыли? – Грэхем захлопнул дверцу машины, подождал, пока Генри присоединится к нему на тротуаре, после чего зашагал к театру. – Тут чуток бузили полтергейсты. Вам не захотелось бы общаться с этими маленькими засранцами. Несколько раз появлялась темная фигура в длинном плаще. Предположительно Алистер Макколл, актер, умерший во время спектакля. Он играл в «Генрихе Пятом». В театральных обозрениях говорилось, что это была не самая лучшая сцена смерти в его исполнении.
– Грубо, – улыбнулся Генри, несмотря на серьезную ситуацию.
– Что ж, нас с вами там не было. Может, журналисты и правы. Итак, вы хотите, чтобы я попробовал поговорить с Макколлом?
– Если это действительно Макколл, то он жил примерно в одно время с Крейтоном Каулфилдом. Вероятно, они вращались в одних и тех же кругах. Каулфилд был нуворишем, а Макколл – местной знаменитостью.
– Ладно, конечно. Если это Макколл, то прекрасно. А вдруг нет?
– Тогда разузнайте все, что сможете.
– Мертвые обычно не любят тесноты. – Грэхем кивнул на людей, толпящихся под навесом у входа. – Непохоже, чтобы эта толпа собиралась уходить.
– Верно. Сегодня спектакль идет поздно вечером.
– Да. Итак…
– Вам придется посильнее сосредоточиться, чтобы ничто не смогло вас отвлечь, верно?
Генри взял смотрителя за локоть. Это движение было и сдерживающим, и угрожающим.
Грэхем посмотрел на пальцы Фицроя – бледные полоски на фоне темно-зеленой ткани – пожал плечами и заявил:
– Ладно. И что? Просто возьмем и войдем?
– Да.
– Потому что у вас есть билеты?
– Не совсем.
Они проскользнули мимо двух молодых женщин, поглядывающих на наручные часы и обсуждающих невероятные способы мести, протиснулись мимо группы парней чуть помоложе, которые могли быть студентами-первокурсниками Института киноискусств, судя по их напыщенным беседам. Потом вампир и смотритель обошли курильщиков, неистово накачивающихся никотином, перед тем как зайти внутрь.
Одежда всех трех групп представляла собой такую эклектическую смесь, что ни белая шелковая рубашка и джинсы Генри, ни рабочий комбинезон Грэхема не выглядели здесь неуместными.
Мускулы, татуировки и планшетка преграждали вход в открытую дверь.
Генри осторожно, но очаровательно улыбнулся билетерше и назвал имена:
– Генри Фицрой. Тони Фостер.
Очарование отскочило от женщины, не поцарапав ее. Она проверила список, провела две черты.
– Проходите и садитесь, если хотите. Начало задерживается. Вторая камера застряла в чертовой пробке.
– Вы не знаете, сколько придется ждать?
– Если бы знала, то уже танцевала бы от радости! – рыкнула дамочка. – Хотите – садитесь, хотите – нет, мне без разницы.
Театр Ламберта был построен в самом конце девятнадцатого века, когда денежки рекой потекли в Ванкувер благодаря шахтам, продаже леса и обдиранию доверчивых охотников за сокровищами, направляющихся на север, к Юкону, где началась золотая лихорадка. Группа самых выдающихся и богатых граждан молодого города, которые были обижены результатами федерального исследования, гласившими, что Ванкувер возглавляет доминион по количеству поглощенного алкоголя, поклялась сделать культуру обстоятельством первостепенной важности. Они подкрепили свои слова деньгами, и всего пять месяцев спустя в новом театре состоялось первое представление.
Через сто лет похожая группа богатых энтузиастов избавилась от экранов, кинопроекторных будок и навесных потолков, чтобы театр обрел прежнее великолепие. Владельцы восстановленного театра Ламберта получили лицензию на продажу алкоголя и стали продавать местные вина в фойе во время антрактов.
Генри оценил такую иронию.
– Господи! – Грэхем запрокинул голову и уставился на позолоченных граций и херувимов, украшающих потолок. – Это уже легкий перебор, да?
– Если ты тратишь государственные деньги, то почему бы не пустить их на барокко?
– Что?
– Неважно.
Лампы на лестницах, ведущих к балконам, не горели. Поэтому логично было предположить, что во время представления там никто не устроится. Вот вам и необходимое уединение. Генри потащил Грэхема через фойе.
– Пойдем.
– Нам нельзя туда подниматься.
– Тогда лучше забраться туда так, чтобы нас не поймали.
Грэхема, похоже, это не утешило.
Он нахмурился, остановился у подножия лестницы и заявил:
– Свет не горит.
– Вы разговариваете с мертвыми и боитесь темноты?
– Дело не в… Ладно, неважно.
Смотритель бросил нервный взгляд через плечо, высвободил руку и ринулся на второй этаж. Топот его рабочих ботинок, и без того приглушенный ковром, потонул в музыке с нового диска «Радиограммы»,
[42]
доносящейся из колонок акустической системы.
Генри встретил его на верху лестницы.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |