лицо, с робкою, молчаливою мольбою в глаза Вершиной. В ее душе было чувство
покорности и готовности сделать все, что велят, перенести все, что захотят с
нею сделать, - только бы узнать, угадать, чего от нее хотят. И Вершина
чувствовала свою власть над этою девушкою, и это кружило ей голову, и
какое-то нежно-жестокое чувство говорило в ней, что надо обойтись с Мартой с
родительской суровостью, для ее же пользы.
"Она привыкла к побоям, - думала она, - без этого им урок не в урок,
одних слов не понимают; они уважают только тех, кто их гнет".
- Пойдем-ка, красавица, домой, - сказала она Марте, улыбаясь, - вот я
тебя там угощу отличными розгами.
Марта заплакала снова, но ей стало радостно, что дело идет к концу. Она
поклонилась Вершиной в ноги и сказала:
- Вы мне - как мать родная, я вам так много oбязана.
- Ну, пошла, - сказала Вершина, толкая ее в плечо.
Марта покорно встала и пошла босиком за Вершиной. Под одной березой
Вершина остановилась и с усмешкой глянула на Марту.
- Прикажете нарвать? - спросила Марта.
- Нарви, - сказала Вершина, - да хорошеньких.
Марта принялась рвать ветки, выбирая подлиннее и покрепче, и обрывала с
них листья, а Вершина с усмешкой смотрела на нее.
- Довольно, - сказала она наконец и пошла к дому.
Марта шла за нею и несла громадный пук розог. Владя повстречался с ними
и испуганно посмотрел на Вершину.
- Вот я твоей сестрице сейчас розог дам, - сказала ему Вершина, - а ты
мне ее подержишь, пока я ее наказывать буду.
Но, придя домой, Вершина передумала: она села в кухне на стул. Марту
поставила перед собой на колени, нагнула ее к себе на колени, подняла сзади
ее одежды, взяла ее руки и велела Владе ее сечь. Владя, привыкший к розгам,
видевший не раз дома, как отец сек Марту, хоть и жалел теперь сестру, но
думал, что если наказывают, то надо делать это добросовестно, - и потому
стегал Марту изо всей своей силы, аккуратно считая удары. Пребольно было ей,
и она кричала голосом, полузаглушенным своею одеждою и платьем Вершиной. Она
старалась лежать смирно, но против ее воли ее голые ноги двигались по полу
все сильнее, и наконец она стала отчаянно биться ими. Уже тело ее покрылось
рубцами и кровяными брызгами. Вершиной стало трудно ее держать.
- Подожди, - сказала она Владе, - свяжи-ка ей ноги покрепче.
Владя принес откуда-то веревку. Марта была крепко связана, положена на
скамейку, прикручена к ней веревкой. Вершина и Владя взяли по розге и еще
долго секли Марту с двух сторон. Владя попрежнему старательно считал удары,
вполголоса, а десятки говорил вслух. Марта кричала звонко, с визгом,
захлебываясь, - визги ее стали хриплыми и прерывистыми. Наконец, когда Владя
досчитал до ста, Вершина сказала:
- Ну, будет с нее. Теперь будет помнить.
Марту развязали и помогли ей перейти на ее постель. Она слабо
взвизгивала и стонала.
Два дня не могла она встать с постели. На третий день встала, с трудом
поклонилась в ноги Вершиной и, поднимаясь, застонала и заплакала.
- Для твоей же пользы, - сказала Вершина.
- Ох, я это понимаю. - отвечала Марта и опять поклонилась в ноги, - и
вперед не оставьте, будьте вместо матери, а теперь помилуйте, не сердитесь
больше.
- Ну, бог с тобой, я тебя прощаю, - сказала Вершина, протягивая Марте
руку.
Марта ее поцеловала.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 15 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |