— Так точно, командир, — улыбнулся Веспасиан.
Ряды длинных весел опустились в воду, и отошедший от берега флагманский корабль двинулся вниз по течению к морю. Триремы сопровождения последовали за ним.
— Что ж, по крайней мере, на этот год кампания завершена, — объявил Плавт. — Не знаю, как ты, а я совсем не против того, чтобы, прежде чем мы снова ударим по бриттам, основательно отдохнуть.
— Полностью разделяю твое мнение, командир.
— Советую тебе и твоим людям как следует набираться сил. С приходом весны они вам понадобятся, потому что впереди у Второго особое задание.
Веспасиан молча воззрился на командующего.
— Я подумал, что тебе это может быть интересно. Весной, в то время как остальные три легиона будут продвигаться к сердцу этого туманного острова, Второму будет доверено самое сложное поручение. Вы двинетесь вдоль южного побережья, принуждая к покорности те племена, которые еще не признали владычества Рима. В тех краях у нас уже имеется союзник, некий Когидубн, так что ты не останешься без поддержки. Кроме того, можешь рассчитывать на помощь нашего флота, который будет курсировать вблизи побережья. Уверен, возможность проявить себя, командуя совершенно самостоятельно, придется тебе по душе.
Веспасиан сумел спрятать улыбку и серьезно кивнул:
— Хорошо. Не сомневаюсь, твой поход будет успешным. Имей в виду, Веспасиан, именно такого рода миссии дают возможность подготовиться к самым великим достижениям и свершениям.
Когда флагманский корабль завернул за излучину реки, Второй легион отпустили, и когорты потопали с причала через Камулодунум обратно к лагерю. При этом от Макрона не укрылось, с какой жгучей ненавистью во взоре наблюдал юноша за гревшимся на палубе в лучах благосклонности императора Вителлием. При всем своем грубоватом добродушии Макрон немало повидал на своем веку всякой всячины и понимал, что такого рода злоба, не находя выхода, разъедает человеку сердце и неуклонно ведет его по губительному пути саморазрушения. Катона необходимо было отвлечь от мрачных раздумий, и Макрон решил, что помочь оптиону в таком благом деле — это его непреложный долг.
— Как насчет того, чтобы прогуляться в город и малость надраться сегодняшним вечерком?
— Командир?
— Я сказал, что мы сегодня как следует надеремся.
— Мы?
— Да. Мы.
Катон неопределенно кивнул, и центурион понял, что надо бы предложить юноше что-то более привлекательное, чем рядовая попойка. По правде говоря, ему не очень хотелось поступаться собственными интересами и знакомить Катона с девицей, которая нравилась ему самому, но чего не сделаешь ради боевого товарища.
— Есть одна девчонка, к какой тебе стоило бы приглядеться. Я подцепил ее на днях на рынке. Ох, доложу тебе, с ней не соскучишься. Думаю, вы неплохо поладите.
— Это очень любезно с твоей стороны, командир. Но я не хотел бы мешать твоим планам.
— Вздор, какие там планы. Устроим дружескую пирушку. Поверь мне, тебе это не повредит.
В первый момент Катон хотел отказаться. Слишком уж глубока и свежа была рана, чтобы он мог позволить себе наслаждаться радостями столь бренной жизни. Однако, взглянув центуриону в глаза и увидев в них искреннее сострадание, а также желание помочь, юноша решил, что ему вряд ли стоит в одиночестве лелеять свои обиды. Почему бы, в конце концов, сегодня вечером и не оттянуться по полной программе? И Макрону будет приятно, да и ему самому, глядишь, удастся хоть ненадолго забыться.
— Спасибо, командир. Пожалуй, мне и вправду не помешает сделать глоток-другой.
— Молодец, парень! — Макрон хлопнул его по спине.
— Скажи, командир, а кто она… эта твоя знакомая?
— Она из местных, из одного племени, что обитает выше по восточному побережью. Нрав у нее горячий, даже чуток чересчур, но зато выглядит она так, что ребята, завидев ее, столбенеют.
— А как ее зовут?
— Боудикка.
[6]
ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ
Наиболее полным описанием организованного Клавдием вторжения в Британию, дошедшим до нас со времен империи, являются скудные восемьсот слов, принадлежащие Кассию Диону и поверенные им бумаге спустя более сотни лет после упоминающихся в тексте событий. Дион, разумеется, черпал сведения из неких ранних оставшихся неизвестными источников. О том, насколько детальны и достоверны могли быть эти источники, остается только гадать, тем паче что описание данного вторжения отсутствует даже у Тацита.
Однако то, что бесит историка, является подлинной находкой для романиста, ибо скудные сведения, приводимые Дионом, оставляют широчайший простор для творческих домыслов. Опираясь на них, а также на некоторые археологические свидетельства, я смог вылепить характеры Катона, Макрона и Веспасиана. Ну и конечно, было бы приятно в один прекрасный день прочитать о том, что где-нибудь в Эссексе обнаружены скелеты слонов…
Несмотря на скупость сведений, сообщаемых Дионом, очевидно, что успех вторжения отнюдь не был гарантирован изначально. Один лишь тот факт, что битва на переправе через Мидуэй (Медуэй) продолжалась два дня, является ярким свидетельством того, с какой отвагой и яростью сопротивлялись бритты продвижению незваных гостей. Причина другой, более поздней задержки наступления, имевшей место уже после форсирования реки Тамесис (Темзы), точно не установлена и является предметом научных дискуссий. Некоторые историки доказывают, что, после того как легионы преодолели обе водные преграды, бритты уже не имели сил для реального сопротивления и что промедление римлян было вызвано лишь намерением Клавдия лично осуществить захват Камулодунума и присвоить себе лавры главного победителя. Согласно другой точке зрения, достигнутый успех дался Плавту дорогой ценой и его изрядно потрепанная туземцами армия нуждалась в отдыхе и подкреплении. Мне, однако, ввиду сложной политической ситуации в Риме, более правдоподобной представляется первая версия хода событий.
Я сознательно не стал вдаваться в подробности межплеменных отношений в тогдашней Британии, чтобы не затягивать и не отягощать повествования. К 43 году, году римского вторжения, остров терзали межплеменные раздоры, и военные успехи племени катувеллаунов воспринимались некоторыми вождями как более непосредственная угроза, чем экспансия из-за моря. Превратив захваченный у племени триноватов город Камулодунум в свою столицу, катувеллауны принялись прибирать к рукам земли к югу от Темзы. Естественно, что, когда на острове высадились римляне, вождям катувеллаунов было не так-то просто склонить своих недавних противников к союзу для совместного отпора захватчикам. В критический момент многие вожди заняли выжидательную позицию, не желая открыто поддерживать ни одну из сторон, пока не будет ясно, кто возьмет верх.
Это облегчило римлянам их задачу, однако, хотя Каратак потерпел еще одно поражение и римляне захватили туземную столицу, до окончательного завоевания острова было еще далеко. Неистовый вождь уцелел и, оставаясь на свободе, продолжал побуждать гордые, воинственные племена Британии к борьбе против заморских пришельцев. И самое ожесточенное сопротивление оказали римлянам юго-западные племена, укрепившиеся в своих горных твердынях и защищавшие их с несказанным мужеством.
Таким образом, последняя победа подарила Катону с Макроном лишь краткую передышку перед новыми испытаниями, ибо Веспасиану предстояло вести уже изрядно потрепанный Второй легион против нового врага и неприступных горных цитаделей неукротимых бриттов.
Примечания
Сеян, Луций Элий(ок. 20–16 гг. до н. э. — 18.10.31 н. э.), фаворит императора Тиберия. Командир императорской гвардии. Стремился захватить трон. Казнен по обвинению в государственной измене.
Зама— город к юго-западу от Карфагена, близ которого римляне в 202 году до н. э. одержали победу над Ганнибалом, решившую исход 2-й Пунической войны.
Рем— близнец основателя Рима Ромула, павший от руки брата.
Оксюморон— сочетание контрастных по смыслу слов.
(Прим. ред.).
Луперкалии— праздник очищения и плодородия в Древнем Риме, во время него жрецы обегали одну из семи возвышенностей, на которых построен Рим — Палатинский холм.
Боудикка— имя царицы одного из британских племен, возглавившей самое большое из восстаний против римского господства.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |