Она хотела жить. Очень хотела жить. Поэтому ползла следом за двумя мужчинами из ее подразделения. Идти уже не могла - от кровопотери кружилась голова, на простреленную ногу было невозможно

Она хотела жить. Очень хотела жить. Поэтому ползла следом за двумя мужчинами из ее подразделения. Идти уже не могла - от кровопотери кружилась голова, на простреленную ногу было невозможно наступать, но ползла, поскуливая от боли. Знала, отстанет, потеряет из виду - умрет точно. А так еще есть надежда, что этим живодерам в белых халатах не захочется так просто терять ценный экземпляр. пусть снова будут смешки и побои, опыты, уколы, все что угодно - но она будет жить.

Один из мужчин обернулся.

- Ты смотри, упрямая. За нами тащится.

- Забудь ты про эту падаль. - посоветовал второй

- Раздражает. Не захотела сдохнуть. как полагает псине, под кустом, значит прибью, как бешеную собаку. - Он передернул затвор, и подошел к девушке.

Будь она действительно псиной, то наверное перевернулась бы на брюхо, и начала скулить. Она же была скрещена с волком, по этому нашла силы поднять голову и посмотреть в лицо, пока мужчина в нее прицеливался. Но выстрела она не дождалась - зажмурилась, все же умирать было страшно. Прозвучал выстрел, она вздрогнула всем телом. Потом какой-то хруст и падение чего-то тяжелого. Девушка не выдержала и открыла глаза.

Перед ней стоял чужак, закутанный в камуфляжную сетку, за спиной у него висела винтовка. Он находился в метрах трех, но она не чувствовала ни малейшего запаха от него. Чужак перевел взгляд с трупа на нее, усмехнулся и пошел прочь. Девушка заскулила и поползла за ним - других надежд выйти к людям у нее не было.

В какой-то момент, уже в сумерках, она все-таки потеряла его - сказывались ранения и исчерпанные ресурсы организма. Двигался чужак почти бесшумно и очень легко терялся из поля зрения, стоило лишь чуть отвлечься. А вот теперь она потеряла его окончательно. Девушка уткнулась лбом в лесную подстилку и заплакала. Больше надеяться было не на что, осталась только жалость к себе и страх перед неизбежным концом.

Тут чьи-то руки подняли ее и сней явно куда-то пошли. Она даже удивилась - это тот, лишенный запаха, вернулся за ней, и теперь куда-то несет.

Они вышли на какую-то полянку, где тесным кружком сидели люди в странной черной форме. Горел костер, явно пахло дымом, но огонь был разведен в яме и прикрыт сверху, так, что не заметишь. Мелькнула мысль, что если бы ей не изменили зрение, то она бы никого здесь и не увидела.

Девушку осторожно положили перед палаткой.

- Виор, я тебе тут опытный образец принес - при этих словах ее передернуло. Значит снова лаборатория и исследования. - Посмотришь?

Перед ней на колени опустился угловатый подросток.

- Я тебя для начала осмотрю. - он попытался расстегнуть на ней китель. Девушка собрала последние силы и стряхнула его руки. Он расстроено тряхнул головой. Бросил через плечо - Ли, иди сюда проассестируешь. Зафиксируй, пожалуйста.

От группы отошла девушка, села у нее за головой, схватила ее руки, завела за голову и прижала запястья к плечам и земле. Паренек таки расстегнул китель.

- Силь, ты дурак остроухий, она и есть опытный образец! - он поддел пальцем тонкий ошейник с серийным номером.

- Да? Не знал. - невозмутимо ответил замотанный в сетку и продолжил протирать винтовку.

Подросток тем временем умело снял с девушки сапоги и расстегнул ремень, что бы сдернуть штаны. Девушка опять попыталась рыпнуться, но неудачно. Оставшись полураздетой она чувствовала себя уязвимой как никогда, даже мелькнула мысль, что зря так стремилась выжить.

Пальцы паренька тем временем, как у незрячего, скользили по ее лицу.

- Операция на слуховом канале. Операция по трансплантации хрусталика. Изменены вкусовые рецепторы. Изменены рецепторы обоняния. - руки шарили по ее лицу, разжали челюсть. Девушка попыталась вырваться, но у той, что ее держала, пальцы были жеские как стальные прутья. А подросток все так же фиксировал - зубы изменены. Пломба на левой четверке, верх. Челюсть была выбита пару недель назад. - наконец руки сместились ниже - норма, норма, норма. - дошли до живота на что-то нажкли, пробарабанили по коже. - печень увеличена, но не сильно. многочисленные ушибы внутренних органов, перечислять не буду. Репродуктивная система в норме - паренек двинулся ниже к ногам, а затем зачем-то лизнул рану. Сплюнул. - не кровь, а сплошные реактивы. Печень отказывает, почки тоже скоро начнут. Ли, отпускай. Будем штопать и отпаивать. Для начала - отпаивать.

Девушке отпустили руки и прикрыли сверху спальником. Лагерь же пришел в движение, кто-то раздул огонь посильнее, поставил сверху котелок.

- Вы бы едой озаботились - усмехнулся подросток - не хочу обкусывать верхушки сосен.

- Не волнуйся, сосны обидеть не дадим - наверно это ответила та, что держала ее. - макароны по-флотски годятся? И пусть стрелок отдаст тебе свою порцию.

- Что стрелок то сразу? - огрызнулся мужчина, который ее принес.

- Расслабься, шутим. Все поделятся - ответил кто-то еще.

Тем временем некое несоответствие того, что она видела, с тем что она чувствовала, обрело форму - на полянке присутствовало семь человек, но людьми пахли только двое. Она еще раз принюхалась. От подростка пахло озоном и чем-то горьким, похожим на запах паслена. От девушки, что помогала ему - так же озоном, но гораздо сильнее, а еще деревом и водой, как на берегу реки. От еще одного мужчины, сидящего у костра, пахло перьями, и чем-то сладковатым с привкусом пыли. Девушка рядом с ним, тоже не пахла совсем, она бы ее и не заметила, если бы тот, с перьями не обратился к ней. Это все сбивало с толку и тревожило.

Но потом это все вылетело у нее из головы. Потому что паренек начал танцевать. Сначала он застыл, закрыв глаза и вытянувшись. Затрепетали пальцы, нервно, не ритмично, шаг, больше похожий на падение, снова застыл, руки взмыли вверх, застыли на секунду. Еще один шаг, руки плетут вязь жестов, все это оттеняет флейта (когда она успела вступить?), шаги, все еще неуверенные, нервные руки. Флейта ведет танец или танец - флейту? С каждым жестом, с каждым звуком танец меняется, движения становятся все более уверенными, от ломанной странной пластики этого подростка ничего не остается, перед ней - волк, вожак стаи, к которому хочется ластиться. Танец заканчивается, парень останавливается, улыбается, показав кончики клыков. И запах! Запах изменился, теперь он пахнет так же как она. Нет, не так. Она так никогда не пахла, потому что никогда после всех опытов еще не была полностью здоровой. Подросток снова кивает свое асмистентке, она снова садится у ее головы, и разжимает ей челюсти. Танцор тем временем уже снова сидит рядом с ней. Своими клыками вскрывает себе вены на запястье, и теплая кровь льется ей в горло. Она пытается откашляться, выплюнуть, но ей ловко зажимают нос и дают сделать вдох только после очередного глотка. Ну почему она не решила сдохнуть под кустом?!

Девушка уснула, но спала очень беспокойно. Мы собрались за поздним ужином, заодно откармливая нашего целителя.

- Ли, ты как единственный душелов в нашей компании, что можешь рассказать про этого найденыша? - Аэтернус грыз веточку, выжидательно глядя на меня. - что с ней произошло?

- В плен попала. В один из больших лагерей. Там ее, в числе двадцати человек, передали на опыты. Она точно знает только про еще одну, но подозревает, что их было больше. Потом они дали ей что-то, от чего она долго болела. После того, как поправилась - начались разные тесты. Последний был полевой. Собственно после него она к нам и попала. Все, отработанный материал с их точки зрения.

- Что, из лаборатории сразу в бой? - поинтересовался Медянка.

- Почти. Она неделю прожила в части, но ее обучением никто не занимался. На нее вообще почти не обращали внимания. В целом это и к лучшему. По поводу психики - она не стабильна. Что было до плена - она не помнит. Сейчас она почти белый лист. Она боится и не доверяет, доверять в принципе не умеет.

- Намучаемся мы с ней - заметил Аэтернус.

Я кивнула.

- Вы не представляете как. После лечения восстановится гормональная система. А психологически ей четырнадцать. И тут такое: спасение из лап безумных ученых, лес, в основном мужчины, к ней хорошо относятся, как к равной.

- Ой-ë... - выдохнул Корро.

- Именно. Скорее всего она влюбится. И хорошо, если в Сильвера. -я поймала крайне недовольный взгляд темного эльфа. - Хорошо, потому что у тебя больше опыта общения с женщинами и ты можешь удерживать их на расстоянии. Но, боюсь, это будет Виор - Эль-ин недоуменно покосился на меня. - Боюсь, потому что ты можешь измениться под нее. Не в укор, но предупреждаю, корректировать тебе свою психику не дам. Кстати, может расскажешь, что там в общем вырисовывается?

- Могу. - целитель нехотя оторвался от еды. - При помощи вирусов ей в геном врезали ряд волчьих генов. Произошедщих изменений им оказалось мало, поэтому ее несколько раз оперировали, пытаясь добиться желаемого эффекта. Когда более - менее довели до желаемого - проверяли реакции на различные лекарства и боевые вещества. И реакции на стресовые ситуации. На выходе имеем то, что имеем.

- Ладно, подождем, пока она проснется. Кстати, имени своего она не помнит, нам бы ее назвать как-то надо.

- Волчок. - предложил эль-ин. - Из волчат выросла, до волчицы не доросла. Волчок и есть.

Первое время Волчок спала беспокойно, часто вздрагивая или поскуливая во сне, вертелась, заматывалась в одеяло и просыпалась от этого с криком. Часовые подходили, успокаивали импульсом и она засыпала дальше. Ее не беспокоили, ничего не запрещали, только если она направлялась гулять и заходила слишком далеко, девушку находили и возвращали назад. через некоторое время она сама пошла на контакт, стала понемногу разговаривать, интересоваться, что мы делаем, как и что работает, что из чего можно сделать. Быстро снова научилась готовить,, очевидно вспомнила старый навык и добровольно взяла на себя эту обязанность. А потом произошло то, о чем я всех предупреждала еще в первый вечер...

Она проснулась на том же месте, перед палаткой, только не одна - рядом, на расстеленном одеяле лежал тот самый подросток, уткнувшись носом в ее плечо, и касаясь пальцами ее шеи. Девушка недоуменно посмотрела на него, пытаясь понять, что он вообще делает рядом, и вспоминая, что вчера случилось. Кажется, был бой...

Она осмотрелась. Над костром колдовал молодой мужчина, в непривычной черной форме, с длинными волосами цвета старой меди. В палатке она слышала дыханье еще четверых, похоже, что все еще спали. Палатка была необыкновенная: грязно-зеленого цвета, из плотного парашютного шелка, раньше она таких не видела. Рядом с ее одеялом так же лежала стопка одежды - такой же как на мужчине, раздувавшем огонь. "Наверно меня перевели в другую часть" - с тоской подумала она. Там девушка хотя бы знала, чего от кого ждать, кто будет бит, кто просто пнет, а кто пройдет мимо. Здесь же придется выяснять все заново.

Она принюхалась, обычно по запахам можно предположить, кто как к тебе будет относиться, но сразу же забыла об этом. Она сама пахла по-другому! Совсем-совсем по-другому! Как-то правильнее. Точнее не так. Она поняла, что раньше пахла не правильно. А сейчас почти так, как надо. разве что чуть тянет металлом от собственной ноги, и голова почему-то странно начинает плыть. Девушка не выдержала и легла. Она - маленькая и незаметная, она маленькая и незаметная, никто не увидит, что ей плохо...

Но все же заметили. Мужчина оторвался от костра, посмотрел на нее внимательно. "Будет бить" - пронеслось у нее в мыслях, и мир куда-то качнулся и поплыл. Она закрыла глаза. Ее собственный страх пах отвратительно. "сейчас учует, и точно будет бить. Нельзя бояться, нельзя!" - девушка нашла в себе силы открыть глаза. И как раз вовремя, что бы увидеть, что мужчина широким шагом идет к ней, держа в руках большую кружку - значит не хочет оставлять явных синяков. Она попыталась сглотнуть, но в горле отвратительно пересохло.

Мужчина подошел, опустился рядом с ней на корточки. Волчек внутренне сжалась, когда он прикоснулся к ней, приподнимая до сидячего положения за плечи. А потом осторожно начал поить из той самой кружки, которую держал в руках. Какой-то отвар из трав, теплый, с приятным вкусом, сладкий - странная вещь. А потом так же аккуратно, как ее сажал, уложил, прикрыл получше одеялом. Рядом завозился подросток, но не проснулся. Почему-то ей было приятно, что он рядом.

Так было несколько дней - девушка всякий раз сжималась, когда к ней кто-то подходил и с чем-то помогал. Первое время ее поили и кормили, придерживая посуду и ее саму в вертикальном положении. Потом, когда она немного окрепла, ей помогали разобраться с одеждой - не легко было привыкнуть к новым застежкам, к тому, что все можно подогнать под себя. Волчок сначала радовалась, что с ней не разговаривают, потом удивлялась, но через некоторое время пошла на контакт первой. И этот подросток (ох, как сложно оказалось не верить глазам!), а на самом деле взрослый мужчина, так радостно заулыбался, когда она заговорила. Правда в первый раз она решила говорить с одной из девушек, той, белой. Но имя того, что спал рядом с ней первый день ее новой жизни запомнила сразу - Виор.

Виорррррр... От одного звука имени по животу разливалось тепло, а колени становились слабыми. Когда он смотрел на нее, о Волченка сразу забывала кто она и что делает, хотелось только подойти к нему, прижаться лбом к плечу, а то и вовсе подставить горло и живот - пусть делает что хочет. Хотя один раз он ее напугал.

Волчонка как-то проснулась посреди ночи, захотела пить. Она не могла спать в палатке, и Виор тоже часто ночевал под открытом небом. Так было и в этот раз. Она направилась к котелку, стоящему у костра, что бы зачерпнуть себе того странного напитка с названием "чай", и наверно потревожила его, спящего рядом с костром, потому как он шевельнулся, чуть не схватил ее внезапно очень тонкой когтистой рукой, а из-под век блеснули черные, словно абсолютная тьма, глаза без белков. Волчонка замерла на месте, пытаясь унять бешено бьющееся сердце и стараясь не заорать - все спят, и тревожить их с часовыми никак нельзя. К утру решила, что ей спросонок померещилось, но потом пару дней держалась от Виора подальше.

Жизнь в лагере была одновременно и размеренной и беспокойной. Постоянно кто-то приходил, кто-то уходил, и только она сама, Виор и та белая всегда оставались на месте. Волчок никак не могла разобраться в иерархии. Вроде эта белая (она знала, что ее зовут Ли, но упорно звала белой) главная, только ничего не делает. Точнее не так, делала она многое, почти вся бытовая сторона жизни держалась на ней и на том, который пах перьями, его еще все звали Вечный. Но если она - вожак, то почему не уходит, почему не показывает как надо быть? Не понимала. Зато поняла, что ей самой никто из лагеря уходить не запрещал.

В прочем Волчек быстро поняла, что за ней во время прогулок приглядывают. Ненавязчиво и незаметно, лишь когда она собиралась сделать что-то по их мнению не то, раздавался хруст ветки или какой-то еще не типичный для леса звук. Девушку это страшно раздражало, хотелось огрызаться, погрызть своего сопровождающего, но она никогда не знала кто это был. Но всякий раз потом возвращалась в лагерь.

В какой-то момент Волчку это все надоело, надоели эти игры. И когда она получила предупреждение на следующей своей прогулке ее сорвало. Девушка набрала шишек,и стала их кидать на звук, орать и оскорблять своего сопровождающего. кем бы он не был. Ей быстро стало стыдно за слова, нг остановиться она уже не смогла. Тут что-то сбило ее с ног, вжало в лесной опад, рука закрыла рот. Она со всей дури укусила за пальцы, чувствуя, что прокусила до крови.

И тут застрекотал пулемет, засвистели мимо пули. Волчок замерла, под лежащим на ней теле, вслушиваясь в эти уже подзабытые, но такие страшные звуки. Пули проходили совсем рядом, ее несколько раз засыпло выбитыми фонтанчиками земли, а лежащий на ней вздрагивал, и лишь крепче вжимал в прелую листву и хвою.

Раздалась пара других, сухих выстрелов и очередь прекратилась. Тот, кто ее прикрввал, вместе с ней перекатился на другое место и она, поднявшимь на четвереньки увидела Виора. Он лежал на спине, раскинув руки и уставившись неподвижным взглядом в небо

Волчек на четвереньках подползла к распростертому телу и только тогда увидела, что он мелко, часто дышит, почти не заметно. От непонятных нахлынувших чувств девушка разревелась, захлебываясь плачем. и в один момент замолчала, когда ее обняли, крепко прижав к себе, так что даже пальцем не шевельнуть. Она удивленно подняла зареванное раскрасневшее лицо, с припухшим носом, и заглянула в ставшие столь родными черные глаза.

- Я живой, живой. испугалась, маленькая? Я живой... - Он баюкал ее так некоторое время, пока она не перестала всхлипывать и шмыгать носом. От него так тепло и хорошо пахло волком, и она никогда до этого не представляла, что он такой сильный и такой надежный... Пару раз она утыкалась ему в плечо и снова начинала плакать, но в конце концов слезы иссякли.

В лагерь они вернулись уже в легких сумерках. Шли или рядом, или Виор просил ее идти в шаге впереди него. В лагере на них среагировали так, будто ничего не случилось, хотя она была почти уверена, что пулеметчика снял Сильвер, и соответственно все видел и рассказал. Не мог не рассказать! Но их просто пригласили к ужину, а после просто разошлись по своим ежевечерним делам. Волчек легла спать, и уснула быстро - все пережитое слишком сильно измотало ее.

- Виор, покажи спину. - требовательно сказала я.

- Зачем? - словно не понимая, переспросил целитель.

- Повернись - в голосе послышались рычащие угрожающие командные нотки.

Эль-ин вздохнул, повернулся спиной, закинул волосы вперед. Две очереди пересекали спину крест на крест, одна спускалась вниз по ноге. Всего шестнадцать попаданий.

- Я сразу как сбил ее, нарастил себе панцирный скелет на мышцах спины, так что там повреждена только кожа. Из крови пришлось сделать дилатантную жидкость, так то там разве что пара трещин в кости может быть. Не волнуйся, я в порядке. Девочку только перепугал - на обратное изменение время потребовалось.

- Виор, а как же мои предупреждения по поводу ее чувств? От тебя пахнет волком, ты начал изменения.

- От нее фонит. Она не умеет еще сдерживать эмоции и разбираться в них - он встряхнул головой, отошел, сел у огня. - и у нее гормональный шторм сейчас. Произошла адаптивная подстройка под окружающую среду, учитывая, что мы с ней были в прямом контакте...

- Виортен, ты знаешь, что это значит?

- Знаю - твердо и спокойно ответил он. - Никаких больше прямых контактов, никаких прикосновений ни к ней, ни к ее вещам.

На следующее утро Волчок попросила целителя пойти с ней.

Виор понимал, что надо бы расставить все по своим местам, пока они оба не наделали глупых ошибок. Целитель шел чуть позади девушки, и цепко оглядывал пространство. Все органы чувств сильно обострены, жалко, что сен-образ не отпустишь на разведку. Но больше такой ошибки, как вчера, он не допустит. Понимание того, что он чуть было не погиб не отпускало. Чудом ни одна пуля не попала в голову. А значит волей - не волей придется сопровождать Волчка в ее прогулках по лесу и не давать даже близко подходить к опасным зонам.

А кольцо вокруг крыла постепенно сжималось - противник наконец-то вычислил сектор, в котором была база, и сейчас прочесывал данное направление, пытаясь еще больше сузить область поисков столь мешающего им партизанского отряда. День - два - и эти прогулки придется прекратить. А объяснить ситуацию надо до этого, не в лагере.

Он не знал, как начать разговор, но Волчок сама облегчила ему задачу.

- Скажи, а Сопор и Аэтернус - пара? - внезапно спросила она.

- Пара, - согласился эль-ин.

- А Тень и Медянка - они пара?

- Нет - усмехнулся Виор. Рано или поздно подобные подозрения возникали у всех. - Они братья.

- Братья? Это как?

- Это дети одних родителей. Мужчины - братья, женщины - сестры...

- Не надо, это я знаю - оборвала его Волчек. - Почему они братья? Они пахнут совершенно по-разному.

- Иногда для подобного родства не обязательно быть одной крови. Они вскормлены и выращены одной женщиной, пусть только кровной матерью она приходится только одному из них. Они - молочные браться.

- А мы - пара? - спросила девушка и остановилась, развернувшись к целителю.

- Нет - тот встал поодаль, заложив руки за спину. - Мы не пара.

- Почему?

- Потому что мы не можем ею быть. У пары должно быть будущее, у нас его нет.

- Почему? - возмутилась девушка.

- Хотя бы потому что ты до сих пор не воспринимаешь меня серьезно. Но это только одна причина. Вторую ты вряд ли сможешь понять.

- я попробую. Объясни!

- Я изменчив - Виор криво усмехнулся. - Рядом с тобой, ради тебя, я - волк. Но я не настоящий волк, и ты это знаешь. Тебя это дразнит сейчас, манит твою волчью часть. Но изменится окружение - изменюсь и я. А ты этого принять уже не сможешь. отчасти в силу психологического возраста, отчасти из-за волчьей сущности, но мир для тебя черно-белый. Свой - чужой. Сейчас я свой. Изменюсь - стану чужим. И ты уйдешь. Ты можешь сейчас изменить меня, заставить полюбить тебя. Тогда я стану волком. Но знаешь, что происходит с волками, теряющими пару? Они остаются одни и потом долго не живут. Мне после твоего ухода останется от трех до пятнадцати лет. Потому что любовь закладывает слишком глубокие изменения. Подумай, уверенна ли ты что я - твоя пара раз и навсегда? Подумай, я дам тебе время, будешь уверена - подойдейшь и обнимешь. Этого будет достаточно. Я уверен что нет, мы не пара. Но ты можешь изменить и это. Думай. у тебя есть время до заката. Если ничего не решишь толком - то просто попросишь вернуться в лагерь.

Виор отошел в сторону, сел в позу лотоса у дерева, прислонился к нему спиной, откинул голову, и так застыл - красивый и странный. Волчек присела на поваленный ствол, не сводя глаз с молодого мужчины. Вначале она хотела сразу кинуться к нему, сказать, что нет, он не прав. Потом, любуясь на его отстраненный вид, вспомнила, как он тогда напугал ее у костра, и как он напугал ее вчера, что-то было во всем это неправильное. Она расплакалась - пришлось признаться самой себе, что он ее пугает, что она ему не может доверять полностью, что стоит ему чуть измениться - и ее хрупкое равновесие в их отношениях рассыпется прахом, а следовательно Виор прав во всем. Но страшнее всего было то, что она его действительно любила!

Когда Волчек усилием воли загнала слезы вглубь себя, эль-ин уже сидел на корточках рядом. Она посмотрела на него и нашла в себе силы чуть улыбнуться.

- Возвращаемся в лагерь.

Волчек не могла понять - то ли ее настроение так все изменило в ее восприятии, то ли лагерь действительно изменился за время их отсутствия. Медянка с Тенью сидели нахохлившиеся, с кружками в руках, молчали как-то не хорошо. Сильвер на одеяле разложил свой арсенал, и сейчас перебирал, разбирал - чистил - смазывал каждый свой ствол. Ужин готовила Сопор, а Аэтернус с Ли что-то тихо обсуждали в стороне.

На следующий день лагерь остался все такой же собранный и несколько угрюмый. Днем ушли почти все, остались только она с Виором и, неизменно, - Ли. Сопор вернулась быстро, и не говоря ни слова ушла в палатку. Тогда Волчек, не выдерживая всего повисшего напряжения и предложила свою помощь Ли - надо было как-то спасаться от этого гнетущего ощущения, и работа подходила больше всего.

Через три дня на ночных дежурствах стали оставаться по двое, а личные вещи постоянно находились в вещь-мешках, и доставались только по мере надобности. Зато вечера проходили исключительно под гитару.

Через неделю гнет сменился ожиданием, каким-то неожиданно звонким и ясным, будто стая вот-вот увидит добычу. Девушка воспряла духом и не она одна. Снова начались шутки и подначки, гитара была прочно упакована в чехол. Палатку сложили, теперь все спали под открытым небом.

Лес остался далеко позади, перелесок тоже, перед ними лежало фермерское поле, сейчас перерытое гусеницами и взорвавшимися снарядами. Над полем витал незнакомый запах, а они все, за исключением Тени, лежали в одной из воронок.

Тень вернулся быстро, спрыгнул в воронку, немного проехался по склону.

- У меня две новости - усмехнулся он. - Как всегда, хорошая и плохая. Начну с хорошей - войск в этом направлении нет, они не смогли замкнуть кольцо. Плохая - они заминировали поле. Ли?

- Выбор не большой. - я потерла переносицу, и дернула себя за прядь на затылке. - Виор, Волчек, у вас чутье хорошее. Они должны были оставить тропку, что бы можно было пройти. Идите вперед, ваша задача - ее разыскать. Мы - за вами. Задача ясна?

Оба согласно кивают, выбираются из ямы. Мы - следом.

Поля остается метров двадцать не больше. Они прошли, все прошли! Медленно, осторожно, но прошли! Пусть теперь Виор гордится ей, она не бесполезна! Волчек радостно оборачивается, улыбается и делает один шаг вперед спиной. На лице Виора мелькает выражение ужаса, он в этот раз не успевает ничего сделать, вспышка, взрыв, осколки - остальные падают ничком, а на поле срабатывает цепная реакция - очевидно какой-то осколок задевает другую мину.

- Убиты: Волчек. Ранены: все. Боеспособны: Сильвер. Сопор. - голос барда был сух как прогноз погоды - Моделирую дальше.

Варианты перебирались и отсеивались.

Впереди - Тень и Виор. Волчек сзади, сосредоточенная до нельзя, смотрит под ноги. И именно это играет роковую роль - не замечает, что надо взять немного в сторону.

Опять сухая сводка:

- Убиты: Волчек, Медянка. Ранены: все. Боеспособны: Сильвер, Сопор, Ли

Впереди - Тень и Медянка. Виор и Волчек в середине колоны. Волчек постоянно смотрит на целителя, оступается...

- Убиты: Волчек, Сопор. Ранены: все. Боеспособны: Тень, Медянка.

- Если идти другим составом? - спрашиваю я.

Аэтернус качает головой, потом задумывается, нащупав какую-то ветку вероятности.

- Если оставить Волчка в перелеске, то проходят все, без ранений. Волчек тоже остается жива.

- Замечательно, значит это принимаем к действию? - заметно веселеет целитель. - Я потом за ней вернусь.

и тут же все то же сухое:

- На обратном пути вероятность подрыва 100%. Волчек убита, Виор ранен. Возвращаться нельзя.

- Но это же предательство! - не выдерживает эль-ин.

Аэтернус выходит из транса, жестом просит говорить тише и отрицательно качает головой.

- Ты хочешь, что бы она жила? - спрашивает он целителя.

Виор кивает.

- Тогда придется ее оставить. Шансы на выживание - 60%. Если оставишь ей записку - упадут до 20. Останешься сам - по нулям.

Эль-ин злится, скалится, потом резко успокаивается. В глазах решимость.

- с чем связано такое распределение вероятностей? - спрашивает он.

- Сюда придет другой отряд. Прорвут кольцо, которое нас окружает. Будут допрашивать ее. Если она не сможет ничего рассказать - выживет. Но память ей трогать нельзя - инае она снова окажется опытным образцом.

- Понял. - Виор склоняет голову, в знак почтения перед бардом.

Уже засыпая, я замечаю тонкий силуэт, который выводит сложный, но в то же время очень осторожный танец. Изменения скользят по полянке, словно лунные лучи, не касаясь почти ничего, только одной золотистой нити, что нерешительно повисла между целителем и Волчком.

Выходили поутру, без завтрака, на сухпайках. Волчка уговорили переодеться в ее же форму, в которой ее нашли, споров с нее все знаки отличия - сейчас и половина мирного населения в таком ходит. Разобрали документы - новый комплект на каждого.

- Идем быстро, не отставать. Тень - впереди.

Пошли. Волчек - налегке, никаких вещей, ничего. Идет за целителем, легко, шаг в шаг. Кусает губы, нервничает. И ничего с ней не сделаешь, либо сорвется, либо сама успокоится.

Волчек не понимала что с ней. Точнее с ней все вроде было в порядке. Но сердце больше не заходилось при взгляде на Виора, колени дрожали от страха шальной пули, а не от желания, что бы он обернулся. Не понимала, чем ее цеплял этот странный, угловатый мужчина, от которого пахло озоном. Но помнила, что все было по-другому еще пару дней назад. Разлюбила? Так быстро?

Шли действительно скоро, без отдыха, только перед выходом на большое поле остановились в заросшей орешником балке. Тень ушел на разведку, вернулся с новостями о том, что поле заминировано. Посовещались, приняли решение, что разобьются на две группы. В первой - Тень, Виор, Сопор. Во второй, выходящей через 10 минут после первой - все остальные. Волчек сидит, ждет, пока за ней вернется первая группа - это будет значить, что проход безопасен.

- Волчек, если через час за тобой никто не придет - иди вдоль балки, потом - по ручью по течению. Дойдешь до моста, повернешь направо, там через пару километров деревушка и станция. Линия фронта оттуда уже ушла, выбирайся в ближайший город. Сможешь?

Кивнула. Бледная, как полотно, на лбу испарина. Только бы не заметили, только бы не заметили. Она - слабейшая, она знает, но показывать этого - нельзя. Господи, да что ж она себе тогда понапридумывала, как, как она могла бы понравиться Виору? Девушка подняла голову, и обнаружила, что он пристально на нее смотрит. Сделал шаг, чуть приподнял ее, и поцеловал. Крепко. Поставил на землю.

- Ты - сильная. Ты - волчица. И помни - всегда есть верность и любовь. И мы еще увидимся. Помни это.

Она смотрела вслед первой группе. Смотрела вслед второй. потом не выдержала, отвернулась от поля, в балку. Вздрогнула, когда услышала далекие выстрелы и стрекот пулемета. Осела на землю, чувствуя, что теряет сознание.

Очнулась от того, что что-то щекотало ей лицо, села, смахнула жучка. Огляделась - незнакомое место, овражек, заросший небольшими деревьями. Попыталась вспомнить, куда ей собственно было надо - после первого ее боя отстала от части, теперь надо куда-то выбираться. Кажется, тут недалеко была станция и деревенька - они проезжали мимо, когда их закидывали сюда. Значит, надо вставать и идти на эту станцию. Волчек одернула форму, и пошла вниз по склону.

У моста ее остановили, попросили предъявить документы. Она уверенно ползла в нагрудный карман, достала карточку - удостоверение из плотного картона. Ее внимательно осмотрели, потом отравили с ней солдата, что бы дошли до штаба. Она спокойно пошла, уверенная, что ничего с ней уже не случится - за короткий срок войны чего с ней только не было...

Штабом оказалась одна из изб в деревне. За столом сидел мужчина лет тридцати, с коротким стальным ежиком волос. Вошедшую осмотел цепко, потом тоже долго и внимательно рассматривал документы.

- и так, Анастасия Люпус, расскажите нам, как вы здесь оказались, куда идете, и зачем.

Девушка честно ответила, что отстала от части во время боя, и теперь собиралась на распределительный пункт, в надежде что ее снова припишут куда-нибудь. честно ответила, что номер части не помнит, а так как она там пробыла около недели, то документы ей оформить не успели. Она сама из мобилизированных гражданских, а сперва оформляли военное пополнение. Допрос длился несколько часов, просто в виде беседы. Иногда ей задавали одни и те же по сути вопросы, сформулированные разными способами. Убедившись, что она не сбивается в своих ответах, а значит - не врет, хотя история получалась странной, ей предложили остаться в этой части, если уж ей все равно, в какой быть. Она согласилась.

Война закончилась через два года. После дня победы они с капитаном, который ее допрашивал, сыграли свадьбу.

- Виор, Виор, стой! - в одном из коридоров Одиннадцати Башень его догнал Аэтернус. - Вот, держи, Князь просил передать.

Эль-ин с удивлением рассматривал довольно толстую книгу в синей обложке. Пролистал ее мельком.

- Зачем мне книга по началам генетики? Тем более, судя по написанному, там эта наука считай что в зародыше. - Он повертел ее в руках. - Ох...

На титульном листе был указан автор, имя которого почему-то не вынесли на обложку. А. Люпус. И под ним был подклеен стикер с короткой запиской: "Ты ей обещал вернуться. Ее время пришло. Проводишь?" И подпись - Ворон.

Он всматривался в лицо старухи, которую помнил молодой девчонкой. В ее взгляде теперь была сила и мудрость. У ее постели сидела дочь, в соседней комнате мирно посапывали двое внуков. Золотая нить, которую он тщательно свернул в ту последнюю ночь на поляне, выпрямилась, и протянулась к нему. Сегодня он не целитель, сегодня он - проводник из одного мира в иной, посланник Владыки Мертвых. Волчок улыбнулась, и сделала шаг к нему.

Женщина, сидевшая у постели, заплакала. Перед самым рассветом умерла ее мама, известный ученый, Анастасия Люпус, пережив своего мужа всего на полгода.

Дата добавления: 2015-08-29