Воздушные замки КНИГА 3 Путь к разгадке 4 страница

Глава 7
Накануне приема Лидии в доме Отавиу неожиданно появился Жувенал и попросил временного убежища. Отавиу обрадовался этому обстоятельству, рассудив, что с помощью Жувенала ему будет легче притворяться сумасшедшим перед Лидией, которую не так-то просто обмануть — при ее врачебном опыте.
Всех остальных домочадцев явление Жувенала повергло в ужас. Не догадываясь о том, что он страдает раздвоением личности, они поначалу не могли взять в толк, почему этот странный гость говорит о себе исключительно во множественном числе, то и дело, повторяя «Мы с Теобалду».
— С тех пор как мы с тобой расстались, произошло много важных событий, — объяснил он Отавиу, и тот слушал его внимательно, с искренним сочувствием. — Нас перевезли в другую комнату, а потом жена решила забрать меня домой. Я поехал туда, но не один, а с Теобалду. Не мог же я оставить его в больнице! Ты ведь это понимаешь?
— Да, конечно, — поддакивал Отавиу.
— Мы знаем, что ты нас поймешь, поэтому и убежали к тебе. Представляешь, она гонялась за нами со скалкой! Мы с Теобалду раздражали ее! Ты позволишь нам пожить у тебя некоторое время?
— Разумеется. Проходите, садитесь, сейчас попьем кофе, а потом Алекс приготовит для вас две кровати.
Выйдя с Алексом на кухню, Отавиу объяснил ему, что Теобалду существует лишь в воображении Жувенала.
— Ну, так его же надо лечить, — резонно заметил Алекс, — а не устраивать тут больничную палату. Ты посмотри на Онейди и Жулию — они в шоке! Пожалей их!
— Жувенал не опасен, — заверил его Отавиу. — Пусть хотя бы переночует здесь. Его присутствие очень помогает мне в разговоре с Лидией.
— Но ей-то ты можешь открыться!
— Нет. Береженого Бог бережет. Она может случайно проговориться Сан-Марино или Жулии. Да и вообще я не хочу посвящать ее в эту темную криминальную историю. Мне надо самому до всего докопаться!
— Отавиу, мне кажется, ты находишься в плену чудовищного заблуждения, — в который раз высказал свои сомнения Алекс. — Я даже готов поверить в то, что Сан-Марино преступник, но твои догадки относительно Евы не выдерживают никакой критики!
— А банковский счет, о котором мне рассказала Мара? По-твоему, это не аргумент в пользу моей версии? деньги с того счета могла снять только Ева!
У Алекса мурашки побежали по коже.
— А кого же мы в таком случае похоронили? — произнес он с нескрываемым ужасом.
— Не знаю, Алекс, — развел руками Отавиу. — Это мне только предстоит узнать. А ты, пожалуйста, поддержи меня — позаботься о Жувенале и... Теобалду.
Алекс вынужден был ему подчиниться, и когда спустя несколько часов приехала Лидия, женщины пожаловались ей, что тоже начинают сходить с ума.
— Представляете, — говорила Онейди, — они, все трое, требуют, чтобы я ставила еще один столовый прибор для этого невидимки и клала побольше сахару ему в кофе! Я насыпала несколько ложек, но Жувенал мне не поверил. Самое ужасное, что его поддержал и сеньор Отавиу! И даже Алекс, по-моему, немного свихнулся вместе с ними.
Жулия тоже всерьез опасалась дурного влияния Жувенала на Отавиу.
— Папа до сих пор был вполне нормальным, только ничего не помнил. Правда, у него бывали вспышки ярости. Но сейчас он общается с этим фантасмагорическим Теобалду так же, как и сумасшедший Жувенал.
— Ладно, с Жувеналом мы разберемся, — пообещала Лидия. — Отыщем его жену и подумаем, куда его отправить — домой или в клинику. А пока я хотела бы поговорить с Отавиу — так, чтобы нам никто не мешал.
Ей предоставили такую возможность, и беседа с Отавиу очень удручила Лидию.
— Не хочу вас заранее огорчать, — сказала она Жулии, — но, похоже, под воздействием электрошока в мозгу Отавиу произошли необратимые изменения. Этот изверг Вантуир заслуживает самой суровой кары! Я нашла Отавиу в гораздо худшем состоянии, чем он был перед моим отъездом.
— Значит, нет никакой надежды на выздоровление? - упавшим голосом спросила Жулия.
— Надежда, как известно, умирает последней, — уклончиво ответила Лидия. — Завтра Алекс привезет Отавиу в клинику, мы снимем энцефалограмму, проведем другие исследования, и тогда уже можно будет сказать что-то определенное.
На следующий день, однако, Лидия столкнулась с таким феноменом, которому не могла найти объяснения.
— Это невероятно! — говорила она, показывая коллегам энцефалограмму. — Посмотрите! Разве можно сказать, что этот человек провел восемнадцать лет в летаргическом сне? В его мозге не наблюдается даже маленькой патологии! Просто чудо какое-то!
— Да, анализы прекрасные! — вторил ей Сисейру. — Но как же быть с его, мягко говоря, неадекватностью? Ведь Отавиу по-прежнему ничего не помнит, и к тому же с ним случаются припадки ярости...
— Я могу это объяснить лишь несовершенством научного значения, — призналась в полном бессилии Лидия. — Будем наблюдать за Отавиу, накапливать данные. А пока рано делать какие-либо выводы.
— Вы хотите оставить меня здесь, в больнице? — огорчился Отавиу.
— Нет, я не вижу необходимости в госпитализации, — успокоила его Лидия. — Никакого лечения мы, по сути, предложить тебе не можем. По медицинским показаниям, ты абсолютно здоров. Но вероятно, тебе нужно еще какое- то время для психологической адаптации. Поэтому живи дома, общайся со своими близкими, занимайся любимыми делами. Просто будешь периодически приходить сюда на обследование.
Вечером Отавиу праздновал свое выздоровление в мужском обществе, и при этом беспрестанно говорил о женщинах, а точнее о Гонсале.
Алекс и Жувенал с удовольствием поддерживали эту тему, поощряя Отавиу на любовные подвиги.
— Теперь, когда ты окончательно выздоровел, пойди к ней и прямо все скажи: мол, люблю тебя, давай жить вместе, — попросту советовал Жувенал. — Я видел твою Гонсалу. У нее такие глаза!.. Их свет проникает прямо в душу...
Алекс не переставал удивляться Жувеналу: с одной стороны, этот человек явно ненормальный, а с другой — умеет хранить тайну и способен на такие тонкие наблюдения! Не менее удивлял Алекса и Отавиу: как он сумел разглядеть в Жувенале — Теобалду надежного друга и рискнул довериться ему? Дочерям и Лидии не открылся, а Жувеналу — поверил! Какой же все-таки неординарный человек Отавиу!..
— А может, тебе стоит прислушаться к мнению Жувенала? — произнес Алекс вслух. — Если он так высоко ценит Гонсалу, то, наверное, можно сказать ей всю правду. Пусть будут счастливы уже сейчас! А ведь неизвестно, сколько времени займет твое расследование.
— Ты, безусловно, прав в одном: я должен активизировать поиски нужных доказательств, — взволнованно заходил по комнате Отавиу. Мне надо порыться в письменном столе Сан-Марино!
— Ты намерен проникнуть к нему в отель? — испугался Алекс.
— Если понадобится — проникну и туда. Но Гонсала говорила мне, что он не вывозил вещи из своего домашнего кабинета. Поэтому я начну оттуда. Пойдем завтра к Гонсале, Алекс. В случае необходимости ты отвлечешь ее внимание.
— Я готов, — ответил тот без особого энтузиазма. — Но не лучше ли тебе пообщаться с ней наедине? Я не хочу быть для вас помехой.
— Ну что ты! Твое присутствие только поможет мне преодолеть смущение! — пояснил Отавиу. - Честно говоря, я не уверен, обрадуется ли мне Гонсала. После того поцелуя она ни разу не пришла и не позвонила. Наверное, у нее не осталось сомнений в том, что я — сумасшедший.
— Так развей эти сомнения! — сказал Жувенал. — В чем же дело?
- Нет, еще рано. Пусть все идет своим чередом, — твердо произнес Отавиу.
На следующий день он вместе с Алексом отправился к Гонсале и там продолжал свою игру, ставшую для него привычной. Возился с внуком, расточал комплименты Бетти и особенно Гонсале, потом предложил всем искупаться в бассейне, там резвился как дитя и, улучив удобный момент, незаметно исчез.
Гонсала сразу же обнаружила его отсутствие и увидела, как он входит в дом. Алекс, не спускавший с нее глаз, поспешил дать необходимые разъяснения:
— Извините, Отавиу ненадолго отлучился... в туалет.
Гонсала успокоилась, но время шло, а Отавиу все не возвращался, и она испугалась:
— Не стало ли ему плохо? Он мог получить солнечный удар!
- Я сейчас схожу туда! — вскочил с места Алекс. — Надеюсь, Отавиу в полном порядке. Не иначе, диктует какой-то рецепт вашей кухарке.
Он направился к дому, но Гонсала не смогла спокойно нежиться в шезлонге и последовала за Алексом, создав ему ненужные осложнения. Войди в дом, Алекс стал громко звать Отавиу, надеясь, что тот его услышит и вовремя выйдет из комнаты, однако этого не произошло. Гонсала бросилась искать Отавиу по всему дому, Алекс едва поспевал за ней.
Наконец она открыла дверь комнаты Антониу и замерла в изумлении, увидев, как Отавиу роется в письменном столе.
— Что ты здесь делаешь, Отавиу? — промолвила она еле слышно.
Он оторвал взгляд от какого-то документа, внимательно им изученного, и произнес с озорной улыбкой:
— Я искал чистую бумагу, чтобы написать объяснение в любви к тебе. Но пока не нашел...
Алекс облегченно вздохнул, и Гонсала смутилась.
- Перестать, Отавиу! Ты всех нас напугал. Пойдем к Бетти, она тоже волнуется.
— Да? А из-за чего?
— Но ты же так внезапно исчез и долго отсутствовал. Мы подумали, что тебе стало плохо.
— Нет, мне здесь очень хорошо! — Взяв ее под руку и уютно притиснувшись к ней бочком, произнес Отавиу. — Я бы хотел остаться в этом доме навсегда — вдвоем с тобой.
Но... чтобы жить с больным человеком, надо самой заболеть...
Алекс, услышав такие речи, поспешил удалиться.
А у Гонсалы почва поплыла из-под ног.
- Отавиу, я не знаю, что и думать, — произнесла она, - иногда мне кажется, что ты просто притворяешься…
Она хотела произнести: «больным», но Отавиу ей этого не позволил.
— Нет-нет, я действительно тебя люблю! - выпалил он, чтобы не обсуждать его минное сумасшествие, потом испугался своих слов, однако уже в следующий момент решил идти до логического конца и крепко поцеловал Гонсалу в губы. Она, как ни в прошлый раз, не оттолкнула его. Поцелуй их вышел долгим и страстным.
А поскольку это произошло уже в коридоре, то свидетелем их поцелуя стала Лукресия — глаза и уши Сан-Марино. Она тотчас доложила обо всем хозяину. Он не мог в это поверить и поначалу отругал ее. Потом, правда, поблагодарил за верную службу и велел продолжать наблюдения.
Отавиу же тем временем ехал домой и по дороге говорил Алексу:
- Она тоже меня любит! Сегодня я это понял с предельной ясностью!
— Я давно это понял, - пожал плечами Алекс. — А тебе удалось что-нибудь найти в столе у Сан-Марино?
— Ах, не хочется об этом говорить, — отмахнулся от него Отавиу. Я сейчас могу думать только о Гонсале.
Приехав домой, он увидели там лечащего врача Жувенала и его жену.
— Слава Богу, вы вернулись, — сказала она. — А то мы сидим здесь уже целый час и никак не можем его увезти: ему непременно надо с вами попрощаться.
- Не только мне, но и Теобалду, — поправил ее Жувенал. — Спасибо тебе за приют, Отавиу, и — за дружбу. Ничего не бойся, ты на правильном пути! И тебе, Алекс, спасибо. Мы с Теобалду опять навестим вас в скором времени!
Гонсала вновь рассказывала Флоре о своей встрече с Отавиу, о поцелуе и о том, как у нее заколотилось сердце и подкосились ноги. Флора сокрушенно качала головой, понимая, на какую тяжкую участь обрекает себя Гонсала, все больше втягиваясь в любовные отношения с психически нездоровым Отавиу.
- Я вижу, ты переживаешь даже больше, чем я, — сказала ей Гонсала с некоторой укоризной. — Тебе представляется это безумием?
— Безумец Отавиу. А ты ведешь себя легкомысленно, не задумываясь о последствиях. Ведь его болезнь, вероятнее всего, будет только прогрессировать.
- Это никому не известно, кроме Господа Бога. Но мне, например, кажется, что Отавиу вышел из клиники каким-то другим... Понимаешь, у него даже взгляд другой — не рассеянный, как прежде, а сосредоточенный, глубокий.
— Только он никого не узнает, - язвительно заметила Флора.
— А, по-моему, он лишь делает вид, будто никого не узнает. Притворяется! Хотя я не могу понять зачем! Представляешь, вчера застала его в комнате Антониу. Отавиу рылся в его бумагах! Что он там искал? Что все это значит?
— А ты его не спросила об этом?
— Спросила. Но он так ловко отшутился! Понимаешь, слишком ловко для сумасшедшего! Это и навело меня на дополнительные подозрения...
Их разговор был прерван неожиданным приходом Сан-Марино. Он явился в салон без звонка, потому что хотел посмотреть Гонсале в глаза и понять, действительно ли Лукресия говорила правду. За годы совместной жизни Сан-Марино прекрасно изучил Гонсалу и мог по ее взгляду определить, что в тот или иной момент творилось у нее душе.
Гонсала встретила его воинственно, с вызовом, и он сразу понял, что служанка ничего не напугала.
— Та-а-к, — протянул он с подчеркнутым осуждением, - докатилась! Дошла до точки! Завела роман с умалишенным!
Гонсала в ответ возмутилась, напомнила ему, что он теперь ей никто, она вообще не желает с ним разговаривать.
— Мне было бы все равно, если бы нас не связывали дети, — пояснил Сан-Марино. — Не позорь их, пожалуйста. Не опускайся так низко!
— Оставь эту лживую патетику, — парировала Гонсала. - Ты повсюду трубишь, что Отавиу — твой друг и брат, и не считаешь это зазорным. А я, видите ли, общаясь с ним, могу скомпрометировать своих детей! Нет, Антониу, ты другого боишься: как бы я не сблизилась с Отавиу и не рассказала ему, по чьей милости он оказался нищим!
— Я не боюсь, я предостерегаю тебя! — поправил ее Сан-Марино. — Не смей настраивать Отавиу против меня! Это может плохо кончиться для всех нас, и, прежде всего — для тебя!
— Ты мне угрожаешь?
- Нет, предостерегаю, — еще раз повторил Сан-Марино, прежде чем уйти.
Его наглые угрозы вывели Гонсалу из равновесия на целый день. Домой она вернулась в дурном настроении, а там ее ждал сюрприз: Валерия прибыла к ним прямо из аэропорта, с вещами. Гонсалу это сразу насторожило, давать кров еще одной гостье она не собиралась, хватит и того, что здесь живет Патрисия, которую терпеть не может Бетти! Но пока Гонсала соображала, как бы ей поделикатнее спровадить Валерию, та отдала распоряжение Ирасеме:
— Отнеси мои вещи в комнату Тьягу!
Гонсала возмутилась, но произнесла как можно сдержаннее:
— Постой, Ирасема, я хочу понять, что все это значит.
— В Бостоне мы с Тьягу жили вместе.
— Но здесь не Бостон! — возразила Гонсала.
— А какая разница? — уставилась на нее Валерия.
— Большая! Тьягу ездил туда на учебу, мы специально выделили для этого деньги. Сам он пока не научился зарабатывать себе на жизнь.
— Ну и что? — по-прежнему не понимала ее Валерия, — У него все впереди!
— Вот именно, — согласилась Гонсала. — Все впереди, в том числе и женитьба. Если хотите жить вместе — ищите работу, чтобы содержать себя!
— Мама, неужели ты не примешь Валерию в нашем доме? — с изумлением и обидой спросил Тьягу.
— Приму. Только если она будет иногда приходить к нам в гости, а не жить здесь постоянно, — отрезала Гонсала.
Валерия восприняла это как оскорбление и скомандовала: — Тьягу, вызови такси и помоги вынести отсюда мои сумки.
Исполнив приказ, он вызвался проводить Валерию до дома, а она всю дорогу возмущалась поведением Гонсалы:
- Ты слышал, как о тебе отзывалась твоя мать? Это же элементарное неуважение к сыну! С Арналду она бы так не поступила! Никогда не думала, что Гонсала может быть такой грубой!
Тьягу было неприятно все это слышать, но он молчал, не смея перечить Валерии.
А тем временем Гонсала плакала у себя в комнате. Ей было жаль Тьягу, который оказался под каблуком у такой наглой девицы, и еще она боялась, что он может не вернуться домой, а остаться у Алвару вместе с Валерией.
К счастью, этого не произошло, поскольку Валерия не собиралась жить с Тьягу в доме отца.
Дождавшись возвращения сына, Гонсала немного успокоилась и, приняв снотворное, попыталась уснуть.
Однако это были еще не все неприятности, свалившиеся на нее в тот день. Вскоре прибежала взволнованная Ирасема и доложила Гонсале о драке, произошедшей между Бетти и Патрисией.
— Они так ругались, обзывали друг друга, а потом просто подрались. Тьягу и Арналду их еле расцепили!
— Какой ужас! — потерла воспаленные виски Гонсала. — У меня и так голова раскалывается... А из-за чего они сцепились?
— Ну, если верить молодой госпоже, то она будто бы обнаружила следы губной помады на сорочке Арналду... Она же ревнует его ко всем, даже ко мне!
— Но тебе же она не устраивала таких сцен ревности, — резко заметила Гонсала.
- Ну и что? Будь ее воля, она бы давно меня отсюда выгнала. Так же, как пыталась выгнать сегодня дону Патрисию!
— Вот как? — рассердилась Гонсала. — Придется мне всерьез поговорить с Бетти. Она у себя?
Ирасема просияла от удовольствия, добившись такой реакции госпожи. Теперь ей хотелось увидеть, как Гонсала будет отчитывать Бетти.
— Да, у себя. Пойдемте! Она там закрылась и Арналду не хочет впускать. Я слышала, как он грозился вышибить дверь...
— Боже мой! испугалась Гонсала. — Не хватало нам еще одной драки!
Между тем ее опасения не подтвердились: подойдя к спальне Бетти и Арналду, она услышала из-за двери их голоса. Супруги ссорились, но на драку это не было похоже — так, обычное выяснение отношений.
— Надеюсь, они помирятся, - усталым голосом произнесла Гонсала. — Не будем им мешать.
— А к доне Патрисии не хотите заглянуть? — не унималась Ирасема. — Она расскажет вам все подробности.
— Нет, на сегодня с меня хватит. Я валюсь с ног! — пожаловалась Гонсала. — Завтра со всеми поговорю.
Под воздействием снотворного она вскоре уснула и лишь утром узнала, что Бетти прямо среди ночи взяла ребенка и уехала в дом отца.
— Ничего, она скоро вернется, — сказал за завтраком Арналду. — Сама вернется, я ее просить не буду! А пока поживу в свое удовольствие холостяком.
Патрисия одобрительно улыбнулась, и Гонсале это очень не понравилось. Она впервые подумала о том, что у Бетти, возможно, имелись какие-то основания для ревности, и прямо сказала Патрисии:
- Ты извини, но я хочу, чтобы у меня в доме был покой и чтобы мой внук не рос без отца.
— Ты что, поверила в эту чушь? Поверила психопатке, которая меня исцарапала?
— Я не собираюсь выяснять, кто прав, кто виноват, но раз вы не смогли ужиться под одной крышей...
- Ты меня гонишь? Теперь, когда твоя невестка ушла, тут будет спокойно.
— Патрисия, ты слышала, что сказал Арналду? Бетти скоро вернется! — с плохо скрываемым раздражением промолвила Гонсала. — И я прошу не оскорблять ее в моем присутствии.
— Мама, Бетти действительно надо обратиться к психиатру, — вступился за Патрисию Арналду. — Иначе она скоро переплюнет своего отца!
Такого выпала против Отавиу Гонсала стерпеть не могла, и Арналду получил от нее сполна, а Патрисия вынуждена была пообещать, что подыщет для себя недорогой номер в отеле.

Глава 8
Несмотря на истовые молитвы Сели, мать-настоятельница день ото дня становилась все слабее. Жизнь угасала в ней, и это было очевидно всем. Только Сели продолжала упорствовать, моля Господа о выздоровлении той, которая заменила ей мать.
Умом понимая, что матушка уже стара и смерть неизбежна для каждого человека, Сели уповала на чудо, на милость Божью и — на силу своих молитв. Фактически это был бунт. Она восстала против смерти, а значит, и против основ миропорядка.
Любовь к матушке и страх ее потерять обернулись в неокрепшей душе Сели чудовищной гордыней, но она этого не осознавала и, не желая смириться с волей Господа, требовала для матушки если не бессмертия, то, по крайней мере, неограниченного продления жизни.
А такой бунт никогда добром не кончается. И в тот момент, когда матушка умерла, Сели настигло тяжкое наказание, которое называется богооставленностью.
Она так и не смогла смиряться с потерей матушки, не смогла благословить ее уход в мир иной. Вместо молитв за упокой души бесконечно дорогого ей человека Сели укоряла Господа в несправедливости и жестокости:
— Я так просила Тебя спасти ее! Ты же всемогущий, почему Ты не сделал этого! Забрал мою матушку, не пожалел меня. Больше я не буду молиться! Никогда! Никогда! Ты оставил меня, Господи, и я теперь не могу Тебе служить!..
В полном отчаянии она покинула монастырь и пошла, куда глаза глядят.
Потом ей припомнились слова покойной матушки, которая не раз говорила: «Возвращайся к отцу, живи в миру». Сели впервые с этим согласилась и, остановив проезжавший мимо грузовик, попросила довезти ее до Рио-де-Жанейро.
Водитель грузовика сразу понял, что девушка явно не в себе, и вызвался ей помочь — отнюдь не без задней мысли.
По дороге она рассказала ему о своем горе, он посочувствовал ей, накормил ее в придорожном кафе, спросил как бы, между прочим, совершеннолетняя ли она...
Сели простодушно ответила:
— Да, мне уже восемнадцать лет.
— Это хорошо, — сказал он и свернул с шоссе на ближайшую ферму. — Мне надо тут немного передохнуть, а то я могу заснуть за рулем.
Сели не заподозрила в этом подвоха и едва не поплатилась за свою беспечность и доверчивость. Лишь когда водитель стал срывать с нее платье, она поняла, что ей угрожает. По привычке мысленно обратилась к Господу, но тотчас же вспомнила, что не будет им услышана, и принялась изо всех сил отбиваться от насильника. А он уже вошел в раж, бороться с ним было непросто. И тогда Сели зубами впилась в его цепкую руку. Он взвыл от боли. А она побежала обратно к шоссе.
Машины мчались мимо нее, но теперь Сели уже боялась их останавливать и шла пешком, едва держась на ногах от усталости.
В сумерках она добралась до автостанции, однако у нее не было денег, чтобы купить билет на автобус. Доехать до дома ей помог полицейский, дежуривший на автостанции. Он устроил ее в автобус бесплатно, и на рассвете она уже была в Рио.
Подойдя к родительскому дому, Сели удивилась, что в столь ранний час там горит свет. «Не случилось ли чего с папой», — встревожилась она, не зная, что незадолго до этого сюда же вернулась Бетти и вся семья обсуждала ее разрыв с Арналду.
С появлением Сели все внимание переключилось на нее, а она рассказала им самое главное, опустив дорожные злоключения:
— Бог не услышал мои молитвы, не послал выздоровления папе, не спас от смерти матушку. Я больше не верю, ему и никогда не вернусь в монастырь.
Гнев, боль, обида, прорвавшиеся в этом признании, повергла всех в шок. Никто не мог произнести ни слова, никто не знал, как можно утешить Сели.
Первым оправился от потрясения Отавиу. Маска сумасшедшего, которой он умело, пользовался в сложных ситуациях, выручила его и на сей раз. Блаженно улыбнувшись, он произнес беспечным тоном:
— Ну и правильно! Не следует такой красивой девушке запираться в каком-то монастыре! Молодец, что вернулась домой!
Предложенный им тон сразу же подхватили Бетти и Жулия.
— Иди в душ, помойся с дороги, переоденься... ты, наверное, голодна? Садись, поешь! — говорили они, перебивая друг друга.
— Да мне, в общем, и не во что переодеться, — растерянно промолвила Сели. — Я оставила все вещи там и даже никому не сказала, что ухожу...
— Это не беда, я дам тебе свой халат, — вскочила с места Жулия.
— А я чуть позже позвоню в монастырь, успокою твоих сестер, — пообещала Бетти.
В ту ночь Бетти так и не сомкнула глаз. Солнце уже вовсю светило в окна, начинался новый день, и она не стала ложиться спать. Позвонила в монастырь, потом набрала номер Раула, попросила у него прощения за ту драку, которую устроил Арналду на набережной, сказала, что ушла от него в дом отца.
— Почему? Он тебя обидел? Поднял на тебя руку? — сразу же завелся Раул. — Он мне ответит за это! Я сейчас же поеду к нему!
- Нет, не надо его трогать, успокойся! — закричала в трубку Бетти. — Арналду вовсе не распускал руки. Я сама ушла от него!
— Ладно, тогда я поеду к тебе. Уже поехал! — радостно сообщил Раул, — до скорой встречи!
Он мчался к Бетти, исполненный радужных надежд. Ему казалось, что Бетти затем и позвонила, чтобы сказать, как он был прав, когда уговаривал ее не выходить замуж за Арналду. Теперь Бетти понимает свою ошибку и, возможно, у нее даже хватит смелости признаться, что она всегда любила Раула, а не Арналду.
Однако вопреки его ожиданиям, Бетти только возмущалась поведением Арналду и Патрисии, но вовсе не считала, что ее замужеству наступил конец.
— Я должна была уйти хотя бы затем, чтобы выжить оттуда эту наглую шлюху! — говорила она. — Теперь Гонсала ее точно выгонит. А я вернусь и поставлю свои жесткие условия…
— Но неужели ты не понимаешь, что дело не в Патрисии? — пытался вразумить ее Раул. - Не было бы Патрисии, так появилась бы какая-нибудь другая женщина. И не обязательно в доме, можно и на стороне найти!
— Нет, эта мерзавка постоянно провоцировала Арналду!
— Бетти, ты же сама не веришь в то, что говоришь, — укорил ее Раул. — Если бы он любил тебя, то никакая другая женщина не смогла бы его спровоцировать! Поверь мне.
— Но я же видела, как она вешалась ему на шею!
— Попробовала бы она проделать это со мной, — усмехнулся Раул. — Уверяю тебя: в другой раз ей не захотелось бы устраивать подобные эксперименты. А твой Арналду как был бабником, так им и остался. Забудь о нем, вычеркни его из своей жизни! Он тебя недостоин!
— Нет, я сделаю все, чтобы мой сын рос в нормальной семье, с отцом.
— Ну ладно, поступай, как знаешь, - махнул рукой Раул и перевел разговор в другое русло: — Где наш малыш? Спит? Я по нему соскучился.
Бетти впервые за все время улыбнулась.
— Да, он спит. Хочешь посмотреть на него?
— Еще бы! — не поверил своему счастью Раул. — Ты мне позволишь?
— Ну конечно. Пойдем.
Они вошли в спальню, и Раул с такой нежностью смотрел на спящего малыша, что у Бетти больно сжалось сердце, ей почему-то вдруг стало жалко и Раула, и себя, и своего маленького беспомощного сынишку.
Мальчик между тем открыл глазки, потянулся в кроватке и, словно уловив настроение матери, громко заплакал.
Бетти взяла его на руки. Он тотчас же перестал плакать. А потом остановил свой взгляд на Рауле и улыбнулся ему.
Тот просиял от счастья.
— Можно я... подержу его? — робко попросил он.
Бетти передала ему на руки сына, заметив:
— Удивительно! Он сразу признал только двух мужчин — папу и тебя!
— В этом нет ничего удивительного, - серьезно произнес Раул, но не стал дальше развивать столь деликатную тему. Только с огромной нежностью прижал к себе ребенка, словно хотел защитить его сразу от всех грядущих бед и опасностей.
С молчаливого согласия Бетти Раул стал каждый день посещать ее и ребенка, которого мысленно называл не иначе, как своим сыном.
Отавиу, издавна питавший симпатию к Раулу, охотно с ним общался. В этих беседах Раул несколько раз упоминал о Шику, говоря, что тот — искренний друг Отавиу, но соответствующего понимания не находил. Отавиу всякий раз спрашивал с удивлением:
— Шику? Кто это? Я о нем ничего не слышал.
А Шику, в свою очередь, расспрашивал Раула о состоянии здоровья Отавиу и таким образом узнал о возвращении в Бразилию Лидии.
— Я попробую подобраться к Отавиу через нее! — решил он. — Мне очень нужно с ним повидаться.
Лидия встретила Шику не очень любезно, и он понял, что здесь сказывается влияние Жулии.
— Я представляю, что вам обо мне наговорили! Досье, психиатрическая клиника, доктор-изверг... Не так ли? — прямо спросил он Лидию.
— да, что-то в этом роде, — подтвердила она. — Если я ничего не пугаю, то именно после общения с вами у Отавиу наступило обострение болезни?
— Все так, но причина обострения была не во мне, а в том эпизоде, который Отавиу вспомнил благодаря моему досье!
— Интересно! — оживилась Лидия. — А какой это был эпизод?
- Я могу только догадываться, — с сожалением произнес Шику. — Мне с тех пор не разрешают видеть Отавиу.
— Да, я знаю. Жулия меня специально об этом предупреждала.
— А о том, что именно я разоблачил в своей статье Вантуира и вырвал из его лап Отавиу, она, конечно, умолчала?
Для Лидии это было новостью.
— Вы? — изумилась она. — Я читала эту статью, но имя автора, по-моему, было другим...
— Лулу Миранда! — подсказал ей Шику. — Это мой псевдоним.
— А почему я должна вам верить?
— Теперь это уже известно всем. Вы можете позвонить в журнал «Стайл», где была напечатана статья, или в газету «Коррейу Кариока» или спросить у самой Жулии. Все подтвердят вам, что это мой псевдоним.
— Но почему же в таком случае Жулия настроена против вас враждебно?
— Тут личный мотив, — увернулся от прямого ответа Шику. — Но к Отавиу это не имеет никакого отношения. И я пришел попросить вас о помощи. Прежде всего, мне хотелось бы узнать, действительно ли Отавиу так плох и есть ли у него шансы на выздоровление.
Лидия рассказала ему о результатах обследования и о той научной загадке, которую она безуспешно пыталась разгадать. А Шику поведал ей о своем опыте с видеокассетами, с помощью которого он когда-то активизировал память Отавиу.
— Я мог бы снова принести одну из тех кассет, но для этого мне надо встретиться с Отавиу — здесь, в вашем присутствии, или у него дома. Если бы вы поговорили с Алексом, объяснили ему, что я не нанесу вреда Отавиу! Алекс — человек разумный, но он, к сожалению, верит Сан-Марино и Жулии, а не мне.
— Что ж, я думаю, Отавиу сейчас очень нужны хорошие друзья, — улыбнулась Лидия, пообещав Шику свое содействие.
Алекс очень удивился, узнав от Лидии, что Вантуира засадил в тюрьму не кто иной, как Шику Мота. Еще больше удивился Отавиу, когда Алекс передал ему суть своего разговора с Лидией.
— Как ты думаешь, почему Жулия не сказала нам об этом? Почему она не допускает ко мне Шику?
— Ну, ты же знаешь, они в ссоре, — неуверенно произнес Алекс.
— Нет, тут кроется что-то другое, — возразил Отавиу. — Помнишь, с каким восторгом и благодарностью она говорила об авторе той статьи? Пыталась его разыскать. А когда узнала, кто он, то предпочла скрыть это от нас. Мне видятся тут происки Сан-Марино!
— Ты готов повесить на него всех собак, — недовольно проворчал Алекс, но Отавиу пояснил ему свою точку зрения:
— Меня всерьез беспокоит, что Жулия находится под сильным влиянием Сан-Марино. Он внушил ей, будто Шику — враг, а она убедила и этом тебя, да и я, честно говоря, на какое-то время усомнился в порядочности Шику. Ты не знаешь, что это за история с досье?
— Тебе лучше расспросить об этом самого Шику. Он ищет встречи с тобой. И Лидия советует вам повидаться.
— Я готов, — сказал Отавиу. — Только пусть он придет, когда ни Онейди, ни моих дочерей не будет дома.
Алекс устроил им такую встречу, и Отавиу объяснил Шику, почему вынужден притворяться сумасшедшим.
— Сан-Марино очень опасен. Он способен убить нас всех, как убил моего отца.
— Но ты же можешь выступить свидетелем на суде. Теперь, когда к тебе полностью вернулась память, никто не сможет поставить под сомнение твои показания, — заметил Шику.
— Я думал об этом, и решил не рисковать, а действовать наверняка. Ведь судьи вполне могут истолковать нос голословное обвинение как оговор. К тому же, пока дело дойдет до суда, Сан-Марино успеет организовать для меня какую-нибудь автокатастрофу.
— Да, в таких делах он большой мастер. У меня пока нет доказательств, но я уверен, что именно он расправился с Элиу Арантесом. Убрал свидетеля.
— Вот и я считаю, что мы должны сначала раздобыть неопровержимые доказательства. Ты покажешь мне свое досье?
— Разумеется. Возможно, что-то из этих материалов натолкнет тебя на какую-то догадку.
— Встречаться будем тайком, — сказал Отавиу. — Главное, чтобы Жулия ничего не заподозрила. Она безоговорочно верит Сан-Марино.
—Да, к большому сожалению, — горестно вздохнул Шику. Во время той первой встречи с Шику Отавиу не рискнул рассказать ему о Еве, а точнее, о том, что она, судя по всему, жива. Он хорошо помнил, как отреагировал на это Алекс.
Но уже в следующий раз, ознакомившись с досье и увидев, как далеко продвинулся Шику в расследовании преступных связей Сан-Марино, Отавиу понял, что только с помощью Шику можно выйти на след Евы.
— В твоих материалах отсутствует одно важное звено, — сказал он. - Ева была сообщницей Сан-Марино, да-да, моего отца, а стало быть, и меня они обворовали вдвоем. А потом между ними что-то произошло: то ли они крупно поссорились, и Ева была вынуждена скрываться, то ли это было их совместным решением, чтобы Ева, как говорится, легла на дно. Известно только, что она в итоге обставила Сан-Марино и деньги с тайного счета отца сняла, не поделившись со своим любовником. Правда, надо отдать ей должное, часть этих денег она регулярно переводила на счет Алекса, чтобы тот мог оплачивать мое лечение.
У Шику голова кругом пошла от такого разъяснения. Он так же, как Алекс, подумал, что память у Отавиу еще не окончательно восстановилась. Если это не бред и не фантазия, то, по крайней мере, явная путаница в хронологии событий.
— Постой, я ничего не понимаю, — признался Шику. — Как Ева могла посылать деньги на твое лечение? Она же погибла вскоре после того, как ты впал в летаргию.
— Она не погибла! — огорошил его Отавиу. — Все это время Ева скрывалась, и я готов поклясться, что видел ее на свадьбе Бетти. Тогда мне никто не поверил, но ты не спеши отбрасывать эту версию. Проверь ее. У вас, журналистов, свои методы расследования и свои источники информации. Может, ты сумеешь узнать, кто снял деньги со счета в швейцарском банке? Это позволило бы ответить на многие вопросы.
— Я попытаюсь, хотя раздобыть такие сведения практически невозможно, — ответил Шику.
Воодушевленный тем, что Шику не счел его идею сумасбродной, Отавиу стад искать другие зацепки, которые смогли бы вывести его на след Евы.
— Скажи, как вела себя Ева после того, как я получил травму? - Спросил он у Алекса. - Приходила в больницу, ухаживала за мной?
— Да, тут она была безупречна, — ответит тот, — даже девочек оставила в Арарасе, а сама переселилась в Рио, чтобы находиться рядом с тобой.
— А может, рядом с любовником?
— Я не знаю. Во всяком случае, Сан-Марино я в больнице не видел. Это сейчас он беспокоится о твоем здоровье, а тогда... Приходил раза два, и в самом начале, когда еще было не ясно, выживешь ли ты вообще.
— Ну да, он боялся, что я могу прийти в сознание, и намеревался отправить меня на тот свет хотя бы со второй попытки.
— Он не смог бы этого сделать. В первые дни вокруг тебя было полно народа. Приезжали какие-то светила, собирали консилиумы. В палате постоянно дежурили медсестры — следили за показаниями приборов. Ну и конечно, там были я и Ева.
— Она могла встречаться с Сан-Марино вне больницы.
— Могла, — согласился Алекс. — Но все-таки, мне кажется, любовник ее в то время интересовал меньше всего. Она же была на последних месяцах беременности! Ей приходилось очень трудно. Помню, ей помогала какая-то женщина из немецкой семьи.
— А ты не можешь вспомнить поточнее, как звали эту женщину, где она жила?
— Нет, больше я ничего о ней не помню.
— Жаль. Но все равно мы должны ее разыскать! — взволнованно произнес Отавиу. — Сходи к Шику, опиши ему эту женщину. Пусть он съездит в Арарас и там наведет о ней справки.
— Я и сам могу туда поехать! — вызвался Алекс, но Отавиу остудил его пыл:
— Нет, не навлекай на себя лишних подозрений. Шику, с его журналистским опытом, тут больше подходит.
— Ну ладно, я согласен и на роль связного, — улыбнулся Алекс.

Дата добавления: 2015-08-29