http://ficbook.net/readfic/2227292 2 страница

Пока я находился в своих воспоминаниях, Билл проснулся, забился в угол и уткнулся лицом в свои острые коленки, тихо всхлипывая.

- Заяц, ну ты чего? – Улыбаюсь, припоминая, что так я его называл в детстве, сажусь рядом и дотрагиваюсь к худенькой ручке.

- Ты не пришел.

- Что? – Не понимая, переспрашиваю.

- Приснилось… - всхлип, - опять было плохо, но ты не пришел. Я искал, а тебя нет. – Поднимает на меня обреченный взгляд, мурашки по телу просто. Неужели это все из-за меня? Пусть даже и во сне, но я все равно виноват.

- Это всего лишь проделки твоего сознания, ты настоящий здесь, со мной. – Тяну к нему руки и усаживаю к себе на колени, качая, словно маленького ребенка. – Я всегда буду рядом. – Целую его в висок.

- Обещаешь? – Голос, полный надежды.

- Конечно.

- Нет, скажи.

- Обещаю. – Откидывается мне на плечо и крепко сжимает мою руку, будто боясь, что уйду прямо сейчас. Когда я почувствовал, что мальчик дышит ровно и его хватка ослабла (ха, но он так меня и не отпустил), переложил его на кровать, укрывая мягким одеялом. Смотрю на него. Такой маленький, беззащитный, но сильный… сильный морально. Нет, в этот раз я не оставлю его. Ложусь возле Билла, поправляя его волосы, чтобы ненароком не придавить.

- Том, спасибо тебе. – Слышу едва различимый шепот. – За все. – Что-то не нравится мне этот его настрой.

- Ты боишься? – Спрашиваю, заранее зная ответ.

- Да. А вдруг приступ повторится и тогда мне уже никто и ничто не поможет? Ты не подумай, я же не трус, но… - прикладываю палец к его губам.

- Молчи, все будет хорошо. Иди ко мне. – Он утыкается в мою грудь, а я обнимаю его за талию, чувствуя странное чувство умиротворения. – Спи, ребенок.

- Спокойной ночи, Том. – Зевая.

***

- Малыш, поднимайся. – Стягиваю со спящего Билла одеяло и, по-другому и не сказать, любуюсь его телом. Замечаю выпуклость в паху и слегка улыбаюсь.

- Том! – Открыв глаза и заметив мой изучающий взгляд, мальчишка укрылся по уши, которые вмиг покрылись красной краской.

- Ну, ты вставай, - задумываюсь и начинаю дико смеяться над своей фразой, прослеживая её двусмысленность, - а я пойду, завтрак приготовлю. – Успеваю словить летящую в меня подушку.

- И зачем, собственно говоря, ты разбудил меня в такую рань? Семь часов только. – Заходя на кухню, спрашивает Билл и садится за стол, протягиваю ему чай и бутерброды, которые успел сделать. – Даже Мелисса еще спит. – Потирает глаза кулачком. Это так мило.

- Мы едем в клинику на обследование. – Вижу, что лицо мальчишки стало серьезным.

Глава 5

Что же, глава написана давно, просто хотела внести корректировки, которые, как оказалось, в последствии просто не имеют места в тексте. Так что оставила все, как было)

Я застал его плачущим в коридоре: личико спрятано в ладошках, тело подрагивает. Мой мозг пытается понять, что случилось за этот промежуток времени, что я искал ключи от машины в комнате, где я обычно живу, когда бываю у Листинга. Хотя, это уже стало такой обыденностью, что я и не удивляюсь вовсе, мне просто истинно интересна причина его несдержанного поведения. Иногда угрюмое состояние Каулитца не то, чтобы напрягало, а… правда, не знаю, как это объяснить. В общем, в такие моменты я очень переживал за него. Знаете, он, как бездомный котенок: о нем хочется заботится, его хочется защищать, его хочется… приласкать. Меня слегка смутило последнее. Невольно вспомнились слова Георга: «Я всегда знал, что между вами что-то есть». Честно, тогда не придал этой фразе должного значения и даже посмеялся про себя. Но сейчас почему-то было отнюдь не до шуток. Это заставило меня серьезно задуматься и прийти к некоторым выводам: во-первых – я никогда не заглядывался на Билла, как на объект сексуального влечения, я же не педофил какой-то, но отмечал для себя, что мальчишка вырастет очень привлекательным, даже нет, не так, красивым юношей, девчонки то и будут делать, что пищать от него; во-вторых – мысль о том, что я могу быть в паре с мужчиной практически никогда не посещала меня, я думаю, что бурная юность здесь не в счет, тогда хотелось всего перепробовать и да, я отважился на пару отчаянных экспериментов, до сих пор как вспомню, так кон… ой, вздрогну; и, в-третьих, наконец – я по бабам специалист всю свою сознательную жизнь, правда, вот подстава, все вешались на шею, но надолго, не задерживались, так что как таковых серьезных отношений у меня и не было. Тридцать три года, а похвастаться практически нечем. Да уж, тяжела такая жизнь. Многие мои ровесники уже семьями и детьми обзавелись. Исключением, пожалуй, стал только Георг. Этот заядлый холостяк никак не отважится сделать предложение Катрин, - милая такая девчушка, единственная из пассий Листинга, которую я одобрил и благословил на долгие отношения,- и это при том, что они встречаются три года. Была всего лишь одна проблема – девушка журналист и телеведущая, поэтому очень часто бывает в разъездах. Для меня до сих пор остается загадкой, как она смогла сразу найти общий язык с Каулитцем, который обычно не общается с малознакомыми людьми. Может быть, очаровала его чем-то, а может, таким пренебрежительным отношением к девушке мальчик не хотел обежать Листинга, который стал ему вторым отцом и так много сделал для него. В общем, когда Катрин появлялась дома у Георга, они с Биллом подолгу болтали, в основном о всякой ерунде, я даже ревновать начинал, таким непосредственным казался малыш в беседе с этой блондиночкой, а раньше таковым он был только для меня. Эх, а уж если к ним присоединялась Мелисса, то все, считайте, это затянется часа так на три, не меньше. Мне же все это время приходилось нервно теребить пирсинг в губе (о да, такой у меня имеется) и поддерживать разговор с Георгом и приглашенным зачастую в гости к другу главврачом Густавом Шефером, не забывая при этом исподтишка поглядывать на Каулитца, я бы лучше с ним время провел, чем слушал про закупку нового оборудования в нашу клинику. И так устал от работы, а они еще и дома о ней трындят, не дают расслабиться. Я вздыхал спокойно только когда за всеми закрывалась входная дверь, а мне было торжественно поручено следить за детьми в то время как Георг смывался, чтобы хоть какое-то время побыть вдвоем с Катрин. Я знал, что до утра его можно не ждать. И тогда наставал мой звездный час: все внимание Билла было обращено на меня, я снова чувствовал себя нужным мальчику. Он словно был моим ребенком, так легко с ним, как ни с кем другим.

Подхожу к повзрослевшему парню и обнимаю.

- Что опять случилось? – Глажу по голове, пропуская через пальцы шелковистые волосы. Мне кажется, он не слышит меня, стоя, как истукан. – Билли, - шепчу в макушку, - малыш, объясни мне. – Он только прижимается ко мне, продолжая плакать. Нет, так дело не пойдет. Слишком много слез в последнее время. У него и так сердечко слабенькое, а тут еще и всякие расстройства, теперь неудивительно ухудшение его здоровья и приступ. Сажусь на ближайшую тумбочку, утягивая Билла себе на колени. Вчера заметил, что это его хоть и немного, но успокаивает. – Заяц, - убираю ладошки от его личика в надежде посмотреть в заплаканные глазки и хотя бы немного понять, что, в конце концов, происходит, облегченно выдыхаю, понимая, что мальчишка не красился сегодня, сейчас он кажется мне более родным, на его лице нет маски, за которой он прячется, - так нельзя, пойми. Я не знаю, почему ты расстроился, но не делай этого понапрасну. Тебе нельзя переживать, понимаешь? – Стираю большим пальцем слезинки, вглядываясь в карие омуты. Он, не выдерживая моего взгляда, утыкается мне в грудь.

- Я боюсь, Том… - снова плачет. – Я не хочу так. Почему? Что я такого сделал? Когда успел провиниться? – Невероятной силы жалость заставила сжать его в объятиях сильнее. Я держался до последнего, чтобы не пустить слезу. Никогда прежде не видел, чтобы этот малыш причитал или обвинял судьбу в его болезни. Он всегда пытался быть оптимистичным малым, не выказывая вообще ничего по этому поводу, лишь изредка тяжело вздыхал, пребывая у меня на приемах. – А тут еще и эти шнурки… они не завязываются… руки трясутся. – Отодвигается, вытирая нос рукавом. Я перевел взгляд на еле касающиеся и болтающиеся ступни Каулитца. На них красовались незашнурованные кеды. Я вот чего-то не понял? Он расплакался только из-за того, что не смог завязать шнурки? Неужели ребенок так морально подавлен, что его может доконать такая мелочь? Видимо, он действительно сильно напуган.

- Малыш, - приподымаю его тельце и сажу на рядом стоящий стул, а сам опускаюсь перед ним на корточки, берясь затягивать шнурки на его обуви, - ты тратишь нервы зря. Пойми, лучше от того, что ты плачешь, не будет. Ты накручиваешь себя, а заодно и родных своих. Вот посмотри на меня, - говорю, когда справился с этими кедами и пристально взглянул на него, - все хорошо будет. Веришь мне?– Он смотрит на меня так, что прям не по себе (давно заметил, что так реагирую на его взгляд, к чему бы это?) и кивает. – Ты же знаешь, чем быстрее мы поймем, что с тобой, тем быстрее сможем это предотвратить. Не бойся: Георг и я всегда будем рядом, если что. А теперь, успокаивайся. – Еще раз провел рукой по его щечке, потом слегка взъерошил волосы и долго не решаясь, поцеловал в лоб. – Идем. – Тяну за рукав его куртки, которая, уверен, не согреет в такую погоду.

Глава 6

- Том, - оборачиваюсь к Биллу, открывая дверцу машины, - давай пройдемся? – Отводит взгляд, тяжело вздыхая.

Пять лет прошло с той страшной автокатастрофы, в которой погибли его родители, а он до сих пор не может ездить на машинах, сторонясь их, боясь, что все может повториться. Это все знали, поэтому не было возражений, когда он каждый день просыпался в пять часов утра, чтобы отправиться в школу, которая находилась за километр от дома Листинга. Мальчик не поддавался уговорам, а Георг не стал давить на него. Знаете, я поражаюсь и восхищаюсь выдержкой моего друга. Билл хоть и тихий мальчишка, но к нему нужен особый подход, ибо доверие Каулитца заслужить очень сложно, он был диким, подолгу закрывался у себя в комнате, впуская туда только Мелиссу, и то не всегда.

На улице октябрь. Люблю осень. Листья, расплескавшиеся красно-желтым океаном, мягко шуршат под ногами. Солнышко еще успевает дарить свои последние теплые лучики, слегка поигрывая на личике рядом идущего Каулитца, невольно заглядываюсь, когда он прищуривает свои глазки и улыбка касается уголков его губ.

Аллейка утреннего парка встречает нас стремительным потоком людей. Такие разные: улыбающиеся и угрюмые, сонные и полные сил, грустные и жизнерадостные, молодые и не очень. Но их объединяет одно – все спешат, и не важно, будь то школа, университет или работа. Вон парень с гитарой, уважаю, всегда хотел научиться играть, но так ничего и не получилось, вон гламурная красотка с собачкой, громко разговаривающая по телефону, а вот маленькая хорошенькая девчушка, идущая за руку с женщиной средних лет и дарящая прохожим свою искреннюю и еще по-детски наивную улыбку. Какая-то девушка подмигнула Биллу, а он обернулся ей вслед.

- Знаешь её? – Ну, вот почему-то обязательно захотелось поинтересоваться.

- Нет. – Отвечает коротко.

- Ты ей понравился. – Вдруг пожелал вывести Билла на разговор о личной жизни, так как это одна из считанных тем, которые мы никогда не затрагивали. А мне же все-таки интересно. Нет, вы не считайте, что я любопытный, просто хотелось знать все, что могло быть связанно с Биллом.

- Не думаю, что могу вообще кому-то нравится. – Ну, тут он загнул. На лицо явная заниженная самооценка. Каулитц всегда умел привлечь внимание окружающих всего лишь своим присутствием, очень необычная у него внешность и это не может не нравится. Одни глаза чего стоят, так и манят посмотреть в них. Честно сказать, находясь рядом с ним, я не могу заставить себя оторваться от них, мне почему-то это необходимо. Моя особенность в том, что я просто не могу смотреть в глаза людям, но этот мальчишка стал единственным исключением. Он передернул плечами.

- Замерз? – Весь мой голос пропитан победой, а ведь я ему говорил, чтобы оделся потеплей, но это у нас сейчас не модно – взрослых слушать.

- И ничего я не замерз, так…просто ветерок холодный подул. – Б*ять, он еще и без шапки. Георг мне точно бошку скрутит. А вот и он. Я и не заметил, как мы так быстро подошли к зданию клиники, в углу крыльца которой заныкался курящий травматолог. Увидев нас, Листинг выбросил недокуренную сигарету и направился в нашу сторону.

- Билл, ты как? – Обнимает Каулитца и целует в макушку, одновременно пожимая мне руку.

- Сейчас нормально, - мальчик прикрывает глазки, - прости, что заставил волноваться, я не хотел.

- Конечно же, ты не хотел, - Листинг нехотя оторвался от него, но напоследок поцеловал в лоб. Иногда смотрю на них и радуюсь, понимая, что лучшего опекуна для Билла было бы не найти. Я даже не хочу думать, что было бы тогда. Возможно, мы никогда не узнали друг друга лучше и у меня не было бы товарища в лице этого маленького красавца.

- Георг, - хватаю Листинга за локоть, когда мы зашли в ординаторскую, - нужно поговорить. Только давай наедине. – Кошусь на снимающего куртку Каулитца.

- Да, конечно. – Соглашается. – Билли, подожди здесь, можешь заварить пока чай, а то продрог весь. – Мальчик неуверенно кивает.

- Георг, я настаиваю на полном обследовании. – Немедля выдаю, оказываясь в коридоре.

- Ты думаешь, что-то серьезное? Болезнь прогрессирует?

- Точно не могу сказать, без анализов это сложно определить, знаешь же сам. Но в последнее время слишком много жалоб и приступ…

- Да-да, я понимаю. Я доверяю тебе полностью, лишь бы ему хуже не было. Только… Билла придется оставить в клинике, да? – Киваю. – А у него школа. Хотя, думаю, что с этим проблем не будет, классная руководительница в курсе всего, да и Билл умный мальчик, наверстает все, главное – чтобы здоров, а там, прорвемся. – Друг хоть как-то пытается разрядить обстановку, но я знал, что он очень переживает. Этот малыш был и есть смыслом его жизни. – Слушай, я тогда домой съезжу, как раз мое дежурство закончилось, привезу Биллу вещи необходимые.

- Да, обязательно, а я пока отведу его в палату. Сдачу анализов начнем сегодня, не хочу с этим тянуть. А ты иди, и отдохни чуть-чуть. Сегодня была сложная ночь. Билл всех переполошил. – Невольно вспоминаю приступ Каулитца, и меня передергивает – это страх своими лапками тянет меня в свой плен. Что было бы, если я не услышал телефонного звонка, не успел, по какой-то другой причине не смог приехать? А еще этот дурацкий сон его. Никогда не будет так, что меня не будет рядом, когда ему потребуется помощь. Он так боится. Боится, что будет хуже, боится того, что будет дальше, боится остаться один на один со своей проблемой. Сегодня я понял это довольно отчетливо, сжимая такое маленькое, хрупкое и подрагивающее тело в объятиях. И знаете что, мне это безумно понравилось: чувствовать, что ты нужен еще кому-то в этом мире, что остался человек, которому не наплевать на тебя, что есть кто-то, позволяющий чувствовать себя желанным.

- Спасибо тебе, Том. – Пожимаем друг другу руки. – Спасибо за него, если бы не ты… - Вот что они с Биллом заладили все «спасибо» да «спасибо»? Ей-богу, как попугаи, честное слово! Я ничего такого сверхъестественного не сделал. – Я приеду скоро.

Киваю, хлопая друга по плечу, а затем направляюсь в ординаторскую, где определенно скучает малой. Увиденная картина заставляет слегка улыбнуться: малыш сидит на самом краю дивана, грея свои длинные пальчики о кружку, наполненную горячим чаем, замерз все-таки, засранец малолетний. Пользуюсь тем, что мальчик погружен в свои мысли, подкрадываюсь и ложу руку ему на плечо:

- Билл, идем! – Он вздрагивает и чуть ли не проливает на себя напиток, зло смотря на меня.

- Том… фу, так и заикой остаться можно, напугал.

- Ничего с тобой не будет. Палата ждет тебя. Подрывай свой костлявый зад и пошли.

- Эй, попрошу оставить мою задницу в покое. – Поднимается с диванчика и подходит к большому зеркалу во весь рост, осматривая себя. – И вообще, она не костлявая, а очень даже наоборот. Мне еще похудеть нужно. – Чего? Я не ослышался? Похудеть? У меня несколько вопросов: как? куда еще больше? и самый главный, - приготовились? – нафига? Я, конечно, слышал, что девчонки пекутся о своих фигурах и всю сознательную жизнь сидят на диетах. Но его худобе может позавидовать любая девушка, я просто его не понимаю, одни только кости остались.

- Так, харэ пялиться на себя любимого. Нам еще сегодня анализы нужно некоторые сдать. И начнем мы с крови. – Я увидел, как мальчик в отражении перестал ухмыляться с моей реакции на его фразу. Победоносно улыбаюсь. О да! Эту процедуру он не любит больше всего, еще с детства. Все дело в том, что Билл очень боится крови, даже собственной. Он не может спокойно сидеть во время её сдачи, крутится в разные стороны, лишь бы не видеть, какие манипуляции производят с его пальчиком, вызывая недовольство лаборантки. Сейчас Билл вырос, но в этом плане не поменялся.

- А может, не сегодня? – Взмолился. – И у меня что-то голова болит. – Говорит прям, как жена, не желающая исполнять свой супружеский долг, и он это понял, ибо уж очень гаденько так улыбается.

- А голова может и не участвовать. – Вскидываю бровь, ловя пошлые мысли в сознании. Ха, вы бы его лицо видели, вмиг покраснел, взгляд отвел. Оказывается, он и так смущаться умеет! – И, да, - решил не зацикливаться на этом, - мы в больнице, - вскидываю руки, словно, чтобы он смог в этом удостовериться, - все вылечим.

***

- Так, Каулитц, - смотрю на это чудо, плетущееся за мной, - сейчас идем к фрау Зутер, она тебя осмотрит, послушает хрипы и шумы. Хотя, в принципе, чего я тебе все это рассказываю, ты и сам знаешь, не раз уже проходил обследование. – Подходим к двери и я стучу.

- Да-да. – Раздался приятный женский голос.

- Здравствуйте, фрау Зутер, а мы опять к Вам. – Пропускаю Билла вперед.

- Здравствуйте. – Улыбается Каулитц.

- О, Билли… что-то ты к нам зачастил. – Она слегка потрепала его за волосы. А вообще, это очень милая женщина, я ей очень благодарен, она одна из немногих, кто не отвернулся от меня в самую сложную минуту в моей жизни, словно мать мне, всегда помогает. Она, Георг и мальчишка, находившийся в этой комнате – вот и весь список самых дорогих мне людей. – Ну, что же, ты, - она обратилась к Биллу, - у нас уже не в первый раз, знаешь, что делать. – Малыш кивает и снимает с себя футболку, его руки ложатся на обнаженные плечики, он словно пытается спрятать свое тело от просмотра, затем кидает короткий взгляд на меня и поворачивается спиной.

Фрау Зутер взялась выслушивать стетоскопом внутренние органы мальчика, я все это время смотрел на него, как наваждение - в кабинете куча других предметов, которые могли, несомненно, привлечь мое внимание, но мне нужен только он. Билл беспрекословно выполняет все, что говорит врач: дышит, не дышит, задерживает дыхание. Мышцы спины напрягаются при каждом вздохе, опускаю взгляд ниже: джинсы слегка спущены, так что видна резинка боксеров. Все это в сочетании выглядит так… сексуально. Ужаснулся своим мыслям.

Стало сложнее, когда фрау Зутер слушала мальчишку со спины и он был вынужден повернуться ко мне лицом, я сделал вид, что мне очень интересна какая-то книга на полочке достав её, стал листать страницы даже не вчитываясь, прислушиваясь к тому, что происходит в кабинете.

- Одевайся, Билл, все нормально. – Облегченно выдыхаю, когда слышу эти слова. Но не тут-то было. Футболка выскользнула из почему-то трясущихся рук и падает на пол, ну, естественно, что он нагнулся, чтобы поднять вещицу, но, б*ять, лучше бы он этого не делал. Нет, лучше бы я не смотрел, как он это делает, казалось, что брюки, и так еле державшиеся на его бедрах, просто спадут. Прикрываю глаза, что же это такое? Раньше такого не было. – Томас, - в реальность меня возвращает голос женщины, - померяешь ему давление. Простите, ребята, просто меня ждут другие пациенты, а вы и без меня справитесь. – Фрау Зутер щелкнула меня по носу.

На удивление, с давлением у мальчика все хорошо, только я так увлекся самокопанием, что слегка передавил ему руку.

- Том, больно же ну. – Заскулил малыш, потирая конечность. – И вообще, ты какой-то странный. Что-то случилось? – Смотрю на него. Я мог поделиться с ним любым секретом, не боясь, что он разболтает его другим. Но нет, то, что сегодня произошло со мной он не узнает, да и никто другой, наверное, тоже. Ибо этот скелет навсегда останется запертым в моем шкафу. – Или со мной что-нибудь не так, а ты не хочешь говорить? – Взволнованно спросил он. Блин, да с тобой-то, все нормально, тебя же не посещают фантазии эротического характера, когда ты меня видишь. Это я уже с ума схожу потихонечку. Определенно, мне нужен отпуск… и баба… а потом еще баба… много баб.

- Не говори ерунды. – Успокаиваю. – Пока все хорошо. Пошли, нужно сдать кровь до десяти часов, а то потом лаборатория закрывается.

- Привет, Лейла. – Поздоровался Билл с лаборанткой. Да он всех врачей знает, ибо очень часто бывает в клинике, да и они его за своего принимают, как будто, так и надо, чтобы мальчишка находился здесь и нравится он многим. Я только кивнул девушке в знак приветствия.

- Привет, ребята. Так, Билл, давай сразу договоримся, ты сидишь спокойно и не вертишься. – Предупредила.

- Постараюсь. – Он садится на стул и внимательно смотрит на то, как Лейла достает бутылек спирта и ватку.

- Давай руку, - мальчик протянул левую и отвернул голову, чтобы не видеть происходящего, прикрыл глаза, дернулся, когда игла впилась в его пальчик. – Да что такое? – Лейла принялась растирать его палец. – Кровь не поступает, рука холоднючая. – Она проколола кожу еще раз. Малыш сморщился и стал часто дышать. Подхожу к нему и глажу по волосам, может, хоть немного успокоится. Утыкается мне в живот, когда лаборантка наконец-таки берет кровь на анализ. О да, это «высасывание» я тоже терпеть не могу, когда на палец надавливают… фу, жуть. – Все, - оповещает Лейла и прикладывает ватку к маленькой ранке. Вглядываюсь в лицо Билла. О, Господи, какой он бледный, смотрит на меня затуманенным взглядом и тут до меня доходит.

- Нашатырь, быстро. – Подхватываю мальчишку, находящегося без сознания и бережно укладываю на кушетку. Вот только этого нам не хватало! Подношу резко пахнущую жидкость к носу парня. – Ну же, приходи в себя! – Его реснички так трогательно подрагивают и он открывает свои глазки, тяжело дыша. Пытается подняться, но я надавливаю на его плечо. – Совсем с ума сошел? Лежи. – Не нравится мне все это, ой как не нравится. В принципе, обмороки случаются при сдаче крови, но… - не свожу с него глаз - отдышка, её не должно быть, вернее, не так сильно.

Ближе к вечеру, как и обещалось, приехал Георг, именно в то время, когда я разглядывал снимок грудной клетки Билла.

- Ну, что там? – Беспокоится друг. Вздызхаю, если то, о чем я думаю верно, то дело плохо, не хочу пугать Листинга заранее, вдруг все не так.

- Да пока ничего. Завтра сделаем МРТ (прим. авт. – магнитно-резонансная томография), чтобы уже наверняка знать.

- Ладно, я пока пойду к Биллу, там еще и Мелисса приедет скоро. – Мы пожали друг другу руки, и Георг вышел из моего кабинета. Я еще раз взглянул на снимок. Нет, возможно, я ошибаюсь… Да кого я обманываю?! В любом случае, все разрешится завтра. Опускаю тяжелую голову, пряча лицо в ладонях. Каулитц, всю душу мне уже растерзал!

Комментарий к части

Хех, ребят, я вот не особо разбираюсь во всем этом больничном, так сказать, деле, так что если есть неточности, прошу сильно тапками не кидаться:) Единственная моя знакомая, которая хоть как-то связана с больницей - подруга-студентка медицинского университета, которая, кстати, тоже читает этот фик) (Я скучаю, дорогая, приезжай быстрее!:*) Но отвлекать мы ее не будем, пусть человек готовится к новому учебному году спокойно, так что интернет автору в помощь:)

Глава 7

- Том, - знакомый женский голос окликает меня, когда я выхожу из своего кабинета, чтобы пойти проверить состояние пациента, который только поступил к нам в клинику. Оборачиваюсь и вижу Мелиссу, идущую в компании нашего главврача. Если честно, я давно заметил, что Шефер с каким-то милым трепетом относится к этой девушке. Кажется, это видят все вокруг, но только не она сама. Ха, а возможно, Мелисса только делает вид, будто ничего не замечает. Она скоро сведет с ума своим безразличием Густава. Ох уж эти женщины! Любят поиграть на чувствах мужчин. В любом случае, было бы интересно понаблюдать за этой парочкой, если что-то из этого получится. Думаю, лучшей кандидатуры парня Мелиссе не найти. Густав, он хороший мужик… свое дело любит, ужасный трудоголик – готов на работе ночевать, поэтому не удивительно, что в таком молодом возрасте стал главврачом. Есть в нем что-то, что заставляет уважать, прислушиваться и ровняться на этого человека. Не понимаю, почему старшая Каулитц медлит, знаю, вокруг неё всегда вились красивые и успешные парни, но я никогда не видел её с кем-то в паре, да и вообще, не любит она о своей личной жизни распространяться. – Что с Биллом? Георг сказал, обследование провели. – Так доверчиво смотрит. Я не знаю, как сообщить её о своих опасениях. Может, тоже не стоит пока? Да, думаю, так и поступлю.

- На данный момент ничего не известно. – Слегка не договариваю правду. Пусть не переживает, по крайней мере, пока.- Простите, вынужден вас оставить, друзья мои, - подмигнул Густаву, а тот улыбнулся, - работа не будет ждать.

Весь вечер Мелисса пробыла у Билла. Мы с Георгом и Густавом присоединились к ним только после официального окончания рабочего дня. Люблю я это время, когда мне выдается вот так просто посидеть с этими ребятами, даже иногда напоминает посиделки с моими родственниками в далеком детстве, все так легко, непринужденно и практически нет той тревоги, которая является моим вечным спутником после того, как я посмотрел анализы моего маленького Каулитца. Стоп!.. Моего? И чего это я стал присваивать Билла себе? Он ведь не кукла, у которой нет собственных чувств, желаний; его нельзя купить, продать или подарить – он не вещь и не дешевка. Смотрю на него: так увлеченно разговаривает с сестрой, что кажется, никого и ничего не замечает вокруг, ну, мне же это и на руку – могу как можно дольше любоваться этим чудом. Глазки сверкают живым огоньком интереса, щечки покрылись румянцем, когда он пытается в чем-то переспорить Густава, ротик слегка приоткрыт, обнажая ряд ровных и белых зубов. Как бы невзначай прикусывает пухлую нижнюю губу, а затем зализывает язычком место укуса, моему взору открывается штанга в языке – еще один «подарок» самому себе, только на шестнадцатилетие. Помню я, как он забавно шепелявил недели две-три, пока не привык к инородному телу в ротовой полости. Все смеялся с него, за что обычно получал чем-то тяжелым по своей драгоценной башке. Отвожу взгляд, не в силах больше видеть эту соблазнительную картину.

- Ну, что же, - Шефер поднимается со своего места, - я думаю, Биллу стоит отдохнуть после тяжелого дня, ибо обследование всегда выматывает. – Георг в подтверждение слов главврача кивнул. – Мы пойдем.

- Я приду завтра, милый. – Мелисса поцеловала мальчика в лоб на прощание. – Не скучай. – Подмигнула и вышла из палаты в сопровождении Густава.

- Пока, малой. – Листинг взъерошил волосы сидящего на кровати Каулитца и хлопнул по плечу. – Все хорошо будет, не переживай, тем более, Том остается сегодня на ночное дежурство. – Малыш улыбнулся. – Присмотри за ним. – Сказал Георг тихо, проходя возле меня.

- О чем речь, конечно. – Успокаиваю друга. – Я всегда начеку. – Вмести оборачиваемся в сторону Билла, мальчишка улыбается своей самой обворожительной улыбкой.

***

Заваливаюсь в свой кабинет после вечернего обхода. Боже, как же эта работа порой выматывает. Куча пациентов и всех свои болезни, которые нужно постараться вылечить. Чашка кофе – вот что действительно поможет мне сейчас взбодриться. Еще ночь здесь куковать. Необходимо просто запастись этим напитком и тепленьким одеяльцем. Вскакиваю с дивана и чуть не проливаю горячительную жидкость на свой белоснежный халат в осознании того, что я обошел множество пациентов, но так и не зашел к Биллу перед сном. Идиот просто! Как можно было запамятовать зайти к этому малышу?

Открываю дверь его палаты. Тихо. Слишком тихо, неужели спит в десять-то часов вечера? Не верю. Обычно Каулитц идет на боковую ближе к полуночи. Дурная привычка. Сколько раз объяснял ему с научной точки зрения, как это пагубно влияет на организм, особенно на подростковый. Но опять же, он не хочет меня слушать. Взгляд сам собой падает на кровать, где, свернувшись калачиком поверх покрывала, словно котик, лежит малыш Билли, обхватив свои худые плечики тонкими ручонками.

- Я думал, что ты уже не придешь.

- Чего не переодеваешься? Спать пора. – Пропускаю его слова мимо ушей.

- Прекрасно знаешь, что сейчас я не усну.

- Стоит попытаться, Билл. – Сажусь у его ног, слегка поглаживая одну по голени. Он как-то странно на это реагирует, отдергивая свою скрытую в джинсовую ткань конечность. Нервничает, что ли?

- Но я же не хочу. – Так наивно и по-детски срывается из его уст, что я не могу сдержать улыбку.

- Это жизнь, ребенок, привыкай, тебе очень часто придется делать то, что ты не хочешь, правда, это не означает, что это не нужно. Просто прислушивайся к людям, которые старше тебя и у которых какой-то жизненный опыт есть.

- Ты говоришь так, словно у тебя вся жизнь за плечами. – Присаживается, облокачиваясь на подушку.

Дата добавления: 2015-08-29