в маленькой ладошке большое сердце

в маленькой ладошке большое сердце

http://ficbook.net/readfic/2018241

Автор: emtec (http://ficbook.net/authors/72815)

Фэндом: EXO - K/M

Персонажи: chanyeol/sehun

Рейтинг: PG-13

Жанры: Слэш (яой), AU

Размер: Мини, 6 страниц

Кол-во частей: 1

Статус: закончен

Описание:

эта история о маленьком мальчике с большим сердцем, о храбром юноше за рулем истребителя и о войне.

Если вы это читаете, то уже наверняка знаете, что эта история будет ни на что не похожа. Она особенная. Хотя бы потому, что то, что я собираюсь вам рассказать, было на самом деле.

Эта история о маленьком мальчике с большим сердцем, о храбром юноше за рулем истребителя и, как вы поняли, о войне. Не волнуйтесь, здесь вы не увидите бессмысленно пролитой крови, не услышите криков и больших сражений. Их история связана с войной лишь отчасти.

Вы готовы? Тогда начнем.

Их первая встреча произошла в монастыре. В то время туда привозили всех детей от мала до велика, чьи родители погибли или пропали без вести на фронте.

Бледные хмурые лица, грязная одежда и смертельный голод. Всех, кого привозили, первым делом отмывали и поили свежим молоком.

Но были и такие дети, которые не хотели понимать, что теперь остались одни и никому не нужны.

Чанёль был одним из них.

Он забился в самый дальний угол пыльного грузовика и громко ревел, подвывая. Его щеки, измазанные сажей и землей, были мокрые от слез. Монахини оставили его в покое, в надежде, что Чанёль сам успокоится и вылезет. Или устанет и уснет.

Но Чанёль никак не успокаивался.

Он не кричал и не просил вернуть его назад, он просто плакал.

– Ты че ревешь? – светловолосый мальчик наклоняется к нему и дергает за торчащее ухо.

Чанёль вздрагивает и поднимает лицо со сложенных на коленях рук. Он так углубился в свои страдания, что даже не слышал чужих шагов.

– Уходи! Оставь меня в покое!

– Я-то уйду, а что толку? Ты так и будешь реветь, – говорит мальчик, садясь рядом с Чанёлем и смачно надкусывая зеленое яблоко. – Хочешь?

Чанёль смотрит сначала на недозревший плод, а затем на мальчика. Золотое пламя множества свечей танцует в его волосах.

– Хочу, – говорит он после паузы, чувствуя жгучий голод, и тянется за яблоком.

– У меня только одно, – хмыкает мальчик и прячет фрукт из поля зрения Чанёля, – Но, если хочешь, я покажу тебе, где взять еще.

Он улыбается, и его глаза становятся похожи на полумесяцы. Еще никогда кислые яблоки не казались Чанёлю такими вкусными.

Годы проносятся незаметно. Война уже не пугает так, как в самом начале. Может, это потому, что этим детям больше нечего терять, а, может, они просто разучились жить иначе.

Чанёлю исполняется тринадцать, по нынешним меркам он уже совсем взрослый. Он уже может копать грядки и высаживать картошку, может в одиночку доить коров и укладывать сено.

Вот только Чанёль больше не знает, что такое «в одиночку». Рядом с ним всегда (подчеркнуто: всегда) находится Сэхун. Мальчик с белыми, словно снег, волосами.

Сэхун на два года младше, и когда Чанёль узнает об этом, то говорит, что всегда будет его защищать. Сэхун фыркает, что сам может постоять за себя и не нужна ему такая кучерявая нянька, и Чанёль почти обижается, предлагая выяснить, кто из них сильнее. Они колошматят друг друга до тех пор, пока их не разнимают старшие. У Чанёля долго не сходит синяк под глазом, а Сэхуну хоть бы что.

К слову, Чанёль ни разу не видел, чтобы Сэхун плакал. Даже когда он случайно уронил камень тому на ногу, Сэхун вопил и прыгал на одной ноге, но не плакал. Просто к сведению, Сэхуну тогда было девять лет и это нормально плакать, когда тебе всего девять.

Сэхун выдумщик и немножко хулиган, он ненавидит посещать утреннюю и вечернюю молитву. Вместо этого они убегают на кукурузное поле и свистят травинками до тех пор, пока животы не заболят от голода и смеха.

В один из таких вечеров, когда они валяются в стоге сена, счастливые и свободные, Сэхун признается, что хочет стать пилотом. Чанёль сквозь смех выдает, что тогда тоже станет им. Сэхун недовольно хмурится и спрашивает, зачем это? тебе ведь никогда не нравились самолеты, а старший отвечает, что, если его, Чанёля, не будет рядом, Сэхун без него наломает дров. Брови младшего от недовольства сходятся на переносице, а сам он бурчит под нос колкое, но совсем безобидное дурак. И Чанёль чувствует себя ужасно счастливым, когда Сэхун нерешительно берет его за руку.

У Сэхуна богатое воображение, он все время придумывает небылицу за небылицей, повторяет, что его самолет взмоет в небо и подчинит его себе. И эта улыбка, уверенная и по-детски восторженная, заставляет Чанёля вторить его словам.

Чанёль привык, что от них пахнет кукурузным полем и солнцем, что губы всегда сладкие от молока, а кусочки глины застревают под ногтями, он привык думать, что так хорошо будет всегда и что Сэхун всегда будет с ним.

Вот только они забыли, что война все еще продолжается.

Лежа на земле с травинкой между зубами, Чанёль жмурится от яркого света и прикладывает ладонь к лицу, пытаясь увидеть, как Сэхун лезет на дерево.

Чанёлю почти шестнадцать, и теперь он – главный претендент на звание «мужчины». Его тело вытянулось и окрепло, появились сила и мускулы, пропали неуклюжесть и неуверенность. Сэхун же, в отличие от него, с каждым днем становится все тоньше и гибче. Его хрустальную красоту теперь замечают все без исключения.

Чанёль улыбается, глядя за тем, как Сэхун упорно карабкается на самую верхушку за наливным ярко-красным яблоком. От усердия Сэхун высовывает кончик языка, цепляясь за тонкую ветку и опираясь на ствол; по его пальцам бегут ручейки муравьев, но не кусают, потому что Сэхун не нарушает их строй.

Волосы младшего по-прежнему цвета бледной устричной раковины, и Чанёль никогда не скажет этого вслух, но он уже не представляет Сэхуна другим. Не таким гордым и отважным, не таким строптивым и своевольным, не таким своим.

Чанёль даже не замечает, как откровенно любуется им.

Остается всего каких-то пара сантиметров и Сэхун получит свой трофей; Чанёль вздрагивает, когда слышит сочный древесный хруст ветки, за которую тот держится, и вскакивает с земли.

Сладкое-пресладкое яблоко падает на землю, откатываясь в траву, пока Чанёль держит в своих руках бесшабашного, но целехонького Сэхуна.

– Все было под контролем, – говорит Сэхун, но не перестает цепляться за широкие плечи. От Чанёля пахнет скошенной осокой, деревенским сыром и медовой кукурузой.

– Ага, – глупо кивает тот, повторяя, – Под контролем.

И в этот момент для них двоих все меняется. Чанёль пытается сдержать бешено бьющееся сердце и успокоить себя, что с Сэхуном все хорошо. А Сэхун слышит в небе шум двигателя и тайно умоляет, чтобы его мечта никогда не сбылась и чтобы ничто в мире не смогло разлучить их.

Когда они возвращаются в монастырь, то видят, как двое мужчин в форме о чем-то говорят с сестрами из приюта. Чанёль крепко держит Сэхуна за руку и идет впереди, инстинктивно заслоняя собой, когда лица взрослых поворачиваются к ним и сестры кивают, указывая на Сэхуна.

К своему страху, Чанёль уже знает, что они скажут.

– Кто из вас двоих О Сэхун? – спрашивает один из двух офицеров. Он пытается говорить как можно мягче, но в его голосе чувствуется приказной тон. Такой как он чувствует ложь по запаху, но Чанёль просто не может допустить, чтобы–

– Я, – Сэхун выходит вперед, держа осанку и дерзко глядя в глаза офицеру.

– Говорят, что ты с детства мечтаешь стать пилотом, – усмехается второй офицер, снимая фуражку и поправляя короткие черные волосы.

– Так точно, – отзывается Сэхун, и мужчины смеются. Чанёль замечает, как дрожат руки младшего.

– А это твой друг? – второй офицер оглядывает Чанёля с ног до головы, с довольным видом отмечая, что тот шире Сэхуна в плечах раза в два.

– Так точно, – кивает Сэхун.

– Оставь ты эту формальность, – усмехается другой и косится на серебристые волосы, – А что с твоими волосами, парень? Перекись транжиришь?

– Война на всех оставила свой след, – глухо отвечает Сэхун, сжимая кулаки, чтобы унять дрожь.

Оба офицера проглатывают языки, в то время, как Чанёль скрежещет зубами от злости.

– Что ж, – один из них прокашливается, опуская тяжелую ладонь на хрупкое мальчишеское плечо, – Пойдем, сынок. Самое время тебе воплотить свою мечту.

С того момента, когда Чанёль увидел Сэхуна впервые и по прошествии двенадцати лет ничего не изменилось.

Его мечта – всегда быть рядом с Сэхуном. Хмурым и строптивым О Сэхуном, в чьей маленькой ладошке поместилось большое сердце Пак Чанёля.

Вот только его мечту забирают прямо у него из-под носа.

Говорят, люди умирают на войне. Но это не правда. Они умирают не на войне, а в определенное время и мгновение, в определенный день и в конкретной битве.

И Чанёль не хочет однажды услышать о том, что Сэхун умер на войне. Если Сэхун и умрет, то Чанёль по крайней мере должен сделать все, чтобы это предотвратить.

Он должен быть там, он должен остановить это.

Именно поэтому он сейчас бежит вслед за Сэхуном, ведомом к военному самолету в сопровождении офицеров.

– Постойте! Возьмите меня с собой! – кричит он, что есть мочи, и Сэхун слышит его, жмурясь до цветастых всполохов перед глазами, но не останавливается.

Их мысли в эту минуту схожи, но в то же время противоположно далеки друг от друга.

В понятии Сэхуна смерть и война – неотделимы, и если он идет на войну, то со знанием, что смерть рано или поздно настигнет его, неважно на земле или в небе. И если Чанёль последует на ним, то смерть заберет и его.

Просто к сведению, Сэхун идет на смерть, чтобы Чанёль продолжал жить.

Они подходят к огромной махине, сплошь состоящей из железа и стали, и трудно поверить, что эта штуковина вообще способна летать.

– Садись, парень, – говорит офицер, надевая шлем и защитные очки. Рядом с ним садится второй, и усмехается, видя в зеркале Чанёля.

– Желаешь попрощаться с другом? – спрашивает он, и Сэхун быстро-быстро мотает головой, кусая губы. – Тогда держись крепче.

А затем шум двигателя, тряска по неровному полю и резкий рывок. Сэхун открывает глаза только через минуту и видит Чанёля, машущего ему с земли и ревущего, будто ему снова четыре года и у него отобрали семью.

Хотя – всё правильно – у него действительно отобрали последнюю семью.

– Прощай, – шепчет Сэхун, прислоняя пальцы к холодному стеклу и вырисовывая, словно через трафарет, маленькое тельце чанёля-муравья.

Чанёлю остается только хвататься за ноющее сердце, с корнем выдранное маленькими ладошками.

На войне никто не отправит вас в школу и не проведет лекцию, в которой все досконально расскажут и покажут. На войне есть место только практике.

К слову, не проходит и месяца, как Сэхун уже умеет стрелять из пистолета и винтовки, убегать двадцать километров от погони и убивать людей. Он знает план атаки и обороны, знает вражеские самолеты вдоль и поперек, знает, как проводить допрос и сколько человек может обходиться без еды и воды, без сна и отдыха в чрезвычайных условиях.

Сэхун взрослеет за этот месяц на пять лет.

У него нет времени думать о Чанёле или доме, хотя во сне он чувствует запах кукурузы и колючее сено под одеждой. И каждый раз когда его мыслей касается Чанёль, глаза нестерпимо щиплет и Сэхун чувствует себя слабаком.

Он здесь осознанно, потому что Чанёль защищает их дом на земле, а Сэхун будет стеречь его редкий сон с неба.

Вот только Сэхун не знает, что вражеские войска давно стоптали все кукурузные поля.

Время проносится незаметно. Но Сэхун уже не помнит, когда последний раз слушал звучание мирной тишины, а не взрывов и пулеметной стрельбы.

Единственное место, где он чувствует себя защищенным и свободным, – небо. Сэхун действительно подчинил его себе. Как укротитель подчиняет льва или тигра, Сэхун подчинил небо.

Его самолет парит ласточкой в воздушном море, носом вспарывая небеса, и Сэхун чувствует себя богом, потому что ему под силу сравнять небо с землей.

Он с улыбкой вспоминает, как тисками сжимался от страха и восторга его желудок, когда он впервые взлетел. Как отчаянно трепыхалось в груди крошечное детское сердечко, и как невыносимо хотелось кричать.

Сейчас ему хочется кричать совсем о другом.

В детстве Сэхун думал, что война была и будет всегда. Но, как оказалось, это не так. Война эта была долгой и тяжелой, но не вечной. И, что самое главное, ее нельзя было проиграть. Во что бы то ни стало, ее нужно было выиграть.

Самолет опускает нос вниз, и Сэхун осторожно сажает махину недалеко от базы.

Выбираясь из кабины, он слышит стрельбу и достает пистолет, готовясь в любой момент выстелить. Его промах в том, что он не слышит за спиной тихую поступь шагов.

– Не шевелись, – говорит он, целясь в спину вражескому офицеру. Тот дергается, как от хлесткого удара. Несмотря на приказ, он медленно поворачивается, и Сэхун крепче обхватывает пистолет, чуть давя на курок.

От удивления его глаза резко распахиваются, когда он видит перед собой Чанёля. Одетого в чужую форму Чанёля, который под давлением сэхуновского взгляда неохотно опускает свое оружие.

Сэхун теряет дар речи, его губы дрожат, а мысли путаются бесконечным клубком.

Как Чанёль может быть здесь? Разве он не в приюте с другими детьми? Почему на нем эта форма? И кто дал этому оболтусу пистолет?

– Сэхун-а, – тянет Чанёль непривычным басом, возвращая Сэхуна в реальность своей ничуть не изменившейся улыбкой; а потом его губы все еще продолжают беззвучно шевелиться, складываясь в слова: – Верь мне.

Чанёль с улыбкой поднимает пистолет, и сердце Сэхуна падает в пятки. Глаза сами собой закрываются, потому что смотреть, как единственный самый близкий и родной человек наводит на него прицел, выше его сил.

Ноги становятся ватными, воздух загустевает в легких, удушая, и Сэхун чувствует пустоту и легкость, когда над его ухом звучит оглушающий выстрел.

Чанёль ловит его за секунду до встречи с холодной землей, и Сэхун, будто сквозь толщу воды, слышит глухое падение мертвеца за своей спиной.

Он чувствует запах пороха, сухого сена и сочной кукурузы, и это именно то, что заставляет его поверить, что его Чанёль снова с ним.

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/2018241

Дата добавления: 2015-08-29