Радиостанция-тишина прекратила своё вещание примерно в восемь утра. Я проснулся в машине. Заднее сидение. В руках – отцовская книжка (словно библия). Сфокусировав взгляд, я поднял голову. Наклонившись, мой отец стоял возле автомобиля, и я смутно начинаю понимать, из-за чего прервался мой сон. Папа ещё несколько раз ударил по стеклу костяшками пальцев, словно проверяя – проснулся ли я. А затем он демонстративно попытался открыть дверь. Пожимает плечами и снова касается двери. Закрыв книгу, возвращаю её в бардачок, открываю дверь. Моя левая ладонь и пальцы чем-то измазаны, дорожная пыль? Единственное что напоминает о том, что произошло этой ночью, если произошло.
Меня спросят – начну обманывать. Приедет полиция – сдамся.
-Так устал, что даже машину в гараж не поставил?
Правда в том, что я не помню, как добрался до дома. Как припарковался, как заблокировал двери, достал книжку, читал ли я перед «сном»?
-Мы с мамой уже начали беспокоиться, а ты тут. Будешь завтракать?
Неуверенно киваю, выбравшись из машины.
-Так мило с твоей стороны, что ты побоялся нас разбудить, - говорит отец, провожая меня до двери, - ты прихрамываешь?
-Нога затекла…
-Книжку хотя бы дочитал?
-Книжку?
-Ну, «обратный кадр». Ты её убрал перед тем, как открыть дверь. Каждый раз до двадцатой страницы и не дальше… Никогда не закончишь, - усмехнувшись, отец махнул рукой в воздухе, мол, и чёрт с ним.
-Я тут подумал, позволить человеку умереть – это убийство?
Пытаюсь снять обувь и не сразу замечаю неловкую паузу, что повисла в воздухе.
-Билл! Почему ты так поздно? Или уже рано? – мама крепко обняла меня. – Молодой человек, ты не сядешь за стол пока не примешь душ.
-Ты только представь, он спал в машине, - прошептал отец, - пойду, поставлю её в гараж.
На завтрак улыбчивая глазунья с тостами и апельсиновый сок. Уже в домашней одежде, собрав всё ещё влажные (после утренних процедур) волосы в хвост, я сидел на стуле, подогнув под себя правую ногу. Положив несколько учебников (справа от тарелки), я открыл каждый на определённой странице. Отец развернул утреннюю газету, но всё равно время от времени бросал заинтересованный взгляд в сторону моих заметок.
-Билл, ты видел новый торговый центр?
-Торговый центр?
-Кажется, да. Его план у меня на столе. Стройка ещё ведётся, если продержишься здесь достаточно долго, сходишь туда с мамой. Думаю, тебе это будет интересно, как будущему архитектору. Проект действительно потрясающий. Это словно Plazza San Pietro. Италия. Рим. На всё была выделена огромная площадь, ещё и на подземную парковку хватит.
-Строительная фирма твоего отца пару раз в неделю поставляет туда материалы.
-Колонны и арки настоящие. Я уверен, павильоны будут огромными.
Надкусываю тост и запиваю соком, разглядывая свежие некрологи.
-Над ограждением возвышаются совершенно потрясающие конструкции, - продолжает отец.
-Так ты ни разу не был за оградой?
-Да, там какие-то глупые правила. Но то, что я видел, это невероятно! Последнее что я помню на том месте – огромный котлован, а теперь… Фирма застройщика не тратит деньги зря. Всё происходит даже слишком быстро. Единственная проблема – птицы.
-А что с ними?
-Постоянно досаждают! Возможно, рабочие часто оставляют сандвичи без присмотра, а эти пернатые только и ждут подходящий момент, - сложив газету, отец раскинул руки, словно изображая крылья, а после, выхватил тост из моих рук.
-Так как прошла вечеринка? – тщательно пережёвывая кусочек хлеба, отец кивнул в сторону моей тарелки, - Ты не голоден? С кем-нибудь познакомился?
-Вообще-то там был парень, тот самый, который переехал несколько недель назад.
-Вы вернулись вместе?
-Нет. Я думаю, он ушел гораздо позже.
-Надеюсь, ты не был пьян, когда вёл машину?
-Если честно, я плохо помню, как я… в общем…
-Что ты хочешь этим сказать, Билл? – осуждающий взгляд мамы заставил меня отвернуться.
-Успокойся, родная. Он в порядке, в этот раз обошлось. Парень просто хотел расслабиться и не рассчитал. Но это было в первый и в последний раз, всё ясно? Собирайся. Хочу кое-что тебе показать.
Шариковая ручка бегло пыталась запечатлеть всё, что я вижу, слышу, чувствую. Часть здания всё ещё была окутана утренним туманом. Со всех сторон доносились звуки. Причудливые формы конструкций явно отличались от всего, что я видел до этого. Подобные образы могли появиться только в голове и никогда не найти отклик. Грязно-серый цвет стен вовсе не выглядел величественно. Материалы из тех, что можно легко найти, но пока не дотронуться. Отец о чём-то разговаривал с рабочими, всего в нескольких метрах от того места, где меня захлестнуло собственное воображение. На территорию въехала фура, еле протиснувшись через стоянку. Неприступное ограждение разомкнуло свои объятья. Следы шин на заземлённой поверхности, люди машут руками водителю, показывая направление. Рабочие цепляют плиту на стальные тросы, и эта картина медленно исчезает на моих глазах. Ограда вновь неприступна, но с правой стороны есть «безопасный» проход. Привычная дорога для местных жителей, искривлённое представление комфорта, «забитое» листами фанеры. Закрываю блокнот. Отец слишком увлечён беседой. Быстрым шагом я направился к тропе. Почти вплотную я прильнул к ограждению, пытаясь разглядеть что-либо сквозь небольшую щель.
-Что за… - на мгновение, мне показалось, что я лишился рассудка.
-Билл? Что ты там делаешь?
Отстранившись, я поспешил вернуться.
-Смотри, что мне дали, - отец развернул план будущего здания с многочисленными переходами, арками и помещениями, - я сказал им, что ты будущий архитектор, и что ты пишешь доклад.
-Не слишком ли большие помещения для торговых рядов? Ты не говорил, что в здании уже есть готовые отделы. Только что привезли, ты не поверишь, ванну.
-Что? Может, тебе показалось? – отец усмехнулся.
-Мне не показалось.
-О чём я вообще думал, ты спал всего пару часов. Вернёмся домой?
Не успеваю что-либо возразить, свернув «карту», отец быстрым шагом направился к припаркованной машине.
Папа безразлично перешагнул через стопку газет и журналов, что каждый месяц присылали маме. Я остановился на крыльце, вглядываясь в лица моделей с обложки. «Вся правда о знаменитостях», «Кулинария – для всех», воскресные «Гороскопы». И всё же были вещи, по которым я успел соскучиться. Собрав почту, я поднял голову. На другой стороне улицы, точно так же как я сейчас, стоишь ты. Поднимаю вверх руку, чтобы поздороваться. Медленно поворачиваешься спиной и возвращаешься в дом. Из стопки маминых журналов высовывается золотистый конверт.
Заказ №336000. Тираж 100 экз. Данный сертификат подтверждает, что его обладатель может присутствовать на открытии уникального, архитектурного объекта.
Ниже был указан адрес и, судя по всему, это был адрес «торгового центра». Но это невозможно. Если верить указанной дате, открытие состоится уже через месяц.
Несколько дней я почти не выходил из комнаты, изучая чертежи и объявления. Я хотел устроиться на работу, желательно куда-нибудь, где не требуются особые навыки и можно легко уволиться. При себе имея лишь желание вернуться на учёбу, трудно будет продержаться где-либо достаточно долго, тем более что я никогда не умел ладить с людьми. Всегда присутствовало ощущение, что я занимаю не свою нишу. Вот и сейчас. Родители были удивлены присланному приглашению. Отец несколько минут разглядывал конверт, прежде чем вернуть его в мои руки. Он был более чем уверен, что каждое слово адресовано мне. И какая разница, что я вернулся домой совсем недавно и просто не мог заслужить подобную «честь». Негласная лотерея, лживая удача, шутка почтальона? Быть одним из сотни избранных, знать или догадываться, что тебе, возможно, завидуют, мечтают оказаться на твоём месте. Похожие чувства я уже испытывал, но это неважно. Цепляясь за каждый шанс, я всерьёз задумался о небольшом докладе. Было бы неплохо оказаться первым, кто расскажет об «уникальном, архитектурном объекте», который был возведён в кратчайшие сроки. Срисовывая карту помещений, я представлял как пройду через арку А2 в помещение С7 и окажусь в центральном холле. В моих мыслях каждый зал был пустым, и казалось, стоит произнести что-либо, любое слово, оно тут же исчезнет в многочисленных коридорах, спрячется за колонной, растворится под потолком.
В приглашении так же было указано, что конверт стоит взять с собой.
Месяц ожиданий стремительно приближался к своему логическому финалу. Я подрабатывал, соглашаясь на мгновенный результат. Раскладывал продукты в супермаркете, протирал витрины, разносил корреспонденцию, отвечал на звонки. Три смены «декораций» за одну неделю – мой рекорд. Расширяя свои горизонты, я всё больше погружался в забвение. Иногда я забывал обо всём на свете, сверяя ценники и записывая сообщения. Ведь если я захочу, я смогу оставить всё так, как есть.
Супермаркет. Суббота. Разгребаю коробки руками, проверяя срок годности. Голос моего временного начальника в громкоговорителе объявляет о том, что магазин закрывается через пятнадцать минут.
-Привет.
Обернувшись, я остолбенел.
-Том? Что ты тут делаешь?
-Я бы хотел извиниться, - улыбаешься, засунув руки в карманы, стоишь, покачиваясь на месте, - твои родители рассказали мне, что ты работаешь здесь. Всё же, мы живём рядом. Твоя мама - очень милая женщина. А с тобой я вёл себя просто отвратительно, нелепо. Ведь нам было хорошо. И я много думал о том, что произошло на вечеринке. Не то чтобы нам стоит повторить…
Я просто застыл, прижимая к себе коробку с диетическим печеньем. Ты тоже затих, растерялся. Фразы перепутались в твоей голове.
-Иногда я сожалел о случившемся, и мне жаль, если из-за меня у тебя появлялись схожие мысли. Но каждое утро, просыпаясь, я мечтал увидеть тебя. Взлохмаченные волосы, уставший взгляд, приоткрытые губы. Я испугался последствий. Но то, что сейчас со мной происходит намного хуже всего, что я успел нафантазировать, пока мы одевались. Я… я просто хотел сказать, что не стыжусь.
В какой-то момент улыбка исчезла с твоего лица, и ты неуверенно сделал шаг назад. Закончив монолог, ты повернулся к стеллажу и, схватив с полки первую попавшуюся шоколадку, медленно зашагал в сторону кассы.
-Я тоже не стыжусь! – выкрикнул я, продолжая сжимать несчастную коробку печенья. - Встретимся послезавтра?
На мгновение ты обернулся, и на твоём лице вновь засияла улыбка.
Завтра с четырёх до семи я должен полностью превратиться в зрение и слух. Завтра, с четырёх до семи моё приглашение станет действительным. Возможно, после того, как я напишу свой «очерк», мне придётся многое переосмыслить. Стоит ли возвращаться туда, где меня не ждут, если есть причина остаться.
Отец приехал за мной после работы, и от униформы я избавлялся уже на заднем сидении машины. Футболка и бейдж с чужим именем отправились в потрёпанный пакет. Сегодня с восьми до восьми я должен был отзываться на имя «Дейтон». Расстегнув липучку на кепке, я пальцами взъерошил волосы, пытаясь разглядеть своё отражение в зеркале заднего вида.
-Хороший денёк?
-Отличный, - отозвался я, продолжая шуршать целлофаном.
-Слушай, я тут в багажнике кое-что нашёл. Ты случайно не знаешь, откуда это?
-Что именно? – я обернулся, пытаясь заметить какую-либо постороннюю вещь.
-Я завернул в бумажный пакет и положил под сидение. Жалко было как-то сразу выбросить, не разобравшись.
Наклонившись, я попытался развернуть пакет, но почти сразу же отстранился.
-Ну? Ты знаешь, откуда это?
Конечно, знаю. Из моего кошмарного сна.
В бумажном пакете лежала светлая босоножка девушки-самоубийцы.
Сложно представить, что все сто приглашений нашли адресата, и у всех этих людей не появилось хотя бы одного неотложного дела. Внезапно заболевший ребёнок, интересное шоу по ТВ. Я стоял возле ограждения, вслушиваясь в невнятный лепет иностранца. Сглатывая каждое слово, парень изо всех сил демонстрировал акцент, вытянув и без того длинную шею.
Я не появлялся в этом районе с той самой «экскурсии», которую мне устроил папа. Не хотелось портить впечатление, предвкушение. Удивительно, что можно сделать за столь короткий срок. Вместо высоких стальных листов появился литой забор золотистого цвета, огромные ворота. Рыхлую землю покрывала прочная брусчатка, формируя идеальный узор. У здания, в которое нас собирались впустить, было три парадных входа. Всё именно так, как я запомнил по схеме, всё почти так, как я представлял. Прикасаюсь к «решётке», пытаюсь разобрать запах свежей краски, прилипнуть, испачкаться, но всё тщетно. Идеально. Очередь медленно приближается к воротам. Парень в смокинге проверяет наши приглашения и, вернув конверт хозяину (или хозяйке), пропускает вперёд. На улице накрыты столы с напитками и едой. И я бы счёл затею рискованной, но синоптики обещали спокойный вечер и спокойную ночь. Иностранец с помощью своего акцента пытается клеиться к впереди стоящей девушке. Яркая блондинка протягивает своё приглашение «пингвину» и проходит вперёд, пытаясь как можно быстрее отделаться от незадачливого ухажёра. За мной стоят двое – парень и девушка. Брат и сестра, к слову, они приехали из Делавэра, всё это я понял из пересудов, которые мне пришлось слушать весьма продолжительное количество времени. Рыжеволосая бестия держит старшего братишку за руку, и у каждого между пальцами зажат золотистый конверт. Из-за ярких оттенков в глазах начинает рябить. Многие оделись торжественно, кто-то пришёл в повседневной, удобной одежде (как я).
Время медленно, но верно приближалось к семи. Я успел выпить стакан пунша, разглядывая убывающую очередь. Будучи уже в центре событий, замечаю детали, на первый взгляд незначительные, но странные. Громкоговорители и камеры, такие ещё используют в реалити-шоу. Возможно, кто-то не прогадал, выбрав в своём гардеробе парадное платье. Проверив последнее приглашение, парень в смокинге расстегнул пуговицу на пиджаке и вытащил золотистый конверт. Свой золотистый конверт. И плевать, что точно такие же приглашения он разглядывал сегодня весь вечер. Проверив свою причастность, парень, закрыв ворота, попытался слиться с толпой. В какой-то момент мне показалось, что я увидел тебя. Ты бесцельно бродил среди людей, сжимая в руках приглашение. Или же мне просто так захотелось тебя встретить, что я неосознанно, случайно, представил тебя на месте ничего не подозревающего бедолаги. Часы на моей руке уже показали две минуты восьмого, но ничего не изменилось. Вот только всё, что было за забором, вдруг стало казаться безжизненным. Словно в целом мире остались только те, кто здесь и сейчас вместе со мной находятся в ожидании чуда. Рыжеволосая девушка из Делавэра поднимает свой конверт над головой, повернувшись к одному из многочисленных фонарей по периметру ограждения. Вьющиеся волосы собраны на затылке и закреплены шпильками. Между её бровей появляется вдумчивая морщинка, руки напряжены и вдруг она срывается с места, бежит через толпу, разрывая конверт по «шву». Её брат занят общением с некой девушкой в неприлично коротком наряде, мини юбка, светлые волосы. Схватив парня за локоть, рыжая бестия показывает ему некую находку. Парочка из Делавэра застыла на месте. Поднимаю своё приглашение, тянусь к свету. Сквозь золотистую бумагу проступают нечёткие буквы. Повторяю «ритуал», разрываю конверт, разглаживаю края, почти физически ощущая на себе обеспокоенные, косые взгляды.
Внутри моего конверта написано: «Билл Каулитц. Рост 183 см. Волосы тёмные. Глаза Карие. В ночь на шестнадцатое сентября стал свидетелем самоубийства Эммы Хэнтон. Рост 173 см. Волосы тёмные. Глаза серые…».
Прислушиваюсь к чужим фразам, слышу звук рвущейся бумаги.
Внутри моего конверта написано: «Обвиняется в равнодушии».
-Чёрт с этим, я опаздываю на самолёт! – пробираясь сквозь толпу, кричит иностранец. Его акцент чудесным образом испарился или же стал не столь явным. Рядом со мной застыл мужчина, положив руку на сердце, он читает предназначенное ему послание.
Иностранец пытается открыть ворота, поворачивается к толпе, в надежде разглядеть силуэт парня в костюме.
-Да какого чёрта… Что происходит?! Мне кто-нибудь поможет?
Пытаясь сохранить маникюр, девушка в лиловом топике разрывает золотистую бумагу.
-Это какая-то шутка? – вопит иностранец.
Сотня приглашений, столько же конвертов, столько же скрытых посланий. Люди повторяют друг за другом. Тайное становится явным.
-Я не собираюсь здесь находиться! – выкинув свой разодранный «билет» в неизвестность, он цепляется за решётку. В его идеальном представлении спасения собственной задницы, нужно всего лишь подтянуться, словно три с половиной метра – пустяк.
-Не спеши, приятель, - избавив причёску сестры от шпильки, парень из Делавэра подходит к воротам, - сейчас я попробую открыть, - он наклоняется к замочной скважине. Не помню, чтобы кто-либо закрывал ворота на ключ. И вряд ли тот, кто проверял нас, знает, что тут, чёрт возьми, происходит.
-Патрик, не нужно… - шепчет девушка, поправив свою причёску. В других обстоятельствах я бы счёл её идеальной сестрой.
Люди пришли сюда, чтобы увидеть шоу. На моих часах почти восемь. Столы с едой и напитками опустели. Мужчина в джинсовой куртке помогает иностранцу перелезть через забор. Цепляясь за ветвистую ограду, обладатель уникального акцента карабкается вверх.
-Нас что, не выпустят? – хозяйка лилового топика испуганно смотрит в мою сторону. Наклоняюсь, для того чтобы поднять «секрет» иностранца. На золотистой бумаге написано: «Эстебан Хорес. Рост 186. Волосы светлые. Глаза зелёные. Третьего июня столкнул с лестницы Каталину Локос. Рост 171. Волосы тёмные. Глаза карие. Обвиняется в убийстве. Обвиняется в безнаказанности. Обвиняется в лицемерии…».
Перемахнув через забор, Эстебан Хорес медленно скользит руками по решётке, переставляя ноги. До земли остаётся сорок, тридцать, двадцать сантиметров. Спрыгнув, он смотрит на свои руки и поворачивается к забору спиной. Смельчак из Делавэра всё ещё возится с замком. Половина гостей-заложников сейчас следят за развитием событий. Но есть и те, кто верит в спланированный розыгрыш, и вот сейчас выйдут люди с букетами и коробками конфет, засыпая брусчатку разноцветными конфетти. Мы всё ещё ждём, пока минутная стрелка очерчивает очередной круг.
Качнувшись, Эстебан Хорес падает на колени. Среди толпы слышатся удивлённые вздохи. Возгласы, вопросы, предположения. Кто-то кричит:
-Эй, ты живой?
Толкнув меня локтём, странный парень в красных брюках спрашивает, слышал ли я выстрел? Возможно это убийство. А может инфаркт, а что если инсульт? Я смотрю на распластавшееся по земле тело Эстебана Хореса и почти не сомневаюсь в том, что он мёртв.
-Так… - вздыхает «спаситель» из Делавэра, сестра помогает ему подняться на ноги, и он возвращает ей исковерканную шпильку, - что-то мне уже не хочется выходить.
-Чёрт возьми, открой эти ворота, раз взялся! – вопит девчонка в лиловом топике.
-С этим парнем что-то случилось, возможно, ему нужна помощь… - пожимает плечами мужчина в джинсовой куртке. Он наклоняется и, высунув руку за ограду, пытается дотянуться до лакированного ботинка Эстебана Хореса. – Давай же приятель, очнись!
-Я чувствую себя мишенью в тире, - «спаситель» из Делавэра направился к зданию, - здесь есть другой выход?
Не первый и не последний из тех, кто попал внутрь. Мне определённо есть, о чём рассказать. Начну, пожалуй, с головокружения. Стоило мне поднять голову, чтобы лучше рассмотреть хрустальные светильники, мир сразу же пошатнулся. Кажется, меня вот-вот настигнет учесть иностранца. На улице остались люди, которые продолжали попытки открыть ворота. Кто знает, может, получилось?
Они пытаются дотянуться до «остывшего» тела, продолжают задавать ему вопросы. Выясняют, у кого самые длинные руки, чтобы дотянуться до штанины мёртвого Эстебана Хореса. Рост 186. Волосы светлые, глаза зелёные.
Матовый свет освещал то, что на карте было обозначено как помещение С1. Возможно, проще назвать это «прихожей». Огромный холл продолговатой формы, настолько огромный, что больше полусотни людей смогут это подтвердить, после того, как закончат любоваться новыми «декорациями» нашего вечера. Уверенные опорные конструкции. Нечто среднее между стилем рококо и архитектурой возрождения. Хотел бы я выбраться, чтобы рассказать родителям об этом «торговом центре». Конечно, я не думал, что увижу тут стеллажи и запас продуктов, которого бы хватило, чтобы переждать глобальную катастрофу. Вопреки слухам и тому, что я заметил месяц назад.
Пытаюсь вспомнить план здания, который, клянусь, я запомнил до мельчайших деталей. Вот только почти сразу я заметил пять отличий. Вместо арок, проходов, дверей - называйте, как хотите - стояли статуи. Хотя, «стояли» - слишком общее определение. Пять гигантов из гранита, мрамора, плиточек сложенных воедино и ещё чёрт знает чего, перекрывали все возможные для меня пути отступления. Даже когда я находился там, на улице, я знал, что где-то внизу, под нашими ногами, – автостоянка, на которую можно попасть через одно из помещений. Запасной выход. Конечно, учитывая нынешние обстоятельства, на месте стоянки может оказаться что угодно. Её может вообще не быть.
Как же я рад, что промолчал о своей осведомлённости. Роль героя меня не устраивает, в принципе, меня не устраивает любая роль. Я просто хочу выбраться.
Весь мраморный пол усыпан золотистыми конвертами. Главное теперь, оставить своё имя при себе и тогда, никто не узнает, в чём твоя вина. Изменяя пространство, я насчитал приметно сто двадцать шагов и минуту, чтобы пересечь зал (быстрым шагом). Вернувшись к тому, с чего начал, я остановился возле крайнего монумента. Состоящий из небольших, дроблёных плит, «памятник» прибывал в спячке, скрестив руки на груди. Всего в полуметре от меня стоял парень, с тем же интересом разглядывая наш возможный путь к свободе.
-Тут на каждом памятнике что-то написано, - шепчет он, - над этим есть люк и ручка, с помощью которой теоретически можно подтянуться. Видишь? Если залезть на этого плиточного чувака… - парень отстранился на пару шагов, - примерно три метра, и мы узнаем, что для нас уготовил тот, кто написал эти чёртовы записки.
Волосы моего собеседника русые и топорщатся в разные стороны. Светлая рубашка, жилетка, серые брюки и синие кроссовки. Его внешний вид говорит о том, что к «встрече с судьбой» его готовила мама. Только причёска и обувь – дело его рук. Один из немногих, кто оставил свой конверт при себе. Золотистое обвинение торчит из заднего кармана его брюк. Проследив за моим взглядом и прикинув, что вряд ли я стану пялиться на его плоский зад, он усмехнулся.
-Я доберусь до самого конца этой игры, - шепчет он, кивнув в сторону сразу нескольких встроенных камер. Камера слева, камера справа, камера, встроенная в медальон «уснувшего» монумента.
-Я доберусь до того, кто это придумал и засуну это обвинение ему в глотку. Натан Норвет, - парень протянул мне руку для рукопожатия.
-Билл Каулитц. В чём тебя «обвинили»?
-Два года назад в гараже моего дяди взорвался газовый баллон. В доме никого не было, только я и мой младший брат. Он пытался достать свой велосипед, я отказался ему помочь, смотрел телевизор, когда услышал жуткий грохот. На кухне вылетели окна. Год терапии убедил меня, что в этом нет моей вины. А теперь какой-то придурок заманил меня сюда и обвиняет в бездействии.
Парень склонился над монументом, положив руку на медальон.
Скинув куртку, я протянул её Натану.
-Что ты делаешь?
-Собираюсь посмотреть, что там…
Забравшись на статую, я вдруг понял, что это священник. Мозаика волнами расходилась к полу, превращая длинные одежды в воду.
-Это всего лишь ступень на пути к нашей свободе, - заметив моё замешательство, произнёс парень, - ну и что, что этот чувак похож на католика.
-Может это намёк на то, что самое время признать свои ошибки?
-Исповедаться хочешь?
-Не в этот раз и не в такой позе, - усмехнувшись, я поднялся с колен. Цепляюсь за стену, пытаюсь дотянуться до поручня.
-Слушай, там у них что-то происходит, - окликнув меня, Натан подпрыгнул на месте, пытаясь разглядеть толпу в другом конце зала, - тебе помочь?
-Сам справлюсь. Хорошо, что остальные тоже заняты, больше шансов выбраться… и зрителей меньше, - прижавшись к стене, я вытянул вверх руку.
-Если прыгнешь – дотянешься.
Обернувшись, я увидел парочку из Делавэра и девушку в лиловом топике.
-Он обойдётся без ваших советов. А почему вы не с большинством? – отозвался Натан.
-Там у кого-то получилось сдвинуть статую. Всего на пару сантиметров. И мы решили прогуляться, - рыжая бестия пожимает плечами.
-Что? Они движутся?
-Зачем делать вход, если нет выхода? – «спаситель» из Делавэра, сжимает в правой руке приглашение. Обвинение.
-Чтобы выйти, нужно было войти… - прижимаюсь лбом к стене, пытаюсь тянуться сильнее.
-Я – Патрик. Это моя сестра – Габриель. А эта малышка - Триша Доусон, она журналистка. Если выберемся, станем звёздами. А если нет, то вряд ли окажемся на небесах. Судя по всему, мы тут оказались не за то, что конфеты в супермаркете воровали?
-Патрик, заткнись! – визжит рыжая бестия.
-А мы тебя видели, ты в очереди стоял, перед нами? – на этот раз, «спаситель» из Делавэра точно обращается ко мне.
-Его зовут Билл, меня Натан.
-Тебя подстраховать, Билл? – сложив руки, Патрик кивком показывает, что я могу поставить туда ногу. – Или предпочитаешь одиноко изображать короля джунглей?
Используя его руки как опору, я смог дотянуться до поручня. Перебираю руками, оказавшись на уровне проёма.
-Чёрт возьми…
-Что там?! – вопит рыжая бестия.
-Когда-нибудь ели мороженое, оставив вафельный рожок? Или, представьте, что скрутили газету.
-Там что, мороженое? – слышу голос Натана, но уже не могу обернуться.
-Если бы. Это труба. Что там было написано, на монументе?
-Погоди, сейчас найду… «вода покажется огнём». Да.
-Опустите меня!
-Забирайся, чёрт бы тебя побрал, - Патрик пытается поднять меня выше. Кроссовками скольжу по стене. Подтягиваюсь, засунув в проём обе ноги. Оказалось, что проём находится под небольшим углом, и я тут же съезжаю вниз, пока наклон не становится привычным.
-Билл, всё нормально? – слышу голос Натана.
-Эй, парень, только не говори что у тебя клаустрофобия!
Вопреки моим представлениям о собственном организме, дышать стало значительно труднее. Страх это или что-то ещё? Пытаюсь вернуться на исходную, спускаться ниже - слишком рискованно.
-Патрик, забирайся туда и вытащи его!
-Ещё чего!
От тепла моего тела или же из-за каких-то внешних раздражителей, стенки трубы начали нагреваться. Через несколько секунд лёгкое тепло превратилось в почти невыносимый жар. Прижавшись затылком к трубе, снова пытаюсь подтянуться, полагаясь на опору собственных локтей и колен. Но вскоре, вскрикнув, прижимаю руки к груди так же, как статуя. Слишком горячо. «Внизу» слышу странный шум, но не могу понять, эхо это или нечто другое. Пытаюсь посмотреть, наклонив голову, и вижу, как к моей штанине тянется чья-то ладонь. Вскрикнув ещё раз, съезжаю вниз.
Круги перед глазами превращаются в круги на воде. Рядом лежит ещё один человек, прижимая к себе правую руку, которой, видимо, он и вытаскивал меня. Лицо перекрывает капюшон толстовки. Из трубы слышу знакомые голоса:
-Билл? Билл, ты как? Что случилось?!
Пол на несколько сантиметров залит водой. Моя футболка промокла насквозь, кроссовки тоже, у джинсов, похоже, ещё есть шанс. Мокрые волосы липнут к шее. Подползаю к незнакомцу.
-Спасибо…
Он переворачивается на спину.
-Я не был уверен, что это ты, но я рад…
-Том? – отстраняюсь, уставившись на твою руку.
-Я здесь уже минут двадцать, если не больше, - поднимаешься на ноги, сжимая и разжимая пальцы.
-Как…
-Так же, как и ты. Только когда понял что не смогу вернуться, начал ползти вниз.
-Ты обжёгся.
-Это из-за воды. Пройдёт.
-Это из-за меня.
Словно спохватившись, смотрю на часы, в которые, похоже, попала вода. Остановились? Ещё тикают? Десять часов. Отходишь к дальней стене, протягиваешь мне не раненную руку. Хочешь, чтобы я подошёл.
-Мы здесь застряли? Мы одни? – подхожу ближе. Приобняв меня за бедро, прижимаешь к себе. Делаю резкий вдох.
-Под нами платформа. Я не мог активировать её в одиночку, телосложение недостаточно плотное. Но если сюда, как сейчас, встанут два человека… - часто дышу, мы слишком близко чтобы я воспринимал происходящее без подтекста. – Я думал, мы должны встретиться только завтра?
-Почему ты здесь?
Неужели ты в чём-то замешан?
За нашими спинами открылась дверь. С жутким грохотом, в противоположной стене показалась лестница. В помещение стал поступать яркий свет. С верхнего яруса к нам уже спешил Натан, парочка из Делавэра и журналистка.
-Возможно, я здесь для того, чтобы завтра мы смогли встретиться, - твоя ладонь покраснела, это явный ожёг, – я вытащу тебя.
У каждого действия есть свои последствия, и как оказалось, у бездействия - тоже. Цена за ошибку. Вот только стоит ли это того, чтобы умереть? Продолжительный сон. Возможно, в угощения было подмешано снотворное и все мы рано или поздно уснём. Всё зависит лишь от того, кто сколько съел. Иностранец не мёртв, просто, его доза оказалась значительнее той, что сейчас плещется в наших желудках. Тридцать минут, час, три часа. Я не чувствую себя как-то иначе. Только адреналин в крови, содранные в кровь локти и, всё ещё влажная одежда липнет к телу. Людей вокруг стало значительно меньше. Если у кого-то получилось сдвинуть с места ещё монументы, то и у остальных появился свой путь. Девяносто девять человек. Пять монументов. В предыдущем зале была наша развилка, распределение. А остальные, как и мы сейчас идут по одному из коридоров, выискивая для себя новое испытание. Шанс выбраться. Ещё до того, как подействует снотворное. А может, наш шанс уничтожит «сердечный приступ». Сто приглашений, пять «беговых дорожек». Кто знает, возможно, Эстебан Хорес сейчас должен был идти с нами бок-о-бок. Ты, я и ещё семнадцать человек пытаются разглядеть друг в друге союзника, соперника, друга, жертву глобальной ошибки.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |