Находка тайника гусейнова в булганакских каменоломнях. [1]

О.И. Демиденко.

НАХОДКА ТАЙНИКА ГУСЕЙНОВА В БУЛГАНАКСКИХ КАМЕНОЛОМНЯХ. [1]

Трагические события Великой Отечественной войны породили немало легенд и слухов о тайниках, спрятанных в каменоломнях Керченского полуострова. Как правило, исследователи не придают серьезного значения многочисленным рассказам местных жителей, а, иногда, и непосредственных участников событий, но в ряде случаев подобные истории все же имеют под собой фактическую базу. Здесь, в степной части Крыма, действительно сложились «благоприятные» условия для создания различных тайников и «схронок» военного времени: неудачи военных компаний, масштабность проведения операций на сравнительно небольшой для боевых действий территории, отсутствие, кроме подземных каменоломен, иных укрытий.

Естественно, что чаще всего временем закладки «военных тайников» называют 1942 г., когда разрозненные части и подразделения разгромленных армий Крымского фронта, не имея возможности переправиться через Керченский пролив, попали в окружение. Тысячи людей в мае 1942 г. были вынуждены спуститься в различные подземные системы Керченского полуострова от Ак-Моная до Керчи. Как правило, судьба большинства их неизвестна, и лишь гипотетическая возможность нахождения документальных находок оставляет надежду на то, что потомки узнают их судьбы и имена.

В то же время желание уберечь самое дорогое, не отдать в руки врага, сохранить если не для себя, то для своих потомков, было присуще людям во все времена. Видимо, безысходность пребывания в каменоломнях, страх перед неизвестностью, пленом, вера в далекую возможность выжить, победить и вернуться к месту тайника, двигали в свое время и командованием подземного гарнизона Центральных каменоломен при захоронении под землей документов и наград. Благодаря существующему Музею истории обороны Аджимушкайских каменоломен сегодня известны события того времени. Но, следует отметить, что и спустя шестьдесят с лишним лет военные историки не имеют ответов на множество вопросов, связанных с этой героической страницей истории нашего города, и лишь нахождение архива может пролить свет на многие неясности подземной эпопеи.

В архиве Керченского заповедника хранятся воспоминания не только о спрятанном в Центральных каменоломнях архиве, но и несколько воспоминаний с упоминаниями о захоронении личных документов и вещей, списков воинских подразделений и наград, спрятанных в других подземных системах Керченского полуострова. К числу последних можно отнести и воспоминания бывшего военврача, служившего в медсанбате 396-й стрелковой дивизии 51-й армии Крымского фронта, Мехбалы Нуралиевича Гусейнова [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 351], который 20 октября 1960 г. в письме, направленном в Керченский музей, сообщил, что во время Великой Отечественной войны, находясь в Булганакских каменоломнях, лично спрятал в «стене каменоломни» списки, истории болезни, партбилеты и другие документы [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 351, л. 3].

В отличие от многих других, этот тайник искали и даже нашли. Но, прежде чем рассказать об истории поиска, остановимся на судьбе автора и обстоятельствах закладки тайника.

Мехбала Нуралиевич Гусейнов, родился в 1913 г. в г. Куба Азербайджанской ССР, окончил 9 классов, а в 1938 г. получил специальность зубного врача в 3-х годичной Азербайджанской зубоврачебной школе г. Баку. 4 июня 1940 г. был призван на военную службу, которую начал в должности зубного врача полка. В январе 1942 г. вместе со своей частью переправился по льду через Керченский пролив на Керченский полуостров, в 324-м горно-стрелковом полку 77-й горно-стрелковой дивизии служил в должности начальника зубоврачебного кабинета. В марте 1942 г. он был назначенначальником стоматологического кабинета медико-санитарного батальона 396-й стрелковой дивизии. 8 мая 1942 г. после начала немецкого наступления, когда южный участок фронта был прорван, персонал медико-санитарного батальона с ранеными и медицинским оборудованием, стремясь избежать окружения, поспешно покинул Ак-Монайские позиции и отступил в направлении Керчи, надеясь переправится на Таманский берег. М.Н. Гусейнову так же как и части медперсонала, с 39-ю раненными, не удалось переправиться через Керченский пролив. Узнав, что в каменоломнях в районе с. Булганак[2] уже находятся люди из их медсанбата, решили к ним присоединиться. По словам М.Н. Гусейнова, он был в подземном госпитале до конца июля 1942 г., затем, перед попыткой покинуть каменоломни и пробраться к своим, он и врач Муртазаева Татьяна Моисеевна сложили истории болезней, несколько партбилетов, пистолеты[3], фотоаппарат и списки людей в две медицинские биксы и закопали в «последнем тупике каменоломни» [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 351, л. 22]. На поверхности они были взяты в плен и отправлены вместе с другими защитниками Булганакских каменоломен в пересыльный лагерь, через несколько дней врача Муртазаеву с другими женщинами куда-то перевели, судьба ее осталась не известной. Сам Гусейнов в конце января 1943 г., уже будучи на Тамани, бежал из плена, впоследствии «продолжил службу в Северо-Кавказском военном округе»[4]до 1952 г. Уволившись из рядов армии, вернулся на родину (г. Куба) и работал в Центральной районной больнице.

После войны М.Н. Гусейнов дважды приезжал в г. Керчь чтобы найти в Булганакских каменоломнях спрятанный им тайник. Видимо, это желание впервые возникло у него в ноябре 1960 г., когда он приехал с этой целью в Керчь, сразу после своего обращения в музей. С 6-го по 12-е ноября 1960 г. сотрудниками музея в присутствии М.Н. Гусейнова и с привлечением бригады землекопов было проведено «обследование Булганакских каменоломен с целью отыскания документов… Обнаружено местоположение штаба партизанского отряда и госпиталя; открыты хода, ведущие на поверхность, которые использовались партизанами в борьбе с немецкими оккупантами. Были предприняты раскопки с целью обнаружения зарытых в то время документов. Работала бригада… в количестве четырех человек. Но раскопки результатов не дали. В указанном месте с 1947 года была организована добыча камня-ракушечника и проложено полотно узкоколейной дороги» [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 351, л. 7].

Итак, начало эпопеи поиска тайника в каменоломнях оказалось «традиционным» для подобных мероприятий: как и в других случаях, имелись точные сведения о месторасположении тайника, непосредственный участник событий, время и возможности для обследования нужного района, но документы найдены не были.

Эта неудача прервала поиск на долгие 14 лет и, возможно, не только исследователи, но и сам Гусейнов больше не занимались бы поиском. Но в стране, на фоне продолжавшегося официального курса на героизацию событий прошедшей войны и провозглашенного лозунга «Никто не забыт, ничто не забыто!», в средствах массовой информации «гремел» Аджимушкай. На пике этой волны бывший врач булганакского подземного госпиталя вновь пишет в музей и оставляет свои воспоминания, к которым прилагает даже составленный «план условный по памяти каменоломни Бондаренко бывшей «Булганак» подземного гарнизона обороны г. Керчь май-июль 1942г.»[5] [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 351, л. 9]. Тогда же он обращается и в редакцию всесоюзного журнала «Вокруг света» с просьбой, помочь связаться с корреспондентом Арсением Рябикиным и историком Всеволодом Валентиновичем Абрамовым, которым вновь рассказывает свою историю. Примечательно, что А. Рябикину М.Н. Гусейнов сообщает уже более точные детали: «перед уходом из каменоломен я собрал истории болезней всех, кто был в нашем госпитале, упаковал их в большой медицинский бикс, положил туда же партбилеты, списки, документы. В маленький бикс спрятал небольшой бельгийский пистолет и фотоаппарат. Недалеко от нашего подземного госпиталя, в тупике коридора, там, где кончалась узкоколейка, я закопал их около стенки под камнем» [Рябикин, 1974, с. 4]. Естественно, содержимое тайника не могло не заинтересовать исследователей и летом 1974 г., по приглашению редакции журнала, М.Н. Гусейнов приезжал в г. Керчь во время проведения военно-поисковой экспедиции «Аджимушкай-74» для следующей попытки обнаружения тайника. Эту попытку подробноописал журналист А. Рябикин, участвовавший в походе за тайником в Булганакских каменоломях.

Для поиска тайника была собрана группа в количестве семи человек, в числе которых были М.Н. Гусейнов, А. Рябикин и заведующий отделом истории Великой Отечественной войны Керченского музея С.М. Щербак. Примечательно, что кроме самого Гусейнова, остальные участники поиска шли в Булганакские каменоломни впервые! Естественно, что, спустившись в каменоломни, вскоре они сбились с пути и даже месторасположение второго яруса, где в 1942 г. находился госпиталь, самостоятельно найти не смогли. Был сделан вывод о необходимости привлечения в состав рабочей группы знающих людей, а именно местных жителей С.Н. Кожекина и С.Я. Петрушина (последний еще в 1960 г. помогал Мехбале Нуралиевичу в его поисках). Однако и с помощью последних нижний ярус найден не был - путь преградили многочисленные завалы [Рябикин, 1974, с. 4-6]. К сожалению, другими подробностями этой попытки поиска тайника, мы не располагаем, но можно предположить, что либо дорогу забыли и местные жители, либо до начала 1970-х гг. существовал какой-либо иной проход в нижний ярус, ныне действительно засыпанный обвалом кровли. Так окончилась вторая попытка Гусейнова отыскать тайник.

Возможно, что этот тайник так и остался бы легендой, но с 1986 г. одесские поисковые группы начали активно заниматься съемкой и картографированием искусственных подземных полостей на Керченском полуострове (в первую очередь каменоломен). Активно интересуясь каменоломнями и участвуя, в том числе и военно-поисковых экспедициях «Аджимушкай», одесситы знали о борьбе гарнизона Булганакских каменоломен и обстоятельствах закладки тайника М Н. Гусейновым.[6] Уже в 1987 г. группа под руководством К.К. Пронина при проведении съемки выработок отмечала наличие следов стоянок военного времени, человеческих останков и совпадение «географической ситуации с описанной участником обороны Устрицким… Шахта, где жили зенитчики Светлосанова находится ниже шахты, где жили медики. В выработках узкоколейка…»[7] [Пронин, 1987, л. 80]. Интересно, что тогда же эта группа нашла следы жизни и борьбы гарнизона, искали и тайник (биксы), но в тупике обнаруженной узкоколейки была лишь «металлическая банка с обрывками бумаг».[8]

На следующий год место, где располагался госпиталь, вновь обследовала небольшая одесская группа из трех человек, в состав которой вошел и В.М. Соколов, однако и этой группе успех не сопутствовал.[9]

В 1990 г. историко-поисковая группа № 2 Музея Краснознаменного Одесского военного округавновь предприняла попытку найти тайник Гусейнова, для чего в течение трех дней, с помощью миноискателя обследовала районы подземного колодца, узкоколеек,[10] подземного госпиталя и других перспективных мест. Существенных находок не было, не удалось найти и тайник М.Н. Гусейнова, хотя В.М. Соколов ставил перед членами группы именно эту задачу.[11]

Казалось, что поиск даже подготовленными специалистами в этих условиях безрезультатен. Но, как часто это бывает, удача улыбнулось другой группе – одесского клуба «Поиск» (старший группы И.О. Грек), которой спустя буквально несколько дней при проведении разведок в Булганакских каменоломнях, удалось обнаружить, как сказано в «Справке о работе Объединенной военно-поисковой экспедиции Керченского государственного историко-культурного заповедника в 1990 г.», «две металлические медицинские биксы… по некоторым данным, в одной из бикс был фотоаппарат, в другой - списки работников госпиталя» [Симонов, 1990, л. 2]. Далее там же указано, что на связь с Керченским заповедником группа, нашедшая тайник не выходила, «разрозненные фрагменты найденных документов впоследствии были переданы В.М. Соколову. В результате проведенных исследований удалось установить, что в списке было 64 фамилии, из них восстановлены только 7. Бумага находилась в таком ветхом состоянии, что сохранить ее не удалось» [Симонов, 1990, л. 2]. Но уже в справке, приложенной В.М. Соколовым к отчету о работе историко-поисковой группы № 2 мы встречаем упоминание только об одной биксе: «17 мая 1990 г. К.К. Прониным переданы для исследования найденные историко-патриотической группой «Поиск» при Одесском ГК ЛКСМУ в мае 1990 года следующие документы: …2. Слипшиеся крайне плохо сохранившиеся клочки бумаги со следами записей фиолетовым чернилам и простым карандашом и слипшиеся клочки облигаций. Документы были найдены группой И. Грека в 3-м ярусе Булганакских каменоломен, где, по-видимому, какое-то время располагался подземный госпиталь… Документы были найдены в закопанной металлической медицинской биксе. Кроме обрывков документов в ней был также очень ржавый фотоаппарат» [Соколов, 1990, л. 19].[12]

Итак, тайник М.Н. Гусейнова был найден. Исходя из несколько запутанных описаний В.М. Соколова, можно понять, что сам он не был посвящен во все детали и обстоятельства находки спрятанных бикс. Бумаги были отданы ему К.К. Прониным спустя какое-то время после возвращения группы И.О. Грека в Одессу, но вещи – бикса (стерилизатор),[13] фотоаппарат и сильно корродированная рамка пистолета «Парабеллум» (по словам одесситов, найденная в тайнике) - переданы гораздо позже.[14] В дальнейшем, несмотря на высказанные В.М. Соколовым сомнения,[15] что не все документы госпиталя найдены (ведь М.Н. Гусейнов упоминал о двух спрятанных биксах), тема продолжения поиска тайника была закрыта.[16]

Найденный комплекс оказался мало информативен, документы не сохранились, предметы, сданные в фонды, не представляли особого интереса с музейной точки зрения и о тайнике М.Н. Гусейнова практически забыли. Но, в январе 2008 г. сотрудникам отдела истории Великой Отечественной войны КИКЗ жителями Керчи И. Постниковым и С. Черновольским был передан маленький медицинский стерилизатор с документами, якобы найденный жителями с. Бондаренково в тупике нижнего яруса одной из систем Булганакских каменоломен.[17] Следует отметить, что стерилизатор был плотно закрыт, обмотан остатками марли, а документы в нем тщательно переложены папиросной бумагой. При разборе в стерилизаторе оказались следующие документы:

1. «Расписка

Мной мл. л-том Парфун принято

от воен врача т. Гусейнов М.Н.

револьвер системы «Наган» № 6915

патронов 6 шт (шесть)

Нач. Арт. снабжения

Мл. л-н (подпись)

27/V 1942 г.»;

2. Партийный билет члена ВКП (б) № 2908755 Гусейнова Мехбалы Нуралиевича, 1913 года рождения, вступившего в партию в сентябре 1939 г., выданный 28 сентября 1939 г. …ским Р-к гор. Баку;

в обложку партийного билета было вложено:

3. Удостоверение парашютиста, выданное Гусейнову Мехбале, в том, что он прошел две ступени КУПП[18] и выполнил 15/ХII 1936 г. прыжок с парашютом С-11 с высоты 800 м, в чем ему выдан нагрудный знак № 27045;

4. Пропуск для входа в здание Бакинского Совета, выписанный на имя Гусейнова Мехбалы Нур Али Оглы;

5. Партийный билет члена ВКП (б) (фрагмент с номером билета, фамилией, именем, отчеством владельца утрачен), выданный 1 февраля 1942 г. начальником политотдела Кузнецовым;

в партбилет были вложены:

6. Фотография размером 3х4 см[19]

7. Вкладная книжка № 485232, принадлежавшая Скитневскому Михаилу Ноеховичу, выданная полевой кассой (отделением, конторой) № 508, Действующей Армии, полевой станцией № 701, заполненная после 20/II 1942 г., последняя сумма вклада 3412 руб. 50 коп.

В течение 2008 г. нами были отреставрированы расписка, партийный билет М.Н. Гусейнова, удостоверение парашютиста. Второй партийный билет разобрать не удалось, в виду того, что мелованная бумага с водяными знаками в условиях агрессивной среды практически не сохраняется (партбилет М.Н. Гусейнова редкое исключение из правил). Что же касается пропуска и вкладной книжки, то из-за крайне плохого состояния этих документов сохранить их для последующего экспонирования вряд ли будет возможно.[20]

Таким образом, комплекс М.Н. Гусейнова включает в себя два медицинских стерилизатора (их размеры 23х13х6 см и 19х8,5х4,5 см), фотоаппарат германского производства, рамку пистолета «Парабеллум», расписку младшего лейтенанта Парфун, партбилет и удостоверение парашютиста на имя М.Н. Гусейнова. Сомнений в том, что весь тайник найден, нет. Но по-прежнему остаются вопросы:почему М.Н. Гусейнов при перечислении содержимого тайника не упомянул о личных документах и денежных облигациях, где истории болезней, якобы спрятанные им, и, наконец, где маленький бельгийский пистолет и откуда взята рамка пистолета «Парабеллум», неожиданно появившаяся при передаче вещей в фонды КИКЗ? Естественно, что точных ответов на поставленные нами вопросы мы уже никогда не получим, но ниже мы можем выдвинуть свои предположения о причинах несоответствия воспоминаний М.Н. Гусейнова о тайнике и фактически найденных документов и вещей в каменоломнях.

Рассмотрим первый вопрос. Видимо, М.Н. Гусейнов не упомянул о личных документах и денежных облигациях, так как мог опасаться, что его обвинят в преследовании личных целей. Он вступил в ряды ВКП(б) в сентябре 1939 г., но при заполнении в 1974 г. высланной ему музеем анкеты указал в соответствующей графе - «беспартийный» [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 351, л. 1], из чего становится понятным, что восстановиться в партии ему не удалось (к слову, как и многим другим, попавшим в плен в годы войны). Возможно, что находка и предъявление в партийные органы подлинного партбилета, спрятанного в критические дни 1942 г., могла помочь М.Н. Гусейнову решить вопрос о восстановлении. А это могло быть важно для самого М.Н. Гусейнова, которому на момент первого обращения в Керченский музей было 47 лет, и с точки зрения карьерного роста, и из каких-либо других соображений. Что же касается денежных облигаций, то с ними все обстояло еще проще: после войны по их номерам проводились выигрышные лотереи, а окончательные выплаты были завершены только в 1980-х гг., следовательно, и в 1960 г. и в 1974 г. они представляли собой реальную ценность и могли принести конкретную выгоду владельцу. М.Н. Гусейнов прекрасно понимал, что самостоятельно найти тайник не сможет, поэтому и постарался привлечь к поискам специалистов.

Вопрос с историями болезней, видимо так и останется открытым, потому что документы, найденные одесситами не сохранились. В.М. Соколов упоминает списки работников госпиталя, о которых не говорил сам М.Н. Гусейнов, но списки могла прятать врач Муртазаева. Что же касается историй болезней, то либо они были спрятаны рядом с биксом, то есть попросту закопаны в тырсу (а потому не могли сохраниться), либо по какой-то причине[21] группа И.О. Грека, не посчитала нужным собрать и передать бумаги исследователям.[22]

И, наконец, самый «пикантный» вопрос о спрятанном «маленьком бельгийском пистолете», «трансформировавшемся» при передаче сотрудникам музея в рамку пистолета «Парабеллум». Если сопоставить размеры большего стерилизатора (23х13х6 см) и его предполагаемого содержимого, то в случае, если (как утверждали члены группы И.Грека) в нем лежал фотоаппарат (12х8х3 см), обрывки списков (на нескольких, не более, листах) и слипшаяся пачка облигаций (также не имевшая большого объема), почти половина стерилизатора действительно оставалась не заполненной. Сами одесситы при описании содержимого тайника вначале вообще не упоминали наличие или отсутствие какого-либо оружия и лишь впоследствии передали рамку пистолета «Парабеллум» (ее размеры 13х12 см). При таких размерах, даже ее (только рамку, а не весь пистолет, пусть и в разобранном виде) сложно поместить в стерилизатор. Понятно, что М.Н. Гусейнов не прятал бы рамку от пистолета, не представляющую в годы войны никакой ценности, и как военный человек не мог перепутать пистолеты. В то же время, под определение «маленький бельгийский пистолет» подходят распространенные в годы войны несколько моделей браунинга калибром 6,35-мм, например выпущенный около 1940 г. пистолет Браунинг «Бэби», имевший размеры 10,25х5,35 см [Жук, 1992, с. 228, 276].[23] То есть пистолет подобной модели мог свободно поместиться в стерилизатор указанного размера, и тогда заполнение было бы полным. Следовательно, в стерилизаторе, вероятнее всего лежал подобный - достаточно редкий - пистолет, который был слишком большим соблазном для нашедших тайник и оказался, в частной коллекции одесситов.[24] А при передаче вещей из тайника он был заменен на рамку пистолета «Парабеллум».

Подводя итоги, отметим, что на вопросы, связанные с обстоятельствами закладки тайника, его содержимым и процессом поиска мы предложили свои варианты ответов. Казалось бы, весь собранный на протяжении нескольких лет комплекс вещей и документов из тайника М.Н. Гусейнова (за исключением расписки младшего лейтенанта Парфуна и удостоверения парашютиста М.Н. Гусейнова) мало информативен; но уникальность его определяет не только аттрактивность предметов, но и наличие интереснейшей легенды. В этом случае (едва ли не единственном), рассказ участника событий, за исключением незначительных деталей, подтвердился, что, как показывает многолетний опыт военно-поисковых экспедиций «Аджимушкай», событие крайне редкое. Во-вторых, сам комплекс включает в себя настолько характерный для тайника военного времени набор вещей и документов, что может экспонироваться как хрестоматийный пример. В оценке музейной ценности этого комплекса нельзя исключать и подлинность реликвий, принадлежавших одному из участников (известной лишь узкому кругу исследователей) обороны Булганакских каменоломен. И, наконец, поучительна история поиска, явившаяся доказательством, того удивительного факта, что главное не просто найти тайник как таковой, а суметь сохранить его и передать последующим поколениям.

Литература:

Абрамов В.В. Героическая оборона Аджимушкайских каменоломен. М., 1983.

Абрамов В.В. Керченская катастрофа 1942. М., 2006.

Абрамов В.В. Оборонительная операция войск Крымского фронта в середине мая 1942 года и эвакуация их с Керченского полуострова // Керчь военная. Сборник статей. Керчь, 2004.

Боевой состав Советской Армии. Часть II (январь-декабрь 1942 г.). М., 1966.

Венедиктов Л.А. Керчь, 1942 г. Забытые страницы (к вопросу о легендах и загадках в истории Крымфронта) // Военно-исторические чтения. Крымфронт-Аджимушкай. Керчь, 2003. Выпуск 1.

Демиденко О.И. Комплекс Л.Е. Калинина из Караларских каменоломен // Военно-исторические чтения. На Керченском плацдарме. Сборник научных статей. Керчь, 2004. Выпуск 2.

Демиденко О.И., Симонов В.В. Военно-поисковая экспедиция «Аджимушкай». Страницы истории // Керчь военная. Сборник статей. Керчь, 2004.

Жук А.Б. Стрелковое оружие. Револьверы, пистолеты, винтовки, пистолеты-пулеметы, автоматы. М., 1992.

Керчь и Керченский полуостров в годы войны (1941-1945). Справочные материалы. Керчь, 1994.

Мощанский И., Савин А. Борьба за Крым. М., 2002.

Окороков А. Секретные войны Советского Союза. Первая полная энциклопедия. М., 2008.

Пронин К.К. Результаты экспедиции «Аджимушкай-86» клуба «Поиск». Одесса VI-VII-1986 г. // Архив КИКЗ. Оп. 4. Ед. хр. 909.

Рябикин А. Третье лето. // Вокруг света, 1974. № 12.

Симонов В.В. Наступательные операции Крымского фронта // Керчь военная. Сборник статей. Керчь, 2004.

Симонов В.В. Оборонительная операция Крымского фронта: бои за Керчь 14-20 мая 1942 г. // Военно-исторические чтения. Крымфронт-Аджимушкай. Керчь, 2003. Выпуск 1.

Симонов В.В. Уникальная находка // Керченский рабочий, 1990. 5 августа.

Соколов В. М. Справка о работе Одесских поисковых групп в составе экспедиции «Аджимушкай» // Архив КИКЗ. Оп. 4. Ед. хр. 1046.

Соколов В.М. Раскопочный дневник историко-поисковой группы №2 военно-патриотического музея Краснознаменного Одесского военного округа, участвовавшей в работе экспедиции «Аджимушкай-90» в период с 29 апреля по 8 мая 1990 г. // Архив КИКЗ. Оп. 4. Ед. хр. 1008.

[1] Опубликовано – Научный сборник Керченского заповедника. Симферополь, 2011. Выпуск III. С. 199-228. Приложение к статье (Воспоминания М.Н. Гусейнова) по техническим причинам приводятся в этом же разделе отдельно.

[2] Ныне – с. Бондаренково, Ленинского района АР Крым.

[3] В дальнейшем будет упоминаться М.Н. Гусейновым один пистолет.

[4] Так сказано в анкете, собственноручно заполненной М.Н. Гусейновым.

[5] К слову сказать, уже после нахождения тайника, сотрудники музея спустились в нижний ярус Булганакских каменоломен с планом, составленным М.Н. Гусейновым. Нам так и не удалось привязать план к реальной ситуации (расположению штолен и подземных объектов).

[6] Но не исключено, что о тайнике М.Н. Гусейнова прочли в статье А. Рябикина «Третье лето».

[7] Устрицкий Борис Николаевич, 1923 г.р., рядовой 324-го горно-стрелкового полка 77-й горно-стрелковой дивизии 47-й армии, участник обороны Булганакских каменоломен, остался жив, в архиве КИКЗ хранятся его воспоминания [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 353]. Светлосанов Михаил Викеньетьевич, 1916 г.р., старший лейтенант, командир батареи 510-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 351], командир гарнизона Булганакских каменоломен, по воспоминаниям участников событий, погиб при попытке покинуть каменоломни.

[8] В.М. Соколов, впоследствии научный руководитель военно-поисковой экспедиции «Аджимушкай», в письме от 12 сентября 1987 г. сотруднику КИКЗ С.П. Литвиновой, упоминает эту находку как «керосиновая лампа, в которой находились обрывки газет, бумаг» [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 937, л. 27]. Однако, в отчете В.М. Соколова за 1988 г., находка вновь именуется «металлической банкой с остатками документов» [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 980, л. 7].

[9] Дело в том, что до 1990 г. провал в нижний ярус системы «Р-7» Булганакских каменоломен найден не был, и месторасположение тайника М.Н. Гусейнова ошибочно приписывалось тупиковой части узкоколейной дороги верхнего яруса.

[10] К этому времени были известны две узкоколейные дороги на верхнем ярусе и одна на нижнем.

[11] Как писал В.М. Соколов: «Теперь о неудаче постигшей нас. Дело в том, что группа Левицкого должна была найти документы подземного госпиталя в Булганакских каменоломнях… Но вышла промашка, они указанных документов не нашли»- письмо В.В. Симонову, датированное июнем 1990 г. (точной даты на письме нет), хранится в отделе истории Великой Отечественной войны КИКЗ.

[12] Возможно, эти разночтения в количестве найденных бикс объясняются тем, что вся информация поступала устно, через третьих лиц.

[13] Вероятно, что в годы Великой Отечественной войны медицинские стерилизаторы могли называться «биксами», иначе М.Н. Гусейнов, как медицинский работник, не мог не знать разницы между биксом и стерилизатором.

[14] В фонды КИКЗ стерилизатор медицинский, фотоаппарат германского производства и рамка пистолета «Парабеллум», найденные в Булганакских каменоломнях, были сданы в апреле 1994 г.

[15] Эти сомнения В.М. Соколов высказал в своем письме заведующему отделом истории Великой Отечественной войны КИКЗ В.В. Симонову в июне 1990 г.

[16] Очень вероятно, что В.М. Соколов, как руководитель одесских групп, знал все подробности нахождения тайника группой И.О. Грека, так как в «Справке о работе одесских поисковых групп в составе экспедиции «Аджимушкай» в 1995 г. он пишет следующее: «В Булганакских каменоломнях группой из Одесского военно-патриотического клуба «Поиск» в 1990 г. найдены две медицинские биксы, которые спрятал в 1942 г. участник обороны этих каменоломен военный врач 3-го ранга М.Н. Гусейнов. В медицинских биксах оказались: фотоаппарат, пистолет, фрагменты списков личного сотава с 64 фамилиями. К сожалению, из-за попытки неопытных поисковиков самим прочитать указанные списки, они безвозвратно погибли» [Соколов, 1995, л.]. Теперь становится понятным, почему одесситы впоследствии не искали вторую биксу М.Н. Гусейнова. Они нашли две биксы – одну М.Н. Гусейнова, вторую (со списком), возможно, спрятанную неизвестным участником обороны Булганакских каменоломен.

[17] Следует отметить, что история, рассказанная С. Черновольским, уже сразу вызывала некоторые сомнения. Якобы, бикса была отдана им случайно проходившими собирателями металлолома, которые настолько прониклись к Постникову и Черновольскому доверием, что даже показали, где нашли тайник. Когда мы осматривали тупик нижнего яруса Булганакских каменоломен, где был обнаружен тайник М.Н. Гусейнова рядом с известной надписью: «Поиск» Одесса бикса здесь 1990 г. 1991г.», увидели вторую - «Вторая бикса, была здесь же 13.01.2008 (частными поисковиками)». Тем не менее, мы благодарны этим людям за передачу документов и правильное обращение с бумагой, пролежавшей в агрессивной среде более шестидесяти лет, что позволило сохранить большую часть найденных реликвий.

[18] Так в тексте документа. Возможно, эта аббревиатура расшифровывается как «Клуб учебной парашютной подготовки».

[19] Фотография была нами разобрана и переснята цифровым фотоаппаратом, но сохранить подлинник не удалось, так как в таких случаях эмульсионный слой при смене температурно-влажностного режима осыпается.

[20] В условиях каменоломен документы на мелованной, мелковолокнистой бумаге, особенно с водяными знаками, практически не сохраняются.

[21] Возможно, что группа, нашедшая первый стерилизатор открыла его еще в каменоломнях, вещи, представляющие коллекционный интерес были забраны, а плохо сохранившиеся бумаги разбросаны, так как при исследовании в конце 2008 г. подступов к месту нахождения тайника нами были найдены мелкие фрагменты бумаг с карандашными записями, похожие на обрывки списков. Подобный случай нам известен. Одесской группой (под руководством И.О. Грека) в 1994 г. был найден тайник с личными вещами Л.Е. Калинина, одного из членов подпольно-патриотической группы, действовавшей на территории Ленинского района, располагавшейся в в Караларских каменоломнях. В тайнике были два свертка вещей и чемодан, разобрав на месте находки содержимое тайника, в музей группа передала лишь фотографии, бритву, карандаши, книгу, записную книжку и газету; остальные вещи были брошены на месте. Критерии отбора вещей для передачи остались нам не ясны. Оставшиеся личные вещи были брошены в каменоломнях и лишь в 2000 г. сотрудники музея смогли их забрать. [Демиденко, 2004, с. 234-235]

[22] Следует отметить, что описание сохранности переданных В.М. Соколову бумаг, вызывает недоумение. Так, документы, которые были отданы нам в 2008 г., были очень тщательно упакованы. Можно предположить: и содержимое первого стерилизатора было упаковано аналогично, что косвенно подтверждается хорошей сохранностью, как самого стерилизатора, так и фотоаппарата, найденного в нем. Плохую сохранность и фрагментарность первых документов можно было бы объяснить, если бы бумаги передали В.М. Соколову по прошествии значительного времени. Но, группа И.О. Грека работала с 29 апреля по 8 мая, а документы К.К. Пронин передал 17 мая [Соколов, 1990, л.1]. В таком случае логично предположить, что документы были утрачены в результате крайне небрежного хранения и обращения с ними в ходе экспедиции.

[23] Мы, естественно, не утверждаем, что М.Н. Гусейнов прятал пистолет именно этой модели, в справочнике А.Б. Жука по стрелковому оружию, при желании можно найти до десятка описаний бельгийских пистолетов, подходящих по габаритам [Жук, 1992, с. 229, 275, 276].

[24] Можно допустить, что эта же судьба постигла и несколько фотографий, попавших к М.Н. Гусейнову вместе с фотоаппаратом и пистолетом, и спрятанных в том же тайнике [Архив КИКЗ, оп. 4, ед. хр. 351, л. 20об.]

---

Дата добавления: 2015-08-28