Я в мысли погружалась как во тьму,

Надежда Головатенко

Омск, 2014г.

***

Я в мысли погружалась как во тьму,

Без края, без начала – всё одно.

Я в каждой букве видела полет

Бескрылого железного меча.

И открывала рот: Откуда при такой

Великой силе немощен язык?

И разгадала – сила не в словах,

А в тех цветах, что после них растут.

***

Что приводит гулять нас по стареньким улочкам детства?

Омским улочкам, тихим, каким-то честным…

Где зеленые липы скрывали таинственный путь -

Путь от дома до школы, то радостный, то ненавистный,

Каждой тропкой знакомый, каждой из прожитых жизней

За одиннадцать лет. Становления путь.

Что за сила хватает за шиворот ночью

И до слез на глазах не дает их никак сомкнуть?

И на месте души распускаются пыльные кочки

Той дороги. И лица друзей бегут…

Не смолкает в груди к приключениям тяга,

И соседство другое, и дел вроде пруд пруди,

А те липы всё ждут, когда чье-нибудь сердце обмякнет,

И сквозь снов километры доносится их «Приди!»

***

«Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать…»

Аля Кудряшова

Бом…куранты, мои друзья, ну же, ну помогите,

Мне ведь на улицу поздно нельзя, время поторопите!

Ночь. На постели моей домовой. Белый пушистый Барсик.

Барсик, сиди, я иду за едой. Только б утра дождаться.

Утро. Ура! И опять по дворам в ритме ударной сальсы.

Бом…куранты по головам. Школьница, просыпайся!

Я – выпускница, 11 лет – срок всем запартным бредням,

«Платье, колготки. Так. – стрелок нет. Мама, не слушай сплетни!»

Бом… В голове от экзаменов пыл долго еще не остынет,

Друг, что за партою сзади был, скоро куда-то сгинет.

Бом...Снова дома. Время бежит, время торопит к жизни.

Все поступила. Ин-яз факультет. Барсик, с тетрадок брысь-ка!

Бом…Эта жизнь – дистанция лишь между коротких стрелок,

Барсик, давно ты ко мне не бежишь. Взрослость. Сплошные нервы.

Бом…заунывная вечная песнь. Я засыпаю словно.

Много хорошего было и есть. Бом… Первый день. Мир новый.

***

«Дочка, шаль – для тебя, поправляйся скорей!

Вот тебе аспирин, сладким морсом запей».

Эти теплые руки и карие очи –

О, спаси, сохрани и помилуй их, Отче!

Как же это печально – глухи к своим мамам:

То совсем инфантильны, то слишком упрямы…

Тебе холодно, мам? – время стынет в сосудах,

Не вставай, я сама перемою посуду.

«Вот держи аспирин, сладким морсом запей,

Эта шаль для тебя, поправляйся скорей!»

***

За окном погода негодует:

То тепло, а то опять подует,

То дождливо, а затем вновь сухо –

И в душе такая же разруха.

Но назло так хочется под вечер

Согревать кого-то тихой речью,

Быть честней синоптиков и руны – и

На режим плевать температурный!

***

День рождения – праздник, мне говорят,

Я этого не понимаю;

Твоё просто «здравствуй» важнее в стократ

Фальшивого «мы поздравляем».

***

Девочка выросла. Коротко платьице.

Мама волнуется. Мальчики пялятся.

Бабушки охают, сидя на лавочке:

«Что же ты, девочка, белый наш фартучек?»

Вечно хорошая, девочка – умница

Нынче с мужчинами ночью целуется,

Жесткою щеткой небритой щетины

Первые чертит на сердце морщины.

***

В моей голове поселился какой-то Зигмунд,

Каждую ночь прорастают в ней разные твари.

Сшила бы новый череп машинкой Зингер,

Но не умею шить и играть на гитаре.

Снятся баталии, средневековый пир,

Инопланетных объектов эскадр кадры.

Все разрушают мой внутренний сонный мир,

А тебя как обычно: ни вдалеке, ни рядом.

***

Быть одиночкою – плохо ли?

Можно быть волком,

Можно убийцей,

Можно быть в камере одиночной…

…В самой домашней уютной квартире.

***

Про таких говорят «неотесанный»,

Его голос ржавеет от пива,

А душа по глазам барбосьим

Угадывается красивая.

Говорит о машинах стареньких,

Словно ищет друзей в них, что ли;

Пересматривает «Сайлент-Хилл»

И на завтрак съедает штолик.

Все продумывает чуть не загодя,

Весь брутальный (хочет казаться).

Пишет ночью о тихой заводи,

Где хотелось бы оказаться.

***

В общественном транспорте два человека,

Их отделяет, пожалуй, немножко:

Пять пассажиров, портфели, пакеты,

Кондуктор, снующий, дающий билеты,

Но только улыбка внутри, оттого что

Нечаянным взглядом друг друга согреты,

И капли в глазах отражаются светом

От ставшего влажным окошка.

***

Свет тусклой лампы. Квартира-жесть.

Холостяцкая ночь наступает внезапно.

Он приходит, ищет, чего бы съесть,

И не строит планы на завтра.

На столе – Плэйбой, а в душе – Платон,

И какого чёрта повсюду деньги?

Да хоть впрочем, были б они, а то…

Только так – игры разума, бредни.

Холостяцкая ночь – не подруга – змея,

В одичалой норе не ушедшая гостья;

Он один. Тишина донимает, звеня,

Он бы взвыл, но 11 -поздно.

***

РАЗГОВОРЫ

1.

Ишь, как придумано в мире хитро -

Вначале вырасти надо, вызреть,

Чтобы в обыденном чудо вызреть,

Чтобы не слушать, а слышать ритмы

Улиц родных, каблучков невесомых;

Псы чтоб бежали до самого дома

Как за хозяйкой, кормилицей местной;

Чтобы бабулек встречать у подъезда

Тёплой улыбкой, приветливым словом.

Вырасти надо вначале, вызреть?

Кто его знает,- живу я впервые

В городе нашем, а, может, и в мире.

Это другие боятся Сибири,

Мне же тепло, ведь ты здесь.

2.

Я путешествовать люблю до жути –

Кривить душой не стану (ни к чему!)

Пускай немного пунктов на маршруте -

Пунктиром новые я линии чиркну.

В дороге всё безумно интересно:

Попутчики, ландшафты, новый быт,

«Какие сувениры!» «Что за местность!» -

Ну вы и сами знаете… А жить

Мы возвращаемся, как в миллионах песен,

Домой. Так трепетно, легко

На каверзный вопрос «Откуда есть Вы?»

Ответить: Города, в котором мне тепло.

***

Какое счастье по текстуре?

Из шелка, золотом расшито?

Оно сегодня в редкой шкуре

Или в обыденном сокрыто?

Так трепетно как дуновенье?

Иль тяготит гранитной массой?

И постоянно иль мгновенно?

То безобидно, то опасно?

Ах, счастье, из какой материи

Ты так причудливо раскроено?

А может быть в анналах времени

Среди журналов старой серии

Ты выкройкой пришло в наш дом?

И мама молодая, стройная

Тебя надела, и спокойно я

Тебя переняла потом.

***

Мы – молоды! И крылья-паруса

Щекочет ветер теплыми надеждами,

Мечты нам озвончают голоса,

Стирают все границы внешние.

То робок, то настырен каждый шаг;

Подзаголовок и страница чистая:

Куда метнется юная душа?

А старшие заметят: «Лишь бы выстоял…»

Мы – молоды! И это не порок

– а порох! Бахнем первыми салютами!

И в завещании напишем: были глупыми,

Но жизнь любить у нас учись, сынок.

***

ПРОЕЗДОМ В НИЦЦЕ

1.

Здесь ветер пахнет роскошью – не новости!

Здесь легкий привкус русского акцента

Преисполняет грустью или гордостью.

И на себе уж чувствуешь плацебо.

Да! - исцеление души дурманом моря

Как божий дар приходит невидимкой.

Всё консервирую на память фотоснимком:

Лазурь. «Негреско». Вечная история.

2.

С какой планеты? С какой орбиты,

ты мой пришелец? Теперь мы квиты?

Два иностранца из двух вселенных,

Мы просто пена, морская пена…

Солены слезы на дне двух впадин

Твоих белесых… Мы чудно ладим.

Прибой, как первый совместный выдох,

Нас нараспашку землянам выдал;

И мы пески, и мы галька тоже,

Мы совпадаем друг с другом кожей,

Мы здесь и всюду, от нас не скрыться -

Мы два пришельца, проезжих в Ницце.

***

Я люблю твое лицо, твои пальцы и тело,
Даже глупые морщинки вокруг правого глаза;
Я давно тебя не видела таким одиноким,
Все соседи шептали: "жена его – стерва".
Ты, конечно, считаешь себя камикадзе
И жалеешь тайком об упущенных встречах,
Прибегаешь к любимой вишневой настойке
И ко мне с заготовленной пламенной речью.
И за что мне такое? Себя, обзывая,
Выхожу в коридор: «Подожди! Открываю!»

***

«Пассажиры, будьте внимательны друг к другу…» -

Раздался голос в знакомом автобусе.

Мужчина сидел и продолжал орать в трубку,

Его не интересовали «дети, бабуси, …»

Одна подошла все же (тоже требовательная):

«Уступил бы, сынок! Вон стоит беременная!»

Затем была словесная перепалка.

Мужчина даже попросил в трубку:

«Подожди, повиси тут одну минутку,

Разберусь щас с надоедливой бабкой».

Автобус успел проехать полкруга.

Мужчина вышел, отстояв свое место.

Люди, будьте внимательны друг к другу!

В автобусе жизни бывает тесно.

***

Звонок через сотню лет:

«Ну, доченька, здравствуй, привет!»

«У меня вроде все хорошо»

«Извини, что когда-то ушел»

«Как живете, как ваши делишки?»

Очень просто становятся лишними.

***

Я бы точно взлетела, скользя,

Энергетическим комом,

Только мне в Рай нельзя-

Потолок железобетоном

Преграждает дорогу в небо;

И пол – куда лучше не надо…

Мне лучом бы под вечер, мне бы

Сквозь окно в Кущи садика рядом,

Чтобы стать хоть немного свободней.

***

По коре течет не прозрачный сок,

Это призрачный лик, ускользающий вдох,

И несется ввысь вроде белка,

Рыжая шкурка, пушистый зверь,

И взлетает - ох! Попадает в дверку -

Во врата золотистые. Ели

Преграждают дорогу,

Советом старейшин

Ей говорят: Подожди немного,

Каждый зверь на земле грешен.

Тогда превращается белка в утку

И летит, что есть силы, куда глядится,

Какое счастье быть просто птицей,

Но вот становится слишком жутко,

Но вот становится слишком терпко,

И вот становится так спокойно…

А на земле лежит шкурка белки,

А над землей пролетают утки,

И опадают с дерев иголки,

Горький сок, и во рту оскомина.

***

Бывшие близкие,

Как же так быстро всё?

Были же броскими,

Били же выстрелом

Мыслей и смелости.

Бывшие близкие –

Окаменелости.

Будущим брошенным

Будем в наследство -

Вещи мы, броши мы -

МЫ по соседству.

Новые лица

Искрятся, как брызги.

Будущим близким

Придется проститься.

***

Ольге

Занавеску в кухне теребит сквозняк,

Кот по полу бродит в поисках добычи;

Две границы жизни – словно быт привычны,

Только горе личное не пройдет никак.

И сама не вечная, и сама не девочка,

У других навидела, как уходит век…

Но отец? Кровиночка?

Как он мог? Всё вымолчал…

Милый человек…

За окном смеркается,

Затихает бег.

И в одном окне огонечек мается,

И глаза слипаются,

А не спится ведь…

***

Отче наш,

Все мы ходим в огромный класс:

С букварями и без.

Соблазняет нас бес,

Но на шее страж.

Отче наш.

***

Помпеи

серые улицы серые здания серые лица

что же случилось в городе нашем одна простуда

тянутся тянутся дни и в глазах слезится

холод и ветер знаете ли повсюду

ставьте прививку от гриппа и орз

зэки выходят на улицу из бараков

строятся замки ширятся кпз

кашляют люди в платки отправляя маки

что же случилось откуда пришла напасть

мелкое зло здесь считалось за детский лепет

серые лица серая глыба-пасть

город накрыла зима рассыпая пепел

***

На градуснике 39 по Цельсию –

Жара, лето…Прелесть какая!

А за бортом - февраль, минусовая

Температура. Завидующих процессию

Уже представляю у себя под дверью.

Ну а что? Всем на работу, учёбу, в школу,

А я сижу дома и млею.

И главное все законно, что вы!

И удручает лишь факт того, что я болею.

***

«Выпал снег, посветлела аллея...»

Евгения Кордзахия

Выпал снег – посветлела аллея,

Уходя, уходи, не жалея,

Этим светом согрета не буду,

Но ты знаешь мой норов и силу:

Я схватила тебя как простуду,

А теперь меня вдруг отпустило.

***

Батареи сходят с ума,

Температура шкалит,

Дома тропики. А зима

С улицы окна жалит.

Все-то бы хорошо,

Вроде в тепле, при свете,

Хочется лишь еще

Кого-то обнять, не пледик.

Хочется говорить

В этой тягучей дрёме

О чем-то простом и нить

Вдруг потерять и вспомнить.

Хочется быть мудрей

Или немного дурочкой,

Хочется лишь согреть,

Я бы смогла согреть

Весь мир....

Заметает улочки,

Снег так похож на смерть…

***

Памяти дедушки

Времени не существует. Мир иллюзорен крайне.

Я распадаюсь на тысячи, нет миллионы атомов.

Ты меня не заметишь в облаке грязной пыли:

Видят лишь то, что знают наши глаза земные.

Чей-то противный голос рявкнет по телефону:

«Умер такой-то. Знайте. И сообщите знакомым».

И в нескончаемой буре станет песчинок больше-

Тысячи миллионов в пасти вселенской бреши.

Ты о них не узнаешь, дышащий их любовью.

Ты о них не напишешь занятый с головою.

«Тихие невидимки - где-то вдали», - ты скажешь.

Мы - лишь комки песчинок в поле многоэтажек.

***

Земля, когда ты ослепнешь и высохнешь,

Я стану твоим существом,

Сутью твоею, глазами,

Я буду воздух глотать ртом

И тебя целовать устами.

Я, корень твой, самый земной из ниш,

Боготворю все твои морщинки,

Белозубые горы и запах молочный.

Я сам растворюсь до несчастной песчинки,

Я перепутаю дни и ночи,

Если однажды не жить ты решишь.

***

Прописалось у нас неслучайно
Пресловутое «Made in China»,
И теперь что бы мы ни купили,
Обитает лишь «China» в квартире.

Вот по дому шагают отчаянно
Тапки, майка и брюки «China».
Вот садятся, вздыхая печально,
На диван хороший, но «China».

Телевизор включает начально
Пульт­ прекрасный родом из Chinы.
Посмотри на кольцо обручальное!
Кто внутри него? Точно не «China»?

***

Жизнь, затравленный анекдот,

Жмётся в клетке стереотипов:

Кто смеётся – дольше живёт?

Одним смехом не станешь сытым.

Улыбаясь, шагнём вперёд:

В светлый миг, где сплошное НАНО!

Жалко, нас там никто не ждёт –

Просто «Future» не по карману.

Горевать же не станем – ну-ну!

Нам шута посмешнее предложат,

Чтоб возглавил чудн У ю страну,

Ну, а, может, и ч У дную всё же…

***

Упорядоченность

так легко превращается в хаос.

И, казалось бы, Бог и Родина за спиной…

На вопрос в голове «Сколько нам осталось?»

Ноосфера шлет кодировку «… ноль»

Непорядочность

Нам не норма жизни,

Но неписанный круговой закон,

И все дальше вниз, опускаясь, мысли

Стонут, плачут ли в унисон:

Бедный Йорик! Как гнил твой череп!

Чередой увесистых оплеух

Верю я, белый мир отчертит

Мелом грань черноты и чести,

От несчастья к вере

Поднимет дух.

***

У Бога щёки розового цвета,

Настылые в сибирскую пургу,

Как яблоки краснеют за планету –

Планету эту малую мою.

«Агу!» -

В который раз не знаю

Живу,

а слов недостаёт.

Но веточки на шее прорастают -

«Христос спасёт!»

***

В юном месяце апреле

Я растаю до конца:

Снежной бабе ведь не место

Среди света и тепла.

Кто-то скажет снежной бабе,

Кто-то – снежной королеве…

Да кому какое дело?

Красной девицей вернусь!

***

Когда-нибудь мне снова будет три.

Три года новой и прекрасной жизни.

Я позабуду все календари.

И мысли.

В другой семье (и вряд ли на Земле)

Когда достигну возраста три года,

Я невпопад обмолвлюсь о тебе.

Ты веришь?

***

Она обитает в советской хрущевке

С видом на жительство в «розовом» мире.

Каждое утро – кроссовки, толстовки,

День на одном стакане кефира.

Он доживает последнее лето

Своей студенческой бесшабашности

В парадном подъезде соседнего дома;

С видом неимоверной важности

Каждый вечер уходит к знакомым,

Потом возвращается, разогревает котлеты

Из супермаркета. Это норма.

Оба интересуются «паранормальным»,

Смотрят истории с Анной Чапман:

Двое, жестокой реальностью раненых,

Ищут друг друга по сайтам и чатам,

А всё очевидное рядом.

***

Однажды мы станем всех узнавать в лицо,

Начнем кивать друг другу издалека:

«Ну как, дружище, твои дела?»

«Да жизнь на 100 все, а то – 500»

И дымкой слов опьяненные, массой,

Покатим шаром – вселенской силой,

И назовемся «Такой-то расой».

Конечно, как-нибудь покрасивей.

И каждый разверзнется бездной– беззубым ртом,

Улыбкой кота Чеширского в майском кайфе,

И все проблемы отложим на иллюзорное «да.., потом»

Литературные братья

И сёстры.

***

Плести кружева из библейских сюжетов,

Индийских слонов и старинных бирюлек,

Лекарств,

керосина, прожегшего листья осенние,

сонмов -

Не быть поэтом.

Это всего лишь начало, основа,

Чайковский был прав, говоря о таланте,

Тень истины – знание,

истина – дело.

Вечные нравы:

Взвешивать каждое слово!

Дата добавления: 2015-08-29