Меня потрясла легкость, с какой потекли слезы. Как будто я была всегда готовой разреветься плаксой. Я сидела со своим блокнотом в руке, пялилась на себя в воде (стекле), плакала и не могла

Меня потрясла легкость, с какой потекли слезы. Как будто я была всегда готовой разреветься плаксой. Я сидела со своим блокнотом в руке, пялилась на себя в воде (стекле), плакала и не могла остановиться. Тушь растеклась грязными подтёками, и я стала яростно её стирать. Закончив, я увидела в воде (стекле) Леди.

Не чётко, отрожался только размытый искажённый силуэт. Но и без выражения её лица было понятно, что слёзы она застала.

Оборачиваться не хотелось, и я решила сделать вид, что не заметила её. Отставил чашку я долго умывалась. Целую вечность. Когда я наконец вытерла лицо, то увидела, что она стоит, где стояла, и поняла, что зря понадеялась на её тактичность. Пришлось делать вид, что обнаружила её только сейчас.

Леди была в том же растрепанном виде, только набросила на плечи куртку.

- Больно? - спросил она.

- Немного.

Чтобы не смотреть в её лицо, я сосредоточилась на кроссовках. Мои были намного круче.

- До слез? - уточнила она.

Да. Тактичной она была в самую распоследнюю очередь.

- Нет, конечно, - выдавила я, понимая, до чего наивно было рассчитывать, что она промолчит. Так же наивно, как думать, что она уберется, чтобы не смущать меня. Сейчас начнет расспрашивать, что меня так расстроило.

- Твой блокнот промокнет, - сказала она.

Я пощупал обложку. Она была сухая.

Леди стояла у меня за спиной, и в воде её видно не было. Оттого, что я её не видела, оттого, что она так ни о чем и не спросила, оттого, что я не знала, что отвечать, если спросит, а она не спрашивала, от всего этого меня вдруг прорвало. Слова потекли неудержимым потоком, как раньше слезы.

- Я домашняя, - сказала я своему опухшему отражению. - Долбаный домашняя. Не могу спокойно рисовать, получив по лицу. А самое интересное, знаешь, что? Что (Лэри) меня ей не считает. Обзывает домашней, а сама в это не верит. Иначе не стала бы бить. Ни один домашний такого не стерпит. Тут же настучит. Получается, с одной стороны, она ненавидит меня за то, что я домашняя, а с другой, полагается на то, что я не домашняя. Здорово, правда? А вдруг я сейчас возьму и пойду к ментам?

Я потрогала лицо. Кровоподтек распухал на глазах. К ужину превратится в здоровенный блин на пол-лица.

- Можно замазать тональным кремом, - предложила Леди. - Он у меня есть, могу одолжить.

Я разозлилась. Она так уверена, что мне хочется спрятать этот синяк. И (Лэри) тоже. А может, я, наоборот, хочу выставить его напоказ. Рассказать всем, откуда он взялся, и посмотреть, что из этого выйдет. Это были до того домашние мысли, что я даже слегка испугалась.

- Я действительно, наверное, пойду в полицию, - сказала я из чистого упрямства.

Леди подошла к соседней раковине (к бортику) и села на нее, как на стул. Сразу подумалось, что сейчас она измажется в грязи.

- Прямо сейчас? - спросила она.

- Что?

- Прямо сейчас пойдёшь?

Я промолчала. Никуда я не собиралась идти, но она могла хотя бы сделать вид, что поверила. И поотговаривать.

- Я пошутила, - сказала я мрачно.

- Зачем? - спросила Леди.

Не дождавшись от меня ответа, она ответила себе сама:

- Ясное дело, ты хотела, чтобы вначале тебя отговорили. А дальше? Может, ты хотела меня припугнуть? Но почему меня, а не (Лэри)? А может, ты надеешься заручиться моей поддержкой на будущее? Что-нибудь вроде обещания оберегать тебя от (Лэри). Извини, но такого обещания я дать не могу. Я тебе не нянька.

Я почувствовала, что горю от пяток до кончиков ушей. В пересказе Леди то, как я себя вела, выглядело невозможно жалко. И слишком похоже на правду. Только я не думала об этом такими словами.

- Хватит, - попросила я. - Довольно.

Леди заморгала.

- Погоди, - сказала он. - Я не могу ничего обещать, но могу найти сейчас (Лэри) и рассказать, какого труда стоило отговорить тебя от похода к ментам. Она мне поверит и больше тебя не тронет. Это все, что я могу сделать. Если такой вариант тебя устраивает.

- Устраивает, - поспешно согласилась я. - Он меня устраивает.

Я чуть не призналась, что на самом деле просто хотела её позлить, но вовремя прикусила язык. Цапнула свой блокнот, открыла на пустой странице и стала бездумно выводить линии. Побитое существо в стекле (воде) отразило мой панический жест и стало неловко за него и за себя.

- Скажи, пожалуйста, Кид, почему ты не сопротивляешься, когда тебя бьют?

Я поперхнулась:

- Кто, я?

- Ну да. Почему ты позволяешь себя бить?

Вроде бы она не издевалась. Хотя сказанное звучало издевкой. Я представила, как я сопротивляюсь. Как визжу и отмахиваюсь от (Лэри). Да она просто умрет от счастья. Неужели Леди этого не понимает? Или она куда лучшего мнения обо мне, чем я сама.

- По-твоему, это что-то даст?

- Больше, чем ты думаешь.

- Ага. (Лэри) так развеселится, что ослабеет и не сможет махать кулаками.

- Или так удивится, что перестанет считать тебя домашней.

Кажется, она верила тому, что говорила. Я даже не смогла рассердиться по-настоящему.

- Брось, Леди, - сказала я. - Это просто смешно. Что я, по-твоему, должна успеть сделать? Оцарапать ей колено?

- Да что угодно. Даже жук может укусить, когда его обижают. А у тебя в руках был блокнот с твёрдыми острыми углами. Ты, кажется, на него наткнулась, когда падала.

- Я должна была ударить её своим блокнотом?

Леди прикрыла глаза.

- Лучше так, чем натыкаться самой.

- Ясно, - сказала я, с силой вдавив карандаш в лист. Лист прорвался, а блокнот опасно наклонился, так что я еле успела поймать его. - Вам не хватает развлечений. Вы бы с удовольствием понаблюдали, как я молочу (Лэри) кулаками, кусаю её за палец и колочу блокнотом по носу. Может, Сорока даже сложила бы об этом песню. Спасибо за совет, Леди! Прямо не знаю, как тебя за него благодарить!

Леди вдруг соскочила со своего насеста, быстро подошла и уставилась на моё отражение. Для этого ей пришлось нагнуться, как будто она заглядывала кому-то в окно автомобиля.

- Пожалуйста, - сказала она этому кому-то. - Не стоит благодарности. Этот же совет могла бы дать тебе сама (Лэри).

Я так перетрусила, когда она вдруг сорвалась с места, что проглотила все ругательства, вертевшиеся на языке.

- Точно, - согласилась я. - Ей бы это ничем не угрожало.

Леди кивнула.

- И дало бы наконец возможность оставить тебя в покое. Знаешь, почему бродяжки так цепляются к домашним? Потому что они никогда не сопротивляются. Ни по-крупному, ни в мелочах. Покорно зажмуриваются и переворачиваются кверху лапками. И пока ты будешь вести себя так же, (Лэри) не перестанет видеть в тебе домашнюю.

- Ты же сказала, что припугнешь её.

Леди продолжала гипнотизировать мое отражение. Которое выглядело чем дальше, тем хуже.

- Сказала. И припугну. Мне не трудно.

У меня голова шла кругом от её повадок. Казалось, что нас тут трое.

- Хватит разговаривать с отражением, Леди! - не выдержала я. - Я там какая-то неправильная!

- Ага, ты тоже заметила?

Она наконец обернулась, рассеянно, как будто действительно говорила не со мной, а я её отвлекла. Потом поймала меня в фокус, и это оказалось еще неприятнее. Даже голова разболелась.

- Ладно, - сказала она. - Забудем ту тебя, которая живет в отражениях.

- По-твоему, это не я?

- Ты. Но не совсем. Это ты, искаженная собственным восприятием. В зеркалах мы все хуже, чем на самом деле, не замечала?

- Нет. Мне и в голову не приходило.

Я вдруг сообразила, какую мы порем чушь:

- Хватит валять дурака, Леди. Это не смешно.

Леди засмеялась.

- Смешно, - сказала она. - Честное слово, смешно. Как только ты начинаешь что-то понимать, первая твоя реакция - вытряхнуть из себя это понимание.

- Я ничего никуда не вытряхивала.

- Посмотри туда, - Леди кивнул на воду (стекло). - Что ты видишь?

- Жалкую уродку в синяках, - отозвалась я мрачно. - Что еще я могу там увидеть?

- Тебе пока лучше избегать зеркал, Кид. По крайней мере, пока не перестанешь себя жалеть. Поговори-ка об этом с Кошкой. Она вообще никогда не смотрится в зеркало.

- Почему? - изумилась я. - Если бы я видела в зеркале то, что видит она…

- Откуда ты знаешь, что она там видит?

Я попробовала представить себя Кошкой. Смотрящейся в зеркало. Это угрожало мощнейшим приступом нарциссизма.

- Она видит что-то вроде молодой Стрейзанд. Только красивее. Будь я похожа на Стрейзанд, я бы…

- …стонала, что похожа на престарелую Марлен Дитрих и мечтала походить на Анджелину Джоли, - подсказала Леди. - Цитирую дословно, так что не считай это преувеличением. То, что видит в зеркале Кошка, вовсе не похоже на то, что, глядя на неё, видишь ты. И это лишь один пример того, как странно иногда ведут себя отражения.

- Ага, - вяло кивнула я. - Понятно.

- Да? - удивилась Леди. - А вот мне не очень. Хотя я всегда этим интересовалась.

Мне вдруг захотелось кое о чем её спросить. Этот вопрос давно меня мучил.

- Скажи, Леди, а (Македонский)… почему она такая? Вы отдали её на съеденье (Лэри)? Или она такой и была с самого начала?

- Какой - такой? - поморщилась Леди.

- Ну такой. Услужливой.

- А-а, и ты туда же, - протянула она. - Что мы с ней такого ужасного сотворили? Ничего. Но ты мне не веришь, так что я зря тебе это сказала.

Я и не поверила. Абсолютно.

- Почему она всегда за всеми убирает? Все всем подает? Ей это нравится?

- Не знаю, почему. Догадываюсь, но не знаю точно. Одно могу сказать - это не наша заслуга.

Должно быть, выражение моего лица было очень красноречиво.

Леди вздохнула.

- Она видит в этом свое предназначение. Так мне кажется. Её предыдущая работа была намного тяжелее. Она работала ангелом, и это её достало. Так что теперь она изо всех сил старается доказать свою полезность в любом другом качестве.

- Кем-кем она работал?

Меньше всего я ожидал таких дурачеств от Леди. Как-то само собой разумелось, что это область Сороки. Но у Леди был свой стиль. Она не стала развивать тему.

- Ты расслышала, - сказала она. - Я не буду повторять.

- Ага, - пробормотала я. - Ладно.

- Приглядись. И увидишь, что она всегда старается опередить наши просьбы. Сделать что-то раньше, чем её попросят. Она вообще не любит, когда с ней заговаривают. Это её овеществляет.

- Как-как? - не поняла я.

- Не лю-бит, - повторила Леди по слогам. - Когда её замечают. Заговаривают. О чем-то спрашивают, обращают на неё внимание. Её от этого коробит.

- Откуда ты знаешь? Она сама сказала?

- Нет. Просто я живу рядом.

Леди нагнулась и почесала лодыжку.

- Она любит мед и грецкие орехи. Газировку, бродячих собак, полосатые тенты, круглые камни, поношенную одежду, кофе без сахара, телескопы и подушку на лице, когда спит. Не любит, когда ей смотрят в глаза или на руки, когда дует сильный ветер и облетает тополиный пух, не выносит одежду белого цвета, лимоны и запах ромашек. И все это видно любому, кто даст себе труд приглядеться.

Я не стала говорить, что живу с ними слишком недолго, чтобы высмотреть в самой скрытной девушке района такие подробности. Вместо этого я сказала:

- Знаешь, Леди, не надо про меня ничего говорить (Лэри). Я передумала.

Она вдруг опять нагнулась к отражению:

- Почему?

- Это ведь ты предложила. А я не хочу, чтобы она считала меня стукачкой.

- Да?

Леди как будто не доверяла моему отражению. Вид у которого был действительно неприятный. Затаенно стукаческий. Растерзанный и подленький. При этом сама я ничего такого не ощущала.

- Да, - сказала я, все сильнее нервничая. - Не хочу быть стукачкой ни в шутку, ни всерьез. И ты обещала забыть про мое отражение!

Леди посмотрела через плечо. Словно сравнивая.

- Да. Но меня притягивают метаморфозы. Извини. Больше не буду. Значит, (Лэри) ничего не говорить? От твоих гарантий останется пшик.

- Ну и черт с ними!

Я вздохнула с облегчением. Я была почти уверена, что сделала все правильно. Причем в самый последний момент, когда еще чуть-чуть - и было бы поздно. Это было как-то связано с зазеркальной Кид - очень неприятным человеком. Может, даже давней и заслуженной стукачкой. Вообще наше с Леди общение в сложных ситуациях потихоньку становилось традицией. Разговор - а потом все меняется, переворачивается с ног на голову. Почему-то мне казалось, что в этот раз такого переворота не будет. Что мне удалось его избежать.

Леди рассматривала мой блокнот, неожиданно заинтересовавшись моими рисунками.

- (Лэри) все же не мешало бы попугать. Все художества тебе испоганила. - демонстрируя исписанные листы сказала она.

- Откуда ты знаешь, что это она?

- Кто же еще? Кнопка в постели, жвачка в ботинке, паста на раковине - её масштаб. Сорока так не работает. После шуток нашей ходячей катастрофы пол района лежит в руинах. Она по мелочам не разменивается. Так что это (Лэри). В сущности, как видишь, она еще дитя.

Я рассмеялась:

- Дитя, которое работает.

- Что тебя удивляет? Довольно распространенное явление.

Она нагнулся и опять, морщась, почесала ногу.

- Да что ты все чешешься? - не выдержала я.

- Блохи. Явно они. До тебя еще не добрались? Странно.

- Блохи? - растерялась я. - От (Нанетты)?

- Если бы от (Нанетты). Была бы надежда их вывести. А то Призрак притаскивает. Не травить же вожака морилкой. И блохи - еще не самое страшное. Иногда он приносит на себе клещей. Посреди зимы. И не одного, а нескольких видов. Ты когда-нибудь снимала с себя клеща? Главное - не дергать, чтобы не оставить головку.

- Леди, ты шутишь? - не выдержала я.

- Шучу, - сказала она серьезно. - Я вообще шутница, ты не заметила?

- Почему бы просто не сказать человеку, чтобы она заткнулась, если её вопросы раздражают? Зачем изощряться?

Леди не ответила. Вздохнула, еще раз почесалась и ушла. В мокрой по пояс футболке, со следами на штанах. Выглядела в прочем естественно. Так что дело было не в одежде, а в Леди. В её самоощущении.

Я уставилась на свое отражение.

Зазеркальная Кид выглядела чуть получше, но все равно казалась подловатой. Я приосанилась, и она стала похож на идиотку. С самоощущением дела у меня обстояли хреново.

- Ладно, - сказала я. - В конце концов Кошка себе в зеркале тоже не нравится.

Я дорисовала слегка надоевший рисунок и пошла обратно.

Дата добавления: 2015-08-29