Глава 76
Поначалу его лицо оставалось совершенно невозмутимым и дружелюбно-вежливым. Он не узнал ее. «Я не отличил бы ее от куска мыла!» В голове Джейн не к месту возникла эта смешная фраза. Что-то в этом роде сказала бы ее мать.
Но когда она произнесла «Саксон Бэнкс», в его глазах что-то промелькнуло, но не потому, что он узнал ее, – он не стал бы даже докапываться до подходящего воспоминания, – а потому, что понял, кем она может быть. Она была одной из многих.
Он соврал ей насчет имени. Ей даже в голову не приходило, что он может это сделать. Как будто нельзя придумать себе имя, когда уже придумал себе характер, выдумал влечение.
– Я все время думала, что могу случайно встретить вас, – сказала Джейн.
– Перри? – только и смогла произнести Селеста.
Перри повернулся к Селесте.
Его лицо вновь стало незащищенным, как в машине, как будто с него сорвали маску. С того раза, как Мадлен впервые упомянула имя Саксона в их книжном клубе, Селесту изводило какое-то воспоминание из времени перед рождением детей, еще до того, как Перри впервые ударил ее.
Теперь это воспоминание встало на место. Во всей полноте. Как будто ждало, когда она восстановит его в памяти.
Была свадьба кузена Перри. Та самая, когда Саксон и Перри проделали на машине весь обратный путь к церкви, где Элени оставила свой мобильник. Они сидели за круглым столом. Белая накрахмаленная скатерть. Огромные банты на стульях. Свет играет в бокалах с вином. Саксон и Перри предавались воспоминаниям о совместном деревенском детстве: самодельные тележки, и то время, когда Саксон спас Перри от обидчиков в школе, и тот случай, когда Перри нагло стащил из холодильника магазинчика банановую шипучку, а громадный страшный грек схватил его за загривок мясистой ручищей и спросил: «Как тебя зовут?» – и Перри ответил: «Саксон Бэнкс».
Владелец магазинчика позвонил матери Саксона и сказал: «Ваш сын кое-что украл у меня», а мать Саксона ответила: «Мой сын здесь» – и передала ему трубку.
До чего же смешно. Какой же ты был наглый! Как они смеялись, когда пили шампанское!
– Это ничего не значило, – сказал Перри Селесте.
Уши у нее наполнились невнятным гулом, словно она оказалась глубоко под водой.
Джейн смотрела, как Перри отвернулся от нее и взглянул на жену. Он сразу отмахнулся от нее, не дав себе труда вспомнить или признать ее. Она для него никогда не существовала и никоим образом не повлияла на его жизнь. Он женат на красивой женщине. Джейн была для него лишь сексуальным эпизодом, фильмом для взрослых, не входящим в гостиничный счет. Джейн появилась из интернетовского порносайта, выполняющего любые желания. У вас возникло желание унизить пухлую девушку? Откройте счет вашей кредитной карты и кликните здесь.
– Вот зачем я переехала в Пирриви, – сказала Джейн. – Надеялась, что встречу вас здесь.
Стеклянная кабина лифта. Приглушенный свет гостиничного номера.
Она вспомнила, как осматривалась по сторонам – непринужденно, с удовольствием, – чтобы удостовериться в своих догадках на его счет, удостовериться в том, что у него есть деньги и стиль, что ей предстоит восхитительная ночь любви. Оказалось, смотреть почти не на что. Закрытый ноутбук. Аккуратно поставленная в угол сумка с ночными принадлежностями. Рядом с ноутбуком лежал рекламный проспект агентства недвижимости. «ПРОДАЕТСЯ». Фотография с видом на океан. «РОСКОШНЫЙ ДОМ ДЛЯ СЕМЬИ С ВИДОМ НА ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ПОЛУОСТРОВ ПИРРИВИ».
– Вы покупаете этот дом? – спросила она тогда.
– Возможно, – ответил он, наливая ей шампанское.
– У вас есть дети? – не подумав, бестактно спросила она. – Дом, наверное, очень хорош для детей.
Про жену она не спрашивала. У него не было кольца.
– Детей нет, – ответил он. – Когда-нибудь мне бы хотелось иметь детей.
Она заметила что-то в его лице: грусть, какую-то безысходную тоску – и со всей своей дурацкой наивностью подумала, что знает, откуда берется эта грусть. Он только что пережил разрыв отношений! Ну конечно же! Он, совсем как она, терзается от несчастной любви. Он отчаянно хочет найти нужную женщину и завести семью, и наверное, ужасно глупо с ее стороны так думать, но, когда он улыбнулся ей своей неотразимой улыбкой и подал бокал с шампанским, она подумала, что может оказаться той женщиной. Случаются и более странные вещи!
А потом действительно случились странные вещи.
На протяжении нескольких лет после этого она однозначно реагировала на словосочетание «полуостров Пирриви» в разговоре или печати. Меняла тему разговора. Переворачивала страницу.
Но вот в один прекрасный день она неожиданно совершила нечто прямо противоположное. Она сказала Зигги, что они поедут на взморье, и они отправились на великолепный полуостров Пирриви. Она все время пыталась притворяться, что даже не вспоминает о том рекламном листке с домом на берегу, хотя на самом деле вспоминала вновь и вновь.
Они играли на пляже, и она высматривала из-за плеча Зигги мужчину, который должен выйти из волн прибоя с белозубой улыбкой на устах. Она готова была услышать, как жена окликает его по имени Саксон.
Чего она хотела?
Мести? Узнавания? Показать ему, что стала стройной? Ударить его, уязвить, предъявить обвинения? Высказать все то, что должна была сказать тогда вместо этого глупого «пока»? Дать ему понять, что он не ускользнул от наказания, хотя, конечно, ускользнул?
Она хотела, чтобы он увидел Зигги.
Хотела, чтобы он восхитился ее красивым, серьезным и способным мальчуганом.
Это было совершенно нелогично. Желание было настолько глупым, странным и неправильным, что она сама отказывалась признаться себе в нем.
Ибо каким образом смогла бы она вызвать это волшебное отцовское восхищение? «Ой, привет! Помнишь меня? У меня родился сын! Вот он! Нет-нет, разумеется, мне не надо от тебя любви, просто остановись на миг и посмотри на своего сына. Он любит тыкву. Это невероятно! Дети обычно не едят тыкву. Он застенчивый, храбрый и весьма уравновешенный. Вот такие дела. Ты подонок и придурок, и я тебя ненавижу, но взгляни на своего сына, ведь это так удивительно, да? Десять минут греха создали нечто совершенное».
Она убедила себя, что взяла Зигги на день в Пирриви, посмотрела арендуемую квартиру и, «поддавшись внезапному порыву», решила туда переехать. Она так яростно убеждала себя в этом, что почти поверила. Месяц проходил за месяцем, и все менее вероятным казалось, что Саксон Бэнкс здесь живет. В конце концов она перестала искать его.
Когда Джейн рассказала Мадлен историю о ночи, проведенной в гостинице с Саксоном, ей даже в голову не пришло сказать подруге, что этим отчасти объясняется ее переезд в Пирриви. Это было абсурдным и постыдным. «Ты хотела бы встретить его? – спросила бы Мадлен, силясь понять ее. – Ты хотела увидеть этого человека?» Как было Джейн объяснить, что хотела и в то же время не хотела увидеть его? Как бы то ни было, она совершенно забыла о той рекламной брошюре с недвижимостью! Она переехала в Пирриви, «поддавшись внезапному порыву».
И Саксона там явно не было.
А вот теперь он здесь. Муж Селесты. Должно быть, встретившись с Джейн, он уже был женат на Селесте.
Однажды во время одной из их прогулок Селеста призналась Джейн, что ей удалось выносить близнецов после нескольких неудачных попыток с беременностями. Вот почему при разговоре о детях у него был грустный вид.
Джейн почувствовала, как в прохладном вечернем воздухе ее лицо загорелось стыдом.
– Это ничего не значило, – повторил Перри.
– Для нее это что-то значило, – возразила Селеста.
Он едва заметно дернул плечами, словно говоря: «Кому до нее есть дело?» Этот жест вывел Селесту из себя. Он решил, речь идет о неверности. Решил, что его застукали за интрижкой в рабочей поездке. Посчитал, что Джейн тут совершенно ни при чем.
– Я думала, ты… – Она потеряла дар речи.
Она считала его добрым. Думала, он хороший человек с дурным характером. Думала, насилие с его стороны – это что-то личное между ними. Думала, он не способен на случайную жестокость. Он всегда так мило разговаривал с официантками, даже неумелыми. Она считала, что знает его.
– Поговорим об этом дома, – сказал Перри. – Не будем выставлять себя на посмешище.
– Ты не смотришь на нее, – прошептала Селеста. – Ты даже не смотришь на нее.
И она плеснула прямо ему в лицо шампанским из своего бокала.
Шампанское стекало с его лица.
Перри тут же инстинктивно поднял правую руку, словно спортсмен, ловящий мяч, хотя он ничего не ловил.
Он ударил Селесту тыльной стороной ладони.
Его рука изогнулась выверенным безжалостным движением, заставившим ее тело пролететь по террасе и неловко рухнуть набок с откинутой назад головой.
Мадлен едва не задохнулась от ужаса.
Эд стремительно вскочил на ноги, перевернув табурет.
– Эй, эй, потише там!
Мадлен бросилась к Селесте и опустилась на колени:
– Боже мой, боже мой, ты…
– Я в порядке, – сказала Селеста. Прижав руку к лицу, она приподнялась. – Я в полном порядке.
Мадлен оглянулась на кружок людей, собравшихся на балконе. Эд стоял с разведенными руками, одну руку угрожающе выставив в сторону Перри, а другой защищая Селесту.
Из пальцев Джейн выскользнул бокал и разбился у ее ног.
Рената принялась рыться в своей сумке:
– Я вызываю полицию. Это нападение. Я только что была свидетелем, как вы напали на свою жену.
Натан держал Бонни за локоть. Мадлен видела, как она стряхнула его руку. Бонни кипела от сжигающего ее гнева.
– Вы делали это и раньше, – заявила она Перри.
Перри проигнорировал Бонни. Он не спускал глаз с Ренаты, которая прижимала к уху телефон.
– О’кей, давайте не будем торопить события, – сказал он.
– Вот почему ваш сын обижал маленьких девочек, – произнесла Бонни.
Она говорила тем же резким и грубоватым голосом, который Мадлен недавно уже слышала. Это был голос человека «из бедного квартала», как сказала бы мать Мадлен.
Это был голос пьяницы. Курильщицы. Драчуньи. Это был голос реального человека. Удивительно было слышать этот сердитый гортанный голос из уст Бонни.
– Потому что он видел то, что вы делали. Ваш мальчуган видел, как вы это делали, верно?
Перри шумно выдохнул:
– Послушайте. Я не понимаю, на что вы намекаете. Мои дети ничего не видели.
– Ваши дети видели! – взвизгнула Бонни. Ее лицо исказилось от гнева. – И мы видим! Мы видим, черт бы вас побрал! – Упершись маленькими руками ему в грудь, она толкнула его.
Он упал.
Глава 77
Будь Перри на несколько дюймов ниже.
Будь ограждение балкона на несколько дюймов выше.
Если бы высокий табурет стоял под другим углом.
Если бы не шел дождь.
Если бы он не напился.
Впоследствии Мадлен без конца перебирала в уме возможные варианты развития событий.
Но случилось то, что случилось.
Селеста заметила выражение лица Перри, когда на него закричала Бонни. С тем же удивленно-смешливым выражением он обычно смотрел на Селесту, когда та выходила из себя. Ему нравилось, когда женщины сердились на него. Нравилось наблюдать за их реакцией. Ему это казалось забавным.
Селеста увидела, как его рука цепляется за перила и соскальзывает.
Она увидела, как он откидывается назад, высоко задрав ноги, как будто возится на кровати с сыновьями.
А потом он без звука исчез.
И в том месте, где он сидел, осталась пустота.
Все произошло слишком быстро. Поначалу Джейн оцепенела от неожиданности. Силясь осознать случившееся, она услышала, что в зале царит какая-то суматоха – крики, звон, глухие стуки.
– Господи Иисусе! – Эд перегнулся через перила балкона, ухватившись за них обеими руками и вглядываясь в темноту. Золотая накидка Элвиса смешно развивалась за его спиной наподобие маленьких крыльев.
Бонни опустилась на корточки и, спрятав голову в коленях, сцепила руки на затылке, словно ожидая взрыва бомбы.
– Нет, нет, нет, нет.
Натан взволнованно приплясывал вокруг жены, наклоняясь и дотрагиваясь до ее спины, а потом выпрямляясь и прижимая ладони к вискам.
Эд развернулся лицом к собравшимся:
– Пойду посмотрю, как он…
– Эд! – воскликнула Рената.
Она опустила руку с телефоном. От стекол ее очков отражались огни балкона.
– Вызовите «скорую»! – рявкнул Эд.
– Да, – сказала Рената. – Вызову, но, гм… я не видела, что случилось. Я не видела, как он упал.
– Что? – удивился Эд.
Мадлен по-прежнему стояла на коленях рядом с Селестой. Джейн заметила, что Мадлен смотрит мимо Эда прямо на бывшего мужа. Волосы Натана вспотели от парика и прилипли ко лбу. Он смотрел на Мадлен безумными умоляющими глазами. Мадлен перевела взгляд на Селесту, которая уставилась неподвижным взглядом на то место, где только что сидел Перри.
– Боюсь, я тоже не видела, – сказала Мадлен.
– Мадлен. – Эд сердито подергал себя за костюм, как бы стремясь сорвать его с себя. С костюма краска перешла на его ладони, ставшие золотыми. – Не надо…
– Я смотрела в другую сторону, – твердо произнесла Мадлен. Она поднялась на ноги, прижимая к себе крошечный клатч, выпрямив спину и вздернув подбородок, словно собиралась войти в бальный зал. – Я смотрела в зал и ничего не видела.
Джейн откашлялась.
Она вспомнила о том, как Саксон – Перри – сказал: «Это ничего не значило». Она взглянула на Бонни, съежившуюся у перевернутого табурета. И почувствовала, как ее горячий тягучий гнев вдруг остыл, превратившись в мощную неподвижную глыбу.
– Я тоже, – сказала она. – Я тоже ничего не видела.
– Прекратите! – Эд взглянул на нее, а потом снова на Мадлен. – Прекратите все.
Селеста ухватилась за руку Мадлен и грациозно поднялась на ноги. Одернув платье, она прижала ладонь к лицу в том месте, куда ее ударил Перри. Потом мельком взглянула на съежившуюся Бонни.
– И я ничего не видела, – произнесла она почти обыденным тоном.
– Селеста.
Лицо Эда исказилось от ужаса. Он сильно надавил ладонями себе на виски, а потом опустил руки. Его лоб засверкал золотом.
Селеста подошла к краю балкона и положила руки на перила. Обернувшись к Ренате, она сказала:
– А сейчас вызовите «скорую».
Потом она разразилась пронзительными воплями.
После всех лет притворства ей это было несложно. Селеста была прекрасной актрисой.
Но потом она вспомнила о детях, и притворяться больше не пришлось.
* * *
Стью. К этому времени все как с цепи сорвались. Два парня дрались из-за какой-то французской телки, а потом этот коротышка налетает на меня, потому что я сказал, что его жена «не может организовать секс в борделе» и что я оскорбил ее честь и все такое. Но, господи боже мой, это же просто фигура речи.
Теа. Действительно, спор по поводу нормированного тестирования стал чересчур жарким. У меня четверо детей, поэтому я кое-что смыслю в этом вопросе.
Харпер. Теа вопила, как рыночная торговка.
Джонатан. Я был в компании с родителями учеников четвертого класса, и мы стали спорить о законном и моральном аспектах этого чертова ходатайства. Некоторые стали повышать голос, некоторые толкались. Послушайте, мне за это стыдно.
Габриэль. К этому времени мне на ум стали приходить мысли о каннибализме. Кэрол выглядела восхитительно.
Кэрол. Я убиралась на кухне, когда услышала ужасный, душу леденящий вопль.
Саманта. К лестнице бежал Эд и кричал что-то о том, что Перри Уайт упал с балкона. Я посмотрела туда и увидела, как двое папаш учеников пятого класса вломились на балкон через открытую дверь.
* * *
– Произошел несчастный случай, – говорила Рената в мобильник, зажимая другое ухо пальцем. Из-за криков Селесты она с трудом слышала человека на другом конце линии. – Мужчина упал. С балкона.
– Это был он? – Мадлен взяла Джейн за плечо и притянула ближе к себе. – Это был Перри, который… – (Джейн уставилась на идеально накрашенные розовые губки бантиком Мадлен.) – Ты думаешь, он… – Она так и не закончила фразу, потому что в этот момент два сцепившихся, как в страстном объятии, Элвиса в белом атласе со всего маху врезались в Джейн и Мадлен, которые от удара разлетелись в разные стороны.
Падая, Джейн выставила руку вперед и, тяжело опустившись набок, почувствовала, как что-то отвратительно хрустнуло около плеча.
Потом она ощутила щекой мокрые плитки балкона. Крики Селесты смешивались с отдаленным завыванием сирен и тихими всхлипываниями Бонни. Джейн почувствовала во рту вкус крови. Она закрыла глаза.
О горе мне!
* * *
Бонни. Драка переместилась на балкон, и тогда бедные Мадлен и Джейн получили тяжелые травмы. Я не видела, как упал с террасы Перри Уайт. Я… Погодите минутку, Сара. Постойте, вы Сара, правда? Не Сьюзен. Я все забыла. Извините, Сара. Сара. Чудесное имя. По-моему, оно означает «принцесса». Послушайте, Сара, мне нужно забрать мою дочь.
Глава 78
Сержант уголовной полиции Эдриан Куинлан. Мы рассматриваем все имеющиеся записи системы видеонаблюдений, а также фотоснимки, сделанные в тот вечер фотоаппаратами и мобильными телефонами. И мы собираемся изучить данные судебной экспертизы, когда они появятся. В настоящее время мы опрашиваем каждого из ста тридцати двух родителей, посетивших мероприятие. Можете быть уверены, мы выясним правду относительно того, что произошло вчера вечером, и, если понадобится, я предъявлю обвинение всей чертовой толпе.
Наутро после вечера викторин
– Пожалуй, я не смогу этого сделать, – тихо произнес Эд.
Он сидел на стуле у больничной кровати Мадлен. Она лежала в отдельной палате, но Эд все время нервно поглядывал через плечо. У него был такой вид, словно его укачало.
– Я не прошу тебя ни о чем, – сказала Мадлен. – Если хочешь рассказать, расскажи.
– «Расскажи». Ради всего святого. – Эд закатил глаза. – Это не то же самое, что наябедничать учительнице! Это нарушение закона. Это ложь под… Ты в порядке? Больно?
Мадлен закрыла глаза и поморщилась. Она сломала лодыжку. Это произошло, когда на нее и Джейн налетели папаши учеников пятого класса. Сначала она подумала, что удержится на ногах, но потом заскользила по мокрым плиткам, выделывая какие-то безумные па. Сломала она здоровую лодыжку, а не ту, которая все время подворачивалась.
Ей показалось, что накануне вечером она пролежала с мучительной болью на мокром балконе несколько часов, слыша ужасные, нескончаемые вопли Селесты, рыдания Бонни и ругань Натана. Рядом с ней лежала Джейн с окровавленным лицом, а Рената кричала дерущимся папашам: «Да остановитесь же вы, ради бога!»
Днем Мадлен наложили гипс. Она должна была ходить в гипсе от четырех до шести недель, а после этого будет назначена физиотерапия. Не скоро она сможет снова носить шпильки.
Не только она попала в больницу. Насколько было известно Мадлен, полный перечень повреждений после вечера викторин включал в себя одну сломанную лодыжку (вклад Мадлен), одну сломанную ключицу (бедная Джейн), сломанный нос (муж Ренаты Джеф – меньше, чем он заслуживал), три сломанных ребра (муж Харпер Грэм, который тоже спал с няней-француженкой), три синяка под глазом, два сильных пореза, которые потребовалось зашивать, и девяносто четыре случая сильной головной боли.
И одна смерть.
В голове Мадлен кружилась сумасшедшая карусель лиц с прошлого вечера. Вот Джейн с ярко накрашенными губами стоит перед Перри и говорит: «Вы сказали, вас зовут Саксон Бэнкс». Сначала Мадлен подумала, что Джейн перепутала двух мужчин, что Перри напомнил ей кузена, но потом Перри сказал: «Это не имело значения». Выражение лица Селесты после того, как ее ударил Перри. Никакого удивления. Лишь замешательство.
Какой надо быть бестолковой, эгоцентричной подругой, чтобы не заметить подобных вещей? – думала Мадлен. То, что Селеста не жаловалась на синяки и разбитую губу, не означало, что у нее все хорошо. Если бы только Мадлен удосуживалась замечать это! Пыталась ли Селеста когда-нибудь довериться ей? Вероятно, в тот момент Мадлен тараторила про крем для век или про что-то столь же второстепенное, не давая возможности подруге выговориться. И вероятно, прерывала ее! Эд всегда возмущался. «Дай закончить», – подняв руку, бывало, скажет он. Всего три коротких слова. «Перри бьет меня». Но Мадлен никогда не давала подруге трех секунд, чтобы произнести эти слова. А Селесте между тем приходилось выслушивать бесконечные излияния Мадлен по поводу того, как она ненавидит организатора футбола для детей до семи лет, или о том, какие чувства вызывают у нее отношения Абигейл с отцом.
– Сегодня она принесла нам вегетарианскую лазанью, – сказал Эд.
– Кто? – спросила Мадлен.
Ей было тошно от угрызений совести.
– Бонни! Господи, да Бонни же! Женщина, которую мы, очевидно, пытаемся выгородить. Она ведет себя до странного нормально, как будто ничего не случилось. И все-таки она чокнутая. Сегодня утром она уже разговаривала с очень симпатичной журналисткой по имени Сара. Одному Богу известно, что она ей наговорила.
– Это был несчастный случай, – сказала Мадлен.
Она вспомнила искаженное гневом лицо Бонни, когда та кричала на Перри. Тот странный гортанный голос. «Мы видим. Мы видим, черт бы вас побрал!»
– Я понимаю, что это был несчастный случай, – откликнулся Эд. – Так почему нам просто не сказать правду? Рассказать полиции, как все в точности произошло? Не понимаю. Тебе она даже не нравится.
– Это к делу не относится.
– Все начала Рената, – заметил Эд. – А потом и прочие стали выступать. «Я не видела. Я не видела». Мы даже еще не знали, жив человек или нет, а уже думали об укрывательстве! То есть, Господи Иисусе, Рената, вообще-то, была знакома с Бонни?
Мадлен подумала, что понимает, почему Рената это сказала. Потому что Перри обманывал Селесту так же, как Джеф обманывал Ренату. Мадлен разглядела выражение лица Ренаты, когда Перри сказал: «Это ничего не значило». В тот момент Рената сама захотела столкнуть Перри с террасы. Просто Бонни успела первой.
Не скажи Рената «Я не видела, как он упал», тогда Мадлен, вероятно, не успела бы оценить все последствия происшествия для Бонни, но едва Рената произнесла эти слова, как Мадлен подумала о дочери Бонни. То, как Скай моргает ресницами, как всегда прячется за юбку матери. Если и есть ребенок, сильно нуждающийся в матери, так это Скай.
– У Бонни есть маленькая девочка, – заметила Мадлен.
– У Перри было два маленьких мальчика. И что с того? – Эд смотрел в пространство над кроватью Мадлен. В резком свете лампы его лицо казалось осунувшимся. Она разглядела черты старика, каким он однажды станет. – Просто я не знаю, как с этим жить, Мадлен.
Эд первым добрался до Перри. Именно он увидел разбитое, искореженное тело мужчины, который за несколько минут до этого смеялся и разговаривал с ним о гандикапах в гольфе. Нельзя было требовать от него многого. Она это понимала.
– Перри был плохим человеком, – сказала Мадлен. – Это он дурно обошелся с Джейн. Ты понял? Он отец Зигги.
– Это к делу не относится, – откликнулся Эд.
– Как знаешь, – бросила Мадлен.
Эд прав. Конечно, он прав, он всегда прав, но иногда правильно бывает сделать неправильную вещь.
– Думаешь, она хотела его убить? – спросила Мадлен.
– Нет, не думаю, – ответил Эд. – Но что с того? Я не судья и не присяжный заседатель. Не мое дело…
– Ты считаешь, она снова совершит нечто подобное? Считаешь, она представляет опасность для общества?
– Нет, но опять же – какая разница? – Его взгляд выражал неподдельную муку. – Просто я, пожалуй, не смогу умело врать в полицейском расследовании.
– А разве ты уже не наврал?
Она знала, что, пока накануне вечером ее увозили на одной из «скорых», стоящих перед школой, он успел кратко переговорить с полицейскими, а потом поехал к ней в больницу.
– Это было неофициально, – сказал Эд. – Какой-то офицер что-то записал, и я сказал… Господи, не знаю точно, что я сказал, ведь я был пьян. Помню, что не упоминал имени Бонни, но согласился прийти в полицейский участок сегодня в час дня и дать официальные свидетельские показания. Они будут все записывать на магнитную ленту, Мадлен. В комнате будут сидеть и смотреть на меня два офицера, пока я буду выкручиваться. Мне придется подписать письменное показание под присягой. Это делает меня соучастником…
– Эй, привет!
В палату ворвался Натан с охапкой цветов и широкой улыбкой знаменитости, выходящей на сцену.
– Господи Иисусе, Натан, ты напугал меня до смерти! – подскочил Эд.
– Извини, приятель, – сказал Натан. – Мэдди, как себя чувствуешь?
– Хорошо.
Было что-то тревожащее в том, как бок о бок стоят твой муж и бывший муж и смотрят на тебя, а ты лежишь в кровати. Это было странно. Ей захотелось, чтобы оба они ушли.
– Ну и дела! Бедная девочка! – Натан вывалил цветы ей на колени. – Говорят, тебе довольно долго придется ходить на костылях.
– Да, но…
– Абигейл уже сказала, что переедет домой, чтобы помогать тебе.
– О-о! – Мадлен принялась перебирать лепестки цветов. – Что ж, я поговорю с ней об этом. У меня все будет замечательно. Ей необязательно ухаживать за мной.
– Нет, но мне кажется, она хочет вернуться домой, – сказал Натан. – Ищет предлог.
Мадлен и Эд переглянулись. Эд пожал плечами.
– Я всегда считал, это нововведение себя изживет, – высказался Натан. – Она скучает по маме. Мы не ее настоящая жизнь.
– Верно.
– Ну, мне пора идти, – сказал Эд.
– Можешь на минуту задержаться, приятель? – спросил Натан. Широкая позитивная улыбка исчезла, и теперь он стал похож на человека, по вине которого произошло ДТП. – Я бы хотел немного поговорить с вами… о том, что, гм, произошло вчера вечером.
Эд скривился, но пододвинул второй стул к своему и жестом пригласил Натана сесть.
– О-о, благодарю, приятель, – с излишним жаром произнес Натан.
Последовала долгая пауза.
Эд откашлялся.
– Отец Бонни отличался буйным нравом, – без предисловий начал Натан. – Весьма буйным. Наверное, я не знаю и половины того, что он вытворял. Не с Бонни. С ее мамой. Но Бонни и ее младшая сестра все это видели. У них было очень тяжелое детство.
– Не думаю, что мне следует… – начал Эд.
– Я не был знаком с ее отцом, – продолжал Натан. – Он умер от сердечного приступа до моего знакомства с Бонни. Как бы то ни было, Бонни… Ну, один психиатр диагностировал у нее посттравматический стресс. В основном она чувствует себя хорошо, но у нее бывают ужасные ночные кошмары и, гм, по временам некоторые сложности.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |