Глава 10 Совет магов
Думала, не засну. Ага, как же. Как упала на хлипкую гостиничную кровать, так и продрыхла всю ночь без снов. Только под утро приснилась какая-то муть, и то потому только, что меня трясли за плечо:
— Лена… вставай.
— Ну ма-а… Ну ещё пять минут… Ну я успе…
Я села рывком. Передо мной стоял Гарольд, немного бледный, но в целом живой и бодрый.
— Тьфу ты, — сказала я виновато. — Что… уже пора?
Старшего мага дороги, Ланса, я до сих пор видела только издали. Он мне казался сердитым и неразговорчивым дядькой. На правой руке у него не хватало среднего пальца, и это тоже немножко пугало. А больше всего пугали его глаза: он смотрел очень холодно и пристально. Будто не просто умел убивать взглядом, но любил это делать при каждом удобном случае.
Когда Гарольд привёл меня к королевскому шатру, Ланс стоял у входа и внимательно разглядывал свой посох — желтовато-белый, костяной, украшенный резьбой сверху донизу.
— Доброе утро, Гарольд. Доброе утро, Лена.
Он поздоровался со мной, как с равной! Оберон позвал нас в шатёр. И пока мы рассаживались кружком в раскладных креслах, мне приходилось изо всех сил сдерживать губы. Они так и расползались к ушам: меня позвали на совет магов! Наравне со взрослыми! Наравне с Гарольдом и даже этим суровым Лансом! Ура! Ура! Вот это жизнь!
Так получилось, что Оберон сидел прямо напротив меня. Он казался, как обычно, спокойным, но морщинки между его бровями пролегли чуть глубже, чем обычно.
Мы расселись. Несколько минут никто ничего не говорил, в шатре стояла тишина, и только снаружи доносилось фырканье лошадей, шелестение воды, далёкие крики не то торговцев, не то зазывал каких-нибудь. Уж не знаю, о чём они там кричали.
Суровый Ланс всё рассматривал свой посох, как будто впервые видел. Гарольд сидел, низко опустив голову, недовольный тем, что её так и не отрубили. Оберон смотрел по очереди на каждого из нас, и под его взглядом я потихоньку перестала улыбаться.
— Итак, — сказал наконец Оберон, — вчера Королевство подверглось первой атаке. Ланс, будь добр, расскажи молодым людям, что случилось вчера с тобой и с высочествами.
Я навострила уши. С высочествами мы не виделись с того самого вечера, когда, сидя с принцем у костра, я рассказывала об обычных в нашем мире вещах — троллейбусах, самолётах, жевательной резинке… Три дня назад — как это было давно! Принц слушал внимательно, но его невесты, кажется, ревновали. Между ними и так шла скрытая война — ведь принц уделял каждой из них одну шестую часть свободного времени, а это до обидного мало, я понимаю…
Суровый Ланс крепко сжал губы, и без того будто склеенные. Положил посох на колени и, не глядя на нас с Гарольдом, начал свой рассказ.
Он, как старший маг дороги, отвечал за личную безопасность принца и его невест. Вчера трём девушкам (а именно Алисии, Эльвире и Ортензии) захотелось осмотреть город, в то время как остальные три (Филумена, Стелла и Розина) решили остаться в гостинице, принять ванну и отдохнуть.
Его высочество принц поначалу тоже решил остаться, но в последний момент передумал и присоединился к экскурсантам. Ланс пересчитал подопечных по головам (интересно, он заставлял их становиться парами и браться за руки?), после чего вся компания двинулась в пешую прогулку по городу, причём экскурсоводом вызвался быть хозяин той самой роскошной гостиницы, где поселились принцессы.
Поначалу всё шло гладко. Принцессы умывались из фонтанов, восторгались живописными улочками и великолепным видом, который открывался с Черепа Дракона. Чтобы они не слишком утомились в пути, Ланс незаметно «подпитывал» их — ну и, разумеется, на всякий случай поглядывал по сторонам.
Первый раз он засёк опасность, когда принц затащил девушек в оружейную лавку — его заинтересовал необычный меч на витрине, и он решил поболтать с хозяином о премудростях заточки. Ланс заподозрил оружейника, однако опасность исходила не от него: что-то странное творилось в городе ближе к порту, причём сразу в нескольких местах.
Тогда Ланс, который был опытнее Гарольда раз в двадцать, без лишних слов сообщил высочествам, что экскурсия окончена и они возвращаются в гостиницу. Девушки давно знали старшего мага дороги и потому хоть и оскорбились, но спорить не стали. Зато принц вдруг повёл себя необъяснимо: он заявил, что ничего не боится, не верит страхам Ланса и продолжит прогулку в одиночестве.
Ланс соображал моментально. Уговаривать принца он не стал, применять силу — тоже; он велел экскурсоводу (то есть хозяину гостиницы) без промедления отвести барышень домой. А сам остался с принцем.
Причём так, что его высочество Ланса не видел.
Принц, никем из горожан не узнанный, побрёл по улочкам наугад: казалось, он не знает, куда идти. Прогулка его ни капельки не радовала — похоже, его высочество настоял на ней только затем, чтобы показать свою независимость. Ланс крался за ним; опасность то обнаруживалась, то снова пропадала, но Лансу не нравилось, что всякий раз она возникает чуть ближе.
Потом его высочество встретил женщину. Это была красивая, богато одетая, молодая, но вовсе не юная дама, присевшая отдохнуть на камень возле большого фонтана.
Принц уселся рядом, на соседний камень.
— Вы устали? — спросила дама. — Вы тоже чужой в этом городе?
— Я чужой везде, — печально ответил принц.
— Хотите пить? — спросила дама.
Сняла с головы плоскую шляпку, по форме напоминающую тазик, и зачерпнула воды из фонтана. Ланса поразило, как точно она скопировала жест, запечатлённый во всех статуях города: женщина даёт напиться страннику из мелкой круглой посудины. И принц, рассмеявшись, принял игру: встал на колени и прикоснулся к воде губами…
Нервы Ланса были напряжены, но ничего не случилось. Принц поднялся, отряхнул штаны и пригласил даму вместе зайти в харчевню. Дама согласилась. Ланс, никем не замеченный, проследовал за ними, занял столик в тёмном углу и велел слуге принести себе стакан молодого вина. Вино было отравлено пыльцой скныря. Ланс определил это, едва поднеся стакан ко рту. (В этом месте рассказа Гарольд, слушавший, вытянув шею, снова сгорбился и чуть не застонал: опытный Ланс легко избежал ловушки, в которую мой учитель угодил с потрохами.)
Едва учуяв отраву, Ланс отбросил всякую деликатность и прицельным ударом посоха вышиб стакан из рук его высочества. Дама, нимало не удивившись, исчезла из-за стола — и тут же возникла снова за спиной Ланса.
Случился бой, подробности которого Ланс описывал тщательно и даже занудно, но пользовался при этом такими словами, что я ничего не поняла:
— Чередуя появления, исчезновения и фантомную атаку, противник намеревался рассеять моё внимание. В такой ситуации показано веерное трассирование, но ввиду того, что его высочество находился в зоне поражения, я вынужден был переменить тактику и рискнуть…
Гарольд слушал так напряжённо, что у него даже пот на лбу заблестел. Он тоже, кажется, не всё понимал, но изо всех сил старался разобраться.
— Убедившись, что поле боя на время очищено, я подал установленный сигнал о помощи, взял принца, к тому времени обездвиженного, и с ним покинул поле боя. Время — восемь часов четыре минуты. Видимость — ограниченная. Его величество пришёл ко мне на помощь через три с половиной минуты и осмотрел место схватки, но противник удалился, не оставив следов…
Я вдруг сообразила, что всё это было почти одновременно с нашим бегством из «Хрусталя»! Интересно, что опытный Ланс не постеснялся позвать Оберона на помощь. В отличие от Гарольда, который тянул до последнего; я потихоньку покосилась на моего учителя. Гарольд сидел красный, насупленный и на мой взгляд не ответил.
— Собственно, это всё, что я могу сообщить, ваше величество, — сказал Ланс и снова взялся за посох. Правая рука его, четырёхпалая, ласково погладила костяное навершие.
— Спасибо, Ланс. — Оберон кивнул. — Итак, господа маги дороги…
Гарольд быстро поднял голову. А я и так смотрела на короля во все глаза.
— Итак, вы все уже поняли… а кто не понял, я объясню: Королевству объявлена война. Здесь, в границах «толстого» мира, наш враг действует подкупом, ядом, силой и хитростью. Когда мы пересечём грань, отделяющую привычный мир от неоткрытых земель, сила нашего врага возрастёт стократно. Я, король, и вы, маги дороги, — мы вчетвером стоим между нашими людьми и лютой смертью. Мы, четверо, отделяем будущее Королевства от хаоса без будущего. Тебе ясно, Лена?
Я подпрыгнула в кресле. Почему именно я? Я что, тупая? Как мне может быть не ясно?
Ланс, который всё разглядывал навершие посоха, кивнул, как ни в чём не бывало. Как будто речь шла о чистке зубов или там о сосисках. Гарольд, из красного сделавшийся бледным, сильнее сдвинул брови.
Оберон встал. Прошёлся по шатру, откинул крышку длинного сундука, вытащил оттуда что-то завёрнутое в чёрную ткань. Развернул; это был посох полированного дерева, тёмный, с красноватым отливом.
— Возьми, пожалуйста, Гарольд, вместо того, что я сломал вчера у Лены в руках…
Гарольд вскочил, опустился перед королём на одно колено, принял посох со склонённой головой, встал, огляделся, будто не зная, куда девать себя и громоздкую вещь в руках. Сел на своё место, прижимая посох к груди.
Король неторопливо перебирал вещи в сундуке. Я поняла, что, если и мне сейчас не дадут посох — всё равно какой, пусть старый, пусть некрасивый, — я умру от обиды, не вставая с этого кресла.
— Лена…
Я подскочила. Оберон смотрел на меня через плечо, будто раздумывая. Будто прикидывая, достойна ли я, от горшка два вершка, носить боевое оружие мага дороги.
— Ну-ка, встань.
Я поднялась, стараясь казаться выше. Ну что за унижение мой рост, вот и новые учителя всегда смотрят с недоверием, как будто я припёрлась сюда из младшего класса безо всяких на то оснований…
Оберон внимательно смерил меня взглядом. А потом вытащил из сундука что-то длинное, завёрнутое в кожу.
Оно было почти с меня ростом!
— Лена, — сказал Оберон спокойно и буднично. — Благодари своего учителя — за несколько дней ты усвоила больше, чем я считал возможным. Поэтому я считаю, что ты достойна носить посох. Возьми.
И развернул кожу.
Батюшки-светы!
Я забыла, что надо опуститься на одно колено. Я вообще обо всём забыла. В руках у Оберона был его собственный посох! Белый, тонкий и длинный, с двуцветным навершием — наполовину изумрудным, наполовину рубиновым!
— Разве мне такое можно?!
Гарольд больно ткнул меня в спину костяшками пальцев. Оберон ждал, как ни в чём не бывало. Я быстро плюхнулась на одно колено, протянула перед собой трясущиеся ладони, и Оберон положил в них посох — неожиданно лёгкий. Только навершие тянуло к земле.
Я села на пятки, да так и осталась сидеть. Гарольд возмущённо зашипел за моей спиной, но Оберон сказал ему просто:
— Оставь её в покое.
И меня в самом деле оставили в покое — минут на десять, а может, на пятнадцать. Что-то бормотал скучным голосом Ланс. Громко и быстро говорил Гарольд. Потом Оберон сказал: «Делайте», и они оба вышли; я с трудом поднялась на ноги, всё ещё держа посох перед собой. Мне тоже надо было уйти; мне теперь предстояло доказывать, что я достойна этой замечательной, восхитительной, волшебной штуки…
— Лена, присядь на секундочку.
Я быстро села на своё место. Я испугалась, что король будет меня за что-то ругать. Скоренько перебрала в голове: не соблюдаю этикет; не говорю «ваше величество»; болтаю глупости, да и в учёбе, если честно, вовсе не так преуспела, как думает король. «Усвоила больше, чем я считал возможным»… Получается, я его обманываю, что ли?
Посох лежал у меня на коленях. Я стиснула его двумя руками:
— Ваше величество, я…
И запнулась. Опять по-дурацки получилось: по этикету мне надо сидеть и слушать, что скажет король, а не лезть со своими разговорами. От стыда я втянула голову в плечи, как перед этим Гарольд.
Оберон уселся напротив:
— Лена, во-первых, я знаю, что ты ещё не самый лучший на свете маг. Если я сейчас попрошу тебя повторить то, что ты делала вчера в переулке, — ты не повторишь. Но главное не в этом: вчера в переулке ты сражалась с людьми, которые были много тебя сильнее. Ты знала, что скорее всего проиграешь, но дралась за победу — до конца. Вот это качество настоящего мага дороги, и теперь я окончательно понимаю, что не ошибся в тебе.
Уши мои как вспыхнут красным огнём — р-раз!
Слёзы как брызнут из глаз — буль! И на посох: кап-кап-кап…
А Оберон продолжал, как ни в чём не бывало:
— Разумеется, главные трудности у нас впереди, и особенно радоваться пока нечему. Завтра утром выступим из города, заночуем на границе ведомых земель и послезавтра с рассветом перейдём её. Я просил Гарольда отработать с тобой несколько приёмов… Тебе хочется о чём-то спросить? Я к тому времени кое-как подобрала сопли. Неприлично — зарёванный маг дороги.
— Ваше величество, а кто наш враг? Кто была та женщина, про которую рассказывал Ланс? И эти, с синими лицами, — они вампиры?
— Нет, они не вампиры. Они живут в подводном посёлке неподалёку отсюда — знаешь, под водой наполненные воздухом купола, эти люди там живут и промышляют в море. От свежего воздуха они пьянеют, их легко подкупить, уговорить на что угодно… Не всех, конечно, хотя разбойников среди них необычайно много. Они такие же люди «толстого» мира, как любой крестьянин или купец: если бы ты посмотрела на них вот так, — он поднёс ладонь к глазам, глянул на меня сквозь щёлку между пальцами, — ты бы их не увидела…
— А женщина?
— С женщиной хуже. Собственно, та женщина — один из обликов нашего врага… Она принадлежит к тонкому миру. Она, в какой-то степени, его королева.
— Королева?! А вы?
— У меня есть Королевство. А у неё — только туман над пропастью, только студень неоткрытого мира… Она там живёт. Всегда. Мы готовимся вступить в её владения.
У меня мурашки побежали по спине — от затылка к пяткам.
— А… чего она от нас хочет?
— Ничего особенного. Она хочет, чтобы нас не было.
— Почему? Что мы ей сделали?
— Мы связываем тонкий мир — и «толстый». А она разделяет их навсегда. Если нас не будет — ей будет вольготно.
— Как это?
— Ни одно новое Королевство не будет основано. Ни одна новая песня не будет придумана. Ни один влюблённый не подумает: «Её глаза как звёзды». Он подумает просто: «У неё богатый папа, женюсь-ка я и проживу жизнь безбедно».
— Не может быть, — пробормотала я.
— Может. И будет. Если мы не сделаем то, что должны. У тебя есть ещё вопросы?
Я секунду раздумывала — может, хватит злоупотреблять королевским временем и уйти, пока Оберон добрый? С другой стороны, когда ещё я смогу с ним вот так спокойно поговорить…
— Ваше величество… А почему у принца шесть невест? У него что, будет гарем?
— Нет, что ты. Считается, будто шесть невест нужны, чтобы выбрать одну.
— Ну, это как-то… унизительно. — Я смутилась. — Получается, они перед ним как на ярмарке… Как на прилавке, а он долго выбирает…
— Я сказал «считается». На самом деле всё сложнее… В Королевстве не может быть просто случайных людей, зевак или прохожих. Ты — маг дороги. Мать Гарольда — повариха и нянька. Я — король. Людо — канцлер, Говард — комендант… А они — принцессы. Из них только одна происходит из Королевства — Ортензия. Другие пришли к нам ещё девочками, босиком, с узелком за плечами, со свидетельством на гербовой бумаге, что отец их — король далёких стран… Таков обычай. Мы приняли их, и они стали принцессами-невестами, частью нашего Королевства. Понятно?
— М-м-м, — я честно пыталась разобраться во всех этих сложностях, — а что с ними будет потом?
— Потом, на новой земле, они выйдут замуж за кого-то из местных. Остепенятся, освоятся, нарожают детишек, станут частью «толстого» мира.
— И я перестану их видеть, если буду смотреть вот так? — Я приложила ладонь к глазам.
— Перестанешь. Но в этом нет ничего страшного, просто «толстый» мир живёт по своим законам.
— А принц?
Оберон чуть нахмурился:
— Что принц?
Я смутилась:
— Ну… почему он сказал той женщине у фонтана, что он чужой везде?
Оберон молчал довольно долго.
— Лена, — сказал он наконец. — Не хочу врать… Можно, я пока тебе не отвечу?
Глава 11 Новые обстоятельства
До обеда я упражнялась с новым посохом, а Гарольд меня учил. Честно говоря, толку было немного: мой наставник всё время забывал, что вещи, для него понятные и простые, для меня — новые и сложные.
— Ну ты что, совсем не соображаешь? Или ты нарочно отключила голову?
Он раздражался от каждой мелочи. Если бы не доверие Оберона, если бы не слова, которые король сказал мне утром в шатре, — я не сдержалась бы, да и огрела Гарольда посохом по шее. Батюшки! Это какое же ангельское терпение у школьных учителей, если они день за днём повторяют одно и то же, одно и то же, а когда кричат — то не беспрерывно ведь. Хоть паузы делают.
Наконец моего наставника позвали по какому-то делу. Мы оба обрадовались: он — потому что можно наконец дать горлу передышку. Я — потому что от его воплей уже звенело в ушах. Гарольд ушёл, и тренировка пошла на лад: я подавала в небо сигналы, и растягивала над собой едва заметную «защитную сеточку», и катала по земле маленький камень, не прикасаясь к нему, и чем больше пробовала — тем лучше у меня получалось. Посох сам меня учил: он был такой удобный, такой послушный и лёгкий, как будто Оберон передал мне вместе с посохом частицу своего могущества…
Наконец затрубили на обед.
Во дворе гостиницы под открытым небом был накрыт большой стол. За ним сидели слуги, конюхи, музыканты, стражники, егеря и портные. Я шла мимо, и каждый из них — каждый! — провожал глазами мой посох.
Я подошла к другому столу, где ещё были свободные места. С посохом возникла заминка: лёжа у меня на коленях, он занимал два стула справа и слева, а будучи поставлен торчком, норовил упасть. В конце концов я приспособилась: зажала посох между коленками, положила верхней частью на плечо (навершие при этом оказалось много выше моей головы), и так, скособочившись, стала есть.
Гарольд задерживался. Оберон обедал у себя в шатре. Прошёл по двору Ланс, взял со стола ломоть хлеба и, задумчиво жуя, удалился. Мать Гарольда, веснушчатая, кругленькая, заботливо выбрала для меня лучший кусочек:
— После хорошей работы — хороший обед, это уж закон, кушайте на здоровье…
Голодная, как сто волков, я смолотила две порции, тщательно вытерла руки салфеткой и, по-прежнему держа посох на виду у всех (оно и понятно — как бы я такую громадину спрятала?), побрела обратно — на задний двор.
Я шла и раздумывала: браться за тренировки сразу же? Или всё-таки устроить себе «тихий час»? Сытое брюхо к ученью глухо, как говорил наш физик. Что будет, если я залезу на сеновал и полчасика поваляюсь?
И я совсем уже решила устроить себе маленький отдых, когда из дверей гостиницы вышел мне навстречу его высочество принц. Вышел и остановился, заглядевшись так, как будто я была не я, а невиданное чудо в перьях.
— Добрый день, ваше высочество, — сказала я скромно.
— Лена! У вас посох Оберона!
Сегодня все смотрели мне вслед с уважением, но принц, казалось, был потрясён до глубины души.
— Да, — сказала я ещё скромнее. — Его величество отдал мне свой посох. Всё-таки, вы понимаете, время неспокойное, послезавтра границу переходить…
— Что же вы сделали? Что совершили? Отец никогда никому не выказывал такого доверия…
Опять пришлось удерживать губы — чтобы не расползались в глупую улыбку до ушей.
— Знаете, я так рад, что он достался именно вам, — сказал принц искренне. — Если бы отец доверил посох Лансу…
И он состроил такую физиономию, что сразу стало ясно: старший маг дороги не заслуживает посоха ни в коем случае.
— У Ланса есть свой, — сказала я, чтобы хоть немножко соблюсти справедливость.
— А знаете, Лена, — принцу, кажется, пришла идея. — Вы уже обедали?
— Да. Только что из-за стола.
— Тогда поднимитесь ко мне в комнату, а? Мне так нравится слушать рассказы о вашем мире…
Я колебалась недолго. В конце концов, мой план по тренировкам на сегодня уже перевыполнен.
Я не давала королю обещания держать в тайне всё, что услышала на утреннем совете. Но чутьё (а вместе с посохом у меня, кажется, появилось настоящее чутьё!) подсказывало, что болтать не следует. Тем более что в рассказе Ланса принц выглядел не лучшим образом: сперва заупрямился, доказывая свою независимость, потом путался у мага под ногами, не давая применить «веерное трассирование»…
Я рассказала принцу, как устроены пылесос и паровое отопление. Он слушал внимательно, а сам всё поглядывал на мой посох и качал головой, будто никак не мог поверить моему счастью.
— Лена, — сказал он, когда я закончила. — Признайтесь. Что вы сделали? Если отец дал вам посох — значит, что-то было, что-то очень важное…
— Ничего особенного, — сказала я, стараясь казаться невозмутимой. — Вчера мы с Гарольдом оказались вдвоём против целой шайки разбойников. Гарольд был… э-э-э… плохо себя чувствовал. Пришлось мне брать его посох и отбивать атаку…
— И вы отбили?!
— Почти, — призналась я. — В самый нужный момент пришёл Оберон… э-э-э, то есть его величество, и немножечко мне помог.
— Завидую вам, — с горечью сказал принц. — Я бы тоже хотел быть магом дороги.
— Но, — пробормотала я неуверенно, — ведь быть принцем — тоже неплохо, да?
Он опустил глаза.
Послеполуденное солнце било в высокое окно, освещая большую комнату со множеством зеркал и гобеленов. В этом свете я разглядывала принца, не стесняясь — он всё равно не видел моего взгляда. Прежде он казался мне много старше Гарольда, я думала, ему лет двадцать с небольшим. А теперь обнаружилось, что его высочеству не больше восемнадцати: просто в отличие от моего учителя, который хоть и задирал нос, но не умел вести себя солидно, принц держался и говорил как серьёзный, много повидавший человек. Сейчас он казался очень грустным.
— Э-э-э… Ваше высочество?
— Лена, — тихо сказал принц. — Ланс уже рассказывал вам, что я дурак и неумёха?
— Нет, — соврала я, не моргнув глазом. — Ланс просто… ну, он же отчитывался перед королём о том, как на вас напали…
— Да кто напал?! — Принц поднял голову. — Это дурацкое недоразумение. Сначала Лансу всюду мерещится опасность, и он не даёт нам гулять. Потом он ни с того ни с сего выбивает у меня стакан… Разгромил харчевню, распугал посетителей. Я чуть со стыда не сгорел. Ты думаешь, он позволил мне хотя бы заплатить хозяину за разгром? Спасибо, что не поволок меня за шиворот через весь город! А потом, конечно, представил всё это отцу, как удачно отбитое покушение. Ланс же у нас герой — если проходит месяц без подвигов, он устраивает провокацию, чтобы покрасоваться перед королём…
Я растерялась. Принц говорил горько и правдиво. И смотрел мне в глаза.
— Но эта женщина… — начала я.
— Женщина?! Он и женщину приплёл? То-то я думаю, почему высочества на меня смотрят волком… Им-то зачем было рассказывать…
— Вы хотите сказать, что там не было никакой женщины?
Принц отвернулся. Лицо его сделалось скучным.
— Лена… Не знаю, может, отец запретил говорить со мной на эту тему? Может, вам запрещено, а я заставляю вас нарушать запрет?
— Никто мне ничего не запрещал, — сказала я обиженно. — Просто… Если Оберон доверяет Лансу, а Ланс дурак, то надо же сказать королю?
Принц улыбнулся:
— Ну иди скажи. Только сразу распрощайся с посохом. Потому что, когда я сказал королю, что Ланс дурак и предатель, он меня, родного сына, чуть из Королевства не выгнал. Вот так.
Я вернулась к себе в комнатушку мрачнее тучи. Поставила посох в угол, стянула сапоги и мешком повалилась на кровать.
Ох уж мне эти штаны, застёжки, металлическая жилетка! Хорошо бы сейчас накинуть махровый халатик и посидеть у телевизора. Как долго уже я кино не смотрела? Почти неделю…
Ну зачем мне этот принц по дороге попался? Всё было так хорошо… Совет магов, Оберон… Пусть король не ответил на мой вопрос — но он же и врать не стал! Он мудрый, уверенный, всё предвидит. А по словам принца выходит, что он слепой какой-то: Ланс обманывает, а король ему верит больше, чем сыну. Хотя Людовик Тринадцатый верил же кардиналу Ришелье… И специальное есть слово — «серый кардинал» — для людей, которые обманывают короля, правят вместо него, а король этого и не замечает…
Я села на кровати. Мне надо было с кем-то посоветоваться. Вот только с кем? С Гарольдом? Я снова обулась, вышла во двор и подошла к хозяйственным телегам. Обед только что закончился, слуги хлопотали у бочек с горячей водой, мыли посуду, драили столы, а мать Гарольда, подпоясанная передником, о чём-то спорила с главным поваром. Кажется, о том, что подавать на ужин: перловку или овсянку?
— Простите, — я вмешалась в их разговор, — вы не видели Гарольда?
— Он в городе. — Женщина сдула со лба упавшую прядь волос. — Король его отослал с поручением.
— Спасибо, — сказала я, отошла и задумалась: что мне теперь делать?
Дождаться Гарольда — или искать правды прямо здесь, сейчас?
Задумавшись, я позволила ногам нести куда захочется. Ноги принесли меня к шатру Оберона. У входа стоял, небрежно отставив пику, усатый стражник в железной кирасе.
Я его немножко знала — Королевство маленькое, рано или поздно с каждым познакомишься.
— Добрый день, — сказала я так твёрдо, как только могла. — Мне нужно срочно видеть короля.
— Король очень занят, Лена, — ответил стражник, с любопытством разглядывая мой посох. — У него совет с комендантом и канцлером.
И не двинулся с места, всё так же загораживая вход.
Я отошла.
За время похода я привыкла, что ко мне относятся по-особенному и многое позволяют. И вот в первый раз мне дали понять, что Лена Лапина вовсе не центр вселенной: Оберон занят, и как бы я к нему ни рвалась — его величество не станет говорить с младшим магом дороА если я должна сообщить что-то очень важное?
Я огляделась.
Площадь, на которой стоял королевский шатёр, была такая большая, что на ней помещались сразу три фонтана. И возле одного из них прогуливался, разглядывая окрестные крыши, Ланс.
Как всегда, он был сосредоточен и мрачноват. За спиной у него покачивался посох в длинном кожаном футляре; в правой руке Ланс держал грифель, а в левой — маленькую книжечку. И он чертил в ней что-то, глядел по сторонам и снова чертил: со стороны можно было подумать, что старший маг дороги сочиняет стихи.
Может быть, спросить у него?
А как я узнаю, говорит ли он правду? И не навредит ли это принцу? И не разгневается ли Оберон?
Я три раза обошла вокруг шатра. Мне надо было набраться решимости: с каждым кругом моя сила воли натягивалась, будто пружина. Наконец я набрала в грудь побольше воздуха и зашагала к фонтану.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |