Предвестники восстания

Глава вторая

Предвестники восстания

всей второй половины XVI в., что привело к резкому обострению классовых противоречий между основными классами Русского го­сударства — крестьянами и феодальными землевладельцами.

Таким образом, корни борьбы, потрясавшей русское общество в 90-х годах XVI в., крылись в самых основах экономики и социаль­ного строя Русского государства, что придавало борьбе между крестьянами и феодалами особенно острый и глубокий характер.

Что касается тенденций, определявших направление развития борьбы классов в Русском государстве конца XVI в., то они вы­ступали с такой четкостью, что улавливались даже современни­ками, как об этом можно судить по сочинению «О государстве Рус­ском» («Of the Russe Common Wealth») Джильса Флетчера— английского дипломата, приезжавшего в 1588 г. в Москву со спе­циальной миссией от королевы Елизаветы.

Обрисовывая общее положение дел в Русском государстве, Флетчер отмечает «всеобщий ропот и непримиримую ненависть», царящую в русском обществе, и подчеркивает, что, «повидимому, это должно окончиться не иначе как гражданской войной»'.

Дальнейшее развертывание событий блестяще подтвердило этот исторический прогноз, и первые предвестники «гражданской войны» (т. е. открытого столкновения борющихся классов) мы имели возможность наблюдать уже через 5 лет после путешествия Флетчера.

Нарастание социального и политического кризиса в Русском государстве в конце XVI в. оказывало определяющее влияние и на деятельность государственной власти. Вся политика Бориса Годунова в первые годы его царствования подчинена стремлению не допустить в стране взрыва открытой классовой борьбы. Что Борис Годунов прекрасно понимал грозную опасность для правя­щих классов надвигавшейся крестьянской войны как стихийного ответа крестьянства на усиление феодального гнета, это доказы­вается свидетельствами современников-иностранцев (М. Шиле, Л. Паули), подтверждаемыми русскими источниками, о попытках Бориса Годунова ограничить стремления землевладельцев к уси­лению крепостнической эксплуатации путем регламентации кре-

стьянских повинностей

¹ Д. Флетчер, О государстве Русском, 1906, стр. 31, 32. В русском из­
дании слова Флетчера: «a civill flame» переведены неточно: «всеобщим вос­
станием» (см. dies Fletcher, Of the Russe Common Wealth, в издании
E. A. Bond, Russia at the close of the sixteenth century, London 1856, p. 34).

² Известие М. Шиле (гонца германского императора Рудольфа II к Бо­
рису Годунову в 1598 г.) гласит; «Крестьяне и бедные люди, жившие под
властью бояр или дворян и при других великих князьях считавшиеся рабами
своих господ, тоже пожалованы его державностъю: для всякого дворянина,
владевшего крепостными людьми или крестьянами, сделано положение,
сколько должны служить и что именно давать ему его подданные, и теперь
каждая деревня или каждый крестьянский двор знает, как велики их повин-

Но никаких результатов эта попытка не дала, так как огра­ничения размеров повинностей крестьян можно было добиться лишь путем принуждения землевладельцев, в первую очередь — помещиков, а Борис Годунов меньше всего хотел ссориться с поме­щиками — его главной политической и социальной опорой.

Мощным ускорителем всех социальных процессов, развивав­шихся в Русском государстве, явился голод 1601—1603 гг. Голод принял потрясающие размеры. «И много людей с голоду умерло, а иные люди мертвечину ели и кошки; и люди людей ели; и много мертвых по путем валялось и по улицам; и много сел позапустело; и много иных в разные грады разбрелось и на чужих странах по-мроша...; и отцы чад своих и матери их не взведаша, а чады отец своих и матерей» '.

Сохранилась официальная статистика количества умерших от голода в Москве. По этим данным!, на трех московских кладбищах за два года четыре месяца было погребено 127 тысяч человек ². Однако простые цифры жертв голода (при всей грандиозности этих цифр) еще не дают полного представления о характере го­лода 1601 —1603 гг. Действие голода на различные слои населе­ния Русского государства было не только не одинаковым, но прямо противоположным, и если народные массы умирали от

ности господам» («Чтения ОИиДР», 1875, кн. 2, отд. IV, стр. 17. Перепеча­тано в сборнике документов, подготовленном акад. Б. Д. Грековым: «Фео­дальная деревня Московского государства XIV—XVI вв.», 1935, стр. 114). Лука Паули в докладе императору Рудольфу II в 1604 г. сообщает о том, что Борис Годунов «хотел бы... освободить своих подданных и людей... от тяже­лого гнета, ига» (Schweren Last, Joch) (Сборник «Старина и новизна», т. XVII, 1914, стр. 79).

Русским источником, содержащим указание на мероприятия Бориса Го­дунова по регламентации крестьянских повинностей, является наказ писцам, посланным в вотчину Кирилло-Белозерского монастыря (июль 1601 г.). Согласно этому наказу: «в которых селех пашни монастырские есть, и в тех селех велено учинити крестьяном пашни пахати на монастырь по две деся­тины на выть, а будет в котором селе вытей много, а монастырские пашни мало, и что за пашнею вытей останетца, и на те выти велено положити по-сопный хлеб» (Н. К. Никольский, Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII в., т. I, вып. 2, 1910, стр. 69. Перепе­чатано в сборнике документов, подготовленном акад. Б. Д. Грековым «Фео­дальная деревня Московского государства XIV—XVI вв.», стр. 86, 87).

¹ Современная запись на одном из списков «Повести о взятии Казани»
(Леонид, Систематическое описание славяно-российских рукописей собрания
графа А. С. Уварова, т. III, 1894, стр. 103).

² «Сказание Авраамия Палицына», РИБ, т. XIII, стб. 481. Палицын,
приводя эту цифру, подчеркивает, что «счисляюще по повелению цареву».

Достоверность этого известия А. Палицына не вызывает сомнений. Под­тверждением его может служить запись в одном из кратких летописцев о том, что во время голода 1601—1603 гг. «на Москве велел государь погребать Мертвых, хоронили на день человек по 100 и 90 и 300, и умерло людей за 7 месяцев 50 000» (М. Н. Тихомиров, Малоизвестные летописные памятники XVI в., «Исторические записки», т. 10, 1941, стр. 94).

Глава вторая

Предвестники восстания

голода, то правящие классы, напротив, использовали народное бедствие для самой безудержной спекуляции хлебом.

К концу 90-х годов острый хозяйственный кризис, охвативший 70—80-е годы XVI в., уже в значительной степени был изжит; во всяком случае, налицо был процесс бесспорного подъема в сельском хозяйстве, выразившийся прежде всего в расширении запашки'. Поэтому, несмотря на неурожай, разразившийся в 1601 г. (и по­вторявшийся и в следующие два года), в стране имелись огромные запасы хлеба. По свидетельству Авраамия Палицына, хлеба было столько, что «и давныя житницы [были] не истощены и поля скирд стояху, гумна же [были] пренаполнены одоней и копон и заро­дов» ². Но весь этот хлеб был сосредоточен в руках землевладель­цев-феодалов. По словам Исаака Массы, «у знатных господ, а также во всех монастырях и у многих богатых людей амбары были полны хлеба» ³. И именно хлеб и явился главным предметом спекуляции, в которой землевладельцы светские соревновались с монастырями, и даже «сам патриарх... имея большой запас хлеба, объявил, что не хочет продавать зерно, за которое должны будут дать еще больше денег» ⁴.

Цены на хлеб возросли в десятки раз и были, конечно, совер­шенно недоступны для народа.

Хронограф третьей редакции сообщает о том, что во время голода четверть ржи покупали «по три рубля и выше», в то время как раньше бочка, или оков (4 четверти), стоила 3 алтына, «а коли дорого», то 5 алтын ⁵. Сохранился специальный указ Бориса Годунова от 3 ноября 1601 г., направленный против спекуляции хлебом, из текста которого видно, что торговцы хлебом устраи-

¹ Об изживании хозяйственного кризиса в 90-х годах XVI в. см. Б. Д. Греков, Очерки по истории хозяйства Новгородского Софийского дома («Летопись занятий Археографической комиссии», вып. 34, стр. 152), а также мою статью «Классовые противоречия в феодальной деревне в России в конце XVI в.» М. Н. Тихомиров, полемизируя со мной, не считал возмож­ным говорить о смягчении кризиса (см. его «Монастырь-вотчинник XVI в.», «Исторические записки», т. 3, 1933). В своем исследовании «Крестьяне на Руси» Б. Д. Греков продолжает поддерживать тезис об изживании кризиса в последнем десятилетии XVI в. и приводит новые данные в обоснование своей точки зрения.

Анализ эволюции цен в Русском государстве XVI в., произведенный А. Г. Маньковым, также подтверждает смягчение кризиса и улучшение эконо­мической обстановки в 90-х годах XVI в. (см. А, Г. Маньков, Движение и география цен на хлеб в Русском государстве XVI в., «Исторические за­писки», т. 28, 1949).

² РИБ, т. XIII, стб. 481.

³ Исаак Масса, Краткое известие о Московии в начале XVII в., 1937,
стр. 61 (в дальнейших ссылках: И. Масса).

⁴ Там же, стр. 60.

⁶ А, Попов, Изборник славянских и русских статей, внесенных в хроно­графы русской редакции, 1869, стр. 219 (в дальнейших ссылках: А. Попов, Изборник). По этим данным, цена на рожь возросла в 80—130 раз.

пали настоящую блокаду голодающего населения городов, рас-ставляя своих агентов по дорогам, ведущим к городу, и не допу-ская подвоза хлеба '. Но указы Бориса Годунова оказались столь же бессильны уничтожить спекуляцию хлебом, как и другие цар-ские мероприятия (раздача хлеба и денег из государственной казны, организация общественных работ и т. д.) ослабить голод.

Годы голода характеризуются важнейшими сдвигами в области социальных отношений. Разоренное голодом крестьянство стано-вится объектом новой борьбы между землевладельцами, стремив­шимися использовать голодные годы для увеличения количества крестьян на своих землях. Идя навстречу этим притязаниям зем­левладельцев и прежде всего помещиков, Борис Годунов осенью 1601 г. издает новый указ о крестьянах. Указ этот разрешил дво­рянам-помещикам «отказывати и возити крестьян... промеж себя» ².

Новый закон, таким образом, как бы восстанавливал право крестьянского выхода, уничтоженное законом о «заповедных го­дах», но делал это в очень своеобразной форме, разрешая лишь вывоз крестьян землевладельцами, а не свободный выход кресть­янина по его собственному желанию.

При этом указ ограничивал право вывоза крестьян по трем направлениям: 1) правом вывозить крестьян обладали лишь мел­кие и средние землевладельцы-помещики; боярство и близкие к нему по размерам владений землевладельцы, равно как церковь и черные волости, этого права не получали; 2) из действия за­кона исключалась территория Московского уезда: ни ввозить гуда, ни вывозить оттуда крестьян не разрешалось; 3) землевла­дельцы могли вывозить лишь ограниченное количество крестьян: "возити меж себя одному человеку из-за одного же человека крестьянина одного или дву, а 3-х или 4-х одному из-за одного никому не возити».

Предоставляя, таким образом, мелким землевладельцам право увеличивать крестьянское население своих поместий (в этом на­шла свое выражение основная линия политики Бориса Годунова, как политики защиты интересов помещиков), Борис Годунов, од­нако, изображал свой указ как акт, имеющий целью облегчить положение крестьянства, провозглашая (во введении к указу), что парь и великий князь Борис Федорович всеа Русии и сын его великий государь царевич князь Федор Борисович всеа Русии

¹ «...которые де крестьяне... повезут... своего крестьянского... хлеба... и скупщики, зговорясь на многие статьи, выезжают и выходят к ним навстречу по всем дорогам во всякие дни и стоят на тех дорогах версты за 2 и за 3 и за 10 и больши, не хотя тех крестьян с хлебом на торг и на ярманку для волные дешевые продажи пропустити» (М. И. Семевский, Историко-юриди-ческие акты XVI и XVII вв., «Летопись занятий Археографической комис-сии», вып. IX, отд. III, стр. 56).

^а АЛЭ, т. II, № 20. ' И. Смирнов

Глава

вторая

Предвестники восстания

пожаловали, во всем своем государстве от налога и от продаж велели крестьяном давати выход». Эта демагогическая окраска за­кона 1601 г. объясняется остротой обстановки, создавшейся осенью 1601 г. в результате неурожая и угрозы голода. Именно этими мотивами объясняет издание закона 1601 г. и цитированное выше введение к Уложению 9 марта 1607 г. («Царь Борис Федо-ровичь, видя в народа волнение велие... переход крестьянам дал, да не совсем»). Что указ 1601 г. был мерой вынужденной и чрез­вычайной, об этом свидетельствует самая дата издания указа. Устанавливая «срок крестьяном отказывати и возити Юрьев день осеннего», т. е. 26 ноября (по старому стилю), указ был, однако, введен в действие лишь 28 ноября, т. е. два дня спустя после Юрьева дня, в связи с чем в самом указе даже было передвинуто время для крестьянских отказав (не за неделю до Юрьева дня и неделю после Юрьева дня, как требовали Судебники, а «после Юрьева дни две недели»).

Обращая внимание на эту черту годуновского указа 1601 г., академик Б. Д. Греков справедливо замечает: «Едва ли мы оши­бемся, если допустим, что правительство не собиралось давать указа о выходе и было вынуждено это сделать ввиду особых об­стоятельств («волнение велие»)»'.

Указ 1601 г., однако, не достиг ни одной из стоявших перед ним целей. Ограничения, которыми обусловливалось предостав­ляемое землевладельцам право вывоза крестьян, не удовлетворяли помещиков, и указ вызвал лишь новый взрыв острой борьбы между помещиками, так что в 1602 г. Борис Годунов был вынуж­ден издать новый указ о вывозе крестьян, полностью воспроиз­водящий указ 1601 г., но со следующим характерным дополне­нием: «А из-за которых людей учнут крестьян отказывати, и те б люди крестьян из-за себя выпускали со всеми их животы, безо всякия зацепки, и во крестьянской бы возке промеж всех людей боев и грабежей не было, и силно бы дети боярские крестьян за собою не держали и продаж им никоторых не делали; а кто учнет крестьян грабити и из-за себя не выпускати, и тем быти в великой опале» ².

Но если в среде землевладельцев указ 1601 г. вызвал лишь «бои и грабежи» из-за крестьян, то он не устранил и «волнения» среди крестьян, что являлось официально провозглашенной целью указа. Напротив, он еще более обострил отношения между кресть­янами и помещиками.

М. А. Дьяконову удалось обнаружить документы, из которых видно, что крестьяне по-своему истолковывали указ 1601 г.: на

¹ Б. Д. Греков, Главнейшие этапы в истории крепостного права в Рос­
сии, Л. 1940, стр. 68.

² ААЭ, т. II, № 23 и 24.

1601—1602 гг. падают массовые выходы крестьян от землевла­дельцев '.

О массовом бегстве крестьян в голодные годы говорит и указ от 1 февраля 1606 г. о сыске беглых крестьян².

Положение крестьянства в голодные 1601—1603 гг. характери­зуется, однако, не только борьбой землевладельцев вокруг вопроса о вывозе крестьян на свои земли и не только бегством крестьян от помещиков. Во время голода массовые размеры также принял процесс «похолопления» крестьян — превращения их в кабальных холопов. Закон 1 февраля 1606 г. посвящает специальную статью крестьянам, ставшим в годы голода кабальными холопами: «А ко­торые крестьяне в голодные лета... пришли в холопы к своим или к сторонним помещикам или вотчинником и кабалы служи­лые на себя подавали, а старые их помещики или вотчинники уч­нут их вытягивати из холопства по крестьянству, и того сыски-вати накрепко: будет сшел от бедности и животов у него не было ничего, и тем истцам отказывати: в голодные лета тот помещик или вотчинник прокормить его не умел, а собою он прокормитись не в мочь, и от бедности, не хотя голодной смертью умереть, бил челом в холопи, и тот его принял, в голодные годы прокормил и себя истощил, проча себе, и ныне того крестьянина з холопства в крестьяне не отдавати, а быти ему у того, кто его голодные лета прокормил: а не от самые бы нужи в холопи он не пошел» ³.

Эта характеристика процесса «похолопления» крестьянства помещиками в голодные годы полностью подтверждается мате­риалами новгородских кабальных книг за 1603 г., опубликован­ных А. И. Яковлевым. Новгородские кабальные книги дают

¹ М. А. Дьяконов, Выходные и заповедные лета, «Известия Петро­
градского Политехнического института», т. XXIII, 1915, стр. 15—18.

² В этой связи несомненный интерес представляет запись в приходо-
расходной книге Иосифо-Волоколамского монастыря за 7110 (1602) г. о бег­
стве крестьян из вотчины монастыря: «Генваря в 15 день (1602 г.— И. С.)
взято Белковской волости на крестьянех деревни Горок, на Девятке, да на
Гришке Коровине, да на Трофимке Федорове, на трех по 20 алтын, да на
Добрыне, да на Зиновье, да на Онанье, да на Сенке, да на Сидорке на Но­
винском, с человека по 2 гривны; и всего денег взято 2 рубли 26 алтын
4 денги за то, что дано было монастырского хлеба взаймы новым крестьянам
в Литвинове, трем человеком, 19 чети овса;, да 2 чети жита; и те горецкие
крестьяне у тех новых крестьян, как они нарядилися бежать, роскупили у них
животину, и всякую рухлядь, и животинной корм, и их спустили, а в мона­
стырь и приказщиком того не сказали» (ЦГАДА, Приходо-расходная книга
Иосифо-Волоколамского монастыря за 1602 г., л. 22—22 об.). Здесь перед
нами выступает своеобразный «заговор» монастырских крестьян, в котором
крестьяне монастырской деревни Горок помогли бежать из другого монастыр­
ского села группе крестьян новоприходцев, не только скрыв от монастырской
администрации факт их побега, но и «раскупив» у бежавших крестьян их
имущество.

Изложенный эпизод может служить неплохим комментарием к годунов-гким указам 1601—1602 гг.

³ ААЭ, т. II, № 40.,,..............

Глава вторая

Предвестники восстания

возможность более конкретно представить себе это явление и по­зволяют дать даже некоторую количественную характеристику процесса закабаления крестьянства (см. таблицу).

СОСТАВ ЛИЦ, ДАВШИХ НА СЕБЯ СЛУЖИЛУЮ КАБАЛУ в 1603 г.

(Белозерская половина Бежецкой пятины, Деревская пятина, Залесская половина Шелонской пятины)

	Общее число кабал	Крестьянских	Бобыльских	Крестьянских и бобыльских вместе
самим кре­стьянином	женами или детьми кре­стьян	всего	самим бобы­лем	женами или детьми бобы­лей	всего
В абсолютных числах...................... В % к итогу...	676 100	23 3,4	9 1,3	4,7	71 10,5	10 1,5	81 12,0	113 16,7

Примечание. Таблица составлена на основании подсчетов, произ­веденных мною по кабальным книгам за 7111 (1603) г., опубликованным во второй части издания «Новгородские кабальные книги», под редакцией А. И. Яковлева, 1938. Отнесение кабалы в соответствующую рубрику таблицы делалось или на основании прямой квалификации данного лица в тексте книги, или установлением принадлежности данного лица к кресть­янам или бобылям по контексту.

Приведенная таблица дает общую картину процесса закаба­ления крестьянства в голодные годы (по трем Новгородским пяти­нам). Рассмотрение таблицы позволяет сделать вывод о том, что удельный вес крестьян (вместе с бобылями) в составе закабаляе­мых был весьма значителен, достигая 16,7% от общего числа кабал. При этом, как и следовало ожидать, преобладающее место в группе крестьянских кабал составляют кабалы, данные на себя бобылями (81 из 113). Ибо бобыль — это тот же крестьянин, но крестьянин разорившийся, потерявший свое хозяйство и поэтому «не включенный в обязанность нести тягло и платящий лишь бо­лее легкий бобыльокий оброк»'. Поэтому бобыльство очень часто являлось для крестьянина промежуточной ступенью на пути в ка­бальное холопство.

Новгородские кабальные книги дают богатейший материал для изучения путей и методов закабаления крестьян и бобылей. Процесс превращения бобыля в кабального холопа можно про­демонстрировать на примере Саввы Иванова. Из записи в кабаль-

¹ Б. Д. Греков, Главнейшие этапы в истории крепостного права в Рос­сии, Л. 1940, стр. 55..

ной книге мы узнаем, что он «жил в бобылех за Герасимом за Ушаковым, и отказал его в срок (в тексте «сорок». — И. С.) v Герасима у Ушакова Тугарин Русинов сын Белавин в 111 году зa собя в бобыли жо; а бьет челом в службу от голоду Тугарину Русинову, сыну Белавину и кабалу на собя дает» '. Таким обра-зом, Савве Иванову до осени 111 г. (т. е. 1602 г.) удавалось удержаться в бобылях, но его новый хозяин, отказавший его себе (на основании годуновских законов 1601—1602 гг.), окончательно наложил на него свою руку, и 11 июня 1603 г. Савва Иванов вместе с женой превратились в кабальных холопов.

Не менее показательна судьба Петруши, Савурки и Иринки Денисовых. «В распросе Петруша, да Савурко, да Иринка ска­зали: преж того не служивали ни у кого, жил отец их Денис в бо-былех..., и отец деи их Денис умер, а мать их Марья Степанова дочь сошла от гладу безвестно, а оне били челом в службу Ивану Онйчкову волею. А тот Петруша лет в 13, волосом белорус, очи серы, бел, румян; а Савурко лет в 12, волосом рус, очи серы, гу­баст; сестра их Ирина лет в 10, лицом руса, очи кари» ². Здесь перед нами проходит история целой семьи, разрушенной голодом и оказавшейся в путах служилой кабалы.

Можно отметить еще один момент в процессе закабаления крестьян: и бобылей. Двадцатипятилетний Овдийко Колыгин, бив­ший челом в холопство Тихомиру и Никите Загоскиным, показал: отец де его живет в бобылех за Тихомиром за Загоскиным» ³. Так у одного и того же помещика отец продолжал оставаться бо-былем, а сын уже опустился на более низкую ступень социальной лестницы.

Это стремление помещиков к превращению в кабальных холо­пов живших на их землях бобылей и крестьян отчетливо высту­пает в материалах Новгородских кабальных книг. Так, из 71 кабалы, данной бобылями, 21 кабала была ими дана их преж­ним хозяевам ⁴.

Из 23 крестьянских кабал 4 были даны крестьянами их старым помещикам ⁵.

Следует, однако, отметить, что в обстановке голода и уход крестьянина или бобыля от помещика не спасал его от закабале­ния. Так, Савва Иванов стал кабальным холопом именно в ре-зультате вывоза его от старого помещика Тугарином Белавиным, закабалившим вывезенного бобыля. Другой пример: крестьянин

¹ Новгородские кабальные книги, ч. II, стр. 124 (в дальнейших ссылках:
НКК).

² Там же, стр. 186.

3 Там же'. стр.71 4 Там же, стр. 107, 124, 173, 179, 181, 182, 183, 184, 187, 188, 190, 194, 282, 323, 324, 326, 328, 332. 5 Там же, стр. 80, 89, 91, 281.

-

Глава вторая

Предвестники восстания

Терентий Андреев, который жил «на оброке» за помещиком Оси-ниным, «вышел от него» осенью 1601 г., а в феврале 1603 г. уже бил челом в холопы '.

Образуя большую группу в составе закабаляемых, крестьяне и бобыли не являлись, однако, главным источником, питавшим кабальное холопство. Основным резервуаром, из которого фео­далы черпали людские массы для закабаления, и в голодные годы попрежнему продолжали оставаться свободные, еще не закрепо­щенные элементы в составе населения городов и сел. Давая о себе биографические сведения дьякам, записывавшим служилые ка­балы в кабальную книгу, такой человек или просто называл себя «вольным человеком», или добавлял, что «жил походя, по най­мам»; «жил в казакех из найму»; был «сапожный мастер»; «порт­ной мастеришко»; «бывал в стрельцах, а ныне де отставлен»; «по-лесовал, лоси бил»; «коровы пас», а то и просто: «меж дворы бродил»; «ходил по миру, кормился»; или, как сказали о себе две «девки», Марфа и Степанида: «жили в Яжолбицком ряду, под окны хлебы прошали» ².

Подсчеты, произведенные А. И. Яковлевым, дали следующее распределение лиц, дававших на себя служилые кабалы в 1603 г. ³:

Состояние до закабаления свободное — 703 человека
„ „ „ зависимое — 249 человек

„ в записи не указано — 395 „

Таким образом (оставляя в стороне те случаи, когда прежнее состояние закабаляемого неизвестно), свободные элементы состав­ляли' 74% общего количества закабаляемых ⁴.

Для кабального холопства в голодные годы характерным, од­нако, является не только высокий процент свободных людей в составе закабаляемых, но и резкое повышение удельного веса сво­бодных элементов в составе закабаляемых по сравнению с «нор­мальными» годами до голода.

Так, по Деревской пятине количество закабаленных с воли лиц в 1593—1594 гг. равнялось 33%, а в 1603 г. поднялось до 80%.

¹ НКК, ч. II, стр. 29.

² Там же, стр. 78, 124, 171, 195, 209, 245, 249, 288, 321, 337.

³ А. И. Яковлев, Холопство и холопы в Московском государстве XVII в.,
стр. 61—64. По трем пятинам: Белозерской половине Бежецкой пятины, Де­
ревской пятине и Залесской половине Шелонской пятины. Общие итоговые
числа по всем трем пятинам подсчитаны мною.

⁴ Авраамий Палицын, отмечая, что в царствование Федора Ивановича
(1584—1598 гг.) особенно увеличилось количество людей, попавших «в не­
волю... служить», подчеркивает, что в кабальных холопов превращали «не
от простых токмо ради нарочитаго рукоделства или какова хитра худо­
жества, но и от чествующих издавна многим имением и с селы и с винограды,
наипаче же избранных Меченосцев и крепцих со оружии во бранех» (РИБ
т. XIII, стб. 482, 483).

Количество же перекабаляемых холопов, т. е. переходивших от одного господина к другому, соответственно упало с 67% в 1593—1594 гг. до 20% в 1603 г.1

Эти изменения в социальном составе кабальных холопов явились результатом общего резкого усиления процесса закаба­ления в голодные годы. А. И. Яковлев считает возможным гово­рить о том, что «похолопление» в Новгороде и новгородских пяти­нах возросло в голодные годы «в 9 раз» ². Если даже признать эту цифру (полученную А. И. Яковлевым посредством довольно сложных статистических комбинаций) преувеличенной, то тем не менее можно с полным основанием говорить о многократном уве­личении количества закабаляемых в голодные годы по сравнению с предшествующим временем:.

Таким образом, голодные 1601—1603 годы привели к следую­щим изменениям в кабальном холопстве:

1) резко возросло количество кабальных холопов в целом;

2) увеличилось в составе кабальных холопов число бывших
крестьян и бобылей, которых голод заставил дать на себя кабалу;

3) повысился удельный вес в составе кабальных холопов быв­
ших свободных людей (самых различных слоев), только что поте­
рявших свою свободу.

Голод 1601—1603 гг. явился той силой, которая способство­вала огромному ускорению процесса вовлечения свободных эле­ментов населения в сферу феодальной эксплуатации. Вместе с тем голодные годы ознаменовали собой усиление феодального гнета и для тех категорий непосредственных производителей, которые находились в зависимом состоянии и до голодных лет и для кото­рых голод принес новые, более тяжелые формы феодальной за­висимости.

Ударив всей своей тяжестью по народным массам и еще более обострив противоречия между феодалами и крестьянством, голод переводит борьбу классов в Русском государстве на новую, более высокую ступень. В прямой связи с голодом 1601—1603 гг. стоит восстание Хлопка.

Источники сохранили очень мало подробностей об этом вос­стании. Главным источником для изучения восстания Хлопка является «Новый Летописец», посвящающий восстанию Хлопка целую главу. Рассказ «Нового Летописца» настолько важен и вме­сте с тем занимает столь незначительный объем, что заслуживает быть приведенным целиком: «Бысть в то же время умножишась разбойство в земле Рустей, не токмо что по пустым местом про­езду не бысть, ино и под Москвою быша разбои велицы. Царь же Борис, видя такое в земле нестроение и кровопролитие, посылаша

¹ А. И. Яковлев, Холопство и холопы в Московском государстве XVII в., стр. 71.

2 Там же, стр. 68,

Глава

вторая

Предвестники восстания

многижда на них. Они ж разбойники, аки звери зубы своими скрежетаху на человека, тако противляхуся с посланными, и ни-чево им не можаху сотворити. Они же воры и досталь православ­ных християн посецаху и грабяху. У них же воровских людей старейшина в разбойниках именем Хлопа. Царь же Борис, слы­шав, яко ничто им не зделати, прискорбен бысть зело и призва к себе бояр и возвести им и думаше с ними, како бы тех разбойни­ков переимати. Боляре же придумаша на них послати с многою ратью воевод. Царь же Борис посла на них околничево своего Ивана Федоровича Басманова, а с ним многую рать. Они же поидоша и сойдоша их близ Москвы. Разбойницы же с ними бию-щеся, не щадя голов своих, и воеводу Ивана Федоровича убиша до смерти. Ратные ж, видя такую от них над собою погибель, что убиша у них разбойники воеводу, и начата с ними битися, не жа­леюще живота своего, и едва возмогоша их окаянных осилить, мно­гих их побита: живи бо в руки не давахуся, а иных многих и жи­вых поимаша. И тово же вора их старейшину Хлопка едва возмо­гоша жива взяти, что изнемог от многих ран, а иные уйдоша на Украину и тамо их всех воров поимаша и всех повелеша пере­вешать. Воеводу же Ивана Басманова повеле царь Борис погрести честно у Троицы в Сергиеве монастыре»'.

Весьма важным дополнением к известию «Нового Летописца» являются мемуары Исаака Массы. Основной интерес свидетель­ства Массы состоит в том, что Масса дает характеристику соци­ального состава участников восстания Хлопка.

В отличие от «Нового Летописца», в рассказе которого хроно­логия отсутствует, Масса точно датирует восстание Хлопка сен­тябрем 1603 г. ² «В этом месяце сентябре крепостные холопы (1у-feygene Knechten), принадлежавшие различным московским боя­рам и господам, частию возмутились, соединились вместе и на­чали грабить путешественников, от них дороги в Польшу и Ливо­нию сделались весьма опасными, и они укрывались в пустынях и лесах близ дорог» ³. Таким образом, в рассказе Исаака Массы 1 ПСРЛ, т. XIV, ч. I, стр. 58.

² Вопрос о датировке восстания Хлопка можно считать окончательно
разрешенным в результате исследования Е. Н. Кушевой, доказавшей досто­
верность даты Исаака Массы — сентябрь 1603 г., с одной стороны, данными
ряда неопубликованных разрядных книг, в которых И. Ф. Басманов упоми­
нается по различным поводам вплоть до мая 1603 г., а с другой — записью
в Новгородской кабальной книге за 1604 г. от 3 июля 1604 г., представляю-
щей собой показания некоего Афанасия Петрова сына Дмитриева, сказавшего
в расспросе, что он служил у Ивана Басманова «и Ивана деи убили разбой­
ники, а его... после Ивана отпустили на волю... и он пришод в Новгород
бьет челом ныне в холопи» (Е. Н. Кушева, К истории холопства в конце
XVI — начале XVII в., «Исторические записки», т. 15, стр. 91).

В связи с этим отпадает возможность опираться на датировку, содержа­щуюся в разрядной книге, опубликованной в «Синбирском сборнике», где запись об убийстве И. Ф. Басманова помещена в разрядах за 1602 г.

³ И. Масса, стр. 71.

восстание Хлопка выступает как холопское восстание, как восста­ние боярских и дворянских холопов, возмутившихся против своих господ. Значение этого свидетельства невозможно переоценить.

Другое важное обстоятельство, отмеченное Массой, касается мероприятий Бориса Годунова по борьбе против Хлопка. В отли­чие от весьма уклончивой и общей фразы «Нового Летописца», что посылаемые царем против «разбойников» войска «ничего не могли с ними сделать», Масса рисует гораздо более реалисти­ческую картину борьбы между восставшими холопами и царскими воеводами. По словам Массы, «против них царь послал отважного молодого человека Ивана Федоровича Басманова, и с ним при-мерно сотню лучших стрельцов, чтобы захватить тех воров (scel-men), но те воры скоро проведали о том и подстерегли его [Бас­манова со стрельцами] на узкой дороге посреди леса, окружили и перестреляли почти всех бывших с ним, и царя весьма опечалило, что так случилось с таким доблестным витязем (helt), и он повелел проявить рачение и тех разбойников (rovers) изловить, а изловив, повесить всех на деревьях на тех же самых дорогах»'. Таким об­разом, Масса разделяет во времени поход Ивана Басманова и окончательную расправу с восставшими, характеризуя первое из названных событий как победу восставших и поражение году-новских войск. Но если даже и не принять версию Массы в целом, она содержит в себе такую важную подробность, как то, что отряд Басманова попал в засаду, устроенную Хлопком, и именно по­этому и потерпел такое тяжелое поражение. Это показание Массы позволяет удовлетворительно объяснить, почему, несмотря на яв­ное неравенство сил, восставшие чуть не одержали победу над цар­скими воеводами, хотя вместе с тем и рисует последних в очень невыгодном свете, как неумелых военачальников (чем и можно объяснить молчание об этом официального источника, каким яв­ляется «Новый Летописец»).

Можно довольно отчетливо представить себе обстановку на­кануне восстания Хлопка и причины, это восстание вызвавшие.

Уже a priori следует предположить, что наступление феодалов на труд И свободу народных масс, выражавшееся в использовании обстановки голода для закабаления голодного населения и превра­щения закабаленных людей в своих холопов¹, не могло не вызвать соответствующей реакции со стороны холопов, в составе которых резко возросло количество недавно еще свободных людей. И если одних угроза голодной смерти заставляла жертвовать своей сво-бодой и итти в кабалу, то более активные и решительные эле­менты пытались искать иного выхода из положения и находили этот выход прежде всего в бегстве на южные окраины Русского государства.

¹ И. Масса, стр. 71.

Дата добавления: 2015-08-29