монополию на всей территории субконтинента.
Разрешение было получено только от половины персонажей, но,
несмотря на возникшие проблемы и непрекращающийся протест
Эпстайна, который даже дал указание американскому адвокату Нату
Вейсу выпускать альбом в конверте из коричневой бумаги, обложка
появилась именно в том виде, в котором Пол с помощью Блейка и
представлял ее себе. К сожалению, имя Блейка так и не было
упомянуто на обложке.
Вокруг обложки было столько же разговоров, сколько и вокруг
самого альбома. Это торжество поп-арта и поп-культуры породило
новые направления в дизайне, оказавшие значительное влияние не
только на индустрию звукозаписи, но и на визуальное искусство,
включая одежду, мебель и макеты журналов.
Маккартни говорил: "Когда кто-то берет в руки вещь, которую
называют "новая долгоиграющая пластинка "Битлз", то обычно он
видит в ней просто коллекцию песен или симпатичную фотографию на
обложке - и ничего больше. Мы впервые осознали, что необходимо
создать законченную вещь - маленькое чудо".
Пристрастие "Битлз" к наркотикам к тому времени приобрело
довольно широкую огласку, а кроме того, существовала
уверенность, что все их поступки содержат какую-то тайную
подоплеку, поэтому неизбежно поползли различные слухи, люди
пытались увидеть в обложке то, чего в ней на самом деле не было.
Одни считали, что на обложке среди цветов скрыты кусты
марихуаны. Блейк подчеркивал, что это не марихуана, а кусты из
местной оранжереи, пользующейся хорошей репутацией. По другим
слухам, прокладка конверта была пропитана ЛСД. Конечно, чушь. По
этому поводу Харрисон решительно заметил: "Только в том случае,
если EMI сама пропитала прокладку каждого конверта".
Однако нельзя сказать, что легенды и слухи, ходившие вокруг
альбома, совсем не имели под собой реальной почвы. Леннон
отмечал, что альбом не может быть просто абстрактным в
музыкальном отношении, у него есть тема, которая проходит через
него красной нитью. Наркотики. Мартин вспоминал: "Альбом никогда
не был бы таким, каким он стал, если бы мальчики не принимали
наркотики, а я не был бы нормальным человеком. Возможно, что без
наркотиков все равно появилось бы что-нибудь подобное, но,
пожалуй, не такое яркое". К 1967 году все четверо "Битлз"
серьезно увлекались марихуаной. Харрисон и Леннон узнали вкус
ЛСД, а самый "передовой" Маккартни во время дружбы с Брауном
познакомился с кокаином.
EMI сквозь пальцы смотрела на криминальные "шалости" своих
ведущих артистов. "Я знал, что в студии, возможно, балуются
"травкой", но никогда не преследовал это", - говорил сэр Джозеф
Локвуд. "Битлз" приносили большие деньги. Локвуд вспоминал: "У
меня были очень хорошие отношения с "Битлз", главным образом
потому, что они были так популярны". Если "Битлз" зарабатывали
EMI деньги в состоянии наркотического опьянения, то реакция на
это со стороны руководства компании была следующая: "Ну и
пусть". Брайан Гибсон, инженер, работавший над "White Album",
вспоминал: "Все знали, что за вещества они принимают, но "Битлз"
сами устанавливали для себя законы".
В других местах, где правила были строже, чем на Эбби-Роуд,
"Битлз" пытались скрыть свое пристрастие и тайком по очереди
пробирались в какое-нибудь укромное место, где их уже поджидал
Эванс с готовыми самокрутками. Но это никого не могло обмануть.
Мартин знал, Локвуд знал, а когда был выпущен альбом, об
этом узнали все. Впервые в альбоме поп-музыки стихи каждой песни
содержали в себе намеки на наркотики. В песне "With a Little
Help from My Friends" звучит одобрение употреблению наркотиков,
лошадь Генри из песни "Mr Kite" можно рассматривать как намек на
героин. И совсем не трудно заметить, что начальные заглавные
буквы песни "Lucy in the Sky with Diamonds" слагаются в ЛСД.
На самом деле ни одна из этих песен не имела ничего общего с
наркотиками. "With a Little Help from My Friends" была просто
очередной песней Маккартни, почерпнутой из бездонного колодца
его вдохновения. Стихи к песне "Mr Kite" родились у Джона, когда
он рассматривал афишу балаганной труппы 1843 года, которую
приобрел в антикварном магазине. Работа над ней не принесла
Леннону удовольствия: "Слова давались мне с трудом, я просто
соединял их вместе. Я не очень горжусь этой песней, ее нельзя
назвать настоящей работой, но я сделал это, потому что нам нужна
была новая песня". "Lucy...", несмотря на начальные заглавные
буквы, абсолютно невинна по замыслу. Леннон написал ее под
впечатлением рисунка своего четырехлетнего сына Джулиана,
который изобразил свою школьную подружку Люси в небе в окружении
сверкающих звезд. Леннон утверждал, что такие образы, как
мандариновые деревья и мармеладовые облака, за которыми
наблюдают калейдоскопические глаза, взяты из книги "Алиса в
Стране чудес", а не из магазина для наркоманов на Понт-стрит в
Белгрейвии.
Но как бы ни были бесхитростны и искренни отдельные песни, в
целом от альбома попахивает марихуаной. Маккартни подтверждает
это: "До этого альбома мы никогда не думали о подобной свободе
творчества, которая позволит нам создать что-либо, подобное "Sgt
Pepper". Марихуана стала проникать во все наши дела, она
раскрасила наши ощущения, и мы поняли, что перед нами не так
много барьеров, как мы думали".
Леннон по-своему разрушал духовные барьеры. В своем доме в
Уэйбридже он каждый день принимал ЛСД и, погруженный в
психоделические сумерки, часами валялся на софе и смотрел
телевизор. Иногда он поднимался с софы, чтобы подойти к пианино
и наиграть мелодии, навеянные ЛСД.
В "чертовом Уэйбридже", или в "районе наркоманов", как его
называл Харрисон, проблемы Леннона были его собственными
проблемами и проблемами его семьи. В студии они становились
проблемами всей группы. 21 марта, когда они перезаписывали вокал
песни "Getting Better", дело кончилось для Леннона плохо. Верный
своей привычке времен выступления в Гамбурге принимать
что-нибудь возбуждающее, он по ошибке вынул из кармана не ту
таблетку и вместо возбуждающего принял еще одну таблетку ЛСД. "Я
путешествую", - начал говорить Джон, но это путешествие
оказалось неудачным. Студия-2 стала вдруг для него опасным
местом, он почувствовал страх. "Я подумал, что расколюсь на
части", - вспоминал Джон. Мартин из-за пульта спросил: "Тебе
плохо?" Леннон ответил, что нет, что чувствует себя "очень
странно" и ему не хватает воздуха.
Провести Леннона через двери, которые обычно были окружены
примерно пятьюстами орущими поклонниками, не представлялось
возможным. Мартин, который в то время не представлял, какое
действие наркотики оказывают на человека, не подумав, вывел
Леннона на крышу. Наклонная крыша, расположенная на высоте
девяноста футов, имела маленький, всего лишь шестидюймовый
парапет, и Леннон, одурманенный наркотиком, запросто мог
свалиться с нее.
"Только не подходи к краю, там нет ограждения", - попросил
Мартин. Когда Леннон пришел в себя, он спустился назад в студию,
однако был слишком слаб, чтобы продолжать работу, и Маккартни
принял решение отправить его домой. До этого момента Маккартни,
изображавший из себя ханжу, сопротивлялся уговорам своих друзей
из "Битлз" предлагавших ему попробовать ЛСД. Однако, когда он
привез Леннона домой, вся его решимость исчезла, и он предпринял
свое первое путешествие в мир ЛСД, составив компанию Леннону,
находившемуся в прострации.
"Я подумал, что не могу в этот момент оставить его одного",
- объяснял впоследствии Маккартни. Это отношение к наркотикам
нашло свое музыкальное выражение в песне "A Day in the Life" -
единственной песне из альбома, которая действительно была о
наркотиках.
Маккартни говорил: "Это была единственная песня из альбома,
написанная как преднамеренный вызов обществу. Я вполне осознавал
смысл слов "мне хотелось бы расшевелить вас" и одновременно
думал: "Это довольно рискованная позиция".
Влияние наркотиков на их творчество, осознанное или нет,
было отмечено официальными средствами массовой информации.
"Би-би-си" наложила запрет на исполнение песни "A Day in the
Life", как раньше это было сделано с песней "Lucy in the Sky
with Diamonds". Так что конкретные меры не заставили себя ждать.
И что бы "Битлз" ни думали, они не могли сами для себя
устанавливать законы, несмотря на все обаяние Маккартни, чья
строчка стихов о том, что он хочет растормошить людей, привлекла
особое внимание полиции к их образу жизни. По иронии судьбы Пол
последним бросил эту пагубную привычку. Какой смысл приставать к
Маккартни, когда рядом находился Джон, на которого можно было
все свалить. Как бы то ни было, ордена, полученные "Битлз",
оставались священным символом британской поп-культуры. Это было
счастливое время - лето мира, хипповых бус, вельвета и любовных
встреч. И когда Харрисон в песне "Within You Without You" пел:
"С нашей любовью мы можем спасти мир", мир или хотя бы та его
часть, которой не было тридцати, верили ему.
Однако впереди уже маячили беды, и Джону, Джорджу и Ринго
советовали обратить серьезное внимание на Пола, произносящего в
песне аллегорическую строчку: "Когда я не прав - я прав".
Вечером 26 августа 1967 года Брайан Эпстайн наконец сделал
то, что пытался совершить ранее, - он убил себя. Его смерть не
явилась неожиданностью. Неуверенность в себе, зависимость от
наркотиков и алкоголя, безнадежное одиночество, страх перед тем,
что станут известными его гомосексуальные наклонности, - все это
вынуждало его опасно балансировать на краю пропасти в течение
месяцев.
В октябре заканчивался его пятилетний контракт как менеджера
"Битлз", и страх потерять своих "мальчиков" еще более усугублял
душевное состояние Эпстайна, так как ходили слухи, что "Битлз"
собираются расстаться с ним.
Питер Браун уверяет, что этот вопрос никогда не обсуждался:
"Не думаю, чтобы "Битлз" могли уволить его. В конце концов, ведь
именно Брайан первым проявил к ним интерес и поверил в них. Ведь
больше им обратиться было не к кому. То, что последние
восемнадцать месяцев у него был некоторый беспорядок в делах, на
самом деле не имело значения. Контракт на звукозапись был
подписан на следующие девять лет, и с этим все было в порядке.
На гастроли "Битлз" ездить не собирались, здесь у него дел не
было, за исключением всякой текучки, которой занимался я.
Конечно, Брайан вызывал определенное беспокойство, но, насколько
я осведомлен, никто не рассматривал его как неприятность, от
которой следует избавиться".
Не все согласны с подобным утверждением. Джордж Мартин
считал "совершенно очевидным" то, что Эпстайну придется
распроститься с "Битлз". "В этом не было совершенно никаких
сомнений", - писал он.
Сам Эпстайн был убежден, что существует заговор с целью
лишить его единственного занятия в жизни - заботы о его
"мальчиках". У него были довольно веские причины для
беспокойства. Коммерческие тракты, которые он заключил, лишали
"Битлз" будущего. Маккартни, проявляя теперь активность и
повышенный интерес по отношению ко всем аспектам деятельности
ансамбля, с раздражением говорил: "Нас обокрали на миллионы, в
этом вина только Брайана. Я всегда говорил, что он ничего не
смыслит в делах. Лопух".
Была и другая причина для разногласий. Эпстайн все же
пересмотрел контракт "Битлз" с EMI, но у "Роллинг стоунз" был
более выгодный контракт с этой же компанией. В жизни обе группы
были очень хорошими друзьями, и в 1967 году Мик Джаггер
предложил для удобства создать совместную контору, которая бы в
интересах обеих групп занималась вопросами страхования,
распространения билетов и различных повседневных нужд.
Изолированные от общества в силу своей популярности, они дружили
между собой, встречались в ночных клубах, присутствовали друг у
друга на записях пластинок, вместе употребляли наркотики.
Однако, когда дело касалось рок-н-ролла, "Битлз", и особенно
Пол, считали себя группой номер один. Собственно, так оно и
было, судя по различным показателям - количеству проданных
пластинок, количеству присутствующих на концертах, мировой
известности. Однако в финансовых делах впереди были "Роллинг
стоунз", а не "Битлз".
В 1965 году менеджер "Роллинг стоунз" Эндрю Луг Оулдем
передал финансовые дела группы в руки ньюйоркца по имени Аллан
Клейн. Неотесанный, с грубыми манерами и соответствующим запасом
слов, он снискал себе репутацию человека, который на вполне
законном основании выуживал у компаний по звукозаписи деньги для
Бобби Дарина и Конни Фрэнсис. На одной из вечеринок он сам
обратился к Дарину с вопросом: "Не хотите ли получить сто тысяч
долларов?" "За что?" - спросил Дарин. "Ни за что, - ответил
Клейн. - Просто позвольте мне покопаться в вашей бухгалтерии".
Дарин согласился, Клейн с головой погрузился в бухгалтерские
книги и добыл ему обещанные деньги. Это были задолженности по
прибылям, о которых, похоже, компании звукозаписи совсем забыли.
Подход типа "я могу сделать вас богатыми" звучал
убедительно, а для Маккартни и очень заманчиво. В то время как
"Битлз" все еще получали пенни с проданной пластинки, Клейн
нырнул в море пластинок с этикетками "Роллинг стоунз" и вынырнул
с прибылью в сумме один миллиард двести пятьдесят миллионов
долларов - неслыханной по тем временам суммой. Маккартни хотел
знать, как Клейн преуспел там, где потерпел неудачу Эпстайн.
Клейн еще более подогрел раздражение Маккартни, заявив, что
может сделать то же самое для "Битлз". Похоже было, что "Битлз"
готовы воспользоваться его услугами. В газеты стали
просачиваться новости о том, что двое из "Битлз" (биограф Филип
Норман считает, что один из них был определенно Пол) горят
желанием нанять Клейна. А Клейн открыто заявил, что к Рождеству
он будет работать на "Битлз".
Эпстайн, задетый за живое таким откровенным покушением на
его положение, опубликовал официальное заявление, в котором
объявил похвальбу Клейна "чепухой". Возможно, он и был прав, но
ни Маккартни, ни остальные не поддержали его. Маккартни почти
ежедневно забрасывал Брайана различными жалобами и вопросами. А
Эпстайн, который в то время обычно не мог подняться с постели
раньше пяти часов дня, был не в состоянии давать ответы на эти
вопросы. И если от Эпстайна требовалась какая-то помощь, то
рассчитывать на нее было бесполезно.
Этим летом Маккартни был в зените славы. "Sgt Pepper"
встретили с восторгом, беспрецедентным в истории поп-музыки, и
Пол наслаждался этим. Песня "All You Need is Love", это
"послание "Битлз" к миpy", прозвучала в прямом эфире в первой
международной телевизионной программе, которую смотрели более
двухсот миллионов человек. Казалось, что "Битлз" все делают
правильно, но в этот момент Маккартни, то ли по наивности, то ли
из тщеславия, смотря как к этому подойти, свалял дурака в лучших
традициях греческой трагедии.
В интервью журналу "Куин", которое моментально было
перепечатано американским журналом "Лайф", Пол признался, что
принимал ЛСД. "Это открыло мне глаза, - сказал он. - ЛСД сделал
меня лучше, честнее, более терпимым членом нашего общества".
Общество, однако, придерживалось другого мнения, и Маккартни,
которого обычно так восхваляли, ощутил на себе лавину критики.
Его дом в Сент-Джонз-Вуд осаждали уже не восторженные
поклонники, а вездесущие журналисты и репортеры, требующие от
него не автографов, а ответов.
Одобряет ли он употребление наркотиков? Разве он, как
общественная фигура не несет определенной ответственности перед
людьми, с почтением взирающими на него? Кто снабжал его
запрещенными теперь наркотиками? Как часто он их принимал?
Маккартни парировал эти вопросы в лучшей своей манере - с
улыбкой и отговорками. Он объяснил, что во время интервью просто
честно ответил на поставленный вопрос и не думает, что миллионы
поклонников "Битлз" теперь сломя голову бросятся принимать ЛСД
только потому, что он их принимал (по его словам, всего четыре
раза).
Журналисты настаивали: "Разве вы, как общественная фигура,
не несете ответственности?" Улыбка исчезла с лица Пола, и он с
раздражением ответил:
"Нет, это вы несете ответственность за то, чтобы теперь не
раздувать это дело. Вы знаете, что я готов рассматривать это как
свое личное дело, если и вы будете относиться к этому так же. Но
если вы будете кричать об этом на всех углах, то и я буду делать
это". В защиту Пола подал голос Эпстайн.
Когда Пол рассказал ему, что произошло, Эпстайн, по его
словам, "сильно забеспокоился". Чтобы отвести поток критики от
Пола, Брайан заявил, что тоже принимал ЛСД. Все, чего он добился
этим заявлением, так это еще большего скандала. Вопросы на эту
тему прозвучали в парламенте, министерство внутренних дел
опубликовало официальное заявление, в котором говорилось, что
оно "шокировано" подобным отношением Эпстайна к опасности
наркомании.
Маккартни пришел в ярость. Да, он совершил ошибку, но
необдуманный поступок Эпстайна только усугубил ее и привлек еще
большее внимание к инциденту. Пол позвонил Брайану и отругал
его, он звонил снова и снова, пока в конце концов Эпстайн не
перестал отвечать на телефонные звонки.
В попытке захватить последние деньки уходящего лета Эпстайн
устроил грандиозную вечеринку в своем загородном доме в
Кингсли-Хилл. Эта глупая затея еще более расстроила Маккартни.
ЛСД самого лучшего качества, изготовленный в Сан-Франциско
бывшим химиком по фамилии Оулсли, был специально доставлен в
Англию в фотообъективах людьми, которых "Битлз" послали в
Калифорнию якобы для съемок рок-фестиваля в Монтерри. Весь день
и всю ночь нескончаемо звучали "Sgt Pepper" и "Whiter Shade of
Pale" Прокола Харума, по кругу ходили фляжки с чаем,
приправленным ЛСД. Специально приглашенные развлекали публику,
танцуя в саду в шифоновых платьях и обнимая всех подряд. Одна из
помощниц Эпстайна, накачавшаяся наркотиками, подбрасывала вверх
ботинки Ната Вейса. Синтия Леннон, которую очень тревожила эта
вечеринка, оставалась запертой в спальне, ее супруг ускользнул
от нее в разноцветный мир паранойи.
Среди гостей были Мик Джаггер и Марианна Фейтфул, композитор
Лайонел Барт и, что странно, Джон Притчард - дирижер Лондонского
филармонического оркестра, представитель старой классической
музыки.
Питер Браун говорит, что "Джону понравилась вечеринка".
Эпстайну она не понравилась. На вечеринке присутствовали Леннон,
Харрисон и Ринго, а Маккартни не было. В последний момент он
позвонил по телефону и извинился за то, что не сможет приехать.
Эпстайн был "опустошен", все "Битлз" пытались успокоить его, но
безуспешно. Его не успокоила даже принятая доза ЛСД, наоборот,
он шаркающей походкой ходил по гостиной и бормотал: "Пол не
пришел... в такой день... он должен был прийти".
У Пола совсем не осталось симпатии к Эпстайну, и, хотя
Брайан в тот момент так нуждался в его поддержке, на Пола
рассчитывать уже не приходилось. После скандального интервью в
"Куин" и "Лайф" Пол решил для себя, что не в его интересах
связывать свое имя с ЛСД (при этом он оставался горячим
приверженцем марихуаны. Марихуана была в моде, а Пол всегда
следовал моде).
Иногда Маккартни пытаются представить "социальным
штурманом", всегда держащим паруса по ветру моды, вовремя
схватывающим различные идеи и отбрасывающим их при смене ветра.
Но ведь он действительно единственный из "Битлз" заботился о
славе ансамбля, причем делал это отнюдь не из эгоистических
побуждений. Необычайно талантливый сам по себе, Пол стремился к
совершенствованию не только собственного мастерства, но и всего
ансамбля в целом.
Конечно, если этого требовали обстоятельства, Маккартни мог
быть жестоким. Леннон, и это было правдой, заслужил репутацию
человека, всегда отпускающего едкие замечания (когда Эпстайн
сказал, что собирается писать автобиографию, и спросил, как бы
ее можно было назвать, Джон ответил: "Еврей-гомосексуалист"). В
интервью журналу "Плейбой" Маккартни признался: "Я тоже могу
быть злым".
Однако неприязненное отношение Пола к Эпстайну основывалось
не на убеждении, что этот человек в немодном костюме в полоску и
нелепых цветных рубашках не вписывался в сложившийся образ
"Битлз". Причиной этой неприязни были только деньги и контракты.
Необычайно работоспособный сам, Пол никак не мог смириться с
тем, что последнее время Эпстайн мог являться в офис тогда,
когда все остальные уже собирались домой, и это несмотря на
массу финансовых проблем. Значительная доля средств, которые так
глупо упустил Эпстайн, должна была принадлежать Маккартни.
Леннона, который бесцельно смотрел телевизор в Уэйбридже, это
мало заботило, но Пола, ливерпульского парня из среднего
сословия, эта проблема серьезно волновала.
Пристрастие Пола к марихуане вытекало из твердого убеждения,
которого Пол придерживается до сих пор: "Лучше марихуана, чем
виски". В 1967 году Маккартни официально заявил об этом в
"Таймс" и вместе с другими известными людьми поставил свою
подпись под петицией, требующей легализации марихуаны. Тогда
подобные требования были в моде, и Пол не только поставил свою
подпись, но и оплатил эту публикацию в газете. Идея поместить
подобное заявление принадлежала Стивену Абрамсу, президенту
популярного в 60-е годы Общества психического сознания, которое
"передовой" Пол всегда поддерживал. Маккартни пообещал Абрамсу,
что оплатит расходы по помещению заявления, и, когда "Таймс" за
день до публикации потребовала предварительную оплату, к Питеру
Брауну за чеком было отправлено такси. Сумма в тысячу восемьсот
фунтов была отнесена в раздел расходов "Битлз" на рекламу.
Эпстайн, всегда стремившийся поддерживать своих "мальчиков",
тоже поставил свою подпись под этим заявлением. Среди
подписавших были также телережиссер Дэвид Димлби и член
парламента Брайан Уолден, являющийся в настоящее время известным
политическим телеобозревателем. Заявление наделало много шуму, и
Эпстайн, укрывшись в своем доме в Белгрейвии на Чапел-стрит, с
надеждой и страхом ожидал звонка Маккартни - единственного из
"Битлз", которого, по мнению Брауна, ему "действительно
следовало опасаться". А "Битлз" в это время захватила новая
идея.
Они полетели в Грецию с грандиозными замыслами основать там
коммуну хиппи, но прилетели назад разочарованными, так как
стоявшее тогда у власти правое правительство попыталось
использовать их визит с целью привлечения туристов. На очереди
была Индия.
Во время прошлогоднего визита Харрисонов на субконтинент
Патти заинтересовалась индуизмом. Она купила книги по
трансцендентальной медитации и мистицизму и по возвращении в
Англию вступила в популярную в 60-х годах организацию Движение
за духовное возрождение, где ей выдали личную мантру - секретный
текст, используемый в качестве магического заклинания. Поначалу
Джордж скептически отнесся к этому: "Что это такое, если ты
должна хранить все в тайне от своих друзей?" - спрашивал он, но
постепенно стал разделять ее увлечение. Когда Патти услышала,
что махариши Махеш Йоги будет 24 августа выступать с лекцией в
лондонском отеле "Хилтон", она убедила Харрисона пойти вместе с
ней. Пол, Джон, Ринго с женой Морин, только что родившей второго
ребенка, заразились энтузиазмом Патти и тоже решили пойти. Пол
взял с собой Джейн Эшер и своего брата Майкла Макгира.
Махариши, философ по образованию, обладал более глубокой
земной мудростью, чем можно было предположить, судя по его
священному образу. Он произнес свою обычную речь о величии
самосознания, о мире и внутренней гармонии и пригласил "Битлз"
со всей свитой подняться к нему в номер для личной аудиенции. Во
время аудиенции махариши сказал им, что состояние нирваны, когда
отдельная личность ощущает себя частью великого целого, может
быть достигнуто без помощи наркотиков. Маккартни заинтриговали
его слова, Леннон смутился и заявил, что он изумлен. Махариши
пригласил их посетить десятидневный семинар, который он
собирался проводить в Бангоре в Уэльсе. "Битлз" согласились и
через несколько дней, в соответствующих одеяниях, украшенные
бусами, в сопровождении вездесущих Мика и Марианны, выехали в
Бангор с лондонского вокзала Юстон (символично, что Синтия
опоздала на поезд).
Ночь они провели в спальне заведения с неудачным названием
"Педагогический колледж", где, по словам Брауна, "на них
нахлынули теплые воспоминания о прежней дружбе". На следующее
утро Пол созвал пресс-конференцию и заявил, что они покончили с
наркотиками. "Да, мы прошли через этот опыт, но теперь с этим
покончено. Нам больше не нужны наркотики, мы приехали сюда,
чтобы искать новые пути".
"Битлз" покончили с наркотиками? Эта новость появилась на
первых страницах всех британских газет, как в свое время
заявление Пола об употреблении наркотиков. Однако эта новость
вскоре исчезла со страниц газет. Если Джон, Пол, Джордж и Ринго
решили покончить с порочным увлечением, то Эпстайн нет.
Харрисон и Маккартни не слишком настойчиво приглашали
Брайана поехать с ними в Бангор, да и сам он отказался, сказав,
что собирается провести выходные дни с друзьями в Кингсли-Хилл.
Однако, когда "друзья" не явились, он стал обзванивать всех
подряд и приглашать в гости, но никто так и не приехал. Тогда
Эпстайн в мрачном настроении покинул своих единственных гостей -
Питера Брауна, Джоффи Эллиса и старого приятеля по Ливерпулю,
ставшего главным администратором NEMS, и на машине уехал в
Лондон. Это было в пятницу. В субботу вечером он позвонил в
Кингсли-Хилл и сказал, что приедет ночью на машине. Браун
посоветовал ему воспользоваться поездом. Эпстайн согласился и
сказал, что перезвонит и сообщит, каким поездом будет выезжать.
Брайан так и не позвонил. В воскресенье после обеда Браун
позвонил в Лондон и велел слуге Эпстайна Антонио и шоферу
Брайана сломать двойные дубовые двери в спальне. На кровати в
спальне они обнаружили скрюченное тело Эпстайна, одетого в
пижаму. В заключении полиции было сказано, что "смерть наступила
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |