Очнулся я от того, что яркая вспышка молнии ослепила меня, и сопроводивший ее гром оглушил диким скрежетом. Первое, что я смог разглядеть сквозь затекшие кровью глаза, это то, что нахожусь не дома,

Хутор 66

Часть 1

Очнулся я от того, что яркая вспышка молнии ослепила меня, и сопроводивший ее гром оглушил диким скрежетом. Первое, что я смог разглядеть сквозь затекшие кровью глаза, это то, что нахожусь не дома, как мне казалось, когда я был в отключке, а зеленые кроны деревьев и грозовое небо, с которого уже начинал накрапывать мелкий дождь. Мое замутненное сознание еще не слишком понимало действительность, но, собрав все силы в кулак, я все же заставил себя подняться.

Увидел я,что нахожусь в лесу, который в оттенке грозы напоминал портрет художника – мистика, еще моему взору предстал разбитый вдребезги мотоцикл, который вокурат был разбросан возле сосны находившейся от меня метрах пяти. На лбу находилась небольшая рана.

- Дьявол, где же я? - Сказал я сам себе. - Ч…что произошло. Где я?

Дождь начинал все сильнее барабанить по земле, и меня уже стало бросать в панику, от безысходности ситуации.

- Нет, нет, нет! – Я уже вскрикнул. – Не паниковать, нельзя паниковать.

Все же я в состоянии дрожи начал ощупывать себя по карманам, уже мокрым и холодным. Достав из них складной нож, шнурок, скотч, пакет, мобильник и зажигалку со встроенным фонариком Я бросил все это перед собой. Тут как старые кадры начали появляться в моей голове воспоминания.

Утро, ремонт мотоцикла, на небе ни облачка, ни ветринки, черт,…что же дальше. Тут мой взгляд упал на нож. – Нож в лесу, зачем же в лесу нож, и зачем пакет, грибы, черт их побери, гребанные грибы. – Мой взгляд также уставился на мобильник. Но когда я понял, какое ему предназначение отвело человечество, было уже слишком поздно. Телефон лежал в луже.

Чисто на автомате, я схватил телефон и начал нажимать на него, он не подавал признаков исправности, и я, выругавшись, сунул его во внутренний карман мастерки.

Взглянув на легкую курточку, мне опять пришла в голову картинка.

Куда - то я собирался, потом мне позвонили и…. Нет, так не вспомнить.

Я также собрал оставшиеся вещи и рассовал их по карманам. Подошел к груде металла разбросанную у дерева, и понял, что удар пришелся по сосне, стоявшая как раз на обочине дороги.

Да, чертовский удар, раз он меня отнес на такое расстояние, но почему я так нелепо в него въехал, ведь дорога идеально ровная и твердая.

Тут опять в моей голове появилось изображение. Дорога, длинная дорога через лес, потом я вспомнил какую- то заброшенную деревню.

Или не заброшенную. Сомнения просто разгрызали меня. В голове творился такой калейдоскоп, что события запрыгивали друг на друга и закручивались при этом в длинную спираль.

Было то самое время, когда пора было принимать какие - то решения. Дождь был уже такой, что видимость не превышала пятидесяти метров. Я безмолвно осмотрелся. Деревья, дождь, снова деревья. Но тут я вспомнил, что стою на дороге. Прикинув, с какой стороны, я приехал, а это была явно та, с которой было поцарапано дерево. Недолго думая я двинулся.

Одежда уже промокла полностью, и завывавший ветер заставил меня дрожать еще сильнее. Я брел и брел по дороге, не замечая ничего вокруг вслушиваясь в шум дождя бесконечной струей льющейся на меня, и прижимая к земле. Во время шествия я падал в грязь неоднократно, но вновь поднимался и шел дальше, не помня до сих пор, как я здесь оказался весь в сырой глине и еще в какой- то сине - зеленой гадости.

В голове опять всплыла картина, теперь уже, почему то люди, много людей, десятки, сотни, а может быть и тысячи…. Просто смотрели на меня. Но где, где они смотрели на меня. За то короткое время воспоминаний я уже понял, что какое либо воспоминание происходило со мной в недавнее время. Лес уже кончился и, развеяв мысль, я дал волю посмотреть вперед. И я увидел. То была дозорная, противопожарная вышка, от ветхости и ржавчины уже распадающаяся. И, конечно же, это не могло не обернуться очередным воспоминанием. Эту вышку я видел, когда был в той заброшенной деревне, или не заброшенной.

Я сплюнул себе под ноги. Эта череда сомненья и забвенья начала меня уже доставать. Нужно было осмотреться, из всех способов сделать это подходил только один – забраться на вышку, благо, что лестница на ней находилась металлическая и зигзагообразная, расположенная внутри сооружения. Да и молнии уже закончились, лишь немного где- то в дали звучал гром, а дождь тем временем перешел с ливня на типичный осенний, не сильный но противный.

Прикинув так и этак, решил залезть, ступив на первую лесенку, и миновав пролет, я понял, что вышка еще достаточно прочная и простоит здесь не один десяток лет.

Ступенька за ступенькой, пролет за пролетом, и вот я уже на вершине.

- Черт, а здесь в меру высоко. – Сказал я держась сразу же двумя руками и расставив ноги на ширине плечь.

Но не высота меня сейчас больше беспокоила, а открывшаяся передо мной картина. Картина того, что время это действительно коварная штука, не знающая никакой пощады.

За высокими деревьями я увидел деревню, ту самую заброшенную деревню, которая всплывала у меня в воспоминаниях, с несколькими улочками и переулками, находившуюся в лесной глуши. Часть домов действительно уже была почти развалена, остальная же часть еще более или менее держалась на чьем – то честном слове.

Улицы, конечно же, были без асфальта, но со старыми деревянными столбами, которые на данный момент сильно покосились. У самого въезда в деревню гнила металлическая изрешеченная картечью таблица с надписью «Устиново», возле которой стояла одинокая завядшая школьная парта времен Великой Отечественной.

Тут в мою голову, как артиллерийский снаряд ударили воспоминания: утро, звонок будильника, выходной. Я стал собираться в лес, но долго не мог определиться с местом, и решил съездить в тот бор на конце трассы. В нем я уже был несколько раз, правда, в прошлые ходки ездил не один. Во скольких заброшенных селениях я только не был, есть в них, характерная аура, у каждой своя, но у поселка «Устиново» был свой символ. Символ бесконечности и безысходности, знак того, что какое – либо место на Земле исчезнет, но потом возродится вновь на какой – нибудь период времени. Как и возродилась когда – то «Устиново», просуществовала определенный отрезок времени и исчезла, получив оставленный мародерами символ у дороги, которым являлась школьная парта и нынешнее название «Хутор 66».

Бывая в этой деревне раньше, я помнил эту парту всегда, эту пожарную вышку за деревней и это огромное кладбище размером с половину Хутора 66. Тоже по сути символ, но другого, это напоминание того, что когда – то здесь кипела жизнь, развивалась и процветала. Но в какой – то момент, деревни стали не нужны людям. Фермы и колхозы развалились, и жить в сельской местности стало не интересно и бесперспективно. Ну и все стали покидать родной дом, в основном молодежь, которая тока – тока окончили школу и с документами на руках подались по городам, поступая в университеты на юристов, бухгалтеров и менеджеров, не понимая, что они будут не жить, а существовать где – то в многоэтажном скворечнике.

Другая часть населения осталась, доживать оставшиеся дни, но вскоре народу становилось все меньше, кого - то из пенсионеров забрали дети в город, кто – то умер здесь не пожелав никуда ехать. Так до сих пор происходит в стране, а может и в мире.

И все - таки я спустился с вышки, дождь во время моих размышлений уже закончился, сменив его прохладным ветром. Меня стало сильно знобить, сейчас ничего больше не оставалось, как забраться в одну из избушек и найти способ согреться, а уже потом подумать, как выбраться отсюда. Дорогу я знал, как свои пять пальцев, хоть деревня и находилась в самой гуще лесов, к которой вели множество тропинок и разветвлений.

Подойдя к первому двору, который находился ближе всех от вышки, я увидел старый покосившийся и заросший травой забор огуречника. Я обошел его, и вышел на главную улицу.

Да так уж и сильно нельзя было сказать, что дома были полностью разрушены, на некоторых еще даже сохранились окна. Неужели мародеры здесь не были, а может и были, но обчистили все внутри.

Тут я снова пришел в замешательство: если бы здесь были мародеры, то в первую очередь, охотники за металлом, а я погляжу у домов даже телевизионные антенны на месте. Странно.

Я решил пройтись, на улице уже как говорится «солнце клонилось к закату» и нужно было найти более сохранившийся дом, хотя - бы с кроватью и какими – нибудь тряпками. Идя медленно по улице, я внимательно осматривал каждый дом, часть из них, конечно же, имела убогий вид, явно та часть, которая была брошена раньше, чем другая.

Да, действительно аура у этой деревни была завораживающая, и сворачивающая кровь в жилах. Хоть сам я тоже живу в деревне уже двадцать пять лет, но такого ощущения не помню с детства. Обычно, гуляя в вечернее время по своей родной деревне, я всматривался в каждое окно, в котором горел свет, либо на кухне, что особенно радовало, либо в жилых комнатах, где люди занимались обычными для семей вещами: пенсионеры готовились спать, досматривая передачи по телевизору; а более молодое поколение занимались обычными для людей делами, смотрели телевизор, играли с детьми, читали газеты и книги, слушали радио. Всматриваясь в эту картину, то и дело, но слеза выбивалась из души, и падала на первый снег. Это время было самое лучшее в году.

Сейчас же был просто тяжелый груз, который засел в душе, и казалось вот – вот проломит грудь. Пустые дома, улицы, даже грязь вместо снега, просто жуть. В окнах не горит свет, на улице фонари без лампочек, и я один здесь, в этом чистилище, где когда – то в это же время, на улице было полно народа. А сейчас!

Было больно на все это смотреть, но тем не менее, я держался, и пронзающий меня холод стал сильнее. На улице вечерело! Солнце все ниже и ниже прижималось к земле.

Приметив довольно неплохой и более сохранившийся дом, справой стороны улицы, относительно въезда, я подошел к воротам ограды. Постояв у в хода во двор я оценил забор. Гнилое дерево, с еще проступающей в некоторых местах облупившейся краской зеленого цвета. Засов у ворот поддался легко, хоть и был уже довольно изъеден временем и влагой, и я вошел во двор. Ситуация была дерьмовая, во дворе все заросло густым бурьяном по пояс, в центре которого стояла прогнившая насквозь телега без колес, ограда была окружена покосившимися и впалыми сараями, среди которых приютилась банька с небрежно выбитым окном. Глядя на всю эту завораживающую картину волей, не волей, осознаешь правду жизни и вдумываешься, что когда – то это может и произойти с твоим домом. Я посмотрел на дом, все что меня порадовало из увиденного это то что окна были на месте, хоть и входя во двор я на это даже не надеялся. Хотелось заглянуть в окно, любопытство меня просто разъедало. Что там может быть, кроме пустоты, стен и пола с потолком, но, увы, в окне была темнота.

Думая о темноте в это время, по мне пробегала дрожь, я один в этом месте, особенно, когда дело идет к ночи, меня в тот момент охватил жуткий страх. Страх неизвестного, неизведанного, невообразимого. Что там по ту сторону окна? Может быть, голые потолок и стены, а может там, до сих пор еще кипит жизнь: семья готовится ужинать, любящая жена накрывает на стол, остальная часть семьи скопилась у стола, и ожидает вкусного борща. Нет! Это было все когда – то давно. Может быть, я еще не родился. А сейчас, это была, горькая правда жизни.

Я снова попробовал прислониться к окну и разглядеть там хотя - бы что – нибудь из благ цивилизации. Но только я решился взяться за ставень, как во время опомнился, что все доски прогнили насквозь, и любая попытка ухватиться за край чего – либо, могла закончиться ударом о землю.

Зайдя за угол дома, я с интересом посмотрел на покосившееся крыльцо дома, входная дверь была уже рядом, и, прикинув, так и этак все же решил рискнуть, сделав шаг на первую ступеньку. Она выдержала, и я поднялся на крыльцо. Тут меня ждало еще одно препятствие, на двери находился старый чугунный замок. Я взял замок в руку и резко дернул, но он не поддался. Я не сдавался, оценил убогий вид дома, и решил, что все равно легко разделаюсь с замком. Взяв замок обеими руками, я потянул его, но он так просто сдаваться не собирался, и дернув посильнее замок вырвался из гнилого дерева и я отлетел до самых перил, чуть не слетев с крыльца, но устоял.

Выбросив замок в траву, я подошел к двери. Собрав все силы в кулак, я приоткрыл дверь, скрипучие навесы заставили меня содрогнуться. Переборов страх я вошел в темные сени. В них находилась еще одна дверь, уже в сам дом. Я начал тихонько передвигаться, стараясь сильно не нажимать на прогнивший пол, под которым наверняка находится подвал. В помещении было темно. Единственное окно в сени заросло крапивой и молодым кленом. Я достал зажигалку с фонариком. Уж что – что, но эта мелочь у меня всегда была при себе, и с тех самых времен, когда я взял эту привычку, она не раз меня выручала. Включив свет, благо он был яркий, я осмотрел небольшое помещение. В нем стояла такая грязь, что я было подумал будто провалился уже в подвал, хотя, что я мог еще ожидать, но кое – какая мебель присутствовала.

Старая газовая плита, проржавевшая насквозь, стояла прямо передо мной, но баллона не было, справа стоял стол с множеством ящиков, над ним висел металлический шкафчик. Повернув луч света на лево я увидел, что там находится скамейка в полстены, над ней под самым потолком висела полка с занавеской. Убрав занавеску и поняв, что ничего кроме старой аллюминевой посуды там нет, я подошел к столу, взял фонарик в зубы и начал шарить по ящикам, в надежде найти там, что нибудь действительно необходимое для сложившейся ситуации. Да, надежда меня не огорчила, из всего того хлама «хрущевских» времен, я нашел две свечи, благо, что не церковные, а нормальные, человеческие, которые можно зажечь и которые должно было хватить до утра, а дольше я и не собирался здесь оставаться. Взяв их, я повернулся к входной двери, на ней замка не было и с облегчением выдохнув, взялся за ручку и приоткрыл.

Луч света проскользнул в комнату, я приоткрыл рот и выпучил глаза от увиденного. Здесь, похоже, ни чего не изменилось со времен покидания Хутора, лишь тонкая прослойка пыли мерцала на закате солнца, и высокий бурьян бил в окна. Я выключил фонарик, здесь он был ни к чему, внимательно осмотрел комнату, судя по всему это было сочетание кухни с прихожей. Справа находилась печь, прямо у окон стоял обеденный стол, на который как раз присел красный луч от заката. Там же справа, возле стола стояла еще одна газовая плита и внушительных размеров сервант, со всей кухонной утварью. Напротив плиты находилась топка печи, тут я обрадовался, ведь теперь можно будет истопить печь и согреться. Слева от меня находился диван, естественно весь серый от пыли, а сразу возле него темнел проход в комнату. Он был заслонен занавесками, которые слегка пошатывались, от моего не прошеного вторжения.

Нужно было пройтись и осмотреться, нельзя тянуть, а то стемнеет. Было жутко и страшно, но надо. Я двинулся к проходу, раздвинул занавески и протиснулся в уютное, полутемное помещение. Небольшая гостиная комната, по убранству которой можно было посудить, что жили здесь пенсионеры. Справа сервант, за ним телевизор, типа «Горизонт», слева круглая печь, которую раньше использовали в качестве отопления жилища, возле нее кресло – качалка. Но особо меня обескуражило, то, что находилось прямо, между окнами. На стене висела белая ткань, я подошел поближе, пол сильно скрипел подо мной, взял занавеску за край и дернул, и я все понял. На стене висело зеркало, их занавешивали, когда в доме проходила церемония похорон, Теперь было понятно, что этот дом никто не оставлял, прежние хозяева доживали здесь свои дни.

Сейчас мне стало еще хуже. Ночевать в помещении, где последнее событие были проводы на тот свет, хоть я и не верил в призраков, но…., атмосфера этого дома была просто убивающая. Справа возле круглой печи находился еще один проход, во вторую комнату, также занавешенный и также убивающе мрачен. Сейчас не нужно было расслабляться ни на секунду, и я решил проверить его позже. За окном становилось все темней и темней. Нужно было найти дров для печи.

Я вышел из комнаты и прошел к двери. Пол в нарастающей темноте, издавал ужасный скрип, и я был готов в любой момент провалиться, и забыться мертвым сном в подвале, вместе с призраками прошлого. Выйдя на крыльцо, и миновав пролет, я направился к ближайшему сараю и схватился за дверь, от чего та с диким хрустом, вырывающихся из гнилого дерева навесов, обрушилась на меня. Благо она была легкая, и не смогла меня придавить, но прогнивший, небрежно торчащий гвоздь зацепил - таки меня и оставил неглубокую царапину на плече. Я безмолвно выругался и снял куртку.

Царапина хоть и неглубокая, но кровавая. Я обтер рукавом куртки кровь, а потом подумал, да и прижал ее к ране и начал дальнейшее исследование. Судя по обстановке сарая, это был амбар, где хранили инструменты, нет, дров здесь быть категорически не должно было быть. Я прошел к следующему сараю, приоткрыл дверь и поняв, что ничего не разгляжу, достал фонарик и включил. Это, похоже, предбанник, да, вон и дверь в баню, ага, а вон и поленница возле прохода. Я подошел к ней и снова набросил на себя мастерку.

Но любопытство и тут не оставило меня в покое, так и тянуло заглянуть в баню, интересно же, что с ней сделало время. Приоткрыв дверь, я увидел сильно пошарпаное помещение, с обваленной штукатуркой и дырявым потолком. Да собственно другого я и не ожидал. Утолив любопытство, я начал набирать дрова. Дрова прогнили настолько, что их вес напоминал плюшевые игрушки.

Набрав примерно десять полешек, я двинулся к дому. Трава под ногами чавкала от влаги и меня снова начало морозить, нужно было срочно согреться, пока не простудился.

Зайдя в дом, я очень надеялся, что печь работает, и за прошедшие десятилетия бездействия не обвалилась и не засорилась. Убрав заслонку, я убедился, что труба не осыпалась и начал кидать дрова. Туда ушло семь штук, и нужно было идти за другой партией.

Тут что - то неожиданно стукнуло в соседней комнате, я вздрогнул и поднялся. Такого поворота событий я не ожидал. Недолго думая я решил проверить, что там стряслось. Подойдя к занавеске у двери, я посмотрел внутрь, все тихо, только занавеска у входа в другую комнату пошатывается. Что там может быть? Может крысы? Я подошел к ней и заглянул внутрь. Там не было видно ничего, наверное, ставень у окна заколотили, намертво, и света здесь не было уже лет тридцать. Я потянулся к внутреннему карману за фонариком и ужаснулся, его там не было. Черт, еще этого мне сейчас не хватало. Забыв про шорох, я вышел из комнаты и подошел к печи, бегло оглядел. Тут тоже ничего не наблюдалось. Наверное, выронил, когда набирал дрова, точно, я ведь там сильно нагнулся, когда подбирал упавшее полено.

Тут я быстро выбежал из дома, чуть не снеся входную дверь, и направился к сараю.

Сразу же начал обыскивать пол возле поленницы, приходилось искать на ощупь, т. к уже резко потемнело. Я барахтался по полу как мышь в банке, с последней надеждой найти зажигалку, без нее мне сейчас просто не выжить. Но, к сожалению, под руки мне попадались лишь щепки и засохшая грязь. Да, похоже, мне сейчас было не суждено найти зажигалку с фонариком, так тому и быть, пошарю по дому, все равно среди того барахла должен заваляться коробок, другой спичек.

Выйдя из сарая, меня опять постигло удивление. Стая, толи собак, толи волков неслась по улице с молниеносной скоростью, из дальнего конца деревни. Насколько я знаю поведение собак, они были чем – то напуганы, или их кто – то напугал. Но, тем не менее, они бежали, не видя ничего вокруг, и порой даже запрыгивали друг на друга и переворачиваясь. Стая приближалась ко мне, вернее к дому и я присел и спрятался за дверь сарая. Стая пронеслась мимо, не заметив меня, и умчала, куда - то в лес.

- Фу, пронесло. – Сказал я вздыхая.

Как только я собрался встать, как мой взгляд уставился на красноватый предмет в траве. Да это была зажигалка.

- Слава богу! – Я резко подобрел.

Теперь нужно было двигаться в дом и согреваться. Я все же решил проверить, что за чертовщина напугала стаю волков. Выйдя из ограды, я уставился на дальний конец деревни, откуда пробежали псы. Тонкая простыня тумана ползла по земле, но не могла же она их напугать, это обычное явление после дождя. Ну нет, что – то было в этом тумане не то. Он двигался быстрее и был настолько бел, что я с трудом смог отвести взгляд.

Я повернулся к дому, все, теперь мне придется войти в него и переждать ночь, хочу я этого или нет. Завтра все равно кто – то должен был отправиться за мной в поиски. Конечно, было страшно, особенно сейчас, когда солнце уже опустилось за горизонт, оставив лишь красное зарево где – то в дали.

Я поднялся на крыльцо и вошел внутрь. Стало еще темней, и страшней. Включил фонарик и подошел к печи. Сунув, заранее припасенную бересту под дрова, я достал зажигалку и начал чиркать. Искры не было, видимо после контакта с мокрой травой. Я зажал ее в ладоши и начал дуть туда, надеясь быстрее просушить. После недолгих вдохов – выдохов, искра все – таки появилась, а за ней и пламя. Я поднес его к бересте и вот, ярко красное зарево меня, наконец - то осветило, и унеслось в трубу подталкиванием серого дыма. Огню я сейчас был рад, как ребенок, которому подарили игрушку, о которой он мечтал два года. А за окном все темнело и темнело.

Ну вот наконец в помещении потеплело. Я уже зажег одну свечу, которую поставил в металлический стакан. Теперь меня стал одолевать голод. Ведь я не ел с самого утра, а то и дольше. Но, как это ни печально, я был вынужден терпеть его. Лезть в погреб и проверять законсервированное содержимое советских времен, я не хотел в принципе. Ничего потерплю, в конце концов, человек без еды может прожить около месяца. А воды можно будет набрать в колодце, должны же они здесь остаться.

Я поближе прижался к печи и по мне сразу пробежали мурашки, нагоняемые резким теплом. Немного погревшись, я взял с серванта стакан со свечой и пошел осматривать дом.

Я зашел в первую комнату, в свечном свете она кажется гораздо мрачнее и грустней. Подойдя к закрытому зеркалу, я сбросил с него простыню и посмотрел на себя отражаемом в этом мрачном свете. Я был похож на зомби, выбравшегося из могилы. На лбу была небольшая рана.

У зеркала снизу находились встроенные ящики, я открыл один из них, в нем была всякая ненужная всячина, в числе которой я обнаружил старые лезвия. Во втором ящике нашёлся бритвенный станок с пометкой «Микма». В третьем не обнаружилось ничего.

Тут меня отвлек глухой волчий вой, прозвучавший от куда - то из леса. Я посмотрел в окно, и ничего кроме поднимающейся над мертвыми домами луны не смог разглядеть. Сейчас мне стало еще страшней, но я сдержался и пошел в другую комнату. Там, судя по всему находилась спальня. Стояли две кровати и огромный шкаф, сверху заставленный книгами и коробками.

Делать все равно было нечего, и чтобы не умереть от скуки и не сойти сума от страха я снял одну коробку со шкафа и поставил ее на кровать. Поднеся свечу к коробке, я разглядел в ней старые книги и что – то похожее на тетрадь, которой в последствие оказался фотоальбом. Пролистав его, я понял, что фото принадлежат середине 20 века, черно – белые, потрескавшиеся, потускневшие лица, неизвестных мне людей смотрели на меня. Десятки фотографий уже умерших людей смотрели на меня мертвым взглядом, и мне стало более жутко и началось легкое потрясывание и участилось биение сердца. Я закрыл альбом и убрал на место.

На улице стемнело окончательно. Времени было примерно половина двенадцатого, я кинул возле стены несколько тряпок и улегся на них, укрывшись пыльным покрывалом. пыли было настолько много, что я даже пару раз чихнул. Сейчас стало очень, и очень страшно… Я даже и не знал, как себя успокоить. Я подумал о доме, и что лежу в своей чистой и теплой постели. О вкусном ужине, что приготовила мне моя девушка Галя. И только я подумал, что я заснул, как вдруг раздался дикий вой со стороны кладбища. Я сильно вздрогнул и медленно плетясь к окну, посмотрел на освещенную луной дорогу.

Что было дальше, трудно передать словами, по дороге неслась стая волков. Двадцать пять, а может и тридцать, просто бежали со стороны погоста в неизвестном направлении. Я резко пригнулся и стал вслушиваться в топот. Когда стая пронеслась, прошла минута тишины, после чего раздался громкий стук в дверь, от которого мое сердце «остановилось» на несколько секунд, я прижался к стене и попробовал представить себе, что все это лишь сон, но не тут, то было.

Раздался повторный стук, более резкий и настойчивый. Я включил фонарик на зажигалке и пошел к входной двери, сердце готово было разорваться, хотя, а вдруг там были спасатели. Подойдя к двери, я собрал все силы в кулак и приоткрыл дверь. Там никого не оказалось, тут меня овеяло резкой прохладой и начала кружиться голова. Я просто не верил, что такое может происходить на самом деле, я думал, что все что снимают в фильмах ужасов – глупая выдумка, и разыгравшаяся фантазия режиссера, но что за резкий стук был сейчас в дверь? Может сон, или фантазия? Нет!

- Кто там? – Спросил я.

В леденящий ужас и загробная тишина. Я вскочил, взял фонарик и направился к выходу. В углу что то шелохнулось я направил свет туда и увидел крысу. Я выскочил в сени, затем на улицу. Сквозь кромешную темноту я ничего не слышал, кроме стрекота кузнечиков.

Но кто тогда постучал в дверь? Может моя разбушевавшаяся фантазия? А может это крыса перевернула на кухне что то, что походило на стук в дверь. Я вернулся в дом. Была тишина и я завалился в заранее расстеленные тряпки и попытался заснуть. Сон не шел ко мне сразу, я лежал и вслушивался в каждый шорох, что происходил в доме и вне него. Казалось, я слышал мелкие шажки тараканов, что ползали по потолку. Тут я начал погружаться в сон и последнее, что я запомнил, это как яркая луна, прикоснувшаяся в «мертвому» окну.

Проснулся я от неожиданного, голоса:

- Павлуня? Павлуня, вставай внучек.

Я уже ничего не соображал от страха. Я не мог понять, сплю ли я? Или это просто был сон? Отвлек меня от размышлений повторный возглас:

- Павлунчик, ну хватит нежиться, уже петухи запели, а ты все еще дрыхнешь. Вставай окаянный, надо деду помогать траву косить. А то по радио обещают ненастье до конца месяца. Вставай внучек, вставай, я тебе блинов состряпала…

Я совсем не понимал, что происходит. От куда этот голос? И где я сейчас нахожусь?

Я лежал в расправленной кровати. Мягкой и теплой. Рассвет пробивался сквозь щель между шторами, и я встал и посмотрел в окно, там была деревенская улица, та самая улица, по которой я шел вчера из леса. Но только ухоженная и чистая, дома были целые, а местные жители ходили себе и занимались своими делами.

Я снова улегся в кровать и попытался вернуться обратно в свой реальный мир, и тот заброшенный дом. Я плотно закрыл глаза и попытался укусить себя за палец, почувствовал боль. Не получалось, я открыл глаза и увидел на пороге комнаты добродушную, худощавую бабушку.

- Ну, ты чего Павлуня, уже два часа, как солнце встало. Привык у себя в городе, в обед просыпаться. Дедушко ушел сети проверять, а ты иди пока ешь, да собираться будем на покос.

Я не понимал, что происходит, но и спать я уже точно не мог, поэтому я встал и пошел за бабкой. Выйдя в гостиную, я узнал комнату дома, в которой я заснул, и это зеркало, что стояло занавешенное белой тканью. Все было как прежде, до того, как деревня опустела, но почему это происходит, этого просто не должно быть.

Я прошел через гостиную и обратил внимание на зеркало слева. Это было то самое зеркало, которое было занавешенное. Пройдя на кухню, я осмотрелся.… Все осталось как прежде, но только чисто и уютно.

- Павлушка. Садись есть давай, деда скоро придет. – Сказала бабушка и вышла в сени. Я все еще приходил в себя, и все еще не понимал, что происходило со мной, как будто, амнезия.

Тут в горницу вошла бабка, и хромающей походкой поднесла к столу масло. Сливочное, судя по консистенции.

Висящие напротив меня часы с заводным механизмом показывали восемь часов. Как раз то время когда сельские жители собирались на полевые работы. Я решил подыграть призраку.

- Баба, а какое сегодня число?

- Ты чего окаянный, сегодня же пятое августа, совсем опешил.

- А год? – не растерявшись спросил я?

- Девяносто девятый. Ты чего сегодня. Плохо спал что ли?

Бабушка и серьезно принимала меня за родного внука.

Я поел блинов, как будто мне моя родная бабушка приготовила,.

Вскоре на пороге послышался скрип. Отворилась дверь и в комнату вошел пожилой худощавый старик белыми, как снег волосами.

И тут я вспомнил, этого деда я видел вчера в толпе, как раз перед тем, как я въехал в дерево. Он смотрел из толпы на меня пустыми как вечность глазами. Я был в недоумении. Он стоял на пороге и смотрел на меня тем же взглядом.

- Ну готов боец к труду? – спросил дед.

Я недоумевающе кивнул головой.

- Ну, тогда доедай и вперед, кобыла уже запрежена.

Нужно было принимать какие-то решения, пока совсем не стало поздно, хотя, я и сам не знал, где находилась грань между реальностью и фантазией.

Дед ополоснул лицо в умывальнике и прошел в горницу. Не долго думая я кинулся через дверь на улицу. Обычный деревенский двор с сараями и стоящей посреди лошадью.

Я выбежал из – за двора и побежал по улице. На улице было полно народу, и взрослые, и дети, старики, старухи. Все непонимающе смотрели на меня, некоторые показывали пальцем. Я бежал, что есть сил, не зная куда, и не зная зачем? Спустя время я прибежал к вышке. К той самой, на которую я забирался. Следовательно, где- то рядом, должно было находиться место, где разбился мотоцикл. Я побежал дальше и выбежал на лесную тропу. Навстречу мне попался мужик на лошади, я остановился, лошадь тоже. Он смотрел на меня, не отрывая взгляд, потом прошептал:

- Значит и ты тоже…

Я раскрыл рот от изумления и спросил.

- Что здесь происходит?

Мужик, недолго думая обернулся и показал худой указательный палец в вдоль дороги.

- Там. – Прошептал он. И быстро скрылся.

-Я побежал в ту сторону. Дорога уходила вглубь леса. Сердце начиналось биться все чаще и чаще. Мне казалось, что я вот, вот узнаю какую то великую тайну. Небо скрыли откуда ни возьмись тучи. Начал капать дождь, который через минуту перешел в проливной. Я пробежал еще с полсотни метров и опешил. Недалеко я увидел груду металла, разбросанную возле сосны. Я неторопливо подошел к ней и увидел самого себя, лежащего в грязи и крови. От увиденного меня бросило в дрожь и затошнило. Я упал на колени и закричал, настолько громко, сколько хватило моих легких. Тут я боковым зрением увидел, как что-то промелькнуло, и обернулся.

Сзади меня стояла толпа, это были все жители деревни, ну или почти все. Старики, дети и женщины, рассматривали меня мертвым взглядом. Потом и толпы показался дедушка, который с утра звал меня на работу.

Он вышел и направил на меня палец. После чего вся толпа, состоящая как минимум из пятидесяти человек, направились ко мне.

Я не сопротивлялся, мне было уже все равно, я понимал, что уже умер, и сейчас решается моя дальнейшая судьба. Толпа подошла ко мне на расстояние трех метров, и я почувствовал холод. Не такой холод, как на морозе, а что – то иное, что – то близкое мне и знакомое. Такой холод я испытывал в детстве, когда приезжал к бабушке, хотя почему я ее не помню.

Они смотрели на меня не подвижно около минуты, потом бабушка, которая разбудила меня, сказала глухим голосом:

- Тебе еще рано.

Подошла ко мне и прикоснулась ко лбу ледяной рукой. Голова у меня закружилась, и я потерял сознание.

Меня разбудила яркая вспышка молнии. Голова сильно болела и разрывалась. Но ощущал я себя как – то иначе. Тело не было таким легким как прежде, я ощущал, как дышу, как двигаюсь, я ощущаю боль, похоже, я все - таки вернулся из царства мертвых. Хотя я его далеко не так себе представлял. А может мне это просто привиделось. Вернулся домой я довольно быстро, добрался до трассы. Поймал попутку и под бесконечные вопросы водителя добрался до дома.

Раньше меня не особо интересовало мое детство. И порыскав в родительском шкафу, я выудил от туда старый альбом. Это был тот самый альбом, который я листал в том заброшенном доме, что мне привиделся. И на фотографиях были мои предки. Большинство из них я узнал из моих видений. Тут я опять начал терять сознание от резкой боли в голове.

Очнулся я в больнице, возле меня сидела мама и держала в руках пакет.

- Очнулся, Павлик, очнулся. – Радостно произнесла мама. - Что с тобой случилось? Почему ты весь избитый?

- Я…я…попал в аварию.

- Аварию? – Изумилась мать

- Да. Хутор 66. – Прошептал я

- Устиново? Зачем ты туда поехал?

Мать уже чуть ли не плакала.

Я решился все ей рассказать. И старался не упускать ничего из воспоминаний.

Мама совсем расплакалась. Она узнала родителей в моем рассказе, и своих бабушку и дедушку.

- Что у тебя в пакете? – Спросил я

Она опустила глаза и вытащила альбом. Позже она начала листать его и рассказывать историю каждой фотографии. Там был и я, маленький лет пяти, стоящий возле своей бабушки.

- С утра она кормила меня блинами. – Поведал я матери

Мать улыбнулась и убрала альбом обратно в пакет.

Больше я не возвращался на хутор, это место останется у меня в памяти надолго. Дорогой читатель, уважай свою память, а главное предков. Быть может, вы еще свидитесь…

Дата добавления: 2015-08-29