Понятие правонарушения.

Понятие правонарушения.

Нормы права не должны быть нарушаемы ни самим государством и его органами, ни частными лицами, но как известно, они нарушались, нарушаются и будут нарушаться, поэтому возникает объективная необходимость дать определение правонарушению. «Право, как порядок отношений, предполагающий в человеке известную степень свободной воли, может подвергаться и действительно подвергается нарушению с его стороны. Эти нарушения подрывая самое существование права, не могут, конечно, рассматриваться, как явление нормальное: нарушенное право должно быть восстановлено, а нарушитель его должен подвергнуться заслуженным последствиям лично или имущественно, смотря по роду правонарушения», - справедливо считает видный русский ученый-юрист, социолог, философ В.М.Хвостов (1868-1920).[1]

Аналогичные идеи высказывает и один из популярнейших в России профессоров юриспруденции Г.Ф. Шершеневич (1863-1912). [2] Он правильно отмечает, что возможность нарушений норм права составляет их необходимое предположение, потому что нормы права стремятся угрозою воздействовать на сопротивляющуюся волю отдельных членов. Очевидно, как мы полагаем, на волю лиц, склонных к правонарушениям, на индивидов с маргинальным правомерным поведением.

«Правонарушение есть поведение лица, которое противоречит велениям права, является несогласным с налагаемыми правом обязанностями. Так как все номы права, если даже не установлены государством, снабжены, однако, санкцией государственной власти, то развитое государство берет на себя заботу как о возможном предотвращении правонарушений, так и о восстановлении нарушенного права», - справедливо замечает В.М.Хвостов[3]. Действительно, если правомерное поведение – это норма, то неправомерное поведение –это отклонение от нормы(как известно, отклоняющееся поведение это асоциальное поведение, в том числе и противоправное), аномалия и в определенных случаях даже патология (наиболее общественно опасные преступления, международные преступления).

«Всякое правонарушение содержит в себе поведение, противоречащее требованиям права и, следовательно, идущее в разрез с обязанностями, - утверждает немецкий правовед, профессор Страсбургского университета А.Меркель (1836-1896).[4] - …Всякое правонарушение имеет значение для интересов, требующих защиты со стороны права. …В отношении указанных интересов должно различать: 1) особенные публичные и частные интересы, затрагиваемые отдельным правонарушением и 2) общий интерес авторитета права и повиновение отдельных лиц его предписаниям.» Далее ученый аргументирует свою позицию: «Всякое правонарушение находится в связи с какими-либо особенными интересами, которым оно противодействует и, соображаясь с чем, соответствующие деяния возбраняются. Противодействие может быть действительное или предполагаемое. Упомянутые интересы могут принадлежать или к интересам, охраняемым лишь объективно (…), или получают охрану в виде субъективного права. В последнем случае правонарушение заключает в себе одновременно нарушение субъективных прав, тогда как в первом этот признак у него отсутствует. Напр., воровство содержит в себе нарушение субъективного права (права собственности и владения обкраденного), между тем как кровосмешение такового не содержит». Замечу, что право собственности, как известно, включает три правомочия: владеть, пользоваться и распоряжаться. Ученыйразличаетдве группы интересов, затрагиваемых правонарушением: посредственно (опосредованно, косвенно) непосредственно. «Непосредственное поражение интереса указывается уже самим правонарушением соответствующего вида, непосредственно нарушается чье-либо субъективное право». Меркель приводит несколько примеров в подтверждение своей классификации. Так, по мнению немецкого профессора, «оскорбление непосредственно нарушает интерес чести, охраняемый в форме субъективного права», так как честь является ближайшим предметом нападения и лишь опосредованно данное правонарушение «нарушает интерес существования гражданского мира. Прелюбодеяние нарушает непосредственно интерес оскорбленного супруга в отношении верности другой стороны, посредственно от прелюбодеяния страдает интерес силы брачных уз, обман нарушает имущественный интерес обманутого, посредственно – публичный интерес добросовестности и доверия в гражданском обороте, убийство нарушает непосредственный интерес жизни подвершегося нападению, посредственно с одной стороны – интересы лиц близких к убитому, с другой стороны – публичный интерес телесной неприкосновенности и неприкосновенности жизни».[5]

Меркель прав: «Всякое правонарушение содержит в себе момент неповиновения объективному праву, его господству. Господство права представляет собою общий интерес безразлично, идет ли речь о частно-правовых обязанностях по договорам, или о нарушении публично-правовых обязательств». Ученый верно отмечает двоякое значение правонарушений на условия, при которых право может выполнять свою задачу для интересов социума: во-первых, они «вызывают бедствия и опасности (на наш взгляд, термины вред и ущерб более удачные, хотя мы до сих пор используем и другое понятие – общественная опасность. – Е.П.) и оказывают влияниенаусловия, при которых право может выполнить свою задачу относительно частных или общественных интересов и удержать свое собственное господство», во-вторых, «поскольку они только выясняют бедствия и опасности, угрожающие упомянутым интересам, или представляют их в надлежащем свете». [6]

С позицией А.Меркеля согласен приват-доцент Московского университета Е.Н. Ефимов: « Нарушения права опасны для государства: они колеблют внутренний порядок, нарушают правильное течение его жизни и тем подрывают устойчивость государства».[7] Во-первых, устойчивость государства все-таки, главным образом, подрываю государственные (государственная измена, шпионаж и т.п.) и военные (дезертирство, разглашение военной тайны и др.) преступления. Другие преступления, например, серийные убийства и изнасилования, похищения людей, мошенничество (финансовые пирамиды) и другие преступления против жизни, здоровья, телесной неприкосновенности …, имущественные преступления могут вызвать массовое недовольство насилия деятельностью правоохранительных органов, государственной властью. Кроме того, из российской и особенно советской истории мы знаем к чему ведет массовый правовой нигилизм, выражающийся, как раз в правонарушениях. Во-вторых, безусловно, правонарушения опасны не только для государства, но и для общества, общественных объединений, различных корпораций, социальных групп, каждого индивида.

Защиту норм права от правонарушений берет на себя государство. Эта защита, как верно констатирует Ефимов, «состоит в угрозе невыгодными последствиями – наказанием или материальным ущербом (разве это не является наказанием? – Е.П.) – в случае нарушения нормы. Таким образом, когда у человека появляется желание совершить поступок, несогласный с правом, то ему противостоит не только представления о правовой норме, но и представления о невыгодных последствиях ее нарушения». [8]

Состав правонарушения. А.Меркель выделяет две стороны преступного поведения: внешнюю (она есть у любого правонарушения) и внутреннюю (она есть у всех правонарушений, совершенных индивидами, то есть, когда индивид субъект правонарушения, а не юридическое лицо). «С внешней стороны преступное поведение можно характеризовать как деятельность, противную запрету права, или бездеятельность, противную положительным требованиям права», - правильно отмечает Меркель.[9] Как известно, внешняя сторона правонарушения проявляется в противоправном деянии (действии или бездействии) деликтоспособного лица. Противоправное действие, по мнению Меркеля, родственно умыслу, а противоправное бездействие (его немецкий профессор называет упущением)-неосторожности. Он утверждает, что «оба понятия родственны, поскольку в области собственного сознания воле виновного вменяется в вину при умысле активное, при неосторожности пассивное поведение».[10] На самом деле пассивное поведение типично лишь для такого вида противоправной неосторожности, как халатность или небрежность, когда лицо не предвидит наступления вредных, негативных последствий, а потому и бездействует, но может и должно их предвидеть. А при противоправной самонадеянности или легкомыслии мы имеем активное противоправное поведение, например, управление транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения. Н.А. Зверев имногиеегоколлеги - вовторойполовине19- начале 20 веков, как правило, писали не о составе правонарушения, а составе преступления (), но их размышления можно смело экстраполировать на интересующую нас конструкцию. Юристы тогда различали общий состав преступления и особенный. Под общим составом они понимали «совокупность признаков, который должен входить в понятие всякого преступления, то есть тех признаков, которые слагают преступление, как понятие родовое». Особый состав, по их мнению, «заключает в себе признаки характеризующие лишь отдельные виды преступлений, например, специфические признаки воровства, грабежа, мошенничества…»[11].

Объект правонарушений. Немецкий теоретик права и гражданского права И. Колер (1849-1919) справедливо отмечает, что не всякое деяние наказуемо, а только то, «которое затрагивает жизненные блага человечества и притом затрагивают таким образом, что все остальные способы общественной реакции (например, морально или религиозное осуждение. – Е.П.) недостаточны для подавления этого деяния (если бы их было достаточно, то право никогда бы не возникло или однажды возникнув недолго бы просуществовало и исчезло. – Е.П.). Эти жизненные блага, естественно, не остаются неизменными для всех времен, они изменяются в зависимости от жизненных отношений, от условий общественной жизни(в зависимости от развития науки, техники, например, появления атомной энергетики, космонавтики, компьютеризации, освоения континентального шельфа и дна мирового океана, нанатехнологий и т.п. – Е.П.) и от воззрений данной эпохи на эти условия (например, изменение отношения общества и особенно законодателя в светских и даже в клерикальных государствах к гомосексуальным связям, к тому, что в древности и средневековье и даже позднее называлось религиозными преступлениями, к прелюбодеянию и т.д. – Е.П.). Пока не существует блага, заслуживающего охраны, до тех пор оно, разумеется, и не может быть охраняемо…» Ученый приводит удачные примеры, доказывающие его правоту: только с появлением железных дорог и применением электричества возникает потребность в уголовно-правовой их охране. На самом деле, возникает потребность и в охране административно-правовой (чтобы,например, люди не ходили по железнодорожным путям и в гражданско-правовой, чтобы, к примеру, грузополучатель своевременно забирал груз.). [12]

Виды правонарушений. Различие гражданского деликта от преступления. «Право различает двоякого рода правонарушения: ч а с т н ы е или г р а ж д а н с к и е и у г о л о в н ы е. Установить, точное различие между ними по самому их содержанию нет никакой возможности, а потому …приходится держаться формальных признаков, установляемых положительным законодательством, - предлагает Н.А. Зверев. – С этой точки зрения, у г о л о в н ы м и п р а в о н а р у ш е н и я м и или п р е с т у п л е н и я м и называются действия, запрещенные законом под страхом наказания, а г р а ж д а н с к и м и – такие действия, которые не запрещены под страхом наказания, но нарушая чье-либо право, можно быть предметом частного иска (то есть различие в способах охраны, защиты соответствующих норм права и закрепленных в них прав, свобод, законных интересов и т.п. – Е.П.). Из этого основного различия вытекает ряд дальнейших производных различий. 1)Гражданские правонарушения, будучи действием не запрещенным совершается, обыкновенно в качестве действий дозволенных и всегда предполагают в нарушителе добросовестность. (…) Здесь, поэтому между нарушителем и потерпевшим возникает с п о р о

п р а в е, разрешаемый судом. Наоборот, уголовные состоят в действиях запрещенных и поэтому всегда предполагают злую волю или н е до б р о со в е с т н о ст ь (…). Здесь нет спора о праве, а есть прямое и н а м е р е н –

н о е е г о н а р у ш е н и е»[13].

Н.К.Ренненкампф кроме гражданских(которые от также называет частными) и уголовных нарушений права указывает еще и полицейские, которые мы сейчас называем административными. По оценке ученого это три главных вида правонарушений. [14] Это бесспорно, но если гражданские деликты нарушают нормы частного права и с этих позиций они, конечно, относятся к группе частных правонарушений (сюда, следую этой логике необходимо отнести и семейные, дисциплинарные в сфере трудовых правоотношений, банковские и т.п. проступки), то абсолютно логично выделять и публичные правонарушения (в первую очередь – преступления, а также конституционные, административные, финансовые, налоговые, экологические, процессуальные деликты, нарушения норм уголовно-исполнительного права и др.).

Н.С.Суворов в начале 20 века также выделяет три вида правонарушений, три неправды: гражданскую, уголовную и административную (именно в такой последовательности), так как только они обнаруживают себя при рассмотрении процессов, как он выражается.[15] Действительно, два классических процесса: гражданский и уголовный, в ряде стран есть специальные административные суды, трибуналы и там ученые естественно выделяют и административный процесс. По нашему мнению, он есть и в России, впрочем,также, как и конституционный.

Э.Э.Понтович все неправомерные действия делит по такому критерию как наказание на уголовно - наказумые и ненаказуемые в уголовном порядке, что по своему логично, так как все правонарушения принято разделять на две большие группы: преступления и проступки. А в последней группе ученый выделяет фактически гражданские, административные и дисциплинарные деликты.[16]

Гражданские деликты. « Нарушение или неправо гражданское состоит в действиях, стесняющих или подвергающих сомнению и колебанию частные права другого лица, составляющие частное его достояние и принадлежащее к сфере его личной деятельности. Нарушения гражданские касаются только материальных условий частного лица, но не наносят личных обид лицу (думается, что нарушение авторских прав, распространение сведений, порочащих деловую репутацию и т.п. наносит и личную обиду, ведет к моральным переживаниям индивида. –Е.П.), не колеблют общего порядка, поэтому они возлагают на нарушителя лишь обязанность вознаградить владельца права за потери. Нарушитель частного права, препятствуя другому в осуществлении его прав, или предъявляя спор о них, действует всегда под видом и под защитой права: действуя даже недобросовестно, он обращается к суду и таким образом сохраняет видимое уважение к юридическому порядку общества, не обнаруживая внешним образом злой воли», - рассуждает Ренненкампф.[17]

Н.С. Суворов под гражданской неправдой понимает такое правонарушение, от которого пострадал частный интерес. «Хотя неправомерное нарушение частных интересов не может быть желательным и с точки зрения публичного порядка, т.е. интересов всего общежития, но доминирующую роль в этого рода правонарушениях играет все-таки частный интерес, - правильно отмечает ученый. - …государство принуждает нарушителя или восстановить нарушенное право, т.е. возвратить право в то состояние, в котором оно находилось до нарушения, если это возможно (напр., заплатить занятые деньги, возвратить взятую на сохранение им в ссуду вещь) или вознаградить за вред и убытки».[18]

Э.Э.Понтович при характеристике гражданского деликта ограничивается лишь указанием на то, что он влечет гражданско-правовые последствия: обязанность возместить вред, либо восстановить нарушенное.

Как полагает Н.С.Суворов, административная неправда – это чаще всего нарушения должностного лица, должностного органа интересов частных лиц, например. Неправильное обложение налогами и пошлинами, неправильное привлечение к отбыванию повинностей, неправильные действия полиции и т.п.[19] С современных позиций такой подход кажется, во-первых, явно зауженным, а,во-вторых, не соответствующим действительности: к примеру, в России нарушение правил дорожного движения носит массовый характер, а большинство автомобилистов, владельцев транспортных средств – это не должностные лица, а обыватели, рядовые граждане.

Э.Э Понтович к административно-правовым последствиям относит отмену неправомерного акта (сейчас специалисты относят эту санкцию к конституционной ответственности), обязанность совершить иное действие.[20]

Преступление как вид правонарушения. «Преступление есть совершение объективно нецелесообразных поступков (если закон и право совпадают по своему содержанию, т. е. законодательство является, в частности, разумным, то и все проступки являются с точки зрения общества, государства нецелесообразными. – Е.П.). Совершение поступков, отклоняющих нас от пути достижения предельного махимума приятных ощущений. Мы все в большей или меньшей мере преступники», - утверждает А.В. Хрущов.[21] С подобным утверждением согласны некоторые американские криминологи, т.к. большинство населения совершают за свою жизнь какие-либо правонарушения, в том числе и преступления, но причине латентности или недоказанности их вины преступниками не считаются.

Н.С. Суворов под уголовной неправдой понимает такое правонарушение, «от которого может пострадать и частный интерес, но при котором, предпочтительно или исключительно, затронут интерес публичный, интерес общественного порядка. Этот интерес охраняется таким образом, что государство подвергает правонарушителя наказанию, хотя при этом не исключает возможность и того содействия, которое оказывается государством потерпевшему или вообще заинтересованным путем гражданского процесса. Так, например, вор подвергается уголовному наказанию за кражу, а украденная вещь возвращается тому, у кого она была похищена. Причинивший увечье или смерть может быть, кроме наказания, присужден к вознаграждению за вред и убытки (убежден, что это то же наказание, но уже, носящее гражданско-правовой характер. Смотри гражданский иск в уголовном процессе. – Е.П.).».[22]

По мнению Э.Э.Понтовича, любое неправомерное действие «может содержать в себе различные (мыслимо, что и все) виды правонарушений. В таком виде оно влечет за собою одновременно различного вида последствия: уголовно-правовые, дисциплинарные, гражданско-правовые, административно-правовые. Неправомерность административного акта должностного лица может, например, повлечь отмену данного акта в порядке административной юстиции, нарекание начальства по службе, требования о возмещении убытков, если таковые причинены, и, наконец, уголовное наказание, коль скоро в действии содержались признаки преступления или уголовно-наказуемого проступка. Из экономии деятельности различных органов власти установление последствий неправомерного акта может быть, правда, процессуально сокращено (гражданский иск, например. Может быть предъявлен и в уголовном суде и т.п.), но существо дела от этого, разумеется, нисколько не изменяется. Не изменяется оно и в тех случаях, когда, за тяжестью уголовного наказания, применение, например, дисциплинарных взысканий лишается всякого практического значения». [23] Преподаватель Иваново-Вознесенского политехнического института приводит удачный пример, его последний тезис также не вызывает никакого сомнения, однако утверждение о том, что всякое правонарушение содержит все в себе все возможные виды правонарушений выглядит, наш взгляд, излишне категоричным и явно ошибочным. Например, опоздание преподавателя на лекцию к студентам бюджетного отделения без уважительных причин является дисциплинарным проступком и более ничем, превышение установленной на конкретном участке скорости владельцем транспортного средства, не повлекшее никаких последствий для участников движения - административный проступок и только. И подобных примеров можно привести немало. Таким образом, далеко не каждое неправомерное действие или бездействие содержит все виды правонарушений.

Причины правонарушений. Е.Н. Ефимов видит причины преступлений в страстях, порывах животной природы человека. Ученый в 1917 г. делает пессимистичный, но реалистичный прогноз, который, к сожалению, полностью подтвердился: «Трудно также надеяться, что настанет время, когда люди перестанут убивать друг друга». Если заповедь «не убий» говорит о том, что люди н е д о л ж н ы убивать себе подобных, то норма права не просит, не советует, а т р е б у е т соблюдать этот запрет. [24] Конечно, запрещающие нормы права, нормы-запреты в отличие от других социальных запретов (моральных, религиозных, политических, эстетических, норм моды и т.п.) носят императивный характер и их нарушение является основанием для привлечения деликтоспособного лица к юридической ответственности.

Последствия правонарушения. Э.Э.Понтович утверждает, что, хотя неправомерный акт и влечет разного рода правовые последствия, но «каждое из них должно обладать своим внутренним единством. Наказание, налагаемое на нарушителя права, может быть длительным по времени, но все же только одним. Нон бис идем! То же относится и к другим правовым последствиям неправомерных поступков».[25] Не дважды за одно – это фундаментальный принцип уголовного права всех демократических стран и международного уголовного права: нельзя наказывать дважды за одно и то же преступление, да и любое правонарушение. Другое дело, когда за одно и тоже правонарушение применяется несколько наказаний, как, например, до 2004 г. по УК РФ наряду с лишением свободы могла применяться как дополнительное наказание и конфискация имущества. Как дополнительная санкция возможно лишение правительственных наград и почетных званий, запрет в течение до 5 лет занимать определенные должности или заниматься определенным родом деятельности, причем после отбытия основного наказания. Совершение ряда преступлений является основанием для увольнения индивида с работы. Сам же Понтович упоминает про гражданский иск в уголовном процессе и доказывает, что в одном неправомерном действии может содержаться несколько видов правонарушений. Поэтому абсолютно логично, что в этом случае наступает несколько видов юридической ответственности.

Злоупотребление правом. «Всякое пользование предоставленным объективным правом полномочием или возложенной обязанностью во вред другому составляет поэтому, извращение права, злоупотребление им, и должно рассматриваться, как действие противоправное», – делает вывод Э.Э.Понтович.[26] На самом деле, не любая шикана является правонарушением. Например, конкуренция и соответствующие действия(строительство и затем работа аналогичного магазина с большим ассортиментом. Более низкими ценами и более высоким уровнем обслуживания) могут уменьшить доходы другого предпринимателя или вообще разорить его, привести к банкротству, но здесь нет состава правонарушения. «Доктрина, которая понятие права не отделяет от понятия полномочие (как, например, либертарная доктрина в изложении В.А.Четвернина. – Е.П.), не в состоянии дать последовательного и ясного решения вопроса о границах осуществления предоставленных лицу полномочий, - считает Понтович. – Современные руководства по общим вопросам права обнаруживают (напомню, что эти строки написаны в 1920 г. – Е.П.), поэтому, при рассмотрении данной проблемы свою полную теоретическую беспомощность. Обычно при этом поступают следующим образом: сначала приводят формулированный еще римской юриспруденцией принцип, по которому «никому не наносит ущерба тот, кто пользуется своим правом» (…), …это начало не может иметь безграничного применения, что права должны быть осуществляемы гражданственно (…), что, согласно Цицерону, («верх права – верх несправедливости»), что другой римский юрист Ульпиан относил к числу наставлений права не только воздаяние каждому своего, но и ненанесение вреда другому, жизнь частную (…) …римская юриспруденция знала принцип («не следует поощрять злостность») и т.д. Не подлежит, словом, никакому сомнению, что предоставляемая той или иной личности объективным правом возможность действовать остается правовой возможностью лишь постольку, поскольку этим не извращаются начала, лежащие в основе всякого права. Отсюда, однако, вытекает, что формулированное объективным правом полномочие, раз оно нуждается в ограничении и определении его со стороны того или иного общего принципа, не есть еще право само по себе. И в рассматриваемом вопросе обнаруживается… необходимость подчинения всех эмпирических правовых понятий основным правовым началам, которые только и способны внести полную ясность во все сложные и запущенные проблемы юриспруденции».[27]

Э.Э.Понтович прав: «Вопрос о злоупотреблении правом интересует ближайшим образом не только науку: необходимость внесения ограничений в осуществление предоставляемых правом полномочий, ограничений, вытекающих из основных правовых начал, сознается в последнее время как законодательством (сознавать что-либо может вообще-то законодатель, а не законодательство. –Е.П.), так и судебной практикой. Германское и Швейцарское гражданские уложения устанавливают положение о недопустимости осуществления требования, если оно имеет единственной своей целью нанесение вреда другому лицу, Во Франции вопрос о злоупотреблении правом (…) широко разработан судебной практикой. Как в гражданском, так и в административном праве, Франции в настоящее время уже совершенно утвердился принцип, что всякое полномочие должно быть осуществляемо лишь в тех целях, ради которых оно объективным правом предоставлено. Всякое осуществление своего частно-правового полномочия без выгоды для себя, с единственной целью причинить вред другому не правомерно (думаю, что доказать это непросто, так как есть предпринимательский риск. Е.П.), если соответствующие действия совершаются во имя посторонних праву целей. Особенное значение имеет для французского административного права порядок, в котором французский Государственный Совет подчинил правовому контролю осуществление дискреционных полномочий, предоставленных административным должностным лицам: акты публичной власти, совершенные с нарушением цели, ради достижения которой дискреционные полномочия предоставлены, признаются извращением власти и подлежат отмене по жалобам заинтересованных лиц».[28]

Э.Э. Понтович делает, по нашему мнению, обоснованный вывод, что «не только наука, но и практика, не может для установления господства права во всех сферах общественной жизни, довольствоваться внешними определениями закона, но стремится проникнуть во внутренние цели объективного права (то есть в его сущность. – Е.П.), найти общие основные принципы, которыми можно руководствоваться при разрешении вопросов о праве», в том числе о злоупотреблении правом.[29]

[1] Хвостов ВМ. Общая теория права. М.,1914. С.242-243.

[2] См. подробнее: Шершеневич Габриэль Феликсович (1883-1912) // Хропанюк В.Н. Теория государства и права: Хрестоматия: Учеб. пособие. М.,1998. С.929-930.

[3] Там же. С.136.

[4] Меркель А. Юридическая энциклопедия. Пер. Ф.К.Зейделя / Под ред. приват-доцента Император. С.-_Петербург. ун-та В.М.Грибовского со 2-го посмерт. изд-я д-ра Р.Меркеля проф. в Фрейбурге, в Базеле. СПб.,1902. С.77,79-80.

[5] Там же. С.80.

[6] Там же. С.81.

[7] Ефимов Е.Н. Курс законоведения. Ч.1. Элементарные понятия о государстве и праве. М.,1917. С.64.

[8] Там же. С.64-65.

[9] Меркель А. Указ. соч. С.78.

[10] Там же. С.7.

[11] Зверев Н.А. Указ соч. С.136.

[12] Колер И.Введение в науку права (краткий курс правоведения): Пер. с нем. В.А.Гольденберга / Под ред. сенатора С.Ф.Платонова. СПб.,1903. С.172.

[13] Там же. С.243.

[14] Ренненкампф Н.К. Юридическая энциклопедия. Киев, 1913. С.197.

[15] Суворов Н.С. Лекции по энциклопедии права. М.,1907.С.109.

[16] Понтович Э.Э. Философия права. Ч.1. Общее учение о праве. Кинешма, 1920. С.67-68.

[17] Там же.

[18] Суворов Н.С. Энциклопедия права. М.,1907.С.109-110.

[19] Суворов Н.С. Указ. соч. С.115.

[20] Понтович Э.Э. Указ. соч. С.67.

[21] Хрущов А.В. Проблема права: Рационально-утилитарная теория права. М.,1911. С.33.

[22] Суворов Н.С. Указ. соч. С.111.

[23] Понтович Э.Э. Указ. соч. С.67.

[24] См.: Ефимов Е.Н. Указ. соч. С.2.

[25] Понтович Э.Э. Указ. соч. С.67.

[26] Там же. С.73.

[27] Там же. С.73-74.

[28] Там же. С.74.

[29] Там же. С.75.

Дата добавления: 2015-08-28