Записки об уходе, Ф.Найтингейл. 2 страница

Это является причиною болезней как в самых роскошных домах, так и в самых грязных частях города. Корень зла заключается в испорченном воздухе. Удивляются тому, что в доме заболело сразу такое большое количество людей, жалуются на ужасный климат, сырую погоду и т.п. На самом же деле сплошь и рядом причина в неправильном устройстве выгребных ям, вследствие чего воздух, пропитанный гнилостными газами, проникает в жилые помещения, плохо проветриваемые. Нередко даже в домах зажиточных людей можно встретить жилище, где десятками лет не меняются обои, не переколачивается мебель и где вообще очень мало обращается внимания на чистоту; где шкафы битком набиты всяким хламом и ветошью и являются источниками испорченного воздуха, распространяющегося по всему жилью.

В огромном большинстве случаев люди рассчитывают на Божью помощь, совершенно забывая при этом о собственных обязанностях в отношении охранения собственного здоровья и здоровья других. Нельзя безнаказанно

нарушать условия, от которых зависит поддержание в здоровом состоянии человеческого организма. Если люди делают все, что содействует появлению болезни, то само собою разумеется, что непоявление ее можно приписать только чуду. Спрашивается, зачем рассчитывать на чудеса, когда в нашей власти заблаговременно принять меры самые простые, не требующие никаких затрат, а в то же время непосредственно ведущие к цели, т.е. к сохранению здоровья.

В настоящее время поставлено вне сомнений, что легочная чахотка вызывается в большинстве случаев вдыханием испорченного воздуха. Могут возразить, что этой болезнью заболевают люди, поставленные в самые лучшие условия. Это совершенно справедливо, но в этих случаях мы имеем дело с организмами, уже слишком предрасположенными к болезни от природы. В прежнее время, когда на гигиенические условия обращали еще меньшее внимание, чем теперь, чахотка была самой распространенной болезнью среди молодых барышень, воспитывавшихся в закрытых учебных заведениях, и солдат.

Это обусловливалось тем, что как в учебных заведениях, так и в казармах, не обращали никакого внимания на проветривание помещений и приходилось дышать, в особенности ночью, совершенно испорченным воздухом. Для барышень — балы, а для солдат — продолжительное стояние на часах тоже представляет большую опасность простудных заболеваний, являющихся самой благоприятной почвой для развития легочной чахотки. Немало содействует развитию последней также дурная и недостаточная пища.

По общераспространенному предрассудку, чахотка является болезнью наследственною и, раз она появилась в каком-нибудь семействе, непременно все члены его должны заболеть ею. На самом деле дело гораздо сложнее. Чахотка только в очень редких случаях передается по наследству непосредственно, т.е. очень редко от чахоточных родителей рождаются дети, зараженные чахоточным ядом; гораздо чаще чахотка родителей обнаруживается в детях в форме золотухи и еще чаще в форме особого предрасположения к легочным заболеваниям. Но из этого отнюдь не следует, что люди, наследственно предрасположенные к чахотке, непременно должны заболеть ею: они должны быть только гораздо осторожнее других людей в отношении образа жизни. Если, однако, принять во внимание, что эта болезнь — самая распространенная в Европе, что одна треть европейского населения умирает от легочной чахотки, то спрашивается, можно ли найти человека, который не был бы расположен к ней. С соблюдением гигиенических условий, в особенности это касается чистоты и свежести воздуха, а также поддержания строгой чистоплотности в жилищах, можно почти всегда предотвратить эту болезнь, даже при наследственном предрасположении, или по крайней мере в значительной мере ослабить ее. Правда, чистый воздух, хорошая пища, безукоризненная чистоплотность не помогут, когда человек ведет неправильный образ жизни, предается излишествам или же когда он испытывает продолжительное время различные нравственные потрясения, которые подтачивают здоровье не меньше испорченного воздуха. В высших классах европейского населения чахотка имеет еще другую причину, а именно плохое питание; вследствие недостатка мышечных упражнений и избалованности аппетит портится, а вместе с тем портится и пищеварение; следствием этого являются различные кишечные и желудочные расстройства, а в результате — плохое питание организма, несмотря на всю изысканность блюд и высокое качество вин. Огромный контингент лиц, стекающийся на лечебный сезон в курорты, страдает желудочно-кишечным расстройством или, проще говоря, расстройством пищеварения. Дурное питание организма является, в свою очередь, причиною восприимчивости его ко всем заболеваниям, в том числе и к легочным; поэтому нет ничего удивительного, что чахотка распространена и в тех классах общества, которые обустроены в гигиеническом отношении, по-видимому, безукоризненно.

Но все же соблюдение этих условий совершенно необходимо для предотвращения болезни и смерти. Существуют болезни, которые обусловливаются исключительно дурною гигиенической обстановкой, окружающей в особенности детей, т.е. недостатком света, воздуха, чистоплотности, хорошей воды и хорошей пищи. Эти болезни, в особенности корь и скарлатина, до такой степени распространены среди детей, что многие еще до сих пор держатся старинного пред- рассудка, по которому всякий человек в детстве будто бы обязательно должен их перенести. Между тем этот предрассудок решительно ни на чем не основан: болезни эти обусловливаются исключительно неправильным гигиеническим уходом за детьми, но ввиду крайней заразительности их они распространяются чрезвычайно легко, в особенности в школах.

Под выражением "гигиенические условия" нужно разуметь такую обстановку, при которой человек находится в состоянии здоровья, т.е. такую, при которой устранена возможность заболевания в силу внешних причин, или же, если человек хворает по причинам внутренним, например вследствие какой-нибудь унаследованной болезни, то под гигиеническими условиями следует разуметь такие, благодаря которым развитие болезни может быть в значительной мере задержано и ослаблено. Быть может, есть люди, которым незнакомо слово "гигиена", но нет человека, даже в самых необразованных классах, которому были бы совершенно неизвестны по крайней мере главнейшие требования ее; совершенно другой вопрос о том, что эти требования не исполняются ими, что к ним относятся слишком легкомысленно.

Когда во время холерной эпидемии в России в 1893 г. в неблагополучных местностях вводили в деревнях обязательный вывоз нечистот и заставляли зарывать их в общую яму вдали от населенного места, то во многих уездах дело доходило до открытого сопротивления властям; но это объясняется не столько невежеством населения, сколько громадным экономическим значением, которое имеют человеческие испражнения как главное доступное сельскому населению удобрение. Совершенно справедливо, что о многих требованиях гигиены, т.е. науки, изучающей правила охранения здоровья и предупреждения болезней, низшие сословия не имеют никакого понятия, чем и объясняется огромная смертность малых детей. Но можно с уверенностью сказать, что не найдется человека, который не знал бы, что грязь в жилище и нечистоплотность вредны; если грешат против этого правила, то не по незнанию, а по легкомыслию, что иногда имеет место и в высших классах.

Что, собственно, разуметь под гигиеническими условиями? В сущности их очень немного: свет, тепло, чистый воздух, здоровая пища, безвредная питьевая вода, чистоплотность, отсутствие излишеств и, наконец, еще одно условие, соблюдение которого к несчастью иногда не зависит от воли человека — душевное спокойствие, без которого человек никогда не будет пользоваться хорошим здоровьем. Далее: большая разница между поверхностным знанием гигиенических условий, как бы чутьем, и пониманием их истинного значения для охранения здоровья и предупреждения болезни.

Но в особенности грешат против гигиенических правил при уходе за больными. Войдите в квартиру, где есть больной: уже за 5 комнат вам бросается в нос затхлый, какой-то особенно неприятный, пропитанный чем-то кислым воздух; люди, отлично знающие, что чистый воздух необходим для здоровья, почему-то, однако, думают, что больному он вреден и потому тщательно закупоривают все щели из боязни простуды. Совершенно своеобразное представление люди имеют о так называемом "заражении", вследствие чего порой поступают диаметрально противоположно тому, что необходимо для предохранения здоровых от заражения. Так, еще недавно больных оспою иногда закутывали в пуховики, закупоривали все окна и жарко топили печи. В прежнее время этот способ практиковался всюду; теперь он оставлен и, напротив, в комнатах больных поддерживают умеренную температуру, не укутывают их и возможно чаще вентилируют помещение. И что же? Современные эпидемии сравнительно с эпидемиями доброго старого времени имеют крайне ограниченное распространение.

То, что относится к оспе, справедливо и в отношении других заразных болезней, например кори и скарлатины. При соблюдении строгой чистоплотности и возможно частом открывании окон опасность переноса заразы с больных на здоровых значительно уменьшается: чистый воздух является злейшим врагом заразного яда, который в большинстве случаев состоит из мельчайших, невидимых простым глазом телец, называемых микробами; эти тельца суть живые существа простейшего устройства; при обилии света и свежего воздуха они погибают; грязь, духота и мрак являются самыми подходящими условиями для их развития и размножения. Недалеко то время, когда люди отделаются от предрассудка, что болезни являются чем-то неизбежным, что это какие-то неизбежные спутники чело- века, как, например, кошки и собаки.

Многие болезни, считавшиеся в прежние времена бичами человечества, например чума, совершенно исчезли исключительно благодаря санитарным мерам, которые были предприняты для борьбы с ними. Только благодаря тем же мерам в настоящее время исчезает в Европе другая страшная болезнь — сифилис; оспенные и холерные эпидемии, хотя и появляются, но уже далеко не свирепствуют с такою страшною силою, как прежде.

Тем не менее огромная масса людей еще держится того убеждения, что болезни представляют собою нечто неизбежное, а многие даже серьезно опасаются, когда не хворают в течение нескольких лет, думая, что это "не к добру" и что человеческое тело будто бы нуждается в каком-то "очищении". Есть люди, которые подобно дикарям считают болезни какими-то живыми существами. Так, напри- мер, старые кумушки, бабушки и нянюшки и до сих пор еще убеждены, что оспа произошла следующим образом: сначала существовала только одна оспина, которая затем размножилась, породила целую массу других оспин, которые и распространились по всему свету подобно собакам, происшедшим от одной родоначальной пары; оспа, следовательно, не может самостоятельно развиться в теле, подобно тому, как каждая собака появляется на свет не сама по себе, но непременно от другой собаки. А между тем не подлежит ни малейшему сомнению, что именно оспенный яд может развиться в человеческом теле совершенно самостоятельно, при зловредных условиях: например, в замкнутом помещении для больных или в переполненной больными плохо устроенной больнице оспа начинает свирепствовать, а между тем о перенесении заразы извне не может быть и речи, так как против этого приняты строжайшие меры предосторожности. При одинаковых прочих условиях болезни утяжеляются, принимают более серьезную форму в зависимости от степени переполнения помещения больными, другими словами — в зависимости от степени испорченности воздуха; так, если в больничном помещении слишком много больных, то простая лихорадка весьма легко переходит в нервную лихорадку.

Господствующие предрассудки сильно мешают предупреждению очень многих болезней, а также более полному и быстрому исцелению их. "У Джона еще не было кори, — говорит "мудрая мамаша" и с нетерпением ждет, когда Джон захворает — по крайней мере, избавится раз и навсегда". Но спрашивается: действительно ли Джон неизбежно должен перенести корь? Конечно, нет. При правильном уходе за детьми, при чистоплотном содержании как их, так и жилищ, при хорошей вентиляции (проветривании) ни корь, ни скарлатина, ни оспа, ни коклюш не обязательны.

Особенного внимания в детском возрасте заслуживают колыбели, коляски и кроватки. Обыкновенно матрасики и подушки пропитаны нечистотами, что чрезвычайно гибельно влияет на организм ребенка. Кроватки нередко густо занавешивают и закрывают, так что ребенок несколько часов подряд дышит испорченным собственными испарениями и дыханием воздухом.

Устраняйте все вредные влияния, дайте ребенку дышать чистым воздухом, содержите его в безукоризненной чистоплотности, не отравляйте его сырой водой и сомнительного качества молоком.

Глава 3. Обо всем нужно думать

Какою бы опытностью ни обладала сиделка, она может сильно повредить больному тем, что не заботится о тех мелочах, который иногда имеют громадное значение при уходе за больными, в особенности тогда, когда она отсутствует. Само собою разумеется, что нельзя требовать даже от самой усердной и добросовестной сиделки, что бы она ни на минуту не отлучалась от больного; кроме того, постоянное пребывание ее близ него было бы к тому же совершенно бесцельно. Усердие в этом случае никоим образом не может заменить знания дела. Опытная сиделка, обладающая достаточными знаниями ухода за больными и сознательно относящаяся к своему делу, сумеет распорядиться так, что и при ее отсутствии больной будет обставлен сообразно требованиям рационального ухода. К сожалению, лишь очень немногие сиделки, задаются вопросом, что может произойти, когда они отсутствуют. Во вторник, например, меня нет, но ведь больной нуждается в чистом воздухе и заботливом уходе во вторник точно так же, как и в понедельник. Или: в 10 часов вечера я всегда оставляю больного одного, но ведь в это время он также нуждается в уходе, как во всякий другой час дня и ночи. Как это ни странно, но неоспорим факт: существует чрезвычайно мало сиделок, которые задаются подобными вопросами, несмотря на то, что они напрашиваются сами собою. Никогда заботы сиделок не простираются до того, чтобы больной ни одной минуты не оставался без надлежащего ухода.

Достаточно привести несколько примеров, чтобы наглядно пояснить, в чем дело. В комнату больного по ошибке входит посторонний человек, в то время как тот начинает засыпать. Это может иметь очень вредные последствия, даже в том случае, если сам больной впоследствии будет смеяться над своим испугом. Но от чего же это произошло? От того, что в это время сиделка пошла ужинать и не приняла никаких мер к тому, чтобы в комнату больного не было доступа никому постороннему.

Далее: больному вручают письмо, которое его очень волнует, или, наоборот, он не получает письма, которого с нетерпением ждет. Посетитель, который ему неприятен, допускается к нему; наоборот, человек, посещение которого было бы ему очень приятно, не находит к нему доступа; и все это только потому, что сиделка не задалась вопросом о том, что может произойти в ее отсутствие.

Конечно, сиделка не может одна исполнять все многосложные обязанности, сопряженные с уходом за больными. Но, к сожалению, сиделки именно не сознают этой невозможности: они глубоко убеждены, что могут справиться сами без всякой посторонней помощи, причем забывают, что суетливость их в высшей степени расстраивает нервы больного. Видя суетливую сиделку пред собою, больной начинает относиться к ней недоверчиво, а раз появилось недоверие, то явилось и беспокойство — условие, донельзя отягчающее течение болезни. Напротив, больной чувствует себя совершенно спокойным, когда видит, что все в порядке и все идет своим обычным путем, безразлично, находится ли сиделка при нем или отсутствует.

Каждая сиделка должна поставить себе правилом сообщать больному, и при том вовремя, когда она уходит, на сколько времени, когда вернется, пробудет ли она в отсутствии целый день, несколько часов или несколько минут. Совершенно неправильно поступают те сиделки, которые из боязни огорчить больного или по каким-нибудь другим соображениям скрывают свой уход.

В госпитальной и больничной практике весьма нередки случаи гибели больных, в особенности вследствие самоубийства, только из-за того, что в известный момент около больного не было никого. Так, нам лично известны случаи самоубийства во время припадка белой горячки в лондонских военных госпиталях, где за больными ухаживают мужчины-санитары и фельдшера, тогда как подобного рода случаи чрезвычайно редки в гражданских больницах, где за больными ухаживают женщины-фельдшерицы и сестры милосердия. Как известно, женщины обладают и большим терпением, и большим состраданием к больным; они самоотверженнее относятся к своим обязанностям. Тем не менее случаи нарушения рационального ухода за больными сплошь и рядом допускаются и ими. Всегда надо помнить, что больные и дети требуют самого бдительного надзора и ни на минуту не могут быть предоставлены сами себе. В частных домах небрежное отношение к больным встречается гораздо чаще, нежели в больницах, где дело ухода за больными организовано гораздо лучше. Одна и та же сиделка или сестра милосердия держит себя совершенно не так в частном доме, как в больнице, где она находится на службе.

Вся трудность ухода за больными заключается в том, чтобы все делалось как бы само собою и чтобы личное участие сиделки было по возможности мало заметно, другими словами, чтобы ее присутствие ощущалось и тогда, когда ее нет дома. Обычное оправдание сиделок при несчастных случаях с больными состоит в том, что их в момент инцидента не было на месте. Но на самом деле оправдание ли это? Человек, которому поручено известное дело, должен исполнять его таким образом, чтобы никакие случайности не могли иметь места. Обыкновенно правила ухода более или менее строго исполняются в домах умалишенных, где опасность отсутствия постоянного надзора слишком очевидна. Что же касается обыкновенных больных, то уход этот в огромном большинстве случаев отличается небрежностью и еще чаще неразумностью.

Между сиделкой и прислугой огромная разница: сиделка в значительной мере должна обладать педагогическим тактом, чего от при- слуги не требуется. Помимо знакомства с требованиями гигиены, она должна еще уметь обращаться с больными, снисходить к их капризам и всегда помнить, что всякий больной, какою бы болезнью он ни страдал, находится в состоянии нервного перевозбуждения и во вся- ком случае все отправления его организма, а в том числе и отправления духовные, не нормальны. Кому не известно, что даже такие легкие недомогания, как насморк, совершенно меняют расположение духа человека, делают его раздражительным и капризным. Сиделка должна быть воспитательницею больного. Подобно воспитательнице детей она не должна потакать всем его капризам, но и не должна вступать с ним в пререкания, как с человеком здоровым. Если физическое недомогание имеет огромное влияние на духовные отправления человека, то и наоборот — душевное состояние его весьма сильно влияет на состояние его тела, а следовательно, и на ход болезни.

При уходе за больными обыкновенно впадают в две крайности: или потакают всем их прихотям, даже самым безрассудным, причем не оставляют их ни на минуту в покое, что только усиливает их раздражительность и потому ухудшает их общее состояние, или же, на- против, ограничиваются чисто внешним уходом, совершенно игнорируя их душевное состояние. Первым грешат матери и жены, вторым — сиделки и сестры милосердия.

Уход за больными — дело очень сложное, требующее, помимо терпения, тонкой наблюдательности и понимания гигиенических условий, а вместе с тем и понимания душевного состояния больного. В сущности все сводится к мелочам, которые, однако, имеют огромное значение. Теперь мы и обращаемся к более подробному рассмотрению частностей, так как все до сих пор сказанное относилось только к общим правилам, одинаково пригодным для всех случаев.

Глава 4. О шуме и беспокойстве

Шум, наиболее вредный для больного, — тот, который его по тем или иным причинам волнует; при этом сила звуков, которые он слышит, имеет сравнительно небольшое значение. Так, например, громкий шум, производимый стройкой, будет гораздо меньше тревожить больного, чем говор или шепот в соседней комнате, когда больной сознает, что там говорят люди ему близкие.

Конечно, есть больные, в особенности страдающие мозговыми болезнями, которым в тягость всякий шум, тем не менее и в этих случаях шум постоянный, но нимало не интересующий больного, беспокоит и волнует его меньше, чем шум временный, неожиданный. Далее наблюдения показывают, что во всех случаях шум, благодаря которому больной пробуждается от сна, гораздо вреднее постоянного шума, к которому он успел привыкнуть.

Первым правилом рационального ухода за больными является устранение всего, что могло бы помешать сну больного, — будь эта причина постоянная или случайная. Больные обыкновенно спят очень чутко и, будучи раз разбужены, засыпают с большим-трудом; как это ни странно, но тем не менее не подлежит никакому сомнению, что больной, будучи разбужен после нескольких часов сна, засыпает легче, чем больной, разбуженный спустя несколько минут, после того, как он уснул. Это объясняется тем, что во время сна прерываются страдания больного, а вместе с тем и раздражительность его мозга, так что если больной поспал несколько часов, то этим достигнуто гораздо больше, чем может быть достигнуто простою отсрочкою сна, потому что при отсутствии сна раздражительность значительно сильнее, а вместе с тем сильнее и страдание. Вот почему сон играет такую важную роль при всех болезнях и почему разбуженный больной с таким трудом засыпает вторично; если же ему часто мешают уснуть, он может совершенно лишиться сна. Для здоровых может считаться общим правилом, что если они спят днем, то будут хуже спать ночью; у больных же наоборот: чем больше они спят, тем сон их продолжительнее.

Сведущая сиделка умеет распорядиться таким образом, что уход ее не причиняет больному никакого беспокойства: ни перемена согревательных кувшинов, ни подавание пищи и лекарств не производят никакого шума и не нарушают не только сна, но даже и легкой дремоты. Это искусство довольно трудное, и очень многие сиделки делают непростительные ошибки только потому, что, как они говорят, не смели побеспокоить больного. Просто поразительна та беспечность, чтобы не сказать жестокость, которую обнаруживают врачи и посетители: они громко разговаривают и шумят в комнате, соседней с тою, в которой находится больной, ожидающий, когда они войдут, или, если они уже были у него, сознающий, что речь идет о нем и старающийся расслышать, что они говорят. Если пациент терпелив, он сам постарается отвлечься и направить свое внимание на что-нибудь другое; но усилия воли при этом действуют крайне возбудительным образом, возбуждение же имеет следствием упадок сил. Возмутительною жестокостью является разговор, ведомый шепотом в самой комнате больного, так как при этом последний неизбежно старается расслышать каждое слово, что стоит ему неимоверных усилий. По тем же причинам никоим образом не следует входить в комнату больного на цыпочках или, производить тихо какую-нибудь работу; ходить нужно твердым шагом, но как можно быстрее и точно так же не стараться уменьшать шум при производи- мой работе, но заботиться лишь о том, чтобы она была окончена как можно быстрее: сильно заблуждаются те, кто думает, что медлительность и бесшумность являются признаками рационального ухода за больными; напротив, признаком такового является быстрота, причем нужно стараться делать так, чтобы больной мог без малейших усилий по производимому шуму понять, что делается. Если бы окружающие, врачи и знакомые, посещающие больного, могли столь же внимательно наблюдать его, как сиделка, если бы они видели, с каким напряженным вниманием и с каким волнением он прислушивается, даже находясь в лихорадочном состоянии, ко всему тому, что совершается в соседней комнате, то они, наверное, не подвергали бы его тем пыткам, которые причиняет ему их легкомыслие. Когда больной слышит, что разговаривают в соседней комнате, у него тотчас же возникает томительное ожидание, желание, чтобы поскорее вошли; малейшее ожидание донельзя волнует его и потому крайне вредно. Весьма нередко случалось, что подобные бесполезные шумы усиливали лихорадочное состояние больного и вызывали бред. Нам известен случай смертельного исхода болезни, последовавшего непосредственно за продолжительным шепотом в соседней комнате; лица, виновные в этом, совещались о предстоящей больному операции, и его смерть объяснили страхом перед ней; но объяснение это неверно: всем известно, что больные с величайшею покорностью относятся к известию о необходимости подвергнуть их операции, если только сообщение это сделано с над- лежащим тактом и с надлежащею осторожностью. В приведенном нами случае смерть последовала от нервного перевозбуждения, обусловленного, в свою очередь, невыносимо томительным ожиданием, так как больной знал, что в соседней комнате решается его участь и тщетно напрягал все усилия, чтобы расслышать хотя бы одно слово.

Нет ничего хуже неизвестности и нет состояния более тягостного и возбуждающего даже для здоровых, чем пребывание в неизвестности; даже самая горькая истина не может произвести такого удручающего впечатления на человека, как неизвестность; человек по природе своей более или менее скоро примиряется с совершившимся фактом или с роковой необходимостью, но при неизвестности в его душе невольно возникают тысячи предположений, нередко совершенно фантастических, и всегда фантазия рисует ему будущее более мрачными красками; но даже если человек все видит в розовом свете, "то и это состояние его души расстраивает его нервы больше, чем какой бы то ни было совершившийся факт.

Точно так же неосмотрительно поступают те врачи или те посетители, которые сообщают окружающим о цели своего посещения в соседней комнате или в прихожей, но так, что больной может расслышать то, что они говорят. Шепот и вообще всякие перемены голоса столь же неприятны больному, как хождение на цыпочках, потому что больные, будучи всегда мнительны, сейчас же догадываются, что речь идет о них, и, так как говорят шепотом, они тотчас же начинают думать, что их положение опасно, что от них что-то скрывают. Поэтому гораздо разумнее говорить обычным голосом и при том громко, так чтобы больной ни одной минуты не пребывал в неизвестности и в томительном ожидании.

Итак, бесполезный шум и шорох вредны как для здоровых, так и для больных; в особенности они вредны последним ввиду того, что их нервы и без того находятся в возбужденном состоянии. Можно с уверенностью сказать, что отношение больного к ухаживающим за ним главным образом зависит от того, как эти последние поступают в указанном смысле. Сиделка, профессиональная или добровольная, которая постоянно возится и шумит, несомненно возбудит к себе ненависть больного, хотя он, может быть, не будет сознавать, за что он ее собственно не любит. Шуршание шелковых платьев или крахмальных юбок, побрякивание связкою ключей, скрип корсетных костей и башмаков и прочие шумы причиняют больному гораздо больше вреда, чем он может извлечь пользы из всех лекарств, какие только существуют на свете.

Заботливая сиделка должна принять меры к тому, чтобы в комнате больного не скрипели двери, не звенели окна и т.д. Это в особенности важно в те часы, когда больного оставляют одного, например ночью. Обыкновенно на эти "мелочи" обращают внимание только тогда, когда сам больной начинает жаловаться; но в таком случае для чего же существуют сиделки?

Особенно важное значение имеют разговоры посетителей, в особенности разговоры серьезные; весьма неразумно поступают те, кто беседует с больным, разгуливая по комнате или, вступая с ним в спор; но столь же неразумно поступают те, кто, хоть и спокойно, но болтает без конца, забывая, что мысли больного слишком сосредоточены на нем самом и что ему чрезвычайно трудно сосредоточить их на чем-нибудь другом. Если приходится разговаривать с больным о каком-либо деле, нужно подсесть к нему, внимательно и спокойно выслушать его до конца, ни разу не прерывая его речи, и затем отвечать коротко и ясно; когда вопрос исчерпан, следует сразу же уда- литься. Подсаживаться к больному надо так, чтобы ему при разговоре не приходилось делать никаких усилий головой или глазами, чтобы смотреть посетителю в лицо. Во время разговора следует по возможности обходиться без жестов.

Никогда не вынуждайте больного к повторению его поручения или желания. Больных, в особенности выздоравливающих, а также и таких, которые могут заниматься каким-нибудь делом, зачастую обвиняют в том, что они слишком требовательны и капризны и слишком много возятся со своими собственными делами. Но обвинение это далеко не всегда справедливо. Приведем пример. Больной поручил сиделке написать письмо, точно изложив ей дело и подробно указав адрес. Когда человек болен, то и такая головная работа требует значительного напряжения и потому изнурительна; но вот содержание письма изложено, адрес сообщен, и больной, считая свое дело оконченным, успокаивается. Проходит 10 минут, и сиделка возвращается и переспрашивает одну подробность; еще через 5 минут она опять является и спрашивает другую мелочь; затем оказывается, что она забыла или перепутала адрес и т.д. и т.д. Спрашивается: не лучше ли, если бы больной сам написал письмо? Это стоило бы ему больших физических усилий, но зато он не испытал бы той досады, тех волнений, которые в тысячу раз хуже всяких физических усилий.

Никогда не следует разговаривать с больным издали или так, чтобы он не мог видеть говорящего, а также в то время, когда он занят чем-нибудь другим. Еще в большей мере эти правила применимы к выздоравливающим, которые вынуждены заниматься своими делами. Если больному, находящемуся в бессознательном состоянии, дать пищу без должных предосторожностей, он может пода- виться; если же предварительно прикоснуться к его губам ложкой и вообще принять меры к тому, чтобы он отнесся к принятию пищи сознательно, опасность будет устранена. То же самое относится и к духовной пище: никогда не нужно волновать мысль больного или выздоравливающего неожиданными сообщениями, задавать ему сложные вопросы, к разрешению которых он не подготовлен, вообще не следует неожиданно заговаривать с больным, так как мысль его в данную минуту может быть направлена в совершенно иную сторону, а всякая неожиданность волнует не только больных, но и здоровых. С другой стороны, не нужно оставлять больных в томительном ожидании. Многочисленные наблюдения показывают, что духовные силы в значительной мере утрачиваются даже у людей совершенно здоровых, если в силу неблагоприятных обстоятельств их жизнь состоит из целого ряда неосуществленных надежд, сопряженных, конечно, с томительными ожиданиями. Что же касается больных, то подобное состояние нередко выражается даже в появлении или возобновлении физических страданий.

Дата добавления: 2015-08-29