Сексуальность в несметном количестве форм проникла в киберпространство. По оценкам специалистов, ежедневно 9 миллионов человек посещают сексуальные веб-сайты (Cooper et al., 1999). Интернет представляет собой оперативный источник информации по самопомощи. Здесь есть все, начиная от сайтов, посвященных лечению рака груди, до страниц, на которых даются советы по уходу за париками для транссексуалов, а также представлены горячие новости об исследованиях СПИДа. Сексуальные обозреватели типа «Милого Эбби» отвечают на вопросы пользователей в режиме реального времени. Некоторые люди с целью исследования своей собственной сексуальности непосредственно обмениваются в сети точками зрения и опытом, сравнивают их (McClam, 2000).
Сеть превратилась в огромную службу знакомств, предоставляющую услуги по размещению интерактивных объявлений. Таким образом, люди могут сначала поговорить друг с другом через Интернет и выяснить, стоит ли им встречаться лично. Некоторые используют киберпространство для вступления в онлайновые внебрачные связи. Другие уединяются в «чат-комнатах», чтобы под покровом полной анонимности поделиться своими самыми смелыми фантазиями. Участники таких бесед могут выступать под любыми именами, представляться лицами любого пола и описывать свою внешность и биографию по своему желанию.
Киберпространство является также интерактивным книжным магазином для взрослых. Многие охотятся за веб-сайтами с наиболее откровенными сексуальными образами. Секс-индустрия предлагает многочисленные услуги «киберстриптизерш», интерактивные сексуальные чаты, фото и видеоконференции в реальном времени, при этом пользователи-подписчики по своему желанию могут просить стриптизерш делать все что угодно.
Через пять-десять лет пользователи Интернета смогут подключать к своему телу сенсорные устройства, чтобы имитировать ощущения, сопровождающие их действия в Сети. Таким образом, к виртуальной реальности добавятся новые измерения.
Как конструктивные, так и деструктивные возможности киберпространства кажутся практически безграничными. Они сравнимы лишь с потенциалом, заложенным в самой нашей человеческой природе. Было проведено исследование, в ходе которого информация собиралась прямо в Сети от участников, пожелавших ответить на помещенный на сайте вопросник. Оно убедительно свидетельствует о том, что определенные способы использования Интернета могут порождать различные проблемы. Около 75 % всех участников исследования пожелали сохранить в тайне от окружающих информацию о том времени, в течение которого они используют Сеть в сексуальных целях. Почти 9 % участников сообщили, что они проводят в Сети как минимум 11 часов в неделю, и это становится источником проблем в их реальной жизни. При этом исследователи пришли к заключению, что в остальных случаях люди используют сексуальные веб-сайты как способ безобидного развлечения (Cooper et al., 1999).
Задайте себе вопрос. Используете ли вы сами или кто-то из тех, кого вы знаете, Интернет с целью удовлетворения своих сексуальных интересов?
Представление о сексе как о средстве продолжения рода
Как мы уже отмечали, в западной культуре всегда господствовало представление о том, что целью сексуальной активности должно являться воспроизведение. Где лежат истоки этого представления и насколько актуально оно для нас сегодня?
Когда Бог был женщиной
Получить достоверные сведения о характере сексуальности и гендерных ролей на ранних этапах человеческой истории практически невозможно. Доступная нам информация фрагментарна и подчинена искаженной интерпретации историков, находящихся во власти своих собственных культурных предпочтений. В данном разделе приводится краткое изложение оригинальной исторической гипотезы, предложенной историком искусства Мерлином Стоуном (Stone, 1976).
В доисторический период и на ранних этапах развития человеческой истории (приблизительно от 7000 года до н. э. до 599 года н. э.) существовали религии, в которых люди поклонялись великим богиням, дарующим жизнь и наделенным другими важнейшими функциями. Практически во всех уголках мира женские божества превозносились как целительницы. Некоторые из них считались могущественными и храбрыми воительницами и военачальницами. Древние взывали к греческой богине Деметре и египетской богине Изиде как к источнику законов и воплощению мудрости и справедливости. В древних цивилизациях Ближнего Востока, где были обнаружены наиболее ранние свидетельства развития сельского хозяйства, богиня Нинлил почиталась как обучившая свой народ искусству земледелия и сбору урожая.
Египетская богиня Изида, чье изображение помещено на носу судна, возглавляет шествие
Но с течением времени люди все в большей степени стали осознавать роль мужчины в продолжении рода. В древних обществах начало преобладать родство по мужской линии. В результате религии поклонения верховным женским божествам стали притесняться более новыми религиями, во главе которых стояли боги-мужчины. В итоге навязывания и последующего принятия религий поклонения мужчинам изменилось и само восприятие женщины. Женщины начали рассматриваться как низшие существа, которым предназначено свыше рожать детей и ублажать мужчин. Новая роль покорных и принимающих сосудов окончательно лишила женщин статуса древних богинь.
Иудейская и христианская традиции
Представление о сексе как о средстве продолжения рода связывается обычно с иудейской и христианской традициями. Деторождение имело огромное значение для древних иудеев. История рабства и преследования вселила в них решимость сохранить свой народ, чтобы «плодиться и размножаться и наполнить землю» (Бытие 1:28) Однако «познание» своего сексуального партнера в браке также рассматривалось и как глубочайший физический и эмоциональный опыт (Carswell, 1969; Haffner, 1997). Библейская Песнь Песней Соломона содержит в высшей степени чувственные любовные поэтические строки. В этом маленьком отрывке жених говорит:
О, как любезны ласки твои, сестра моя, невеста, о, как много ласки твои лучше вина, и благовоние мастей твоих лучше всех ароматов!
Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста, мед и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана!
На что невеста отвечает ему:
Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его.
Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле, побудем в селах…
И там я покажу ласки мои тебе.
Радостное воспевание сексуальности, наполняющее эти строки, являлось частью иудейской традиции. Однако на это отношение наложило свою тень учение христианской церкви. Чтобы понять, почему это произошло, необходимо помнить о том, что христианство развивалось в поздний период Римской империи. Это был период социальной нестабильности, когда с целью культивирования сексуальных утех и развлечений были заимствованы многие экзотические культы. Их родиной были Греция, Персия, а также другие части Римской империи. Ранние христиане отмежевались от этих практик путем возведения секса и сексуальности в ранг греха.
Задайте себе вопрос. Как влияют ваши религиозные взгляды на принятие вами решений по вопросам секса?
Нам известно очень мало о взглядах Иисуса на сексуальность. Однако Павел из Тарсы оказал решающее влияние на раннюю церковь (он умер в 66 году н. э., и многие его писания были включены в Новый Завет). Для того чтобы унаследовать Царство Божие, Павел подчеркивал важность преодоления «желаний плоти», включая гнев, эгоизм, ненависть и внебрачный секс. Он связывал духовность с сексуальным воздержанием и рассматривал целибат (статус человека, не состоящего в браке, а следовательно, воздерживающегося от половых сношений) как более высокий по отношению к браку. Дальнейшее развитие тема секса как греха получила в учении отцов церкви. Августин (354–430) объявил, что сексуальное вожделение явилось первородным грехом Адама и Евы. В его писаниях было официально закреплено представление о том, что половой акт возможен только в браке с целью воспроизведения. Августин считал также, что подчиненное положение женщин являлось частью Божественного плана творения. Вследствие этого все сексуальные позиции, за исключением «мужчина сверху», должны рассматриваться как «противоестественные» (Wiesner-Hanks, 2000).
Целибат. Согласно историческому определению — статус человека, не состоящего в браке; согласно современному определению — отказ от сексуального поведения.
[7]
Секс как грех
Представление о греховности секса господствовало на протяжении всего средневековья (периода, продолжавшегося с падения Римской империи в 476 году н. э. до начала эпохи Возрождения, около 1400 года). Это представление получило наиболее полное развитие в небольшом разделе сочинения Фомы Аквинского (1225–1274) «Сумма теологии». Фома утверждал, что половые органы человека предназначены только для воспроизведения. Любое же другое их использование — гомосексуальный акт, орально-генитальный секс, анальное сношение, а также секс с животными — противоречит воле Божьей, является ересью и «преступлением против природы». Священники местных церквей руководствовались книгами, называемыми епитимьями (покаянными книгами), в которых подробно перечислялись различные грехи и соответствующие им наказания. Эти руководства определяли поведение духовника при принятии исповеди. Использование прерванного полового акта с целью предотвращения беременности считалось наиболее тяжким грехом и могло повлечь за собой наказание, состоящее в содержании на хлебе и воде в течение многих лет. Такие «противоестественные акты», как оральный и анальный секс, также рассматривались как тяжкие грехи, за которые назначалась даже более суровая кара, чем за убийство (Fox, 1995). Гомосексуальные отношения, конечно же, исключали возможность продолжения рода, и к тому же сами состояли из многочисленных «противоестественных актов». Со времен Фомы Аквинского гомосексуалисты не могли найти ни убежища, ни терпимого отношения нигде во всем западном мире (Boswell, 1980).
Смягчению взгляда на бесплодный секс как на грех способствовали протестантские реформаторы XVI столетия. Как Мартин Лютер (1483–1546), так и Иоган Кальвин (1509–1564) признавали ценность секса в браке (Berman & Berman, 2001). Согласно Кальвину, брачные половые отношения были дозволены, если они проистекали «из желания иметь детей, либо избежать разврата, либо скрасить и облегчить заботы и печали домашних дел, либо чтобы усилить взаимную любовь друг к другу» (Taylor, 1971, р. 62). Пуритане, часто обвиняемые в чрезмерно строгих взглядах на секс, также признавали ценность сексуальных проявлений в браке (D'Emilio & Freedman, 1988; Wiesner-Hanls, 2000). Один мужчина был изгнан из Бостона за то, что помимо других правонарушений «он отказывал… в брачном союзе… своей жене… в течение двух лет…» (Morgan, 1978, р. 364).
Взгляды на секс в незападных культурах
Хотя мы обсуждали тесную связь секса с продолжением рода в западных традициях, это не означает, что и все прочие мировые культуры придерживаются такого же представления. Так, в Древнем Китае даосизм (берущий свое начало приблизительно во II веке до н. э.) активно поощрял сексуальную активность не только с целью продолжения рода, но также в целях духовного роста и достижения гармонии. Это подтверждается тем, что наиболее ранние известные нам сексуальные руководства были написаны в Древнем Китае около 200 года до н. э. И хотя мужчинам не рекомендовалось тратить свое семя при мастурбации, такие практики, как анальное сношение и орально-генитальная стимуляция, считались дозволенными. (Эти свободные взгляды, свойственные даосизму, позднее были вытеснены значительно более строгим отношением к сексу конфуцианства в период его возрождения около 1000 года н. э. И по сей день отношение китайцев к сексу продолжает оставаться достаточно консервативным (Ruan, 1991).) В древнеиндийской религии индуизма также воспевалось сексуальное наслаждение как одно из средств достижения духовного совершенства. Как и древние китайцы, индусы использовали сексуальное руководство Камасутру, датируемую приблизительно III–V веками н. э.
[8]
Третья величайшая незападная религия, ислам, также придавала большое значение сексуальному поведению в браке, и не только как средству для продолжения рода. Пророк Мухаммед (ок. 570–632 н. э.) запретил целибат, считая половые сношения в браке величайшим благом в человеческой жизни, но выступал против добрачных отношений. Однако, согласно ортодоксальной вере ислама, дозволялись как полигамия (когда один мужчина может иметь несколько жен одновременно), так и конкубинат (содержание сожительниц-наложниц).
Влияние современных средств контрацепции
Говоря о наследии представления о сексе как о средстве продолжения рода, нельзя не упомянуть и еще об одном факторе. Благодаря доступности современных контрацептивных средств вступать в сексуальные отношения, не ведущие к появлению детей, стало намного легче, чем в прежние времена. Контрацептивные приспособления, однако, использовались на протяжении многих веков (McLaren, 1990). Презервативы из козлиных кишок применялись мужчинами еще со времен античности. В Риме первых веков нашей эры женщины использовали амулеты и магию или вводили мягкие шерстяные прокладки, блокирующие шейку матки. Последние явились предшественницами современных колпачков, появившихся в Европе в 1870-х годах.
Но ни один из этих методов не был столь надежным, как оральные контрацептивные таблетки, получившие распространение в конце 50-х — начале 60-х годов. За ними последовали внутривагинальное приспособление (спираль, IUD), «утренние таблетки»[9] и спермициды. Широкое распространение этих контрацептивов и возможность легального аборта позволили отделить сексуальность от цели продолжения рода в большей степени, чем когда-либо в истории западной культуры. Окружающий мир также изменился. Сегодня людям приходится задумываться об экологических проблемах и экономических затратах, связанных с рождением и воспитанием детей. Эти соображения не были столь актуальны до появления индустриального общества. Однако несмотря на все эти перемены, наследие Ветхого и Нового Заветов, Августина и Фомы Аквинского, а также Реформации все еще продолжает оказывать на нас ощутимое влияние. В результате проблема секса как средства продолжения рода в современном западном мире выражается в конфликте таких ценностей, как личное удовольствие, практические возможности иметь детей и влияние традиции.
Традиция гендерных ролей
Другим вопросом, по которому мы занимаем собственную позицию, является традиция гендерных ролей. И хотя роли мужчин и женщин в современном западном обществе претерпевают заметные изменения, каждое изменение, которое идет вразрез с традицией, пробивает себе дорогу с большим трудом.
Насколько глубоко мы должны заглянуть в историю, чтобы обнаружить корни этого наследия? Гендерные роли наших далеких предков, поклонявшихся великим богиням, вероятно, значительно отличались от тех, которые мы считаем традиционными. Однако ко времени образования иудейской культуры гендерные роли уже являлись жестко закрепленными. В Книге Притч перечисляются обязанности хорошей жены: она должна поучать слуг, заботиться о семье и вести хозяйственный бюджет. Воспитание детей (в особенности сыновей) относилось к числу основных обязанностей женщины, как и повиновение мужу.
Христианство закрепило гендерные роли, присущие иудейской традиции. Павел из Тарсы использовал библейскую историю о сотворении мужчины прежде женщины и о неповиновении Евы Господу в качестве доказательства необходимости для женщин быть покорными:
А учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии.
Ибо прежде создан Адам, а потом Ева;
И не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление.
Ева и Дева Мария
Представление о том, что женщина должна подчиняться мужчине, господствовало на протяжении всего периода средневековья. Однако в этот период два совершенно противоположных образа женщины получили столь сильное развитие, что каждый из них оказал заметное влияние на место женщины в обществе. Первым был образ Девы Марии, вторым — образ Евы как злой искусительницы.
Культ Девы был занесен на Запад крестоносцами, вернувшимися из Константинополя. Являвшаяся прежде фигурой второстепенного значения в западной церкви, Мария превратилась отныне в милосердную, сострадательную защитницу и стала одним из центральных объектов религиозного почитания. Развившаяся приблизительно в ту же эпоху практика куртуазной любви отражала соответствующий этому представлению взгляд на женщину как на чистое и непорочное существо. Согласно идеальным представлениям, молодой рыцарь должен был влюбиться в замужнюю женщину более высокого положения. После длительных ухаживаний он встретит благосклонность своей избранницы, но их любовь будет чисто платонической, поскольку ее брачные клятвы должны остаться нерушимыми. Данный сценарий захватил воображение наших средневековых предков, и трубадуры воспевали куртуазную любовь в своих балладах по всей Европе.
Другой средневековый образ являл собой полную противоположность сострадательной Мадонне. Это образ Евы как злой искусительницы из Эдемского сада. Данный образ поддерживался церковью и отражал усугубление представления о виновности Евы в первородном грехе и общего антагонизма по отношению к женщинам. Этот антагонизм достиг своей кульминации в охоте на ведьм, начавшейся в XV веке, активно продолжавшейся на протяжении расцвета эпохи Ренессанса и продлившейся в целом почти два столетия (Hitchcock, 1995). Ведовство было объявлено плотским грехом, и большинство «ведьм» обвинялись в участии в сексуальных оргиях с дьяволом (Wiesner-Hanks, 2000). По иронии судьбы пик этого пришелся на период, когда королева Елизавета способствовала возвышению статуса женщины и выдвижению Англии в число великих держав. По приблизительным подсчетам более 50 000 женщин были казнены как ведьмы во время и по окончании срока ее правления (Barstow, 1994).
[10]
Охота на ведьм закончилась лишь к началу эпохи Просвещения в XVIII столетии. Отчасти это было следствием развития нового научного рационализма. Идеи теперь должны были основываться на объективно наблюдаемых фактах, а не на субъективных верованиях. Женщинам, по крайней мере на какое-то время, стало оказываться большее почтение. Некоторые женщины, такие как Мэри Уоллстоункрафт (Mary Wollstonecraft) из Англии, прославились своим интеллектом, остроумием и жизнелюбием. В книге Уоллстоункрафт «В защиту прав женщин» (The Vindication of the Rights of Women, 1792) был подвергнут критике общепринятый обычай дарить маленьким девочкам кукол, а не учебники. Уоллстоункрафт также утверждала, что сексуальное удовлетворение настолько же важно для женщин, как и для мужчин, и что добрачные и внебрачные половые отношения не являются греховными.
Викторианская эпоха
К несчастью эти прогрессивные взгляды не получили достойного развития. Викторианская эпоха, названная так в честь королевы Виктории, взошедшей на британский трон в 1837 году и правившей более 60 лет, явилась крутым поворотом к прошлому. Обоим полам были предписаны строго определенные роли. В викторианских женщинах, представлявших высшее и среднее сословие, ценились утонченные и женственные манеры. Они поддерживались такими искусственными приспособлениями, препятствующими свободным телодвижениям, как корсеты, кринолины и лифы. Широко распространенное мнение о женской сексуальности было отражено в повсеместно цитируемом высказывании врача Уильяма Эктона (William Acton), писавшего: «Большинство женщин не слишком озабочены сексуальными чувствами какого бы то ни было рода» (Degler, 1980, р. 250). Женские обязанности в основном сводились к удовлетворению духовных потребностей семьи и обеспечению комфортабельных домашних условий своему мужу, нуждающемуся в отдыхе после долгого трудового дня. Мир женщин был отделен стеной от мира мужчин. Страстные дружеские отношения, иногда развивавшиеся между женщинами, обеспечивали им утешение и поддержку, которых они не находили в браке.
Мужчины викторианской эпохи должны были строго соблюдать все приличия, присущие своему времени. Но (увы!) они часто были вынуждены забывать о морали из деловых и политических интересов. Впрочем, они порой забывали о морали и преследуя свои сексуальные нужды. Ведь во многих викторианских браках разделение миров мужей и жен порождало эмоциональную (и физическую) дистанцию между ними. Именно поэтому по иронии судьбы в тот же исторический период наряду с суровыми нормами морали и подавлением сексуальности процветала проституция. Викторианские мужчины могли курить, пить и заигрывать с женщинами, прибегавшими к проституции из экономической нужды.
Несмотря на господствовавшее представление об асексуальности викторианских женщин, родившаяся в 1863 году женщина-врач Целия Мошер (Celia Mosher) решила поинтересоваться мнением самих женщин об их сексуальности. Она провела единственное известное нам исследование сексуальности среди женщин своей эпохи. На протяжении более 30 лет 47 замужних женщин заполняли ее вопросники. Информация, собранная в ходе этого исследования, явила собой совершенно иную картину женской сексуальности, чем та, что обычно изображалась (а скорее даже навязывалась) «экспертами» того времени. Мошер обнаружила, что большинство женщин испытывали сексуальное желание, получали наслаждение от полового акта и даже переживали оргазм (Mahood & Wenburg, 1980).
[11]
Двадцатый век и дальнейшие перспективы
Двадцатый век до некоторой степени разрушил эту опасную двойственность женского образа. В конце XIX столетия началось движение за избирательное право для женщин. Оно преследовало цель завоевать для женщин право голоса. Это движение было обязано своим началом таким родственным с ним тенденциям, как политика трезвости, отмена рабства, а также требования разрешить женщинам посещать высшие учебные заведения и обладать собственностью. Однако принятие в 1920 году девятнадцатой поправки к Конституции США, гарантировавшей женщинам право голоса, не возвестило собой новую эру равенства полов. Лишь Вторая мировая война создала ситуацию, приведшую к достижению большего равенства и дальнейшему разрушению жестких рамок гендерных ролей. Тысячи женщин тогда отказались от своей традиционной роли хранительницы домашнего очага и впервые в жизни вышли на работу.
И только начало 60-х ознаменовало собой новый этап в достижении гендерного равноправия. Этому предшествовали волна послевоенных браков и взрыв рождаемости. В результате роль женщины оказалась сведена к выполнению домашних обязанностей. Такая ситуация, в свою очередь, повлекла за собой всеобщее разочарование и поиски выхода из него. Но до сих пор мы все еще несем на себе бремя наследия викторианской эпохи и более ранних традиций, предписывающих соответствие гендерным ролям, которые мы усваиваем с раннего детства. Наследие рабства, влияние которого обсуждается во вставке «Тлетворное влияние рабства на сексуальность и гендерные роли» также наложило свой отпечаток на наше устойчивое восприятие гендерных образов.
Лики сексуальности. Тлетворное влияние рабства на сексуальность и гендерные роли
Представления о крайних проявлениях гендерных ролей и сексуальности чернокожими были навязаны по отношению к чернокожим рабам в США. Стереотипы же восприятия сексуальности чернокожих людей, в свою очередь, послужили оправданием для институализации рабства и господства белого населения.[12]
Этноцентрические реакции европейцев, впервые столкнувшихся с африканцами, подготовили почву для неверного восприятия сексуальности чернокожих в период рабства. Европейцы относились к африканским обычаям с отвращением и страхом, сравнивая сексуальные манеры поведения африканцев с поведением обезьян. Взгляд на чернокожих как на животноподобных гиперсексуальных «варваров» послужил для белых рабовладельцев логическим объяснением собственной тирании и бесчеловечной эксплуатации по отношению к чернокожим рабам.
Дихотомия мадонны/проститутки во взглядах на женскую сексуальность приняла совершенно гипертрофированные формы в отношении чернокожих рабынь. Олицетворением чернокожей женщины стал образ Джезебел — распутной и сексуально ненасытной соблазнительницы. В глазах рабовладельцев этот образ явился оправданием того положения, в которое они поставили чернокожих женщин. Рабыни были лишены достаточного количества одежды, чтобы прикрывать свое тело «пристойным образом». А трудовые повинности рабынь на плантациях и в особняках их владельцев часто требовали от них поднимать юбки выше колен, чего никогда бы не сделала «приличная» женщина. Рабы были лишены возможности распоряжаться своим собственным телом. На невольничьих рынках их раздевали догола, так чтобы покупатели могли рассмотреть их тело в подробностях, включая гениталии, как принято при покупке скота. Иррациональный довод, согласно которому ни одна уважающая себя женщина не позволит выставлять себя напоказ таким образом, использовался белыми в качестве свидетельства распутной натуры чернокожих женщин.
Рабовладельцы открыто обсуждали детородный потенциал своих рабынь. Они организовывали для рабынь «скрещивание», принуждая их к беспорядочным половым связям. И тем самым стереотип Джезебел укреплялся еще больше. Белые мужчины (включая солдат времен Гражданской войны, насиловавших рабынь во время мародерства в захваченных городах и на плантациях) были свободны от всякой ответственности и не чувствовали никакой вины в сексуальном насилии и эксплуатации чернокожих женщин. В связях с рабынями они находили выход для своей сексуальности на стороне от своих жен, скованных жесткими рамками морали.
Стереотип «няньки» играл для рабовладельцев роль противовеса образу Джезебел. Новый образ являл для них пример достигнутого ими успеха в приручении сексуальности чернокожих женщин. Нянька должна была быть преданной, покорной и асексуальной. Она готовила пищу, убирала дом и ухаживала за белыми детьми, а нередко даже кормила младенцев. Избавленные от этих хлопот благодаря трудам няньки, многие белые женщины могли поддерживать свой утонченный женственный образ.
Мужским дополнением образа Джезебел являлся стереотип гиперсексуального и потенциально жестокого «самца». Белые мужчины смотрели на такого чернокожего мужчину как на могучее животное. Они эксплуатировали его физическую силу в работе, а также его способности к размножению с помощью мифического, огромного по сравнению с белым, пениса. С одной стороны, белые рабовладельцы находились в экономической зависимости от физической силы и сексуальной производительности чернокожих мужчин, но в то же время они боялись в них этих самых качеств. Их собственные измышления об опасности соблазнения чернокожими рабами белых женщин и расистская логика служили оправданием для использования средств контроля чернокожего мужского населения. Для рабовладельцев это была защита от угрозы, порождаемой их собственными стереотипами. В период рабства чернокожих мужчин безнаказанно избивали, секли розгами, кастрировали и линчевали. После освобождения чернокожие рабы получили больше возможностей устраивать свою собственную жизнь, однако линчевание чернокожих мужчин и насилование женщин продолжалось. Сложившаяся ситуация помогала поддерживать социальный контроль над теми, кто осмеливался нарушать нормы господствующей белой морали (Douglas, 1999; Wyatt, 1997).
Возможно, культура Соединенных Штатов XIX века больше, чем любой другой исторический период, насыщена контрастами, связанными с сексуальностью. Взгляды на женскую сексуальность были поляризованы между образами Мадонны и проститутки, «няньки» и развратной блудницы Джезебел. Белые мужчины были вынуждены разрываться между стремлением соответствовать идеалам чистоты и преследованием откровенных сексуальных удовольствий, а над чернокожими довлел миф об их роковой гиперсексуальности.
На представительницах всех рас все еще стоит клеймо позора, сопровождающее открытое выражение ими своей сексуальности, но никогда не затрагивавшее мужчин. Так, слово «шлюха» до сих пор является унизительным обозначением поведения, вменяемого в вину только женщинам. Сексуальные же стереотипы восприятия чернокожих, внедренные в наше сознание со времен рабства, до некоторой степени уменьшились, но по своей природе остались теми же. В частности, в нашем сознании продолжает жить стереотип, согласно которому чернокожие обоего пола в высшей степени сексуальны и сексуально распущенны, вплоть до нарушения всех этических норм (Douglas, 1999; Wyatt, 1997). Такое наследие негативно сказывается как на мужчинах, так и на женщинах. В главе 3 мы продолжим рассмотрение влияния гендерных ролей на современных американских мужчин и женщин.
Задайте себе вопрос. Какое влияние дихотомия «Мадонна/проститутка» оказывает на вашу сексуальность сегодня?
Кросс-культурная перспектива: социальные нормы и сексуальное разнообразие
В чем выражается нормальное сексуальное поведение? У многих из нас есть собственные представления о норме и ее нарушениях в этой области. Однако значение конкретного действия (сексуального или иного рода) нередко может быть до конца понято только при рассмотрении культурного и исторического контекста, в котором оно совершено. Культурное разнообразие народов мира настолько велико, что даже представления о том, что является сексуально возбуждающим, в разных культурах существенно различаются. Так, например, женская грудь часто вызывает сексуальное возбуждение у западных мужчин, однако ее вид не вызывает никакого эротического интереса у мужчин Новой Гвинеи. Более того, смысл и значимость тех или иных проявлений сексуальной активности чрезвычайно различаются от одной культуры к другой. В некоторых обществах, таких как сообщество мангайя в Полинезии, сексу придается первостепенное значение. В других же, к которым, в частности, относится сообщество манус в Новой Гвинее, практически любые формы сексуального поведения считаются нежелательными и постыдными.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |