Почему большевики взяли власть?

Почему большевики взяли власть?

Царство, построенное большевиками, рухнуло более 20 лет назад, рассеялись многие мифы о революции, но до сих пор не утихают споры о том, как осенней ночью 1917 года Ленин с горсткой товарищей смог полностью перевернуть жизнь огромного и мощного государства.

21 марта Ленин согласовывает с Германием план возвращения в Россию. Согласование прошло подозрительно быстро, ведь Германия воюет с Россией.

Из донесения российского агента в Швейцарии Генри Бинда: «Утром 28 декабря 1916 года Ульянов с небольшим саквояжем вошёл в германское посольство. Он не вернулся в отель ни вечером, ни на следующее утро. Только в 16.00 Ульянов вышел из посольства и, очень торопясь, возвратился в свой отель. Представленные мною сведения доказывают, что Ульянов, он же Ленин, является агентом Германии». После победы большевиков, агент охранки Генри Бинд перешёл на службу к тем, кого разоблачал – был советским разведчиком в Париже, умер в 1929 году. Ленин оставляет немецким властям расписку – он не будет выходить на станциях в Германии и агитировать. Ленин пересёк Германию в пломбированном вагоне, на пароме добрался до Швеции, и отсюда выехал в Россию. После 10 лет пребывания за границей, Ленин привнесёт в русскую революцию заграничный шик – товарищи купили ему в Стокгольме роскошный костюм-тройку. Но к костюму положена шляпа, но в шляпах революции не делают. Ленин надевает кепку – и теперь он похож на звезду шансона из парижских кабаре. Ленин не снимал эту тройку несколько лет.

Ленину в Петрограде устроили пышную встречу. Постарались деятели Петроградского совета. Они надеются взять Ленина в союзники против контрреволюции. Ильич произносит речь, будто загоняя гвозди в сознание слушателей. Ленин обрушивается на Временное правительство, обещает собравшимся мировую революцию и свержение всех буржуев. Речь почти никому не понравилась, но рабочие Ленина хвалят. Вождь пролетариата первым делом едет в особняк балерины Матильды Кшесинской, который большевики захватили и устроили там революционный штаб. Ванна и бассейн в доме наполнены окурками, мебель разломана (там хранится оружие), везде следы грабежа и мародёрства – в этих интерьерах Ленин устраивает презентацию социалистической революции: «Никакой поддержки Временному правительству, устранение полиции, армии, чиновничества, конфискация всех помещичьих земель». Даже для большевиков – это слишком. Бывший соратник Ленина Богданов сказал яснее некуда: «Это бред сумасшедшего!» Член ЦК Лев Каменев в газете «Правда» напишет: «Тезисы – личное мнение Ленина, но не мнение ЦК».

До октября 1917 года остаётся полгода, но Ленин не может не только взять власть, но даже в собственной партии не является непререкаемым авторитетом.

Владимир Набоков: «Помню, Керенский как-то сказал, что хочет побывать у Ленина и побеседовать с ним». В ответ на недоуменные вопросы пояснил: «Да ведь он живёт в совершенно изолированной атмосфере, он ничего не знает, видит всё через очки своего фанатизма». Но такой визит так и не состоялся.

Помощь Ленину пришла совершенно с неожиданной стороны.

18 апреля министр иностранных дел Временного правительства Павел Милюков направляет главам союзных держав ноту, в которой заявляет, что Россия продолжит войну до решительной победы. Эта сугубо дипломатическая акция, может, и прошла бы незамеченной, но Керенский заранее подогрел интерес прессы. Возникает типичный российский кризис на ровном месте из-за соперничества политиков, а более точно – из-за борьбы честолюбий. Так политики разбудили силы, которые вскоре сметут их всех. В столице кричат: «Долой Временное правительство!» До приезда Ленина такого никогда не было. Когда рабочие вышли с транспарантами на буржуйский Невский проспект, им преградили путь грузовики с юнкерами и толпы с плакатами «Долой Ленина – наёмника кайзера!», «Верните Ленина Вильгельму!» и «Да здравствует Милюков!». Большевистские плакаты они рвали, работниц избивали палками. Петроградский Совет даёт команду прекратить шествие и уличная война стихает. Но Милюков вынужден уйти в отставку, места в правительстве занимают его соперники – члены Совета. В.Набоков писал: «Открылось на мгновение уродливо-свирепое лицо анархии. В сущности говоря, последующие шесть месяцев были одним сплошным умиранием».

21 апреля 1917 года журналист Владимир Амфитеатров убеждает солдат в госпитале, что надо воевать дальше. Он писал: «Я чувствую, что 1) не знаю языка, на котором следует с ними говорить; 2) что они люди иной породы – не из моей России; 3) меня очень не любят». Зато Ленин сейчас очень к месту. За время волнений партия сплотилось вокруг него. Апрельские тезисы уже не бред сумасшедшего, а партийная программа.

Из Енисейской губернии сообщали: «Партийных ораторов называют «брехунами», включая большевиков, которых отовсюду выгоняют». В отдалённых уголках Московской губернии вообще убеждены, что товарищ Ленин и генерал Корнилов – друзья, и оба они приехали из кайзеровской Германии.

Крестьяне по всей стране доносят на священников, скорее всего, для того, чтобы завладеть церковным имуществом. Дорого обойдётся им эта пожива! Большевики, правда, свою борьбу с религией ещё и не начинали.

В мае 1917 года в Россию возвращается ещё один пламенный революционер – Лев Троцкий. Он покинул страну после восстания 1905 года. Тогда Ленин называл его ласково «Иудушкой», но это в прошлом. А теперь Ленин считает, что нет в стране лучшего большевика, чем Троцкий. Троцкий – еврей, а в царской России евреям запрещали селиться вне пределов южных и западных губерний: это, так называемая, черта оседлости. Ограничивали право учиться в высших учебных заведениях, поступать на госслужбу, делать карьеру в армии. Многие евреи рванули из местечек в революцию. Их много в руководстве у социалистов, особенно у меньшевиков. После Февральской революции государство отменило ограничения для евреев, но в народе «жидом» по прежнему называют любого врага. Троцкого это не коснётся, он станет любимцем толпы, человеком без национальности. Позже Троцкий рассказывал, как он вёл за собою массы: находил в толпе самое тупое лицо и вдалбливал одну и ту же мысль, пока на этом лице не показывались признаки просветления. Как и Ленин, Троцкий в глазах современников был агентом иностранного влияния.

Армия разлагалась. Кроме митингов, грабежей и кинематографа, чем ещё заняться в городе молодому человеку? Солдаты-дезертиры пьянствуют. Большевистский листок «Социал-демократ» в провинции издевательски называют «специал-денатурат». Лозунг дня «Грабь награбленное!» - до такого раньше не доходило. Социалисты излагали более красиво: «экспроприация экспроприаторов». Троцкий как-то спросил у Ленина в том смысле, что кто же это придумал, так для народа переиначить? Ильич помялся немного и смущённо сказал: «Кто придумал? Да я».

3 июня в Петрограде открывается I съезд Советов. Большевики в явном меньшинстве, но Ленина эта досадная «мелочь» не смущает. В партийный канон вошла знаменитая фраза: в ответ на реплику депутата-меньшевика И.Церетели, что нет такой партии, которая сейчас могла бы взять власть в свои руки и вывести страну из анархии, прозвучал выкрик Ленина с места: «Есть такая партия!». Ну какая же это партия: в июле у большевиков по всей стране меньше 200 тыс. сторонников. Маловато, у эсеров – в пять раз больше.

Летом правительство решает, наконец, прекратить анархию в армии. Керенский (теперь он военный министр) убеждён, что для этого нужно удачное наступление на фронте. Он выезжает в войска и агитирует. Он поставил на кон свою репутацию.

Наступление русской армии началось 18 июня 1917 года и разбилось в Галиции. Ударные части бросались в бой, погибали, а за ними стояла разложившаяся пехота, которая не только не хотела наступать, но и стреляла по своим, чтобы те не наступали. Отступление превращается в бегство. Кое-как выпрямить фронт удаётся генералу Корнилову, командующему знаменитой 8 армией, которая осуществляла Брусиловский прорыв. Корнилов – человек решительный: ещё в апреле его убрали из Петроградского гарнизона за то, что он хотел расстреливать восставших. 60 тысяч солдат погибли напрасно. Правительство ещё не понимает, что это значит. Если бы большевикам повезло чуть больше, мы бы 70 лет праздновали не Октябрьскую, а Июньскую революцию. 3 июля два бойца Первого пулемётного полка приходят на Петроградскую конференцию большевиков и говорят, что поднимают восстание, просто, чтобы не ехать на фронт. Ленина в городе нет, болеет. Сталин заявляет, что большевики восстания не хотят. Пулемётчики уходят в город и начинают агитировать сами.

Пропустив начало восстания, Ленин появляется на следующий день и видит митингующую толпу у здания штаба.

Ленин выходит на балкон и… разочаровывает. Он не призывает наступать, но и удержать толпу он не может. Восставшие идут свергать Временное правительство под лозунгами «Вся власть Советам!», «Долой министров-капиталистов!». Часть большевиков примыкает к восставшим. Из воспоминаний меньшевика Николая Суханова: «По Невскому шёл один из восставших полков во главе с большевистским прапорщиком. Со стороны Знаменской площади раздались выстрелы. Командир колонны обернулся и увидел пятки разбегавшихся солдат. Через несколько секунд его автомобиль остался один. Рассказывали о двух огромных колоннах с артиллерией на Невском и Литейном, но положение спас проливной дождь – повстанцы разбежались по подъездам.

У восставших хватило бы сил арестовать правительство, но оно, как назло, не проводит заседаний. Солдаты пытаются схватить Керенского на вокзале (Финляндском), но опаздывает к его поезду на полчаса. Не сумев побить чужих, толпа принимается за своих. Толпа окружает Таврический дворец. Там сидит Совет. Правительство уехало отсюда ещё в марте и теперь заседает в Мариинском дворце. Эсер Чернов, министр сельского хозяйства, выходит угомонить толпу. Какой-то рабочий кричит ему: «Принимай власть, сукин сын, коли дают». Чернов отказывается, и его тут же хватает толпа. Кажется, сейчас растерзают, но повезло эсеру Чернову. Рядом оказывается Троцкий, который берёт толпу наскоком: «Кто тут за насилие? Пусть поднимет руку». Поднять руку – это уже не коллективная ответственность толпы, а индивидуальная, поэтому толпа молчит. Троцкий выводит Чернова на свободу. Именно так толпа разговаривает со своей властью: в марте выбирает, в июле признаёт её чужой, а в октябре всё возьмёт сама.

На Литейном казаки атаковали отряды восставших и рассеяли их. У Таврического толпа начинает стрелять по дворцу, но попадает в своих. Паника. Совет вызывает войска с фронта, но ещё до их подхода выступление выдохлось. Войска громят большевиков, а кое-где и меньшевиков. Солдаты же не разбирают политическую разницу между ними – для них все революционеры.

Запоздалая информационная бомба: Временное правительство выбрасывает в прессу материалы следствия о германском золоте большевиков.

Из показаний прапорщика Ермоленко следствию: «Я командирован в Россию германским правительством с такими же задачами, которые возложены и на Ленина. Ленину поручено пропагандировать мир и стараться всеми силами, чтобы подорвать доверие народа к Временному правительству».

Из воспоминаний Троцкого: «Ленин говорил мне – теперь они нас перестреляют. Самый для них подходящий момент». Троцкий арестован. Ленин вызван в суд, но скрывается. Типография «Правды» разгромлена, большевистские газеты закрывают. Кое-где после такого удара большевики не оправятся до самого октябрьского переворота. На Пленуме Замоскворецкого Совета к рабочему Радецкому вплотную подошёл Стеклов, один их энергичных «товарищей» и, чуть выговаривая слова, спросил: «Правда ли, что Ленина привезли Зиновьеву в запломбированном вагоне? Правда ли, что это всё за немецкие деньги?». Подошёл другой товарищ, Константинов: «Где Ленин? Улетел, говорят. Кто теперь будет?»

Положение отчаянное, Ленин испугался. Он отказывается от лозунга «Вся власть Советам», говорит, что эсеровско-меньшевистские Советы ненадёжны, что нужно поднять восстание, опираясь на фабрично-заводские комитеты. Изменив внешность, Ленин убегает в Финляндию с паспортом на имя рабочего Иванова. Знаменитая фотография была напечатана во всех учебных пособиях – Ленин в гриме скрывается и всех перехитрил. В советских фильмах Ленин вечный конспиратор. Его преследуют аж с июля, неизвестно за что, но сталинскому зрителю такая ситуация была понятна и знакома. Пока вождь в бегах, большевиков изгоняют из Совета. Кажется, что им уже не подняться, и это за 3 (три) месяца до большевистского переворота. Летом 1917 года Ленина ещё можно было остановить. Через 60 лет, в 1977 году старый большевик Анастас Микоян рассказ советскому радио, что октябрьский переворот был вовсе не был таким исторически неизбежным, как рисовали советские учебники по истории: «Я был тогда молодым артистом, работал на Кавказе и помню тогдашние умонастроения в партийных кругах. Могло так случиться, что через год-два Учредительное собрание провело бы Закон о земле, что успокоило бы большинство крестьянства. Война, которая довела народ до отчаяния, могла бы тем или иным способом закончиться. Что бы это означало? Только то, что перестала бы существовать благоприятная революционная ситуация». В этих словах – ключ к пониманию всего, что происходило до октября 1917 года, из-за чего Россия повернула в исторический тупик, последствия чего мы до сих пор ощущаем и ещё долго будем ощущать.

10 июля 1917 года, новая смена правительства. Буржуи и кадеты возвращаются, Керенский стал министром-председателем. Петросовет выселяют из Таврического дворца и переселяют в Смольный институт благородных девиц, солдаты выгоняют большевиков из особняка Кшесинской, попутно изламав всё, что ещё оставалось в доме целым. Большевики перебираются под крыло Совета, к институткам, в Смольный. Статусное повышение только у Временного правительства: оно переезжает из Мариинского дворца в Зимний, бывшую резиденцию императора, где ещё лежат личные вещи Николая II.

В тюрьме и Троцкий, и Антонов-Овсиенко – будущие лидеры октябрьского переворота. Почему их не перестреляли, как ожидал Ленин? В правительстве социалисты – такие же борцы с царизмом. Хотя есть в России люди, которые готовы без сантиментов перевешать смутьянов, и они близко. Правительство пытается сделать армию управляемой. Керенский делает Главнокомандующим генерала Корнилова. Требования генерала по-военному лаконичные:

1. Вернуть дисциплину в армию.

2. Вернуть смертную казнь.

3. Ввести в Петроград верные правительству войска.

Кажется, у Корнилова более широкие замыслы – он хочет отстранить Керенского, оставив ему пост министра юстиции.

Корнилов: «Руководство операцией я поручу генералу Крымову. Он не остановится перевешать весь состав Совета рабочих и крестьянских депутатов. Вместе с ним выступит тайное общество в Петрограде. Цель – занять Смольный институт и арестовать большевистских главарей. Против Временного правительства я не собираюсь выступать. Надеюсь, мне удастся с ними договориться.»

Люди, кто со страхом, а кто с надеждой, говорят, что Керенский готовит России диктатуру. Генерала Корнилова сгубили инновации и современные телекоммуникационные технологии: аппарат прямого провода, скоростной канал связи в 1917 году. К Керенскому из Ставки приехал бывший обер-прокурор Синода Владимир Львов, человек неуравновешенный, и зачем-то стал намекать, что у Корнилова тайные замыслы. Керенский подходит к аппарату, вызывает Корнилова и набирает: «Рядом со мной Львов (хотя рядом с ним никого в тот момент не было), подтверждаете ли Вы, что он говорит?» Корнилов верит, что глава правительства устраивает очную ставку и отвечает: «Да». Керенский выскакивает к своим министрам с криками: «Мятеж!»

Керенский объявляет Корнилова изменником и приказывает его арестовать. 27 августа Корнилов провозглашает себя правителем России. Дальше всё стремительно: Корнилов бросает на Петроград три казачьи дивизии, в том числе Кавказскую туземную. Керенскому надо кем-то защищаться и делает то, чего ни в коем случае делать было нельзя - раздаёт оружие рабочим, 20000 винтовок. В октябре это оружие направят против него. Крейсер «Аврора» входит в Неву на защиту Зимнего дворца (т.е. на защиту Временного правительства). На окраинах Петрограда роют окопы для защиты от Корнилова. Железнодорожники сначала саботируют продвижение корниловцев в городе Луга, а потом просто разбирают рельсы. К казакам посылают агитаторов (правда, не в пломбированном вагоне). Скоро корниловцы братаются с защитниками Петрограда, а ещё через некоторое время и сдают оружие. Мятеж длился всего три дня и рассыпался без единого выстрела. Солдаты арестовывали мятежных командиров. Генерал Крымов покончил с собой. Подпольная группа корниловцев в Петрограде так и не выступила.

Из записок Троцкого: «Заведовавший контрразведкой полковник Гейм самое решительное время провёл в загородном ресторане. Казачий полковник Дутов, который должен быть выступить под видом большевиков, жаловался впоследствии: «Я бегал звать выйти на улицы, но за мной никто не пошёл».

Трёхдневный августовский путч провалился (звучит знакомо), и вот уже вся политическая картина перевёрнута. Троцкого и других большевиков выпускают из тюрьмы, а Корнилова сажают под арест в Могилёве. В сентябре 1917 года Троцкий возглавит Петроградский Совет.

Корнилов Лавр Георгиевич после октябрьского переворота уйдёт на юг России, возглавит Добровольческую армию на Дону и погибнет при штурме Екатеринодара в 1918 году. Врагам большевиков больше не за что бороться. Возврата к царизму больше никто не хочет. Защищать Керенского никто не будет, ведь солдаты ненавидят его за то, что он в своё время поддержал Корнилова, офицеры – за то, что он его предал, а публика за то, за что ещё полгода назад обожала – за красноречие.

Осенью солдаты уже не подчиняются никому – ни командованию, ни Советам. В Выборге они бросают офицеров в реку с моста, а потом расстреливают сверху, а на столбе пишут: «Офицерская школа плавания». Керенский ищет, на кого бы опереться – в Петрограде созвано Демократическое совещание, затем, так называемый, предпарламент. Между этими мероприятиями начальник московской милиции Вознесенский посетил министра внутренних дел Никитина, а потом вспоминал: «За бокалом вина, налитом в хрустальные бокалы из хрустальных графинов выяснилось положение: министр вышел в другую комнату и вернулся за стол с пачкой телеграмм с полуулыбкой на лице. От этих телеграмм веяло ужасом, отовсюду сообщалось о восстаниях, погромах, пожарах. «Что же Вы, как министр внутренних дел, намерены делать?», спросил я и почувствовал, что мой вопрос звучит смешно и наивно. «Ничего. А что же мы может сделать?», услышал я спокойный ответ.»

Там, где правительство теряет контроль над ситуацией, начинается стихийная самоорганизация народа снизу. Как результат, кое-где Советы приходят к власти без всяких большевиков. В Ташкенте 15 сентября Совет арестовал офицеров и взял власть в свои руки. В Астрахани 12 сентября начались голодные бунты, а представители власти просто убежали, а власть просто упала в руки местного Совета (без большевиков).

Ленин опять, уже в третий раз, оказывается вдалеке от бурлящих событий. Из Финляндии он забрасывает соратников письмами: «Вы все будете предателями и негодяями, если не окружите Демократическое совещание и арестуете всех мерзавцев». Бухарин вспоминал, что это письмо члены ЦК постановили сжечь и сожгли. 7 октября Ленин возвращается в Петроград, в гриме и с чужим паспортом. Уже понятно, что без него большевики ни на что не способны. 10 октября он придёт на заседание ЦК, чтобы снова переломить свою партию – заставить выступать немедленно. Аргументы, как всегда, безотказные. Ленин был совершенно убеждён, что в уставшей от войны Германии вот-вот вспыхнет долгожданная пролетарская революция, а в России наёмник буржуазии Керенский собирается отдать Петроград немцам. Сегодня мы знаем, что это полный абсурд, но тогда «товарищи» согласились со своим вождём. Но в Петрограде стремления выступить нет, флот не с большевиками, среди рабочих слухи о выступлении против власти вызвали даже панику. Но соратники Ленина всё-таки увиливают от восстания. 18 октября члены ЦК Каменев и Зиновьев выдают план восстания газете «Новая жизнь». Ленин в ярости, но общество этой новостью не впечатлилось. В очередях и светских салонах вполне буднично обсуждают планы большевиков. Это ленинцам кажется, что у них строгая конспирация, но на самом деле все и так знают, чего ждать от этих заговорщиков.

Из частной переписки, Петроград, октябрь 1917 года: «Дорогой Володя, давно Вам не писала, но я думаю, что Вы и так знаете, что у нас происходит. Завтра ожидается небольшое развлечение – вооружённое выступление большевиков. Но это только так звучит заманчиво, на самом деле ничего не будет. Мезетта. P.S. А какие я 11-го шикарные розы от Вас получила!».

В Правительстве – обычная чехарда. 12 октября военный министр Верховский заявляет, что беспорядки удастся ликвидировать в самом начале, а через два дня он же вдруг заявит, что армия воевать не может и без заключения мира катастрофа неминуема и после этого уйдёт в отставку. В обществе поползут слухи, что военный министр, на самом деле, агент большевиков. Верховский Александр Иванович после революции перейдёт на службу к большевикам и будет расстрелян ими в 1938 году. В штабе Петроградского гарнизона командует полковник Георгий Полковников, который на все просьбы и требования цедил одно и тоже: «Ничего не будет!». Уже потом, когда уже всё было закончено и «всё было» выяснилось, что Полковников отчего-то был уверен, что массы за большевиками не пойдут.

За несколько дней до переворота спасти Керенского пытается Госдеп США. Американцы опасаются анархии в России. Представители США встречаются с представителями Керенского в гостинице «Европейская». Они убеждают украсть лозунги большевиков, разделить помещичью землю или хотя бы помириться с исполкомом Совета. Впервые именно Америка выступает в роли мировой закулисы и пытается вмешаться во внутрироссийские дела, но что характерно, совершенно неудачно. За 4 дня до выступления, В.Набоков спрашивает Керенского: «А сможет ли правительство отразить восстание?» Керенский самодовольно отвечает: «Я был бы готов отслужить молебен, если бы такое выступление произошло. У меня больше сил, чем нужно. Они будут раздавлены окончательно».

В тот же день на третьем этаже Смольного собирается Военно-революционный комитет большевиков и левых эсеров: Троцкий, Подвойский, Чудновский, Антонов-Овсиенко, нет только Сталина. Человек, который больше всех выиграет от этой революции, проведёт октябрьские дни в редакции газеты «Правда». Троцкий отправляет комиссаров в войсковые части. Войска бунтовать не готовы, зато с готовностью рапортуют о нейтралитете. С кем же большевики собираются идти на штурм старого мира? Развал дошёл до того, что правительство пытается, но совсем безуспешно, арестовать лидеров восстания. Ленин хотя бы скрывается, а Троцкий открыто выступает с речами в столице, например, в цирке «Модерн»: «Советская власть отдаст всё, что есть в стране, бедноте и окопникам. У тебя, буржуй, две шубы: отдай одну солдату, которому холодно в окопах. У тебя есть тёплые сапоги? Посиди дома, твои сапоги нужны рабочему».

За один день до восстания у большевиков было три варианта развития событий:

1. Внезапное и быстрое наступление на Питер из Финляндии, из Ревеля, из Кронштадта частями, верными большевикам.

2. Начать с Москвы. Победа обеспечена, ведь старую власть в Москве защищать некому (на самом деле именно в Москве восстание обернулось тяжёлыми боями).

3. Балтийские моряки прибывают по железной дороге, захватить окраины, овладеть мостами и последний удар в центре.

Сейчас мы знаем, что ни один из этих планов не сработал. У Правительства есть не менее гениальный план обороны. Петроград разделён на районы. Мосты, соединяющие центр и окраины, разведены. Никаких мер против входа кораблей в Неву не предпринято. И, в это почти невозможно поверить: в ночь перед восстанием министр иностранных дел Павел Милюков на совещании настаивает на необходимости занять Константинополь (!).

24 октября Ленин явился в Смольный. Это стало настоящим сюрпризом для членов ЦК, которым порядком надоели его руководящие указания. В Смольным Ленин потребовал скорейшего захвата телеграфа, телефонной станции, мостов, вокзалов и, конечно, ареста ненавистного ему Временного правительства.

Ударная сила – матросы – ещё в пути, так называемая Красная Гвардия не готова. Но всего 2 (два!) невооружённых комиссара занимают телеграф. На крейсере «Аврора» тихо арестованы офицеры. Крейсер подходит к Николаевскому мосту, откуда можно вести прицельный огонь по Зимнему дворцу. И тут большевики делают важное открытие – у правительства нет никаких сил, просто никаких.

Публика ничего не заметила: тротуары улиц и Невский проспект заполнены, толпы спешат на Литейный 60, где продают крем-флюид «для ращения бровей и ресниц», а совсем недалеко от места событий, на Невском 66 бойко расходятся «лучшие женские блузы».

25 октября – это день, переломивший жизнь огромной страны. Наутро Троцкий открывает газеты и страшно разочаровывается заголовками: «Убийство генерала Зибарова», «Осквернение мощей», а где же про революцию всемирно-исторического значения? Пресса гигантского события мирового масштаба не заметила.

В 10 утра 25 октября публика, гуляющая по Невскому видит, что солдаты Павловского полка установили оцепление Зимнего дворца со стороны Миллионной улицы. Солдаты не конца понимают, зачем они здесь и через оцепление туда и сюда проходят люди. На тумбах уже висит воззвание Ревкома «К гражданам России». Временное правительство низложено. Проходит час, и низложенный министр-председатель Александр Керенский уезжает из дворца на глазах у восставших. Он отправляется в сторону ближайшего северного фронта за подкреплением. Машину искали долго, оказалось, что в распоряжении правительства нет ни одного автомобиля. На помощь пришли американцы, выделили две машины: одну для Керенского, другую «Рено» с американским флагом – для сопровождения.

В народном сознании отпечатается, что Керенский бежал из Зимнего дворца, переодевшись в женское платье. Закрепили эту историю с переодеванием целых две картины, сталинский «Краткий курс истории ВКП(б), кинофильмы. Только в книгах и на картинах не про Зимний дворец в октябре 1917 года, а про Гатчину в ноябре, когда Керенский подбил-таки генерала Краснова идти походом на Петроград. Керенский признавал, что оттуда, из Гатчины, бежал переодевшись, но не в женском платье, а в костюме матроса. Самым обидным в этом передёргивании было то, что в гриме 25 октября прятался не Керенский, а Ленин.

Фильм «Ленин в октябре» вышел в 1938 году как учебное пособие по истории. В день восстания Ленин изображён с перевязанным лицом и в гриме.

Многие кадры из фильма стали использовать, как документальные, поэтому многие люди думали, что штурм Зимнего выглядел действительно, как штурм: со стрельбой, ожесточённым сопротивлением Временного правительства и т.д. На самом деле днём 25 октября Зимний дворец окружён горсткой защитников: Взять огромный дворец у большевиков не выходит. Утром 25 октября руководитель штурма Николай Подвойский обещал всё закончить не раньше полудня, потом попросил отсрочки до 15 часов, затем клянётся, что Зимний возьмут к 20.00. Когда пройдёт и это дэд-лайн уже никто и ничего не будет обещать.

2,5 млн. жителей Петрограда покорно взирают, как вооружённый отряд в 20 тыс. человек решает их судьбу и судьбу огромной страны. Трамваи переполнены, обыватели спешат по своим делам. Не всколыхнулись и рабочие: это же их, пролетарская революция. На заводах обычный день – никаких остановок из-за того, что трудящиеся вышли свергать правящий режим. Уже когда Зимний будут обстреливать, приятели Керенского сообщат ему очень важную новость: «Шаляпин сегодня был бесподобен в «Доне Карлосе».

Не встречая сопротивления, отряды восставших медленно и как-то неуверенно заняли 25 октября Варшавский и Финляндский вокзалы и мосты: Троицкий, Литейный и Гренадерский.

Для усмирения восставших хватило бы одного дисциплинированного полка с применением артиллерии и пулемётов: матросики отлично умели грабить и расстреливать, но воевать с регулярной армии не умели и не хотели.

Уроки и выводы:

1. На мой взгляд, судьбу революций и государств решают не только и не столько полки, батальоны или вообще войска. Главная проблема – это безразличие рядовых граждан, надежда, что все проблемы будут решены без каждого из нас, извечное русское «авось».

2. Для того, чтобы не было таких же безразличных во власти, которые тупо твердят «ничего не будет», как полковник Полковников, необходима ротация тех руководителей, которые отвечают за безопасность страны и столичного региона.

3. В напряжённые моменты истории возрастает роль спец. служб.

4. Крайне важна роль интеллигенции в разрешении кризисов в стране. Вечное недовольство всем, принцип «чем хуже, тем лучше» вполне может привести к тому, что разбуженные тёмные силы сметут всё, включая эту же интеллигенцию.

5. Самое главное – сильная власть в столице и на местах. Не должно быть такой ситуации, что власть валяется под ногами, а поднять эту власть могут и политические проходимцы, и террористы, да кто угодно. Сильная власть – прививка от революций.

Дата добавления: 2015-08-28