— А на что вы будете жить?
— На то же, что и раньше, — буду работать. И я уверена, что Франсуа меня поддержит, верно, милый?
В безотчетном порыве она повернулась к Стефану и, словно тот был вправе давать советы, спросила:
— Вы тоже меня поддерживаете, не так ли, друг мой?
— Всею душой, — ответил он.
Вероника продолжала:
— К тому же, хоть я и не сомневаюсь, что отец был ко мне привязан, его завещание мне неизвестно.
— Зато оно известно мне, — уронил дон Луис.
— Каким образом?
— Мы с Патрисом побывали на Сареке. В спальне Магеннока, в секретере, в потайном ящике мы обнаружили запечатанный конверт без адреса и вскрыли его. В нем лежала облигация на двадцать тысяч франков ренты и вот эта записка:
«После моей смерти Магеннок передаст эту облигацию Стефану Мару, заботам которого я поручаю своего внука Франсуа. Когда Франсуа исполнится восемнадцать лет, рента перейдет в его полное владение. Впрочем, я надеюсь, что он разыщет свою мать и та помолится за меня. Благословляю их обоих».
— Вот облигация, — проговорил дон Луис, — и вот записка. Она датирована апрелем этого года.
Вероника была ошеломлена. Она взглянула на дона Луиса, и ей в голову пришла мысль, что всю эту историю придумал этот удивительный человек, чтобы избавить ее и сына от нужды. Мысль, конечно, мимолетная. Г-н д'Эржемон поступил вполне естественно: предвидя, какие трудности возникнут после его смерти, он вполне обоснованно позаботился о собственном внуке. Вероника прошептала:
— Отказываться я не имею права.
— Тем более, — воскликнул дон Луис, — что все это происходит помимо вас и завещание вашего отца имеет в виду непосредственно Франсуа и Стефана! Так что тут мы пришли к соглашению. Остается Божий Камень, и я повторяю свой вопрос: что мы с ним будем делать? Кому он принадлежит?
— Вам, — отрезала Вероника.
— Мне?
— Да, ведь это вы его обнаружили и объяснили, что он представляет собою на самом деле.
Дон Луис заметил:
— Должен вам напомнить, что эта каменная глыба поистине бесценна. Как ни удивительны чудеса природы, но лишь благодаря редчайшему стечению обстоятельств ей удалось сотворить это чудо: накопить так много ценного вещества в столь малом объеме. Сокровища тоже бывают разные.
— Тем лучше, — ответила Вероника, — вы сумеете воспользоваться им лучше, чем кто бы то ни было.
Дон Луис на несколько секунд задумался, потом с улыбкой заключил:
— Вы совершенно правы, и, признаюсь, я ждал именно такого решения. Во-первых, потому, что я имею право на Божий Камень как его законный владелец. Во-вторых, потому что мне этот камень нужен. Ей-Богу, надгробная плита богемских королей еще не утратила своей волшебной силы, и есть еще множество племен, на которые он может оказать не меньшее воздействие, чем на наших предков галлов, а я как раз задумал одно дело, в котором он окажет мне неоценимую помощь. Через несколько лет, когда все будет закончено, я отправлю Божий Камень во Францию и передам его в дар национальной лаборатории, которую собираюсь основать. И таким образом, наука очистит Божий Камень от сотворенного им зла и совершенные на Сареке преступления будут искуплены. Вы одобряете мои планы, сударыня?
Вероника протянула ему руку:
— От всего сердца.
Воцарилось довольно долгое молчание. Наконец его нарушил дон Луис Перенна:
— О да, мы были свидетелями преступления, притом столь ужасного, что и выразить нельзя. Знавал я страшные преступления, сам был вовлечен не в одно и до сих пор храню о них жуткие воспоминания. Но это превзошло все, что я знаю. Оно выходит за рамки возможного, за рамки самых тяжких человеческих страданий. Оно не подчинено логике, потому что совершено безумцем. А еще потому, что совершено в момент всеобщей растерянности и помутнения разума. Это война позволила чудовищу тихо и спокойно задумать, подготовить и совершить подобное злодеяние. В мирное время чудовища не успевают до конца воплотить в жизнь свои жуткие мечтания. Сегодня, на этом уединенном острове, преступник нашел особенные, необычные условия…
— Не будем больше об этом, ладно? — дрожащим голосом тихо попросила Вероника.
Дон Луис поцеловал ей руку, после чего поднял с земли Дело-в-шляпе.
— Вы правы. Не будем. Иначе появятся слезы, и Дело-в-шляпе загрустит. Дело-в-шляпе, милый Дело-в-шляпе, не будем больше говорить об этом страшном деле. Напротив, давай вспомним приятные и красочные его эпизоды. Не правда ли, Дело-в-шляпе, ты, как и я, запомнишь сад Магеннока с гигантскими цветами? А легенда о Божьем Камне, эпопея кельтских племен, скитавшихся вместе с надгробной плитой своих королей, плитой, начиненной радием, которая неустанно испускает целый рой живительных и чудесных частиц, — в этом тоже что-то есть, верно, Дело-в-шляпе? Только видишь ли, наш замечательный Дело-в-шляпе, будь я романистом и реши я рассказать историю острова Тридцати Гробов, меня бы меньше всего заботила жуткая правда и я отвел бы тебе гораздо более значительную роль. Я выгнал бы прочь этого зануду и краснобая дона Луиса, а тебя сделал бы молчаливым и неустрашимым спасителем. Ты боролся бы с этим страшным чудовищем, расстроил бы все его планы и в конце, благодаря твоим замечательным инстинктам, сделал бы так, чтобы порок был наказан, а добро торжествовало. И это было бы лучше, потому что никто лучше тебя, милый Дело-в-шляпе, не убедит нас — с помощью тысячи доводов, один нагляднее другого, — в том, что все в жизни в конце концов образуется и — дело в шляпе…
Примечания
Мегалитическое сооружение в виде вертикально врытого в землю длинного камня. (Здесь и далее примеч. переводчиков.)
Погребальное сооружение в виде большой каменной глыбы, накрытой плитой.
Главная башня замка.
Контрреволюционные мятежники, действовавшие на северо-западе Франции в 1792 — 1803 гг.
Древнее название Бретани.
Точно труп (лат.). Выражение из устава ордена иезуитов, где оно было символом безусловного повиновения.
Аттила (? — 453) — предводитель племени гуннов, возглавлявший их опустошительные походы в Европу и прославившийся своей жестокостью.
«Боже мой, Боже мой! для чего ты меня оставил?» (Матфей, 27, 46) — согласно Евангелию, последние слова распятого Иисуса.
Жрица и пророчица у кельтов во времена императора Веспасиана. Подняла восстание в Северной Галлии, но потерпела поражение и погибла в плену в Риме.
Один из главных героев поэмы в прозе Шатобриана «Мученики».
Монашеский орден, славившийся особой суровостью правил.
Известный парижский танцевальный зал XIX в.
Известный парижский кафешантан конца XIX — начала XX века.
Презрительная кличка немцев.
Эрманарих (? — 375) — король германского племени остготов.
See more books in http://www.e-reading.club
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |