|
ГЛАВА 7
Пит Дженкинс, как всегда, был рад видеть Анну и предложил ей кофе, но она отказалась, объяснив, что приехала ненадолго и должна успеть вернуться в отделение в Чолк-Фарм. Их головы почти соприкоснулись, когда она разворачивала салфетку и доставала пулю, чтобы показать ему.
— Кажется, это кровь, — сказала Анна.
— Скоро узнаем. Где вы ее нашли?
— В вентиляционном отверстии.
— Вот это да! Кому-то попадет, может даже и мне. — Он взял ватную палочку и приготовился брать пробу на кровь.
— Скоро удастся установить, чья это кровь? — спросила Анна.
— Да, пожалуй. Подождете?
— Мне нужно ехать.
— Поужинаем вечером?
Она поколебалась немного, потом улыбнулась:
— Можно позвонить вам попозже, когда узнаю, что у меня со временем?
— Конечно. Я беру на себя готовку — вам нравится итальянская кухня?
— Да.
— Тогда у меня в восемь, если не случится ничего срочного?
Она опять заколебалась, но он держался так просто — и чего она боится? Они договорились созвониться попозже.
— Вот мой адрес. — Он записал его на листке и пообещал передать пулю баллистикам, как только возьмет все пробы.
Когда Анна присоединилась к команде, Каннингам уже изо всех сил разглагольствовала. Она прервала свою речь и взглянула на часы:
— Рада, что вы опять с нами, детектив-инспектор Тревис.
— Простите за опоздание, мэм.
— И вы меня простите: я не собираюсь повторять все с самого начала персонально для вас, так что включайтесь на ходу. Через час едем в морг.
Анна подняла руку. Каннингам взглядом позволила ей говорить.
— Вчера вечером я еще раз вернулась на место убийства, — объявила Анна и объяснила, что ей никак не давали покоя показания миссис Вебстер. Она рассказала о том, что нашла пулю и что в лаборатории с нею сейчас работают и обещали сообщить о результатах уже сегодня утром.
Пока Анна говорила, Каннингам стояла со сложенными на груди руками, не двигаясь с места и уставившись в пол. Потом в упор взглянула на Анну, и в ее взгляде было что-то странное.
— Неплохо сработано.
— Возможно, пуля задела того человека, личность которого мы пытаемся установить, — того, что стоял за спиной Фрэнка Брендона, — продолжала Анна. — И если кровь на пуле действительно не Фрэнка, тогда…
— Это очевидно, Тревис, но давайте не будем опережать события, дождемся ответа из лаборатории. Пока это не более чем предположение.
С этими словами Каннингам вышла из комнаты.
Ничего себе предположение! У Анны зазвонил мобильник. Звонил Гарри Блант, и она поспешила в свой кабинет.
— Слушай, Анна, может, это и ерунда, но я вот все думаю — ну, насчет Фрэнка. Мне как-то неловко перед ним; он, конечно, зануда был еще та, но нормальный парень. И тебе вроде тоже нравился?
— Да.
— Я тут недалеко — может, по кофейку?
Анна посмотрела на часы. До поездки в морг оставался целый час.
— Давай.
Они договорились встретиться в ближайшем «Старбаксе».
Гарри, не дождавшись прихода Анны, уплетал пончик и запивал его кофе с молоком из большой чашки. Увидев ее, он улыбнулся, не переставая жевать, и поднял со стола маленький черный кофе, купленный для нее.
— Если хочешь, возьми сливки, — сказал он с полным ртом, когда она устроилась на стуле рядом.
— Черный сойдет — у меня не много времени.
— Да и у меня тоже. Мне тут надо допросить парня, который, как мы подозреваем, порубил свою жену, вот я и решил перекусить, пока его не притащили.
Анна улыбнулась: Гарри в своем репертуаре.
— Ублюдок воспользовался мясницким ножом — мы ее по кускам собирали по всему Лондону. Хочешь пончик? Я заказал три. — Он протянул ей тарелку, и она взяла пончик, потому что не успела позавтракать.
— Ну так вот, был я на Оксфорд-стрит — покупал своей половине подарок ко дню рождения — и наткнулся на бывшую Фрэнка: она работает в универмаге «Селфридж» в парфюмерном отделе. По совести говоря, я ее и не помнил. Встречались пару раз, но ты же знаешь, старина Фрэнк был ходок. Во всяком случае, ее зовут Конни — миленькая, хорошая фигура, большие сиськи. Ну, ты знаешь, Фрэнку нравилось, чтобы сверху было много.
— И не подозревала, — вставила Анна.
— Мы как-то поужинали втроем — я, Фрэнк и Конни, — вот она меня и узнала и позвала, так? — Гарри расправился с пончиком и приступил ко второму. — Сначала показала мне все эти спецпредложения по духам. Я же сказал, что ищу подарок на день рождения жены, вот она меня и поливала из всех бутылок, пока от меня дух не пошел, как из шлюхиной спальни, а потом вдруг и говорит, что ей до смерти нужно связаться с Фрэнком.
Анна слушала, как Гарри, пережевывая пончик, рассказывал, что не решался сказать Конни о смерти Фрэнка. Потом Конни показала ему обручальное кольцо — ничего особенного, симпатичное такое колечко с тремя бриллиантиками. Как оказалось, Фрэнк предупредил ее, что ему придется уехать на несколько месяцев, работать под прикрытием, возить одну большую шишку. По договору это была работа двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, так что они не смогут встречаться, пока он работает. Может, ему даже придется уехать за границу. Фрэнк попросил ее дождаться его — и они поженятся, как только все закончится. Конни согласилась.
— Она мне говорит, что Фрэнк купил кольцо: они жили вместе, так? А через неделю он уехал на эту свою работу. Сказал, что не будет выключать мобильник и она сможет позвонить ему, если вдруг что срочное, но просил подождать, пока он первый раз сам с ней свяжется. Вроде как боялся, что если с начала не заладится, его уволят. Уехал — и будто сгинул. Она позвонила пару раз, но телефон молчал как мертвый. — Гарри доел второй пончик. — В общем, только я собрался сказать, что и Фрэнк мертвый, как она и говорит, что работа была в шоферской фирме. Она им звонила, сказала, что он разъезжал в роскошном «мерсе». Вот тогда я его, похоже, и видел. Помнишь, я тебе говорил, что видел его в Вест-Энде на шикарном «мерсе»?
Гарри порылся в кармане и вытащил замусоленную визитку:
— Она сказала, что он работал у этого типа, но, когда она туда позвонила, никто не ответил.
Гарри придвинул к Анне визитку с надписью: «Служба водителей. Донни Петроццо» — и номером мобильного телефона.
— Она сказала, он возил денежных мешков в Сити. Я набрал этот номер, но ответа не было.
Анна убрала визитку в карман, а Гарри продолжал:
— Я сказал ей, Анна. Сказал, что, насколько мне известно, с Фрэнком приключился несчастный случай, подробностей не знаю, знаю только, что он умер. Она прямо в осадок выпала. Я себя чувствовал последним подонком. Так мне было тошно, что даже духи не купил.
— Гарри, спасибо, ты мне здорово помог. И всем нам.
— Да ладно. Я бы хотел знать, когда похороны, — ну, отдать долг памяти, понимаешь?
— Понимаю. Я тебе сообщу.
Каннингам намеревалась опять прицепиться к Анне, но та, не теряя времени, рассказала обо всем, что сообщил ей Гарри Блант, и заявила, что ей необходимо встретиться с Конни.
Каннингам постучала визиткой Петроццо по столу Анны:
— Ладно. Займитесь этим, Тревис, и прихватите с собой Гордона. — Она легко коснулась плеча Анны. — С пулей у вас здорово вышло, но вы поехали туда одна. Мне не доставляет ни малейшего удовольствия повторять: я не хочу, чтобы вы мотались по Лондону в одиночку, как собака без привязи. Может, эта пуля и даст нам кое-что, а может — отрикошетит. Надо было поехать туда со свидетелем и сначала обсудить ваши соображения по поводу показаний миссис Вебстер.
— Мэм, я все написала в отчете.
— Попрошу не перебивать! Я не позволю вам устраивать персональное расследование Анны Тревис. Мы расследуем убийство, и это вовсе не повод доказывать себе, что вы лучше всех. Отныне, как только в вашей рыжей голове появятся малейшие сомнения, вы будете обсуждать их со мной и со всей командой — понятно?
— Да, мэм.
— Очень хорошо. Я не собираюсь принижать ваших очевидных достоинств, но сниму вас с дела, если вы еще хоть раз ослушаетесь моего прямого приказа. Мне прекрасно известно, что у вас были сложности с суперинтендантом Ленгтоном, — точнее, что у него были сложности с вами. Вы все время выпендривались и отказывались подчиняться. И к вашему сведению, это все записано в вашем личном деле. Предупреждаю, Тревис: если так пойдет дальше, я могу серьезно помешать вашему дальнейшему продвижению по службе, как, впрочем, и Джимми Ленгтон.
С этими словами она вышла из комнаты.
Анна крепко ухватилась за край стола, стараясь сдержать возмущение. Значит, Ленгтон решил прикрыть собственную задницу и нажаловался Каннингам Скрещенные Руки. Анна так разозлилась, что хотела тут же позвонить ему и выяснить отношения. Вдруг раздался телефонный звонок.
Она схватила трубку и рявкнула:
— Тревис слушает!
— Привет, это Пит. Вы оказались правы: кровь на пуле не Фрэнка Брендона. Мы тут проверяем все по базе, так что позвоню чуть позже.
— Прекрасно. Спасибо, — ответила она, еще не остыв.
— Удастся сегодня поужинать вместе?
Анне пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не нагрубить ему.
— Пока не знаю. Позвоню позже?
— Давайте. Только не слишком поздно, потому что, если мне придется готовить, нужно успеть…
— Созвонимся! — Анне стало неловко за свою резкость, но она еще не успокоилась.
Она опять сняла трубку и набрала внутренний номер:
— Гордон, проверьте, пожалуйста, есть ли запись о бракосочетании Фрэнка Брендона и Джулии. И еще: не забудьте, ради бога, занести на информационную доску все, что узнаете, и введите дежурного офицера в курс дела.
Анна шмякнула трубку на аппарат и приступила к отчету о своей встрече с Гарри Блантом. Если Каннингам требует безукоризненного соблюдения инструкций, придется соответствовать. Снова зазвонил телефон — Гордон спрашивал девичью фамилию миссис Брендон. Анна резко ответила, что фамилия указана в деле.
Каннингам приехала в морг вместе с детективом-сержантом Филом Маркхэмом. Результаты вскрытия еще не были готовы, но Каннингам нажимала изо всех сил, требуя хоть каких-нибудь новых данных. Эвана Филдинга их визит привел в раздражение: он терпеть не мог гонки и недовольно заметил, что не может ничего сказать, пока работа не завершена, подчеркнув, что много раз предупреждал об этом. Тело Донни Петроццо уже «разделали», внутренние органы вынули и взвесили, поэтому Каннингам не понимала, чем, собственно, Филдинг так недоволен. Просматривая свои записи, Филдинг сказал, что убитый вел довольно нездоровый образ жизни. Его последний ужин состоял из гамбургера и чипсов. Кроме того, в крови был высокий процент алкоголя. Покойный явно злоупотреблял наркотиками. Носовая перегородка слабая, в ноздрях следы кокаина. Смерть наступила около трех дней назад, но пока не удалось установить, что стало ее непосредственной причиной.
— Мне требуется время, чтобы закончить исследование. Больше пока ничего не могу сказать.
— Смерть наступила от передозировки? — не отступала Каннингам.
— Пока я не могу этого утверждать, — ответил Филдинг, утомленный ее натиском.
— Но вы обнаружили кокаин?
— Следы кокаина. Очевидно, что он регулярно употреблял наркотики, но пока у меня нет оснований утверждать, что смерть наступила вследствие передозировки именно этого вещества. Не хотелось бы, чтобы вы ловили меня на слове, однако что-то мне подсказывает, что передозировка действительно имела место; повторяю: не знаю пока, чего именно, но полагаю, какого-то из опиатов.
— Почему вы так думаете? — задала Каннингам следующий вопрос.
— Сужу по состоянию сердца. Как раз собирался произвести кое-какие анализы. Пока их не сделаю, больше ничего сказать не смогу.
Детектив-сержант осмотрел тело и спросил, сам ли Петроццо ввел себе наркотик.
Взглянув на него, Филдинг пожал плечами:
— Вполне вероятно, но, даже если он сам себя отправил на тот свет, вряд ли после этого он был в состоянии запихнуть себя в черные мусорные мешки — в четыре мешка — и обернуть их вокруг своего тела, закрепив скотчем.
Каннингам не желала больше слушать и направилась к выходу.
Маркхэм поспешил за ней. Она пулей пролетела сквозь двери, сорвала с себя зеленый халат и швырнула его в мусорный бак.
— Не выношу этих ублюдков. Самовлюбленный засранец, — пробормотала она.
Маркхэм снял халат и бросился догонять Каннингам, направлявшуюся к лаборатории.
Когда Каннингам влетела туда, резко распахнув дверь, Пит Дженкинс поднял глаза от микроскопа:
— Привет! Я как раз собирался вам звонить. У нас по вашему делу работы выше головы, но мы уже занимаемся одеждой Донни Петроццо. А внизу разбираются с «мицубиси».
— Что там с кровью на пуле с места убийства?
— Есть кое-что. Я хотел позвонить детективу-инспектору Тревис.
— Ну, раз уж я здесь, сообщите мне, — потребовала Каннингам.
Дженкинс взял со стола отчет:
— Это не кровь жертвы. Мы проверили по базе, но ничего не нашли; иными словами, у нас нет подобных образцов.
— И что вы об этом думаете?
Дженкинс опять пожал плечами:
— Да примерно то же, что и детектив-инспектор Тревис: было сделано шесть выстрелов, пять — в жертву. Одна пуля задела того, кто, по нашим предположениям, стоял у него за спиной. Мы тут еще чуть поработали с направлением движения пуль и с брызгами крови.
— Это потом! Покажите одежду Петроццо. Кровь на ней нашли?
— Пока нет, насколько мне известно, но мы еще не завершили осмотр. В карманах ничего нет. Ни документов, ни удостоверений личности, но нам удалось установить его личность по отпечаткам пальцев.
— Знаю. А что скажете про мешки и скотч?
Дженкинс подвел их к длинному столу:
— Четыре мусорных мешка. Патологи взяли с них все возможные пробы, но мешки и скотч совершенно обычные, так что вряд ли это что-нибудь даст. Кроме того, тот, кто его завернул — и, между прочим, сделал это весьма тщательно, тело очень хорошо сохранилось, — был в резиновых перчатках, так что никаких пальцев. Обычно на липкой ленте много чего остается, а тут — совершенно пусто.
Каннингам взглянула на Маркхэма:
— Вы хотите задать вопрос?
Маркхэм кивнул и указал на туфли:
— На них кровь не обнаружили?
— Нет. Есть частицы грязи, но ни намека на кровь.
— Значит, его не было на месте убийства?
— Обувь, отпечатки которой у нас имеются, другого размера. Этот носил девятый и был, как мне сообщили, около метра семидесяти пяти ростом, так что за спиной жертвы явно стоял не он. Мы с Тревис установили, что тот был выше метра восьмидесяти или…
— Да неужели? Похоже, детектив-инспектор Тревис частенько сюда захаживает, — едко заметила Каннингам.
Она жестом пригласила Маркхэма к выходу и удалилась, даже не поблагодарив Дженкинса.
После Дженкинса они направились к эксперту-баллистику Вернону Ли. Тот мало что мог сообщить: шестая пуля была выпущена из того же пистолета системы «Глок» и гильзы тоже не было. Огорченные неудачей, Каннингам и Маркхэм вернулись к машине.
Когда они выезжали с парковки, Каннингам включила свой смартфон и принялась просматривать сообщения. Затем взглянула на Маркхэма:
— Никогда не работали с суперинтендантом Джимми Ленгтоном?
— Нет, мэм.
— Тревис вела с ним три дела, он высоко о ней отзывается, хоть и говорит, что она имеет склонность работать в одиночку; один раз вляпалась в какую-то историю с прессой. Присмотрите за ней. Мне не нужны от нее неприятности — своих хватает.
— Слушаюсь, мэм.
— У нас их правда хватает, Фил, и немаленьких. Работаем четвертый день, ни черта не нарыли, и начальство давит из-за того, что Фрэнк Брендон раньше служил в полиции. Нужны результаты, причем как можно скорее, не то придется отменить выходные.
— Да, мэм.
— Если заметите, что Тревис не всегда помнит, кто тут руководит расследованием, немедленно доложите мне, понятно?
— Так точно, мэм.
Маркхэму все это не нравилось, и он решил потихоньку предупредить Анну, когда вернется в отделение.
Анна и Гордон вновь отправились допрашивать Пола Рекслера и Марка Тейлора, которых Донни Петроццо снабжал наркотиками. И те повторили свои показания почти слово в слово. Донни уверял, что он не торгует, а просто имеет возможность достать немного, если им понадобится. Компании, в которых работали Рекслер и Тейлор, пользовались услугами фирмы Донни, когда нужно было встретить клиентов в аэропорту или у тех были особые пожелания. Донни не числился в штате компаний — он был фрилансером с хорошей репутацией, и поэтому его услугами пользовались более восьми лет. У него и у жены были две машины для личных нужд: «мерседес-бенц» и «форд-эскорт». «Мерседес» Донни бесследно исчез.
Когда Анна с Гордоном позвонили в отделение, Каннингам еще не вернулась. Анна попросила дежурного офицера доложить Каннингам, когда та появится, что они с Гордоном поехали к миссис Петроццо.
Донни Петроццо жил в Фулхэме. Они были почти у самого дома, когда Гордону позвонили из отделения: пусть они скажут миссис Петроццо, что за ней выслана машина, — ей нужно поехать в морг для опознания тела мужа.
Анну поразило, что никто до сих пор не сообщил миссис Петроццо о его смерти.
— Знаете ли, старшему инспектору Каннингам следовало об этом позаботиться.
— Ну, его же нашли только вчера…
— Мы очень быстро установили его личность по отпечаткам. Следовало немедленно сообщить жене. Это безобразие!
— Наверно, вы правы. — Гордон сверился с картой. — Следующий поворот направо. Окна выходят на Палмерс-Грин-парк. Хороший район.
Они объехали дом и поставили машину в нише для парковки. Там уже стоял покрытый чехлом «мерседес» Донни Петроццо, а рядом — его «форд-эскорт». Анна приподняла чехол и взглянула на номера, потом, решив быть хорошей девочкой, позвонила в отделение и сказала, что машину нужно бы доставить к ним и отдать экспертам.
Квартира миссис Петроццо оказалась на верхнем этаже. На лестнице и в коридорах было чисто, на каждой площадке стояли цветы. Дверь в десятую квартиру была недавно покрашена, и на ней висел начищенный до блеска медный почтовый ящик.
— Вам уже приходилось этим заниматься? — спросила Анна Гордона.
— Чем именно?
— Сообщать людям, что их близкие погибли, а потом пытаться выудить из них информацию.
— Нет.
— Ну ладно. Работаем так: о смерти скажем в самом конце — «мы не уверены» и прочее. А начнем с вопросов.
— Годится, — ответил Гордон, и Анна нажала кнопку звонка.
Миссис Петроццо была бледна и очень волновалась. Прямые блеклые волосы заколоты на одну сторону. Одета неплохо, хотя и неброско, в темные тона. Говорила с ирландским акцентом.
— Миссис Петроццо? — спросила Анна с улыбкой, предъявляя свое удостоверение. — Это детектив Гордон Лоуч, а я — детектив-инспектор Анна Тревис. Не могли бы вы ответить на наши вопросы?
— О чем это? Я собиралась уходить.
— Это очень важно. Не могли бы мы поговорить в квартире?
— Это насчет Донни?
— Да.
— Я все время ждала его звонка, — сказала она, жестом приглашая их пройти сначала в безукоризненно чистый коридор, а затем в большую гостиную, окна которой выходили в парк.
— Чудесная комната! — воскликнула Анна.
— Ну да. Я тут почти всю жизнь прожила. Квартира принадлежала моим родителям, а когда они скончались, мы с Донни и въехали.
— Квартира принадлежит вам?
— Принадлежала отцу, а мы теперь продолжаем выплачивать проценты. Хотите чаю или кофе?
— Нет, благодарю вас. Миссис Петроццо, мы приехали по очень важному делу. Когда вы в последний раз видели мужа?
— Дня четыре назад. Он в тот день работал. Он частенько уезжает — ну, не частенько, но тут он сказал, что, может, придется уехать. Обычно он звонит, а тут ни одного звонка, и я беспокоюсь.
— Вам известно, на кого он работал?
— Нет.
— Он не называл никаких имен?
— Нет, он о своих делах не распространяется. Я кое-что знала, но он не слишком меня во все это посвящал. Он часто рано уезжает и поздно возвращается. Знаю, что в этот раз он кого-то встречал в Хитроу.
— Вам известно кого?
— Нет.
— У мистера Петроццо есть офис?
— Тут рядом — там стол и телефон.
— Миссис Петроццо, мне нужно осмотреть его офис.
— К сожалению, не могу вас впустить — он страшно разозлится. Я сама туда захожу только пропылесосить и пыль вытереть. Дело-то его, не мое.
Анна набралась мужества и склонилась вперед:
— Миссис Петроццо, возможно, с вашим мужем случилось несчастье. Мы просили бы вас проехать…
— Несчастье?
— Да. У нас в морге лежит труп…
— Что-то я не понимаю.
— Возможно, ваш муж мертв. Простите за такое известие.
Реакция удивила Анну, — собственно говоря, никакой реакции не было. Женщина продолжала сидеть, сложив руки на коленях.
— Мне необходимо осмотреть рабочее место вашего мужа, — осторожно повторила Анна. — Вы позволите?
Анну встревожило поведение женщины. Та по-прежнему сидела, сложив на коленях большие костлявые руки с распухшими суставами. Потом неожиданно издала негромкий звук, словно пытаясь откашляться.
— Боюсь, это никак нельзя. Если вы настаиваете, приезжайте с ордером на обыск. А теперь прошу вас уйти.
— Мне очень жаль, миссис Петроццо…
Анна не успела договорить — сдержанная до сих пор женщина неожиданно резко поднялась с искаженным от гнева лицом:
— Я впустила вас, потому что думала, вы насчет этой проклятой камеры наблюдения перед нашим домом. Крутится без передышки и заглядывает прямо в квартиры, безобразие, что устанавливают эти надоедливые гляделки без разрешения жильцов, и я знаю, что они подглядывают в спальнях. Я точно это знаю, потому что у нас тут рядом живут две девушки и они все время жалуются.
— Приготовить вам чаю?
Миссис Петроццо резко обернулась к Анне, опустив сжатые в кулаки руки по швам:
— Ноги вашей не будет на моей кухне! Убирайтесь! Мой муж вам еще покажет. Ни за что не поверю, что вы из полиции. Вы хотите меня обокрасть — вот в чем дело. Я вас всех знаю…
Она была похожа на мышь, которая вдруг начала рычать. Лупя себя по бокам кулаками, с выступившей в углах рта пеной, она поливала их оскорблениями.
Прошел час. Им пришлось вызвать врача — Гордон разыскал его адрес в записной книжке у телефона. Анна позвонила в отделение и попросила кого-нибудь приехать с ордером на обыск. Все это время миссис Петроццо скрипучим голосом выкрикивала оскорбления и швыряла в полицейских подушки. Даже Гордону не удалось ее утихомирить. Когда приехал врач, она уже слегка успокоилась, но ее состояние все еще внушало опасения.
Как выяснилось, несчастная страдала психическим заболеванием, и ее много раз приходилось помещать в клинику. Врач сделал ей укол и отвел в спальню. Он был знаком с племянницей миссис Петроццо, которая нередко за нею присматривала. О Донни врач был невысокого мнения — тот совсем не заботился о жене. Еще час прошел, пока они связывались с племянницей Эллой Дуглас и уговаривали ее отпроситься с работы и приехать в квартиру тетки. Реакция Эллы на известие о смерти Донни потрясла Анну не меньше, чем поведение миссис Петроццо. Элла выразила надежду, что Донни действительно отправился на тот свет в наказание за то, как он обращался с женой.
Анна взглянула на Гордона — щеки у него пылали сильнее, чем обычно.
— Знаете, Гордон, все, что тут случилось, нетипично, — объяснила она ему. — Мне никогда не приходилось иметь дело ни с чем подобным, но уж придется терпеть до конца.
Элла пошла взглянуть на миссис Петроццо, а потом отдала Анне ключи от офиса:
— Вот то, что вы просили. Я сама поеду на опознание — она этого не перенесет.
В комнатушке с большим компьютером на столе и шкафом для документов царил порядок. В делах Донни был предельно аккуратен: в настольном ежедневнике были записаны все клиенты и отмечены все встречи. Записи были трехцветные: разные цвета для поездок в аэропорт, встреч в городе и деловых ужинов. Последней была отмечена встреча клиента в аэропорту «Станстед» четыре дня назад. К записи была сделана приписка о том, что клиент расплатился наличными, и подчеркнутая пометка, что он не оставил чаевых. Донни встретил клиента в 8.15 утра, доставил в отель «Кларидж» и вернулся домой. В ежедневнике были и более поздние записи, но они вряд ли представляли интерес для дела. А вот банковские документы оказались весьма интересными.
На сберегательном счете у Донни Петроццо лежало семьдесят тысяч фунтов. На другом счете еще больше — больше ста тысяч. На счет неоднократно вносились крупные суммы наличными, последний раз — двадцать тысяч фунтов.
Анна составила список того, что собиралась изъять, затем позвонила в отделение, чтобы приехали за компьютером. Еще изъяли два мобильных телефона, адресную книгу и папки с документами. Ближе к вечеру приехала машина с женщиной-полицейским, чтобы отвезти Эллу Дуглас в морг на опознание. Анне хотелось внимательнее изучить записи в ежедневнике; они попросили соседку посидеть со спящей миссис Петроццо и вернулись в отделение.
На обратном пути Анна решила заехать в «Селфридж», хотя это и был большой крюк. Она сказала Гордону, что ей нужно кое-что забрать, и попросила его подождать в машине.
В магазине Анна сразу пошла в огромный зал парфюмерии и спросила, где ей найти Конни. Ее направили к отделу фирмы «Кристиан Диор». Проходя по залу, она искала взглядом хорошо упакованную сверху блондинку, как описал Конни Гарри Блант. В конце концов пришлось обратиться за помощью к девушке с беджем «Шарон» на груди. Шарон сказала, что у Конни неприятности и она сегодня не работает.
— Это из-за ее парня? — осведомилась Анна.
— Вроде, но я больше ничего не знаю. С ней тут ужас что творилось пару дней назад, и с тех пор она не появлялась.
— У вас нет ее номера телефона? Я хотела бы позвонить ей — я его хорошо знала и могла бы помочь.
Конни согласилась встретиться с Анной в семь вечера. Она жила на Ноттинг-Хилл-Гейт, недалеко от Портобелло-роуд. Когда в машине Анна записывала адрес на руке, Гордон бросил на нее любопытный взгляд:
— Свидание назначили?
— Вроде как, — улыбнулась Анна.
Придется опять отказать бедняге Питу Дженкинсу. Пока машина ехала к отделению, Анна позвонила в лабораторию. Ассистент сообщил ей, что Пит на минутку вышел, но скоро вернется. Анна решила не оставлять сообщения, надеясь позвонить ему позже из кабинета.
Анна закончила делать записи и завершила отчет к началу седьмого. Она прошла в совещательную, чтобы добавить на доску последние данные, и с удивлением обнаружила, что отчет о вскрытии тела Петроццо до сих пор не поступил. Кровь с шестой пули не совпала с базой, и экспертизу «мицубиси» тоже еще не закончили. Анна решила оставить пока у себя ежедневник Донни, чтобы проверить все записи в нем. Остальные вещи, изъятые из квартиры, уже передали в лабораторию. Пит жаловался, что они и так перегружены, а теперь работы прибавится, и придется им поднапрячься.
Уходя из отделения, Анна позвонила ему на мобильник. Не успела она сказать, что обед отменяется, как он сообщил, что уже начал готовить и с нетерпением ждет ее. Услышав это, она ответила, что может задержаться на работе. Ей не хотелось его огорчать.
Анна на пятнадцать минут опоздала на встречу с Конни. Женщина жила в квартире второго этажа, куда вела шаткая лестница, покрытая дешевеньким ковром, протершимся почти до основания. Грудь у Конни была действительно роскошная, как и описал Гарри, но талия тонкая, подчеркнутая широким эластичным поясом. Блузка прозрачная, вся в рюшечках, черные бриджи и на ногах розовые балетки. Светлые крашеные волосы небрежно уложены в узел и прихвачены гребнем. Симпатичное лицо распухло, глаза покраснели от слез. Ничего общего с Джулией Брендон.
— Выпьете чего-нибудь? — спросила она с отчетливым лондонским акцентом кокни, впуская Анну в квартиру.
— Нет, спасибо. Не хочу отнимать у вас лишнее время.
— Ну, у меня его теперь полно. На работу все эти дни не ходила — не могу. Я и знаю-то ровно столько, сколько этот тип Гарри мне рассказал. И все звоню Фрэнку на мобильный. Не знаю, что и думать. Почему мне никто не позвонит и не объяснит все как положено? — Она рухнула на обтянутый искусственной кожей диван. — Он что, умер? Ну то есть совсем?
Анна присела на стул напротив:
— К сожалению, да.
— Бог ты мой!
— Мне искренне жаль.
Опустив голову, Конни разрыдалась, и Анне не скоро удалось задать ей относящиеся к делу вопросы. Услышав, что Фрэнка убили и опознали лишь по отпечаткам пальцев, Конни совсем расстроилась. Анна никак не могла заставить себя перейти к отношениям Фрэнка с Джулией.
Конни сказала, что они с Фрэнком были обручены и собирались пожениться; больше года прожили вместе. Всхлипывая, она рассказывала, как они копили на жилье, потому что эту квартиру снимали. Постепенно Анне удалось повернуть разговор к работе Фрэнка. Конни знала, что он работал шофером у Донни Петроццо. Работа не была постоянной, но вызвать его могли в любую минуту. Он часто работал допоздна, а иногда уезжал на несколько дней.
— Он не называл имен людей, которых возил?
— Нет. Говорил только, что иногда они прилетали в Хитроу, а потом он вез их на север. Понимаете, сам Донни не любил так далеко ездить.
— Вы знакомы с Донни?
— Нет.
— А что это была за последняя работа?
Конни вздохнула и откинулась на спинку дивана:
— Ну, он пришел весь такой довольный, говорит, оторвал классную работу, но придется неделями быть в разъездах. Мне-то это сразу не понравилось, но он сказал, что заработает денег и на дом, и на свадьбу, и что я могла сказать?
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |