За пределами этой рамки окажутся Индия, Индоки тай, Корея и Япония, циркумполярньие области и Африка южнее Сахары. Нельзя сказать, что этногенезы в этих странах совсем не отражались на интересующем нас реги оне, но воздействие их было столь слабо, что этой величи ной можно пренебречь.
ПОЧЕМУ КИТАЙЦЫ НЕ ПРОНИКЛИ В ЕВРОПУ?
Странно, что никто до сих пор не поставил этого вопроса. Если исходить из банального восприятия исто рии, согласно которому развивающаяся культура при де мографическом росте должна расширяться, подавляя раз розненные племена, то удивительно: почему китайская агрессия эпохи Хань (i в. до н.э.) и эпохи Тан (УII УIiI вв.) захлебнулась, да столь трагично, что после них Северный Китай дважды попадал в руки степных народов Сибири и дальнего Востока. А ведь Китай, объединенный в iii в. до н.э. первым императором династии Цинь — Ши хуанди, имел армию в 20 раз большую, чем у племенного союза Хунну, и в таком же соотношении были военные силы империи Тан и Тюркского каганата. Экономика в земледельческом Китае была неизмеримо более развита, чем в скотоводческой державе Хунну. Культура эпохи Тан — это одна из кульминаций мировой культуры, и недаром Н. И. Конрад почтил ее названием «Китайского Возрождения». Правильно это его определение или нет — здесь мы разбирать не будем; в любом случае — это комплимент китайской цивилизации.
Подробный ответ на поставленный вопрос содержит ся в нашей «Степной трилогии», что дает нам право в этой книге ограничиться кратким резюме.
В истории Срединного государства, которое мы назы ваем Китаем, были такие же взлеты и падения, как и во
всех других краях ойкумены. Они хронологически не совпадали с пассионарными толчками Средиземноморья и Великой Евразийской степи, что крайне перспективно для понимания глобального этногенеза.
В этнической истории Китая, как и в прочих случаях, следует учитывать два параметра: пространственный и временной. Первый определяется условиями адаптации к региону с четкими ландшафтньтми и климатическими условиями. В данном случае — это область между двумя великими реками: Хуанхэ и Янцзы, обильно орошаемая тихоокеанскими муссонами, с климатом настолько тел- лым, что на юге региона, южнее хребта Циньлин, не выпадает снега. джунгли к югу от Янэцьи мало отличаются от прародиньи китайцев, и потому в течение всего истори ческого периода распространение китайского населения на юг шло беспрепятственно.
Иное дело на западе и севере. На западе лежит Тибет, нагорье холодное, с разреженным воздухом, дышать кото рым без привычки трудно, и с вечными снегами на верши нах гор. На севере — бескрайние пустыни: Гоби, Ала шаньская, Такла-Макан — с сухими травами, тамариском и деревьями только на горных склонах. Обе страны для китайского населения Срединной равнины были неприв лекательны; поэтому древние китайцьт заселили только цепь оазисов на склонах Наньшаня и, по временам, осваи вали Люкчунскую впадину, лежавшую ниже уровня океана и имевшую особый микроклимат. Но даже и тут обитатели Великой степи вытеснили китайских колонистов и освоили Турфанский оазис для себя. При несхожести географических условий обратная связь этноса и ландшафта становится особенно жесткой.
Не менее важна хронологическая последовательность витков этногенеза. Их известно три: архаический, древний и средневековый. Возможно, что в ХУIII в. начался новый виток, но утверждать что-либо невозможно из-за аберрации
близости и осложненности хода событий маньчжурским завоеванием ХУII века.
Начало архаического нитка в китайской истории датировано 2033 г. до н.э., но это не достоверно. Конец его, по тем же данным, — в 1066 г. до н.э. Последняя дата уточнена— 1027 г.. до н.э., те. около 1000 лет,— нормальный срок затухания пассионарного импульса. древний период известен лучше. Начался он с завоевания царства Шан племенем Чжоу, империя коих распалась на 1855 княжеств. С 842 г. до н.э. завоеватели и аборигены, уже слившиеся в единый суперэтнос, политически и культурно раздробленный, вступили в фазу подъема. Она выразилась в укрупнении удачливых государств (Го) и повальном истреблении побежденных. Это, естественно, вело к этнической нивеляции, и к 403 г. до н.э. осталось всего 7 этносов, находившихся в постоянной войне друг с другом. В пролитой крови остывала пассионарность системы. Победа царства Цинь (221 г. до н.э.) и последовавшие за ней казни побежденных снизили энергетический уровень оскудненного этноса.
Однако у китайцев хватило сил, чтобы сбросить жестокий режим Цинь, и в 202 г. до н.э. началась инерционная фаза этногенеза — эпоха Западной Хань. Это был экономический и культурный расцвет, сопряженный с неуклонной потерей пассионарности. Обскурация наступила в конце II в., а в 265 г. к власти пришли «солдатские императоры» — Цзинь и погубили страну и государство, отдан их на разграбление северным и западным варварам, захватившим север страны в 318 г. На юге агония длилась до 420 г., а после территория бывшей великой империи превратилась в мешаниву из 29 племен, враждовавших друг с другом.
Новый пассионарный толчок проявился в УI в. (555) и положил начало средневековому «Китаю». В фазе по выкристаллизовались два новых этноса: окитаенные
тюрки — династии Тан и китайские шовинистьи — династий Суй (581—617) и Сун (960—1279). Первые одер живали победы — «танская агрессия» — и насаждали в стране мировую культуру, вторые — путем казней, инт риг и народных восстаний подрывали мощь правитель ства, которое они считали инородньтм. После нескольких жутких кровопролитий шовинисты победили, и снова началась инерционная фаза, прерванная завоеванием Ки- тая монголами.
У китайского этноса хватило сил для победы над немногочисленными завоевателями. Регенерация — импе рия Мин — продолжалась с 1368 по 1683 г., но конец этого периода составляла фаза обскурации, что и позволило маньчжурам покорить Китай. А ведь китайцев было в 300 раз больше, чем маньчжуров!
Итак, не только изобилие людей и средств обеспечи вает военно-политический успех и удачные завоевания. Процессы этногенеза тоже играют не последнюю роль.. И мы смело можем сказать, что попытки Китая овладеть Азией были уничтожены самими китайцами, хотя они о последствиях своих поступков совсем не помышляли.
Китай в древности был не монолитом. Его раздирали противоречия между этническими и субэтническими сис темами. Китайцы слишком часто обращали оружие против своих соплеменников и малых этносов, входивших в импе рии Хань и Тан, и массами гибли в гражданских войнах. Их энергия погашалась внутри суперэтнической системы. А ведь китайская армия была вооружена лучше даже римской.
Столкновение римлян с китайцами произошло нео жиданно для обеих сторон.
В 36 г. до н.э. отряд ханьцев, преследуя хуинского князя, натолкнулся города Талас в современном Казахстане на странных воинов, которые сдвинули боль шие четьирехугольные щиты, выставили короткие копья и
пошли в атаку на китайцев. Те удивились, посмеялись и расстреляли сомкнутый строй из тугих арбалетов. По вьияснении оказалось, что побежденные были римскими легионерами, из легиона, сдавшегося парфянам при Хар ране, где погиб триумвир Красе. Парфяне перевели плен ных на свою восточную границу и при первой же надобно сти отправили их выручать своего хуннского друга и союзника. Какое счастье, если подумать, что квтайцьт не добрались до Европы на рубеже нашей эрьи! А ведь могли, если бы их не задержали хунны, главный противник империи Хань.
Второе столкновение Востока и Запада произошло в 751 г. в той же Таласской долине. Танское (китайское) войско явилось туда по мольбе жителей страны Согд в современном Узбекистане, нетдадно ограбляемьих араба ми. Бой на равнине шел три дня и был решен тюрками карлуками, стоявшими неподалеку и державшими нейтра литет. Подумав, карлуки решили, что китайцы все же хуже арабов, и ударили на их фланг. Китайцы побежали.
По иронии судьбы китайский полководец Гао Сянь чжи не понес наказания за проигранное сражение и потерю Согдианы. Он остался при дворе и служил импе рии Тан в последующих войнах, а араб, победитель и герой Зияд ибн Салих, был вскоре казнен как политически неблагонадежный. Но так или иначе, Средняя Азия стала мусульманской провинцией. А Срединная Азия, оккупированная Китаем при династии Тан, истребившей тюркютов, вернула независимость. Там возник Уйгурский каганат, разрушенный енисейскими кыргызами в 841—847 гг.
После этого Китай ослабел и к Х в. утратил все владения севернее Великой стены. На северо-западной границе Китая возникла тангутская империя Си-Ся, а на северо-восточной — киданьская, привявшая китайское имя Ляо. Они отделили Китай от Великой степи.
Итак, именно тогда, когда Китай обладал силой и мощью для завоевания Азии и установления Рах $iпiса, хувны и тюрки, а еще раньше жувы и ди, а позже монголы остановили агрессию Китая на Запад. И в этом — заслуга степных народов перед человечеством. Начиная с У-ди (140—87 гг. до н.э.), императоры династии Хань стремились создать мировую империю путем завоевания соседних народов, которых китайцьи считали вар варами, и насаждения в их среде китайской культуры, а следовательно, и власти. За истекшие 2000 лет китайцы, проникая в северные страны, вели себя в них как завоеватели, т.е. жили не за счет ресурсов природы, а за счет местного населения. Иными словами, они не занимались ни кочевым скотоводством, ни охотой, а взимали шкуры и меха как дань с местных жителей, чем подрывали их хозяйственную систему, основанную на балансе потребностей с природными ресурсами. Эта экономическая политика была откровенно хищнической. Она разрушала природные ландшафты, питавшие степные племена, которые, видя это, всеми силами сопротивлялись инозем ным вторжениям. Но остается неясным, почему им это удавалось.
ТУРАН И ИРАН
И если Китай был антиподом Степного мира и его злейшим врагом на востоке, то на западе кочевникам среднеазиатских степей противостояла в начале нашего «тысячелетия» древняя Персия. Однако события здесь развивались совсем по-другому, нежели на дальнем Востоке.
древние персы, покорив на западе Вавилон, Малую Азию, Сирию и Египет, а на востоке Согдиану и часть Индии, рассматривали себя как мировую империю — Иран,
противопоставлявший себя Турану. Иран и Туран населяли близкородственные племена арийцев. Разделяла их не раса или язык, а религия.
Инициатива разделения древнеарийской культурной целостности приписывается пророку Заратустре, жившему в УI в. до н.э. и проповедовавшему монотеизм, почитание Ахурамазды («мудрого владыки») вместо пантеона арийских богов — дэвов, тех самых, которых эллины помещали на Олимпе, а германцы — в Валгалле. Помощники Ахурамазды — ахуры эквивалентны эллинским гигантам и индийским асурам — врагам дэвов. Мифология и космогония в новом исповедании оказалась перевернутой на 180°
Новую веру приняли далеко не все. даже в Иране она возобладала не сразу. Но все арийцы, которые сохранили верность древним богам, стали туранцами, а сторонники Заратустры — иранцами. Так совершилось разделение на Иран и Турав.
Персидские цари покровительствовали учению Заратустры. В Туране, под которым понималась Средняя Азия и современный Афганистан, почитали не Ормузда, а дэвов.
Победа Александра Македонского над персами оказалась неожиданно лёгкой, а его царство, казалось, имело блистательное будущее, но...
В то же III столетие до н.э., когда династия Цинь устанавливала в Китае единодержавие, а среди северных варваров появились хуннские богатыри, героически отстоявшие от циньцев родную землю, на западной окраине Великой степи начались войны не менее жестокие и кровавые.
Кочевники-сарматы вторглись в Скифию и убивали там всех, кого могли настичь. Это было не завоевание, а война на истребление, но трудно объяснить, чем было вызвано такое ожесточение. Скифы и их подданные спас-
лись только в Кр и на окраинах страны: в буковых и грабовых лесах Поднепровья и в прибрежных джунглях, окаймлявших Терек и Сулак. И тогда же, в III в. до н.э., родственные сарматам парфяне под предводительством сака (скифа) Аршака выгнали из Ирана македонян и основали на месте разрушенной Александром мидо-персидской монархии собственное царство. Так в степи началась новая эпоха, и цвет времени сменился.
Во II в. до н.э. парфяне захватили Вавилонию (141 г. до н.э.), в 1 в. до н.э. нанесли поражение римлянам (53 г до н.э.) и затем удерживали западную границу до самого падения династии.
Парфия была страной феодальной и либеральной. Во главе стояли четыре царские фамилии Пахлавов, ниже — семь княжеских родов, 240 дворянских семей и дехканы — бедное дворянство, обязанное служить в войске. Еще ниже — купцы, городские ремесленники и крестьяне, а еще ниже — рабы. Кроме этого в городах были колонии христиан и иудеев, а в горах и степях — разнообразные племена, каждое со своими верой, обычаями и порядками. И все ведь уживались, не мешая друг другу.
Туранцы-парфяне, отбив Иран у Селевкидов, не мог ли не рассеять свой генофонд по популяции. Они пропита ли своими пассионарными генами Иран (что очень легко при полигамии), тем самым втянув персов в свой туранский суперэтнос, не по культурным традициям, которые сами парфяне заимствовали у персов, а по фазе этногенеза и исторической судьбе.
Но коль скоро так, то приходится подвергнуть сомнению персидскую традиционную версию истории Ирана, по которой парфянский период почти игнорировался, а Ахемениды рассматривались как предки Сасанидов. Эта версия весьма патриотична, но ведь Кир и Камбиз были царями города Аншана в Эламе, а Дарий и его потомки
правили огромной страной с вялым, усталым, но много численным населением, в котором персы буквально тону ли. Этим и объясняется внезапный успех похода Александ ра и гибель персидской державы в 330 г. до н.э.
Закономерность этногенеза заставляет отвергнуть еще один миф, подобный тем, согласно которым Византия — второй Рим, а Москва — третий. Наивное стремление удревнить свою систему не что иное. как обывательская тяга — к бессмертию вопреки законам природы; и персы не были исключением.
Перейдем к анализу этнической истории Ирана, точнее, парфяно-персидской этносоциальной системы и ее фаз. Первые 200 лет (259—53 гг. до н.э.) — фаза этническо го подъема.
Второй период — акматическая фаза (50 г. до н.э. — 224 г. н.э.) — характеризовался разнообразием культурных влияний, династическими войнами и отказом от эллиниз ма ради зороастризма. Но эта смен вех не спасла динас тию Аршакидов. для персов они оставались туранцами, чужаками и захватчиками, и ослабление, закономерное в надломе, дало успех аборигенам, среди которых пассио нарные парфяне рассеяли свой генофонд.
В 224 г. один из семи князей, Арташир из Парса, потомок Ахеменидов, при поддержке мобедов зороастрий ского духовенства и местных дехканов разбил войско парфянского царя Артабана У и в 226 г. короновался шахиншахом Ирана. Он основал династию Сасанидов и новую империю, включавшую в себя собственно Иран, Афганистан, Белуджистан (покоренньий как будто несколь ко позже), Мерв, может быть, Хорезм и Ирак С этого времени ведет начало «союз трона и алтаря». «Чистая религия» была объявлена государственной, и «идолопок лонство» (то есть племенньие культы) подвергнуто гоне нию Сабеизм, гностицизм, греческий политеизм, халдей СКИЙ мистицизм, христианство, буддизм и митраизм долж-
ны были склониться перед религией Авесты. Проповедь гностика Маiш, позволенная при Шапуре 1, в 24 1—242 гг, закончилась казнью мыслителя в 276 г. Только иуцейство не подвергалось гонению, потому что евреи были искрен ними врагами Рима, с которым Иран вел постоянные войны. Инерционная фаза, связанная с Сасанидами, про должалась до 491 г.
Шах Канад (488—531) унаследовал сложную этносо циальную систему, которую его предки старательно поддерживали. Три знатных парфянских рода, уцелев ших после восстания Арташира: Карены — в Армении, Суреньт — в Хорасане и Михраны — в Кавказской Ал бании, — были опорой престола. Мобедьи — жрецы и дабиры — писцы составляли интеллектуальную про слойку. Азады («свободные») служили в коннице. Чет вертое сословие платило налоги, обрабатывая землю и разводя скот.
Но чтобы поддерживать эту систему, осложненную наличием малых этносов: дейлемитов, арабов, саков, иуде ев, албан, иберов, армян, христианских общин несториан ского и монофистского толков, митраистов и гностиков, требовалась постоянная трата пассионарности; однажды ее перестало хватать. Стихийные бедствия: засуха, недо род, налет саранчи — вызвали в 491 г. беспорядки, и тогда фаворит шаха, визир Маздак, предложил свою программу, состоявглую из двух частей: философской и экономичес кой. Маздак полагал, что царство света и добра — это сфера воли и разума, а зло — стихкйности и неразумия. Поэтому надо построить мир разумно: конфисковать иму щество богатых и раздать его нуждающимся. Поскольку «нуждающихся» выбирал сам Маздак, то понятно, что в короткое время к существовавшим группам населения (консорциям) добавилась еще одна — маздакиты, то есть желавшие жить за казенньтй счет, пополняя казну конфис кациями.
Эта программа встретила сопротивление, особенно — изъятие женщин из гаремов, а недовольство повлекло казни, причем гибли знатные люди, составлявшие конни цу — основную силу персидской армии. Так началось упрощение этносоциальной системы Ирана.
В 529 г. царевич Хосрой произвел новый переворот, клэнил Маздака, лишил престола своего отца Канада и перевешал за ноги маздакитов. Но восполнять потери бьило невозможно. Нечем было даже наградить участников переворота, лишившихся своего имущества, растраченно го Маздаком и его приверженцами. Шах мог предложить им службу в армии за поденную плату... и тем пришлось согласиться, чтобы не нищенствовать. Так в Персии сложилась постоянная армия, а шах стал солдатским императором. Началась фаза этнической обскурации, то есть сокращение числа элементов, составляющих этносоциальную систему
Последние 120 лет протекали трагично. Регулярная армия одерживала победы над греками, эфиопами и тюркютами, но она же оказалась соблазном, повлекшим губительные последствия. двенадцать конных полков были единственной реальной силой в Иране, и сын Хосроя, Хормизд (579—590), опираясь на армию, довершил дело Маздака: за десять лет он казнил 13 000 вельмож и мобедов. Отпали арабы Двуречья, дейлемиты отказали в покорности, оскорбленный спахбед (воевода) Бахрам Чубин восстал, а вельможи Биндой и Биэам, чтобы избежать смерти, убили Хормизда
Бахрам стал шахом, но византийская интервенция вернула престол Хосрою II, отплатившему грекам истре бительной войной (604—628). Но коллизия повторилась. iцах пожелал убить победоносного полководца Шахрвараза, а был убит сам своими приближенными, при поддержке несториан. А после этого началась чехарда шахов, пока на престоле Ирана не оказался Иездегерд III. Этот быстро
проиграл войну с арабами, бежал в Мерв, не был впущен в город, а зарезан мельником, у которого вздумал переночевать (651). Иранского государства не стало.
Халиф Омар, завоевав Персию, стремился не обратить персов в ислам, а собирать харадж и ажизы — налог на иноверцев. Чтобы воспрепятствовать чрезмерному об ращению, он запретил мусульманам владеть землей на завоеванной территории. Поэтому богатые землевладельцы сохраняли и землю и религию, платя высокие налоги. Зато бедняки и дехканы, не дорожившие своими клочками земли, охотно переходили в ислам и получали высокооплачиваемые должности, например — сборщиков податей. Поэтому большая часть персов добровольно стала мусульманами, а богатые интеллигенты эмигрировали в Индию. Так Иран стал мусульманским, притом искренне. Поэтому в дальнейшем он будет фигурировать в разделе «мусульманского суперэтноса».
МЕЖДУ ИРАНОМ И КИТАЕМ
Итак, за три века перед рубежом н.э. в Туране, как и в соседнем Хунну, одновременно шел подъем жизнедеятельности и повышенной активности, то есть наблюдался пассионарный толчок. В III в. до н.э., когда появились хунны, сарматы и парфяне, было его проявление, а начало, видимо, падает на середину IУ в. до н.э. Уже в 307 г. правители княжеств Чжао и Янь вынуждены были соорудить против хуннов пограничные укрепления. Совпадение не случайно и позволяет нам хотя бы примерно определить ось пассионарного толчка. Видимо, она проходила по Южной Монголии, Джунгарии, Средней Азии и выклинивалась у восточного берега Каспия — севернее склонов Копет-дага, откуда начинают свой взлет туранцы — парфяне и сарматы.
С толчком III в. до н.э., условно названным нами хунно-сарматским, совпадает и возвышение Кушанской империи, больше связанной с завоеванной кушанами Индией. И хотя хронология кушан почти не известна, общий ход их этногенеза сиихронен парфянскому, очерченному выше. Одновременно с гибелью царского рода Аршакидов в 225 г. умирает последний великий царь кушанов — Васудэва и его империя распадается на части — надлом. При Сасанидах кушанские князья не были лишены своих владений: на Иранском плоскогорье они лишь признали власть шахиншаха, а в Пенджабе просуществовали до У в. Наместник восточной границы с титулом «кушаншах» сидел в Балхе и следил за тем, чтобы не отлагались покоренные и не объединялись независимые варвары — хиониты в низовьях Сырдарьи и горные эфталиты Памира и Гиндукуша — инерция.
Но был еще один народ туранского мира, известный только под китайским именем.
Оно известно — юечжи, этнос, появившийся на северо-востоке с хуннами, а на юго-востоке с царством Цинь. Согласно китайской географии того времени, во владении юечжей находились пустынные земли между Ордосом и оазисом Хами, но, по-видимому, эту территорию они просто захватили, имея базой богатую пастбищами Западную джунгарию к которой с севера примыкает Монгольский Алтай. Во II в. до н.э. хунны вытеснили юечжей из джунгарии и Семиречья (165 г. до н.э.). Юечжи ушли в Бактрию и поселились там на развалинах разрушенного ими Греко-Бактрийского царства (141—128 гг. до н.э.). Все это установлено с достаточной точностью, но непонятно, почему в среднеазиатских источниках название «юечжи» не только отсутствует, но даже не имеет ираноязычного аналога. Все попытки отождествить юечжи с каким-нибудь народом, известным в Средней Азии или Иране, например, тохарами, потерпели неудачу, хотя династия
кушанов, основанная потомками юечжей, хорошо известна под этим самоназванием.
На эту запутанную проблему проливает свет не большая работа Бертольда Лауфера «The language of the Jue-chi or Indo-Scythians» [ 1917. 14 р.], изданная в виде брошюры тиражом в 500 экз. без цены и не попавшая в поле зрения европейских ориенталистов, видимо, из-за событий конца мировой войны, а позже утонувшая в библиографическом океане. Автор этой работы выписал ее фотокопию, которая ныне хранится в ГПБ им. М. Е. Салтыкова-Щедрина.
Б. Лауфер проанализировал пять юечжийских слов, сохранившихся в записях династии Хань, и пришел к выводу, что эти слова принадлежали языку североиранской группы. Шестое слово — юечжи — он восстановил с учетом особенностей древнекитайской фонетики, как и сопоставил его с хорошо известным названием sgwied-di т.е. Согд, причем приставку di истолковал как суффикс множественного числа по аналогии с осетинским, скифским, согдийским и ягнобским языками, отметив отличие этой группы от тохарского языка, более близкого к западноевропейским и, следовательно, далёкого от иранских
Соображения Лауфера следует признать верными, потому что им соответствует все, что нам точно известно о юечжах, и становится понятным то, что вызывало недо умение. Народ, победивший бактрийских греков, потому и не назван нигде особо, что он назывался «согды», также как и оседлое население Среднеазиатского междуречья. На границу Китая они попали вследствие того, что их экспансия дошла до Хуанхэ, а отброшенные хуннами, они вернулись на свою родину, где и навели порядок, покончив с последствиями македонского завоевания. Надо полагать, что Южный Алтай был захвачен ими еще раньше, в то время, когда Туран, почитавший древнего бога Митру,
боролся с Ираном, принявшим учение Заратустры. Открытые С. И. Руденко погребения в вековой мерзлоте ныне считаются юечжийскими’
ГЛУХОЙ УГОЛ
Обычно как точку отсчета выбирали мировой город, например Рим, или могучую империю: Хань или Арабский халифат. Но так ли уж это обязательно? для нашей цели — обозрения этногенеза хуннов на фоне этнической истории Евразийского континента — удобнее взять нейтральную географическую пусть даже не точку, а регион, откуда бы мы могли обозреть с равной степенью точности Восток и Запад, северные и южные окраины ойкумены. Такой точкой для континента являются берега Каспийского моря, но не все, а только северные берега. Дело в том, что южные, юго-западные и юго-восточные побережья Каспия гораздо больше связаны с внутренними регионами: Ираном, Азербайджаном и Согдианой, или, короче говоря, с царством Сасанидов (224—651) и Халифатом (632—1258), о котором пойдет речь ниже. Для тех и других прикаспийские области были далекой окраиной, мало влиявшей на судьбу этих великих держав.
Южное побережье Каспийского моря отличается от Персии даже климатом. Персия засушлива, Гилят и Мазендеран, отделенные от Иранского нагорья хребтом Эль бурс, изобилуют влагой. Ручьи, ниспадающие с гор, образуют мургабы — лиманы со стоячей водой, отделенные от моря мелями Вода в этих лиманах загнивает, и доступ к открытому морю затруднен.
Древнее население этой страны — кадусии не подчинялись ни ахеменидскому, ни македонскому, ни сасанидскому правительству. Племена их не были арийскими,
подобно тому как баски удержались в Пиренеях, пережив кельтов, римлян, арабов и кастильцев, так и они удержались на склонах Эльбурса. Хотя племен там было много, но политическое господство принадлежало дейлемитам, которых ныне нет так же как нет их соседей — 1 гирканцев.
К востоку от дейлема, ныне называемого Гилян, лежат области Мазандеран (Табаристан) и «волчья страна» — Гурган. Они покрыты цветущими лугами и лесами, благодаря изобилию осадков; родина самых смелых вои нов, которые удерживали арабский натиск до 717 г., но и после того поставляли соседним странам наемников, весь ма ценившихся за храбрость и боеспособность. Севернее Гургана располагались аридные степи, о населении которых пойдет речь ниже.
Дейлемиты и гирканцы умели сохранять фактическую самостоятельность до Х в., но не долее. Как все гомеостатические этносы, они жили в тесном контакте с вмещающим ландшафтом, а покидая его, они исчезали. И не то чтобы эти смелые воины дали себя истребить противникам. Нет, они умели постоять за себя. Их сгубили не поражения, а победы!
В Х в. дейлемиты воспользовались разложением Халифата. Их войска вышли из своей негостеприимной страны и овладели Западной Персией, Азербайджаном и даже Багдадом, превратив халифов в своих марионеток. Это им удалось потому, что в Багдадском халифате уровень пассионарности упал ниже нормального гомеостатического равновесия. В торговых центрах арабского мира численно преобладали субпассионарии, а те пассионарии, которые еще остались, становились карматами или исмаилитами, т.е. обретали отрицательную доминанту и создавали антисистему. Соперниками были только тюрки, мигранты, выходцы из степей Сред ней Азии. Тюрки-сельджуки победили дейлемитских пассионариев,
а дейлемитские субпассионарии утеряли древние традиции, и Дейлем превратился в персидскую область — Гилян.
ОКОЕМ
В отличие от южного берега Каспийского моря северный берег — страна без четких географических границ. Низовья Волги, текущей в глубоком каньоне, окружены на западе ровной и бесплодной суглинистой степью, а на Востоке — высокими песчаными барханами, которые ветер перемещает чуть ли не каждый год. Как ни странно, на песчаных барханах есть животные — ядовитые змеи и скорпионы, а коль скоро так, то там есть и растительность — возможность для скотоводства, несколько иного типа, чем на равнинах Правобережья
Южнее излучины Волги, западнее современного Каспия, лежит страна озер, или «подстепных ильменей». Вода в них горько-соленая, и, по-видимому, население этой страны было очень редким. Еще южнее лежит равнина, называемая Чёрные Земли, ибо зимой тонкий снежный покров мешается с пылью и бывают черные вьюги. Эта степь с юга ограничена Тереком, который даже в нижнем течении внушает пусть не страх, но уважение. Как многие широтные реки, Терек намыл себе высокую дамбу и иногда размывает свой берег. Тогда масса воды и сланцево го щебня, ею поднятого и принесенного с гор, устремляется на соседнюю долину, покрывая гумусный слой галькой и песком. Это — «прорва», беда прекрасной Терской равнины; но спастись от нее нетрудно: вода разливается медленно, и скот спокойно уходит в предгорья. Здесь жили предки хазар.
Устья рек, впадавших в Каспийское море, были покрыты густым лесом, резко контрастным степям, окаймляющим
речные долины. Реки и побережья изобиловали рыбой. Высокие травы увлажнённых долин кормили стада скота, что позволяло отказаться от круглогодового кочевания и ограничиться отгонным скотоводством. Таким образом, хазары издавна были оседлым этносом, рыболовами и виноградарями, и, по-видимому, находились не в дружеских отношениях с окружающими их степняками. Эта коллизия, подсказанная соотношением ландшафтов и типов хозяйства, имела, наверное, место не только в Средневековье, но и в древности. Но что еще можно сказать о предках хазар в начале нашего тысячелетия! Казалось бы, ничего! Хазары появляются впервые в истории только во и в. н.э. и, по-видимому, уже как реликт. Однако...
Было установлено, что моменты возникновения этносов обязательно связаны с мутациями — пассионарными толчками, располагающимися по геодезическим поло; сам на поверхности Земли как в меридиональных, так и в широтных направлениях. Пассионарный толчок — обязательное условие возникновения процесса, порождающего новые этносы, дальнейшая история коих — посте пенная утрата инерции и переход этносистемы в гомеостаз. Продолжительность ненарушенного процесса — 1200—1300 лет, не считая инкубационного периода и реликтов. Значит, и у хазар должен быть когда-то свой взлет, но когда?
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |