Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Договоры о займе, банковском кредите и факторинге. 4 страница



--------------------------------

<*> Гражданское уложение. Проект. С. 453.

<**> Там же. С. 454.

 

Вместе с тем представление о предмете договора займа не ограничивалось лишь непосредственной передачей займодавцем заемщику определенной денежной суммы или количества заменимых вещей. Основанием возникновения займа признавались также и некоторые действия кредитора, в результате которых на стороне должника появлялось заемное обязательство. Так, у К.П. Победоносцева по этому поводу мы находим следующие рассуждения: "Понятие о передаче ценности расширяется тем, что, вместо нее, допускается при заключении займа просто обмен или зачет ценности, образовавшейся из прежних отношений, признание предшествующего долга. Так, например, когда при взаимных расчетах двух лиц... оказывается, что для уравнения отношений одно лицо должно уплатить другому известную сумму, то вместо наличного платежа последний делает первому кредит, а первый, признавая себя должником, дает этому признанию вид заемного обязательства: таким образом, неопределенное требование превращается в определительное числом, мерою и сроком, обязательство, или прежнее обязательство получает другую, более определительную, по согласию сторон, форму (обновление). Так или иначе, в основании займа лежит передача или зачет валюты. Итак, возможна и употребительна выдача заемного письма за переданные в наличности вещи, товары, изделия и т.п., однако, целью сделки и в этом случае предполагается кредит, т.е. зачисление в долг ценности переданных вещей" <*>.

--------------------------------

<*> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 334 - 335.

 

Аналогичный подход можно обнаружить и у Д.И. Мейера, который отмечал, что "форма займа, заемное письмо, служит нередко и для других долговых обязательств, возникающих независимо от займа. Само законодательство, имея в виду, что форма договора займа не всегда соответствует существу юридического отношения между верителем и должником, допускает выдачу заемного письма и независимо от займа - вследствие другого долгового обязательства, существующего между лицами. Например, законодательство допускает выдачу заемного письма вместо платы по счету, хотя долг по счету указывает не на то, что должник занял у верителя такую-то сумму, а на то, что должник забрал у верителя товаров на такую-то сумму... Во всех подобных случаях, хотя займа на деле и не было, выдача заемного письма признается, однако же, законной, потому что все-таки есть долговое обязательство, по поводу которого выдано заемное письмо, - обязательство, соответствующее займу" <*>.



--------------------------------

<*> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 605 - 606.

 

В текст проекта ГУ была включена норма, согласно которой правила о займе применяются и к тому случаю, когда акт займа выдан в удостоверение долга, проистекающего из продажи, найма или иного основания (ст. 1886). По мнению Редакционной комиссии, целью данной нормы явилась необходимость разрешения вопроса о последствиях облечения в форму займа других договорных отношений. В отличие от действовавшего тогда законодательства, которое связывало возникновение в подобных случаях заемного обязательства исключительно с оформлением заемных писем как особой формы договора займа, в ст. 1886 проекта ГУ указывалось, что о наличии правоотношений займа может свидетельствовать любое письменное удостоверение указанного обстоятельства.

Несколько удивляет тот факт, что ни у К.П. Победоносцева, ни у Д.И. Мейера, ни в материалах Редакционной комиссии мы не находим каких-либо рассуждений относительно судьбы прежнего договорного обязательства, из которого возник долг, преобразованный впоследствии в заемное обязательство. Видимо, соответствующие авторы имели в виду как само собой разумеющееся прекращение прежнего обязательства его новацией в договор займа. Хотя у К.П. Победоносцева мы находим: "Сущность новации состоит в том, что отмена прежнего обязательства не отделяется от установления нового, но и то и другое совершается в одном акте обоюдной воли. В таком случае прежнее обязательство уничтожается со всеми последствиями, принадлежностями и т.п... Новация, в этой силе своей, сама по себе не предполагается, но должна быть несомнительно выражена, так чтобы явственно было намерение уничтожить прежний договор с установлением нового..." <*>.

--------------------------------

<*> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 194 - 195.

 

С этим мнением не вполне совпадает позиция Д.И. Мейера, который по этому поводу (об оформлении волеизъявления сторон при новации обязательств) писал: "Чтобы второе обязательство было заключено с мыслью устранить первое, требуется намерение обновления. Во многих конкретных случаях само заключение нового обязательства не иначе может быть разъяснено, как намерением контрагентов устранить с помощью этого нового обязательства прежнее, существовавшее между ними обязательство" <*>.

--------------------------------

<*> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 707.

 

Во всяком случае очевидно, что действительным основанием возникновения заемного обязательства тогда, когда акт займа выдавался в удостоверение долга, возникшего из договора купли-продажи, найма или иного основания, являлась новация прежнего обязательства в договор займа.

В качестве еще одного существенного признака договора займа признавалось то обстоятельство, что деньги и иные заменимые вещи, составляющие предмет займа, передавались в собственность заемщика. В связи с этим, например, Г.Ф. Шершеневич указывал: "Цель займа - приобрести право собственности на заменимые вещи. Соответственно тому взявший их имеет полное право распоряжения ими по своему усмотрению, и давший их не вправе потребовать их обратно, напр. в случае неплатежа в срок процентов" <*>.

--------------------------------

<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 482.

 

Данный признак договора займа (наряду с тем, что предметом займа являются заменимые вещи) служил основным критерием отграничения договора займа от договора ссуды. Так, К.П. Победоносцев подчеркивал, что в отличие от ссуды, когда "вещь берется для такого употребления, которым она не истощается и не уничтожается", целью займа служит "именно употребление истощающее, или потребление". Поэтому займодавец "расстается с вещью совершенно, уступает все свое вещное право, приобретая взамен того право по обязательству, личное требование с должника" <*>.

--------------------------------

<*> Там же.

 

Весьма примечательно следующее замечание К.П. Победоносцева: "Правда, что отчуждение собственности не составляет юридической сущности займа, и заем скорее должно уподобить найму имущества, нежели отчуждению. Но таково свойство имущества, составляющего предмет займа, что оно не может сохраниться в целости и хранить в себе признак вещного права; здесь употребление вещи состоит именно в потреблении, и должник, получив деньги взаем, становится вольным их хозяином, обязываясь возвратить (не ту же самую вещь, как в ссуде, но лишь то же самое количество) вещь совершенно тождественную in genere с той, которую он принял... Здесь предмет обязательства не вид, не особенная вещь, подверженная гибели, а род не гибнущий" <*>.

--------------------------------

<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 482.

 

Следовательно, для К.П. Победоносцева основным признаком займа, выделяющим его в самостоятельный договор (наряду с договором ссуды), является особенность его предмета, состоящая в том, что по этому договору подлежат передаче (с последующим возвратом) заменимые вещи в определенном количестве. Передача же указанных вещей не в пользование, как это имеет место по договору ссуды, а в собственность заемщика является не существенным признаком договора займа, а скорее следствием особых свойств заменимых вещей, которые не могут быть использованы без их потребления.

В этом смысле приведенное ранее утверждение Г.Ф. Шершеневича о том, что целью займа является приобретение права собственности на заменимые вещи, представляется весьма сомнительным. В самом деле, при таком подходе договор займа по своей цели не будет отличаться, скажем, от договора купли-продажи (тех же заменимых вещей) или договора мены.

По российскому дореволюционному законодательству договор займа мог быть как возмездным, так и безвозмездным, как с указанием срока возврата займа (срочным), так и без указания такого срока. Поэтому неудивительно, что условия о сроке и о процентах не признавались существенными принадлежностями договора займа. Например, по мнению Г.Ф. Шершеневича, из определения договора займа "обнаруживаются существенные элементы договора займа: односторонность договора, передача заменимых вещей в собственность, обязанность возвращения. Кроме того, в договоре займа возможны и случайные элементы, из которых обращают на себя особое внимание условия о сроке и о процентах" <*>.

--------------------------------

<*> Там же. С. 481.

 

Вместе с тем указанные "случайные элементы" договора займа подвергались довольно подробному и детальному регулированию в законодательстве и вызывали едва ли не самый большой интерес (среди всех условий займа) у российских правоведов (в особенности условие о процентах).

Так, применительно к сроку займа К.П. Победоносцев указывал: "Заем делается обыкновенно на срок, означенный в самом договоре; но может быть и бессрочный, впредь до востребования. В первом случае просрочка начинается с истечением срока; в последнем случае - со времени предъявленного требования. С истечением срока заемное письмо может быть, по новому соглашению сторон, переписано, т.е. заменено новым актом. Или может быть сделана отсрочка, т.е. продолжен срок пользования капиталом, односторонним актом займодавца, т.е. надписью на обязательстве, либо заявлением присутственному месту, где находятся, либо особой распиской об отсрочке..." <*>.

--------------------------------

<*> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 340.

 

Применительно к процентам по займу Д.И. Мейер писал: "Заем бывает возмездный и безмездный (безвозмездный. - В.В.). Вознаграждение займодавца со стороны должника обыкновенно определяется процентами с занятой суммы и тогда называется ростом... Однако условие о возмездии не составляет существенной принадлежности займа: он может быть и безмездным. Хотя большей частью заем бывает возмездный, и возмездие составляет рост", который "образуется из двух частей: вознаграждения за предоставление капитала в пользование на известное время и страховой премии - вознаграждения за риск, связанный с передачей капитала в руки должника. Но все-таки отношение между предложением капиталов и спросом на них в нормальных случаях составляет главный элемент, которым определяется величина роста" <*>.

--------------------------------

<*> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 600.

 

Правда, относительно того, какой договор займа следует считать безвозмездным и при каких условиях подлежат взиманию проценты по договору займа, не предусматривающему обязанность заемщика по их уплате, мнения российских правоведов несколько расходились. Так, К.П. Победоносцев был сторонником презумпции безвозмездности договора займа и полагал, что проценты подлежат уплате лишь в том случае, если об этом прямо сказано в договоре. "С займом соединяется обыкновенно условие о процентах за пользование капиталом; посему в заемном письме обыкновенно пишется: занял за такие-то проценты. Но где это условие не выговорено, - подчеркивал К.П. Победоносцев, - там нет основания требовать процентов за все условленное время пользования: разумеется, по истечении срока, или, в бессрочных, со времени требования, капитал остается у должника уже без согласия займодавца, и потому за все это время есть полное основание требовать проценты..." <*>.

--------------------------------

<*> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 340.

 

Г.Ф. Шершеневич допускал возможность взимания процентов по договору займа и в том случае, когда договором не был определен их размер. По этому поводу он писал: "Проценты могут быть условленные или узаконенные. Если в договоре указан размер процентов, то кредитор имеет право требовать условленного роста; если в договоре упомянуты проценты, но не указан размер, то кредитор имеет право на узаконенный рост. Если, наконец, в договоре вовсе не упомянуто о процентах, то кредитор не имеет права требовать даже узаконенного роста" <*>.

--------------------------------

<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 487.

 

Определение размера процентов и порядка их уплаты являлось предметом соглашения сторон по договору займа. Вместе с тем в России вплоть до 1879 г. законодательством устанавливался предельный размер процентов ("указные проценты"), который ни при каких условиях не мог быть превышен сторонами договора займа, который составлял 6% годовых. Взимание процентов свыше указанного предельного размера (проценты, превышающие норму, признавались "лихвой") влекло для займодавца наложение штрафа или даже привлечение к уголовной ответственности.

Однако, как отмечалось в юридической литературе того времени, участники имущественного оборота искусно обходили законоположения о предельном размере процентов по займам. Например, по свидетельству Д.И. Мейера, "это достигалось тем, что из занимаемой суммы заранее вычитался рост, установленный между контрагентами, и в заемном письме значилось, что заем производится безвозмездно, а на деле должник получал от займодавца значащуюся в заемном письме сумму только за вычетом процентов. Или поскольку этот прием удобен только при займах на короткие сроки, при займах более продолжительных он оказывается неудобным: заемщику тогда придется получить уж очень небольшую часть занимаемой суммы, - прибегали обыкновенно еще к другому приему. В заемном письме прописывалось, что заем производится за указанные проценты, но сумма займа проставлялась большая, чем условились контрагенты. Прибавлялась такая сумма, которая вместе с указными процентами, нарастающими к сроку займа, равняется 8 или 10% действительно занимаемого капитала" <*>.

--------------------------------

<*> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 601.

 

Широкое использование участниками имущественного оборота указанных и иных подобных приемов для обхода законоположений о предельном размере процентов по займам, учитывая очевидные трудности доказывания того обстоятельства, что по договору займа фактически полученная сумма оказалась меньше условленной, привело к тому, что применение строгих правил об указных процентах и лихве стало возможным лишь в исключительных случаях и не оказывало реального влияния на имущественный оборот. Данные обстоятельства заставили законодателя отменить законоположения о предельном размере процентов по займам и предоставить решение вопроса о размере процентов, взимаемых за пользование заемным капиталом, на усмотрение сторон, заключающих договор займа, что и было сделано в 1879 г.

Однако вскоре (в 1893 г.) жизнь заставила законодателя принять новые законоположения, направленные на борьбу с весьма характерным явлением того времени - ростовщичеством, когда займодавцы, пользуясь затруднительным материальным положением заемщиков, выдавали им займы под чрезвычайно высокие проценты.

Согласно новым законоположениям займы при определенных условиях признавались ростовщическими и объявлялись недействительными в части взимаемых по ним процентов. При этом выделялись две группы случаев ростовщических займов: когда займы выдавались лицам, не занимающимся такими сделками профессионально, и когда в роли займодавцев выступали профессионалы (которые "занимаются ссудами"). В первом случае соглашение о процентах признавалось недействительным: 1) если был условлен чрезмерный рост - свыше 12%; 2) если занявшее лицо вынуждено было своими стесненными обстоятельствами, известными кредитору, принять условия займа, крайне обременительные и тягостные по своим последствиям. Во втором случае недействительность соглашения о процентах обусловливалась: 1) чрезмерностью роста, т.е. свыше 12% годовых; 2) сокрытием чрезмерного роста каким-либо способом, например включением процентов в капитальную сумму в виде платы за хранение им неустойки. В обоих случаях заемное обязательство оставалось в силе, недействительным признавалось только условие о процентах. При этом кредитор лишался возможности получения не только условленных, но и узаконенных процентов, сохраняя за собой лишь право требовать от заемщика возврата выданной ему денежной суммы. Более того, если заем признавался ростовщическим уголовным судом, то займодавец подлежал тюремному заключению, а иногда сверх того и денежному штрафу; если же займодавец занимался ростовщичеством как промыслом, то он мог быть подвергнут лишению прав и ссылке <*>.

--------------------------------

<*> См.: Мейер Д.И. Указ. соч. С. 601 - 602; Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 487 - 488.

 

Еще одной характерной чертой российского дореволюционного законодательства, регулирующего заемные обязательства, являлось то, что проценты по займу подлежали начислению только на заемный капитал. Начисление процентов на неуплаченные проценты по займу (анатоцизм) не допускалось. Исключение составлял лишь случай, когда заемщик не уплачивал займодавцу проценты по займу за срок не менее года, что давало кредитору право требования к заемщику об уплате процентов (в размере узаконенных 6% годовых) на проценты по займу.

При подготовке проекта Гражданского уложения в части регулирования процентов по займам в основном были сохранены подходы, характерные для действовавшего тогда законодательства, но появились и некоторые новые положения. В общих положениях об исполнении обязательств (глава III раздела 1 книги пятой проекта ГУ) можно обнаружить норму об узаконенных процентах, которым, однако, не придавалось значение предельно допустимого размера процентов по займу и иным долговым денежным обязательствам. Согласно этой норме проценты могут быть требуемы верителем на причитающиеся ему денежные суммы лишь в том случае, когда эти проценты обусловлены в договоре или установлены законом. Определение размера процентов предоставляется усмотрению договаривающихся сторон. При неопределении в договоре размера процентов, а равно в случаях, в коих по закону причитаются проценты, они полагаются по 5 на 100 в год (узаконенные проценты) (ст. 1632).

Несмотря на то что узаконенным процентам (5% годовых) не придавался более характер предельных размеров по займам, для тех случаев, когда установленный по соглашению сторон размер процентов по договорам займа превышал узаконенные проценты, предусматривалось некоторое специальное регулирование. Например, в проекте ГУ имеется статья, согласно которой заемщик, обязавшийся платить свыше 6% на занятый капитал, имеет право во всякое время, спустя шесть месяцев по заключении займа, возвратить занятый капитал с тем, однако, что займодавец был письменно предварен об этом не менее как за три месяца. Всякое соглашение, отменяющее или ограничивающее такое право заемщика, признается недействительным (ст. 1892).

Введение этого правила, которое распространялось на случаи превышения узаконенных процентов более чем на 1%, Редакционная комиссия объясняла необходимостью противодействия ростовщичеству. Хотя эффективность (в этих целях) такой меры, как наделение заемщика, обязавшегося платить проценты выше узаконенных, правом досрочного возврата суммы займа по истечении шести месяцев после получения указанной суммы и при условии предупреждения займодавца не позже трех месяцев до ее уплаты, вызывает большие сомнения.

Довольно интересно в проекте ГУ решался вопрос об основаниях взимания процентов по договорам займа (ст. 1893). Для тех случаев, когда заем совершался между гражданами (не торговцами), была установлена по сути презумпция безвозмездности договора займа, о чем свидетельствует норма о том, что "проценты могут быть лишь тогда требуемы займодавцем, когда они назначены в договоре". Вместе с тем для этих же случаев предусматривалось правило о том, что "заемщик, уплативший проценты, хотя бы о них не было соглашения, не может требовать ни возвращения их, ни зачисления в погашение занятой суммы".

Пытаясь как-то объяснить очевидное противоречие между двумя названными нормами, Редакционная комиссия указывала, что первое правило вытекает из существа займа как договора, основанного на передаче заменимых вещей и, следовательно, рождающего лишь одно обязательство, состоящее в возвращении таких же вещей и в том же количестве. "Из передачи в заем, - утверждала Комиссия, - не возникает само собою обязательства для заемщика возвратить что-либо сверх полученного: оно должно истекать из самостоятельного основания - из добавочного соглашения, лишенного того реального момента, какой присущ договору займа. Займодавец, требующий присуждения роста, должен доказать наличность такого самостоятельного основания" <*>.

--------------------------------

<*> Гражданское уложение. Проект. С. 461.

 

Казалось бы, при таком подходе получение займодавцем по договору безвозмездного займа процентов, пусть и добровольно уплаченных заемщиком, должно квалифицироваться как неосновательное обогащение. Но Редакционная комиссия придерживалась другого мнения, суть которого состояла в том, что "правило о необходимости самостоятельного основания для предъявления требования об уплате процентов не препятствует признанию добровольно уплаченных процентов, о коих не было соглашения, не подлежащими обратному требованию, так как добровольная уплата процентов, не назначенных по договору, служит указанием, что общехозяйственная цель займа - получение выгоды заемщиком от предоставления капитала в его временное распоряжение - была достигнута в данном случае и побудила заемщика к исполнению долга, хотя не подлежащего понудительному против него осуществлению, но тем не менее существующего на деле, вознаградить за это займодавца. По общему же правилу уплата долга, не подлежащего взысканию (напр., вследствие ссылки на истечение исковой давности), но на самом деле существующего, не может быть требуема обратно" <*>.

--------------------------------

<*> Гражданское уложение. Проект. С. 461 - 462.

 

Весьма странное объяснение! Как можно говорить о якобы существующем и лежащем на заемщике долге по уплате процентов, когда договор займа не может служить его основанием, поскольку, как утверждала Редакционная комиссия ранее, обязательство по уплате процентов должно проистекать из самостоятельного основания - добавочного соглашения о взимании процентов. Ссылка на общее правило об уплате долга, существующего, но не подлежащего взысканию (видимо, имелось в виду натуральное обязательство), явно некорректна, поскольку в данном случае у заемщика нет обязательства уплачивать проценты и, следовательно, речь идет о несуществующем долге.

Для тех случаев, когда договор займа совершался между торговцами, проект ГУ предусматривал презумпцию возмездности такого договора, о чем может свидетельствовать следующая норма: "По займам, совершаемым торговцами между собой, проценты могут быть требуемы и без положительного о том соглашения сторон и притом в размере, который существовал для подобных займов во время и в месте заключения договора" (ч. 2 ст. 1893).

Включение в проект ГУ этого правила со стороны Редакционной комиссии объяснялось тем, что займы между торговцами всегда совершаются с целью получения выгоды. "...Займы эти, - сказано в материалах Комиссии, - по общераспространенному торговому обычаю, всегда возмездны, хотя бы в договоре верителю и не было предоставлено право требовать вознаграждения. Признание этого обычая и составляет суть 2-й части проектируемой статьи... размер процентов по подобного рода займам должен быть определяем, в случае умолчания о том в договоре, по условиям денежного рынка, где заем совершен, а не по одному неизменному размеру, установленному для неторговых займов" <*> (имеются в виду узаконенные проценты).

--------------------------------

<*> Гражданское уложение. Проект. С. 462.

 

Проектом ГУ была полностью воспринята точка зрения действовавшего законодательства по вопросу о возможности начисления процентов на проценты (анатоцизм, сложные проценты), о чем свидетельствует норма, согласно которой "проценты исчисляются только на самый капитал. Состоявшееся заранее соглашение о начислении процентов на сумму просроченных процентов признается недействительным. Но когда в назначенный по договору срок не последует платежа процентов не менее, как за год, то по требованию займодавца на следующую ему с заемщика сумму просроченных процентов начисляются с вышеозначенного срока проценты узаконенные" (ст. 1894).

Условия о сроке возврата займа и о подлежащих уплате процентах являлись элементами содержания договора займа, но далеко не основными его элементами, а скорее случайными, как было принято считать в юридической литературе. Как писал Г.Ф. Шершеневич: "Действие, которое составляет содержание обязательства, основанного на займе, заключается в возвращении ценности. Возвращены должны быть не те же вещи, что были взяты, а только подобные, того же рода и в том же количестве. Это вытекает из того, что переданы были вещи заменимые, а не индивидуальные и что право собственности на них перешло к должнику" <*>.

--------------------------------

<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 482 - 483.

 

Аналогичный подход к определению содержания договора займа мы находим у К.П. Победоносцева, который указывал: "Существенной принадлежностью займа почитается у нас действительная передача или отдача в кредит денежной ценности. Заем, при котором такой передачи или зачета не было, называется безденежным и признается ничтожным... Однако наш закон не требует, чтобы в заемном письме означено было получение денег; в формуле его означается только: занял и обязуюсь заплатить" <*>.

--------------------------------

<*> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 337.

 

Форма договора займа

 

В соответствии с дореволюционным российским законодательством договор займа подлежал заключению в письменной форме нотариальным или домашним порядком и не мог быть доказываемым свидетельскими показаниями. Договор займа, составленный у нотариуса (крепостное заемное письмо), должен был удостоверяться подписями не менее двух свидетелей. Обязательство займа, составленное без участия нотариуса, называлось домашним и оформлялось домовым заемным письмом. Различие между указанными двумя порядками заключения и оформления договора займа состояло, главным образом, в различной степени обеспечения и защиты прав кредитора-займодавца. Крепостное заемное письмо давало его обладателю определенные преимущества перед займодавцем по займу домашнему, в частности: в устранении возможности для должника спорить о безденежности займа; в удовлетворении требования такого кредитора при несостоятельности должника в преимущественном порядке по отношению к займодавцу по домашнему займу; в возможности требовать от суда принятия мер по обеспечению иска, предъявленного к заемщику.

Напротив, домовое долговое письмо не могло служить надежным средством защиты интересов кредитора-займодавца: он был лишен права требовать от просрочившего должника уплаты законной неустойки, а при банкротстве последнего мог получить удовлетворение своего требования лишь из остатков имущества должника после расчетов с другими кредиторами. Правда, в целях избежания негативных для кредитора последствий законодательство предусматривало возможность оформления домашнего займа явочным порядком. В этом случае заемщик должен был в семидневный срок со дня составления домового заемного письма (для проживающих в уездах - в месячный срок) явиться к нотариусу (маклеру), который вносил сведения о домовом заемном письме в специальную книгу и учинял на нем соответствующую отметку. Вместе с тем, как указывал Г.Ф. Шершеневич: "Явка, по смыслу закона, должна быть произведена самим должником. Трудно предполагать, чтобы должник согласился всегда на этот невыгодный для него акт после того, как получил деньги. Зная это, очевидно, и кредитор не согласится дать деньги, пока должник не представит ему явленного уже письма. В виду этих формальностей и последствий их упущения заемное письмо в нашем быту совершенно вытеснено простым векселем" <*>.

--------------------------------

<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 486.

 

Характерно, что заемным письмам, как крепостным, так и долговым, российские правоведы не придавали значения обязательной формы договора займа. Так, Г.Ф. Шершеневич отмечал, что письменная форма договора займа "необходима только для доказательства, но не для действительности займа, который может быть заключен значительно ранее облечения его в установленную форму", а сам договор займа "совершается передачей денег или других заменимых вещей от кредитора должнику" <*>.

--------------------------------

<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 485.

 

Аналогичный подход обнаруживается и у К.П. Победоносцева: "Прямым доказательством займа служит обыкновенно письменное заемное обязательство, хотя закон вообще не исключает возможности доказывать заем и всеми установленными способами в суде, посредством фактов, несомненно указывающих на существование займа" <*>.


Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав







mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.02 сек.)







<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>